Я знаю твои темные делишки

      Антон осушил банку пива тремя глотками. Поставил обратно на стол и стал хрустеть шеей, устало потирая глаза. Все тело стало ебаным мусором. Боль пронизывала любые суставы, любые кости. Усталость накатила так сильно, что казалось он не спал несколько дней. Хотя пару часов кимарнул. Раздался хлопок, закрывшейся двери. Незнакомый гость прошёл в дом, судя по скрипу половиц, повесил верхнюю одежду на вешалку. Шастун слышал, что он приближается, поэтому открыв холодильник, стал пить ещё одну банку пива. Тусклые огоньки кухни и свечение холодильника идеально сочетались со звенящей тишиной и нарастающим полумраком. От легкого ветерка колыхались занавески. Антон почувствовал чей-то взгляд, прожигающий спину и затылок: — Если ты вор, то денег нет. А если убийца, то стреляй сюда, — и с крутящимся пальцев у виска и улыбкой на лице повернулся, отхлебнув прохладного пива из новой банки (это была ошибка). Он ничего не боялся, ему было похуй. Хорошее настроение почему-то взяло верх, хотя в ход больше шла истерия. — Ты почему в глазок не смотришь? — раздался голос, который совсем не хотелось слышать.       Шастун встретился взглядом со знакомцем. Арсений. Сергеевич. Мать. Его. Попов. Стоял в проходе кухни, ласково улыбаясь. Самый прекрасный вид в его жизни: обтягивающая черная водолазка выдает очертания торса, а закатанные рукава, открывают венистые руки. Длинные худые пальцы, которые привлекают внимание. Бледная кожа в полумраке контрастирует с черной одеждой. Брюки с кожаным ремнем рождают, лишь пошлые ассоциации. Сучья ухмылка и пожирающий бездонный взгляд. Блять. Антон поперхнулся божественным напитком так сильно, что стал кашлять. Задыхаться от такого порно актера. Он прекрасно помнил, что было пару часов назад. От этого умозаключения вырисовывается просто огромный процент того, что Арс приехал пристрелить свидетеля.       Шаст, делая шаг назад, не рассчитал силы и врезался спиной в холодильник, потом волшебным пируэтом ударился коленом об стол, пока пытался откашляться. Упал на пол, продолжая кашлять, разбрызгивая слюну. В глазах потемнело, но сильная рука больно ударила по спине, почти вызвав рвоту. В самом деле, Попов наблюдал за этим цирком уже пару минут и пришло время хоть как-то помочь. Самая тупая смерть — от пива. Захлебнувшись пивом. Пиздец. Неожиданность была настолько сильная, что когда Арс держал в своих руках его лицо, то Шастун крутил головой и не мог понять, что происходит. Кашель прекратился, но началась икота. И вот хуй знает сколько времени спустя, Антон стоит и осушивает уже третий стакан воды, бормоча: — Не буду покупать больше это пиво, никогда. Акция — не значит, что хорошее. Паленое наверное. Как может так въебать с пива-то? — Что говоришь? — нахмурился Арсений, — Живой? Смотри, чтобы потом успел до туалета добежать. Водный баланс на год вперёд выполнен.       Шаст испуганными глазами смотрел на Попова, сделал 2 шага вбок по столешнице. Проверил телефон, он все еще находился в кармане. Осмотрел Арсения и на первый взгляд пистолет нигде не торчал. Попов скрестил руки на груди и, сжав губы, пялился на Антона, опираясь на стол сексуальными бедрами: — Я конечно согласен, что неожиданно заявился ночью, но чтобы настолько. — Т-ты что-то хотел? — в голове крутилось миллиард оправданий. — Сценарий я написал и отправил. Налоги плачу регулярно. На зарплату не жалуюсь, так как работаю первый день, — помолчав, продолжил, — Ты за бинтом? Он на диване лежит. Я его еще не стирал, могу сейчас постирать. И как придурок ринулся в зал, но был схвачен за шкирку. — А, сценарий. Я не проверял почту. И не за бинтом, хотя и обещал, — они находились друг напротив друга и между ними пару сантиметров. Арсений рассмеялся и Шаст почувствовал запах крепкого алкоголя, — У тебя очень избирательная память, знаешь, я совершенно забыл, что обещал продолжение. А ты его видимо очень ждёшь, — ухмыльнулся тот. Арс хотел сказать что-то еще, но Шаст грубо перебил собеседника: — Зачем ты приехал? — Просто так? После этих слов Арсений потянулся за поцелуем, но Антон грубо оттолкнул его и схватил за шею. — Ублюдок, откуда знаешь, где я живу? — В документах видел, да и от Димы давно знаю, — Арсений явно размяк и все еще ласково улыбался. Видимо выпил он много. — А что ты такой злой? В лифте был другой. Тебя кто-то обидел?       