Отпуская призраков прошлого

      Наша семья не была образцовой, да и семьёй назвать нас можно было только на бумажке. Маму и папу я помню, и хороших воспоминаний о них нет от слова совсем, а даже если они и были, память не оставила их. Всё стало ещё хуже с рождением брата, радости отца хватило на месяц, а затем его стал раздражать детский плач, я и даже мама. Один вечно гулял, другая вечно ждала, даже в мелком возрасте я задавалась вопросом, зачем я им, если они не проявляют ни интереса к своей дочери, ни любви, ни нежности, дают необходимый минимум, чтобы их не лишили родительских прав. Но стало хуже не для меня, я так мечтала о брате, что благодаря ему не потерялась в этом мире, он стал моим якорем. Мы с братом были предоставлены сами себе, как только он научился ходить и хоть как-то говорить, я везде брала его с собой.              Мама пристрастилась к алкоголю, когда отец стал редко появлялся дома, а мне пришлось повзрослеть. Отец игнорировал проблему, а когда всё же обратил на неё внимание, было уже слишком поздно. Я пыталась вытащить её из этой пропасти, но стоило мне выйти из дома, в школу, на подработку, вечером я возвращалась к существу, которое дышит. А в тот вечер, я снова взяла брата с собой, в очередной раз поссорившись с мамой, и последние слова, которые и сейчас звенят в моих ушах: вы с братом испортили мою жизнь, ненавижу вас. И, даже тогда, в пятнадцать, это было больно. Она безумно любила отца, но я бы никому не пожелала любви, которая отнимает любовь к собственным детям.              Спустя полгода, отец стал приводить в дом женщин, из одного ада мы перешли в новый, ещё хуже предыдущего, он потерял работу, пил с так называемым друзьями и уничтожил не только свою жизнь, но и нашу, став поднимать руку. Я держалась, понимая, что осталось несколько месяцев до окончания средней школы, а потом я заберу брата и мы сбежим. Я обдумывала и готовилась к этому дню, откладывая деньги за подработки. Друзьями я не обзавелась, поэтому, оставляя город, у меня не было сожалений.               Пока мы ехали в электричке, я смотрела объявления, зависнув на одном доме, мне понравился район и уютная комната, которая была на фотографии и мы с братом отправились по этому адресу. Я даже не знала, свободна ли она ещё, но казалось кто-то шептал мне на ухо: езжайте, вас там приютят.               — Здравствуйте, донья Саласар, — поздоровалась я, обнимая брата, который устал и был вымотан, как и я. — Вы ещё сдаёте комнату? Мы с братом готовы снять на два месяца, внеся полную сумму и помогать по дому, мы тихие и не будем мешать вашему привычному ритму жизни.              — Здравствуйте, спасители, — улыбнулась женщина, ей было около шестидесяти или чуть больше, строгая внешность, но на удивление добрые глаза и мягкий голос. — Вижу вы устали, проходите.              — Спасибо, — поблагодарила я.               Она не задавала вопросов, не спрашивала сколько мне лет, и разговаривала, как со взрослой, сделав вид, что поверила в мою ложь.              Мы уже два месяца жили с доньей Саласар в уютной комнате и доме, и я ловила себя на мысли, что мне спокойно. Помню когда приехала её дочь, удивление на её лице сменилось обеспокоенностью, и пока я готовила ужин, уже мысленно собирала вещи и думала куда мы поедем с братом, донья Саласар увела дочь, а когда они вернулись мы все сели за стол.              — Мам, ты развлечешь малого? — посмотрев на меня, заговорила девушка. — А мы с Симон уберём со стола.              — Хорошо, Ниа. Как смотришь на то, чтобы послушать мою вполне ещё сносную игру на фортепьяно? — улыбнулась донья Саласар и подмигнула мне, прежде чем они вышли с моим братом, который моментально подскочил со стула в предвкушении.              Ему нравилось слушать, как донья Саласар играет, да и мне тоже, в свободные вечера это уже стало традицией, мы устраивались рядом с мамой Нии и наслаждались звуками, а донья Саласар погружалась в игру и была рада слушателям.              — И что мне с вами делать. Я даже не знаю от кого вы скрываетесь. Ты хоть среднюю школу закончила? — изучая меня взглядом, проговорила Ниа, когда мы в полной тишине убрали посуду и вышли на задний дворик.              — У нас нет проблем с законом, сеньора Саласар. Я закончила среднюю школу, и уже нашла работу, мы не доставим проблем, и исправно будем платить за комнату, позвольте нам остаться, — достав сигареты, заговорила я, но не закурила, я крутила её в руках, разбирая на запчасти, а Ниа внимательно смотрела на меня.              — Хорошо. Вас никто и не выгоняет. Ты подумала о брате? О том, как вы будете жить? Вы не сможете постоянно бегать. Сколько твоему брату лет?              — Шесть, но он ещё не пошёл в школу, я учу его сама. Я накоплю достаточно денег, он перескочит несколько классов и будет обычным ребенком, как и должно быть, я читала, что так можно.              — Почему не отдать его в эту школу, десять минут ходьбы. — выпустив дым, спросила Ниа.              — Отец не подписал документы, я уже ходила в эту школу, сказали нужно прошение от родителя, или совершеннолетнего родственника, — злясь на отца, выпалила я.              — Тебя ведь не Симон зовут, и как выяснилось нет восемнадцати, — установив зрительный контакт, проговорила Ниа, в отличии от мамы, не закрыв глаза на вымышленные имена.              — Мне семнадцать, — ответила я, видя, что от моего ответа зависит наша судьба, я решила быть честной. — Меня зовут Андреа Олдонза Риус, брата Сэмюель Йон Риус, но лучше Олдонза и Йон, сеньора Саласар, первое имя хочется забыть.              — Только в том случае если ты будешь звать меня Ниа, — посмеялась девушка, протянув руку. — Рада знакомству.              — Спасибо, Ниа.              — В этом доме тебе курить запрещено, ближайший год точно. Мама не задает вопросов, но это не значит, что не видит.              — Я не курю, когда я нервничаю, я разбираю сигарету, это привычка с детства, — проговорила я.              — Я рада, что вы появились, кажется, действительно, что не делается всё к лучшему. Я в постоянных командировках сейчас и оставлять маму одну с каждым разом всё тяжелее. Она не очень то и общительна, не выходит из дома, когда меня нет, но вы, почему-то, её покорили.              — Значит мы можем остаться? — обрадовалась я, а Ниа кивнула головой, и я обняла её. — Прости.              — Я не против объятий, — улыбнулась Ниа. — Значит твой отец не подписал, — заговорила Ниа, а я почувствовала мыслительный процесс и подняла взгляд на Нию. — Давай попробуем вместе, может я смогу с ним договориться, скоро учебный год и было бы легче, если бы Йон пошёл в школу.              — Мой отец не из приятных, нас не обижали соседи, но и не горели желанием общаться, нас сторонились, — опустив голову, проговорила я.              — И они много потеряли, Ол, — потрепав меня по голове, проговорила Ниа, а я, видя её глаза, верила в искренность этих слов. — И ужин был замечательный, вкусовые просто в восторге.