Не оглядывайся на прошлое

Тэхён лениво переворачивается на бок, утыкаясь кончиком носа в приятно пахнущую шею. Кожа, помимо естественного, чуть солоноватого из-за сна запаха, имеет на себе отпечаток привычного парфюма. Стоит лишь немного поддаться вперёд, сделать глубокий вдох, и в нос попадает ускользающий древесный аромат со свежепряными нотками зелени. Так вкусно. Тэхён слабо улыбается, не желая покидать эту приятную сонную дымку. Он поднимает руку, закидывая её на сильное тело, оглаживает ладонью крепкий пресс и, замешкавшись всего на мгновение, опускается к краю пижамных штанов. Так тепло, уютно и комфортно. Расслабляющее чувство защищённости окутывает с ног до головы, пока в реальности не звучит отвратительно раздражающий будильник. — Чёрт, — встряхнув головой, чтобы прийти в себя, Тэхён на ощупь находит гудящий телефон и отключает его, — опять. Он поворачивает голову на пустую половину постели. Холодную, даже кажущуюся безжизненной в свете раннего утра. Маленькие пылинки танцуют в лучах солнца, пытаясь развеселить наблюдателя, но Тэхён только кривится. Больше всего на свете он не любит, когда ему снится Намджун. Почти десять лет прошло с тех пор, как он трусливо сбежал, но перед глазами до сих пор стоит картина того, как Намджун, его Намджун мощными толчками вбивался в незнакомое хрупкое женское тело. На их постели, в их квартире, посреди их отношений. В памяти отчётливо сохранилось воспоминание его блестящей от пота кожи и звуки чужих стонов. Высоких. Сладких. Пронзительных. Таких, которые Тэхён никогда не издавал, даже находясь на грани оргазма. Он устало вздыхает, спустя года признавая, что подобного стоило ожидать. Тэхён был слишком наивным и молодым, даже не поступил в институт, выбрав любовь вместо карьеры, а Намджун… В свои двадцать пять он уверенно двигался в сторону места генерального директора. И если верить новостям, то достиг желанной должности спустя всего лишь пять лет. Да, Тэхён был обижен, разочарован, зол. Да, он долгое время желал отомстить и что-то доказать. Показать, кого именно Намджун потерял. Он помнит и свои мысли в тот день, и то, как пальцы бессильно разжались, выпуская чужие ключи в реку Хан. В месте, где они познакомились. Каждый день он проживал с мыслью о Намджуне, не отпуская его из своей жизни ни на мгновение, и, пожалуй, это было самой главной ошибкой. Потому что построить новые отношения с призраком бывшего за спиной просто невозможно. Тэхён пытался. Был верным, заботливым, покладистым. Иногда жёстким и грубым, если того требовал партнёр. И как бы сильно он ни старался забыть, въевшаяся под кожу привычка ядом проникала в самый неожиданный момент, разрушая всё, что он построил с другим человеком. И сейчас его заполняет пустота. Надо просто закончить. Довести план до конца. Встретиться, показать Намджуну себя — нового себя. Не просто человека, которого можно трахать. Не просто комфортного и удобного компаньона по жизни. Не просто смазливую мордашку с квадратной счастливой улыбкой. Не просто. Тэхён не набор качеств, которыми можно пользоваться только в определённые моменты жизни. Он чувствует искренне и пылко, просто не раскрывается всем подряд. И его доверие крайне тяжело вернуть обратно. А у Намджуна нет и мизерного шанса на это. Так что Тэхён выждал достаточно, чтобы достичь поставленной когда-то в юности цели. И ежегодное мероприятие в честь уходящего года как нельзя лучше подходит, чтобы случайно встретиться. Он там будет в качестве модельера, завершившего свой триумфальный показ. Интересно, Намджун будет в костюме его бренда или нет?

***

Прогнившее лицемерными улыбками высшее общество встречает Тэхёна равнодушием. Он не из знатной семьи чеболей в энном поколении, не лицо обложек журналов или первой полосы, не айдол. Его фамилия не встречается на каждом тендере, а имя не на слуху, потому что выпускает он свои наряды под псевдонимом Ви. И тем забавней видеть, что подавляющее число гостей ходят именно с незамысловатым узором его компании. Гладкая вязь «V» просматривается на воротничках пиджаков, лацканах рубашек или вплетена в узор платья. Золотая нить блестяще привлекает внимание, но Тэхён прячет улыбку в бокале с шампанским. Люди, привыкшие знать обо всём на свете, с недоумением всматриваются в его лицо, пытаясь угадать. Тэхён уже устал отвечать: «Нет, я не из тех самых Кимов и Сокджин не мой дядя». И устал молчать, чтобы не раскрыть интригу раньше времени. Он знает, что его обязательно представят всем, и с присущей его душе мстительностью ждёт этого момента. Отрадно будет наблюдать смену эмоций у тех, кто всё привык держать под контролем. — Вы тут впервые? — словно сама вселенная решает помочь Тэхёну, и к нему подходит Намджун со спутницей. Очередная эскортница тем не менее в его коктейльном платье. Стоит отдать должное: подобный фасон идеально лёг по фигурке, подчёркивая все достоинства тела. — Не уверен, что встречал вас раньше. — А вы всех знаете? — Тэхён разворачивается так, чтобы Намджун видел его. Посмотрел внимательно, скользнул взглядом от лакированных носочков туфель до макушки. Встретился с глазами. Сейчас светлыми из-за линз, чтобы сочеталось с алым костюмом. — Большинство, — в Намджуне не мелькает узнавания, зато он вполне дружелюбно поддерживает разговор. Указывает рукой с бокалом виски на кого-то из деловых мужчин, одного из немногих без метки «V» на одежде. — Это, например, Мин Юнги в компании инвесторов и тех, кто мог бы вложиться в его бизнес. Он занимается развитием медицины, но поговаривают, что… не так уж он и чист. Спутница Намджуна некрасиво начинает хихикать, словно он сказал какую-то шутку. Совершенно неуместно, чем портит всё впечатление о своей и так сомнительной персоне. Они не отвлекаются на неё, продолжая разговор. — Знаю только его спутника — айдол и модель Пак Чимин, — Тэхён чувствует в груди нечто странное. Тёмное, клубящееся ощущение, подталкивающее в совершенно неясную сторону. — Слышал его песни, да и… мельком пересекались. Тэхён смотрит на Намджуна, изучает черты его лица, зацикливается на очаровательных ямочках. В тридцать пять лет тот выглядит ещё более горячим, возмужавшим. Лишившимся какого-то налёта корейской подростковости. Широкие плечи стали ещё массивнее, а ранее узкая талия, не лишённая пресса, сейчас напоминает скалу. Он высокий, держится уверенно и властно. Более спокойно. Тэхён помнит другого Намджуна. Вечно пропадающего на работе, раздражительного и срывающегося на Тэхёна по какой-то мелочи. Зато после подобных срывов всегда ласкового и нежного. Умело трахающего, чтобы извиниться. Глядя на человека перед собой, можно даже усомниться, что это одна личность. Но Тэхён не обманывается. — Пересекались? — Намджун улавливает самое важное. Он всегда был внимательным к мелочам, которые его волновали, только вот Тэхён никогда не был и такой мелочью. Вечно «потом», всегда «посмотрим, Тэ» или ненавистное «ты подумай ещё немного». Наверное, именно поэтому ему и изменили. — Так кто же вы? — Может быть, чуть позже меня представит ведущий, — Тэхён кивает на сцену, где как раз начинает собираться небольшая группа людей, — зачем портить сюрприз? — Люблю сюрпризы, — Намджун улыбается. Ярко, солнечно, затмевая собой все то тёмное прошлое, что было между ними, и предательское сердце Тэхёна пропускает удар. Нет. Он не имеет права позволить остывшим чувствам вспыхнуть с новой силой. Ему надо наоборот. Чтобы Намджун влюбился, чтобы он бегал, как щенок, и умолял вернуться, простить, забыть былое. Чтобы он убеждал Тэхёна, что изменился, что все эти десять лет думал о нём, что… Тэхён переводит подводящее дыхание, отпивая немного шампанского. Он сейчас думал о себе или о Намджуне? Стоит тут среди людей, которые одним своим видом подчёркивают его достижения, а думает о том, что, возможно, они могли бы попробовать снова? Бред. Такая глупость. Наивная, под стать ему восемнадцати лет, инфантильная мысль. — Сюрпризы не всегда бывают хорошие, — Тэхён хмыкает, жестом подзывая официанта. Меняет пустой бокал на новый и сдерживается, чтобы не выпить всё сразу. Залпом. Ему не стоит напиваться в месте, где сработает спусковой крючок. Чтобы хоть как-то отвлечься, он выцепляет взглядом первого попавшегося незнакомого ему человека в своем бренде и указывает на него. — А кто там, не знаете? — М-м-м… Тот молодой мальчик с оленьими глазками? — Намджун находит заинтересовавшего Тэхёна парня не сразу, неторопливо осматривая зал. — Чон Чонгук, наследник семьи Чон, через пару лет займёт место своего отца. Вы с ним осторожней. — Почему? — Вспыльчивый, неуправляемый, себе на уме, — Намджун пожимает плечами, криво ухмыляясь, — выглядит, как самый дорогой айдол на свете, но вот поведение… — он покачивает головой, осуждая. — Не ценит партнёров, меняет их как перчатки, не заботясь о чужих чувствах. Не только в личной жизни, но и планируя сделки. Мне как-то довелось с ним вести переговоры. Запомнил на всю жизнь. «А ты не такой же, — хочет спросить Тэхён, — не бросаешь тех, с кем состоишь в отношениях? Не изменяешь им? Ценишь чужие чувства, что ли? Волнуешься? Бережёшь? Ищешь?» Тэхёна наполняет злость. Он старательно контролирует вспыхнувшие в сердце эмоции, чтобы не выдать переживаний ни одной дёрнувшейся мышцей. Не сжать бокал. Не помрачнеть. Он выше этого и уж точно ценит себя намного сильнее, чем десять лет назад. Эта фраза, одна простая мысль, сказанная в прошлом любимым голосом, отрезвляет. — Почему вы подошли ко мне? — Тэхён отвлекается от наблюдения за Чонгуком, который завязывает с кем-то непринуждённый разговор, и смотрит в глаза Намджуну. Читает в них умиротворение и покой. Боковым зрением улавливает, как крепкая ладонь скользит по боку эскортницы, спускаясь к бедру и нагло сжимая его. Некоторые вещи не меняются. Намджуну всегда нравилась публичность. Чтобы снаружи всё идеально, а то, что за стенами квартиры… это никого не должно волновать. Для Тэхёна это не было понятно ещё тогда. Конечно, его не били, не унижали, но зато ни во что не ставили. Не любили. Не дарили просто так подарки и комплименты. Для его ранимой подростковой натуры, едва вышедшей за пределы узкого круга школьного общества, это было необходимо как воздух. Разумеется, Намджун не был обязан потакать его прихотям. Не должен был терпеть капризы, если бы они были. Но всё, чего хотел Тэхён, — это немного ласки. Искренности. А не только хорошо долбящий задницу член. — Мне стало любопытно, — Намджун допивает свой виски, — встречал не так много людей, которым идёт настолько вызывающий красный и в одежде, и в волосах. Да и на вас костюм от Ви: мало кто может позволить себе столь дорогую одежду. Но имя неизвестно, да и лицо тоже, хотя вы невероятно эффектны и харизматичны. — Столько комплиментов, — Тэхён посмеивается, отпивая шампанского. Как ему хотелось бы услышать это десять лет назад. И почувствовать, как вслед за словами тянется ниточка поцелуев. От губ к шее, ключицам… ласка, спускающаяся на косые мышцы таза, и рот, заглатывающий член. Намджун не отсасывал. Никогда не брал в рот, не вылизывал, только трахал пальцами, растягивая под себя. Но ласкал умело, с наслаждением, помечал укусами и синяками, которые оставались от крепкой хватки пальцев. Тэхён отпивает ещё немного, увлажняя вмиг пересохшее горло. — Для интересного мужчины не жалко, — Намджун улыбается, и Тэхён уверен: если бы между ними не стояла эскортница, то обязательно поднял бы руку и коснулся его ладони. Показал бы не только словами, но и жестом, что он заинтересован. Надо же. Спустя столько времени он, теперь красивый и уверенный в себе, вызывает желание. Это вам не тощий мальчик, на котором как на вешалке висит растянутая футболка. Тэхён возмужал, подкачался, занялся собой. Да и после армии это оказалось несложно. Полтора года ежедневных тренировок отложились в мускулах наработанной привычкой: теперь каждое утро начинается с зарядки, боксирования и штанги. Он не перебарщивает, предпочитая оставить изящность линий в теле, но и не даёт себе истончиться. — Не смущает говорить такого рода вещи при спутнице? — Тэхён кидает взгляд на эскортницу, пытаясь понять себя: хочет ли он, чтобы она ушла или нет. — Погуляй, — но вот Намджун словно только и ждал подобного вопроса. Он шлёпает девушку по заднице, не обращая внимания на поджавшиеся в раздражении губы, и подталкивает её уйти. А оставшись наедине, сокращает и так не слишком большое расстояние, чтобы спросить: — Так лучше? — Возможно, — Тэхён позволяет игривости скользнуть в голосе, пугаясь тому, насколько легко это получается. Ему хочется флиртовать? Хочется, чтобы Намджун не отстранялся? Хочется почувствовать, каково это — быть подмятым под крепкое и сильное тело? Или это всё — происки старого Тэхёна, высунувшего сейчас из-за ностальгии голову? Ужасно чувствовать себя слабым и беспомощным перед напором обаяния, которому он уже однажды проиграл. Намджун наклоняется ещё ближе. Опускает ладонь Тэхёну на поясницу, надавливает не грубо, но ощутимо. Практически прижимается губами к чувствительному ушку, опаляя горячим дыханием, прежде чем спросить: — Тогда, может, вы не откажете мне в свидании? Тэхён не позволяет себе сбиться с мысли. Он уже не подросток, который купился бы на столь дешёвый трюк, поэтому мягко отстраняется. Собирается уже ответить, так и не решив, отказом или согласием, как его подсвечивает софит. — И гость сегодняшнего вечера, невероятно эффектный, в костюме собственного бренда, яркий и запоминающийся господин Ким Тэхён, — ведущий мигом обращает внимание всех в зале на него, — но вам он, конечно, больше известен как Ви. Между людей моментально скользит шелест обсуждения. Тэхён не смущается, не краснеет, но и не улыбается так широко и счастливо, как мог бы. Он оставляет на лице скупую, но искреннюю улыбку, обводя смотрящих на него гостей взглядом, полным превосходства. Те, кто одет в его бренд, сразу же невольно касаются вязи «V» на ткани, а те, кто нет, изучают его фигуру. Но Тэхёна волнуют не они, а Намджун. Узнал ли он его сейчас, услышав давно забытое имя? Судя по расширившимся глазам и приоткрывшемуся рту, узнал. — Но это не единственные удивительные гости сегодняшнего вечера, встречайте… Софит переключается на другого человека, оставляя Тэхёна в приятном полумраке рядом с застывшим Намджуном. Тот не шевелится. Стоит, замерев статуей самому себе, осоловело моргает и явно пытается подобрать слова, но Тэхён успевает раньше: — Всё ещё хочешь сходить со мной на свидание, Джуни?

