
Пэйринг и персонажи
Метки
Драма
Романтика
Счастливый финал
Бизнесмены / Бизнесвумен
Развитие отношений
Юмор
Первый раз
Неозвученные чувства
Нежный секс
Учебные заведения
AU: Школа
Подростковая влюбленность
Засосы / Укусы
Songfic
Дружба
Боль
Влюбленность
Музыканты
Ненависть
Прошлое
Буллинг
Повествование от нескольких лиц
Куннилингус
Рестораны
Становление героя
Подростки
Предательство
Воссоединение
Любовный многоугольник
Друзья детства
Семьи
2000-е годы
Второй шанс
Мечты
Расставание
Чувство вины
Концерты / Выступления
Недостатки внешности
Страдания
Описание
Каждый день мы делаем выбор. Сказанное слово или холодное молчание. Движение навстречу или нежелание обернуться, когда уходишь. Правда или ложь, чувства или разум. Часто от этого выбора зависит наша дальнейшая судьба. Всего один короткий миг, когда ты решаешь, как поступить, — именно от него зависит, каким будет твое завтра. Не ошибись. Всегда будь собой и слушай свое сердце!
Примечания
Название для фанфика взято, из песни SHAMAN — «РАЗЛУКА-ЛЮБОВЬ».
Посвящение
SHAMAN 🇷🇺❤️
2.
04 января 2023, 08:00
— Больше не буду есть. Совсем, — заявила я, вернувшись домой и сев за стол.
Бабушка как раз раскладывала по тарелкам мясо с овощами и одновременно смотрела что-то по маленькому телевизору что стоял у нас на холодильнике. Пахло безумно вкусно, и мой рот моментально наполнился слюной. Самое время, чтобы сдаться, но воспоминания о том, как одноклассницы дружно смеялись над моим весом, все еще неприятно горчили на языке.
— Что случилось, булочка? — ласково спросила бабуля, откладывая ложку в сторону.
— И ты туда же! — едва не разрыдалась я.
— Да что стряслось Евгеша?!
— Они… они… — Я склонилась над столом и спрятала лицо в ладонях. — Обзывают меня жирной!
— Кто?
— Девочки! — крикнула я.
— А-а, вот в чем дело… — вздохнула бабушка. — Все очевидно: они тебе Женечка просто завидуют.
— Бабуль, — я посмотрела на нее в упор, — зачем ты мне врешь? — Шмыгнула носом и утерла слезу. — Ты же должна быть на моей стороне! Пытаешься успокоить, а надо признать: есть проблема. И не просто какая-то там, а настоящая проблемища!
— Ну… — задумчиво протянула бабушка.
Она такая добрая, не хочет меня огорчать. Но мы обе прекрасно понимали, что все зашло слишком далеко, и мое ожирение приобретает, так скажем, размах.
Я тоже хотела, как вредная Янка носить модные джинсы в облипочку, крохотные топы, майки, короткие сарафаны и не стесняться выпирающих целлюлитных ляжек. Мне очень хотелось быть как все и больше не стыдиться, покупая нижнее белье, на которое уходило больше ткани, чем на Янкины юбки.
Мне не хотелось краснеть, отправляясь в мужской отдел, чтобы выбрать футболку по размеру, не хотелось, чтобы брюки стирались между ног от ходьбы. Я мечтала носить шорты и платья, хотела выйти на солнечный свет, а не прятаться в полутьме, скрывавшей мои недостатки. Мечтала надеть что-то яркого цвета, а не надоевшее черного, который был лучшей маскировкой моих складок и округлостей.
Мечтала покупать одежду в ближайшем магазине одежды, как все нормальные люди, а не носить сшитое бабушкой.
— Они считают своим долгом убедить меня, что я хуже! Я для них человек второго сорта!
— Булоч… — бабуля запнулась на полуслове, — Женечка…
— Все, больше не буду есть! Не хочу! — отмахнулась я.
— Но ведь совсем не есть нельзя. — Она присела рядом и погладила мое запястье.
Я отдернула руку:
— Можно!
— Язву внуча заработаешь. Нужно несколько раз в день, но понемногу. Давай хотя бы так, ладно?
Я вскочила, забрала у нее ложку, выловила из кастрюли маленький кусочек морковки, четвертинку картофелины и села обратно за стол. Совсем не есть у меня и так не получилось бы.
— Не слушала бы ты их, Евгения, — огорченно произнесла бабуля.
— Легко сказать! — Я сунула в рот морковку, прожевала и проглотила. — Мне стыдно ходить в школу. Они все на меня пялятся. Смеются! Я больше туда не пойду!
