Пепел лжи

Филипп чувствовал, как был наэлектризован воздух. Кажется, это было сложно не заметить, ведь даже их более или менее тактичные коллеги так или иначе кидали любопытные взгляды в его сторону. Их он, впрочем, искусно игнорировал, поскольку на читающихся в их глазах вопрос он и сам не мог дать ответ.  Коллега рядом делу не помогала - она сама была источником этого витавшего в павильоне напряжения.  Начало съемочного дня пару часов назад, однако, этого не предполагало. Несмотря на дикую усталость после ночного перелета со сменой часовых поясов, мужчина желал поскорее снова оказаться здесь, в студии: он как никогда хотел увидеть ее милую улыбку, адресованную именно ему, как бы эгоистично это ни звучало в его голове.  И ему это удается: и хотя он приезжает последний, все равно видит, что она его ждала.  Сегодня она, судя по образу, кажется, какая-то принцесса или фея, но он этого не различает, потому что для него Лера выглядит как-то так всегда: утонченная, воздушная и действительно сказочная. Уже хочет сказать ей об этом лично, но он стоит далеко, так что пока может только разбиваться о ее полный какой-то неясной нежности взгляд, пробираясь через толпу коллег.  Чувствует чужую руку на своем плече и внезапно разворачивается, сбиваясь с хода своих мыслей. По прикосновению не узнает, но по голосу - Люся, с ней он здоровается, как и со всеми коллегами по цеху прежде. Перекидывается парой слов с остальными и возвращает свой взгляд к Лере.  Та, кого он хотел видеть больше всех, теперь сидит к нему боком, сосредоточенно печатая что-то на своем телефоне. Улыбается, подходит к ней, но натыкается на какой-то совершенно другой взгляд.  Кроме неаккуратно брошенного «привет» он больше ничего от нее не слышит, но возможности спросить о всем происходящем нет, так как просят проверить звук на площадке.  Когда заканчивается вся подготовка, до мотора остается всего несколько секунд. В них он все-таки пытается узнать у нее, все ли в порядке, на что она отвечает до жути быстрым «да», аккуратно поправляя лацканы его пиджака и припечатывая их своими ладонями напоследок. Он тянется поцеловать, как делал это всегда, но она ловко уворачивается, воспользовавшись тем, что звонит телефон. Филипп натягивает дежурную улыбку, поскольку слышится команда режиссера о начале съемок, и больше возможности поговорить у них нет.  Лера начинает с шутливой перепалки, и он с легкостью поддается на ее провокацию, но что-то в ее словах и поведении неуловимо меняется, но он не знает, чувствуют ли это остальные. Пытается отогнать ненужные мысли из головы, но настораживается - действительно ссорились они всего однажды.  Через пару часов их натянутые отношения становятся откровенно заметными, когда Лера перебивает его на полуслове и не сдерживает пару колкостей, а он пытается понять, как на это реагировать.  Не выдерживает и оператор, когда просит их сесть чуть ближе друг другу, потому что снимать так банально неудобно, но Филипп знает, что Лера только делает вид, что соглашается, и сдвигает кресла нарочито немного.  Сидящие рядом коллеги, впрочем, деликатно пытаются не акцентировать внимание на всем происходящем между ними, но это становится делать все труднее, когда Лера специально его провоцирует, а затем отказывается станцевать с ним под одну из звучащих композиций, искусно делая вид, что не заметила его протянутой руки.  Филипп пытается сгладить острые углы, хотя пока не понимает, в чем их причина, и еле сдерживает себя, чтобы не ответить на какую-то ее особо язвительную фразу, желая сначала разобраться во всем происходящем.  Причину ее внезапно изменившегося и откровенно странного поведения он, если быть честным, не понимает и не знает даже с чего начать думать, чтобы понять. Немыслимое количество камер вокруг тоже не способствует созданию спокойной и расслабленной обстановки, так что когда объявляют перерыв, Филипп радуется ему больше всех.  