***

Вопрос о свидании остаётся открытым ровно три дня. Тэхён не считает специально, но невольно возвращается к мероприятию, прокручивая в голове всю их короткую встречу. Они обменялись новыми номерами телефонов. Обсудили алкоголь и закуски, качество обслуживания, да и в целом вели себя не как бывшие, неожиданно осознавшие, что встретились спустя десять лет. Может быть, только Тэхён зацикливается на этом, а Намджун мудро и по-взрослому идёт дальше. Ни разу за весь вечер он не поднял ни одной темы, хоть сколько-то задевающей прошлое, но всласть насладился настоящим. Сыпал комплименты. Делился тем, что купил три его костюма и заказал четвёртый. Коротко пошутил о своём положении самого молодого генерального директора, потому что в основном такие посты занимают после сорока лет. Подливал вина. Приглашал танцевать — Тэхён отказывался. Вскользь предложил подвезти до дома, но не учёл, что у него теперь есть своя машина. Такая же вызывающе красная. Пожалуй, в Тэхёне слишком много кричащих цветов, словно больше всего на свете он хочет привлечь к себе внимание, но на самом деле глубоко внутри он нуждается в тишине и покое. Во времени, чтобы создавать новую коллекцию. В человеке, который бы напоминал о необходимости и важности сна. В любви. Зияющую пустоту в груди не смог заполнить ни один человек, и после встречи с Намджуном Тэхёну всё больше кажется, что и не сможет. Но и возвращаться в то прошлое, что когда-то соединяло их, он тоже не хочет. Неспособен. Опять терпеть пренебрежение и равнодушие? Увольте. Лучше быть одному, чем умирать от одиночества, находясь в паре с кем-то. Но на свидание он всё же соглашается. Одевается привычно броско, не жалея украшений. Смешивает красное и белое, но линзы оставляет лежать в контейнере. Пусть будет привычный карий цвет глаз. Всё равно Намджуна не интересуют подобные детали. Хотя — Тэхён осекается — будут интересовать какое-то время, пока не добьётся. А потом как обычно: принять как данность, что человек принадлежит с концами, и забить. Ресторан, который выбрал Намджун, премиального класса. На входе встречает работник, готовый припарковать машину, а около стойки, уже внутри, тепло приветствуют и сопровождают к заказанному столику. Тэхён не опоздал и не пришёл слишком рано. Минута в минуту, как и Намджун. — Боялся, что ты передумаешь, — Намджун галантно ухаживает, отодвигая кресло для Тэхёна, — заказал вина, ты не против? — С каких пор ты чего-то боишься? — Тэхён открывает меню ресторана, бегло пробегаясь взглядом по блюдам. Хочется чего-то лёгкого и воздушного. Возможно, морепродуктов. — И я против вина, мне ещё ехать домой. — Я подвезу. — Обойдусь, — Тэхён не специально ведёт себя холодно, но иначе не может. Если хоть раз допустит слабость, теплоту в голосе, ответит на флирт, то сдастся. Потому что тот маленький, когда-то преданный подросток хочет вернуть то хорошее, что между ними было. Вот только плохого было не меньше. Тэхёна разрывает изнутри от этих раздражающих противоречий. Чего он на самом деле хочет? За десять лет ожидания его мысли колебались от одного настроения к другому, а сейчас же он, встретив объект подростковой одержимости, не может совладать с чувствами. Отпустить и забыть? Или рискнуть и вновь обжечься? — Зачем ты соглашался на свидание, если совершенно не выглядишь заинтересованным? — Намджун меняет вино на виски, задавая хороший вопрос. Вот только ответ ему не понравится. Но для того, чтобы получить желаемое, Тэхёну стоит перестать вести себя столь отстранённо, подпустить его ближе. Позволить… Лёгкая дрожь проскальзывает от пальцев к плечу, когда Намджун совершенно беззастенчиво опускает свою ладонь на его. И мягко сжимает. — Как прошли твои десять лет? — и смотрит непривычно мягко, даже нежно. Тэхён не может сдержать в себе порыва повторить их когда-то бывший привычным жест. Он переворачивает ладонь и проводит средним пальцем по внутренней стороне намджуновой, чувствуя отклик чужого тела. И сам дрожит не меньше, когда Намджун повторяет за ним с лукавой улыбкой. Чёртов засранец. Всё ещё помнит, какое влияние имел на него. — Продуктивно, — Тэхён убирает руку, неловко убирая за ухо красную прядку волос, — был в армии, закончил институт, создал свой бренд… Он пожимает плечами. Раскрывать душу, говорить о себе совершенно не хочется, и наоборот, одновременно с этим всё внутри кричит в отчаянной потребности привлечь внимание. Тэхён путается, не готовый к такой реальности. В его фантазиях всё было просто, но он не учёл, что в такой встрече принимает участие два человека. Один из которых не находится под жёстким контролем мыслей. — Встречаешься с кем-то? — Намджун спрашивает прямо. И смотрит так же. Внимательно, с лёгким прищуром, покачивая виски в хрустальном стакане. — Думаешь, если бы я с кем-то встречался, то согласился бы на свидание? — Тэхён проворно скользит кончиком языка от уголка губ к уголку. Ему хочется уколоть Намджуна, сделать ему больно в отместку за ту измену. Это детская мстительность, но кто не без греха? — Предпочитаю верность. Намджун молча отпивает виски. Он понял намёк? Будет оправдываться? Извинится? Извинения спустя десять лет ничего не стоят, но всё же Тэхён бы их принял. Великодушно и с наслаждением, чтобы показать, насколько он выше подобного. Но пока что между ними висит не мешающая делать выбор для ужина тишина. Сказав официанту свой заказ, он отдаёт меню и смотрит на Намджуна. Совсем чуть-чуть с упрёком. — Верность — хорошее качество, — всё же находится Намджун. Он тоже делает заказ, останавливая выбор на мясе и лёгких закусках. — Не всем оно дано… сразу. Порой приходится ошибиться, чтобы научиться чему-то новому и правильному. Тэхён мрачнеет. Он не любит, когда собеседник идёт на попятную, вырисовывая кружево разговора, хотя до этого предпочитал прямолинейность. Сцепив пальцы в замок, он спрашивает, контролируя свой голос, чтобы тот звучал ровно: — Намджун, зачем всё это? Свидание, вопросы и разговоры о прошлом. Я согласился на встречу, чтобы понять тебя, но ты только сильнее запутываешь. — Хотел проверить, не показалось ли мне, — Намджун вальяжно откидывается на спинку удобного кресла. С годами он стал вести себя более расслабленно. Как сейчас: поглаживает подушечкой большого пальца грань бокала и задумчиво смотрит куда-то в сторону. Взгляд, вопреки ожиданиям, не пустой, сосредоточенный. О чём он думает? Тэхён хочет знать, но не будет спрашивать. Да Намджун и сам рассказывает: — На том мероприятии ты мне понравился, думаю, это было очевидно. Да, я не узнал тебя, меня просто привлекла твоя… внешность, уверенность и спокойствие. Я подумал, что ты тот человек, которого мне бы хотелось узнать. — А потом выяснилось, что мы уже знакомы, — Тэхён вплетается в его нерасторопный монолог, — и что дальше? — Дальше я пригласил тебя на свидание, — Намджун с полуулыбкой разводит руками, подаваясь вновь вперёд и складывая локти на столе, отставив стакан в сторону, — расстались мы не очень хорошо, но прошло столько времени… я подумал, допустил одну маленькую мысль: может быть, ты позволишь узнать тебя снова? — Ты мне изменил, — горечь сама проникает между слов. Озвучивая случившееся, Тэхён вслух признаёт тот факт, что однажды он был человеком, которого не выбрали. Десять лет он копил в себе это чувство, вытачивал остриё мести, но так и не принял произошедшего. И сейчас. Здесь. В этом прекрасном ресторане. Сидя напротив мужчины, который когда-то был целым миром, Тэхён