Любовь к Софи

      Рина сидела, уставившись на простенькую шариковую ручку, лежащую на стыке двух столов. Администратор направления подготовки хмуро перечитывала шапку её заявления. Наконец, поняв, что глаза её не обманывают и она всё ещё видит именно ту фамилию, которую меньше всего ожидала в заявлении на отчисление, женщина спросила:              – Можно поинтересоваться, почему?              Рина подняла на неё взгляд.              – Поняла, что это направление мне не подходит.              – Но у Вас хороший рейтинг.              Очень захотелось ответить: "Ну и что?", но она промолчала. Администратор, не добившись никакой реакции, продолжила убеждать изменить решение:              – И в том семестре Вы участвовали в конференции. Прекрасная тема для диплома, в кое-то веки не бетоны, – она дёрнула уголком губ, скрадывая улыбку, и вернулась к серьёзному выражению лица, – Вы уверены, что направление вам не подходит? Может причина в чём-то другом?              – Нет.              Получив категоричный ответ, женщина внимательно посмотрела на Рину, задумалась и, будто найдя ответ на загадку, спросила:              – У Вас конфликт с одногруппниками?              Рина фыркнула от смеха.              – Нет-нет! Всё в порядке! Просто это действительно не моё направление. Поняла, что строительство – это не моё. Вот и всё.              Администратор окинула её недоверчивым взглядом, что не удивительно: Ринин смех был несколько похож на истерику.              Как бы она себя ни успокаивала, как бы ни искала в сложившейся ситуации плюсы, привести себя в порядок не получилось. Ни за час, ни за два, ни за сутки.              Она не запомнила, чем закончился их с Саней разговор. Вроде она продолжила убеждать командора, что все гипотетические проблемы с Евгением поправимы и что всё будет в порядке. Если они и говорили о чём-то ещё, то она не помнит, потому что всё её внимание сосредоточилось на необходимости продолжать улыбаться и себя вести непринуждённо. Саня знает её давно, поэтому всё-таки заметила, что с ней что-то не так, но в самом конце, когда они уже прощались. На вопрос "Что случилось?" Рина ответила, что просто устала, махнула рукой и, держась на одном только упорстве, улыбнулась.              Затем вышла из общежития, сделала шаг и уставилась вперёд, ничего перед собой не видя.              Потом ноги понесли её на курилку. Там она привалилась к высокому пню, дождалась внутреннего автобуса, доехала до центрального корпуса и снова остановилась. Дошла до остановки. Села на автобус. Вышла на Покровском, в десяти минутах ходьбы от снятой квартиры. Открыла дверь, закрыла, повернула ключ и съехала по стенке.              Всё это время она думала. Думала много. Ни одна из пришедших мыслей спокойствия не дала, хотя за полтора часа поездки можно было успеть привести себя в состояние душевного равновесия, на что Рина и сделала ставку.              Вот только Софа – слишком большой кусок её жизни, чтобы успокоиться на раз-два.              Хотя такой ли большой? Если бы она действительно знала Софи, действительно интересовалась её жизнью, то знала бы, что у той есть парень. Такая информация просто не может пройти мимо. Значит, она близка ей только на словах?              Вспомнились многочисленные случаи, когда та торопилась по важным делам в городе, не уточняя, по каким именно. Рина и хотела бы знать, но и не хотела тревожить, потому что при попытках расспросить Софа тут же закрывалась. С улыбкой, но отмалчивалась, морщилась, пожимала плечами, отмахивалась – вела себя так, будто спешила по не особо приятному поводу. Поэтому Рина и не настаивала на ответе. Видимо, надо было, тогда б она не тешила себя иллюзиями. Да лучше б она не строила их изначально.              Мечты рассыпались, споткнувшись о реальное положение вещей.              – Может уйдёте в академический отпуск?              Рина резко подняла голову, выдернутая из водоворота мыслей.              – Извините?              Женщина повторила вопрос и сочувствующе посмотрела, целясь прямо в душу. Рина отстранённо отметила смену манеры поведения с уговоров на искреннюю помощь, рефлекторно улыбнулась и, вспомнив, о чём её спросили, покачала головой.              – Нет. Проблем со здоровьем нет, с семьёй тоже всё в порядке.       Администратор выпрямила спину, готовая вновь разразиться уговорами остаться, но Рина выставила перед собой руки, останавливая.              – Я знаю, что в «по семейным обстоятельствам» можно впихнуть всё что угодно, но нет. Спасибо.              Они долго сверлили друг друга взглядами, пока женщина наконец не сдалась. Вздохнув, она положила заявление в папку, поправила стикер на мониторе и нервно сложила перед собой руки.              – Хорошо. Сообщение о приказе придёт в личный кабинет. После этого можете забрать документ об образовании.              – Спасибо, – Рина кивнула, встала из-за стола и направилась к выходу.              – Если передумаете, можете восстановиться в течение четырёх лет на бюджетную основу. Позже обучение будет платным, – вдогонку добавила администратор, на что Рина снова кивнула, попрощалась и наконец-то вышла в коридор.              Закрыв за собой дверь, она замерла, пытаясь разобраться, что чувствует по поводу происходящего. Похоже, ничего.              В коридоре стояла мёртвая тишина, идеально совпадающая с содержанием мыслей. На полу у двери, ведущей к пожарной лестнице, сидела студентка, меланхолично листающая фотографии в смартфоне. Прямо над её головой висел план эвакуации. Глянув на него, Рина забавы ради решила выйти из корпуса именно по предложенному им маршруту. Оказалось, это было плохой идеей, потому что она забыла, куда дальше вели стрелки, стоило выйти в коридор на шестом уровне. Интересно, есть ли правило для развешивания планов эвакуации? Определено ли точное максимальное расстояние между ними? Если нет, то грустно, потому что если бы она не знала, куда идти дальше, то застряла бы именно здесь, и это в спокойной ситуации, даже не при пожаре.              Раздался еле слышный звонок, означающий, что через минуту в коридор повалят студенты. Можно представить, что это эвакуация, смешаться с толпой и позволить ей выбросить себя из корпуса. Рина со смешком оттолкнула эту мысль, выпрямилась и направилась чётко к центральному выходу, скользя взглядом по серовато-белым стенам. Войдя в главное фойе, она остановилась, со вздохом встала руки в боки и окинула пространство взглядом. Всё вокруг было залито мягким солнечным светом, исходящим от стеклянного фасада. Рина повернулась к нему лицом, проследила его границы с третьего по девятый уровень, развернулась на пятках и вышла из здания.

