
Пэйринг и персонажи
Метки
Драма
Романтика
Счастливый финал
Бизнесмены / Бизнесвумен
Развитие отношений
Юмор
Первый раз
Неозвученные чувства
Нежный секс
Учебные заведения
AU: Школа
Подростковая влюбленность
Засосы / Укусы
Songfic
Дружба
Боль
Влюбленность
Музыканты
Ненависть
Прошлое
Буллинг
Повествование от нескольких лиц
Куннилингус
Рестораны
Становление героя
Подростки
Предательство
Воссоединение
Любовный многоугольник
Друзья детства
Семьи
2000-е годы
Второй шанс
Мечты
Расставание
Чувство вины
Концерты / Выступления
Недостатки внешности
Страдания
Описание
Каждый день мы делаем выбор. Сказанное слово или холодное молчание. Движение навстречу или нежелание обернуться, когда уходишь. Правда или ложь, чувства или разум. Часто от этого выбора зависит наша дальнейшая судьба. Всего один короткий миг, когда ты решаешь, как поступить, — именно от него зависит, каким будет твое завтра. Не ошибись. Всегда будь собой и слушай свое сердце!
Примечания
Название для фанфика взято, из песни SHAMAN — «РАЗЛУКА-ЛЮБОВЬ».
Посвящение
SHAMAN 🇷🇺❤️
8.
03 июля 2023, 08:18
Каждому классу поручили приготовить небольшой номер на последней звонок, чтобы чем-то заполнить положеное для торжественного мероприятия время. Пусть затея, но, слава богу, меня она не касалась.
— Это должно быть как-то связано с нашим достижениями. Спорт, учеба, дополнительные занятия, — говорила Вера Романовна, наш классный руководитель. — Может, кто-то из вас прочтет стихи? Или разыграет сценку?
Я откровенно скучала на задней парте. Сидела и разглядывала завитушки на обложке своей тетради.
— Яночка, может, поставишь танец? — спросила педагог. — Ты столько лет ходишь в танцевальную студию.
— Я с удовольствием! — вытянулась в струнку Логунова.
Как же она любила быть в центре внимания!
— Тогда собери команду. У вас десять дней для репетиций. Костюмы найдем на складе ТЮЗа или сошьем сами. Только что-то не слишком сложное, хорошо?
Яна закивала, а я подумала, что же она может такое придумать. Номер точно станет парадом тщеславия этой девицы, привыкшей блистать и любые начинания доводить до безупречности. Ее подружки радостно захлопали в ладоши — видимо, были в восторге от предстоящего выступления на мероприятии.
Я зевнула и отвернулась, чтобы не видеть их довольных лиц.
— Постарайся задействовать мальчишек, — попросила Вера Романовна, — или тех, кто вечно отлынивает.
Я вжала голову в плечи, но учительница покосилась не на меня, а на мигом побледневшую Тасю Фролову. Худенькой, мелкой отличнице тоже вечно доставалось от Янки и ее компании. Как правило, ни за что.
Девочка обычно старалась держаться подальше от обидчиков и не пыталась защищаться, что распаляло их еще сильнее. Если издевки Логуновой игнорировали, она только больше злилась, жертвы пытались огрызаться — она заводилась, как бешеная. Похоже, просто еще не нашелся кто-то, кто дал бы ей в репу, вот и все.
После урока я отправилась в туалет. Закрывшись в кабинке, услышала, как кто-то хихикает где-то рядом. Послышались торопливые шаги, громко лязгнула дверь. Я прислушалась: определенно что-то происходило. Кто-то стучал, царапался и тихонько всхлипывал.
Выйдя, я увидела Тасю. Она стояла, прислонившись плечом к двери. Толкала ее, но ничего не выходило. Судя по хохоту в коридоре, ее специально подпирали снаружи.
— Что случилось? — спросила я у нее шепотом положила руку на ее плечо, думая как успокоить.
— Они закрыли нас Женя, — так же тихо ответила Тася шмыгнув носом.
Еще раз толкнула плечом в дверь и отошла сдавшись. Бесполезно.