Значит точно Шаста не видели и даже не подозревают. Попов нежно гладил щеку Антона, выбритую прошлым утром. Рука скользила вдоль шеи, забираясь в волосы, то сжимая, то гладя. Взгляд брюнета приковало алое темное пятно на шее и он дерзко улыбнулся, вспоминая свои шалости в лифте.       Шастуну было больно и мерзко. Он прекрасно знал, что скорее всего Арсений разгрузил товар и удачно снюхал пару дорожек, обмыв это дело дорогим алкоголем. И теперь от чувства тоски и скуки, а может от душевной пустоты стоит в его квартире, но по мнению Попова, такая логическая цепочка не может быть доступна. Антон злился за ложь, за грубое обращение, высокомерие, холодность, манипуляции и этот список можно продолжать бесконечно, если бы не один факт. Арсений влечёт. Арсений нравится ему, все еще нравится. Может быть, Шаст соскучился по образу, который лелеял все эти годы, по образу старого Арсеньки Попова. Время, когда он смотрел лучезарными глазами, смеялся и уверенно стоял на сцене. Весь образ был пропитан каким-то светом, нежностью, упорством и уверенностью. Сейчас же глаза Арса помутнели, а в сердце образовался лед и для него никто не был важен и никто не был нужен.       Осознание, что прямо здесь и сейчас Антона используют, бьёт больно. Наркотики, от которых Попов не ушел, ворошат прошлое. А его работа под прикрытием наоборот — открывает горизонты. Попов красив, сексуален и богат и если он использует людей, то почему и Шасту нельзя сыграть в игру. К тому же, лишние деньги от Арса и от Иры ему не помешают. А казалось, пару дней назад сидел на диване в апатии и не знал, что делать и на что жить. Может его маленькая мечта — жить в небольшой квартирке на югах и иметь яхту, на которой можно рассекать по морю круглые сутки, скоро сбудется. И только одно желание останется где-то на задворках подсознания. Больше всего Антон желал поговорить с Арсением. Выяснить, что пошло не так и почему они разминулись. Поговорить по душам. Может быть стоило оттолкнуть вновь этого подонка или обматерить, сделать что угодно, но он впал в ступор и не мог оторвать взгляд от голубых глаз, слыша лишь стук собственного сердца, который бил в виски и перепонки.       Арс внимательно изучал лицо Антона: зелёные глаза, где-то веснушки, родинки на щеках, ожидая отказа. Но не дождавшись, продолжил милости. Рука ушла ему под худи и нежно гладила лопатки, плечи. Попов был осторожным и нежным, что ему обычно несвойственно. «Забота о нем — больше не моя обязанность. Каждый сам за себя» Это был последний вывод. И Антон плюнул на все. Он грубо притянул Арса, все еще держась за шею и прошептал в губы: — Ты пьян. И не удивлюсь если под веществами, — он следил за реакцией. Попов поднял брови и сморщился. — Зря ты об этом говоришь, но что меняет мое состояние. Так даже лучше, — произнес Арс низким бархатным голосом и укусил мочку уха. — Мне плевать, — хихикнул Антон, вызвав почему-то чужое одобрение       Шастун отдался удовольствию. Впрочем, ему за это с этого дня платят. Не за секс, к сожалению, а за информацию об Арсе, но одно не мешает другому. Антон грубо схватил Арса за волосы и стал целовать. Кусать губы до крови, оглаживая языком чужое нёбо. Оба чувствовали, что члены потираются друг о друга и ждут продолжения. Арс сжал чужие плечи и поменял их местами в одно мгновение. Теперь Шаста зажимали у столешницы. Странно, что при нетрезвости ума, Арс сохранил огромную силу и желание доминировать. Попов сжал чужую шею и стал оглаживать через спортивные штаны внутреннюю часть бедра, не переставая облизывать и посасывать нижнюю губу. Антон издал громкий и несдержанный стон и ухмыльнулся в губы, что не осталось без внимания. Арс не успел опомнится, как похотливые ручки Шаста стали лезть к нему под водолазку, ощущая набухшие от возбуждения соски под пальцами. И лишь прикасаясь к ним, вызывал дрожь у Арса.       