Fix everything

— В детстве у меня был плюшевый мишка, который говорил: «я люблю тебя», если надавить на него. — парень усмехнулся, и в который раз поправлял волосы. Женщина была уже на грани безумия: ей не приходилось прежде выслушивать настолько ужасные истории из жизни, как это сейчас происходит с Чонгуком. Она даже перестала делать заметки, чтобы поподробнее изучить смысл того, что он вообще несет. Парень перестал нервничать, и вместо этого, — шутил и смеялся. — Вы чуть не убили собственную супругу. — Я почти убил ее, но она... Стала покладистой. — И вас это забавляет? — Меня больше смешит ситуация, что она, ходя по лезвию ножа и играясь с моими чувствами, открыто флиртуя с этом уродом, — выбрала меня, когда дело коснулось ее жизни. — Гук смотрел женщине прямо в глаза, в душу. Дьявол. — Так я думал. Но она решила играть по своим правилам, и чуть не потеряла жизнь только из-за того, чтобы спасти любимого. *** Чонгук сидел у кровати, свесив голову вниз и вращая на пальце пистолет. Перед ним тихо сопела супруга вот уже несколько часов. Она потеряла сознание и никак не приходила в себя, но это совсем не беспокоило парня. Он иногда посматривал на ее движения во сне: как она шевелит пальцами, как подрагивают ее губы, и как сильно вцепляется в его руку, ищя опору. Сона выглядела по-особому красиво, когда пребывала во сне. Ее лицо было спокойным и излучало невиданную нежность. В ее мечтах она казалась такой свободной и счастливой, словно никакие заботы не существовали. Волосы распределялись по подушке, будто лучи солнца, и улыбка была беззаботной и прекрасной. Лицо Соны казалось полным мира и гармонии, это был вид, который заставлял пожелать, чтобы она всегда оставалась в этом счастливом состоянии. Пару дней назад. В гостиной царила напряженная атмосфера. Отец сидит на краю кресла, сжимая в руках бокал с виски, его взгляд устремлен в сторону сына, который сидит напротив, тяжело переваривая предчувствие того, что отец хочет ему сообщить. Картина нависающего молчания и неизвестности давит на нервы; тишина так густа, что можно почувствовать, как она натягивает воздух до предела. В этот момент каждое молчание, каждый вздох звучит как угроза, как предвестие нечего хорошего, и напряжение только нарастает, как перед грозой. Вот-вот разрежется это напряжение словами отца, но какими именно, Чонгук еще не знает, и это неведение шевелит зловещими дрожащими тенями в его сознании. — О вас ходят слухи, а ты их даже не опровергаешь. Акции компании упали в цене. Не об этом мы с тобой договаривались. В воздухе чувствовалась зловещая напряженность. Сын с трудом сдерживал нервное дрожание в руках, его сердце билось громко, отбиваясь от стен комнаты, словно пытаясь уйти от обвинительных уколов отца. — И что с того? — Ты должен отдать Соне долю в компании. — С ума сошел? На эти слова словно воздушный шар выстрелил сын. Его глаза широко раскрылись, а сердце замерло от неожиданности и шока. Он не мог поверить в то, что слышит, словно папа просил его отрезать свою руку. Смешанные чувства бросались в его душе, от неверия и отторжения, до гнева и страха. — Ты серьёзно? — вырвалось из него, но голос застыл в горле, и он лишь мог смотреть на отца с невыразимым выражением на лице. Обвинения, упреки и вопросы закружились вокруг него, но ему было сложно осмыслить всю сложность и значимость того, что произошло. Взгляд Чосока был твердым и решительным, не допуская никаких возражений или сомнений. Он смотрел на сына, словно читая его мысли, и сказал еще раз: "Ты должен отдать Соне долю в компании. Это не обсуждается". Отец был непоколебим в своем решении, и сын знал, что от него нельзя будет уйти. Он понимал, что перед ним стоит выбор — подчиниться или бросить вызов своему