***

      Какой бы ни была ошеломляющей информация о том, что Софи уже занята, терять контроль над течением своей жизни Рина не хотела. Отрезвляющим звоночком стало позавчерашнее утро, когда она пришла к студенческому центру с заявлением в руках, постучала и попыталась открыть дверь. Дверь была закрыта, потому что было воскресенье. Если бы смена, на которую она поменялась, чтобы отпраздновать с командой восьмое марта, была именно в то воскресенье, она вспомнила бы о ней только по звонку Олега, который перенял от неё привычку приходить на пол часа раньше, чтобы настроиться на рабочий лад. Если б она не появилась к тому моменту, он бы забил тревогу.              Рина поморщилась только от одной мысли об этом.              Итак, чтобы не воплотить такую ситуацию в реальность, она поставила смартфон на беззвучный режим и засела в квартире до вечера понедельника. Когда солнце окончательно скрылось, и город стих до еле слышного шума за окном, Рина оделась потеплее и вышла на улицу.              Она дошла до моста, спустилась к набережной, обошла по берегу бухту и продолжила путь на остров, пока не поняла, что замерзла до чёртиков. Придорожное кафе с видом на море и выставку достижений коттеджного строительства, к счастью, было круглосуточным. Рина взяла кофе в банке, сэндвич, села за столик и прислонилась к окошку. Горизонт на востоке был еле серым.              Позже она взяла ещё кофе, потом энергетик и сосиску в тесте. Утро тянулось зеленоватой полосой вдоль моря, постепенно высветляясь до светло-голубого. Когда прошёл первый автобус, она дошла до остановки, дождалась «пятнашку» и поехала на остров отдавать заявление.              И вот, заявление отдано. Точка поставлена.              Голова так и не очистилась от посторонних мыслей, но Рина продолжала держать себя в руках, хотя и чувствовала, что долго быть в таком состоянии не сможет.              В сознании вяло проявилась идея поехать в круглосутку, но так же вяло отложилась до лучших времён. Душевное равновесие пока ещё далеко от равновесия, если она продолжит скитаться по городу в одиночестве, то снова замкнётся в себе. Итак, стоя посреди парковки перед главным корпусом и размышляя, чем же тогда занять себя до работы, Рина уставилась на освещённые солнцем сопки на другой стороне проспекта и в процессе почти впала в медитативное состояние, но недалеко раздался голос:              – Арина?              – Твою мать… – прошипела она сквозь зубы и замерла, надеясь, что Артемий подумает, что обознался: цвет волос-то другой. Не тут-то было.              Он махнул рукой, будто боясь, что она его не заметила, и медленно прошагал к ней. Остановившись, посмотрел на её голову и заключил:              – А Вам идёт.              Рина бросила на него взгляд исподлобья и пошла на остановку, вон с кампуса, чтобы не видеть его лицо. Желательно, больше никогда в жизни. Однако бывший одногруппник увязался следом. Прошагав до главных ворот, она обернулась и раздражённо спросила:              – Что тебе надо?              Артемий проявил истинное благодушие: манерно улыбнулся и приподнял белёсые брови в удивлении:              – Хотел поприветствовать доброго друга, узнать, как дела.              Рина призвала на помощь всё своё миролюбие и профессиональную выдержку, чтобы в лоб не послать его на хер. Вместо этого она слепила елейную улыбку и, похлопав глазками, уточнила:              – Что, прости?              Парень замялся, наконец-то почуяв, что разговор пахнет керосином. Рина подошла к нему вплотную и заглянула в бесстыжие глаза.              – Добрый друг? В какой именно момент ты решил, что я снова твой друг?              – Вы, Арина, и не переставали им быть.              Рина крепко сжала руку в кулак и еле успела перенаправить её движение к собственному лицу, изо всех сил изображая непринуждённую задумчивость. Шумно выдохнув в сжатые пальцы, она посмотрела на тёплое весеннее небо. Артемий, как всегда, выбрал самый удачный момент и подобрал самые лучшие слова, чтобы окончательно довести её до точки кипения. Рина очень не хочет ругаться, но чует, что сейчас он услышит всё, что она о нём думает, а там целый список претензий.              Артемий, будто ничего не произошло, глянул через плечо на учебный корпус, вздохнул и меланхолично заявил:              – «Ничто так не нужно молодому человеку, как общество умных женщин»…              И тут Рина не выдержала.              – О! – наигранно изумлённо воскликнув, она сделала шаг назад, – А я думала, Вы, интеллигентный молодой человек, презираете общество шлюх и безответственных личностей! Ведь именно это ты про меня сказал, сука, всему факультету! Тьфу, направлению. Без разницы!              – Почему это я?              От такой наглости у неё перехватило дыхание.              – Ты считаешь меня полной идиоткой? Я думала, ты с идиотками не дружишь.              Артемий покраснел до корней волос и даже выше, от чего почти белая шевелюра стала ещё светлее, но продолжал сохранять вежливо-непонимающее выражение лица.              – Единственный, кто знал, где работаю, это ты. Как ты думаешь, кто же мог растрещать об этом? Да в таких красках!              – И всё же, я думаю, что молодой девушке не стоит работать в… – он намекающе кашлянул, – в подобных заведениях.              – Это ночной клуб! Не панель!              – Не так и далеко.              – Ты там хоть раз был?              – Нет. И не собираюсь.              – Тогда нехер судить! – проорала Рина ему в лицо, вскинула к потяжелевшей голове руки и сжала виски, – В конце концов, это не твоё дело, где и как я зарабатываю деньги. Да даже если бы я там стриптизом занималась, это не твоё, блин, дело.              – Но…              Рина яростно указала пальцем в сторону города.              – Вот иди и сам устройся на работу, без образования. Хоть тридцать в месяц начни получать. Сними квартиру. Вот тогда и поговорим!              – Я четвёртый день работаю охранником в клинике. С ношением оружия, – Рина скривилась, чувствуя, куда он клонит, – Оклад сорок тысяч в месяц.              – Ага. На руки – двадцать.              – С моим графиком получается двадцать восемь, – поправил её Артемий и приосанился, – Тебе будет не обязательно работать, если…              – Нет! Нет! Не-е-ет!              Она отвернулась к нему спиной, больше не в силах выносить сей сюр. В голове пульсировала пустота, а на фоне раздавался вопросительно-уговаривающий голос. Вскоре голос стал звучать прямо перед ней. Она подняла голову. Артемий стоял, склонившись в вежливом любопытстве. Проморгавшись, Рина собралась с мыслями.              – Во-первых, я вполне способна обеспечить себя сама, – она глубоко вздохнула, – Во-вторых, ты – последний человек, у которого я возьму деньги.              – Но если…              Рина выбросила руку вперёд, умоляя его заткнуться.              – И в-третьих. Если ты после всего, что сделал, думаешь, что я соглашусь с тобой встречаться… Подумай ещё раз. И отстань от меня. Пожалуйста.              – Владислав…              – Боже! – завопила она, запрокинув голову, – Хватит делить меня со сдохшей лошадью! Владислав – идеальный друг и отличный товарищ! Всё! Отстань!              Но Артемий, видимо, отставать не хотел, потому что за его терпеливым вздохом последовали ещё какие-то аргументы, которые сознание Рины уже не могло воспринимать даже в полсмысла. Находясь в полном вакууме, она не могла ухватиться ни за одну мысль, проскакивающую в голове. Поймав взгляд бывшего одногруппника, бывшего друга, неудавшегося ухажёра, она стиснула зубы и просипела:              – Знаешь что…              Тот умолк, внимая её словам. Рина закрыла глаза, чтобы не видеть эту бессовестную рожу, и в то же мгновение наконец нашла, что сказать.              – Я лесбиянка.              Наступила тишина. Рина открыла глаза. Артемий насмешливо кривил губы, очевидно не веря её словам. Если бы он действительно был её другом, он бы так не отреагировал, правда? Все до него сразу говорили, что она всегда была похожа на лесбиянку. Значит не так они и были с ним близки? Рина искренне рассмеялась от зеркальности мысли.              Отсмеявшись, она поймала его взгляд и чётко сказала:              – Можешь рассказать об этом всему универу.              Она не стала дожидаться ответа, просто развернулась и продолжила идти к остановке. Не чувствующая ничего, уставшая эмоционально и физически, она шла в пустоте до появления первой за утро дельной мысли. Оглушённая её появлением, Рина остановилась. С секунду подумав, она кивнула сама себе:              – Надо выпить.