Дыхание сбилось и в толстовке стало жарко, но подразнить хотелось намного больше, чем сиюминутного секса. И чтобы довести Попова до предела, Шастунишке хватит, лишь умелой игры с сосками и укус. Он нежно скользнул рукой к соску и легонько ущипнул, продолжая гладить и сжимать другой, а чуть погодя укусив за плечо, спускаясь рукой к великолепной заднице. Арсений глубоко вздохнул и оторвался от губ Шастуна, по-блядски улыбаясь. Его руки перестали сжимать чужие бедра. Арс нежно взял запястья и вернув на свои плечи, он стал осыпать тонкую и бледную шею Антона мокрыми поцелуями, не задевая недавний засос. Арсений почувствовал, как рука, усеянная тремя-четырьмя кольцами скользит по торсу (до задницы не успел добраться), обжигая разгоряченное тело металлом. Рука остановилась, ощупывая напряжённый живот и кажется накаченное тело. И резко спустилась вниз, расстегивая ширинку Попова. Антона больно схватили и припечатали к стене, оголяя исцелованную шею: — Настолько нравится мой член? — прошептал Арсений — Сказал извращенец, скрывающийся под маской благопристойности, который прямо сейчас хочет грубо отыметь меня, — Попов не ответил, но ахуел от проникновенной речи, продолжая выцеловывать тело под собой. Антон не увидел его лица, но собрал все силы чтобы продолжить, сглатывая стон, — Именно поэтому тебе хочется спать со мной. На этот раз Арс встретился взглядом с зелёными глазами. Он прикусил кончик носа, облизав саднящее место умелым языком и ответил полушепотом: — Раньше ты был другой. — Так и ты тоже, — запуская пальцы в черные шёлковые волосы, улыбнулся Шаст. Арсению действительно нравились действия Шастуна и сам Шастун настолько, что боксеры были мокрые насквозь, руки дрожали от возбуждения, а в голове было пусто. — Мы же не будем трахаться на столешнице, — снова оторвался от поцелуя Арс, усаживая при этом Шастуна на эту самую столешницу, оценив обстановку. Русая чёлка прилипла ко лбу, кудряшки были растрепаны. Глаза горели похотливым огнём. Тело все время выгибалось под руками Арсения от любого прикосновения, тем самым демонстрируя ахуенный стояк. Поэтому нежно целуя за ушком, он продолжил, — Кажется ты и не против, — раздвигая одной рукой ноги Шастуна, оглаживая через штаны член, а другой крепко держа за талию. — М-меня интересует лишь один вопрос, — неожиданно откинув руку Арсения, произнес Антон, — В лифте и сейчас мы грубо сосемся. Мы не подростки, так что стоит уточнить. Арсений приподнял брови и ухмыльнулся, гипнотизируя взглядом: — А ты что неженка? Я что-то не заметил, чтобы ты был недоволен. — Нет, — рассмеялся Шаст и облизнулся, кладя руку Арсения обратно на свое бедро, — Я хочу убедиться, что секс действительно жёсткий и без обязательств.       И затянул ахуевшего Попова в новый поцелуй. Хитрый Антоша знал, как заманить Арсения и заставить его бегать за ним. Хватит пару пошлых слов и прямолинейности, ну и конечно, быстрее, чем он обозначить правила. Арс действительно был очарован и заведён. Буквально не верилось, что Шастун может быть таким, поэтому Арсений подхватил его за бедра и понёс на диван (шпалу под 2 метра с необычайной легкостью). Шастун от неожиданности вцепился в Поповскую спину. Чужие руки нежно погладили по заднице, оглаживая ягодицы, и шлепнули по бедру. Антон приложил усилия, чтобы не издать стон, а лишь сдавленный выдох. Идти до дивана в гостиной всего лишь метра 3, но как только его положили на диван, в ход пошли лёгкие колкости или это был бы не Шастун: — Не тяжело было? — Нет, — промурчал Арсений куда-то в шею, нависая сверху — Я тебе что? Принцесска диснеевская? Что за выкрутасы? — У тебя настолько каменный стояк, что ты хочешь потрепаться? — закатил глаза Арсений, — Ты для меня малыш, — прикусил губу он и схватил Шаста за шею, прижимая к дивану. — Оу, а ты любишь вести себя, как папочка? — хихикнул Антон, хотя самому не на шутку было уже тяжело отвечать. Желание поиметь Арсения было на пределе. — Ну вот и выяснили, что нас двоих это заводит, малыш, — и Арс взял за руку Антона, сплел пальцы и крепко сжал, но услышал лишь недовольное шипение. — С агрессией не справляешься? — Не твоё дело. — оскалился тот — Теперь моё, — напрягся Арс и грубо прошептал, — Ещё раз увижу, что ты справляешься с эмоциями таким способом, я тебя сам изобью и заставлю кровью харкаться.       