Fix everything

— Господин Чон, нарисуйте на этом листке дом. — женщина придвинула ему бумагу и пару карандашей, на что он с сомнением уставился на доктора. — Мой дом? — насмешливо уточнил он. — Какой захотите. Гук невольно выдохнул и взял в руку черный карандаш. Его навык в рисовании всегда впечатлял учителей, когда он, вместо уроков, рисовал в тетрадях деревья, цветы, героев из фильмов, Сону... Он начал заинтересованно конструировать небольшой домик на холме с единственным окном, высоким забором вокруг. Разноцветного в его рисунке не было совсем, он не обращал внимания на другие карандаши и быстро справился с задачей. Чонгук еще раз взглянул на рисунок и протянул его психиатру. Она удовлетворительно улыбнулась и тут же начала анализировать. — Этот дом характеризует душу, позволяет узнать человека получше. Вы очень закрытый: здесь всего одно окошко, а дом обнесен массивным забором, который вы возвели вокруг себя. Использовав черный карандаш, вы показали, насколько темная у вас натура, и других цветов не присутствует в жизни. А холм показывает, как высоко вы ставите себя на фоне остальных. Не даете никому добраться до вас. Отсутствие дверей говорит о том, что вам сложно раскрыться перед окружающими. — Наверное. — парировал он. — Вы не психопат. Специалисты так давно не выражаются. Но могу сказать точно, у вас — диссоциальное расстройство личности. *** Мужчина мчался ураганом, сметая остатки волнения по дороге. Звонок из больницы заставил его сорваться с рабочего места. Он понял, что его присутствие было нужно срочно. Забежав в здание, он пытался удержать свои мысли в узде и не думать о худших сценариях. Чимин немедленно направился в реанимацию, где находилась его мама. Подойдя к палате, он увидел медицинский персонал, который суетился вокруг кровати. Его сердце сжалось от страха и беспомощности. Но он собрал все свои силы, чтобы быть сильным. Пак растолкал врачей и взял ее руку в свою; посмотрел в глаза. — Мама, я здесь. Все будет хорошо, я буду с тобой. — сказал он, держа ее руку крепко. Она смотрела на него нежно, с любовью, хотела подняться и поцеловать в родную макушку, но ужасное состояние не позволяло двигаться. — Господин Пак, вам нельзя здесь находиться. — грубо сказал мужчина, подставив к его груди руку. — Немедленно покиньте палату. Чимин оттолкнул его и оглядел присутствующих, которые растерянно смотрели на валяющегося на полу доктора. — Как вы смеете? — крикнул он, срывая голос. — Сколько денег я вложил в здоровье своей матери? Вы должны быть благодарны, что я содержу ваши семьи! Почему она до сих пор не поправилась? Женщина мягко дотронулась до руки сына и улыбнулась. — Я поправлюсь, Чимин. — прошептала она. — Ты не должен кричать на них, они знают, что делают. — Мама, как ты не понимаешь? — выдохнул Пак. — Я столько лет боролся за твою жизнь, а они... — к горлу подкатил ком и он упал на колени перед кроватью. Его трясло то ли от гнева на врачей, то ли от истерики, которую он испытывает каждый раз, когда видит больную раком мать. Люди решили удалиться и не спорить с Чимином, оставив их наедине. Госпожа Ын Юна потрепала его по голове, по шелковистым волосам, и заставила поднять взгляд на себя. Она провела рукой по нежной коже сына и улыбнулась. — Ты итак сделал очень много для меня, я благодарна, сынок. Перестань убегать от реальности. — Не говори так, пожалуйста. Я спасу тебя. — Чимин... — Мама, прошу... — У меня самый замечательный сын на свете: добрый, заботливый, самый светлый. Я всегда буду с тобой. Чимин шмыгнул носом и положил голову рядом с ее рукой. — Мы обязательно сходим с тобой в самый дорогой ресторан, я