— Ну и пусть! — сказала я и сполоснула руки. — Сейчас прозвенит звонок, и им придется отойти.
За дверью шумели голоса. Зачинщицам травли было так смешно, что они едва не лопались от смеха. Будто то, что они делали, было таким веселым и оригинальным, что невозможно удержаться от хохота.
— Я ведь Жень ничего им плохого не делала, — опустила голову Фролова.
Она задумчиво вся красная от слез уставилась на белый кафель под ногами, словно действительно пыталась вспомнить, чем могла насолить Логуновой и ее компашке.
— Не ищи причину в себе. — Я оглядела ее стройное маленькое тельце и подумала, что, кроме слабости характера, пожалуй, ничто не могло быть причиной для нападок на эту кроху, глубоко устало вздохнула и скрестила руки. — Если не будет повода, они его выдумают.
— Я так устала… — По ее щеке покатилась новая слезинка, за ней другая. — Позавчера они шли за мной по коридору и специально наступали на пятки. Заставили меня же и извиняться. Вчера накидали липких жвачек в капюшон, а сегодня это. Вот за что?
Шорохи за дверью усилились, смех тоже. Происходящее собирало все больше зрителей.
— Только не реви! — попросила я.
Огляделась. Взяла флакон с жидким мылом и подошла к двери. Наклонилась к замочной скважине — в отверстии что-то темнело. Так и есть, они смотрели на двух запертых в туалете школьниц-изгоев и ржали.
«Ну отлично. А как вам это?»
Я подставила к скважине дозатор флакона и с силой надавила. Вырвавшись, густая мыльная струя пулей влетела в дыру. Послышался вскрик. Затем копошение по ту сторону.
Воспользовавшись заминкой, я саданула дверь плечом изо всех сил. Обидчики бросились врассыпную, но не все: Янка присела у стены, закрыв ладонями глаза, и громко заныла. Возле нее, склонившись, уже охали ее прислужницы. Кажется, кому-то из них больно прилетело дверью, другие просто сочувствовали поверженной предводительнице.
Но что самое интересное: эти девочки смотрели на меня как на чудовище — с испугом, с отвращением. Словно это не они только что издевались над нами, а я — само исчадие ада, злойдека — посмела так жестоко поступить с ними.
И, конечно же, классная руководительница тоже была в ужасе от этого происшествия.
— Непостижимо! Безчеловечно! — Она хваталась за голову, расхаживая туда-сюда по классу. — Они всего лишь пошутили, а ты Ласточкина…
— Да, — хныкала противно Логунова, потирая покрасневшие глаза, — мы всего на секундочку дверь придержали. Думали, там мальчишки, а она…
— Да ладно у тебя есть, чем думать! — вдруг дерзко бросила я, хмыкнув.
— Женя! Ты нарочно ударила девочек дверью и стреляла мылом в глаза Яне? — наклонилась над моей партой недовольная Вера Романовна.
Я сидела со скрещенными руками. Мои уши и щеки так сильно горели, что, казалось, из них сейчас повалит дым — со свистом, как из чайника. Нет мне было не стыдно. Меня это злило, раздражало, эта несправедливость и обида. Да эту Яну убить мало. Я закусив губу молчала. Не собиралась признавать вину, оправдываться и извиняться. Потому что я ни в чем не виновата. Эти курицы сами выпросили!
— Вот и что мне с тобой Ласточкина делать? И бабушку ведь твою жалко… Будет переживать…
Я пожала плечами и покосилась ненавистно на Янку, и мы обменялись ядовитыми взглядами. На секунду мне показалось, что она что-то задумала. Так оно и было, и было это не к добру:
— Я ее прощаю, — вдруг заявила она.
О-о-о… Святая Дева Мария, не иначе.
— Не стоит! Не надо меня прощать, — хрипло бросила я в ее сторону скривившись в лице.
Но Янка только выше задрала сопливый красный нос:
— Возьмем ее на поруки, ребят? — обратилась она к остальным кто был в классе, — Все-таки праздник скоро. А? Пусть Ласточкина танцует с нами, Вера Романовна? Не нужно ничего говорить ее бабушке. Она исправится, вот увидите.
