Сумасшедший тиран-страж трансмигрирует в красивую пустышку-омегу (Новелла)

“Не двигаться, – из громкоговорителя донесся чей-то голос. – Руки вверх, не двигаться!” Под прицелом снайперской винтовки, Бэйлор сначала поднял руки, а затем увидел, как из-за горнодобывающей машины вышли несколько человек в военной форме. В это же время роботы, копающие рядом камни, тоже замигали красным светом. Он не ожидал, что эти роботы также отвечают за охрану. Считав изображение Бэйлора в момент своих раскопок, они тут же передали информацию в дежурную часть и гарнизон снаружи. Кана, которую тоже вызвали с ее командой, посмотрела на повернувшегося мужчину и бессознательно расширила глаза. Как… Как это мог быть Бэйлор! Что он здесь делал? На этой планете была только одна тюрьма – подземная тюрьма для преступников, куда заключенных отправляли после военного суда. Но сегодня в камеру был брошен совершенно особенный заключенный. “Можешь чувствовать себя польщенным, – снаружи камеры стоял следователь-полковник, через дверь глядя на омегу в такой же форме, как и он сам. Его голос был подобен прохладному ветру в склепе. – Люди, находящиеся здесь, все как один – чрезвычайно опасные преступники. С твоим-то статусом тебе не сидеть в здешней тюрьме“. Стены камеры были очень гладкими, без единой щели, как естественный кусок скалы, но при этом выглядели как высеченный кусок неба. Поскольку планета была холодной, эта камера была похожа на ледяной погреб. Бэйлор наморщил лоб и снова заявил: “Я же сказал, что мне просто любопытно, и я пошел посмотреть.” Полковник усмехнулся: “Если ты действительно хочешь отсюда выбраться, то тебе же лучше как можно скорее сказать правду. Ты приложил немало усилий, чтобы попасть в армию и получить статус почетного рекрута. Стремился занять важную должность в армии? Какова цель посещения шахты камней предков?” “…” Бэйлор безмолвно развернулся и просто нашел место, чтобы сесть. Его голос был холоден: “Ты мне не веришь, даже если я говорю тебе правду. Тогда я не буду утруждать себя разговорами.” “Позднее ты сам захочешь обо всем рассказать, – полковник посмотрел на упрямый взгляд Бэйлора и печально сказал: – Только тогда тебе будет уже не так легко.” Дверь прозрачной камеры внезапно потемнела, и снаружи стало ничего не разглядеть. Бэйлор посмотрел на дверь и раздраженно цыкнул. Какая ошибка, я действительно попался. Но… Бэйлор подумал о колебаниях духовной силы, которые он почувствовал в глубине шахты. В его ясных глазах появилось глубокое задумчивое выражение. Это путешествие все равно стоило того. Ему нужно было раздобыть кусочек камня предков, чтобы изучить какие колебания ментальной энергии существуют внутри. Бэйлор снова перевел взгляд на дверь, а затем увидел Супер Волка, неторопливо проходящего сквозь стену. Он подошел к Бэйлору, затем опустил голову, открыл рот и выплюнул карточку. Сразу после этого он сел на корточки, дыш открытым ртом и нетерпеливо посмотрел на Бэйлора глазами, призывающими его похвалить. “…” Бэйлор посмотрел на тонкую карточку размером с маленький палец, которую принес Супер Волк. Уголок его рта дернулся, и ему захотелось протянуть руку и погладить голову Супер Волка, но, учитывая наблюдение в камере, он подавил это желание. Держа свой рот почти закрытым, он прошептал как чревовещатель: “Хорошая работа, но… – неуловимым движением он убрал карточку и спрятал ее за спину, продолжая: – ...Сейчас она нам не нужна.” Пока не до такой степени плохо, чтобы нужно было убегать. Бэйлор знал, что кто-нибудь придет, чтобы вызволить его. Все, что ему нужно было делать, это ждать. Однако когда эта мысль пришла ему в голову, Бэйлор был ошеломлен. Красивый лоб сморщился, он был удивлен и немного смущен. Когда он начал так сильно доверять Эвану? Откуда он знал, что Эван обязательно приедет, чтобы забрать его? И, что удивительно, в этом он даже не сомневался. Даже в такой ситуации он в нем не сомневался. Такое чувство было слишком новым, чувство, которое Бэйлор никогда раньше не испытывал ни к кому. Губы Бэйлора сжались в прямую линию, он нахмурил лоб, прислонился к стене и сцепил руки в глубокой задумчивости, которая не имела ничего общего с теми обстоятельствами, в которые он попал. Это… Хорошо или плохо? И в это время в командном пункте дислокации обсуждался случай проникновения в шахту, который был обнаружен этой ночью. Два регулярных отряда, дислоцированных здесь, принадлежали к четвертому батальону легиона Небесных Волков и шестому батальону легиона Пылающих Тигров. Капитан и вице-капитан обоих батальонов проверяли видео с камер наблюдения возле шахты, но из-за того, что Бэйлор намеренно выбирал слепые зоны, по видеонаблюдению было сложно понять план его маршрута. “С такими навыками