3D. Destiny

      Рано утром, появившись в офисе своей компании, Чонгук понял, что не сможет ни на чем сосредоточиться. Всю ночь и все утро он прокручивал в голове один и тот же сюжет. Ким Тэхен. Его Вантэ. Вернулся. Пусть не к нему, но он, Чонгук, по крайней мере, смог увидеть того. И еще раз увидит. А потом они станут родственниками. Вот последнее никак не хотело укладываться в голове Чона.       Он хорошо запомнил все свои вчерашние эмоции. Вот дети сказали, что господин Ким вышел на улицу. Вот Чонгук поспешил в парк, чтобы найти и быстрей познакомиться с тем. Вот он видит человека, который медленно прогуливается по дорожке парка, засунув руки в карманы брюк. И в этот момент Чон замирает. Потому что понимает, что знает эту спину, эти длинные стройные ноги, эту манеру вечно прятать руки в карманах штанов. Знает этого человека. Но не может поверить в то, что тот сейчас здесь.       Чон снова погрузился в воспоминания, в события вчерашнего вечера, и только спустя час понял, что ему срочно нужно с кем-то этим поделиться, иначе он так целый день и просидит. Чон резко встал и отправился к своему финансовому директору, который, по обыкновению, в это время разбирал почту и возился с документацией. Чонгук тихо вошел в кабинет и встал недалеко от рабочего стола Джуна, глядя в панорамное окно.       — Чонгуки, ты чего такой загруженный с самого утра? Случилось чего?       — Джуни, друг мой, скажи, ты веришь в судьбу?       — Вот-те раз, ну и вопросы у тебя, Чон.       Намджун отложил ручку и документы, снял очки и уставился на друга, который в это время, засунув руки в карманы брюк, подошел к большому панорамному окну кабинета директора Кима.       — Переживаешь из-за завтрашней помолвки? Но я уверен, все будет хорошо. Дети подготовились ответственно, не зря ты им доверил все сделать самим и так, как они хотят.       — Ты не ответил, Джун. Судьба…       — Я не знаю, что тебе сказать. Каждый человек идет своим путем. И в каждый момент этого пути делает определенный выбор, который влияет на направление и качество его дальнейшей жизни. Так что первично? Выбор человека или судьба? Не знаю. Но сваливать на судьбу все неудачи или бездействие всегда удобней.       Чонгук будто не слышал слов друга, а был на какой-то своей волне, потому что следующий вопрос еще больше удивил Джуна.       — Ты знаешь фамилию Ханни?       — Конечно, как у меня. Каждый третий кореец, наверное, Ким, — весело развел руками Намджун.       — Вот именно. Каждый третий… — задумчиво повторил Чон и глубоко вздохнув, продолжил:       — Ты знаешь, кто ее отец?       — Нет, откуда мне знать…       — А ты подумай, — Чонгук, наконец, перестал гипнотизировать окно и медленно перевел выразительный взгляд на друга. Тот внимательно наблюдал за младшим и, наконец, когда до него начало доходить, что тот имеет в виду, вытаращил на Чона глаза.       — Не может быть.       — Может, Джуни, еще как может.       — Не верю.       — Я встретил его вчера в собственном доме. Мы ужинали за одним столом.       Джун вскочил и моментально оказался около Гука. Прошло столько лет, но тот физически вспомнил весь ужас, который охватил его в тот момент, когда он один на один столкнулся с истерикой младшего.       — Как все прошло? Как ты себя чувствуешь, Гуки? — разволновался старший.       — Успокойся, Джун. Все хорошо. Я уже не тот юноша, я справлюсь.       — Не нравится мне все это, "не тот юноша", "справлюсь". Гуки, я не хочу, чтоб ты опять копил все чувства внутри, а потом непонятно как справлялся.       — Я тебе правду, говорю, Джун. Все хорошо. Я не знаю, что будет дальше, и как. Но все будет хорошо, обещаю, и я буду в порядке.       — Не знаю, как я удержусь, чтоб не начистить ему завтра морду.       — Уж удержись, пожалуйста. Хотя бы ради Джехена. И хотя бы завтра, — хохотнул Чонгук и похлопал Кима по плечу.       — Договорились.       — Ладно, давай работать. Не буду мешать. У меня тоже сегодня много дел, — сказал Чонгук и, снова глубоко вздохнув, вышел из кабинета директора Кима.