Как я тебя Логунова ненавижу…
Мое лицо вытянулось от удивления. С чего такое благородство? Что она эта идиотка задумала?
Но очень скоро я поняла, ведь не зря предчувствовала, что в этом-то и было наказание. Сколько ни отказывалась от участия в танце сразу я, угрозы вызвать в школу бабулю срабатывали, и в конце концов я сдалась скрипя зубами, принося себя в жертву ради единственного, родного человека который вырастил меня в одиночку. Уже на первой репетиции стало ясно: ламбаду Яночка выбрала не зря. Она знала, как тяжело мне придется вращать бедрами и крутить попой на фоне стройных, как тростинка, девочек.
И пусть стояла я позади всех, затеряться у меня не получалось: костюмы, которая Логунова придумала для танца, были страшным сном для любого, кто обладал хотя бы ста граммами лишнего веса (а уж для меня и подавно). Узкий короткий топ, открывающий живот, и пышная короткая юбка.
Мне хотелось самой застрелиться или лучше застрелить с особым удовольствием одноклассницу.
Она притащила мне самый большой размер — мой костюм напоминал штору, наспех содранную с карниза, разделенную на эмоциях рывком на две части и обмотанную вокруг тела. Яркая, желтая, дешево блестящая и не поддающаяся глажке гигантская занавеска.
Фроловой повезло еще меньше: ей пришлось ушивать юбку с топом, чтобы те хоть как-то держались на ее костлявом теле. Полагаю, вместе мы смотрелись как Тимон и Пумба из известного мультфильма, и этот факт только подтверждал довольный Янкин взгляд. Она вновь над нами издевалась и ликовала.
Логунова вообще была подозрительно ласкова со мной все дни репетиций — оно и понятно, на фоне таких неуклюжих танцовщиц она смотрелась просто богиней танца. Чего уж говорить, своим нелепым видом мы очень выгодно оттеняли ее на сцене.
Поэтому мне пришлось немного схитрить. Я купила такой же ткани в ближайшем магазине и, пусть и немного криво, но удлинила топ — прикрыла складки на выступающем животе. Затем ослабила резинку на юбке, впивавшуюся в талию, и тоже добавила ей немного длины. Решила: станцую. Да станцую так, чтобы Янка эта своей несканчаемой злостью наконец подавилась! И вечером усердно тренировалась в своей комнате у зеркала.
«Да, я большая. Но я большая и сильная», — сказала я себе перед самым выходом. Может, я и смотрелась нелепо с этими длинными кудряшками и цветами в волосах, может, выделялась среди одноклассников полнотой, но не собиралась быть неуклюжей коровой на сцене. Ни за что!
Музыка, движения, улыбка во все лицо.
Мне казалось, что я парила над землей. Даже в глупом паровозике, когда мы танцевали, ухватившись за талии друг друга, я думала, что не зря скинула пять килограммов за последние два месяца — наверное, это было очень заметно. И Яр, где бы он не был, видел сейчас меня. Какой стыд и позор если честно мне перед ним.
А потом мы дружно сошли со сцены и бросились переодеваться.
— О, Жень ты такая… яркая и… красивая! — остановил меня его голос в закулисной полутьме.
— Привет Яр… — выдохнула я, затормозив. Смахнула пот со лба и прядь улыбнулась глядя на него.
Дронов накинув черный капюшон своей кофты на голову тащил свой синтезатор к сцене и как обычно ласково улыбался мне.
— Жаль, Жек я не видел ваш танец, прости, но тебе наряд очень идет, — с широкой белоснежной улыбкой сказал он, с интересом разглядывая мой наряд.
— Наверное, кто-нибудь снимал на видео, — ляпнула я, краснея от стыда, инстинктивно прикрывала руками объемный живот. Поверь Ярик ты ничего не потерял, не увидев это позор и кошмар!
