Лети, лети, лепесток

Номер был потрясающий. Конечно, в обычный командировочный пакет отель такого уровня входить не мог, но отец, в качестве извинения за столь внезапную неподготовленную командировку решил пойти на небольшое нарушение правил и немного подсластить пилюлю. Из огромного панорамного окна просматривался весь район Пудун, излучина Хуанпу. Было чувство, что он перенесся на тридцать лет вперед и далекое будущее уже наступило, настолько это было не похоже на невысокий сдержанный Берлин. Он долго не мог оторвать взгляда от серебристо-голубого сияния Шанхайской башни, от необычного футуристического дизайна высотки финансового центра, от золотой огромной пики башни Цзинь Мао, протыкающей небесную тьму. Внизу сияющими реками огней скользили машины, на горизонте ночное небо сливалось с блестящими водами Восточно-Китайского моря, тут и там подсвеченного огнями кораблей, стоящих на рейде. Это было так необычно и так красиво, что Сяо Чжань не сдержался и позвонил родителям. — Посмотрите! — он переводил камеру, с восхищением рассказывая о каждом здании — Ибо, во время их вечерней прогулки успел многое рассказать. — Мам, пап! У меня такое чувство, что я не на земле, — родители, разумеется, восхищались в ответ, но папу больше интересовали рабочие вопросы. — Пап, не волнуйся. Я утром буду в штаб-квартире, а вечером поведу директора Лю и его команду в ресторан. Как что-то будет известно, сразу тебе сообщу. Он решил выбрать самый модный в Шанхае ресторан европейской кухни, справедливо посчитав, что раз уж он европеец, то как-то глупо угощать китайцев китайской едой. Очень хотелось, чтобы в ресторане был и Ибо, но какую должность он занимает в CSSC выяснить пока не удалось. Сяо Чжань думал, что сможет уснуть только под утро, ведь в родном Берлине сейчас было всего около пяти вечера, но нет. Только он растянулся на белых простынях, голова утонула в комфорте мягкой подушки, а тело почувствовало приятную тяжесть одеяла, как он тут же заснул и крепко без сновидений проспал всю ночь. Утром, еще до конца не проснувшись, не открывая глаз он услышал сигнал будильника и потянулся за телефоном, постепенно начиная осознавать просыпающимся сознанием, что у будильника стоит другой рингтон, да и вообще он под воздействием впечатлений о будильнике вчера напрочь забыл. — Я слушаю, — хриплым со сна голосом ответил Сяо Чжань. — Это Ван Ибо, — донеслось из трубки. — Извини, я подумал, что ты мог забыть вчера поставить будильник, а директор Лю не любит опозданий, вот я и решил… — Уф, да, — выдохнул Сяо Чжань. — Я действительно забыл, и если бы ты не позвонил, проспал бы обязательно. Который час? — Сейчас восемь. А в Берлине час ночи. — зачем-то сообщил Ибо. — Собирайся тогда. Я внизу жду. Подумал, что ты тут в нашем транспорте можешь потеряться. Я и решил, что лучше заеду за тобой и отвезу, если ты не против? — голос Ибо казался смущенным. Сяо Чжань посчитал это хорошим знаком и улыбнулся. — Конечно не против. На самом деле ты меня просто спасешь — не люблю общественный транспорт. Я быстро. Сяо Чжань вскочил с кровати и даже подпрыгнул от переполнявшей его радости. Может он тоже понравился Ван Ибо? Вчера он пытался разглядеть в нем хоть какой-то намек на заинтересованность, но так и не смог. Тот вел себя предельно вежливо, улыбался, но очень сдержано. В Германии молодые люди, а Сяо Чжань как-то сразу понял, что Ибо его пусть и не намного, но моложе, так себя не вели. Немцы вообще были довольно шумными и раскрепощенными. Судить о других китайцах Сяо Чжань пока не мог, общался только с Ибо. Но и о нем сказать, что он человек холодный и отстраненный было нельзя — Сяо Чжань вспоминал его обжигающий взгляд, тепло больших рук и плечи сразу немели, а кровь бурным горячим потоком устремлялась вниз. И сейчас он ждет внизу, такой заботливый и такой красивый. Сяо Чжань быстро собрался, проверил, с собой ли зарядка от ноутбука, бросил придирчивый взгляд в зеркало и поспешил к лифту. Проходя мимо ресепшна, он улыбнулся девушке в форменном костюме, стоящей за стойкой. — Чем могу помочь? — спросила она учтиво. — Скажите, постояльцам вашего отеля разрешено приводить в номер гостей? — Да, конечно. Вы только должны зарегистрировать человека, как гостя. Часы регламентированы, он сдает паспорт, и получает его назад при выходе. Ибо сидел на вчерашнем месте, опять уткнувшись в ноутбук. Рядом лежала прихваченная для Сяо Чжаня куртка. Он нежно улыбнулся, глядя на широкие плечи, на мягкие блестящие волосы, чуть прикрывающие шею, заметил яркую родинку слева — безумно захотелось до неё дотронуться. Он подошел ближе и опять протянул руку для рукопожатия, посчитав, что этот жест невозможно рассматривать двояко. — Привет. — Привет, Чжань-гэ. Можно я буду звать тебя так? — он чуть привстал, отвечая