Но Лера, его до безумия упрямая подруга, не дает им и шанса поговорить, покидая площадку в считаные секунды, и мужчине только остается надеяться, что убегает она не дальше, чем к себе в гримерку.  Выжидает несколько секунд, стараясь не привлекать к себе ненужного внимания (и думает о том, что годы в профессии все-таки дают о себе знать), и выходит в один из бесконечных коридоров киностудии.  Невозможно душный и сухой воздух в нем контрастирует с прохладным и приятным в павильоне, так что пиджак, так старательно выглаженный кем-то из сотрудников, он скидывает с себя и продолжает нести уже в руках.  Дойти до желаемой цели ему мешает появившийся из ниоткуда генпродюсер - его нахождение здесь не было чем-то удивительным, но лишние потерянные минуты были сейчас ни к чему. Хотелось бы пройти мимо, но это, в конце концов, начальство и, к тому же, его хороший знакомый, так что, переглянувшись, они останавливаются друг напротив друга.  — Я смотрю, утро выдалось хорошим, - улыбается мужчина, но Филипп искренне с ним не согласен.  — Ну, как хорошим, - усмехается артист в своей привычной манере и поясняет, — сначала рейс задержали, весь день голова раскалывалась из-за джетлага, потом, вот, полчаса согласовывали костюм, - окидывает взглядом вещи на себе он и уже мечтает поскорее закончить эту светскую беседу, не имеющую никакого смысла, в отличие от того диалога, который он планировал провести с одной сбежавшей блондинкой.  — Ну, костюмеров точно поувольняем, - смеется продюсер, делая глоток из своего бумажного стаканчика с кофе.  — Да ладно, не впервой, - отмахивается Филипп, — за тридцать лет всякое бывало, это еще не страшно.  Мужчина только указывает взглядом куда-то на его рубашку, но певец действительно не понимает, куда смотреть и на что обратить внимание.  — Что? Что-то не так? - отряхивает накрахмаленную ткань наощупь и ждет объяснений от странно улыбающегося продюсера.  Тот открывает камеру на своем телефоне, так вовремя оказавшего под рукой, и передает Филиппу под свой саркастический смех.  — Познакомишь нас с ней? - продолжает издеваться руководитель, все так же приглушенно смеясь. На секунду Филипп замирает от внезапно прозвучавшего вопроса, не понимая, чем он может быть вызван, и больше ничего не говорит.  В своем отражении видит какое-то пятно около воротника рубашки: оно отливает нежно-розовым и до жути напоминает какой-то знакомый оттенок.  Наконец, Филипп понимает, в чем дело.  Улыбка растягивается на его лице против воли, когда он складывает пазл воедино, и мысли перетекают в совершенно другое русло. Странное поведение Леры теперь находит свое объяснение в его голове, и от осознания этой мысли внутри все переворачивается так, что он чувствует, как замирает сердце.  Отдает телефон в руки владельцу и, не объясняясь, практически бежит в другой край коридора, усмехаясь своим мыслям. Все было банально и по канонам, а потому забавляло еще больше, хотя сейчас он точно не мог распознать и осознать все свои чувства и эмоции - они давно путались и переплетались между собой, если речь заходила об одной небезызвестной артистке.  Остановившись около ее гримерной, он попытался привести дыхание в норму. Старается успокоить бешено бьющееся сердце и одновременно с этим решает, что намеренно не будет надевать пиджак вновь, желая увидеть ее реакцию.  Вламывается в помещение без предупреждения, совсем не думая о том, чтобы постучать, и уже тем более не думая о том, что сейчас мог прийти не вовремя.  Лера вздрагивает от резкого звука распахнувшейся двери, хотя уже понимает, кто за ней стоит, а потому старательно изображает равнодушие всем своим видом, не думая о том, что он знает ее слишком хорошо, чтобы вестись на такие приемы.  Но он, как и всегда, переворачивает ее мир с ног на голову, заявляясь в этой белой рубашке с тем отвратительном пятном на ней, и весь ее запал моментально сходит.  