По телу Шастуна пробежал холодок. Его это завело еще сильнее, но Арс лишь лучезарно улыбнулся и поцеловав в лобик, стал аккуратно спускать его штаны. Худи Антон снял сам, оставшись в одних боксерах. На этот раз они целовали друг друга с чувством, без спешки, стараясь не срываться, будто между ними произошло откровение или оба поняли, что никто из них не убежит. Пока Арсений держал его лицо двумя руками, сминая губы так сладко и приятно, Антон раздевал его. Водолазка упала на пол. Ширинка медленно и оглушительно расстегивалась. Попов безразлично и одной рукой звякнул пряжкой и положил ремень на спинку дивана. Штаны тоже упали на пол, но не сразу, было ощущение, что оттуда что-то взяли. Не говоря ни слова Арсений убрал руки Шаста со своей шеи и разорвал поцелуй. Запястья стали туго стягивать ремнем, зажимая руки над головой. — Думаю ты этого хотел, — ответом были сверкнувшие гневом глаза Антона. — Ты ебанутый? Решил «свое» обозначить? — Арсений закрыл его рот рукой и ухмыльнулся. — Мы оба знаем, что ты течешь, как сучка от этого…       Глаза давно привыкли к полумраку, поэтому он всматривался в лицо Арса. Оно почему-то было спокойным и сосредоточенным. Пока Шастун дергал руками, проверяя прочность ремня, с него стали с ухмылкой стягивать трусы. И тут до Антона дошло, какой перед ним говнюк. Потому что Арсений достал из-за спины тюбик смазки и по запаху с клубникой. «Ах ты, ебучий засранец. Ты прекрасно знал, куда шел и зачем.»       Но Шастун не успел издать ни звука, ни мата, потому что почувствовал как прохладный гель уже скользит у прохода, а вместе с тем и первый палец. Арсений вошёл резко, проникая слишком глубоко, одновременно зацеловывая шею и слушая всхлипы. Он давно убрал руку с его рта, чтобы слушать сбивчивое дыхание. Стало неприятно. И через пару движений Арс добавил второй палец. Антон простонал и даже всхлипнул, закрыв глаза. Пробежали мурашки и ощущение чего-то неприятного нарастало. У Антона не было сил что-то сказать, а тем более остановить. Ему срывало башню с этого, член стал каменным и истекал смазкой. Арсений трахал пальцами резко и не сказать, что небольно. Кажется Арс нащупал простату от чего Антон громко и протяжно застонал. Шастун стал поддаваться на встречу бедрами, а когда почувствовал что Арс все чаще бьёт в нужную точку, то схватил его за вторую руку и сплел пальцы. Попов наблюдал за лицом Шастуна, его движениями и эмоциями. Он рассматривал его, как коллекционер свою бабочку под стеклом, изредка целуя мокро в любую часть тела. В сердце била какая-то боль, может ностальгия, а в голове было немного мутно и размыто. Антон в агонии не заметил, как внутри стало болезненно пусто, а ведь он был буквально на пределе даже от пальцев. Руки немного ныли от несменяемого положения и туго затянутого ремня, но Арс не забывал придерживать и все время трогать связанную часть тела, тем самым напоминать, кто тут «папочка».       Антон подавил внутренний скулеж, но вздох был очень громким. Связанные ремнем руки уже затекли, а запястья побаливали. Он мог поклясться, что там останутся красные полосы. Арсений подхватил Шаста за бедра, продолжая грубо сжимать ягодицы и положил его голову на подушку повыше. Связанные руки обвились кольцом вокруг шеи Попова. Член Арса терся у входа, но не спешил войти, истончая смазку. Они встретились глазами и Шастун услышал неожиданный шепот: — Ты совсем не изменился, Шаст       Но ответ не успел сорваться с губ, как сорвался стон. Большой и крепкий член — это то, чего не хватало Антону в жизни. Арсений похотливым взглядом сверлил Шастуна. Он снова поцеловал его, нежно и мягко. Попов не спешил двигаться, а давал время привыкнуть к размеру. Антоша нервно вдыхал воздух, сердце быстро билось и он чувствовал пульсацию. Арс стал двигаться медленно, но грубыми глубокими толчками. Шаст стал царапать спину и громко стонать, подаваясь бедрами навстречу. Арс остановился и увидел ухмылку: — Давай же грубее, папочка, — хмыкнул тот и у Попова сорвало башню. Антон знал, как спровоцировать и одновременно сделать приятно.       