отцу. — Ты пожалеешь об этом. — слова Гука прозвучали как предупреждение о грозящей буре. Его голос был настойчивым и пронзительным, и в нем звучала уверенность в том, что последствия этого решения будут серьезными. Напряженная атмосфера в гостиной еще более усилилась, словно электрический заряд наполнил воздух, готовый в любую секунду высоковольтным разрядом пронзить все вокруг. Отец уставился на сына своими холодными глазами, но его лицо выражало лишь негибкость и жесткость. Он не поддался на уговоры и угрозы, сохраняя свою позицию и принятое решение непоколебимо. Чосок молча встретил взгляд сына, не оставляя ему ни малейшей возможности влиять на свои решения. Чонгук прочувствовал страшное напряжение, которое было направлено между ним и отцом. Он понимал, что выслушивать нечего и с непримиримостью в сердце, он встал и покинул гостиную, оставив отца с самим собой и своими решениями. *** «Прости меня», снова проносится в чонгуковом сознании, когда он прокручивает случившуюся ситуацию. Оружие все таки падает на пол с оглушительным лязгом, и парень тут же поднял голову на девушку, которая испуганно дернулась и открыла глаза, обращая внимание только на Гука перед собой. — Извини. — спокойно ответил он, поднял пистолет, и засунул в кобуру на поясе. — Который час? — Ким взялась за голову и еще какое-то время пыталась прийти в себя. — Что вообще случилось? Чонгук удивленно поднял глаза и склонил голову. Неужели она ничего не помнит? — Сейчас поздно, часа два ночи. Ты помнишь, что было сегодня? — супруг медленно сел рядом на край кровати и дотронулся до ее холодной руки. Она взглянула на него совсем потерянными глазами и неловко улыбнулась, отрицательно махая головой. Парень тяжело вздохнул, мягко коснулся ее щеки и не решался что-либо говорить. Он задавался вопросами, почему она вдруг все забыла. — Я помню только благотворительный вечер, а потом все как в тумане. Гук одобрительно кивнул. — Да, потому что ты заснула по дороге, ничего страшного. — Наверное. — хмыкнула она, вставая с постели. — Или ты просто псих, который гоняется за девушкой с пистолетом, пытаясь привязать к ноге. Сона злобно взглянула на него, взяла сумочку и поспешила к двери. Она хотела проверить его, притвориться глупой и посмотреть, как он себя поведет, и ее подозрения оказались верны. — Тебе нужна кукла, с которой можно делать все, что хочешь, потому что ты больной ублюдок. Нужна та, кто не будет перечить тебе в сумасшедших планах. Какая же я была дура! — девушка застыла в проходе со слезами на глазах, но с его стороны была тишина. — Тебе нужна удобная, а я... Я ведь просто истеричка. Внутри все разрывалось от несправедливости и обиды. Хотелось просто раствориться в воздухе, чтобы никто больше не играл с ней в эти игры. Сона стала обычной пешкой в руках безжалостных игроков. Она понимала, что ей придется бороться за свое место, за свою независимость. Ким сжала кулаки и напрягла все свои силы, чтобы не сломаться под давлением обстоятельств. — У Чимина проблемы? — внезапно спросил он. — Ты же знаешь, что только я могу их решить. Чонгук поднялся с кровати и подошел к ней, положив свои руки на ее талию. Сона слегка опешила от его вопроса, но виду не подала. — Не у одного тебя есть связи. — твердо ответила Ким, немного отстраняясь. — Не обязательно приносить себя в жертву и всегда принимать на себя ответственность за него. Но девушка была готова бороться за своего друга любой ценой, даже если это означало игнорировать свои чувства. — Чего ты хочешь? Чтобы я стала твоей рабыней? Домашним животным? — Сона потянулась к его поясу, достала пистолет и сунула ему в руку, направляя дуло на себя. — Убей меня. Выстрели прямо в сердце, чтобы я не почувствовала боли. Убей так же, как и своего