Немного беременна

      Упорство Минхо, конечно, поражает. Он с завидной регулярностью приходит к Соль домой уже неделю, не пропуская ни одного дня, и единственное, что меняется — это время посещения. Парень иногда появляется на пороге её квартиры утром, иногда вечером, но всегда приносит с собой фрукты или те пирожные, что женщина заказывала в кафе кампуса. И, конечно же, он сначала не предупреждает о визитах.       Просто семь дней в неделю. Понедельник, семь утра — Минхо на пороге с пирожными. Вторник, семь пятнадцать утра — Минхо на пороге с пакетом лимонов, потому что Соль в понедельник утром весьма аппетитно ела лимон, откусывая от неочищенного цитрусового кусочки. Среда, двадцать часов тридцать две минуты — естественно Минхо, естественно на пороге и естественно не с пустыми руками: пакет грейпфрутов вручается женщине. Почему грейпфруты? Потому что лимонов по пути из университета он не нашёл, но и этот презент был утилизирован заводом «Со Арисоль» этим же вечером. Четверг? Угадайте. Верно, Минхо на пороге и тоже с утра. Соль, правда, его чуть с лестницы не спустила, потому что в этот день у неё не было срочных дел, и выдалась возможность поспать немного дольше, — ночь была очень интересная: грейпфруты подняли бунт! И в четверг вечером от парня пришло сообщение с вопросом, во сколько Соль пойдёт на работу и пойдёт ли вообще, и во сколько вернётся, если с утра у него не получится заскочить. Вздохнув, женщина написала, что будет уходить как обычно и вернётся, скорее всего, тоже как обычно. Минхо появился на пороге в районе семи утра пятницы. С пирожными. «Съездил вчера», — констатировал он, когда Соль уже начала прикидывать мысленно, во сколько же парень встал, что успел смотаться в кофейню и приехать к ней. И суббота, конечно же, не стала исключением. Минхо предусмотрительно уточнил в пятницу, будет ли Соль дома, если будет, то когда, и хочется ли ей чего-нибудь. Ей хотелось понюхать ежа и ведро мороженого с солёной карамелью, но вслух она сказала только о втором, мечтательно вздохнув. Где найти в Сеуле ежа — она не знала, но ведро мороженого получила.       И вот наступает воскресенье, на часах примерно обед. Звонок в дверь. Арисоль выходит в центр зала с аптечкой в руках и выглядывает из-за угла, всматриваясь какое-то время в прихожую. Её тошнит, болит голова и вообще состояние, будто по ней каток проехался, но Минхо сейчас пришёл очень вовремя, потому что она не может найти дурацкие таблетки, что прописала врач от тошноты.       — Минхо, сходи в аптеку, — Соль, скривившись из-за новой волны тошноты, открывает дверь и просит сразу, даже не посмотрев, кто пришёл, и застывает на мгновение, потому что в подъезде не Минхо стоит. Выражение лица меняется моментально. — Ты как тут оказался?       — У нас до сих пор много общих знакомых, — Намджун улыбается и явно чувствует себя победителем.       Он осматривает женщину, поднимаясь взглядом от её ног, хмыкнув, видимо, из-за тапочек — пушистых розовых кроликов, и щурится, задержавшись на удлинëнной футболке оверсайз, прикрывающей стройные бёдра Соль. Она, поймав этот взгляд, тоже осматривает себя и, подняв голову, хмурится.       — Что-то не так?       — Хорошо выглядишь, — Намджун кивает на неё, — пригласишь на чай?       — Джун, — Соль устало выдыхает, подумав, что одна польза от его визита есть — тошнота отпустила, — когда тебе отказывают два раза подряд, это значит, что не хотят с тобой ни идти куда-то, ни разговаривать. Что ты хочешь от меня? Или мне расценивать твоё появление на пороге моей квартиры как сталкинг?       — Я просто хочу поговорить, что ты начинаешь?       — А я не хочу, — раздражение, которое слышно в голосе женщины, не останавливает Намджуна, уже открывшего рот, чтобы ещё что-то сказать, и Соль прибегает к сработавшему в прошлый раз приëму: — Ты про мужа забыл?       — Да брось, — мужчина отмахивается, на мгновение отвернувшись, — про его отсутствие меня тоже проинформировали. Не знаю, кто был тот паренёк, но я уже тогда усомнился, что вы пара. Давай обсудим, как взрослые люди, всё, что было, забудем обиды и пойдём дальше?       Арисоль смотрит на него немигающим взглядом и считает про себя до десяти, чтобы не броситься вперёд и не вцепиться своим свежим, сделанным буквально вчера, маникюром в когда-то любимое лицо. Намджун прëт, как танк, и, видимо, придумал себе, что Соль до сих пор страдает из-за него. Но это, блин, не так! Она даже не скажет, когда в последний раз вспоминала о его существовании, потому что у неё своя жизнь есть. И сейчас в ней происходят такие колоссальные изменения, что Ким Намджун, решивший, судя по всему, закрыть свои гештальты, зря сунулся. У Со Арисоль долбаный токсикоз и гормоны, а настроение меняется за долю секунды, — у него есть все шансы уйти сегодня отсюда без головы, например.       Но, досчитав до восьми, Соль резко становится прямо, будто её позвоночник перестаёт гнуться и, уставившись на мужчину перед собой, закрывает руками рот.       — Всё в порядке? — выражение лица Намджуна меняется, обеспокоенность появляется в голосе, но ответ он не получает: Соль, быстро развернувшись на пятках, уносится в квартиру, не закрыв за собой дверь. — Соль?       Что ж, видимо, курица на завтрак была перебором. Во всяком случае, Соль кажется, что есть свою любимую курочку она если и сможет, то не очень скоро — сейчас от одной только мысли рвотный позыв и пустой желудок.       — Соль, что случилось?       — Ради всего святого, Джун! — стонет женщина, хныча.       Картина маслом: Арисоль, сидя на полу в ванной, обнимается с унитазом, и Намджун, стоящий на пороге комнаты, вообще никак не вписывается в композицию происходящего.       — Тебе плохо? Ты отравилась? — мужчина присаживается рядом и поглаживает её по спине. От него пахнет сигаретами, и этот запах заставляет и без того бунтующий желудок болезненно сжаться. Соль опять рвёт. — Может, в больницу?       Нет, ну он точно издевается.       — Я беременна, — Арисоль вытирает рот тыльной стороной ладони и отталкивает Намджуна от себя, надавливая кончиками пальцев на его плечо, — а от тебя куревом несёт, отойди.       А теперь немая сцена: Намджун падает на задницу, выставив руки назад, и следит за тем, как Соль вытирает испарину на лбу, сложив руки на ободке унитаза. Он выглядит не просто удивлëнным, а ОЧЕНЬ удивлëнным, даже сражëнным этой новостью наповал, и женщина, глянув на него и хмыкнув, закрывает глаза, упираясь ладонью в лоб.       — Что, твои информаторы не доложили об этом обстоятельстве? Слушай, я сейчас вообще не в состоянии спорить с тобой. Иди, а? Когда мне станет получше, я, может быть, выслушаю тебя, но сейчас мне плохо и я хочу откусить тебе лицо, но не из-за обид прошлого, а потому что ты сейчас меня дико бесишь. Понимаешь?       — От кого?       — Не от тебя точно, что ты пристал? — Соль зло зыркает на Намджуна, и тот прикусывает язык. — Уходи. Пожалуйста.       Когда женщина остаётся, наконец, одна, её ещё несколько раз рвёт, но вроде бы становится немного легче. Однако она не торопится отползать от своего нового друга, с которым у неё сложилось очень тесное общение в последнюю неделю, поэтому, когда слышит шаги за спиной, место её расположения не меняется в пространстве. И она зажмуривается и готова поклясться: Намджун сейчас пожалеет, что вообще родился на свет, потому что последние силы она точно бросит на то, чтобы вцепиться ему зубами в шею. Куда-нибудь в сонную артерию, например.       — Соль? — голос Минхо заставляет распахнуть глаза и повернуться к нему лицом. — Что случилось? Почему дверь открыта?       И вот Минхо не вызывает в ней столько агрессии, сколько Намджун. Ему не лицо хочется откусить, а уткнуться носом в шею. И чтобы он обнимал. И рассказывал всякую ерунду, поглаживая по спине. Соль вытирает глаза, шмыгая носом, признавая свои странные желания и протягивая парню руку, чтобы он помог ей встать.