Сумасшедший тиран-страж трансмигрирует в красивую пустышку-омегу (Новелла)

И у стража, и у проводника есть свой собственный мир, проявление их души и личности, их духовный мир. В мире Бэйлора этому духовному миру был дан специальный термин – ментальная картина. Но Эван не знал этого, он просто обнаружил, что сцена перед ним внезапно изменилась, как в давно виденном им сне. Глаза закрылись и открылись, и он оказался в другом мире. Серое небо было похоже на клетку, не позволяющую людям чувствовать себя свободными. Люди чувствовали себя угнетенными и стесненными. Четырех-пятиэтажные дома с настолько заляпанными стенами, что невозможно разглядеть их первоначальный вид. Между этими полуразрушенными домами одна за другой шли или узкие, или просторные, но все без исключения заполненные мусором и грязной водой улицы. По обе стороны улицы были прорыты две канализационные канавы, и грязная вода с шумом катилась по ним. Но, честно говоря, было трудно отличить эти улицы от канализации только по их внешнему виду. Возможно, из-за грязной воды воздух был липким, влажным и пропахшим тухлятиной. Все это ничем не отличалось от мира, который Эван когда-то видел во сне. Единственным отличием, что шокировало Эвана, были существа на улицах. Да, именно ‘существа’. В мире того сна находившиеся на улицах все еще были людьми. Но этот мир наполняли всевозможные монстры. Перед ним прошел монстр в платье, его голова была полна мясистых опухолей, и у каждой опухоли был гноившийся глаз. Когда Эван шел мимо, все глаза очень широко открылись, и взгляды их были пристальными и похотливыми. Он выдохнул горячий воздух и ушел. Эван нахмурился, его сердце было полно смятения, но странный инстинкт гнал его вперед. Рядом был монстр, сидящий у двери здания. Его цветочное платье почти полностью покрыла грязь, которая стекала дальше на улицу – Эван не отводил взгляда в сторону от грязного пятна. Монстры всех форм и размеров шли, как зомби, и все они, казалось, направлялись в одну сторону. Да, даже лицо монстра не могло скрыть злобу, смешанную с оцепенением. Если бы обычные люди увидели эту сцену, похожую на конец света, они были бы слишком напуганы, чтобы пошевелиться. Эван не ощущал страха и следовал за идущими монстрами. В этом месте с бесчеловечными монстрами его длинная и прямая фигура была как единственный источник света во тьме ночи. Все эти улицы показались Эвану знакомыми. Кроме окружающего его биологического разнообразия, почти на все эти улицы были знакомы ему по снам. Эван слегка наклонил голову и увидел ржавый знак с надписью "Район Грей-Ривер 3". Так назывался этот район. В тот же момент изначально тихая улица внезапно начала наполняться шумом. Нельзя сказать, что было именно шумно, но по сравнению с мертвой тишиной, царившей на ней только что, здесь начался обычный разговор, как будто раньше была нажата кнопка отключения звука. Стоя посреди вереницы монстров, Эван остановился, посмотрел через кровавое пятно и увидел сидящую у стены фигуру. Тощий, костлявый ребенок был завернут в тряпку, которую едва ли можно было назвать одеждой. Ножки под подолом одежды были такими тонкими, что представляли собой кожу да кости. Его тело облокачивалось о стену, голова была слегка наклонена, но на обезображенном лице и сильно выделялась пара темных глаз. Это был единственный цвет в его бледном теле. Настолько черный – он сам по себе мог служить ярким цветом на его теле. Он держал на руках серо-белого щенка, щенок нежно лизал его раненую руку, но он на того не обращал внимания. Эти темные глаза пусто смотрели на ‘мужчину’ перед ним. Это было еще одно ужасное зрелище. Перед глазами ребенка к виселице, возвышалась посреди улицы, был прибит гвоздями монстр, завернутый в плащ. Очевидно, что он должен был быть мертвым: его голова была разрублена на две части, а половина тела представляла собой белый скелет со свисающей с него гниющей плотью. И все же, несмотря на это, он все еще говорил. “Ты можешь жить, – непоколебимый рот открылся и закрылся тоном, похожим на проклятие: – Не волнуйся, ты выживешь, и это для всеобщего блага.” А прямо вокруг них сновали монстры с уродливыми, жадными глазами. Он говорил, что ребенок будет жить, но среди этих монстров, которые только и ждали, как бы разделить его и съесть, как ребенок мог выжить? Все это было просто ложью. Обманом, направленным как на остальных, так и на самих себя. Затем торжественные слова лишились шелухи лицемерия, обнажая жестокое, но истинное проклятие под ними. Монстр сказал: “На самом деле, ничего страшного, если ты умрешь. Тебе будет даже лучше умереть.” Эван с холодным выражением лица пристально посмотрел на ребенка. Хотя сейчас тот был куда моложе, и вид у него был еще более жалким, Эван понял, что это был тот самый мальчик, которого он видел во сне. А серо-белый щенок был Супер Волком. В тот момент в голове Эвана внезапно возникло крайне абсурдное предположение. Слыша, как гниющая