***

      Она никогда всерьёз не относилась к мысли напиваться перед работой, хотя бармены частенько этим занимались. Олег объяснял это желанием нагнать позитива перед тухлой сменой. Рина отстранённо называла это привилегией, потому что, в отличие от администраторов или официантов, им не приходилось контролировать обстановку во всём зале, им было достаточно следить за баром, а там были такие же выпивохи, как и они. Если случалось взаимное спаивание, разбираться тоже приходилось администраторам. Сейчас же Рина стояла перед серьёзным выбором: отступиться от профессиональной этики или проигнорировать искреннее желание напиться и забыться. Сидя на барном стуле лицом к залу, она задумчиво наблюдала, как уборщицы готовят помещение к открытию. За негромким скрипом передвигаемых стульев был слышен смех девочек-танцовщиц, готовящихся к смене.              Пожевав губу, Рина взглянула на бар, вздохнула и тоже пошла переодеваться. К счастью, в автобусе она вовремя вспомнила, что перед тем, как напиваться, нужно хотя бы умыться, и зашла домой. Посвежевшая внешне, она приехала чётко перед рабочим открытием клуба, села в зале, но в течение часа не двигалась с места. Если хочешь выбить себе молчаливое согласие коллектива выпить хотя бы глоток виски, стоит изобразить из себя суперприлежного работника, а значит быть полностью готовой задолго до прихода остальных.              Итак, кожаные брюки, топ, длинный жакет. Нюдовый макияж, но с бордовой помадой. Волосы идеально уложены.              К смене она готова, но ступор так и не прошёл.              Олег, снова пришедший за пол часа до открытия, недоумённо уставился на неё, скромно притулившуюся в углу диванчика. Скинув с себя куртку, он покряхтел, звучно почесал затылок и спросил:              – Собрание было?              – Нет.              – А чего при параде?              Рина пожала плечами.              Проверив время и что-то прикинув, Олег глянул в коридор и шёпотом спросил:              – Ты пьяная?              – Нет.              – Ну, просто… – он обвёл её фигуру неуверенным взмахом руки и скривился, – Если бы я тебя не знал… Я не говорю, что стопроцентно тебя знаю, но… Короче. Ты сейчас выглядишь, как Серж, который уже накатил, но делает вид, что всё норм.              Рина рассмеялась, вспомнив их главного выпивоху, прикусила губу и, улыбаясь, покачала головой.              – Не накатила. Но не представляешь, как хочется.              Окинув её оценивающим взглядом, Олег буркнул: «Представляю» – и продолжил готовиться к работе.              Спустя двадцать минут вся смена знала, что она хочет напиться.              На удивление, никто не был против. Наоборот, все будто-то укололись адреналином, бодро снуя туда-сюда с вылепленным на лице пониманием, что сегодня вся работа будет на них, а не на вездесущем админе. Кто-то даже позвонил её сменщице, чтобы та держала руку на пульсе и в любой момент могла приехать на замену. Рина абсолютно не понимала их реакции.              – Вы серьёзно думаете, что я наклюкаюсь на работе?              Работники сочувствующе закивали, а она в ответ закатила глаза, фыркнула и, снова глянув на бар, всё же согласилась:              – Да, наклюкаюсь. Как только смену закрою. Довольны?              Ребята, смеясь, разошлись по местам, и в наступившей тишине Рина наконец почувствовала умиротворение и поняла, что на самом деле она хотела не напиться, а отстраниться от всей той фигни, произошедшей за последние дни. Работа для этого дела подходит даже лучше. Однако разочаровывать народ не хотелось. Может она выпьет пару стаканчиков после смены, но не более того. Просто ради выполнения обещания.              Спустя пару часов, когда в полупустой клуб завалилась шумная компания студентов, Рина почувствовала желание не просто выпить, а схватить бутылку с бара и прямо там нахлестаться из горла, потому что среди множества лиц она увидела то, которое пока не готова была увидеть ни в качестве друга, ни в качестве гостя. Заметив её пристальный взгляд, охранник принялся спрашивать документы, и Рина, поняв, чем это грозит, чуть не схватилась за рацию, но сдержалась.              Охранник для проформы проверил пару паспортов у самых подозрительных, чудом не выбрав Софу, и пропустил компанию внутрь. Рина сжала губы. Софе нет двадцати одного. Ей даже восемнадцати нет.              Напомнив себе, что это ни в коем случае не её дело, она отвернулась к бару и тут же наткнулась на острый взгляд Олега. Побарабанив пальцами по стойке, тот вытянул шею, хмуро разглядывая галдящую толпу, рассаживающуюся на диванчиках в углу, недоумённо поднял брови и спросил:              – Серьёзно? Там?              Не пришлось долго думать, что он имеет в виду. Бармен задрал рукава рубашки повыше и оглядел толпу ещё раз.              – Ну и кто этот мудень?              Рина не была готова к тому, что её так быстро раскусят, поэтому не знала, что сказать, и лишь повернулась обратно. Официантка, стоящая с меню наизготовку, навострила уши, но так ничего и не дождавшись, пошла к гостям. Рина безотчётно нашла глазами Софу. Её приобнимал за плечи миловидный чернявый парень. Оценив его профессиональным взглядом и придя к выводу, что с большей вероятностью он проблем не принесёт, она налила себе воды, выпила залпом и настроилась на работу. Тот столик не единственный в зале.              Время шло. Девочки на тумбах сменились второй раз. Олег периодически посверливал взглядом то её, то злополучный столик. Компания оттуда дружно вывалилась на улицу курить, Софа потерялась в толпе, направившейся в туалет, а Рина, обошедшая зал по десятому кругу, уткнулась в блокнот, всё пытаясь делать вид, что её ничего не волнует.              – Извините, можете подсказать?              Автоматически растягивая губы в вежливой улыбке, она подняла голову и, встретившись взглядом с подошедшим человеком, чуть было не юркнула под бар, что было бы верхом непрофессионализма.              – Чем могу помочь? – мягким голосом спросила она, наскребя по сусекам выдержку, и краем глаза заметила, как Олег встал в «боевую» стойку.              Чернявый парнишка замялся, подбирая слова.              – У вас есть какой-нибудь коктейль… не крепкий. Девушка не очень любит пить…              – Покислее, послаще?              Парень бросил взгляд на столик.              – Ну, она любит сладкое.              Рина удержала себя от закатывания глаз и «понимающе» улыбнулась. Софа не любит сладкое. Из сладкого она ест только печенье и шоколад, и то только с молоком. Встав полубоком, она пробежалась взглядом по полкам.              – Можем сделать «Карамель с молоком».              Олег изобразил лицом вопрос «Как я это рожу?!», но деловито повернулся к рабочей зоне.              – А что там?              – Молоко, карамельный сироп, мороженное, немного коньяка. В меню у нас этого коктейля нет, но можем пробить как молочный коктейль и коньяк, – видя сомнение в глазах парнишки, она без остановки продолжила, – Мягкий по вкусу, сладкий, очень слабый.              – Давайте. Э… – парень почесал подбородок, – Платить сразу?              – Нет, – улыбнулась Рина, – просто добавим в счёт.              – Хорошо! – он кивнул и, оглядываясь по сторонам в поисках им обоим известного человека, ушёл обратно к столику.              Открыв «столик», Рина начала пробивать ингредиенты.              – Молочный с карамелью, тридцать коньяк.              Щёлкая ногтем по экрану, она не услышала ни звука движения со стороны Олега и, подумав, что тот понятия не имеет, как готовить сие чудо, добавила:              – Как молочный, только с коньяком. В хайбл.              В ответ была тишина. Условная тишина, ведь музыка всё ещё била в уши, а гости всё ещё сидели в зале. Ничего не понимая, Рина повернулась к Олегу. Тот впервые на её памяти буквально стоял с открытым ртом.              – Что?              Очнувшись от оклика, Олег потопал к полке с сиропами.              Отдав заказ официантке, он долго о чём-то размышлял. Она не хотела знать, о чём, но предполагала, что его мысли связаны отнюдь не с коктейлем. Наконец, недоумённым фырком он обозначил готовность к диалогу. Рина оторвала взгляд от блокнота.              – М?              – Ну не этот малолетка, нет.              Рина насмешливо приподняла бровь.              – Тогда… – Олег в сотый раз посмотрел на ту компанию, и вдруг взгляд его прояснился, – Рыженькая?!              У Рины по спине пробежал холодок. Даже Саня, больше всех знающая о её личной жизни, не смогла догадаться, но Олег? Просто напарник по смене, который и фамилию-то её узнал только по чекам, с первого раза догадался, кто ей нравится?              Снова открыв рот, он перевёл взгляд с Софы на неё и, собрав вместе все предыдущие разговоры, простонал:              – Бля…              И присел под бар.