накуплю тебе кучу красивых нарядов и потрачу все до последнего. — Но мне ничего не нужно, Чимин. Я буду счастлива просто гулять с тобой по городу. На ее глазах наворачивались слезы. Она никогда не тратилась на одежду, покупала только ему и на обед отдавала все самое вкусное сыну. Их семья никогда не жила богато: отец постоянно играл в азартные игры, спускал последнюю заначку. У него накопилось много долгов, за которые потом расплачивалась мама после его смерти. Из такого тяжелого детства Чимин смог выбраться: он всегда хорошо учился, чтобы попасть в университет за границу, получить стипендию. Там он познакомился с Тэхеном, узнал многого о бизнесе, ведь его родители были в более высоком положении. Заимел связи от одногруппников, а потом открыл свое дело в Америке: небольшая студия танцев, которая пользовалась большим успехом. А узнав о болезни мамы, его рвение добиться большего — стало только страшнее. Пак начал решительно действовать и обращался ко всем знакомым за помощью. Он устраивался к ним в компании, обворовывал, а потом исчезал. А главное — все это было легально. Именно поэтому Тэхен прозвал его лучшим в своём деле. Всегда помогал другу укрыться в каком-нибудь маленьком городе Испании, Болгарии или Швейцарии. *** Тэхен уже несколько часов возился с бумажками в своем офисе и боролся с головной болью. Его не покидали мысли о пропаже сестры: она не отвечала на звонки и сообщения. Будто и вправду пропала. Он начал не на шутку беспокоиться и позвонил Чонгуку. — Слушаю. — черство ответил Гук. — Занят? — Я на совещании. Говори. — Нашел? Чонгук с минуту помолчал, но сразу же понял о ком идет речь. Тэхен имел ввиду крысу, сливающего информацию. — Нашел. — Хорошо. Отправь мне его личное дело потом. Посмотрю, что можно сделать. — Я уже все решил. Тэхен удивленно вскинул брови. — Оставил какие-то следы? Адвокат знал его слишком хорошо. Тем более, — такое уже было. Он неоднократно подчищал за ним места преступления, подделывал улики и документы. Хоть Чонгук и не совершал все убийства сам, он присутствовал на каждом. Все, кто был против него, против его семьи — все закончили одинаково. Он стал военачальником целой армии убийц, теряя последнюю каплю человечности — Нет, я проверял. Ким облегченно выдохнул. — Сона не появлялась дома уже несколько дней. Знаешь где она? — Знаю. Улетела в Сингапур. — Чонгук скучающе подписывал бумаги, которые все никак не заканчивались. — Зачем это ей? — Спрошу сегодня и перезвоню. Тэхен резко поднялся с места и вышел из-за стола. — Ты собрался лететь туда? — взволнованно спросил он. — А у меня есть выбор? В кабинет внезапно вошла Миен и заставила Тэхена наспех попрощаться с Гуком и улыбнуться ей. — Привет. — застенчиво сказал он. Но девушка усмехнулась его робости и села за свой рабочий стол. Миен была той еще холодной красавицей, с которой мужчина пытался наладить отношения уже несколько лет. В начале их пути он был уверен, что может развязать с ней разговор, но она продолжала работать, словно не замечая его существования. Ким был ошеломлен ее безразличием и решил, что он не отступится, пока не вызовет у нее интерес. Миен никогда не отвечала на его знаки внимания и букеты на столе. Она всегда сохраняла дистанцию между ними, и Тэхен даже не знал — есть ли у нее парень, муж, — ничего не было известно. Возможно, так девушка хотела показать свой сильный характер. — Ладно, признаю, я не разглядела в тебе потенциал. — она подняла на него глаза и улыбнулась. — Но зачем было избивать его до такого состояния? — Само как-то. — усмехнулся он. — Я угощаю выпивкой сегодня. Пойдешь? Мужчина растерянно взглянул на нее и