отца. Или слабо? Было невероятно страшно смотреть ему в глаза и понимать, что он может выстрелить в любой момент. Но ей нужен был блеф, чтобы узнать, насколько серьезны его намерения. Глубоко в душе она была напугана, но важно было показать силу и решимость. — Ты действительно готова пойти на такой шаг? — спросил он, стараясь сохранить спокойный тон. Он улыбнулся, но его глаза оставались безразличными и непроницаемыми. — Никогда не тестируй меня, Сона. — произнес он тихо. — Ты знаешь, что я могу быть очень решительным, если надо. Вчера ты пряталась в шкафу и боялась, что я убью тебя этим же самым пистолетом, а сегодня встаешь под дуло. Ты смелая. — сказал он, не опуская глаз. — Но я не убью тебя. Не потому что слаб, а потому что не хочу терять тебя. Я хочу, чтобы ты была со мной, чтобы была рядом, когда я просыпаюсь и когда засыпаю. Чтобы ты оберегала меня так же, как я оберегаю тебя. И не важно каким способом я этого добьюсь. Она почувствовала себя еще более напряженной, но при этом не сдавалась. Он говорил настолько странные вещи, что они еле укладывались в голове. Но девушка все равно понимала, что это больная любовь, у которой нет счастливого финала. Все его слова стелились как сладкий мед, где она и завязла. Все это давно превратилось в иллюзию их «идеальной» семьи. Нет больше любви, нет уважения, нет ничего, что бы связывало их. В это хотелось верить еще несколько месяцев назад, но сейчас уже поздно. Слишком много они потеряли. И стоявший напротив парень, больше не был для нее гарантом безопасности.  — Ты ненормальный. — сказала она, сохраняя видимость уверенности. — Я больше склонен к справедливости, чем к психопатии. — Гук спокойно положил пистолет обратно и улыбнулся, как ни в чем не бывало. — И если ты не хочешь присутствовать на похоронах Пака, — советую думать быстрее. — О чем ты? — обеспокоенно спросила она, смотря вслед уходящему из спальни супругу. — Остановись! Что ты собираешься сделать? — девушка побежала за ним, лихорадочно перебирая все варианты в голове. — Чонгук! Он остановился в гостиной, не оборачиваясь, а Сона начала искать подходящие слова. Нужно было что-то сделать, сказать, иначе опасность настигнет всех. С закрытыми глазами она медленно опускалась вниз, принимая всю ситуацию. Чонгук, обращая на нее внимание, удивленно смотрел, как девушка встает перед ним на колени и молча склоняет голову. Его сердце забилось быстрее, не понимая, что происходит. Она медленно открывает глаза и встречает его взгляд. — Я сделаю так, как ты захочешь. — тихо произносит она, и одинокая слеза скатывается по щеке. — Я стану для тебя идеальной женой, в обмен на его свободу. Эти слова звучали как самый страшный приговор в ее жизни, но она знала, что это единственный способ спасти Чимина. Она была готова на все ради любимого. Даже на сделку с дьяволом, который стоял напротив. Он молча смотрел на нее, осознавая важность и серьезность ее слов. Его сердце сжалось от понимания того, что она готова пожертвовать собой не ради него, а ради другого мужчины. Но Чонгук не придал этому значение и нервно усмехнулся, потому что понимал, что теперь она под его властью. — Ключи от машины на столе. — холодно бросил он на последок, и вышел из дома. Нужно было остудить пыл, добиться ясности ума, и только тогда делать выводы. *** Холодные дни начали наступать на Сеул. Остался еще один месяц перед новым годом. На улицах города горели яркие огни новогодних гирлянд, а закутанные в теплые пальто горожане с удовольствием наслаждались атмосферой праздника. Воздух пропитан запахом горячего какао и пряных печенек, которые пеклись по всему городу. Магазины украшены яркими витринами с подарками и новогодними украшениями, а на улицах звучала музыка и веселый смех. Люди с