***

      К её большому огорчению, тот факт, что кто-то ещё в курсе о её влюблённости в Софи, совсем не помог. Наоборот, Олег всё больше нагнетал обстановку. Он не задавал вопросов, но многозначительно вздыхал, изводя и Рину, и официантку, отчаянно греющую уши у бара. Неумолимо приближался конец смены, и чем ближе он был, тем громче были вздохи.              Из последних сил игнорируя «стенающего призрака», Рина сдала кассу сменщице, простояла до официального конца смены и, отодвинув желание просто обойти барную стойку и грохнуться на стул, из принципа ушла переодеваться. И только сбросив с себя образ администратора, поняла, что даже без принципов стоило переодеться. Вместе с рабочей одеждой ушла большая часть напряжения, стальной каркас «лица заведения» рассыпался и оставил только давящую пустоту.              Вернувшись в зал уже в качестве «гостя», она села за бар рядом с подготовившим уши Олегом. Подготовка заключалась в расставлении стратегически важных объектов: бутылки «Джека», роксов и художественно нарезанного яблока. Оценив её удручённый вид, напарник вздохнул и потянулся к виски. Хрустнула крышка, раздался терпкий запах, Рина уставилась на стаканы, сосредоточившись на изменении цвета стекла с повышением уровня жидкости под всполохами света со стороны зала. Отставив бутылку, парень пихнул Рину плечом, привлекая к себе внимание.              – Рассказывай.              Старательно избегая смотреть в сторону, где сидит Софи, она взяла стакан, покачала, размазывая по нему виски до маслянистых потёков, поставила обратно и, обернувшись, чтобы начать рассказ, автоматически улыбнулась. Поймав себя на профессиональной улыбке, обречённо вздохнула и принялась растирать щёки, чтобы вернуть лицу общечеловеческое выражение, максимально далёкое от рабочего и наиболее близкое к естественному. Олег сначала искренне похлопал её по плечу, но затем, не выдержав, пакостливо улыбнулся:              – Расслабься, ты ж не на работе.              – Да иди ты, – беззлобно ткнув его в ответ, Рина схватила стакан и выпила виски залпом. В следующий миг в глазах побелело. Расслышав сквозь шум в ушах хихиканье, она наугад пнула в сторону звука и задержала дыхание, чтобы не метнуться к графину с водой. Горло жгло. Чистый алкоголь она пила давно, да и не преследовала тогда желание напиться.              Почувствовав, что снова может говорить, она повернулась к Олегу, но случайно зацепилась взглядом за Софи. Мигающий свет выхватил яркую улыбку из глубины зала, Рине послышался смех, и ожог от алкоголя превратился во что-то более тёплое. Внезапно Софа замерла, присматриваясь, но с такого расстояния так её и не узнала.              Олег, будто спинным мозгом чуя, куда она смотрит, внаглую перекрыл обзор своим телом.              – Говори давай.              Смерив его взглядом, Рина хмыкнула и отвернулась к бару подумать. Как ёмко объяснить всю суть ситуации? Может ничего не объяснять, а просто воскликнуть: «Жизнь говно!» – и будь, что будет? А толку? Если подумать, в говно её жизнь превратилась задолго до того, как на голову свалилась информация, что, даже извернись она китайским узлом, ничего с Софи не выйдет. Ничего после этого не изменилось. Не изменилось и после памятного разговора с Владом. И даже приняв решение забить на личную жизнь, чтобы как раз-таки начать что-то менять, в неё же и умудрилась влипнуть. Тогда чего кричать, что жизнь говно, если так ничего и не сделала, чтобы это изменить?              Прикусив губу, Рина запрокинула голову и на выдохе рассмеялась. В миг стало очень сильно плевать на всё на свете. Она перегнулась через барную стойку, чтобы из-за Олега снова посмотреть на Софу. Та о чём-то очень живо говорила с тем милым парнишкой, то отодвигаясь от него, то снова приваливаясь к его худосочному плечу, и каким бы он не был несуразным, она очевидно была с ним счастлива. По крайней мере в этот момент.              Так чего она переживает? Софа нашла своего человека, это хорошо. В чём проблема?              А проблема в том, что ей обидно. Она обижена на саму себя за то, что, не смотря на собственное здравое решение не пытаться завязывать отношения, пока не обустроит свою собственную одинокую жизнь, сама же свой совет проигнорировала и из-за этого потеряла кучу времени, которое могла потратить на украшения, на отдых, на понимание, чего хочет от жизни, в конце концов! Она загнала себя в яму сразу после того, как построила через неё мост. Молодец. Так держать.              – В который раз говорю себе, что отношения – это не про меня, – наконец ответила она и соскользнула обратно на стул, – То, что я хочу от жизни, пока с отношениями не совместимо.              Явно не ожидавший от неё подобных откровений, Олег замер и задумчиво поскрёб пальцем висок.              – И чего же?              – Спокойствия.              Олег медленно моргнул, силясь понять, как разговор с «неразделённой любви» перескочил на вот это. Одно слово не способно передать все переживания, и Рина набрала в грудь побольше воздуха.              – Простого, блядь, спокойствия. Когда никто не ебёт мозги. Ни я, ни кто-то, ни… что-то. А вот эти все сопли – буквально танцы на нервах. Я хочу разобраться, чего хочу в общем, чего хочу от жизни. Так как это найти, если постоянно отвлекаешься на вот это вот! – она махнула рукой в пространстве, чуть не зацепив стакан, и уже в движении поняла, что пить на голодный желудок было не лучшим решением. Хотела напиться – напилась. За три минуты, правда, но это не важно.              Ночная сменщица подложила под стакан салфетки и, вздыхая, налила в него сок. Рина, не споря, выпила его весь и попросила ещё. Выпучив глаза, девушка беспомощно наблюдала, как она поспешно заполняет желудок, пытаясь исправить ситуацию.              – Когда мне сказали, что ты хочешь напиться, я не поверила.              Олег хихикнул.              – Ты бы её перед сменой видела. У неё на лице было написано «Хочу нажраться!» Я конечно не против, – обратился он уже к Рине, – но давай не так быстро, а то за тобой не успеваю.              Рина, допившая второй стакан и чувствующая, что коктейль с желудочным соком вот-вот пойдёт обратно, подняла большой палец вверх. Олег печально вздохнул и, качая головой, уточнил:              – То есть там сидит…              Рина энергично кивнула, чтобы он не продолжал.              – И ты знала, что она придёт.              – Нет.              Парень резко отстранился от неё и настороженно прищурился.              – Не понял. Ты же до этого уже загрузилась.              – А! Да не об этом!              Рина махнула рукой и потянулась к пустому стакану. Олег проследил за её движением и, удивлённо приподняв брови, налил ещё виски.              – Ты вообще человек?              – Ммм?              – Ну, типа…              – Он имеет в виду, – перебила сменщица, заметив его замешательство, – что ты быстро протрезвела.              – Ну, это физика. Больше воды – меньше концентрация…              Олег кивнул и нетерпеливо дёрнул плечом.              – Ага-ага. Что случилось-то?              – Есть хлеб?              – Чего?..              Рина привстала со стула и, упёршись руками в столешницу, перегнулась через бар. Сменщица неуверенно дёрнулась к стопке меню, хлопнула себя по лбу и застыла, глядя из-под руки на повисшую в пространстве Рину, ищущую на рабочей зоне что-нибудь съедобное. Не найдя ничего, кроме пресловутых яблок, она вздохнула и обернулась к Олегу.              – Может попросить Аслана пельмешки пожарить?              Олег долго смотрел на неё как на идиотку, но всё-таки сообразил, о чём она.              – Окей, сейчас сгоняю, – и, схватив с бара смартфон, ушёл.              Оттолкнувшись руками от стойки, Рина плюхнулась обратно на стул, поправила волосы и уставилась в пространство. Сменщица, имя которой она так и не запомнила, осторожно подошла ближе.              – Так что произошло?              Рина подняла взгляд и невесело улыбнулась. Историю эту она никому не рассказывала, потому что никто, кроме стаффа, её не понял бы, а стафф и так знает, что в ней нет ничего необычного. Однако от этого обиднее не становится до сих пор.              Она и сама раньше не понимала, что любой работник, светящий лицом, носит маску, отыгрывает роль, возложенную на него заведением. Поначалу, только начав работать официантом, наученная собственной кропотливой работой над продвижением бижутерии она думала, что достаточно просто качественно исполнять свои обязанности, но со временем поняла, что одного принципа «Хочешь, чтобы было хорошо – делай хорошо» недостаточно.              Если хочешь получать хорошие чаевые, нужно улыбаться.              Пожалуй, это была единственная трудность за последние два года, которая серьёзно заставила поднапрячься, но и с ней она справилась, быстро сообразив, что действительно быть в хорошем настроении для этого не обязательно, можно просто отыгрывать роль радушного хозяина, принимающего гостей. Иногда кокетливого, иногда строгого – когда столик всё никак не оплачивает счёт. На банкетах – обтекаемого и незаметного. Услужливого и расторопного, если разлился чай. Понимающего, когда внезапно счёт нужно разделить на четырёх человек. Доброго, великодушного, приятного, даже если сам такими качествами не обладаешь.              Только есть одно «но».              Какое заведение – такие и роли, так что, если работаешь в ночном клубе с танцами на тумбах, будь готов отыгрывать неприступную кокетку с обворожительной улыбкой.              Дождавшись возвращения Олега, Рина тяжело вздохнула и подсела поближе к бару, чтобы музыка из зала не мешала сменщице тоже слышать, что она говорит.              – На самом деле, это не суперужасная ситуация, но…              – Ты про до смены?              – Да, – почесав лоб, Рина опёрлась рукой о бар и уткнулась лбом в раскрытую ладонь, – Помнишь, я тебе про одного одарённого рассказывала?              – Который второй раз подкатил?              – Нет.              – Одногруппник который? А! Всё, вспомнил!              – Ну, вот он по секрету всему свету рассказал, кем я работаю.              – У-у-у… – Олег закатил глаза и с чувством захлопал в ладоши.              Сменщица поджала губы и уточнила:              – Дай угадаю. Шлюхой.              Рина, улыбнувшись, кивнула. Тут и гадать нечего. Первое, что приходит на ум людям, слышащим про работу в ночном клубе, это секс и наркотики. То, что сами работники к этому никакого отношения обычно не имеют, в голову почему-то не приходит. Особенно, если встретил человека сразу после смены, ещё не вышедшего из образа, с вызывающим макияжем.              – Поделилась, называется, радостью с человеком. Рассказала, как мне гость дал десятку за то, что весь вечер с ним болтала за баром.              – Тот опер? Так он всем раздаёт, когда зарплата приходит, – развела руками сменщица, фыркнула на возглас Олега «Крёстная фея!» и, наконец, поняв, к чему ведёт Рина, побледнела, – Да ну. Серьёзно?              Олег, быстро среагировав на сменившуюся атмосферу, перестал смеяться, в полголоса повторил слова Рины и, тоже догадавшись, к какому выводу пришёл её одарённый одногруппник, в миг посуровел.              – Ублюдок.              – Есть такое.              – Я его…              – Да забей, – махнула Рина и, услышав звонок с раздачи, освободила место под тарелку. Сменщица поставила пельмени на бар, отошла за вилками, вернувшись, под согласный кивок Олега украдкой переложила с десяток на салфетку и пошла делиться с остальными на рабочей зоне. Рина наколола на вилку хрустящий пельмень, подула, проверяя температуру, и с неимоверным удовольствием съела, – Вот теперь можно пить.              Олег её настроя не понял.              – Так что он сделал?              – В смысле?.. А, ты про это, – съев ещё пару пельменей, она, дыша то ли огнём, то ли перцем, сделала глоток виски и продолжила рассказ, – Он намекнул на отношения.              – С ним.              – Да.              – После вот этого говна.              – Ну, вероятно, он преследовал благородную цель, спасая меня от грязной работы путём предложения делить его зарплату.              Олег поперхнулся.              – Вот-вот. Я о том же.              Сменщица, расслышавшая только конец фразы, но уловившая суть, прикрывшись ладонью, изобразила рвотный рефлекс. Рина развела руками.              – Вот так вот. То я у него шлюха, то принцесса, которую надо спасать…              В кармане завибрировал смартфон. Она молниеносно достала его и приняла вызов, внезапно вспомнив, что забыла кое-что сделать.              – Привет. У тебя всё в порядке?              Услышав напряжённый голос Вадима, она втянула воздух сквозь зубы, быстро подбирая варианты извинений.              – Привет. Прости, пожалуйста, что не отзвонилась. Я на работе с коллегами сижу. Ситуация хреновая была, забылась.              – Всё-всё, понял! Ничего страшного, – в его голос тут же вернулись привычные весёлые нотки, – Давай отдыхай. Звони, если что.              Рина пожелала спокойной ночи, сбросила вызов и уставилась на экран смартфона. Кажется, она забыла не только предупредить, что забирать её с работы не надо, но и сказать Вадиму, что уезжает. Да и на работе никому не сказала.              – Кстати. Я домой уезжаю.              – Из-за этого гандона?              – Нет, просто так.              – Надолго?              Рина взяла рокс, покачала им и допила остатки виски. Поставив стакан обратно на салфетку, она задумчиво провела пальцем по его краю и наконец ответила:              – Пока навсегда.              Олег ухмыльнулся и снова открыл бутылку.       