боя и разведки он точно не похож на новичка, – решительно заявил вице-капитан четвертого батальона легиона Небесных Волков Ловеллс. Его капитаном была женщина-альфа с кукольным личиком и милым именем Кики, у нее был утонченный стиль обращения с вещами. Она кивнула и сказала: “Действительно, не понятно, с какой целью он пошел к камням предков. Это очень чувствительное время года.” Капитан шестого батальона, Лютер, закончил читать резюме Бэйлора: “Информации о нем немного. Перед поступлением в армию – ничего, и это странно. Должно быть, его планета пыталась внедрить в министерство шпиона.” Чего он не знал, так это того, что до вступления в армию Бэйлор уже не числился в гражданской базе TL7. Уже тогда, когда было принято решение подарить Бэйлора Эвану, вся информация была удалена, и все документы, связанные с Бэйлором, переданы Эвану. Он должен был быть полностью зависим от Эвана. После того, как Бэйлор прошел тест и официально поступил на военную службу, Эван подал заявление на получение Бэйлором гражданства империи Яан, что сделало Бэйлора человеком с правами. Но это стало эквивалентно созданию новой личности, чье прошлое было пустым. Кроме того, чтобы защитить Бэйлора, Эван хранил информацию о нем в строжайшей тайне. Естественно, никто не мог узнать информацию о прошлом Бэйлора. “Ладно. Нужно хорошо в этом деле разобраться. Проверь команду, которая выполняет миссию команды поддержки. Возможно, среди них у него есть напарник. Но действуй аккуратно, никого не спугни, – сказала Кики. Ее детское личико было серьезным: – Учитывая, какого человека мы здесь содержим, не исключено, что это часть плана по его спасению, организованного галактикой Марл.” Ранним утром следующего дня, поскольку все дежурили по очереди, и время отдыха у всех было разным, за исключением только части людей не так много людей обнаружили исчезновение Бэйлора. Когда его команда не смогла найти Бэйлора, они отправились к вышестоящему офицеру, чтобы доложить, но получили ответ, что Бэйлор плохо себя чувствует и был досрочно отправлен обратно на родную планету. Что-то было не так. Члены команды, включая Шиэля, очень хорошо это понимали, но больше вопросов задавать никто не осмеливался. В конце концов, это был ответ от вышестоящего офицера, кто бы взялся его допрашивать? Более того, даже если бы они усомнились в этом, это ничего бы не изменило. За исключением объяснений членам команды Бэйлора, вовлеченным людям вчера вечером был дан приказ закрыть рот на замок. Кана была одной из тех, кого попросили молчать. Не только она, но и солдаты, которые вместе вошли в шахту, включая многих, кто служил в отряде Бэйлора. Кана не знала, что думают другие, но она определенно не верила, что Бэйлор шпион. Но еще она очень хорошо знала, что никто не поверит ее словам или даже ее посадят в тюрьму как его сообщницу. Тогда уже никто не сможет помочь Бэйлору. Но чем она могла ему помочь? После беспокойного утра, когда наконец закончилась утренняя вахта, тело Каны устало, ее дух вымотался куда больше. Войдя в столовую, она сначала налила себе миску горячего супа, чтобы согреть свое тело. Держала миску обеими руками, она смотрела на пар пустыми глазами. Она слышала, что здешняя тюрьма была очень страшной, а запертые там люди были очень порочными. Она не знала, издеваются ли над Бэйлором или даже его избивают, чтобы он подчинился… Она должна срочно доказать невиновность Бэйлора. Сквозь белый туман горячего супа глаза Каны смотрели вокруг пусто и беспомощно, а затем ее внезапно привлек альфа, одетый в форму старшего офицера. Этот человек… казался знакомым… Кана нахмурилась и порылась в памяти, затем вскочила со своего места и быстро побежала к этому человеку. Норд, севший за еду, только-только достал свои личные столовые приборы, когда рядом с ним просвистел сильный ветер. Он нахмурился и подсознательно посмотрел по сторонам и назад, прежде чем увидел Кану, которая спешила к нему. Норд: "?????" "Ты…" Только Норд открыл рот, как Кана схватила его за руку: “Я вас помню!” “… – Норд с холодным выражением лица выдернул руку. – Ты кто?” Кана резко сказала: “Вы офицер, который сопровождал Бэйлора для регистрации на военный отбор. Вы же знаете Бэйлора?” В тот день в регистрационном зале, когда Кана столкнулась с Бэйлором, именно этот мужчина стоял рядом с ним! Поскольку она видела не так уж много старших офицеров, у Каны сложилось глубокое впечатление об этом человеке. Норд услышал это знакомое имя, и его холодные брови слегка нахмурились: “Ну и что, что я?” Кана почувствовала, что увидела надежду. Но кафетерий был не местом для такого разговора, и Кана встревожено сказала: “Мне нужно кое-что сказать… Нет, это о Бэйлоре. Давайте поговорим в другом месте!”