отрицательно кивнул. — У меня дела вечером. — как бы сильно ему не хотелось провести с ней время, Тэхен понимал, что безопасность своей сестры куда важнее. Миен огорченно опустила глаза, видимо понимая, что у него уже есть кто-то, с кем можно разделить вечер. — А мне казалось, у тебя никого нет. — она поджала губы и отвела взгляд в сторону. — У меня? Да я... Это я думал, что ты занята. Просто моя сестра в беде, я должен помочь ей. Правда, я не смогу пойти с тобой. — Сестра? Ах, точно... — на лице снова появилась воодушевляющая улыбка. — Тогда, давай в другой раз. Я буду ждать. *** Парень уже несколько дней подряд скитался по опустошенному дому, разглядывая совместные фотографии. Возможно, ему снова хотелось увидеть ее рядом. Бытовые ссоры и ругань вывела его из равновесия — Чонгук начал срываться. Сам того не понимая, он начал ставить работу выше их отношений, выше разделенного детства. Брак стал лишь следствием дружбы родителей, денег, выгодных условий. Он никогда и не хотел этого, но снова сделал все, как приказал отец. Никто не вызывал у него таких сильных эмоций, кроме Соны, а разобраться почему — не мог. Любовь это, или очередная задача, с которой нужно было справиться? Сложно сказать. Чонгук впервые заглянул в спальню, хотел убедиться, что она ушла на совсем. Его не было здесь несколько дней — ночевал на работе, боролся с бессонницей. Кошмары снились почти каждую ночь, не давая ему передышки. Снова один, снова заблудился. В гардеробе пустовала вся ее правая сторона, полки свободные, в ящиках — ничего. Кроме листка бумаги и обручального кольца на нем. Ухмыльнувшись, Гук осторожно взял записку и начал читать: «Я знала, что ты будешь проверять здесь, потому и оставила тебе небольшое письмо в надежде, что ты до сих пор что-то чувствуешь ко мне. Можешь забрать мое кольцо, машину и все дорогие подарки. Я хочу, чтобы ты знал — мне это не нужно, я лишь хотела почувствовать себя любимой, как в самых слезливых романах. Долгое время я терпела все твои выходки, но надо принять, что не все любовные книги со счастливым концом. После всего  того, что было со мной, я не прекращаю верить в твою любовь ко мне и, надеюсь, — в тебе остался тот славный мальчишка с сияющими глазами. Прошу, не ищи меня. С любовью, Ким Сона.» Чонгук устало вздохнул и разорвал записку на несколько частей. Кинул их на пол и размял шею. Его не трогало за душу ни единое слово, оставленного супругой именно для этого. В нем давно отсутствует жалость к себе и окружающим. Парень уже путал сон с реальностью, будто он бог, который вправе решать чью-то судьбу. Ломать, убивать и разрушать судьбы людей — вот что было необходимо внутреннему мальчишке с израненной в клочья психикой. Он спустился на первый этаж и уверенно шагал к выходу. На свободу. Покурить, отпустить тревогу восвояси. Когда он прикоснулся к дверной ручке, она невольно поддалась вперед и Чонгук встретился с парой испуганных глаз. Он был обескуражен появлением Соны на пороге; встал в ступор. Девушка безмолвно смотрела на пустой черный взгляд перед ней и не могла сдвинуться с места. Ее охватил страх. «Запрет дома? Закричит?» Но реакции не последовало. — Зачем приехала? Разве ты не забрала все вещи? — спокойно произнес он. — Мне нужно рассказать тебе о... Парень не дал закончить. — Ты уже все сказала в письме. Теперь уходи. Сона почувствовала разливающуюся во всем теле ярость внутри и продолжила. — Хватит указывать мне. — жестко ответила она. Чонгук не выдержал ее тона и схватил за шею, крепко сжимая в своей руке. Он приблизился к ее лицу и тихо прошептал: — Я имею полное право, ведь это мой дом. Сона не могла допустить