на рукопожатие. Двояко, оказывается, можно рассматривать любой жест, особенно когда ладонь почти полностью скрывается в большой теплой руке, которая как-то слишком нежно ее обхватывает. Ибо почувствовал как пальцы Сяо Чжаня чуть дрогнули. Отпустить эти пальцы сразу не было никакой возможности, Ибо задержал его руку в своей чуть дольше, чем было нужно. Сяо Чжань, следивший за переплетением рук, поднял взгляд. «Так странно», — подумал Ибо, пытаясь унять сбившееся дыхание — «ведь это же просто глаза, почему они так на меня действуют-то»? — Гэ — это обычное обращение, если ты забыл, — уточнил он. — Этого не забыл, Бо-ди, — Сяо Чжань посмотрел с хитрецой, одна бровь красиво изогнулась, будто очерченная умелой рукой художника и улыбнулся, отчего у Ибо сразу пересохло во рту. Он наконец отпустил руку. — Крепкое рукопожатие, — отметил Сяо Чжань. — Я вообще крепкий парень, — усмехнулся Ибо криво, чувствуя, что внутри все начинает закипать. — Поехали, еще позавтракать надо. — Ты не завтракал? — вскинул удивленные глаза Сяо Чжань. — Нет. Спешил к тебе, боялся, что проспишь. *** Штаб-квартира судостроительной компании поражала роскошью. Стеклянные лифты, комфортные просторные переговорные, велюровые диваны в холлах, украшенных живыми цветами. — Вау, как у вас круто! — Это этаж руководства. Я работаю научным специалистом в отделе контроля, напрямую изучаю предложения по тендеру. Это в этом же здании, только ниже на два этажа. У нас все гораздо демократичнее. Директор Лю оказался среднего возраста дядькой ничем непримечательной внешности, но в дорогом итальянском костюме и до блеска начищенных ботинках. Сяо Чжань мысленно похвалил себя за выбор ресторана для сегодняшнего ужина. Когда с формальностями было покончено, директор Лю сказал, что они бы хотели посмотреть презентацию. — Ваше время с одиннадцати до половины двенадцатого. Ибо, подготовь вторую переговорную. У нас есть вопросы. Хочу вас сразу предупредить, господин Сяо, что после обеда мы также выслушаем представителей других фирм-участников, — Ибо поджал губы и чуть заметно помотал головой. — Нет никаких других фирм. Вернее, они, конечно, есть, но приехал к нам только ты. Вообще, директор Лю нормальный мужик, и не дурак. У него просто первый такой крупный проект, вот он и рисуется, цену себе набивает, — объяснял он, настраивая технику, когда за директорам закрылась стеклянная дверь. — А что за вопросы? — Сяо Чжань был растерян. Он не настолько хорошо знал все технические характеристики представляемого мотора, чтобы с ходу ответить на любой вопрос. Ибо изучающе посмотрел на него, сильно закусив губу. Приняв для себя решение, он достал свои ноутбук и жестом позвал Сяо Чжаня садится ближе. — Вот смотри, — его пальцы быстро забегали по клавиатуре. Он открыл один из чертежей. — Вот здесь не совсем точные расчеты, на выходе некорректные данные. При эксплуатации двигателя это может привести к повреждениям в работе системы. Не переживай, вообще-то никогда не было такого, чтобы я чего-то не нашел. Недостатки Siemens самые незначительные и легко устранимые. Поверь, ситуация у других соискателей намного хуже. Вот, посмотри еще на трехмерной модели это место. — А как это устранить? Давай я позвоню руководству, должен быть какой-то выход, — Сяо Чжань поджал губы, явно находясь в сильном замешательстве. Он даже предположить не мог, что китайцы в немецких моторах смогут найти какие-то недочеты. — Куда позвонишь? Сейчас у вас ночь. Это ты проектировал? — спросил Ибо неожиданно. — И я в том числе, — Сяо Чжань сокрушенно покачал головой. — Verdammt, wie unpraktisch (Черт, как неудобно —нем.) — Да нормально все с практичностью. Если доверяешь, то я уже все рассчитал. Сейчас пришлю тебе правильную формулу. Когда директор Лю укажет тебе на ошибку, просто сделай вид, что сейчас сам все исправишь. Он не будет задавать лишних вопросов — это не его тема. Технические вопросы такого уровня могу задавать только я и мои коллеги, но они знают, что ваши моторы одни из лучших и из-за небольшой, да еще и исправленной ошибки проект топить не будут. — Почему ты мне помогаешь? — спросил Сяо Чжань тихо. — Я же уже говорил, ваши моторы одни из лучших на рынке, — спокойно ответил Ибо, а внутри все кричало: «если тебе сейчас откажут, то завтра ты улетишь в свою чертову Германию и я больше никогда тебя не увижу. А я этого допустить никак не могу». *** Один раз что-то похожее уже произошло, и он очень долго переживал. Человек, подросток, спасший и давший надежду, бесследно исчез. Ибо все рассказал тете, когда она забрала его из детского дома, и она, золотой человек, даже ходила к директору в надежде узнать у того хоть какую-то информацию о мальчике, который оставил такой яркий след в сердце Ибо, но директор ничего не сказал — информацию