***

“Все еще не хочешь говорить правду?” – ранним утром подполковник отвел сонного Бэйлора в комнату для допросов. Обе руки Бэйлора были прикованы наручниками к стулу, а поскольку он так и не выспался, он холодно посмотрел на полковника, сидящего напротив него. “Ты глухой? – расслабленно выплюнул он. – Ты не услышал, что я так часто тебе говорил? Если ты мне не веришь, не мешай мне спать.” Как сказал полковник, в этой тюрьме не было хороших людей, и он не был удивлен отношением Бэйлора. В конце концов, он видел слишком много подонков. Подполковник усмехнулся, отдавая приказ по внутренней связи: “Включите свет.” Мощность светового потока в камере стал настолько интенсивным, что ее можно было сравнить с машиной для приготовления барбекю, и свет падал прямо на Бэйлора. Глаза Бэйлора прищурились от яркости. Полковник сидел у стены, подальше от света, и все также спрашивал: “Зачем ты приблизился к камням предков?” Эта процедура была знакома Бэйлору. Он посещал занятия по допросу, когда учился в Башне на стража. Допрашиваемая сторона и дознаватель… он практиковал и то и другое. Эта процедура заключалась в использовании чрезвычайно яркого света для создания обжигающей атмосферы. В сочетании с лампами высокой мощности людям может быть жарко, они могут быстро вызвать у людей жажду, а такой прямой свет искусственно утомляет глаза людей, что приводит к психическому истощению. В это время следователь повторяет одни и те же вопросы снова и снова, постепенно разрушая психологическую защиту арестованного. Под ярким светом холодная белая кожа Бэйлора почти просвечивала, а ясные глаза казались еще более ослепительными. Он пошевелил своей несколько одеревеневшей шеей, затем его тело расслабилось и откинулось на спинку стула, приняв ленивую позу, как у аристократа за послеобеденным чаем. Губы Бэйлора слегка приоткрылись и послышался высокомерный голос: “Мне просто любопытно, идиот.” Когда он проходил обучение допросу, он сдал на отлично. Давайте посмотрим, кто первым разрушит свою психологическую защиту. Допрос всегда был психологической войной между двумя сторонами. Прошло три часа. Полковник выпил литровую бутылку воды, в то время как у человека на противоположной стороне, освещенного сильным светом, во рту не побывало ни капли. Но полковник казался более взвинченным. У допрашиваемого были опущенные глаза, демонстрирующие расслабленный взгляд монаха. Физиологический дискомфорт, казалось, вообще на него не влиял. Как будто прожекторы слепили не его, а кого-то другого. Поняв, что у него перехватывает дыхание, полковник встал со стула и толкнул дверь, намереваясь выйти. В этот момент в одностороннем зеркале для наблюдения руководитель пятого батальона Лютер сказал: “С такой ментальной устойчивостью он определенно опытный профессионал. Он определенно профессиональный офицер разведки, и его следует строго допросить!” Хотя после ночи расследования он не обнаружил никаких признаков утечки разведданных, но раз такой человек пошел на многое, чтобы проникнуть сюда, за этим должен был скрываться грандиозный план. Человека, который допрашивал… Полковника, который допрашивал Бэйлора, звали Боб, и он специализировался на допросах. Его лошадиное лицо выражало несколько глубоких мыслей: “Кажется, от света ему ни горячо ни холодно. Почему бы его не подвесить? Повисит денек, и посмотрим на его борзый вид. Глядишь, он что-нибудь и скажет. Не верю, что он не заговорит, как тот человек.” Согласно конвенциям Лиги по правам человека, пытки не могут применяться до установления факта преступления, но подобное подвешивание обычно не оставляет следов. Лютер на мгновение задумался и кивнул: “Еще час света, и можно будет вешать.”