***

      Тэхен подъехал к особняку семьи Чон в указанное время. Как отец невесты, он должен был играть одну из основных ролей на предстоящем празднике, поэтому выглядел сногсшибательно. Одет он был элегантно, дорого и согласно дресскоду, но по цветовой гамме довольно строго, решив не привлекать излишнего внимания к своей персоне. Ким не пошел ни в какой магазин, как планировал изначально, а остановил свой выбор на темной классике, надев привезенный из дома костюм-тройку цвета маренго, белую рубашку и черный галстук. Дорогая обувь и брендовые часы дополняли образ. Ким был великолепен. Он знал это, но понял еще и по тому вниманию, которое обращали на него уже прибывшие гости, по тому как присвистнул Джехен, не удержав в себе «ну Вы даете, господин Ким», и по тому восторгу, который буквально плескался в глазах застывшего и изумленного хозяина дома. Казалось, тот через силу заставил себя сдвинуться с места, однако, смог взять себя в руки и направился приветствовать гостя. Для всех присутствующих они — лишь отцы жениха и невесты, познакомившиеся накануне за семейным ужином. Увидев Чона, Ким тоже на секунду выпал из реальности. Он уже видел того в деловой одежде, но сегодня они, не сговариваясь, выбрали костюмы практически одинакового цвета. Только рубашка у Чонгука была черная. И на запястье все так же, как и много лет назад, болтался мощный браслет-цепь, теперь уже из белого золота. Чонгук изменился, но себе не изменял.       — Здравствуйте, господин Ким, — подошел поприветствовать Тэхена Чонгук. — Рад Вас видеть, проходите, чувствуйте себя как дома.       Чон вновь нацепил на себя маску радушного хозяина, и дальнейшее мероприятие пошло по четко расписанному Джехеном и Ханни плану. Тэхен тоже понимал, что нужен сейчас своей дочери, поэтому личные переживания попытался заглушить и засунуть поглубже. Годы практики помогли, и у него это неплохо получалось.       А со стороны за всем происходящим наблюдал еще один человек, который знал истинную историю этих двоих. Ким Намджун. Он наблюдал и удивлялся. И даже предположить не мог, чем все это теперь закончится.

***

      Вечеринка была в самом разгаре, когда Тэхен незаметно для всех вышел на террасу. Киму был просто необходим свежий воздух и возможность расслабиться. Но ему это не удалось.       — Ну, здравствуй, Вантэ, — вдруг раздался уверенный голос сзади, от звучания которого Тэхен вздрогнул, — признаться, я до последнего не верил Чону, что это ты. Но это и правда ты.       — Здравствуй, Намджун, — тихо ответил Тэ, стараясь выглядеть уверенно и демонстративно не оборачиваясь, а продолжая с наигранным интересом разглядывать шикарный вид с террасы на парк. Внутри он был натянут как струна, насторожен и очень взволнован. Киму было ужасно некомфортно, но он не позволял себе показать эти чувства на публику. Как и не позволял лишний раз взглянуть на хозяина дома. Чон Чонгук вращался среди приглашенного общества и был здесь как рыба в воде. И если б не вся эта ситуация, и Ким был бы расслаблен, его расцветшая с годами харизма тоже покорила бы большую половину присутствующих гостей. Но Ким был зажат, скромен, старался не светиться и лишний раз не обращать на себя внимание остальных. Он сделал все, что требовалось от него, как от отца будущей невесты, но на этом все. Тэхен давно заметил на вечеринке Намджуна, но всеми силами старался не пересечься с ним ни взглядом, ни в компании за беседой. Он и на террасу вышел, чтоб как-то протянуть время и потом побыстрей покинуть вечеринку.       — Неожиданная встреча, не находишь? — подошел Джун ближе и встал рядом с Тэхеном, также засунув руки в карманы брюк и не глядя на собеседника.       — Согласен. Признаюсь, такого я не ожидал.       — Вот и я не ожидал…       Тэхен все же повернул удивленно голову на бывшего друга и приподнял бровь, явно не понимая, что тот имеет в виду. Но что-то в тоне Кима заставило его напрячься еще больше.       — Не понимаешь, да? Я не ожидал, что спустя столько лет, мое желание останется прежним. Начистить тебе рожу, Ким. Кулаки так и чешутся.       — И в чем проблема? Валяй.       — Чону обещал не трогать тебя сегодня, ради Джехена. И учти, акция действует только один день.       — Ясно. Отложи свое желание до свадьбы. Там драка будет в самый раз. Повеселим гостей.       — Ты, придурок, еще и язвишь? Тебе даже не интересно, за что я хочу с тобой поквитаться?       — Нет, Ким. Я давно отключил в себе функцию «любопытство». Хочешь — бей, не хочешь, так и слава Богу.       — Ну, так я тебе сам скажу, минуя все твои функции. За то, что ты тогда сделал, за то, что пришлось испытать мелкому, я тебя был готов собственноручно закопать. Хорошо, что ты тогда мне адрес не сказал, иначе ты бы тут сейчас не стоял, и хвост свой павлиний не распушал.       — Ч-что? Он… Он так сильно переживал? — пропустил все оскорбления Тэхен, уловив главное для себя.       — Переживал — это не то слово, которое тут подходит, Ким. Я вообще думал, что он не вытянет все это. Меня до сих пор в холодный пот бросает, когда вспоминаю те месяцы после твоего исчезновения и состояние Чона. Поэтому, сразу говорю — как только отпадет необходимость твоего здесь присутствия, сваливай обратно в свою Европу. И не дай Бог, увижу тебя рядом с Гуком, я прикончу тебя, Ким. Надеюсь, ты все понял? — угрожающе завершил свою речь Намджун и, резко развернувшись и вновь нацепив на лицо приветливую улыбочку, вернулся в зал, к гостям.       Тэхен рассчитывал провести в Сеуле неделю. Но после сегодняшнего вечера он засомневался в правильности своего решения. Кроме дочери ему здесь никто не был рад, а у Ханни сейчас своих забот хватало, поэтому видеться с ней каждый день все равно не получилось бы. Он вернулся в отель полностью эмоционально выгоревший, стычка с откровенно враждебно настроенным Намджуном вытянула из него последние силы. Поэтому, ни о чем не думая, он просто завалился спать. Это у него получилось, организм и измотанная нервная система требовали отдыха и взяли верх, отвовевав свои права у вечно подкидывающего идеи для размышления мозга.

***

      Тэхен, на удивление, выспался, и утром проснулся бодрым и в довольно неплохом расположении духа. Все внутренние демоны, терзавшие его вечером, утихомирились, и мир перестал казаться таким уж мрачным и ужасным.       Ким привел себя в порядок, заказал в номер легкий завтрак, оделся и вышел на улицу. Он встал с четким решением действовать по первоначальному плану и ничего не менять. То есть, провести в Корее задуманную неделю. Ему было куда сходить, было, на что посмотреть и чем занять себя в оставшиеся дни. Он здраво рассудил, что самое худшее, чего он боялся и из-за чего не хотел возвращаться в Сеул, уже произошло. Причины остерегаться больше нет, поэтому Ким позволил себе расслабиться и наслаждаться жизнью. Пусть и такой, какая она у него есть. Он взял в аренду машину, чтоб не зависеть постоянно от такси, и поехал кататься по городу, рассматривая изменившиеся до неузнаваемости центральные кварталы, окраины, которые, по большому счету, остались прежними, отреставрированные дворцы и шикарные современные небоскребы. Несколько раз он останавливался, чтоб рассмотреть поподробнее здания и дизайнерские решения ландшафта, перекусил в маленьком уютном ресторанчике, погулял по Мёндону, накупив безделушек себе и Ханни. День прошел спокойно, Тэхену даже понравилось. Он вернулся в отель, принял освежающий душ, переоделся и поужинал. Спать не хотелось, поэтому он достал ноутбук и решил немного поработать. Он был спокоен, и, в общем, доволен тем, что остался. Поздно вечером он пообщался с Ханни и со спокойным сердцем улегся спать.       