улыбками на лицах гуляли по красочным улицам, грелись в теплых объятиях своих близких и ждали встречи с будущим, наполненным надеждой на все лучшее. Единственным человеком, кому сейчас тошно от всей этой красоты — была Сона. После вчерашнего события, она плакала так, как только могла, дабы избавиться от всей боли, что долго сидела на душе. Хотелось умереть в той самой ванне, где просидела всю ночь, тихо шмыгая носом. Но утром она оказалась в знакомой спальне и под теплым одеялом, будто ничего и не было. Реальность уже путалась со сном, вплоть до галлюцинаций. Доверие к самой себе уже дает сбой. Главное не показывать это на работе, чтобы не дать окружающим повод для новых сплетен. Изучив утренний отчет, она снова бросила свой взгляд на улицу, где гуляли парочки и семьи с детьми. Ей просто хотелось того же. Но сегодня был слишком печальный день. Чонгук выполнил свое обещание, и Пак Чимин с утра находился в офисе, только Сона старалась максимально не попадаться ему на глаза, иначе станет еще хуже, чем было до этого. — Госпожа Пак, вас вызывают. — быстро сообщил секретарь, и тут же убежал по своим делам. Девушка тяжело вздохнула и вышла из своего кабинета, встречаясь глазами с Паком. Внутри все переворачивалось когда он стоял так близко. Вчерашний конфликт не дает ей право находиться рядом с ним, а стена, которую она воздвигла между ними — и вовсе отвергала. Сона хотела пройти мимо него, но он не уступал, это и понятно. — Господин Пак, попрошу не мешать мне на работе. — твердо ответила она, и пролезла между стеной и мужчиной. — Долго ты собираешься бегать от меня? — Пак схватил ее за руку и развернул к себе. — Весь день пытаюсь тебя поймать, а ты у нас занята. Мне пора записываться на встречу, а то желающих много. — с каждым словом он сокращал дистанцию. — Господ... — Засунь себе этого Господина куда подальше, для тебя я просто Чимин. — его тон стал более настойчивым и решительным. — Ты всегда такой настырный? Неужели ты не понимаешь, что я хочу побыть одна? — ее глаза искрились от гнева, и она пыталась освободиться из его хватки. — Ты думаешь, что я настолько глуп и не могу отличить закон от «связей»? Думаешь, я не понимаю кто устроил этот спектакль? — Пак еще сильнее сжал ее руку, притягивая к себе, и отпугивая чрезмерной агрессией. — Что ты сделала, Сона? Скажи мне, на что ты подписалась? — Уберите руки, Господин Пак, иначе я вызову охрану! — пригрозила Ким, смотря ему прямо в глаза. — Из любого положения есть выход, принцесса. Ты не должна страдать, спасая меня. — Чимин сейчас был единственным спасательным кругом, и она хотела этой помощи, но страх не позволял. — Чимин, после этой презентации мы расходимся навсегда, и ты больше никогда не трогаешь меня и мою семью. Девушка пыталась как можно сильнее отвергнуть его, но Пак слишком хорошо знал ее. Ему все равно на эти угрозы, попытки отдалиться, хочется лишь узнать, какая на самом деле была причина. — Он бил тебя? — Мы не должны видеться. — Шантажировал? Что он делал, Сона? Я ведь убью его. Чимин не слушал, не хотел. — Он мой муж, и я люблю его, на этом точка. То, что было между нами — ошибка. Мы ведь можем ошибаться? — Он — ошибка твоей жизни. Парень поставил Сону в ступор своим ответом, и еще несколько секунд она смотрела только в его глаза. Она молила о том, чтобы он прекратил, иначе не будет сил сдерживаться. — Нет. — голос дрогнул. — Наш роман ошибка. Я знала, что у нас ничего не выйдет. Чимин стоял перед ней, словно обескураженный ее словами. Он уже не знал, что ему сказать, как объяснить свои действия. Сона понимала, что он был готов сражаться за них, но она не могла больше представить себе будущее с ним. Пак сжал кулаки, сделал еще один шаг к ней, но девушка отступила. Это означало конец.