Филипп встречает уже знакомый взгляд, но теперь только глупо улыбается, понимая причину всего происходящего на площадке ранее. Мысленно стучит себе по лбу, не зная, как он мог не додуматься взглянуть в зеркало, когда она так странно поправляла его пиджак после холодного приветствия, но сейчас это больше не имеет значения. Вместо любых слов, которые она, несомненно, от него ожидает, он берет ее за руку, поднимая с кресла, и ведет куда-то за собой.  Лера слишком удивлена, чтобы хоть как-то ему возразить, но критическое мышление возвращается к ней достаточно быстро, так что она тормозит его на ходу, желая стереть с лица его самодовольную улыбочку, и непроизвольно разворачивает его к себе.  — Куда ты меня тащишь? - получается достаточно резко, и собственной голос ее отрезвляет. Как можно говорить таким тоном и при этом держать пальцы сцепленными в замок с его - отдельный вопрос, которым они уже, впрочем, давно не задаются.  Но Филиппа ее уловка, кажется, никак не заботит, потому что уголки его губ поднимаются еще выше, и он снова ведет ее вглубь коридора, еще крепче сжимая ее руку.  Лера сдается и, в конце концов, решает, что хуже быть не может, так что к концу их маршрута она пытается понять, куда он действительно хочет прийти.  Когда они заходят в аппаратную, то вызывают своим появлением кучу шума, задевая какие-то провода и коробки, так что не заметить их было тяжело, а потому через несколько секунд на них уставляется по меньшей мере полдюжины пар удивленных глаз.  Филипп договаривается о чем-то, чего Лера не слышит, и, в конечном счете, убеждает нужных людей, и через какое-то время им выводят еще одно изображение с плейбека. Общий кадр со всей сценой сменяется на кадр с Люсей, и Филипп требует крупный план, вызывая недоумение у стоящей рядом с ним артистки.  — Видишь? - показывает он пальцем на экран.  — Ну? - Лера не наблюдает здесь ничего удивительного, а уж тем более того, что должно привлечь ее внимание, но Филипп смотрит на нее такими горящими глазами, что она дает им второй шанс, снова возвращая взгляд к монитору.  — Посмотри на это, - он указывает на смазанное розовое пятно на своей одежде, а затем снова на экран, и ждет озарение в ее глазах.  Лера переводит на него взгляд, в котором читается столько эмоций сразу, что они невольно захлестывают и его, поэтому, не дожидаясь от нее ответа, он снова тянет ее за собой, но на этот раз к выходу.  Когда они оказываются в коридоре, Филипп спешит объясниться, пока она не успела надумать себе ничего лишнего и лишить его возможности изложить ситуацию так, как она выглядела на самом деле:  — Когда я только пришел, - быстро начинает он, — мы с тобой только переглянулись, еще не поздоровались, — Лера не хочет вспоминать тот взгляд, так что пытается сосредоточиться на чем угодно, но не на его карих, и осматривает пространство около них, надеясь, что подобный диалог никто и никогда в жизни не услышит, — ко мне подошла Люся, там и еще кто-то стоял, - блондинка не понимает, почему он так волнуется, рассказывая ей об этом, но невольно чувствует, как по спине пробегает холодок. Он же не мог узнать..?  — мы перекинулись парой фраз и она поцеловала меня в щеку.    — Я видела и тебя, и ее, не обязательно мне пересказывать весь сегодняшний день. К чему все это? - перебивает его она, скрещивая руки на груди и вновь возвращая свой взгляд к его глазам.  Филипп не может на нее смотреть без улыбки, анализируя каждый ее жест и фразу и все больше убеждаясь в своей правоте.  — Но ты же знаешь, что я высокий, да? - она шумно вдыхает, давая понять, что о таких очевидных вещах она говорить не намерена, но его это забавляет еще сильнее. Милей, чем в наигранном гневе, она, кажется, не бывает. — Она зацепила мою рубашку, это след от ее помады, - наконец, выдает он самое главное и объясняет природу ниоткуда взявшегося пятна, о котором ему, не постесняясь, сообщил продюсер, — мы неловко столкнулись в самом начале, но я не обратил на это внимания.  