На следующий день Ким запланировал себе пару экскурсий. Привычка была сильнее его. Он никогда не давал себе ни минуты на то, чтоб просто прохлаждаться. И сейчас это было актуально как никогда. Ким боялся, что как только он остановится и задумается, мысли о Чонгуке, который вот, здесь, почти рядом, живой и настоящий, а не просто фантомный образ, сожрут его. И он не сможет адекватно оценить реальность. Потому что сердце просится к Нему, к Чонгуку, как просилось все эти годы. Но сейчас, когда тот рядом, становилось реально страшно не справиться с собой. Тэхен боялся, что может пойти в тот дом, упасть на колени и просить, умолять… Хотя о чем — не знал и сам. Потому что ничего уже исправить нельзя.       Ближе к обеду Тэхен приехал к реке Хан, чтобы немного отдохнуть и перекусить. Он взял в аренду коврик, купил немного еды и расположился на берегу, выбрав место в отдалении от шумных компаний, отдыхающих здесь же.       Не успел он толком пообедать, как его телефон зазвонил. Номер был корейский, но Ким его не знал. Все же Тэхен вызов принял, решив, что, возможно, это кто-то из его новых знакомых.       — Привет, — прозвучал в трубке чарующий, низкий, чуть с хрипоцой, голос.       Тэхен не мог поверить в то, что это происходит на самом деле, и что у него не слуховые галлюцинации, поэтому молчал и глупо пялился на воду.       — Тэхен? — вопросительно прозвучал тот же голос. — Это Чонгук.       — Да, — наконец, отмер Ким. — Да, я узнал тебя. Привет.       — Где ты сейчас? Я хочу увидеть тебя.       — Я у реки, — дрожащим голосом ответил Тэхен.       — Что ты там делаешь? — голос Чона стал звучать более напряженно.       — Сижу. Отдыхаю. Собирался поесть. Давно не ел местной кухни, вот, купил, — поделился Ким, махнув рукой в сторону своих запасов, будто Гук смог бы их увидеть.       — Скинь мне геолокацию, я приеду, — четко и уверенно попросил Чонгук. И Ким не посмел ему отказать. Потому что тоже хотел увидеть Чонгука. Очень хотел. Еще хотя бы один раз.

***

      Чонгук приехал довольно быстро и сразу нашел Кима. Они скомканно поздоровались, и Чон, скинув пиджак, сел рядом с Тэхеном прямо на песок. Скованностью от обоих прямо фонило, никоторый из них не знал, что можно и нужно говорить в такой ситуации. Чонгук понимал, что это он — инициатор встречи, что Тэхену, вероятно, это и не нужно вовсе, поэтому, собрав волю в кулак, спросил первое, что пришло в голову:       — Как тебе здесь? Нравится? Как Сеул?       — Да, нравится. Все хорошо. Здесь стало еще красивее.       — Наверное, когда наблюдаешь за этими изменениями постепенно, они не так заметны, — выдавил из себя Чон.       Воцарилось молчание. Не такое как бывало между ними раньше, а тяжелое, напряженное, бьющее по нервам, держащее в жутком напряжении.       — Зачем ты хотел меня видеть, Чонгук, — решил разорвать гнетущую атмосферу Тэхен.       — Иррациональное желание. Хотелось увидеть тебя, поговорить. Наедине.       — Вот как? — брови Тэхена взметнулись вверх.       — Да, именно так. Это желание не оставляло меня с того момента как я первый раз увидел тебя в парке своего дома, — пояснил Чон и, усмехнувшись, помотал головой из стороны в сторону, будто до сих пор не веря в произошедшее. — У нас прекрасные дети, Ким, и это, как ни крути, достижение.       — Жаль только, что такие проблемные родители, — хмыкнул в ответ себе под нос Тэхен. Но Чон услышал эту фразу.       — Что конкретно ты имеешь в виду, Тэ? — нахмурился Чон.       Тэхен немного смутился, не ожидая такого вопроса. Да, собственно и всего этого разговора, вообще встречи с Чоном, да еще и с его подачи, не ожидал. Ким не понимал, почему не чувствует от Чонгука в свою сторону ни агрессии, ни обиды, ни явного негатива. Объяснение здесь могло быть только одно: младший давно все забыл, страдания Кима ему не интересны, как и собственные, которые давным-давно пережиты и перекрыты спокойной счастливой жизнью. Но Ким не был бы собой, если бы хоть иногда наружу не вырывалось дурацкое бесстрашие, которым раньше Ким часто пользовался в своих интересах.       — Я не видел на церемонии мать Джехена.       — Миён давно уже живет в Америке. У нее другая семья. Но мы общаемся, не скажу, что дружим, но у нас все ровно.       — Печально.       — Это был договорной брак между нашими семьями, — равнодушно пожал плечами Чонгук. — Мы с ней заранее знали, что разведемся и жить вместе не планировали.       — Тогда зачем?       — Мне было все равно, на ком жениться и жениться ли вообще. Мне было уже не за что бороться, Тэ. Поэтому я принял чисто деловое решение, вот и все.       — Но Джехен у вас появился, — произнес Ким, все так же разглядывая реку, хотя больше всего хотелось взглянуть на мужчину, сидящего рядом.       — Знаешь, сейчас я этому безмерно рад. На тот момент это было просто условие договора.       — А сейчас?       — Что? — не совсем понял Гук, что именно хотел знать Ким.       — Ну… с кем ты… — пытался сформулировать вопрос Тэхен, понимая, что не имеет никакого права его задавать. Но Чонгук, видимо, не видел ничего странного в любопытстве Кима, поэтому, поняв, что тот хочет спросить, но боится, просто ответил:       — Я один, Тэ, если тебя это интересует. Я всегда был один.       Наступила неловкая пауза. Ким не знал, что сказать, но чувствовал в словах Чона гораздо больший смысл, чем передавал этот набор слов. Чонгук вновь заговорил, прервав размышления Кима, и задал свой вопрос:       — А мама Ханни? Почему она не присутствовала?       Ким пожал плечами и ответил:       — Официальная причина — слишком долгий путь, она сказала, что не выдержит такой перелет. А настоящая — та же самая, что и у вас.       — Как давно?       — Двенадцать лет.       — Тоже много.       — Да…       — Ханни говорила, что ее отец директор Мюнхенской картинной галереи. Я думал, ты стал художником.       — Я не смог больше рисовать.       — В каком смысле?       — В прямом. Я не нарисовал с того самого дня ни одной картины. Сначала пытался, пробовал, а потом забросил это дело. Мне пришлось перевестись на искусствоведческий факультет. Я перестал чувствать. И видеть красоту, — Тэхен тяжело вздохнул и опустил голову, проведя ладонью по волосам. — У меня в доме даже красок нет, уже очень и очень давно.       Чонгук смотрел на Тэхена удивленными глазами. Он был поражен до глубины души тем, что сказал Ким. Живопись была для того жизнью, мечтой. Как должно было быть плохо человеку, что он не смог больше заниматься любимым делом? Хотя… чему тут удивляться? Сам Чонгук точно также отказался от всего, что было ему дорого, после того как потерял главную ценность своей жизни.       — Зачем же ты сделал это с нами, Вантэ? — горько произнес Чон, глядя на могучее течение вод реки Хан. — Зачем? Кто из нас стал счастливее от того, что ты послушал тогда мою мать?       — Что? — вытаращил глаза на Чона Тэхен. –Откуда…       — Мне Джун рассказал все через неделю после твоего бегства, когда нашел меня в твоей квартире. Видимо, я выглядел очень хреново, раз он решил мне открыть истинные причины твоего поступка, — горько ухмыльнулся Чонгук. — И знаешь, мне, правда, стало немного легче. Я ведь решил тогда, что все, что между нами было, тебе просто надоело, и ты избавился от меня, как от ненужной игрушки.       — Прости меня, Гуки, — прошептал Ким, закрыв глаза, чтоб удержать рвущиеся наружу слезы. — Прости меня. Я, правда, думал тогда, что моя жертва пойдет тебе на пользу, что ты будешь, что…       — Мне не нужна была такая жизнь, Тэхен. Без тебя я не жил все эти годы, а существовал.       — Прости меня, я такой идиот, — протараторил Ким севшим голосом и не смог больше сдерживаться, он всхлипнул, глаза наполнились влагой, он быстро поднялся и, схватив пиджак, быстрым шагом направился в сторону припаркованной недалеко арендованной машины.       Чонгук не стал его останавливать. Он понимал Кима, потому что чувствовал тоже самое: опустошенность, тоску по прошлому, невыполнимое желание все вернуть и переделать. Переписать жизнь. Но это было невозможно. Он видел, что Ким тоже все эти годы был несчастен, что тот поступок ударил по ним одинаково. И если рядом с Чонгуком в нужное время оказались бабушка и Джун, Тэхен со всем, похоже, справлялся один.       