неожиданно осознаёт свою слабость. Он давно мог забыть, отпустить, выбрать другого человека, любящего, искреннего, верного, но в голове засела противная мысль о возмездии. — Ты мне изменил, Джуни, — Тэхён повторяет больше для себя, чем для него, — так почему я должен поверить, что этого не повторится? — Прошло десять лет, — Намджун делает глубокий вдох и выдох, — уж явно я пригласил тебя на свидание не для того, чтобы вновь сойтись и точно так же… — он не заканчивает, и это говорит Тэхёну о многом. Он грустно хмыкает, комкая в руках тряпичную салфетку. — Я изменился. Ты изменился. Мы другие люди, и сейчас у нас всё могло бы получиться. — Зачем? — Тэхён хочет уйти. Он осматривается, подмечая, что людей вокруг не так уж и много, значит, на его порывистый уход никто особо и не обратит внимания. Не дожидаясь пустых объяснений, он поднимается с места, решительно двигаясь мимо Намджуна. Но тот ловит его за руку, резво поднимаясь с места. — Тэхён, — ладонь Намджуна крепко обхватывает чуть ниже локтя, сжимая так, что его моментально отбрасывает в ностальгию о прошлом, — давай попробуем. — Зачем? — их лица слишком близко друг к другу. Настолько, что чужое дыхание теплом остаётся на губах. Тэхён не хочет скашивать взгляд, не хочет вспоминать их поцелуи, но всё равно проводит влажным гибким языком от уголка к уголку. Не провоцирует, но ждёт. И дожидается. Намджун уверенно, впрочем, как и всегда, наклоняется ближе, коварно утягивая его в поцелуй. Властно, но без грубости, просто очень твёрдо, словно не сомневается в ответе Тэхёна. Словно знает его до мельчайших подробностей, до появившейся дрожи в коленках, до отсутствующих стонов. Тот Тэхён-из-прошлого и этот Тэхён-владелец-бренда сталкиваются лбами, начиная не вовремя спорить. Они стоят посреди ресторана интимно близко, целуются так, что можно снимать номер. Тэхён в любые года любит поцелуи Намджуна. Он умело использует свой язык, ловко ведёт им по полости рта и толкается так, что хочется упасть на колени и отсосать. — Зачем, Джуни? — но Тэхён держит себя в руках, отстраняясь и с равнодушием встречая пылающий взгляд. — Неужели ты не можешь найти кого-то другого? Подходящего. — И кто же мне подходит, по-твоему? — Намджун удивлённо вскидывает бровь, предпринимая попытку поцеловать вновь, но Тэхён отворачивается. — И почему не ты? — Тебе подходит кто-то ласковый и покладистый, — Тэхён вспоминает себя десять лет назад, понимая, что не измени ему тогда Намджун, то он сейчас был бы другим. Как раз вот таким — подходящим. — Кто будет закрывать глаза на твоё равнодушие и принимать крупицы внимания, радуясь им, как дождю в пустыне. Кто-то, кто не я, Джуни, потому что я изменился достаточно, чтобы не повторять старые ошибки. — Ты решаешь за меня и делаешь выводы, опираясь на то, что случилось давно, — Намджун умело контролирует голос, не делая его поучительным или укоризненным, оставляя поразительно спокойным. Деловым. — Я не буду притворяться, что хранил свои чувства к тебе на протяжении этих десяти лет, не буду врать о большой и светлой любви. Это лишь показало бы моё неуважение к тебе, а я не хочу, чтобы ты понял меня неправильно. Намджун отпускает его руку, жестом предлагая сесть обратно. Тем более официант как раз приносит их заказ. Поколебавшись, Тэхён уступает. Он хочет услышать продолжение — он его заслужил. — Отвечая на твой вопрос — «зачем?» — повторю то, что уже говорил: ты мне понравился, привлёк внимание с первого взгляда. И я не готов терять такой шанс, — Намджун не касается столовых приборов, не пытается скрыть свою речь суетливыми действиями. Он ведёт себя так зрело, что это невольно привлекает. Тэхён всегда был падок на уверенных в себе мужчин. Он и в прошлом тогда клюнул именно на это, но тогда… Намджуну не хватало статности. Годы добавили этого качества сполна. — Мне хочется тебя узнать с чистого листа, с нуля. Без оглядки на прошлое, позволь за тобой ухаживать не для того, чтобы исправить ошибку или искупить вину, а для того, чтобы узнать, какой ты теперь, и для того, чтобы ты узнал, какой теперь я. Может, мы друг другу подойдем. Звучит так сладко. Тэхён нехотя проникается речью, чувствуя, как она отзывается в груди. Так правильно, так… хорошо. Действительно, почему бы не попробовать снова? Он уже открывает рот, но вместо слабовольного согласия следует холодный ответ с нотками стали в голосе: — Намджун, я не сомневаюсь в том, что ты умеешь ухаживать. Я знаю, что ты умеешь ухаживать, но мне надо другое. Не красивые жесты и галантное поведение, не комплименты, озвучивающие очевидное. А действия, помощь и поддержка, имеющие вес в моей жизни. Реальность, где твой поступок не повторится. Вот это ты сможешь мне показать? — Например? — Это ты заинтересован, — Тэхён пожимает плечами, с сожалением смотря на блюдо перед собой, — так что ты и думай, как добиться моего расположения. Конечно, красиво звучит «давай отпустим прошлое», но это прошлое сделало меня мной, это прошлое показало, что никто кроме меня обо мне не позаботится. Твоя измена дала мне ровно столько же, сколько и отняла, и я забывать не планирую, но, — Тэхён поднимает указательный палец вверх, — я готов дать тебе шанс. Просто подумай, действительно ли оно тебе надо? Намджун прокатывает пустой стакан от виски по столу, впивая задумчивый взгляд куда-то в пустоту. Тэхёну не жаль. Он сказал так, как думает, как чувствует, и не даст использовать себя подобно половой тряпочке. Выебать, выжать и бросить в углу до следующего раза. Теперь они в равном положении, и, находясь на одном уровне с Намджуном, он может диктовать условия. Пусть пытается. Пусть пробует доказать, что время пошло на пользу. Пусть. Тэхён не против и даже какой-то мстительной частичкой своей души жаждет этого. Он не знает, чем это может обернуться, но сделает всё возможное, чтобы защитить себя и своё однажды преданное сердце. Веры в то, что у Намджуна получится заслужить его доверие, нет. Как и мыслей о том, что он это будет делать. Зачем? Сам Тэхён бы не стал, ведь вокруг есть очень много людей, которых заполучить куда проще и менее проблематично. С другой стороны… он подпирает ладонью щёку, рассматривая лицо Намджуна: засевшая складочка меж бровей, сжатые губы и направленный вглубь себя взгляд. Не сказать, что сам Тэхён смог хотя бы раз позволить себе жить без оглядки на прошлое. И не уверен, что сможет сейчас. Что-то внутри невыносимо тянет в те мгновения, когда было комфортно и уютно. Их утро в одной постели. Ленивые полусонные поцелуи. Редкая, но искренняя забота. Тэхён не контролирует растекающуюся по губам нежную улыбку, погружаясь в эти воспоминания. — Я тебя понял, Тэхён, — Намджун отвечает спустя довольно продолжительное время. Ни один из них так и не притронулся к еде, хотя та пахнет достаточно аппетитно. — И что решил? — любопытно склонив голову на бок, он с нетерпением ждёт ответа. Та слабая часть хочет услышать, что его будут добиваться. Мстительная добавляет: «Чтобы после бросить». А трезвая и реалистичная скептично ворчит: «Намджун отступит, отпустит и прошлое, и настоящее, чтобы не тратить своё время». — Ты будешь моим. Сердце делает кульбит от резких слов и того, каким властным и уверенным тоном они произнесены, но вместо возбуждения в Тэхёне прорастает раздражение. Он поднимается с места, бросая: — Я не вещь, чтобы кому-то принадлежать. С подобным отношением ты не сможешь доказать мне, что изменился, Намджун. И уходит, не оглядываясь.

