Окошко на двадцать первом этаже

Кто только не слышал о новом бренде духов, о! Да весь мир дышит лишь ими. Чуя Накахара, парфюмер с идеальным чувством восприятия запахов, уже в свои юные года имела громадный бизнес по всему миру. И никто, никто и никогда не сможет подделать ее духи. Никогда в жизни. Ведь были попытки, да, но в суде чёрная шпилька давила прямо на грудь проигравшему, судьи разводили руками, пленившись вырезом чёрного вечернего платья. Да. Она, со своей жгучей рыжей копной волос, не станет терпеть мужчин в своей жизни. Не нужны ей заморочки с браком, детьми, семьей и прочим. На очередном вечернем банкете (в честь её дня рождения) какая-то конкурента визжит, ведь ее бизнес полностью прогорел — и никто не видит хитрую ухмылку губ в вишнёвой помаде, спрятанную за бокалом вина. Никто и не узнаёт, что за всем этим стоит рыжеволосая девушка с таким манящим разрезом винного платья. Разрез очень заманчиво идёт от конца длины (чуть ниже колена) до середины белоснежного аппетитного бёдра в рыжую крапинку. Красивая грудь прячется за мягким бархатом на бретельках, а ногти в цвет платью легонько скользят по стеклу бокала. Она вся невероятная. Взгляд теряется в этой натуральной фигурке, а вот чей взгляд… Накахара обожала мужчин в строгих деловых костюмах. Но только когда костюм реально идёт мужчине и реально ему по размеру. И когда этот мужчина не пахнет ее духами, ибо… Хотелось, чтобы он ее совсем не знал. И вот, она видит свой идеал в стайке женщин. Нет, она не будет прыгать ему в постель, просто чуточку развлечется с ним.

Но в этом красавце она узнаёт модельера — Анго Сакагучи.