такого отношения к себе и отвесила ему пощечину свободной рукой. На лице парня тут же появилось красное пятно от удара, и он усмехнулся. Чон снова взглянул на девушку, взялся за ее запястья и силой затащил в дом, закрывая дверь. Она оказалась в ловушке. — Отпусти. — умоляла она. — Что ты делаешь со мной, Сона? — его руки ненормально подрагивали, а лицо отражало лживую печаль. — Зачем выводишь меня? Я настолько плохой человек? Я когда-нибудь поднимал на тебя руку? — Нет. Так почему ты делаешь это? Он вводил ее в заблуждение, заставлял поверить, что это она виновата. Но Сона оставалась непреклонной к его словам и действиям. Она знала, что Чонгук — прекрасный манипулятор. — Тебе действительно важно мое мнение? — она находила в себе силы отстаивать саму себя, ведь кроме нее это не сделает никто. Ким оставалась спокойной рядом с ним, не давая себя в обиду. — Ты много для меня сделал. Вероятно, ты прав, и я действительно такая плохая, как ты говоришь. И я тебе не подхожу. Найди себе лучше. Чонгук ударил кулаком об стену совсем близко, от чего Сона зажмурила глаза; съежилась. — Мне нужна ты. — прошептал он над ухом. — У нас нет никакого будущего, Чонгук. Мы пьем яд из одного бокала. Она говорила свободно, искренне веря, что он послушает. Но Гук не хотел этого принимать. Она снова уворачивается, не слушается. Его ломает, как от нехватки дозы в организме. — Тебе нужна помощь. — с каплей жалости произнесла она. — Я помогу тебе, просто доверься мне. — коснувшись его покрасневшей щеки, Сона не могла смотреть в глаза — боялась. — Я вижу как тебе тяжело. Прошу... Ты ведь совсем не такой. Но она понимала, что нет. Чонгук молчал. Его колотило изнутри от досады. — Прекрати. Ты ничего не знаешь обо мне, чтоб так говорить. — Тогда зачем я тебе нужна? Сидеть с тобой рядом как с ребёнком? Я не понимаю тебя. Ты очень изменился, Чонгук, и мне с каждым днем все сложнее находить тебе оправдания. — С Чимином легче, да? — он горько усмехнулся. — Если бы не он... — Нет, он ни в чем не виноват. Чимин лишь открыл мне глаза на все происходящее. — Спроси у него: почему я к нему так отношусь? Он даже не ответит тебе, потому что он трус. *** Горячие капли воды и слез стекали вниз по подбородку и ниже, оставляя последствия тяжелого вечера. Сона рыдала от безысходности и всего того, что произошло за столь короткое время. В один миг ее жизнь порушилась с оглушительным лязгом цепей, которые сковывали обоих. Не было больше никаких сил выбираться из корабля, тонущего в океане. Новая жизнь, которую девушка подарит их ребенку, зачатому в непреодолимой страсти, любви и конфликтов, будет совершенно другой. В ней не будет любящего отца, приходящего с работы с кучей игрушек. Не будет семейных фотографий и посиделок за одним столом. Останутся только воспоминания о прошлой жизни, когда мир был насыщеннее и зеленее. Сона вышла из ванной, надела простые брюки и кофту. Работа отошла на второй план, когда дело коснулось ее положения. Все обязанности перешли на Элис, с которой она вернулась в Сеул, не желая оставлять подругу одну в трудной ситуации. Сегодня Сона хотела найти Чимина, и может, объясниться перед ним за свое отсутствие. Машину она оставила у Чонгука, поэтому пришлось ехать на такси до адреса, который скинул Пак. Его голос по телефону был расстроенный и отстраненный, что вызвало у девушки много вопросов о его состоянии. Проезжая знакомые районы и местности Сеула, пейзаж каменных джунглей начал меняться на трущобы, где более потрепанные дома, старые и грязные. Улицы были наполнены мусорками, повсюду бегали кошки и крысы. В прошлом это было местом, где жили люди, где