***

То, что Намджун ухаживает красиво, Тэхён знал всегда. В прошлом это выражалось не только в стоимости подарков, но и в их практичности: одежда, техника, очки или разные бытовые мелочи. Он не дарил украшений, считая их бесполезным, пусть и красивым жестом. Не водил по ресторанам, оправдываясь тем, что дома проводить время комфортнее. Это сейчас Тэхён понимает, что он стеснялся, а золотые браслеты, кольца или ожерелья не считал подходящими для тощего мальчишки. Но тогда… тогда для него в таких мелочах проявлялась привязанность. Тэхён сидит над бумагами и отчётами в своём кабинете. Он бы с радостью пошёл в мастерскую, окунулся в творчество и создание эскизов для новой коллекции, но его отвлекают финансовые отчёты и назревающие проблемы. Мрачно рассматривая один из документов, он едва не пропускает стук в дверь. — Войдите. — Господин Ви, это вам, — дверь распахивается, и помощница заносит в кабинет небольшой поднос, на котором в тонкой вазочке стоит роза, а рядом с ней — чай в красивой чашке и несколько печенек с предсказаниями, — передали с запиской. «От К.Н. ты можешь думать обо мне что хочешь, я все равно покажу обратную сторону монеты.» — Не знала, нести вам или нет, но так красиво оформлено… — помощница с восторгом касается белых лепестков розы. Такие жесты всегда нравились девушкам. — Если скажете, то я унесу. — Пусть будет. Помощница коротко кланяется и уходит, оставляя его наедине с этим подарком. Красиво, совсем не практично, но эффектно. Всё же в Намджуне что-то поменялось. Тэхён обхватывает тонкую ручку чашки, поднося ту к лицу, и вдыхает приятный аромат листового чая. Как он любит: не приторно, сладко и напоминает весну. Сняв первый глоток, он переходит к предсказаниям. Все написаны почерком Намджуна и с маленькими нарисованными листочками с краю длинной бумажки. «Отпусти то, что причиняет тебе боль, и дай возможность новому войти в жизнь» «Не бойся, что не получится, бойся, что не попробуешь» «Прежде чем принять окончательное решение, обдумай всё ещё один раз» — Как банально, — Тэхён хмыкает, но предсказания не выбрасывает. Разглаживает тонкую бумагу, собирает их в стопку и убирает в ящик стола. Его не покидает ощущение, что подобное повторится и на следующий день. Но сейчас его волнуют более приземлённые вещи. Поставки с тканями задерживаются, что повторяется уже не в первый раз. Тэхён, конечно, привык к подобному и всегда заказывает новую партию загодя, но сегодня ему поступило очередное письмо с извинениями. Что-то на таможне. Что-то не так в документах. Что-то опять сломалось и ему приходится ждать. От бессильного понимания, что даже громкое имя ничего не даёт, если за спиной нет богатой и уважаемой семьи — хочется сорваться и кого-то придушить. Тэхён сдерживается. Выдыхает через нос, устало откидываясь на спинку кресла и не глядя тянется к эспандеру. Сжимая пружинистый бублик в ладони, он мало по малу успокаивается. Иногда обстоятельства сильно мешают спокойно жить, но он победит каждое.

***

Предсказания действительно возвращаются. На следующий день, через день, через пять. Тэхён читает каждое с интересом дожидаясь, когда же Намджун повторится, но пока что такого не случается. Они все разные. Пару раз попались смешные — «Улыбнись! Сбоку от тебя бежит солнечный зайчик, не пытайся его догнать». А сегодня заставившее сжать бумажку в ладони — «Сложно простить за ошибку, но ты попробуй». Как ему прощать чужие ошибки, когда Намджун даже не пытается их признать? Не пытается извиниться. Вот что это всё? Красивый фарс, чтобы завоевать доверие или усыпить бдительность? Находясь в отвратительном настроении, Тэхён резко собирает все бумажки со злобой двигаясь к урне. Или лучше сжечь? Убрать любые следы подобного мусора из своей жизни, напоминания об очередной ошибке и спокойно жить дальше. Почему он не смог просто забыть? Намджун такой же человек, как и любой другой. Да, он был его первым во всем: в поцелуе, в сексе, в отношениях, но это не должно так сильно цеплять. Тэхён замирает, шумно выдыхая. В нём говорит злость на работу и неудачно подвернувшееся предсказание. Разжав ладонь, он смотрит на ворох бумажек. Виноваты ли они в происходящем? Всего лишь строчки, несущие в себе чужие мысли. Встряхнув головой, Тэхён пытается отделить личное от рабочего. У него просто плохой день, плохая неделя. Заказанные ткани торчат на таможне непозволительно долго и сроки, честно говоря, уже поджимают. Колеблясь, не зная, давать ли волю чувствам, он продолжает упрямо стоять посреди кабинета, словно промедление поможет решить все его проблемы. — Господин Ви, — в кабинет стучит помощница и сразу заходит, с удивлением наблюдая за застывшим Тэхёном, — вам нужна помощь? — Нет, всё в порядке, — сдвинувшись с места, он доходит до урны, выбрасывая скомканные предсказания. Сейчас это лишнее. Тэхён обязательно позвонит Намджуну и попросит того отстать. Так будет лучше для них обоих. — Что ты хотела? — Пришёл ответ по таможне, — девушка неловко переступает с ноги на ногу, — ткани прибудут завтра в шесть утра. Я уже отправила на разгрузку проверенных ребят, просто… Волна облегчения затапливает Тэхёна. Он светлеет лицом, улыбаясь и поворачиваясь корпусом к помощнице. А говорят гонцы приносят только плохие вести. — Они объяснили задержку? — Нет, но объяснили, почему пропустили, — помощница неловко смотрит в пол, поджимая губы, — с ними связался господин Ким Намджун и попросил… Сердце падает в пятки. Тэхён пытается слушать, что ему говорят, но это «…связался господин Ким…» — застывает в голове. Просто взял и связался? Решил его проблему? Кулаки сжимаются и разжимаются от бессилия. Тэхёну хочется злиться, крушить и негодовать, но против воли… это приятно. Чёрт подери, взять и решить то, что мучало его на протяжении нескольких недель? Так просто и даже не спрашивая — нужна ли помощь. В голове быстро проносятся мысли, анализируя случившееся, значит, Намджун справился о его делах через знакомых, навёл справки и выяснил где может влезть своим любопытным носом. — Господин Ви? — помощница окликает его, когда видит на лице расползающуюся ухмылку. — Вы… всё нормально? — Да, — Тэхён отрывисто кивает, возвращаясь к столу. Он рассеянно проводит пальцами по столу, решая, что делать дальше. — Отправь ещё эксперта на разгрузку, пусть сразу проверит по браку и составит список. — Будет сделано, — девушка кивает и, развернувшись на каблуках, уходит. В её глазах читался явный интерес, но она так долго держится на этом месте за не болтливость. Одно то, что о подарках не ходят слухи, — только её заслуга. Черканув заметку выписать ей премию, Тэхён падает в кресло и тянется к телефону. Намджун явно ждёт его реакции. Звонка или сообщения. Правильно было бы проигнорировать, но для Тэхёна ещё никто не делал подобного. Не помогал просто так. Не помогал, даже когда пытались затащить в постель. Всегда спрашивали, оценивали риски вмешательства, затраты и только потом, когда уже было не так уж и нужно, протягивали руку помощи. Не давая себе права передумать, он звонит. — Мне не нужна была помощь, — без приветствий, не интересуясь как дела, Тэхён прыгает с обрыва в пропасть. Проверяет границы допустимой наглости и отталкивает Намджуна каждым жестом. — Была нужна, — на чужом фоне кто-то ругается и шелестит бумага, — не отрицай очевидного, Тэ. — Я справился бы сам. — Верно, справился бы, — Намджун прикрывает микрофон, но Тэхён всё равно слышит, как тот извиняется и, судя по звукам шагов, отходит куда-то в сторону, — просто я ускорил решение вопроса. Уже всё доставили? — Завтра в шесть, — Тэхён прикусывает нижнюю губу. Ему приятно, но одного подвернувшегося под руку жеста мало. — Мне ещё надо проверить качество: очень часто приходит брак. — Тц, — Намджун недовольно цокает, постукивая пальцами по какой-то поверхности. Что он предпримет дальше? Лично заявится к его грузчикам и эксперту, чтобы оценить количество брака? Тэхён бы на это посмотрел. — Я подыщу тебе других поставщиков. Сам не работаю с тканями, но у меня есть знакомые, которые в подобном разбираются. Многие будут рады работать с брендом Ви. — Я могу и сам. — Можешь, но со мной будет быстрее, Тэхён, — Намджун резко замирает, даже перестаёт дышать, прежде чем спросить: — Я могу пригласить тебя на свидание? — Можешь, — в тон ему отвечает Тэхён, — только я не соглашусь. Ещё слишком рано, Джуни. — Значит, буду ждать, когда станет достаточно, — Намджун хмыкает, — как тебе предсказания? — Я их выбросил. — Как жестоко с твоей стороны, — несмотря на слова, в голосе Намджуна звучит веселье. Радует то, что он не пытается вызвать в нём чувство вины за такой детский поступок. — Но они твои, так что можешь делать всё, что считаешь нужным. — Прям как ты, да? — Тэхён прокручивается на кресле, отталкиваясь ногой от пола. У него в кабинете панорамные окна на всю стену с видом на реку Хан. Арендовать здание в таком месте не очень дёшево, но как только у него появилась финансовая стабильность — он это сделал. Чтобы видеть место их первой встречи и последней. Пожалуй, в Тэхёне ещё теплится любовь к Намджуну, раз он из всех уголков Сеула возвращается именно к этому. — Прям как я, — звучит несколько самодовольно, — Тэхён, я бы рад с тобой ещё поболтать, но, думаю, нас двоих ждёт работа. — Ты прав, — неожиданно прощаться не хочется. Тэхён не приверженец этого глупого: «положи ты первым трубку — нет ты», но сейчас заканчивать разговор даже как-то жалко. Он похож на тот, что был на мероприятии. Без налёта прошлого. Честный, немного игривый и без привкуса горечи. — Тогда пока, Тэхён-а, пусть у тебя будет лёгкий день, — Намджун завершает звонок первым. Сбрасывает резко и быстро, не дожидаясь ответного прощания. Может это и к лучшему. Отложив телефон, Тэхён подскакивает с места и порывисто идёт к урне. Там всё равно одна макулатура, поэтому достать то самое выбесившее его предсказание не сложно:

«Сложно простить за ошибку, но ты попробуй».

Прощать Тэхён и не намерен, но… он чувствует, как сердце пропускает удар. Пока что Намджун всё делает правильно.

***

Намджун продолжает идти по нащупанному пути. Находит новых поставщиков, советует другую транспортную службу, знакомит с людьми, которые помогают с вопросами растаможки. Окутывает его заботой и вводит в круг высшего общества. Если Тэхёну казалось, что он уже и был там, то сейчас убеждается, что находился лишь на порожке. — Думаю, многие хотели бы быть на моём месте, — Намджун потягивает виски с надменностью осматривая людей. В этот четверг, рабочий день для простых смертных людей, они проводят в закрытом элитном клубе. Тут собираются бизнесмены с любовницами и крайне редко с жёнами. Те женщины, что смогли пробиться на вершину и занять присущее мужчинам место — водят с собой молоденьких и крайне симпатичных мальчиков. Тут нет айдолов, но есть Пак Чимин, как бессменное сопровождение Мин Юнги. Тэхёна это забавляет. Вот уже крайне редко встречаемая верность. Он не ревнует, глупо ревновать к незнакомой паре, но завидует. Хочет так же. Чтобы всегда выбирали его, чтобы всё делали ради него. Чтобы помогли снять груз ответственности, как последнее время делает Намджун. Тэхён не хочет привыкать, поэтому он благосклонно принимает подарки, но никогда не просит о помощи. — И что же у тебя за место? — Тэхён лениво пьёт вино. Он прибыл сюда на машине Намджуна, согласившись, чтобы тот подвёз, а обратно закажет такси. — Я привёл сюда тебя, — словно всё должно сразу стать понятным. Тэхён одним лишь взглядом задает вопрос, спохватившись, что его могут не понять лишь, когда звучит ответ. Потому что Намджун понимает. — Есть некая… иерархия. И то, что я привёл тебя в этот клуб — повышает меня по негласной лестнице. — С чего бы? — Твой бренд становится популярней, — Намджун жестом просит официанта, чтобы ему подлили ещё виски, — из-за этого у тебя и были проблемы. Несколько человек вставляли палки в колёса, но не волнуйся. Больше они не помешают. Будь Тэхён моложе, он бы обязательно покраснел, но сейчас спрашивает с лёгким напряжением в голосе: — Почему ты это делаешь? — Тебе были нужны действия, разве нет? — Намджун переводит взгляд на него. Ловит в ловушку, из которой не так-то просто выбраться. Сейчас в тусклом свете ламп его драконьи глаза словно горят. Возможно, в Тэхёне говорит алкоголь. Возможно, всё же ненавязчивая забота действует, плавно раскалывая возводимую годами броню. Возможно, это нечто третье, то, в чём не хочется признаваться. Тэхён первым отводит взгляд, отпивая вина. Сладость остаётся на кончике языка ещё очень долго и сложно сказать из-за алкоголя или слов Намджуна. Они весь вечер болтают. Друг с другом и в компании. Тэхёна представляют и знакомят с новыми людьми. Ему отвешивают комплименты, а в один особенно яркий момент — он спорит с редактором Вога о трендах — Намджун совершенно спокойно и собственнически опускает свою ладонь на его талию. Всё тело напрягается, но желания отстраниться или сбежать нет. Впрочем, и обратного — поластиться в ответ — тоже нет. Просто рука. Лениво оглаживающая бок, не спускающаяся на бедро или ягодицы. Иногда пальцы сдавливают чуть сильнее, но чаще просто фантомно присутствуют. Тэхён позволяет. Отпускает себя, потому что это тот шаг, который был предусмотрен в его плане. И не сопротивляется жадному поцелую и скользящей между ног ладони, когда они, извинившись, отлучаются на минутку. — Ты наглеешь, — Тэхён тяжело дышит, отклоняя голову набок, чтобы предоставить больше доступа к шее, — нас могут услышать. — Ты всегда был тихим, — Намджун голодно целует за ухом и прикусывает кожу, не оставляя метки, рядом с пульсирующей венкой. Его проворные пальцы расстёгивают пуговку на воротнике, развязывают узел галстука и оттягивают рубашку так, чтобы оголить ключицы. — Тем более я не делаю ничего, что ты мне не позволил бы. Или не принял. Может быть, Тэхёном продолжает руководить алкоголь, но он позволяет Намджуну ласкать себя. Томно выдыхает, чувствуя, как язык скользит по впадинке между ключицами, и прикусывает ребро ладони, когда Намджун на этом не останавливается. Они спрятались в какой-то нише между комнатами. В коридоре по обе стороны достаточно темно, чтобы их не заметили. Это всё оправдания и отговорки, теряющие смысл, когда Намджун опускается на колени. — И что ты задумал? — У тебя есть три попытки угадать, — звенит бляшка на ремне Тэхёна, вжикает молния, и шелестит бельё, — готов выслушать варианты. Намджун никогда не отсасывал, но прямо сейчас берёт в рот. Его губы скользят до основания члена, а пальцы находят поджимающиеся яички, принимаясь их нежно оглаживать. Чувственное и мягкое прикосновение сочетается со сдавливающей головку глоткой. Так приятно. Влажно и горячо. Тэхён слабо выгибается, вскидывая бёдра вперёд и вбиваясь в горло. Не встретив никакого сопротивления, он повторяет. Ему всегда хотелось выебать Намджуна в рот, и, получив такой шанс, он не смеет отказываться. Тэхён двигает тазом медленно и плавно, чтобы не спугнуть и вдоволь насладиться происходящим. Прикрыв глаза, он пропадает в ощущениях проскальзывающего по стволу языка: как тот оглаживает выступающие венки, толкается в уздечку под головкой и замирает рядом с дырочкой уретры. Острый кончик толкается внутрь, одновременно с нажимающими под яичками пальцами. — Хочешь подловить меня? — в ответ на намеренно ошибочное предположение Намджун посмеивается, и приятная вибрация скользит по всей длине. Мурашки оседают в паху, а давно пустующая дырочка ануса импульсивно сжимается. Тэхён не отказался бы, чтобы ему отлизали и там. Продолжая толкаться в удивительно хорошо разработанную глотку, Тэхён позволяет себе ещё больше. Он опускает ладонь на чужую голову, вплетаясь пятернёй в короткие прядки. Сжимая их и оттягивая вверх, он планомерно увеличивает амплитуду движения. Как скоро Намджун попробует отстраниться? Предостерегающе шлёпнет или прикусит, давая понять, что Тэхён переходит границы? Пока что этого не происходит, и он даёт второй неправильный вариант: — Ах, нет, знаю-знаю, ты хочешь меня чему-то научить? Губы Намджуна плотно сжимаются вокруг основания, не позволяя толкаться дальше, но у Тэхёна всё равно получается. Он упрямо и довольно грубо вбивается в натянутый вокруг ствола рот, позволяя глухому низкому стону вырваться наружу. Мысль, что их застукают в таком положении, будоражит достаточно сильно, чтобы безжалостно продолжить. Пальцы крепче впиваются в волосы, фиксируя чужую голову в одном положении, а бёдра принимаются долбить. Возбуждение волнами проходится по коже от мысли, что он получает то, что раньше бы никогда ему не дали. Тэхён опускает и вторую ладонь, не позволяя Намджуну отстраниться, и резко, быстро, короткими толчками двигается в гостеприимном горле. Головка не выскальзывает дальше корня языка, полностью обосновавшись между плотно сжатых стеночек глотки. Тэхён и не думал, что ему однажды захочется кого-то выебать в тёмном уголке элитного клуба. Обычно он предпочитает принимать, получать ласку и заботу, но что-то есть в том, чтобы держать под контролем другого человека, безжалостно тараня рот. Мысль, что так он наказывает за ту измену, вымещает скрытую глубоко в душе обиду, не возникает в голове до тех пор, пока Намджун не закашливается, давясь. — Я понял, — Тэхён позволяет Намджуну сняться и отдышаться, — ты решил дать мне возможность ощутить власть над тобой. — Тэ… — голос у Намджуна хриплый, а договорить он не успевает, потому что Тэхён опускает багровую головку на распухшие губы. Проскальзывает по ним от уголка к уголку, размазывая густые капли спермы и без предупреждения толкается внутрь, проникая до основания. — Разве не так? — Тэхён принимается делать более размашистые толчки. Он вынимает член лишь наполовину, прежде, чем вбиться обратно до сочного шлепка яиц о подбородок. — Ты никогда не отсасывал мне. Не считал, что это важно, а сейчас, пытаясь вернуть моё доверие, ты стоишь на коленях. Позволяешь трахать себя в рот, может и задницу подставишь, а? Намджун мычит, цепляясь руками за его бёдра, но не в попытке остановить, а чтобы удержаться. Тэхён не груб, но ебёт полученную в полное распоряжение глотку, с оттяжкой, наслаждаясь каждым мгновением. Он впивается взглядом в глаза Намджуна, не