***

      Рина всё-таки напилась, но не в тех условиях, что планировала. Во-первых, после напоминания самой себе, что отношения на этом этапе жизни вообще не стоит начинать, а значит, и грустить о недостижимости цели нет смысла, а также вслед за озвучиванием мыслей об Артемии стало так легко, что «запивать проблемы» превратилось в «заедать» и разговор с Олегом скатился в простое перетирание косточек бывшим и недобывшим. Во-вторых, после известия о её возвращении домой, началось стихийное стафф-пати. Сначала на барной зоне украдкой стали потягивать из трубочек пиво за её здоровье. Потом начали подходить официанты, расспрашивать, из-за чего она уезжает, прятаться за её плечом и, косясь на администратора, умоляюще хлопать глазами, после чего им тоже наливали.              Начали подтягиваться работники с выходных смен, следом сменщики с будних дней. Все со своим алкоголем.              В конце концов, гости заметили, что в клубе стало подозрительно много людей для вторника, и поняли, что начинается какая-то тусовка. Когда из зала ушла последняя компания не своих людей, бывшая напарница Рины поставила на бар кальян, и «прощальная вечеринка» разошлась в полную силу.              Световик включил прожектор, танцовщицы расселись в халатах по диванчикам, кто-то привёз ещё кальянов…              Когда всю эту вакханалию увидел владелец клуба, Рина подумала, что их прибьют, потому что отжигающий у пилона охранник и повар, потягивающий коньяк за баром – это сильно. Но Григория Александровича тут же окружили люди, в красках описали ситуацию, и после предоставления отчёта по кассе и заверения, что весь этот балаган будет оплачен за их счёт, были отпущены с миром. Рина перебросилась с ним парой слов, получила напутствие и уверенный хлопок по плечу, а потом владелец ушёл к старшим администраторам, поговорить о работе.              Пили за посылание на хер, за удачу на новом месте, за счастье и за «к чёрту любовь!»…              В итоге Рина уснула на диванчике в раздевалке.              Проснулась – укрытая курткой. С мыслью, что на бар нужно вернуть три бутылки «Талки».              Сполоснувшись в кухонном душе, она кое-как привела себя в порядок, переоделась в свежее и вышла в зал.              В зале обнаружился Влад.              Рина протёрла глаза, думая, что ей померещилось.              – Ты что здесь делаешь?              – На стажировку пришёл.              Покопавшись в смутных воспоминаниях, Рина открыла беседу команды и прочитала последние сообщения. В середине попойки она кликнула клич помочь ей найти человека на должность администратора, и вот, на утро получила Влада.              – Серьёзно? – она подняла на него взгляд и столкнулась с вызывающим огнём в глазах.              – А почему нет?              Рине нечего было сказать, в конце концов, она сама тут работала, но, подумав, всё-таки уточнила:              – А учёба?              Влад фыркнул.              – В академ ушёл.              – А. Ну… Тогда милости просим.              Она оглядела зал и, обнаружив за баром полумёртвую сменщицу, отвела Влада к ней. С чувством выполненного долга пошла за водкой и, вернувшись, узнала, что того взяли на стажировку.              – Толковый парень. Друг твой?              – Бывший.              Девушка подавилась кофе.              Съездив домой и подготовившись к новой смене, Рина вернулась на работу. Стажировку, к счастью, возложили на другого человека, и, отработав в слегка помятой, но отдохнувшей компании, она со спокойной душой отписалась Вадиму и свалила на курилку.              Однако, стоило его автомобилю подъехать, в сознании будто что-то зачесалось, навевая тревогу. Кажется, она забыла что-то ещё. Вопрос, что.              Вадим.              Вадим…              Рина обречённо хлопнула себя по лбу.              Плюхнувшись на сиденье и хлопнув дверью, она повернулась и состроила ему извиняющуюся улыбку. Мужчина приподнял бровь. Рина мысленно выдохнула, настраиваясь на тяжёлый, но необходимый шаг.              – Ты ещё занимаешься частными перевозками?              – Нет, – задумчиво почесав подбородок, он уточнил, – Но Андрей занимается. Контакт дать?              Пристёгиваясь, она кивнула и уставилась вперёд на косую выездную дорогу, стараясь не отсвечивать. К сожалению, Вадим знал её с рождения, и попытка не удалась.              – Ты уезжаешь что ли?!              – Угу.              Рина услышала тяжёлый вздох и глухой удар по рулю, но голову не повернула, почему-то опасаясь реакции. Отцу-то она почти месяц назад сказала, что хочет уехать, а его друг ни сном, ни духом.              – Надо было ставить.              – Чего?! – воскликнула она, медленно поворачиваясь. Краснел Вадим всегда нижней частью лица и шеей, и, чем сильнее смущался, тем чётче прослеживалась линия от мочек до губ, будто щёки покрыты тональником. Сейчас на его шее даже в полумраке были видны красные пятна, стремительно подползающие к ушам, – Вот даже пострадать не дал! Я-то переживала, что ты не в курсе, а вы уже ставки сделали! Сколько проиграл хоть?              – Да нисколько.              – А на что ставили?              – Когда уедешь.              – Так я ещё не уехала.              – Да зная тебя, – Вадим рассмеялся, тут же теряя всё смущение, – Ты уже билеты купила. Чётко, чтобы собраться и уехать.              И тут он был прав. Рина и замену-то стала искать, потому что в пьяном угаре под неукротимым желанием свалить поскорее, раз в городе больше ничего не держит, взяла билеты на двадцать пятое марта, чтобы, как и положено по договору, предупредить арендодателя за две недели до съезда. И если даже такое сумбурное действие для Вадима оказалось предсказуемым, хотя сама она о нём вспомнила с минуту назад, не сложно догадаться, что никто не удивится её решению.              – На что ставил-то?              – Что осенью уедешь. Море там, пляж… Эх…              Протяжно выдыхая, Вадим вывернул руль и выехал на дорогу.