***

В тоже время, когда ему было сказано, что сбегать из тюрьмы не вариант, Супер Волк все же решил на черный день перестраховаться и бродил по тюремным коридорам, изучая ситуацию и выискивая путь на свободу. Чтобы предотвратить побег заключенных, помимо создания ряда препятствий, планировка была очень запутанной. Но Супер Волк, как духовное тело, мог проходить сквозь стены, так что это было не очень сложно. Проходя по коридору, он внезапно обнаружил очень странное место. Там было больше охранников, чем где-либо еще, и камера отличалась от остальных. Любопытный Супер Волк направился к камере, которая была окружена тремя слоями защиты. Длинноволосый мужчина в камере внезапно открыл глаза. Его глаза были чрезвычайно красивого темно-фиолетового цвета, с которыми очень хорошо сочетались его длинные, похожие на морские водоросли, темные волосы. Это был тот самый заключенный, который за 375 дней заключения не произнес ни слова, так же известный в галактике Марл как Мудрый. Независимо от того, через какие пытки он прошел, он был подобен каменной статуе. Ему даже удавалось сохранять легкую улыбку на лице, как будто он смеялся над всеми. 375 дней тишины. Но сегодня он внезапно открыл рот и произнес последовательность символов на языке, который отличался от языка галактики Аликс, но имел некоторое сходство в грамматике, потому что они имели общий источник от древних людей. Это был язык Страны Воробьев в галактике Марл, и он сказал: “Пришло божественное откровение.” Супер Волк через дверь осторожно принюхивался снаружи.

***

Боб посмотрел на часы. И спустя час молодой человек в комнате для допросов оставался равнодушным, а его поза стала еще более расслабленной – он даже скрестил ноги. Вид этого чрезвычайно красивого омеги не оставлял сомнений в том, что следующим он скажет: “Кто-нибудь, подайте чаю.” Он больше не хотел видеть этот благодушный вид Бэйлора! Это комната для допросов! Не комната для допросов, а позорище! Боб толкнул дверь и вошел, сказав наблюдавшему солдату: “Подвесьте его.” “Слушаюсь.” И с этим приемом Бэйлор был знаком. В его сердце не было и следа страха, он даже нарочито насмешливо хмыкнул. Чтобы не происходило, результатом всегда был допрос, чьи методы со временем так и не поменялись. Однако, когда солдаты были готовы выполнить приказ, в комнату быстро вошел командир четвертого батальона Кики, сразу сделав солдатам выговор: “Остановитесь! – и мразу после этого добавила: – Освободите этого человека!” Боб был озадачен таким внезапным развитием событий. Он отдал честь, но неодобрительно нахмурился: “Генерал-майор, этот человек не был допрошен. Как вы можете освободить его до завершения процесса?” Кукольное личико Кики, похожее на школьницу, было полно серьезности: “Освободите его! – она посмотрела на комнату, которая в этот момент была почти такой же яркой, как дневной свет, и нахмурила брови: – Ты ‘включил свет’? – она сразу же сказала солдату, который пришел с ней: – Быстро принеси воды.” Хотя Боб был подполковником, но допрос был его специальностью, и он все еще был довольно силен в этом. Ему крайне не хотелось останавливаться: “Генерал-майор, вы нарушаете протокол.” Кики это нисколько не задело. У нее не было даже тени беспокойства. Она сдержалась и прямо сказала: “Он невиновен. Следовательно, его можно освободить. Дело закрыто.” Правда, у нее на такое не хватило бы полномочий. В конце концов, это был не ее приказ, а их генерала. И сам генерал связался и отдал приказ лично. Это был чрезвычайно короткий и весомый приказ: «Немедленно освободите его». Тут не было права на ошибку.