моргая и не мигая, чтобы уловить момент, как расширятся зрачки от льющегося в желудок вязкого семени. В другой обстановке, в другом месте и при других обстоятельствах — он бы кончил на лицо. Размазал белёсые капли по щекам, носу, векам. Пометил бы собой и насладился видом испачканного Намджуна, но он не мудак. Им ещё возвращаться в общий зал, общаться с оставшимися членами клуба, так что… Тэхён ускоряется, чувствуя, как его начинает потряхивать от приближающегося оргазма. Крупная волна скользит от загривка до паха, импульсом застывая в яйцах, а после — выстреливает, заливая чужой рот спермой. Но и так, он не останавливается, вбиваясь до последнего и замирая лишь под конец, когда понимает, что яйца опустошены. Нехотя выскальзывая наружу, он смотрит на застывшего, прикрывшего глаза Намджуна, и лениво убирает опавший член в брюки. Стоит ли ему вернуть должок? — Теперь я определённо вижу, что ты изменился во всём, — Намджун с кряхтением поднимается с колен, морщась на выпирающий стояк. Он поправляет член, не давая ни одного намёка на то, что ждёт хотя бы дрочки в благодарность, и говорит: — Возвращаемся? Только мне надо зайти в уборную. Да и тебе не помешало бы. Намджун делает шаг в сторону, но теперь Тэхён хватает его за руку чуть выше локтя, удерживая на месте. Он смотрит на его разворошенные волосы и хрипло спрашивает: — Зачем ты это сделал? Ты мне раньше никогда не отсасывал. — «Зачем?» — твой любимый вопрос? — Намджун криво ухмыляется, но видя решительно настроенного Тэхёна, убирает улыбку. Он становится серьёзней и даже как-то… более утомившимся? — Я тебе не отсасывал, потому что считал, что это меня унижает. — Что же изменилось? — Тэхён крепче вжимает пальцы на его руке, не давая себе времени оценить насколько сильно ответ бьёт по его самолюбию. — Только не говори про десять лет и всё в этом духе. Правду, Намджун. — Правду? — Намджун горько ухмыляется, облизывая вмиг пересохшие губы. — Разве правда не в том, что действительно прошло десять лет? Что у тебя, да и у меня теперь иные предпочтения. Я не зацикливаюсь на том, что было, — он цокает, коротко покачивая головой, — по крайней мере не так как ты. Разрешаю себе жить дальше и отсосал потому что решил, что тебе понравится. Дал выебать себя в рот — по той же причине. Намджун замолкает, переводя дыхание и разворачиваясь к Тэхёну всем телом. Его ладонь мягко скользит по щеке, спускаясь к шее, и несильно сдавливает. Они практически одного роста, поэтому глаза находятся на одном уровне. Тэхён видит морщинки. Маленькие лучики из уголков глаз. Видит… затаённую грусть и решительность. Он неловко делает шаг вперёд, прижимаясь губами к губам, не решаясь углубить поцелуй. Чужая улыбка чувствуется за мгновение до того, как язык плавно толкается в рот, неторопливо изучая полость. Кончик касается нёба, приятно щекоча и двигается дальше. Вдоль ровного ряда зубов, переплетаясь с языком Тэхёна. Что-то неконтролируемое им самим толкает двигаться вперёд. Прижать Намджуна к стене, толкнуться пахом в пах и потереться. Он же ещё не кончил. Спускаться на колени и отсасывать настроения нет, как и скользить ладонью в брюки, поэтому Тэхён использует древний как мир вариант. Они влажно целуются, переплетаясь в тесных объятьях, и трутся друг о друга, подобно подросткам. Стоящий колом член Намджуна, мягко попадает чуть пониже пупка, ровно над ремнём, и замирает там, толкаясь в рваном ритме. Они не размениваются на прочие ласки, только движение губ и тел. Шумное дыхание, одно на двоих, и совсем редкие низкие стоны. Намджуна хочется подмять под себя. Оседлать. Подчинить и удовлетвориться. Тэхён не уверен, что он заинтересован в чужой плосковатой заднице, но явно не прочь принять в себя длинный и толстый член. Увлекаясь этой мыслью, Тэхён скользит ладонями по бокам, ощупывая стальной пресс, но не вытягивает рубашку наружу. Они и так будут достаточно помяты, чтобы ни у кого не возникло сомнений об их шальном занятии. Стоя тут, в темноте, когда издалека доносится смех малознакомых людей, Тэхён позволяет себе жить. На какой-то один счастливый миг, он забывает о прошлом, об измене, о болящем сердце. Толкается в пах Намджуна, помогая тому кончить, и втягивает густой запах древесных духов. Растворяется в нём. Утыкается лицом в сгиб шеи, разрывая поцелуй и допускает мысль, одну маленькую короткую мысль, что… Может, стоит попробовать? Словно отвечая на не озвученный вопрос, Намджун содрогается, кончая прямо в штаны. После такого им лучше не задерживаться в приличном обществе, потому что сами они крайне неприличные. Тэхён наслаждается чужой дрожью, втягивая густой запах быстрого секса, и делает шаг назад. Его опять ловят за руку. — Наверное, это сложно понять, — Намджун переводит сорванное дыхание, откашливаясь, продолжая прерванную мысль, — но я решился ухаживать за тобой не потому что у нас общее прошлое, а потому что ты мне понравился сейчас. Уверенный в себе, спокойный и вдумчивый. Ты не ищешь во мне защиты, но позволяешь себе помогать. Ты стал… — Равным? — Равным. — Намджун кивает. Он склоняет голову набок, обдумывая что-то известное лишь ему одному и добавляет: — Наши с тобой отношения тогда были завязаны на опеке. Ты, как наивный и нуждающийся ребёнок, и я, как тот, кто хотел побыть, — он иронично хмыкает, — «папочкой». И у нас ничего не вышло. — Думаешь выйдет сейчас? — Тэхён мягко вызволяет руку из захвата, обдумывая сказанное Намджуном. Пожалуй, он склонен согласиться, но ему не хватает ответа на один вопрос: — Почему ты мне изменил? Намджун не прячет взгляда, не закрывается, не уходит в скрытую агрессию. Он устало вздыхает, зарываясь ладонью в волосы и чешет затылок. Может, это несколько и запоздалый вопрос, всё же столько лет прошло, не сложно и забыть. Но вдруг… Тэхён должен знать. — Потому что не считал отношения, любые отношения, чем-то ценным. В моей глупой башке это была не измена, а разрядка, — Намджун складывает руки на груди и скашивает взгляд в сторону. Он выглядит… пристыжено? Тэхён с удивлением покачивает головой, не зная, что так бывает. — Я же вроде как не из большой любви тогда притащил ту девушку, а просто чтобы поиметь. Для разнообразия. Я не горжусь тем, что сделал, Тэ, не оправдываю себя. Это было, и я не могу изменить прошлого. Намджун замолкает и его слова звучат намного лучше, чем извинения. Признание собственной ошибки утешает уязвлённое юное эго Тэхёна-из-прошлого. Он пробуждает в памяти тот самый момент, но теперь это всего лишь картинка. Может чуть позже схлынувшие чувства и вернутся, но сейчас ему тихо. — Ты с кем-то встречался после? Именно… отношения. Длительные и граничащие с серьёзностью, — Тэхён понимает, что не время и не место задавать такие вопросы, но ему важно услышать. Чтобы решить для себя, как действовать дальше. — Нет, — Намджун замолкает, поджимая губы, — не смог. Пытался, но… каждый раз что-то ломалось. — Почему не сломается у нас? — Может и сломается, Тэ, — Намджун легко улыбается, поднимая голову, — я не предсказываю будущее. Но мы можем попробовать. Я хочу попробовать. Вопрос в том, хочешь ли ты? Стоя тут, в темноте коридоров элитного закрытого общества, Тэхён боится дать ответ. Боится признаться самому себе, что да — хочет рискнуть. Чувство мести за эти недели успело рассосаться, оставляя после себя лишь свою тень. Иногда она будет проявлять себя, он не сомневается, как, например, случилось несколько минут назад, но в остальном же… Страшно довериться человеку, который однажды предал. Страшно сделать шаг вперёд и попытаться поверить в лучшее. Но и жить тоже страшно, особенно осознавая, что любой день может быть последним. Тэхён нервно сглатывает, суетливо делая несколько шагов из стороны в сторону. Он зажмуривается, заставляя себя дать ответ хотя бы мысленно, и понимает, что это… — Не заставляй себя… — Хочу, — Тэхён его перебивает, — хочу попробовать, Намджун. Но ты должен понимать, что это будет сложно. Намного сложнее, чем быть с новым человеком, потому что пары недель мне не хватит, чтобы тебе довериться. — Тогда проверим, сколько надо, — Намджун протягивает свою большую и крепкую ладонь, — расстаться мы всегда успеем. Поехали ко мне? Тэхёну дико от самого себя за это решение, но он рискует. И сжимает тёплую ладонь Намджуна, соглашаясь поехать с ним, к нему, а не вызвать такси до дома.