***

      Рина поймала себя на мысли, что едет она не туда.              Она раскладывала по коробкам вещи, которые отправит домой через Андрея. Спасибо педантичности, всё уже было отсортировано на этапе раскладывания по полкам, так что оставалось только перекладывать в коробки и подписывать, что где лежит. За монотонной работой она не заметила, как погрузилась глубоко в мысли о том, что её ждёт дома, и, взяв в руки старую рабочую футболку, наконец поняла, что ждёт её пустота.              Коллеги по доброте душевной решили дать ей время на сборы и уже разобрали все её смены на следующей неделе, то есть работы, по сути, у неё уже нет. Нет её и дома. Как бы не нравился ей родной город, заведений, схожих с её послужным списком, нет, не было, и вряд ли они появятся, потому что тех, что уже есть, достаточно, а того самого движа, которого здесь валом и в будние дни в «дневную» смену, там не было и в помине. Сейчас она в портовом городе, неофициальном миллионнике, народу тут тьма тьмущая, а дома даже в суперпопулярном клубе вряд ли наберётся полная посадка. Рина чувствует, что зачахнет. Устроится на работу, продержится пару месяцев и сбежит из-за чувства потраченного времени. Чем меньше проходимость, тем меньше ставка. Работать за пятьсот рублей за смену она не готова. Придётся искать что-то другое, и она понятия не имеет, что именно.              Плотно свернув футболку и запихнув между летними босоножками, чтобы сэкономить место, Рина сжала челюсти и, медленно вздохнув, напомнила себе, что ещё в прошлом месяце решила не гнать коней, а просто отдохнуть. Пора наконец прислушаться к собственным мыслям. Когда отдохнёт, тогда и будет думать о поиске работы.              Настроившись на нейтральный лад, она продолжила упаковывать вещи, периодически поглядывая на время, чтобы не опоздать на смену. Когда же черёд дошёл до инструментов, оставшихся после работы над рогами, она снова чуть не впала в отчаяние, вспомнив, что даже украшениями не сможет заняться без денежных вложений, но быстро взяла себя в руки, вновь вернувшись к мысли о необходимости отдыха. Однако, следом укладывая остатки материалов, в пакете она нащупала две крупных бусины.              Замерев на секунду, Рина подумала, вздохнула и положила пакет к вещам, которые повезёт с собой.              А затем быстро оделась, схватила рюкзак и вышла из квартиры.              Больше на неё не действовали ни собственные уговоры, ни поддержка Олега, ни подтрунивания Вадима после работы. Всю неделю Рина провела как в тумане, из последних сил делая вид, что всё в порядке. Мозгом она понимала, что переживать не стоит, но душой…              Если Его Величества Артемия она была бы рада не видеть до конца своей жизни, то Софи, по сути, её жизнью и была.              К сожалению, это не было преувеличением.              Как бы ни интриговала её та незнакомка в автобусе, она так с ней и не познакомилась. Как бы ни была интересна ей лучшая подруга Влада, она и не думала начинать с ней отношения. Да и с самим Владом они в итоге разошлись. И причина была не в нежелании строить с ними отношения, не в эмоциональной усталости, из-за которой у неё полноценно «не встаёт» ни на одного человека, а в том, что она чувствовала, что не будет рядом с ними счастлива.              Потому что у неё уже есть человек, с которым она чувствует себя счастливой. Ей есть с чем сравнивать.              И она готова биться головой в стекло, пока рядом открыта форточка, лишь бы не терять это окрыляющее чувство, как та глупая муха.              Никто, кроме отца, не был так близок с ней, чтобы точно угадывать её настроение и желания. Ни с кем больше не было так спокойно. Даже Вадим с Жекой – родные ей здесь люди – по факту были просто другом отца и одноклассником.              Завязнув в череде дней, проведённых под эгидой «Держи себя в руках!», Рина забрала вещи с работы, получила расчёт, передала коробки Андрею и раскисла окончательно. До отъезда оставалось больше недели, но она уже чувствовала себя дома в полной безыдейности существования. Она медленно варилась в собственном соку. Вяло переписывалась с Кирюхой, который спинным мозгом чуял, что что-то происходит, и не оставлял попыток добиться внятного ответа. Вяло поддерживала «Олухов», когда они снова заняли первое место, без особого энтузиазма забирала документы и выписывалась из общежития. В общем, жила, чувствуя себя человеком, который сам себе выбрал дату казни и повесил на стене календарь.              Поэтому проблемы у Сани стали спасительной паузой.              Ночью с двадцать третьего на двадцать четвёртое, сразу после упаковки аттестата и прочих документов в чемодан, в тишине полупустой квартиры Рина услышала звонок. Командор, захлёбываясь слезами, спросила, не в общежитии ли она, сама же себе ответила, что в общаге её быть уже не может, и, всхлипывая, попросила о встрече утром.              Таким образом за день до отъезда Рина ехала в едва заполненном автобусе на встречу с Саней, морально готовясь помочь, чем может.              Только вот пора было уже понять, что ничего в её жизни без проблем не происходит.              Очередной раз бездумно проверяя время, она обнаружила непрочитанное сообщение в ВК, открыла приложение и с удивлением не нашла в переписке с командором ничего нового. Удивление сменилось подозрительностью, а вслед за ней появилось нехорошее предчувствие с лёгким привкусом болезненной надежды. Как она и ожидала, сообщение было от Софы. Она хотела отдать вещи с фотосессии.              Честное слово, Рина ни разу не вспомнила о них, хотя чулки Некиту припоминает при каждом удобном случае.              Дав себе установку не хлюздить, она спросила, когда Софи свободна, и получив вполне конкретный ответ: «Прямо сейчас», потерялась. Через пол часа она должна встретиться с Саней. В принципе, нет ничего страшного в том, чтобы за одно забрать вещи, но почему-то она чувствовала, что это последний шанс встретиться с Софи. Да и состояние командора не располагало к общественному обсуждению, а Софа, добрый лучик, тут же просечёт, что у той проблемы.              Протяжно застонав, чем привлекла внимание всех в автобусе, Рина отписалась Сане, что задержится на пару часов. Сколько на самом деле они с Софи проговорят, не известно, но лучше заложить побольше времени, чтобы они с командором не столкнулись.              Кампус выглядел родным, но уже далёким. Привычно обойдя лужу перед входом в общежитие, Рина поднялась по ступенькам, открыла дверь и сразу увидела её: хрупкую рыжеволосую фигурку посреди подсвеченного бликами от люстры холла. Отойдя в сторону, чтобы не мешать входящим и выходящим людям, Рина предупредила охранника, что проходить в комнату не будет, и медленно подошла к Софи. Услышав шаги, та обернулась и замерла на слабом полувдохе. Она выглядела уставшей. Жизнерадостное лицо было сероватым, отчего цвет глаз казался блёклым, похожим на высохшую голубую гальку, которая вне моря становится обыкновенным камнем. Но не смотря на явную усталость, Софи улыбалась. Легко, еле заметно, будто знала, что человеку перед ней достаточного одного намёка на улыбку, чтобы знать, что на самом деле она в порядке.              – Привет. Снова. То есть мы же уже разговаривали, но переписывались, так что…              Рина кивнула.              – Привет.              – Вот, – Софа протянула пакет, – Я не гладила, так что они, наверно немного мятые…              – Ничего страшного, – она забрала вещи и рефлекторно улыбнулась. От её улыбки Софи нахмурилась и присмотрелась, ища отголоски радости в глазах или движениях, но не нашла.              – Ты в порядке?              Вот стоило беспокоиться об её проницательности относительно себя, а не командора!              – Да. Просто подустала.              – Заказы?              Она покачала головой.              – На работе что-то? – продолжила допытываться Софа, и Рина поняла, что какой бы она не дала ответ, та поймет, что это ложь. Собрав в кучу остатки самообладания, она наскребла в душе что-нибудь хорошее и улыбнулась снова, чтобы, заметив хоть каплю искреннего позитива, Софа перестала переживать. Последнее, чего она хочет, это быть причиной её беспокойства.              – Всё в порядке.              – Точно?              – Точно.              Та недоверчиво прищурилась, но хмуриться перестала.              – Выглядишь уставшей, – сменила тему Рина и тут же получила насмешливый фырк. Иронически похлопав глазками, Софи улыбнулась, но всё-таки ответила словами:              – Пары догоняю. День пропустила, а дальше как снежный ком.              – Приболела?              Она помялась, прикусив губу и уставившись себе под ноги.              – Нет. Восьмое марта отмечали. С одногруппниками сначала, потом со знакомыми… Кстати! – она в миг посветлела, – Ты же знаешь, я алкоголь не люблю, но мне парень… один предложил коктейль. Там молоко, карамель…              Рина мысленно дала себе пять и следом так же мысленно сжалась в комок, обхватив голову руками. Софу будто водой окатили: она в ужасе остановилась на середине фразы.              – …Рин? Точно всё в порядке?              Вот именно этого она и боится. Рано или поздно она проколется, а Софи – человек по натуре столь добрый, что кажется сказочным – будет переживать за неё, потому что будет видеть, что ей больно, от чего больно будет уже ей, а потому и Рине… Круговорот боли в природе, блин! Как же хорошо, что она уезжает. Останься она здесь, всё превратилось бы в постоянное отвлечение на «тут промолчать», «здесь не спалиться», и ни о каком налаживании жизни речи бы и не шло! А тут – с глаз долой, и проблемы вообще нет. Некому будет переживать об её эмоциональном состоянии и бередить душу.              – Я завтра уезжаю.              Софа подалась вперёд.              – Во сколько?!              Неосознанно шагнувшая навстречу Рина с невероятной чёткостью увидела, как в глазах той промелькнули шок, задумчивость и сразу за ними отчаяние. Сглотнув, она тихо ответила, уже догадываясь, что от этой информации мало чего изменится:              – Без десяти восемь. Вечера.              Софа на мгновение отвела взгляд, подсчитывая, затем сникла и беспомощно обхватила себя руками. Следом, качнувшись, подняла голову и посмотрела таким пронзительным взглядом, что без слов стало понятно, как она сожалеет о собственной… глупости? недальновидности? Да как она могла предположить, что долги по учёбе догонят в самый неподходящий момент?              – Я… не смогу, скорее всего.              – Ничего страшного.              Софа сглотнула, всё ещё глядя на неё. Рина вздохнула, кривовато улыбнулась и протянула руки.              – Иди сюда, солнце.              Тут же обняв её, будто только и ждала этого мгновения, Софа вжалась в неё всем телом и замерла.              – Чего ты так? Ты же летом приедешь, вот и встретимся, – поглаживая её по голове, тихо проговорила Рина и почувствовала, как судорожный вдох почему-то сменился вибрацией. Неохотно расцепив руки, Софа достала из кармана смартфон и, взглянув на экран, раздражённо крикнула:              – Да блин!              Это был звонок. Рина совсем не хотела знать, с чем он связан: с учёбой или чем-то другим. Сбросив его, Софа неловко посмотрела на неё, будто оправдываясь, хотя зачем? Видимо судьба в последний раз решила подтолкнуть их в разные стороны.              Рина расслабленно махнула рукой:              – Всё нормально, не переживай.              И это действительно было так, поэтому Софа расслабилась и, медленно выдохнув, улыбнулась:              – Хорошей дороги.              – Спасибо.              – Пока?              – Пока.              Окончательно отстранившись, Софи сделала пару шагов назад, помахала рукой и, разворачиваясь, улыбнулась ещё раз. Глядя, как она бежит, шаркая смешными тапочками, к коридору, Рина наконец почувствовала облегчение. Закрыв глаза, она вздохнула, а когда открыла, Софи уже не было.