— Ага. Ну мне уже пора, извини я бы еще с тобой поболтал но мы выступаем через два номера, — замялся он, покрепче сжимая чехол с инструментом в руках.
— Беги конечно, удачи вам! — улыбнулась я рассматривая его серые глаза которые он почему-то от меня прятал уже возясь с вещью.
— Ты Жень… придешь? — резко замер и поднял на меня голову и взгляд Ярослав.
Мне показалось или я увидела в его светлых глазах надежду и страх отказа?
— Конечно как я могу такое пропустить, — засияла я, — только Яр переоденусь и я снова здесь.
Продолжая оглядываться на меня, улыбаясь Ярик кивнул потащил дальше инструмент в сторону сцены.
— Чего встала? — Янка будто специально врезалась в меня плечом когда я засмотрелась блондину вслед. — Нам нужно переодеться и все собрать, чтобы успеть на торжественную часть со звонком. — Она наморщила носик, взглянув вслед тоже Дронову, затем оглядела меня с ног до головы и разочарованно качнула головой. — Так и знала, что ты испортишь костюм. Не забудь отпороть, что напришивала, а то у меня его не примут в костюмерной!
— Да пошла ты… — Всего на секунду я скользнула по ней взглядом, оторвавшись.
Я ее не стала слушать просто развернулась и ушла оставляя одну. Мне было все равно.
Кроме взгляда и улыбки Яра для меня вряд ли что-то большое имело значение. А он смотрел… он так смотрел на меня.
С замиранием сердца я переоделась и помчалась как и обещала лучшему другу в зал. Музыкальные инструменты уже стояли на сцене рядом с ведущим, который рассказывал что-то веселое в микрофон публике. Зал реагировал задорным хохотом. Ребята-музыканты выстроились за кулисами, готовые выйти на сцену, как только их объявят.
Я, чтобы не отвлекать их и чтобы меня не погнали в зрительный зал, встала за шторку за их спинами. «Отсюда лучше видно и слышно. Я снова буду с ними рядом. С ним. Со своим Яром Дроновым. Со своим музыкантом. Которым всегда буду восхищаться и поддерживать.»
— Слушай! Мне понравилось, как она двигала окорочками, — негромко сказал Котов своему приятелю на ухо, что я случайно невольно их услышала, рассматривая Яра который стоял спиной и наклонил голову, — как упругая и румяная курочка гриль. — Он изобразил движение, и я сразу его узнала. Ламбада!
— Только Яру не говори это, он обидется, и так волком на нас смотрит, — хрюкнул, смеясь, второй парень приятель Котова.
— Да она же не его девчонка! — толкнул его в бок Глеб и окинул быстро блондина каким-то уже презрительным взглядом. В полутьме было видно, как скривил резко он своей лицо. — Я бы держал такую только для того, чтобы она покупала мне сигареты и пиво. Знаешь ведь, что жирные старше смотрятся?
Они тихо заржали, а у меня все внутренности стянуло узлом. Обида ударила жаром в лицо. Самым ужасным было то, что я не хотела, чтобы они повернулись и увидели здесь меня, я прижала край ткани ко рту. Это еще хуже, чем слышать про себя такие вещи. Боже, как же это стыдно!
— Эй, Яра, Дрон! — позвал Котов, касаясь его плеча рукой сероглазый блондин обернулся и тут же сбросил его руку приняв холодное выражение лица.
— Ну? — бросил ему в лицо Яр.
— Мы тут Яр спорим, эта девица что ты собой приводишь с параметрами водонапорной башни, она твоя подружка или просто приятельница? — с ехидной улыбкой поинтересовался Глеб.
— Что? — нервно воскликнул Ярослав, выходя уже из себя и полностью оборачиваясь к собеседнику, его жевалки на щеках заиграли от напряжения.
Я видела, как он, как никогда сильно нахмурил свои брови, злился, не понимая, о чем речь и кажется в любой момент, если еще слово произнесет Глеб, наброситься на него с кулаками, ведь руки Яра давно сжались и побледнели.