Лера не знает, что отвечать на эту его реплику, но он делает это за нее.  Поправляет кружево на ее платье, лишая возможности говорить от такой внезапной близости, и произносит почти шепотом:  — Ты, конечно, заметила помаду раньше меня, - прекращая все свои действия, он приближается к ней еще больше, — и ведь именно поэтому поправила мне пиджак, чтобы скрыть ее?  Лера замирает, когда чувствует его горячее дыхание на своей щеке и слышит то, о чем он так внезапно догадался. Его взгляд опускается на ее приоткрытые губы, и она непроизвольно повторяет за ним. Легкое, но ощутимое прикосновение теплых рук где-то в районе талии ситуацию не упрощает, а напряжение растет в геометрической прогрессии, не уступая по силе тому, что витало между ними все эти часы до этого. Она хочет отстраниться и делает шаг назад, но упирается спиной в его руку, так что больше не ищет путей к отступлению, чувствуя набегающие мурашки и сбивающийся ритм сердца, хотя не замечает, что сокращает расстояние между ними сама.  Но Филипп видит нарастающую панику в ее глазах от непонимания, что делать дальше, поэтому восстанавливает дистанцию сам.  — Так что, дорогая моя, твоя ревность совершенно напрасна, - от его прямого заявления и внезапно игривого тона она теряет дар речи, распахивая в удивлении свои небесные глаза, — я не пришел с этим пятном с утра, а получил его здесь, уже на площадке, потому что все утро и ночь я провел в аэропорту в ожидании своего рейса. Один.  — Меня совершенно не волнуют такие подробности, ты взрослый человек и… - она говорит еще быстрее, чем обычно, а потому выдает себя с головой, и он перебивает ее, не желая слушать все прочие отговорки - самое главное подтверждение своих мыслей он увидел еще минуту назад, в ее расширенных зрачках.  — И вообще, ты задолжала мне один поцелуй, - он снова говорит так легко и свободно, словно не было всех этих неясных переглядок и недосказанностей, вновь возвращаясь к амплуа друга, который может легко рассмешить ее, когда ей грустно, и задарить подарками, когда ей весело.  — С чего бы? - услышав знакомые интонации, она бессознательно расслабляется сама и включается в его игру.  — Ну, я вообще-то не виноват, а ты избегала меня, оправдываясь тем, что звонит телефон, - тепло улыбаясь Филипп, и она зеркалит его мимику. Они вдвоем не пытаются объяснить его «не виноват», потому что вроде как не имеют друг перед другом никаких обязательств, но это вовсе и не нужно.  — Вообще-то телефон и правда звонил, - ёрничает Лера и, не выдерживая, смеется, после чего приподнимается на носочки, будучи все еще гораздо ниже него даже на каблуках, и нежно целует в щеку, касаясь ладонью его плеча.  Филипп дурачится: закрывает глаза и, когда она отстраняется, строит недовольную гримасу, вновь поднимая ей настроение. — И еще один за моральную компенсацию за сегодняшний вечер, - она еще припомнит ему эти слова, но оставит на потом в качестве шантажа, а сейчас только словно невзначай трется носом о его щеку и целует в это же место.  Но певец не успокаивается даже на этом, и снова указывает на левую щеку.  — Ну, а в третий раз-то зачем еще? - все так же звенит колокольчиком смех Леры, но она все равно в очередной раз поддается мужчине напротив.  — В третий? - переспрашивает Филипп и смотрит на нее как-то по-другому, но она не ищет объяснений этому взгляду - только чувствует его сердцем. Она подается к нему вперед и тянется к щеке, но он ловко поворачивается и ловит ее лицо своими руками, полностью окутывая флером своих древесных духов и опаляя дыханием, наблюдая за ее реакцией. — На счастье, - самодовольно усмехается он и, наконец, касается ее губ. Чувствует ее холодные пальцы даже сквозь ткань рубашки около того злосчастного следа от чужой помады и думает, что они вдвоем знают, что на самом деле ним самим бесповоротно владеет только она.