об усыновителях разглашать запрещалось. Вскоре они с тетей переехали в Шанхай. Она справедливо посчитала, что в родном городе для Ибо все наполнено тяжелыми воспоминаниями, и лучший способ избавиться от них — поменять место жительства, поэтому в школу Ибо пошел уже в Шанхае. Он всем своим маленьким, но таким пламенным сердцем надеялся на встречу со своим спасителем, вот просто так, на улице. Много раз представлял себе, как бы это могло быть. Представлялось всегда что-то героическое: как он спасает того парня от хулиганов, поджидавших в подворотне, и стоит ему, Ибо только появиться, они в страхе разбегаются. Или тот тонет в морских кипучих волнах, Ибо с берега слышит крики о помощи, кидается в воду, гребет быстро, быстрее всех чемпионов Китая и спасает его. Или вообще пожар, а Ибо, как отважный пожарный прорывается сквозь черный дом и языки пламени, и на спине выносит его наружу. Как он это будет делать, учитывая, что тот старше и намного выше — в мечтаниях умалчивалось. Ибо знал только имя: Чжань-Чжань. Почему-то даже фамилию он узнать тогда постеснялся. Чжань-Чжаней миллионы, искать бесполезно. Но Ибо нашел выход из ситуации. Он сделал его тайным выдуманным другом — некое второе Я. Это помогало справляться с одиночеством в новом городе, утешало, когда очень хотелось к маме. Тетя, хоть и была прекрасной женщиной и очень любила Ибо, мамой не была. Он скрывал это от всех, даже горячо любимой тете не рассказывал. Когда она с тревогой заглядывая в глаза спрашивала, почему у Ибо нет друзей — он искренне удивлялся и говорил, что ему никто не нужен, ему прекрасно и так. У него был его Чжань-Чжань. Потом началась школьная жизнь. Оказалось, что учиться очень легко и интересно. Началку Ибо закончил за два года. Стало понятно, что в обычной школе ему не место. Тетя нашла прекрасную гимназию для одаренных детей. Она была платная, но если ребенок по всем предметам успевал отлично, плата была чисто символической. Тетя, озабоченная, что мальчик только и делает, что сидит за книгами, записала его в танцевальную студию. Ибо увлекся. Танцы позволяли чувствовать себя свободным. Появились друзья, с ними было весело. Выдуманный друг уже не был настолько необходим, но иногда, в трудные минуты жизни он доставал его из глубин сердца, вел с ним внутренний диалог и это всегда помогало. Случалось, бегая с дворовыми пацанами по заброшенной стройке, он обращался к нему, как у внутреннему цензору, до какой степени это будет считаться еще шалостью, а когда уже станет опасным. Когда пацаны предложили сигарету, в памяти сразу же встала их первая встреча, и Ибо радостно закурил, так сказать приближая себя к желаемому образу. Из глаз правда полились слезы и он долго кашлял. Вечером внутренний Чжань-Чжань долго отчитывал, говорил, что курить очень вредно, что он не вырастет, и еще много всего такого. Впервые о любви он думал тоже со своим внутренним другом. В пятнадцать он поступил в институт. Началась совсем взрослая жизнь. Конечно, на курсе Ибо был самым младшим, но никаких комплексов по этому поводу не испытывал, привык еще со школы. Да и внешне, высокий, с сильным тренированным телом он почти не отличался от семнадцати-восемнадцатилетних однокурсников, а по уму всех определенно превосходил. Тогда же случился и первый секс. На одной из шумных студенческих вечеринок он весь вечер протанцевал с симпатичной девчонкой с третьего курса. Танцами дело не закончилось, девчонка утащила слабо сопротивляющегося Ибо в свою комнату в общежитии. Он вроде и хотел, или понимал, что уже пора, да и девчонка ничего особо не требовала и сделала все сама, но вышел из ее комнаты Ибо через час каким-то потерянным. Ему не понравилось. Даже разбираться в происходящем не хотелось. Он не стал возвращаться на вечеринку, поехал домой и долго лежал в ванной, борясь с чувством опустошенности. Так и не найдя причину своей странной реакции, он подумал, что, наверное, до секса еще просто не дорос, на том успокоился и лег спать. Через год в танцевальную студию пришел новый парень и Ибо почувствовал, что влюбился. Он какое-то время думал, как с этим жить, но к долгой рефлексии был не склонен — слишком жалко было на это времени, его и так не хватало. Ибо попытался неумело ухаживать и, о чудо, тот его не оттолкнул, а даже совсем наоборот. Оказалось, что Ибо до всего дорос, просто нужно было другое. Отношения были легкими, они оба были молоды и всерьез эти отношения не воспринимали. Ибо закончил институт экстерном в восемнадцать лет и его сразу же взяли стажером в проектное подразделение CSSC, где он за два этих года достиг должности главного научного специалиста в отделе контроля. CSSC был одним из крупнейших судостроителей Китая, в последнее время было много правительственных заказов, дела шли очень хорошо.