***

Тэхён отстаивает границы. Это кажется бессмысленной какой-то войной с самим собой, но он упрямо не оставляет разные мелочи в квартире Намджуна. Забирает зубную щётку, одежду, не позволяя заваляться даже несчастному носку; тщательно следит, чтобы все кремы, бальзамы и прочая косметика всегда ездили с ним в сумке. Это утомляет, но не хочется вписывать себя в чужое пространства слишком поспешно. Но всё ломает кружка. — Что это? — перед ним стоит кружка для чая. Большая такая, на пол литра, не меньше. С милым рисунком прячущегося в ромашках кота. Чашка во вкусе Тэхёна на все сто. И, что удивительно, совсем не подходящая к интерьеру квартиры Намджуна. У него… не сказать, что строго, скорее лаконично? Тёплые, кофейного цвета стены, мебель в тон. Много зелени и разных произведений искусства. Тэхён каждый раз ощущает себя здесь лишним. Слишком ярким, слишком громким. Просто — слишком. Как эта чашка. Разве они могут ужиться будучи теперь, спустя годы, настолько разными? Тэхён никак не может довериться обратно. Всё время боится, что позвонит, а на фоне у Намджуна будет играть музыка из лучших стрипклубов. Или он без предупреждения нагрянет в гости, а там очередной мальчик или девочка, вжатые грудью в кровать, стонут от долбящего члена в задницу. До отвращения утомительно каждую секунду ожидать, что всё рухнет. Тэхён мечется в мыслях от «да гори оно всё алым огнём, надо закончить то, что ещё не начато» до «я уже один раз получил нож в спину, второй раз не будет больнее». Плакать не хочется, но постоянно тяжело вздыхать — плохо для лёгких. Поэтому Тэхён вычёркивает из списка своей ежедневной рутины бокс и вписывает йогу. Медитации помогают разобраться в копошащих мыслях, да и растяжка тоже не лишняя. Потому что сомнения сомнениями, но от секса он отказываться не собирается. Берёт всё, что ему дают и даже больше. — Чашка, — Намджун невозмутимо отвечает, выждав достаточно. Он отпивает кофе и смотрит на Тэхёна не моргая. — Но ты это и так знаешь, так что — это кружка для тебя. Что-то лично твоё в моём пространстве. — Я не буду покупать тебе кружку, — дома у Тэхёна… хаотично. Не слишком, но где-то около творческого беспорядка. Много фонового шума, красок, сочных картин с голыми фигурами. Никакие строгие черные или белые чашки там не впишутся. — И не надо, лишнее, — Намджун хмыкает, отставляя свою чашку на стол. Он спокойно подходит ближе. Не подкрадывается, но двигается медленно и плавно. Вальяжно. На его лице змеится хитрая улыбка и, да, Тэхён знает, что будет дальше. — Дело не в чашках, Тэхён, и не в вещах. — А в чём же? — В том, что ты — колючка, а чашка — это маленькая зефирка, которую я нанизываю на острые шипы, чтобы безболезненно тебя обнимать, — вместо объятий следуют поцелуи и сдержанные касания. К талии, бёдрам, бокам. Большая ладонь Намджуна скользит на задницу и сочно сжимает ягодицу. Ноги от подобного не подкашиваются, но в голове мутнеет достаточно, чтобы выбросить эту несчастную чашку из головы. Хочет Намджун покупать ему бесполезные вещи — пусть. Кто Тэхён такой, чтобы сдерживать чужие расточительные порывы? — Или в том, — Намджун разрывает поцелуй, продолжая мысль смешивая её с касаниями губ к шее, ключицам, груди, — что я приручаю тебя. Показываю, что опасности больше нет. Я не повторю одну и ту же ошибку. — Заткни свои психологические рассуждения, — Тэхён с раздражением выдыхает, почти теряя настрой, но возвращает его с помощью злости, — по крайней мере, на сейчас. Он притягивает Намджуна для грубого поцелуя, цепко схватив за ворот рубашки, и впивается зубами в полную нижнюю губу. В нём говорит раздражение и желание вытрахать из головы все сомнения. Для этого как никогда лучше подойдёт правильно наполняющий его член. Их второй первый раз был смазанный и местами нелепый, но они быстро нашли правильный подход друг к другу. Теперь Тэхёну больше нравится вести. Как сейчас. Он тащит Намджуна за собой в разворошенную спальню. Толкает его на постель и ловко седлает крепкие бёдра, на ходу стягивая растянутую футболку и откидывая её куда-то в сторону. Вид лежащего, покорно ожидающего что будет дальше, сильного и уверенного по жизни мужчины будит в Тэхёне что-то… тёмное. Как никогда в жизни ему хочется разрушить чужое спокойствие. Не самому стонать, а довести до стонов, плавно объезжая член. — Хочешь медленно? — Намджун опускает ладони на его бёдра, несильно сжимая и проминая подушечками пальцев кожу. За что получает по рукам. — Ай, за что? — Хочу руководить, — Тэхён знает, что можно не озвучивать очевидное, но всё же. Он торопливо осматривается, выискивая ремень, который они вчера использовали, и, найдя, тянется к нему. — Руки к изголовью кровати. Ты же будешь послушным для меня? Тёмное чувство наслаждения приятно растекается по телу, возбуждая даже больше, чем любые ласки Намджуна. Тэхён неторопливо стягивает два крепких запястья, пристёгивая заведённые над головой руки к спинке кровати, и возвращается на место. Он голый. Проснувшись, только и успел натянуть футболку, чтобы пойти попить воды на кухню. Зато вот Намджун одет: рубашка, штаны и бельё. Низ он снимет, а вот остальное… хорошенько испачкает в своей сперме. Тэхён не хочет медленно, но ему доставляет особенное садистское наслаждение мучить Намджуна. Он водит кончиками пальцев по груди, пощипывая торчащие соски, спускается к торсу и уже потом замирает рядом с краем штанов. Подхватывает указательным пальцем плотную резинку и, оттянув, шлёпает по границе паха. Там кожа особенно чувствительная, поэтому Намджун дёргается всем телом, импульсивно вскидывая бёдра. — Садист. — Мазохист, — небрежно отбивает Тэхён, — я же вижу, как тебе нравится. И то, что ты в позиции уязвления. И то, что я мучаю тебя. Кто бы знал, что большой начальник так любит, когда над ним доминируют. — Нельзя сказать, что я люблю, это просто… Тэхён обрывает речь Намджуна лёгкой пощёчиной. Звенящий звук разносится по комнате вместе с недовольным «айщ» Намджуна. Удар не грубый, на щеке не остаётся даже намёка на него, но достаточно резкий, чтобы сбить спесь. — Молчать, Джуни, — неправильное мстительное наслаждение наполняет так сильно, что у Тэхёна дёргается член, выделяя густую капельку предэякулята, — или я засуну тебе в рот кляп. — Тогда ты не будешь слышать, как я стону. — О, ты решил всё же порадовать меня стонами? — Тэхён бархатно посмеивается, внутри предвкушая. Ему лишь раз удалось выдавить из Намджуна протяжный и долгий стон во время секса. Это был до того сладкий и необычный звук, что безумно хочется повторения. И чего-то больше: скулежа, может всхлипа. Крика. — Тогда я буду ждать. — Постарайся для этого. — Несомненно, — Тэхён довольно щурится, возвращаясь к прерванному занятию. Он оттягивает резинку ещё раз, но прежнего эффекта не добивается, лишь короткой, скользнувшей вдоль всего тела, дрожи. Тц. Не страшно, у него предостаточно возможностей получить больше реакции. Откинув в сторону чужую одежду, он тянется к смазке. Устраивать шоу, чтобы показать свою задницу во всей красе, Тэхёну не хочется. Он быстро готовит себя, особо не отвлекаясь на растяжку. После вчерашнего член войдёт вполне себе плавно. Да, мышцы заноют, но это приятное чувство натяжения, граничащее с болью, ему безумно нравится. Хороший вопрос, кто из них двоих мазохист. — Как думаешь, сколько ты сможешь продержаться, прежде чем начнёшь умолять меня дать тебе кончить? — Тэхён ведёт ладонью по всей длине члена Намджуна и приставляет головку к анусу. Она идеально скользит внутрь, обласкивая тонкие стеночки. — Минут двадцать? Полчаса? — Не меньше часа, Тэхён-а, — Намджун облизывается, ведя юрким кончиком языка от уголка губ к уголку. Расширившиеся, залившие темнотой всю радужку, зрачки выдают его с головой. Как и сбившееся тяжелое дыхание, вздымающаяся крепкая грудь. Тэхён опускается до основания, замирая и стискивая мышцами нежную плоть. Чувствовать внутри член, держать тот под контролем, решать, когда же стоит начать двигаться, а когда замереть — ни с чем не сравнимое наслаждение. В его руках власть, которую можно вдоволь использовать на собственное усмотрение. Прикрыв от наслаждения глаза, он проникается этим ощущением, позволяет телу наполниться будоражащей энергией. Вдоль позвоночника простреливает электрический импульс и собственный член дёргается в предвкушении. Они хорошо поиграют сегодня. И, возможно, эти игры помогут убрать мешающие и давящие мысли об их отношениях. Подавив порыв тяжело вздохнуть, Тэхён чуть ёрзает, устраиваясь с большим удобством, и лениво говорит: — Скажи, что хочешь, чтобы я начал двигаться. — Хочу, чтобы ты начал двигаться, — Намджун напрягается всем телом, делая попытку вскинуть бёдра и вбиться в тугую дырку, за что получает удар прям по соскам, — двигайся, Тэ. — Как-то неубедительно, — он цокает, плотнее сжимаясь вокруг ствола, — неужели ты не хочешь меня? Не хочешь почувствовать, как я катаюсь вдоль члена? Увидеть, как мне это нравится? — Хочу. — Тогда попробуй ещё раз, — Тэхён наклоняется, оглаживая ладонями гладкую кожу и стискивает пальцами мясистые мышцы груди, — и так, чтобы я поверил, что ты хочешь моих действий. Намджун недовольно рычит, взбрыкиваясь, дёргаясь, пытаясь вырваться из удерживающего его запястья ремня, за что получает укус под ключицей. Довольно болезненный, потому что Тэхён безжалостно смыкает зубки на коже. Он не прокусывает до крови, но стискивает так сильно, что останется синяк. И