Он схватил его за волосы и стал иметь. Иметь грубо, как он хотел. Как они оба хотели. Он грубо трахал его, сбивчивыми толчками. То выходил полностью и трахал с новой силой, доходя до основания, даже немного больно. То менял темп и двигался медленно, но глубоко. Арсению льстило, что Шастун ловит кайф от этой боли, но он не догадывался, что тому было мало. Антоша громко стонал, хватался за брюнета, стягивал его волосы в кулак. Он почти плакал от кайфа, чувствовал подходящий оргазм. Попов все чаще стал попадать по простате, наращивая темп. Хотя казалось бы, куда сильнее и быстрее. Им плевать насколько каждому из них было неудобно на гребаном диване, насколько громко стонет Арс и хнычет Шаст. Сейчас были только они вдвоём и они хотели слиться, стать единым целым и не отпускать друг друга. Еще пару движений и Антон кончил, не прикасаясь к члену. А через несколько секунд внутрь излился Арс. Он крепко обнял Антона и навалился, уже не удерживая равновесие. Оба пытались отдышаться и мельком поглядывали друг на друга. — Тебе повезло, почувствовать мою сперму внутри себя, малыш, — хмыкнул пошло и мерзко Попов, — Я не люблю без презерватива. Шаст ничего не сказал, только закатил глаза. Почувствовав попытки Арса встать, он крепко схватил его и уложил рядом на плечо. — Арс, — наступило молчание, — что бы ты не говорил, я знаю, что ты имеешь в виду совсем другое, — Антон ласково улыбнулся и прошептал, — Но может развяжешь, придурок? Попов слабо улыбнулся, ему стало не по себе от слов Антона, может даже страшно. Он безэмоционально, одним движением, звякнул пряжкой и ремень упал на пол. — Хороший ремень. Кстати, счастливый.       Шастун громко рассмеялся и поближе придвинулся, как будто боялся, что лишний сантиметр разделит их. Он устроился кудрявой головой на грудь, смотря в окно. Мир потихоньку стал темнеть в его глазах, погружая в сон, как вдруг Антон вздрогнул. Запах сигарет ударил в нос. Он резко обернулся. Арсений взял хозяйскую пачку сигарет со стола. Сигарета в зубах у Арса с подведенной у лица зажигалкой. Шастун ахуел и замер. Арсения ничего не смущало. Он пару раз затянулся, поморщился, выпустил дым, стряхнул пепел в банку для окурков на столе и засунул сигарету в рот Антону: — Я не курю. Всё для тебя, малыш       Он натянул, скомканное в другой части дивана, одеяло на себя и на Антона, подвинул поближе банку с окурками и глубоко вздохнул. Никто не хотел вставать, идти в душ и прерывать некую идиллию. Каждый пытался зарыться в своих горестных мыслей.       Шаст повертел сигарету в руках. Ему было спокойно, но ему хотелось задать много вопросов. Что его останавливало? Страх. Он боялся, что как только он откроет рот, то Арсений исчезнет и снова будет дразнить, не замечать, издеваться. Все что хотелось, это сохранить момент звенящей тишины и его дыхания в памяти. Антон не был счастлив. В голове эхом звучало «малыш», сердце покалывало, чувства брали верх. Он не изо льда, как Арс. Ему несомненно тяжелее. Тишина затянулась и он не нашёл ничего лучше, чем докуривая сигарету, сказать первое, что пришло в голову: — А у тебя огромный член. Арсений, который молча лежал и смотрел на курящего Шаста, ожидал чего угодно, но не этого. — Кхм, видимо ты по нему очень сильно скучал. Антон выкинул окурок и горестно вздохнул. — Не вороши прошлое. Ты же знаешь, я сломаюсь. Так что не заставляй меня быть честным.       Он просто лёг обратно на грудь к Арсению и тихонько засопел. А тот остался лежать и смотреть в потолок. Бессонница не давала заснуть ему уже вторые сутки. Убедившись, что Антон заснул, он аккуратно и нежно стал гладить светлые волосы. Ладонь легла его на щеку и нежно провела. В голову полезли калейдоскопы воспоминаний. Попов одернул себя, заставил убрать руки и зайти в телефон, убегая от своих чувств и мыслей. На часах 3:40 утра.