Чонгук зажмурил глаза и чуть не застонал от безысходности. Он достал телефон и набрал сообщение Джуну: " Я не вернусь сегодня в офис, закончи все без меня. И скажи Сумин, чтоб отменила мои сегодняшние встречи»       Буквально через минуту телефон завибрировал. В принципе, Чон даже не удивился, когда, приняв вызов, услышал обеспокоенный голос друга:       — Гуки, что случилось? С тобой все в порядке?       Последнюю неделю, после того, как Джун узнал о неожиданной встрече Чона с Тэхеном, тот превратился буквально в курицу-наседку. Опекал Гука, постоянно следил за ним, подмечая все изменения в его настроении и эмоциях. Пока подозрительного ничего не было, Гук лишь изредка казался задумчивым и подвисал, глядя в окно.       — Все хорошо, Джуни, я в порядке, не переживай.       — Тогда что? Что все это значит?       — Я видел Тэхена, мы пересеклись у реки Хан.       — Не держи меня за дурака, — возмутился Джун. — Как можно пересечься у реки в разгар рабочего дня? — И будто про себя, тихо пробормотал:       — Вот же… Я же предупреждал его, чтоб не смел даже близко к тебе подходить…       — Что? Что ты сделал, Джуни? — все равно услышал слова того Чон. — Да что вы вечно решаете за меня? — вспылил он. — Это я ему позвонил. Я. Спросил номер у Ханни и позвонил. Спросил, где он, и приехал.       — Ладно, все, не кипятись, Чон. Я просто за тебя переживаю, — пошел на попятную Намджун, решив не злить друга. Встреча и так, похоже, была очень сложной, поэтому Джун отступил и больше не давил.       — Я все сделаю, босс, не переживай.       — Спасибо, Джуни.

***

      Как ни сопротивлялся Чонгук в свое время перспективе заниматься автосалонами, отказать отцу, когда тот приехал к нему в Пусан с просьбой помочь в управлении, наладить работу фирмы, он не смог. Чон учился на факультете менеджмента, с прицелом открыть все-таки свое дело и обладал необходимыми знаниями, которых не было у старшего Чона. И он решил попрактиковаться, посмотреть, как говорится, изнутри, что и как делается, обрасти для начала полезными знакомствами и связями. Пережив свою личную драму, он стал более сдержан, менее эмоционален и часто действовал чисто исходя из доводов логики и здравого смысла, отрицая любые чувства и желания. Впрочем, отрицать было особо нечего, потому что ни чувств, ни желаний у него больше не было. Но жить эту жизнь было как-то нужно. И он жил. Чонгук так и не вернулся к своим увлечениям, заменил тхеквондо на тренажерный зал, забросил кухню и рисование. А потом втянулся. Работа не бесила его, задачи, которые он каждодневно решал, помогали ему не ковыряться в своих мыслях. Фантазировать на тему «а что, если бы… " ему просто было некогда. Дело пошло на лад, фирма росла и продвигалась, отец не мешал действиям сына, фактически, Чон единолично управлялся с компанией. Когда в одиночку это делать стало слишком тяжело, он предложил Джуну занять одну из ключевых должностей в компании, и тот согласился.       Жизнь шла, бизнес рос, вскоре отец Чона совсем отошел от дел и Гук стал единоличным владельцем успешной и конкурентноспособной компании, которая продолжала расти и динамично развиваться благодаря усилиям Чонгука и Намджуна.       Неожиданно интерес к бизнесу проявил сын Гука Джехен. Бывали моменты, когда Гук вынужден был брать Хени с собой в офис, когда тот был еще маленьким. Малыша все любили, и ему там нравилось. Сначала он просто делал в кабинете Гука свои малышовые дела: играл, рисовал, рассматривал книжки с картинками. И что удивительно, не бегал и не отвлекал отца без надобности. Подчиненные Гука умилялись и удивлялись такому поведению, говоря Чону, что ему достался подарочный вариант, а не ребенок.       И этот подарочный вариант продолжал удивлять. Когда Джехен подрос, то уже сам стал проситься к отцу на работу, и не просто сидел там, а наблюдал и запоминал. Дошло до того, что однажды Чонгук вызвал к себе свою секретаршу Сумин и сказал ей буквально следующее:       — Сумин, проходи, присядь, — обратился он к девушке. — У меня к тебе довольно необычная просьба, и я пойму, если ты мне откажешь. Потому что я прекрасно понимаю, что это не входит в круг твоих обязанностей.       