плоть монстра на виселице все падает и падает, он смотрел на тощую фигуру, прислонившуюся к почти рухнувшей стене, и его сердце пронзила пульсирующая боль. Губы Эвана сжались в прямую линию, он шагнул вперед и решительно направился к фигуре. Однако только Эван сделал шаг, как монстры, которые просто спокойно ждали вокруг, внезапно дружно повернули головы, и их глаза яростно сфокусировались на Эване. “Не подходи ближе,” – сказал монстр с протухшей рыбьей головой, нижняя часть тела которого была покрыта слизистыми щупальцами осьминога. Его голова повернулась к Эвану боком, и бледный мертвый рыбий глаз пристально смотрел на Эвана. “Это наша добыча.” Глаза Эвана наполовину сузились от беспокойства. Его низкий голос, наполненный нетерпением и гневом, как у зверя перед атакой, издал сдерживающий низкий рык: “Прочь с дороги.” “Это наша добыча!” “Убирайтесь!” “Никто не должен приближаться к этому месту!” Монстры взревели и густой толпой устремились к Эвану, как будто хотели разорвать того на части, прежде чем съесть ребенка. Перед лицом ужасных монстров Эван не изменился в лице. Его ноги ни на йоту не отступили, и вместо этого он побежал к ним. Нет, не колеблясь ни секунды, он побежал к фигуре в углу. Пара гусиных серых глаз выражала почти безжалостную решимость. Он никогда не видел таких монстров и не знал, эффективны ли его атаки против них. Но это были не те вещи, о которых разум должен думать. Помимо здравого смысла, Эван знал, что сейчас ему остается только одно – добраться туда любой ценой. Эван почти высвободил то безумие, которое обычно глубоко в нем спало. Однако, когда Эван посмотрел на монстров, собирающихся напасть на него, и был готов дать им отпор, внезапно небо пронзил громкий и чистый свист, затем из ниоткуда вспыхнул белый свет, безжалостно рухнувший на стоявшего рядом монстра. В этом белом свете, что был практически на расстоянии вытянутой руки, можно было смутно разглядеть пару загнутых когтей. Попав в монстра, когти вонзились в его сердце, вырвав его наружу. Белый свет быстро взлетел, ненадолго завис после атаки и ринулся в сторону следующего монстра. Атаки были быстрыми и точными, как будто в небе работал бомбардировщик. Под этой неудержимой мощью монстры быстро превратились в лужи грязи. Что это было? Эван не знал, чем являлся этот белый свет, но у него было смутное ощущение, что это было какое-то иное существо. В конце концов, в таком странном мире ничто не могло бы показаться слишком удивительным. Итак, после короткого наблюдения за белым светом, он бросился к фигуре в углу. У Эвана было предчувствие, что стена, к которой тот прислонялся, вот-вот рухнет. Однако, когда он перешагнул через обломки и побежал к человеку, внезапно половина лица в земле под ним равнодушно спросила: “Ты считаешь, что можешь кого-то спасти?” Эван оцепенел. “Очевидно, ты даже не можешь принять решения, – демонический голос исходил из-под его ног, но, казалось, доносился из более глубокой тьмы. – И такой трус, как ты, собрался кого-то спасать. Ха-ха.” “Что, ты больше не боишься? – в этот момент раздался чуть более мягкий совет: – Если ты пойдешь дальше, ты не сможешь повернуть назад. Так что остановись.” Как будто они действительно думали об Эване. Белый свет в воздухе слегка колебался. Полсекунды, секунда… Эван безжалостно растоптал эту половину лица и продолжил идти вперед. В его небрежном голосе слышалась нотка самоуничижения: “Я уже знаю ответ и не поверну назад.” От белого света в небе снова послышался звук. Он обрушился с воздуха с такой скоростью, что его было почти невозможно уловить. Вытянувшиеся из белого света когти безжалостно раздробили голову монстра. Теперь монстра на пути не было. Эван перешагнул лужу крови и приблизился к хрупкой фигуре. Во время обрушения опасной стены он опустился на колени и оказался на одном уровне с необычайно ясными, но в то же время пустыми глазами. Эван серьезно посмотрел на человека, так часто появлявшегося в его снах, и потянулся к нему. Его холодный голос смягчился, и Эван медленно, отчетливо произнося каждое слово, спросил: “Бэйлор, пойдем со мной?” Ресницы, как у испуганной бабочки, мягко затрепетали, тусклые глаза устремились на внезапно возникшего перед ним мужчину. В этот момент худенький ребенок в мгновение ока стал таким же, как когда он вырос. Со стены позади начала осыпаться пыль, а затем на плечи мужчины посыпались обломки. Черноволосый хладнокровный и красивый юноша с парой персиковых глаз, неглубоких и колючих, согнул ногу, положив руку поверх колена, и посмотрел на Эвана с выражением отстраненного и невинного невежества. В это же время монстр на виселице продолжал повторять ложь, в которую никто не верил. Белому свету, похоже, надоело слушать эту болтовню. Ненадолго зависнув, он быстро сфокусировался на этой цели и схватил когтями голову, безжалостно выбросив ее в зловонную канаву. В мире воцарилась полная тишина, и остались только они.