Проглотила картофелину, не жуя. Вскочила, налила стакан воды, выпила — так, кажется, учат в передачах про здоровье?
— Ну и пусть смеются. Они глупые. Только недалекий человек смеется над чужими недостатками.
Есть захотелось еще сильнее. А при взгляде на мясо у меня даже закружилась голова.
— Это все ты виновата! Ты! — Слезы покатились большими горячими горошинами по щекам. — Ты меня сделала такой! И твои блинчики, супы и пироги!
Бабушка поникла, побледнела. На ее лице было столько растерянности, вины, удивления, но я думала как настоящий эгоист только о своей обиде. А еще о том, что ужасно хочу жрать и накинуться на рагу и стрескать его все за обе щеки. Но не могу.
Топнув ногой, я убежала в свою комнату. Бросилась толкнув дверь на кровать лицом вниз в подушку и разрыдалась. Почему я такая? За что мне это? Почему другие девчонки как девчонки, лебеди, а я… слон! Неуклюжая, огромная, неповоротливая. Жирная и неудачница. Это слово Жирная горело на мне клеймом.
Разве можно быть собой, когда так выглядишь? Искренне улыбаться и надеяться, что когда-то будешь счастливой? Жить, осознавая, что внутри ты такая же, как они, тростиночка? Просто внутренняя стройная и легкая Женя почему-то обросла горой жира, за которой ее настоящую никто и не видит.
И, конечно, я зря обидела бабушку, ведь она всегда хотела как лучше: радовать меня, заменить мне маму, окружить заботой. А вместо благодарности я взяла и выплеснула на нее весь свой гнев.
— Все будет хорошо, моя девочка, — раздалось над ухом, когда я почти уже успокоилась. Бабушка села на кровать и погладила меня по спине. Ее рука дрожала. — На самом деле Женя неважно, как ты выглядишь. Важно, что чувствуешь. Если принимаешь себя и свое тело таким, какое оно есть, то обязательно найдется человек, который полюбит тебя такой. Я же люблю. — Она вздохнула. — Но если тебе некомфортно и ты хочешь похудеть, я попробую тебе помочь справиться с этим.
— Не хочу, чтобы меня обзывали Колбасой, — всхлипнула я в подушку.
Она похлопала меня по спине шершавой, натруженной на хлебозаводе рукой.
— Они не будут, внуча. Но тебе нужно научиться давать отпор.
— Мне драться с ними?
— Нет.
— Отвечать чем-то обидным? — Я перевернулась и посмотрела на бабушку. — Обзывать? Как?
Она улыбнулась, прищуриваясь.
— Если тебя оскорбляют, никогда не отвечай. — Бабушка погладила меня по голове. — Ведь если на тебя лает собака, ты не встаешь на четвереньки и не лаешь в ответ? — я уже слегка захихикала на такое бабушкино сравнение.
— Молча терпеть?
— С достоинством. Они еще слишком глупы. Вот вырастут и поймут.
— Они не глупы. Они жестоки!
— Чем Женечка ниже интеллект, тем громче оскорбления. — Она подмигнула подбадривающе, улыбаясь, но меня это не утешило.
Нет! Я все для себя решила. Сколько бы она меня не утешала, проблема в том, что я много жру. Нужно научиться считать калории, записаться в тренажерный зал, отказаться от сахара, купить утягивающие белье. Похудеть или умереть!
— Опять Ярик бренчит, — раздосадованно сказала бабуля.
И посмотрела на стену с укором, словно она и была тем самым нашим вредным музыкантом Яриком Дроновым.
— Не бренчит — играет и хорошо еще поет, — улыбнулась я расцветая уже как цветок только от одного произношение его имени, и тут же покраснела под ее взглядом.
Мне всегда нравилось кажется только одной из всех, слушать, как мой сосед играет на фортепиано. У меня перехватывало дух от его голоса, музыки и песен.
Я могла часами сидеть на полу у стены и слушать, как Ярик это делает. Не зря все-таки его родители оценив самые первые его способности, с мланденчества отдали Яра в музыкальный кружок и позволили заниматься творчеством, музыкой.
Казалось, весь мир оживает, стоит ему только коснуться клавиш. Ярослав был рожден для музыки, а музыка для него. Возможность слушать его, вздыхать по нему все время в школе и наслаждаться каждым звуком и ноткой голоса — настоящее волшебство. Дивные минуты, наполненые летящими сквозь стену с обоями мелодиями, были единственным лучом света в моей серой жизни.