О да, Чуя прекрасно знает его. Она запомнила то, как высокомерно он смотрел на неё на вручении наград, а затем просил побыть моделью за хороший гонорар. Но как только Накахара хотела попробовать соблазнить, как тот ослабил галстук, поправил дорогие и качественные наручные часы, наглядно показывая сильные руки, на которых проявились вены. И только тогда Чуя впервые растерялась. Но сейчас другая обстановка. И Анго смотрит не на всю стайку вокруг себя, а пронзает взглядом рыжулю, заставляя её порозоветь и ответить на темноту этих прекрасных и глубоких карих глаз. А затем он разгоняет всех вокруг себя и решительным шагом идёт к одиноко стоящей девушке. — Ни за что не поверю, что Вы, мисс Накахара, скучаете в собственный день рождения, — он склоняется перед нею и оставляет поцелуй на поданой в перчатке до локтя ручке. — Вам те девицы разум затмили. Ничуть не скучаю. К слову, всё от Вас здесь, как гостя, устраивает? — Не устраивает лишь то, что Вы до сих пор не со мной. — Если думаете, что я отдамся Вам сразу же, как мы переступим порог этой комнаты, Вы глубоко заблуждаетесь. — Тогда позвольте Вас нагло украсть на танец, а затем и к себе. — Если я скажу нет, то это что-то поменяет? — Конечно же нет, моя дорогая мисс Накахара. О Небеса! Почему же Сакагучи так горяч в этом костюме?! Почему же на нём так идеально сидит гладко выглаженный пиджак без единой пылинки, а туфли вычищены до блеска?! От чего же этот модельер так красив? Но она отдаёт себя в крепкие мужские руки, лишь игриво царапая плечи, когда тот касался оголенной спины. И тогда оба понимают, что они достигли точки максимального желания друг друга. После танца рыжулю хватают на руки, убегая с ней в лифт, где их едва-едва освещает лампочка (уже ночь перехватила права), и зажимая у стены прямо там. Анго жадно целует эти пухлые губы, размазывая всю помаду к чертям. Чуя жмётся ближе, теряется в ощущениях, тонет в этом крепком мужском парфюме и едва-едва дотягивается до столь желанных губ. Комната люкс на двадцать первом этаже оплачена на двоих, от чего Сакагучи лишь прикладывает карту от номера, заводя внутрь девушку. Свои ласки они возобновляют в коридоре, поочерёдно зажимая друг друга у стен. В спальне пиджак летит на пол, скинутый девичьей рукой, а брюнет зубами стягивает бархат с рук, заставляя кружево девушки намокнуть ещё больше. С этой работой качественно, со страстью потрахаться времени не было. Но Анго… Он возбуждал в ней самое огромное желание, поэтому она и толкает его на кровать и плавно стягивает с себя платье, глядя, как у этого очкарика отказывают тормоза напрочь. Чую совсем не смущает факт, что доминирует не она. Рыжуля даже рада, когда ее наспех лишают всей одежды и позволяют стянуть с крепкого тела одежды и заодно восхищённо выдохнуть. Она кричит, когда он входит без презерватива, но честно, так даже лучше — чувствуется каждый миллиметр органа. А его поцелуи, ах… Анго единственный, кто может так целовать. Он оставляет множество поцелуев на бледных веснушчатых плечиках, затем с ее невнятных всхлипов понимает разрешение на оставление засосов и подчиняется любому стону. Сакагучи невероятно чуткий любовник, Чуя хочет его себе и не на раз. Поэтому она и вскрикивает, царапая крепкую спину и заодно скрещивая ноги на пояснице мужчины и выгибаясь, громко простанывая от особо глубокого и сильного толчка. И тогда брюнет всё понимает без слов. Он продолжает ласкать пышную грудь, продолжает двигаться в ней в том же темпе, да ещё и успевает похвалу на ушко шептать. Ну невероятный… Анго чувствует, как девушка уже захлёбывается в стонах, быстрыми темпами приближаясь к оргазму. И он накрывает их двоих, от чего брюнет еле-еле успел выйти и кончить на покрывало. Сакагучи с восхищением в глазах наблюдает за такой открытой Чуей — она растрепанная, помада размазанная, глаза чуть ли не закатываются от наслаждения, одно удовольствие видеть ее такой. И Анго совсем не отказывает себе в удовольствии поцеловать ее в очередной раз. Немного отойдя, Чуя сидит полностью обнаженная на мужских бёдрах и облокачивается на крепкую грудь, закурив вишневую сигарету и позволяя зажечь сигарету с запахом шоколада о свою. Курят они вдвоем, прижимаясь кожа к коже, и совсем не осуждают друг друга за курение. Анго теряет поцелуй в очаровательной рыжей макушке и бормочет, сгребая её в объятия: — Знаешь, ты невероятно красива. Такой нежный комплимент был как раз кстати в такой интимной ситуации. Да, бесспорно, Чуя знала, что она бесподобна, но слышать такое после секса и сидеть на коленях партнера, а не собираться и уходить, было чересчур приятно. От чего она шепчет: — А ты невероятно чуткий. И горячее, чем я представляла. Он хотел было поправить очки, как всегда делал, когда был смущён, но только на полпути осознал, что они лежали на тумбочке. И это показалось Чуе невероятно милым, пока в сердце что-то ёкнуло. — Ты невероятная. Давай примем душ вместе? — Если ты меня потом вновь удовлетворишь, а может быть, и прямо в душе, то я согласна на всё. — Неужто уже сразу забираешь меня себе? — А что, если и да? — То тогда я заберу тебя первым. И он мягко целует тыльную сторону её ладошки, надевая золотое кольцо, от которого она улыбается, как дура. — Ты серьезно? Мы знакомы не так долго. — Но ты же так сильно хочешь меня. Так позволь и мне что-то в ответ попросить, — с лёгкой улыбкой отвечает брюнет. — Какой же ты несносный), — с довольной улыбкой тянет Чуя, а затем целует новоиспечённого мужа в губы, даже не думая сопротивляться на его поглаживая талии, а затем и вовсе надевая такое же кольцо на палец брюнета. Да, она всё так же против брака с мужчинами. Но укатить на свадьбу в Италии с Анго и затем на весь мир объявить, что всё, украли девицу, она будет только за. И целоваться с Сакагучи на яхте, который исполнит любую ее прихоть, как и она его, чересчур приятно. И пусть весь мир подождёт.