Сумин внимательно слушала Чонгука и пыталась понять, что от нее требуется. Чон был хорошим начальником, адекватным, к себе относился так же строго, как и к подчиненным, требовал, но палку не перегибал. Поэтому, когда он вдруг замолчал, думая, как лучше сформулировать свою просьбу, она поддержала его:       — Говорите как есть, господин Чон, я пойму. Что нужно сделать?       — Сумин, я вижу, что мой Хени очень интересуется всем, чем мы тут занимаемся. И проводит много времени в офисе по собственному желанию. Я не хочу его выгонять, пусть привыкает, вникает, смотрит.       — Так он и так это делает, господин Чон, — улыбнулась Сумин. — Иногда даже помогает.       — Вот. Вот об этом я и хотел тебя просить. Покажи ему все, объясни, что и как. Пусть пробует вникать и углубляться в нашу деятельность. Увлечется — хорошо, а нет — то хотя бы не будет зря тратить здесь свое время. Я буду тебе доплачивать, как за курирование практиканта.       — Что Вы, господин Чон. Какая доплата! Джехен очень хороший мальчик, мы и так с ним ладим. Я с удовольствием научу его всему, что знаю сама.       — Спасибо за добрые слова, Сумин. Но деньги лишними не бывают. Это дополнительная нагрузка, и она должна быть оплачена, не спорь со мной.       — Хорошо, господин Чон, спасибо, — ответила Сумин и встала с кресла.       — Это тебе спасибо, что согласилась, — улыбнулся в ответ Чонгук.       И с того дня Джехен стал потихоньку вливаться в работу офиса. По чуть-чуть, маленькими шагами, тот осваивал науку управления прямо на практике, успевая учиться в школе и помогать отцу и Сумин. Стало понятно, что парень прирожденный бизнесмен, у которого очень быстро генерировались различные идеи по решению разных, иногда и не совсем простых задач. Оставалось только научиться выбирать, что жизнеспособно, а что реализовывать не стоит.       И через несколько лет в кабинете Чона‐старшего состоялся еще один похожий разговор. Инициатором на этот раз была Сумин.       — Господин Чон, мне нужно с Вами поговорить, — обратилась она к начальнику, который, насупив брови, изучал очередные бумаги.       — Слушаю тебя, Сумин, проходи, садись.       — Это по поводу Джехена.       — Да? Что случилось? — напрягся Чонгук и отложил документы.       — Нет, нет, не волнуйтесь, господин Чон, все хорошо. Только… Ваш сын уже ориентируется в работе офиса не хуже меня. Поэтому… Не нужно мне больше доплачивать. Пусть эти деньги лучше идут самому Джехену, он их, правда, отрабатывает, помогая мне во всем. А вообще, господин Чон, я бы хотела сказать… — вдруг запнулась на полуслове женщина. Непривычно было давать советы начальнику, но ради Джехена она решила пойти на это.       — Говори, Сумин, что?       — Из него получится очень толковый управленец или финансист. Может, ему уже можно показать работу отделов? Возможно, господин Ким смог бы многому его научить уже сейчас?       — Ты думаешь, не рано? — задумался Чон.       — А что мешает попробовать? Подумайте над этим, господин Чон. Ваш сын очень умный молодой человек.       Чонгук, конечно же, прислушался к мнению своего бессменного секретаря, обсудил все с Намджуном и поговорил с самим Джехеном. У парня оказались вполне конкретные планы на жизнь. И то, что самому Чонгуку в юности было чуждо и отторгалось всеми фибрами души, для его сына являлось смыслом жизни, самым желанным делом и будущей профессией.       И вот сейчас, будучи на последнем курсе университета, Джехен не просто считался лучшим студентом и выпускником, парень был готовым руководителем, умеющим ставить цели и грамотно добиваться их, человеком, который видел свою профессию не только на практике, а буквально изнутри. Джехен был готовым специалистом, способным возглавить компанию, и Чонгук это видел. И был этому очень рад.