повторяет так до тех пор, пока Намджун не успокаивается, с тяжёлым выдохом принимая поражение. — Пожалуйста, покатайся на мне, Тэ. — Вот так? — второй раз Намджун просит всё ещё не настолько жалобно, как хотелось бы, но намного лучше, чем в первый, поэтому он мягко приподнимается до середины, тут же шлёпаясь обратно до сочного шлепка. Такое плотное проникновение отдаётся в теле приятными мурашками. — Так хорошо, Джуни? Тэхён не катается, не проезжается дыркой по всей длине так, как это пришлось бы по вкусу бы им обоим. О, нет. Он использует член Намджуна, как обычное дилдо, грубо и, скорее всего, болезненно, насаживаясь на него. Это может нравиться. Может приносить приятное удовольствие. Может и заставить кончить. Вот только Тэхён делает всё для того, чтобы простые механические движения угождали лишь одному из них. Ему. Только, чтобы Тэхёну было в кайф приподниматься и опускаться на члене. Направляет крупную головку на простату и давит ею до приятных звёздочек перед глазами, а потом пропускает глубже. Край ягодиц звеняще сталкивается с набухшими яйцами, пока смазка пошло хлюпает в заднице. В таком спокойном ритме совершенно не сложно достигнуть пика и кончить, испачкать Намджуна в белёсой сперме. Вот только… только его план в ином. — Тэхён-а, пожалуйста, сделай приятно нам обоим, — дыхание у Намджуна срывается, но слова всё ещё внятные, цельные. Звук в голосе не скачет, хоть из глотки и вырываются хриплые нотки. — Прокатись как следует. — Уже лучше, — Тэхён довольно облизывает вмиг пересохшие губы, меняя угол проникновения. Он выпрямляется, оставляя ладони на полной груди, и принимается вилять бёдрами. Плавно и неторопливо, сменяя грубость на нежность и обратно. Тэхён с удовольствием объезжает толстый и длинный член, упруго стискивая его мышцами ануса, и прикрывает глаза от удовольствия. Он, наконец, отрешается от глупого ожидания предательства и погружается в приятное чувство наполнения. Секс всё делает проще. Честнее. Вот он качается на литых бёдрах Намджуна, со шлепками кожа о кожу, наполняя себя до основания, и чутко отслеживает реакции чужого тела. Дрожь — мимолётная, едва заметная, но она скользит по коже Намджуна, выдавая то, как сильно ему нравится тэхёновы движения. Жар — вырывается с тяжёлым, грузным, дыханием, наливается в местах, где они соприкасаются, и распыляют маленькие искорки до полноценного огня. Стон — пока не прорвался сквозь сдержанность, но совсем скоро разольётся по спальне приятной симфонией. — Так, значит, час? — Тэхён запыхавшийся, но больше от предвкушения, потому что чувствует, как Намджуна потряхивает от приближающегося финала. Они, вроде, ещё ничего толком не сделали, но их позиции, контроль — этого хватает, чтобы струящийся оргазм попросился на волю. — Тогда час. Подловив момент, когда Намджун нетерпеливо пытается толкнуться глубже, чтобы излиться, Тэхён снимается. Он окольцовывает основание члена пальцами, удерживая волну спермы в яйцах, и выжидает. Ждёт достаточно, чтобы убедиться, что оттянул разрядку и только после этого возвращается, беря быстрый и резкий темп. Больше он не тратит времени на пустые разговоры. Полностью сосредотачивается на движении. Вверх-вниз, вверх-вниз, скользнуть дыркой от основания до головки, не дав ей выскользнуть, и обратно — к напряжённым яйцам. Тэхён умело контролирует и себя, не позволяя кончить им обоим. Он жадно следит за меняющимися эмоциями на лице Намджуна. Как маска спокойствия начинает трещать, раскалываться, а полная нижняя губа подвергается безжалостным укусам. Скоро, совсем скоро он выдавит наружу первый низкий стон. — Тэхён… — Хочешь о чём-то попросить меня? — Тэхён, не замедляясь, сжимается, туго проезжаясь по всей длине. Он ловит ощущение очередной нарастающей в теле под ним волны оргазма, понимая, что и в этот раз не позволит кончить. Собственный член, налившийся кровью и теперь тяжело опустившийся вниз, гудит от такого же желания. Но рано. Насадившись ещё пару раз, Тэхён вновь снимается, повторяя проверенный способ удержания оргазма. Он голодно смотрит, как Намджуна подкидывает на постели, выгибает в пояснице и слышит скрип скользящих по простыне пяток, но не слышит иного. Того, чего так отчаянно желает. Нетерпеливо хочется вернуться обратно, чтобы довести их обоих до пика желания, но сладкий приз в виде стона куда важнее. Поэтому Тэхён ждёт, чувствуя пульсацию члена в ладони, и возвращается лишь когда она немного стихает. — Ты изверг, — Намджун шумно выдыхает, напрягаясь под ним, когда чувствует возвращение горячего нутра, — и убьёшь меня. — Ты сам сказал про час, Джуни, — Тэхён посмеивается, подавляя дрожь в пальцах, принимаясь покачиваться в уже привычном вальяжном темпе, — но можешь закончить всё куда раньше. Ты знаешь как. Полностью освоившись в этом потряхивающем от удовольствия состоянии, с вибрирующим во всем теле то нарастающем, то стихающем оргазме, Тэхён быстро скачет на Намджуне. Сдерживать темп становится всё сложнее, поэтому он потакает себе и только ускоряется. Грубоватые и резковатые проникновения доставляют куда больше удовольствия, чем лениво-нежные ласки. Увлёкшись, он погружается в себя настолько, что наружу выныривает лишь от стона. Действительно низкого, длинного и утробного стона, рождённого в груди Намджуна. — Как сладко слышать твой голос, — Тэхён опускается до конца, начиная ёрзать и покачивать тазом, плавно объезжая член, не выпуская его наружу, — не останавливайся, Джуни. Намджун его словно не слышит. Крепко зажмурившись, он напрягается всем телом, импульсивно дёргая руками, но запястья хорошо удерживаются ремнём. Так просто не вырваться. Тэхён торопливо облизывается, не останавливаясь ни на миг, ощущая, теперь уже точно последнюю, волну подкатывающего оргазма. И у себя, и у Намджуна. Жар переполняет тело, покалывая под кожей, а оба члена синхронно дёргаются, прежде, чем одновременно выстрелить спермой. Вот только если семя Намджуна остаётся лавой внутри, то Тэхён, как и хотел, обрызгивает чужую грудь, торс и края рубашки. Белёсые капли подобно росе окропляют собой все, что попадается им на пути. Несколько даже попадают на подбородок и губы. Выдаивая их обоих до последнего, Тэхён упруго скачет и прикрывает глаза, растворяясь в звучании низкого голоса. — Чёрт бы тебя побрал, Тэхён, — Намджун несколько раз дёргает головой, прежде чем шумно выдохнуть. Он выглядит растрёпанным и хорошо оттраханным, пусть он практически ничего и не делал. Маленькая игрушка для жадного Тэхёна. — Не прибедняйся, тебе понравилось, — морщась от липкого чувства между ног, Тэхён слезает с члена. Из него неприятно вытекает, но это малая жертва за полученное удовольствие. — И мы повторим это не один раз — Не один, хах? — Намджун демонстративно дёргает руками, жестом прося его развязать, но Тэхён колеблется. Он застывает на месте, переваривая тонкое замечание. Если каждый раз всё сводить к сексу, то, конечно, их отношения продлятся годами. Вот только какими они будут? Тэхён падает на спину сбоку от Намджуна, чувствуя во рту привкус горечи. Это надо иметь навык портить отличный секс всего одним вопросом. — Эй, Тэ, — Намджун хрипит, а в голосе слышится усмешка, — не стоит так остро реагировать. Это просто шутка, не больше. Даже если мы расстанемся, потому что наши тараканы и прошлое не уживутся в одной квартире, мы хорошо проведём время. Сейчас же тебе всё нравится? — Да, — Тэхёну не совсем нравится признавать это, но ему действительно не на что жаловаться. Намджун не давит, отлично трахает и заботится. Даже после того, как они сошлись — продолжает ненавязчиво опекать и поддерживать в рабочих вопросах. — Ладно, забудь. Он усаживается на постели, чтобы расстегнуть замок на ремне. Скользит тонкими пальцами по чужим запястьям, ощупывая нет ли повреждений, смотрит на растирающего в тех местах кожу Намджуна. И думает. После оргазма в теле струится приятная истома, а в голове пустое перекати-поле. Вот бы так было всегда. — Кстати, — Намджун обращает на себя внимание, непринуждённо начиная говорить, — может, уже и не имеет значения, но тогда в ресторане, в наше первое неудавшееся свидание, ты меня не дослушал. — Да? — Тэхён нехотя напрягается. Кажется, там действительно было что-то бесячее. Что-то собственническое. — И что же ты не договорил? — Ты будешь моим, а я буду твоим, — Намджун ловит его взгляд. Удерживает. Смотрит серьёзно и внимательно. Так, что отвернуться было бы неправильно. — Потому что отношения должны работать в обе стороны. Теперь я это понимаю, просто… просто чтобы ты знал. Тэхён поджимает губы, не находясь с ответом. Может быть спустя годы он сможет это принять. Сможет отпустить давящее прошлое. Сможет жить настоящим. Пока что ему достаточно того, что они с Намджуном могут ужиться. — Хорошо, Джуни, — он наклоняется, чтобы оставить сухой поцелуй на губах, — я буду держать это у себя в голове. А теперь иди мойся! Наигранно ворча и бурча, с кряхтением, Намджун поднимается с постели и идёт в сторону ванной комнаты. Мышцы на его заднице привлекательно перекатываются и Тэхён ловит себя на том, что, пожалуй, можно и присоединиться в душе. Но в теле доминирует лень, поэтому он плюхается обратно на кровать, изучая потолок. Жизнь порой слишком непредсказуемая, чтобы сразу знать, чем всё закончится. Тэхён не жалеет о своём решении стать лучше, чтобы через десять лет показать бывшему, что тот потерял. В конечном итоге, он также понял, что они оба многое приобрели.