звучали детские смех и радостные песни, но сегодня они представляют собой глухое, тихое место, где веет старость и забвение. Строения, многие из которых разрушены временем, задыхаются от одиночества, словно плачут оттого, что их красота и благодать покинута навеки. Вдоль улиц трущоб клубится дым, а в окнах пустующих зданий веет старые заветы и забытые мечты. Вместе с этими ароматами распространяется и горькая грусть, история недосягаемой потерянной жизни. Это место утраты и забвения, место, где время замерло в своем трагическом эпилоге. Но в этой пропасти стоит еще что-то, что требует внимания, заботы и любви - это опустевший мир, который, возможно, можно оживить. Сона начала беспокоиться, воображая в голове самые разные ситуации. «Так и знала, он выглядел не очень доброжелательно», подумала она. Таксист начал петлять по узким дворам и сам засуетился. Эта местность ему была незнакома, как и ей. Взглянув в окно, девушка заметила парня под единственным желтым фонарем. Он стоял наполовину в тени у разбитого временем дома и смотрел на небо. Сона тут же выдохнула и попросила мужчину остановиться. — Привет. — он нежно улыбнулся ей и помог вылезти. — Чимин, по-моему, это не самое лучшее место для встречи. — она оглядела темный переулок и почувствовала кислый запах отходов. — Прости. — огорченно бросил он. — Был занят здесь и не мог уехать. — А что ты тут забыл? — Ну... — он взглянул на небольшой просевший домик и вздохнул. — Это мой дом. Сона хотела ахнуть от испуга, что так быстро сделала выводы о нем, как о самом богатом человеке, но сдержалась. Она поняла, что и вправду ничего не знает о своем коллеге. Но это место выглядело так ужасно и грязно, что невозможно было представить как этот человек может жить здесь. — Прости, я не знала. — Я здесь не живу, не подумай. Но раньше это был мой дом. — мужчина улыбнулся ей и взял за руку. — Хочешь... Зайти? — неуверенно предложил он, смотря на нее загоревшимися от интереса глазами. — Конечно, с радостью. Соне было искренне приятно, что он хочет показать ей свое прошлое, приоткрыть хоть каплю своей души. Они прошли в маленькую дверцу и оказались в уютном помещении, где горел теплый свет и больше не пахло с улицы, наоборот, из кухни доносился аромат чего-то вкусного. — Ты что-то приготовил? — удивленно спросила Сона. — Да, я хотел попробовать сделать что-то по маминому рецепту. Ты наверное не пробовала кальби или самгетан. Она поджала губы и отрицательно покачала головой. — Я с удовольствием попробую. — Хорошо, тогда садись, я сейчас накрою. — он ушел на кухню, а девушка решила задержаться в небольшом зале, где находились семейные фотографии и разнообразные вещи самодельного интерьера. Обои пожелтели со временем, а измученная мебель выглядела очень старой — стулья с треснувшими ножками и потертые подушки, которые однажды были мягкими и уютными. Полы были застелены обрезками ковра, теперь покрытых пылью и газетами, увенчанными пятнами от времени, словно рифмы жизни, наполняющие этот дом горькими историями. Но Сона ходила по ним и ни разу не пожалела свои белые носки. Девушке, которая ни разу не видела такой жизни и всегда купалась в роскоши, было не противно находиться среди этого. Это место, где время застыло, словно забытая песня, чьи ноты потерялись во времени и проникли в стены, звуча в бесконечном цикле памяти и утраты. Она с улыбкой разглядывала радостного малыша на фотографиях и удивлялась его красоте. Сона краем глаза заметила Чимина, который наблюдает за ней и молчит. — Ты очень похож на нее. — тихо произнесла она, смотря на его маму. — Да, я тоже об этом думал. Сона обернулась и подошла к