— Ты с ней Дронов гуляешь или просто…
Он не успел договорить так как Яр наконец сорвавшись грозно на него громко рявкнул:
— Заткнись и проваливай! — резко и громко рыкнул на него парень. Ведущий как раз объявил их выход, когда музыкант схватил мажора за грудки и оттолкнул от себя, и они двинулись после на сцену. Я замерла и все это с открытым ртом наблюдала за ними.
Честно, не помню, как они выступали. У меня голова так пульсировала, что, казалось, она лопнет. Слезы безостановочно катились по щекам, я собирала их пальцами и вытирала о штору глубоко хватая легкими воздух. А потом убежала невыдержав в туалет, так и не дождавшись окончания композиции.
Умылась холодной водой, приказывая себе сжать зубы крепче и не реветь. Взять себя в руки. Пыталась выбросить их слова из головы, но они звучали и звучали в сознание. С трудом заставила себя вернуться в зал к одноклассникам. Стояла позади толпы, не дыша и мечтая исчезнуть или стать невидимкой. С каменным лицом выслушала речь учителей о большом светлом пути, который ждет нас впереди. Мало кто из сверстников уходил из школы после девятого, поэтому эти слова я решила пропустить мимо ушей. Поискав глазами Яра.
Едва все закончилось, направилась в класс. Накинула верхнюю кофту на замке, схватила сумку и поплелась домой. Ноги не шли — шаркали по-старушечьи, а сердце, кажется, даже не билось. Хорошо, плакать больше не хотелось, будто всю душу мне выпотрошили, не оставив внутри ничего.
Он нагнал меня ближе к дому. Немного растерянный и всклокоченный и тяжело дыша, запыхавшись подскочил схватил за плечо и развернул к себе останавливая.
— Женька, ты чего меня не подождала? Я тебя обыскался! — попытался улыбнуться Яр смотря прямо в мои глаза на что я свои быстро отвела от его.
— Что? Я… я просто устала. — тихо слетело с моих губ.
— Ясно! С тобой все хорошо? Ты какая-то грустная? — Ярик поравнялся со мной и снова уже выжидающее серьезно посмотрел на меня, а я лишь попытавшись ему улыбнуться кивнула в знак того что у меня все «супер». Парень рассматривая меня нахмурился и опять произнес: — Видела наше выступление?
— Да. Прекрасно, как всегда Яр. — Желудок скрутило узлом от еще свежих воспоминаний.
— Чуть не забыл тебе отдать Жень. — Вдруг воскликнул он громко остановился как и я, порылся в кармане и вложил в мою безжизненную ладонь синюю флешку. — Записал тебе немного музыки… — широко улыбался и искрил своими серыми глазами юноша. На что я приняв его флешку и сжав ее в руке, глядя на него благодарно улыбнулась.
На душе стало теплее. Его голос, присутствие и светлая улыбка словно растопили во мне льдинки, оставленные злыми словами.
— И вот еще Жек, — он достал из кармана какой-то мятый квадратик из тонкого старого картона, — нашел дома. Этот снимок мама сделала, когда нам с тобой было лет по пять.
Я взяла карточку. Не могла не улыбнуться снова, глядя на нее как и Яр подходя еще ближе ко мне, слегка касаясь и нависая. Маленький Ярик с лохматыми светлыми волосами и в зеленых колготках и желтой майке сидел на ковре, сжимая в ручонках деревянный ксилофон. А рядом я в красном платьице — с пластмассовым микрофоном в одной руке и с чем-то съестным в другой. На фото также была написана дата снимка женским почерком от руки: 13.07.1996
— Опять баранка? — горько усмехнулась я.
— Или пирожок, — рассмеялся Дронов, — никак не могу понять. Плохо видно. — парень еще ближе наклонил голову вглядываясь в изображение устаревшего качества.
— Ничего не изменилось…
— Да, ты такая же, — кивнула все рассматривая фото Ярик и серьезно добавил глубоко вздохнув: — Красивая.
Я от таких слов вздрогнула резко вскинула на него голову и заметила, как он не отрываясь от разглядывания, словно завис, сглотнул.