нему. — О чем? — Она очень добрая, но слишком боится говорить о своих проблемах. В этом мы с ней точно похожи. — Она ведь... Не живет здесь, верно? — Пак отрицательно помахал головой. — Но, почему ты не продал этот дом? — Это мои воспоминания, моя прошлая жизнь, как я могу? — Всем бы таких сыновей, как ты. — она мягко улыбнулась ему. — Оставайся всегда таким. — Уговорила. Пойдём есть. Чимин изо всех сил старался готовить так, как прописано в рецептах, поэтому у него получились прекрасные блюда традиционной корейской кухни. Взяв палочки, Сона начала разглядывать блюда и не знала что из этого взять на пробу. — Это самгетан? — неуверенно спросила она. Мужчина усмехнулся и придвинул ей другую тарелку. — Самгетан — это куриный суп с женьшенем, каштанами, орехами гинкго и чесноком. А это кальби — блюдо, состоящее из говяжьих ребрышек. Когда эти ребрышки отваривают в бульоне, то этот суп называют кальбитан. Его обычно готовят на разные празднования и во время простуды или похмелья. — О, как интересно. Чимин молча наблюдал за ней, пока она пробовала еду и удивлялась вкусу. Каждый раз, когда она поворачивала к нему свое восхищенное лицо, Пак не мог удержаться от улыбки. Конечно, ей не приходилось есть такое, в ее мире существует только высокая кухня и иностранные блюда. Спустя некоторое время, они перебрались на диван и с интересом рассказывали друг другу разные истории из жизни. Девушка поведала ему и о поездке в Сингапур, и о том, как сильно виновата, что оставила его одного. Но Чимин ни разу не сказал, что это плохо и безответственно, наоборот, он сказал, что нужно больше отдыхать и проводить время с близкими людьми. — Чимин... — М-м? — Как ты выбрался из этого и стал таким успешным? Мужчина поджал губы и опустил взгляд. Ему не особо хотелось поднимать и трогать эту тему, но он все же открылся. — Я много работал, когда узнал, что у моей мамы рак мозга. Мне хотелось поскорее заработать денег и вылечить ее. — Ох, извини. Это и правда серьезно. Как она сейчас? — Говорит, что чувствует себя прекрасно, хотя я понимаю, что это совсем не так. Сона придвинулась ближе и положила руку ему на плечо, нежно поглаживая и успокаивая. — Ты очень сильный человек, и я восхищаюсь тобой. Я уверена, что твоя мама очень благодарна за твою заботу. Поэтому она сможет выбраться и вернется домой совершенно здоровой. Чимин усмехнулся и взглянул на нее, будто она сейчас выглядит самой смешной. Пак взял ее за руку и продолжил смотреть в ее глаза, находя в них помощь и поддержку. — Оказывается это вы хорошо воспитаны, госпожа Ким. Даже не брезгуете находиться здесь. — В комнате, полной искусства, я бы по-прежнему смотрела на тебя. Мне нравится узнавать от тебя что-то новое, и не важно где мы находимся. — Мне приятно это слышать. — тихо произнес он, убирая волосы с ее лба. — Я хочу тебя поцеловать. Девушка тут же опешила и на секунду застыла. Сердце предательски застучало в груди и отдавалось в ушах. Сона была смущена и не знала, как правильно отреагировать на подобное заявление. — Но я не буду трогать тебя, если ты этого не захочешь. — тут же уточнил он, опережая ее мысли. — Спасибо. — прошептала она. Возможно, ей этого хотелось, но она не могла до конца понять, что именно чувствует. Тем более, при беременности могут возникать разные мысли и потребности на фоне гормонов. — Знаешь, твоей маме было бы приятно попробовать то, что ты приготовил. Больничная еда не такая уж и вкусная. — У нее специальная диета, Сона. Девушка удивилась и тут же опустила голову. — Опять я говорю чушь, извини. — Ничего страшного, не извиняйся. Мы можем поехать просто так, чтобы навестить ее.