***

      Окончательно придя в себя на курилке, она вернулась в общежитие, позвонила Сане и предложила посидеть у неё на работе – бывшей, конечно, но вряд ли их оттуда выгонят. Казалось, чем дальше она окажется от кампуса, тем проще будет переключиться с одной проблемы на другую. Саня охотно поддержала её идею, даже не зная причины её появления, лишь сухо попросила заказать такси и сбросила звонок.              Спустя минуту, будто была готова выходить в любой момент, она вышагнула из лифта, нашла взглядом Рину и, не сбавляя скорости, подошла впритык к ней.              – Долго? – спросила она, коротко глянув на Ринин смартфон.              – Десять минут.              – Пойдём.              И развернулась ко входу, вновь ускоряясь.              Рина поспешила за ней, едва не забыв пакет с одеждой, и поняла, что без усилий нагнать командора не получится. Не понимая, в чём дело, она бросила взгляд на её обувь и чуть не улетела назад, получив закрывающейся дверью по плечу. Саня, услышав, что за спиной что-то происходит, обернулась и убедившись, что она в порядке, пошла дальше.              В несколько широких шагов Рина всё-таки догнала её и спросила:              – Кроссовки?              Шмыгнув носом, Саня кивнула и стала взбираться по короткому пути, демонстрируя их необходимость. Только вот под уклоном в сорок градусов она вполне может идти и на каблуках, Рина свидетель. Потирая плечо, она послушно следовала за подругой, раздумывая, куда она так втопила. За десять минут они и до следующей остановки дойдут в таком темпе.              Стоило им переступить границу кампуса, стало понятно, куда Саня так торопилась.              – Есть сигареты?              Рина молча достала пачку, протянула одну сигарету Сане, вторую зажала в губах и стала искать зажигалку. Только на ходу это было сложно. Провозившись так пару шагов, она остановилась, засунула руку поглубже в карман… и, когда командор забрала зажигалку из другой руки, хлопнула себя по лбу.              Саня подкурила, поднесла пламя к Рининой сигарете, шикнула, обжёгшись о металлическую крышку, и вернула зажигалку обратно. Вдохнув, закашлялась, следующую затяжку сделала поменьше и выдохнула облачко сизого дыма перед собой, а Рина замерла, глядя на неё, все так и держа сигарету в губах.              Саня – вечные блёстки и фейерверк эмоций. Пушистые свитера, облегающие вязанные платья диких цветов и обувь на высоком каблуке или танкетке. Человек, неумело отплёвывающий дым сигареты, обхвативший себя за талию свободной рукой, одетый в растянутый спортивный костюм… Даже если это Саня, то такая, которую Рина больше никогда не хотела бы видеть. Ещё по голосу стало понятно, что произошло что-то из ряда вон выходящее, но вид командора дал понять, что это что-то её сломало.              Рина помнит глубокую затравленность в её глазах по школе, но и предположить не могла, что после столь яркого подъёма в университете, Саня вновь станет… вот такой.              Пепел упал под собственной тяжестью, еле слышно скользнул по отвороту пальто, и, заметив это движение, Рина очнулась. Сдув остатки пепла с ткани, она снова перевела взгляд на подругу, продолжившую путь вверх к остановке, и, сделав символическую затяжку, поднялась следом. Потоптавшись у мусорного бака, Саня яростно вдавила окурок в крышку и тут же сбросила внутрь. Рина заглянула в бак, проверяя не идёт ли дым, в пару тяжек прикончила сигарету, медленно затушила и бросила туда же, ощущая себя на минном поле.              Приложение известило о приближении такси. Она осторожно протянула командору жвачку, и в тишине они пошли к приближающемуся автомобилю. И только в салоне Саня наконец-то выдохнула.              Сначала Рина не поняла, что происходит. Вполне ожидаемо, что подавленный человек сожмётся в комок на заднем сиденье, но больно неподвижно сидела Саня, на этот раз обхватив себя обеими руками, и лишь присмотревшись, Рина заметила, как плотно сомкнута её челюсть и как ярко горят глаза. Саня сглотнула, моргнула, и в полумраке салона блеснула слеза, быстро скатившаяся вдоль носа. С этим лёгким движением плечи её расслабились, профиль стал более мягким, и со вздохом Саня откинула голову, упёршись затылком в сиденье. До самого клуба она гоняла во рту жвачку, прикрыв глаза, и периодически вздыхала.              С хлопком двери автомобиля напряжение несколько рассеялось. Командор шмыгнула носом, пробурчала себе под нос что-то нелестное о дорогах, сделала пару уверенных шагов вперёд и остановилась.              – Куда нам?              Голос стал в разы живее. Рина в меру сил улыбнулась и махнула рукой в сторону бледного в дневном свете входа в клуб. Саня проморгалась, непонимающе вытянула шею вперёд, вчитываясь в вывеску, и снова встала ровно. Повернувшись, она указала пальцем на Рину.              – Ты, – большим пальцем другой руки она ткнула себе за плечо, – Здесь.              – Да, – коротко ответила Рина, не имея ни желания, ни сил рассказывать, как попала на работу в это заведение.              Сане этого ответа оказалось достаточно. Кивнув, она зашагала к двери, но на полпути остановилась, подняв указательный палец вверх.              – У меня один вопрос. Почему я тебя там ни разу не видела?              Пожав плечами, Рина прошла вперёд и открыла дверь, пропуская командора.              Охранник при виде помятой Сани напрягся, но узнав в следующем вошедшем человеке экс-администратора, насмешливо сощурился и приглашающе отодвинулся от входа. Рина кивнула в качестве приветствия и протащила подругу через зал к самому концу бара, прямо к Олегу. Тот автоматически протянул барную карту, вальяжно опёршись рукой о стойку, и с полуулыбкой начал декламировать об акциях и специальных предложениях, но, бросив взгляд на взгромоздившуюся на стул Рину, запнулся. Жестом прося его продолжать, она передала карту севшему командору и краем глаза заметила, как бармен махнул рукой.              – Да ты сама расскажешь. Ничего нового.              Саня, получившая явное подтверждение того, что она действительно здесь работала, хлопнула барной картой по столешнице и воскликнула:              – Как?!              Рина приподняла брови, силясь понять, начало ли это рассказа, что произошло, или продолжение мысли, которую она пропустила. Олег заинтересованно склонился ближе.              – Ну вот как? – Саня потрясла руками в воздухе, источая возмущение и полное непонимание, – Ты здесь сколько проработала? С января?              – С конца декабря.              – Так почему я не знала, что ты здесь работаешь?.. Помолчи. Ты говорила, что работаешь в клубе, но не говорила, что в этом! Почему мы все были в курсе, что у тебя на работе происходит, но не знали, что ты здесь работаешь?!              – Ну узнали же.              – Когда?              – Когда я спрашивала, есть ли у кого знакомые на вакансию. А вообще не думала, что важно, где именно работаю.              Саня со свистом втянула в себя воздух, готовясь разнести её в пух и прах. С одной стороны, Рина была рада, что удручённость прошла, но с другой – опасалась, как бы возмущение не перешло в обиду. Командор открыла было рот, но заметила протянутую к ней со стороны бара руку и обернулась. Олег состроил понимающую моську:              – Добро пожаловать в клуб. Я тоже о ней нихрена не знаю.              Вяло пожав руку, Саня повернулась обратно и, встретившись с Риной взглядом, аппатично махнула в пространство.              – Да какая уже разница. Ты ж всё равно вчера не работала.              И вот тут, кажется, Рина начала понимать, куда дует ветер. Олег, если судить по брезгливой гримасе, тоже.              – Женя с командой тут вчера отдыхал.              Рина проверила на смартфоне, какой сегодня день недели, чтобы полностью погрузиться в Санин рассказ, кивнула, но, когда до неё действительно дошло, что сегодня воскресенье, выставила ладонь перед собой, прося подругу повременить, и обратилась к Олегу:              – У тебя когда последний раз выходной был?              – Вчера, – на голубом глазу выдал тот, и она по одному только непричастному виду поняла, что он врёт.              – Серьёзно? Ты хоть с Валей видишься?              – Конечно!              Смерив его взглядом, она со скрежетом пришла к выводу, что в этот раз он говорит правду, и вернулась к разговору с Саней.              – Итак, Евгений. Что он натворил?              – Да ничего.              – Ага. А в слезах-соплях ты по приколу позвонила.              – Девочки, я всё понимаю, но пить что будете?              Рина перевернула барную карту коктейлями вверх, положила прямо перед Саней и, пока внимание подруги занято, стала обдумывать, что же могло такого произойти. Если командора расстроил не Евгений, то тогда его команда. Это не просто не удивительно, но даже ожидаемо. Настолько, что Рина скривилась от одной мысли о «Ракете земля-воздух»: стоит их хоть как-то зацепить – и с разменных медяков тут же слезает позолота.              Вот по чему она точно скучать не будет, так это по сплетням и разборкам. Саня это дело любит, охотно втягивается во все возможные споры, приносит сплетни аки вирус и распространяет со скоростью эпидемии дальше. Для неё это пища богов, неиссякаемый источник поводов начать разговор, для Рины же – переливание из пустого в порожнее. Чтобы в сотый раз обсуждать одну и ту же тему, нужно иметь поистине много свободного времени. Единственный раз сплетни действительно принесли пользу, когда под влиянием Артемия одногруппники стали перемывать ей косточки. В то время она узнала о себе столько интересной информации, сколько никто не выдал бы и под пытками. И в тот момент она задумалась, что из хлынувшей волны пересудов правда. Не может же всё это быть просто выдумано из головы и бездумно подхвачено остальными? Вопросы эти дали хорошую пищу для размышления, и позже она пришла к нескольким выводам. Например, что не стоит каждому встречному-поперечному рассказывать о любых, даже самых благородных планах – при должном желании любую информацию могут извернуть так, что своих же слов не узнаешь. А ещё – если ты стабильно лучше других, позже другие тебе это припомнят, и со вкусом.              Вот «Ракета» им постоянно и припоминает. Всем составом. По любому поводу.              Да и слушки пускает такие, что волосы встают дыбом.              – Лонг-Айленд, – Саня протянула барную карту обратно Рине, но та покачала головой и знаком попросила Олега сделать два таких коктейля. Командор снова положила карту перед собой, сложила на неё руки и уставилась на маникюр, голографическими вставками поблёскивающий под клубным светом. Не отросший, довольно свежий.              – Так что случилось?              Саня в ответ вздохнула, прикрыла глаза и внезапно загорелась такой яростью, что Рина серьёзно напряглась, хотя морально была готова ко многому.              – Ну, вот я могу понять, почему про нас постоянно какую-то чушь несут. Про купленные ответы там, про подтасовку. Мы случайно выстрелили. Просто собрались такие: «Хэй! А кто пойдёт на игру?»              – Начнём с того, что это ты нас собрала.              – А вы против были, ага. Не суть. Короче, – Саня хлопнула ладонями по столешнице, – Пришли какие-то «Олухи» и забрали первое место. Конечно это странно в первый раз.              – Но мы и потом в первой тройке держались, – Рина кивнула, а командора понесло дальше.              – Ну да, типа не подкопаешься. Играем же хорошо. Так во-о-от… Это понятно, я привыкла, но вот серьёзно не понимаю… Объясни, может ты поймёшь. Как то, что мы заняли первое место, а «Ракета» – второе, можно связать с тем, что мы с Женей встречаемся?! Ну вот как?! Один капитан отупел, потому что общается с другим?!              – Мерзкие твари, – вклинился Олег, сосредоточенно выжимая лайм над бокалами, – Серьёзно, Рин. Давно такого цирка не видел. Мася даже музыку вырубил, чтоб их вывели, – вытряхнув из сквизера кожуру, он наугад бросил его в мойку и зажмурился от последовавшего грохота. Со стороны кассы донёсся вопрос: «Всё нормально?», – Олег отмахнулся, проморгался и, погрозив мойке пальцем, продолжил сливать «Ракету», параллельно добавляя в бокалы колу, – Это был пиздец. Крики, маты…              – Мордобой? – скривившись, предположила Рина.              – На улице. Парни вроде ментов не вызывали, но хотелось пиздец.              – Охотно верю. Опасней всего пьяная интеллигенция.              – Почему? – Саня, всё ещё разъярённая, но впитывающая каждое слово, нахмурилась, – Мы же тоже пьём, но такого не было.              – Да вы до последнего тихие, пока фляга не засвистит, а если засвистит… – он красноречиво подбросил в воздухе нож, поймал и следом развёл руками. Саня пожала плечами, но спорить не стала, а Олег, не прерывая рассказ, полез в холодильник, – Баба одна вообще неадекватная была. Ну вчера, которая из ваших, – Рина от этого уточнения поморщилась, – Чепух один её держать пытался, она его в стол бросила.              Саня энергично закивала.              – Даню. Он меня как раз и предупредил.              – И о чём же именно? – деланно участливо спросила Рина, не склонная доверять ни «Ракете» в целом, ни какому-то Дане в частности, – Меня этот сломанный телефон достал ещё в том году. Пока лично не спросишь, хер поймёшь, что имели в виду, а пока выясняешь, наврут выше крыши!              Олег перевёл взгляд с неё на тихо кипящую Саню и опасливо пододвинул к ним коктейли, украшенные дольками лимона.              – Как раз таки о Тане и предупредил!              – Что она ёбнулась? Да вроде знали.              – Что она в личку может начать писать!              – И что?              – Да ничего, она заблокирована. Я про то, что мне Даня про вчерашнее рассказал.              Простонав, Рина опёрлась локтями о стойку и обхватила голову руками. Ну вот в чём смысл этой информации? Саня, неудовлетворённая её реакцией, принялась яростно крутить соломинкой лёд в бокале. Вылезла чек-лента с новым заказом. По звуку – наименований шесть. Пришёл вечер – пришла и запара, Олег покинул их надолго. Саня дуется, а Рина понятия не имеет, что делать с командором и как реагировать на вываленную информацию. Единственная чёткая мысль в ответ: «И чё?»              Подуспокоившись, она всё-таки решила задать этот вопрос:              – И?              – Что?              – Сань, ну вот я не верю, что такая фигня может тебя так расстроить. Ты ж сама говорила, что уже привыкла.              Командор прекратила издеваться над коктейлем и сглотнула, сдерживая слёзы.              – Я спросила Женю. Он промолчал.              И тут до Рины стало медленно доходить, в чём корень проблемы. Мысленно посоветовав Евгению молиться о своём добром здравии, она пошевелила челюстью. Если этот придурок зародил хоть каплю сомнения в Сане относительно её компетентности, она его из другого города достанет. Захотелось сказать ему пару слов. Лично. Однако тут сидел не он, а Саня, готовая вот-вот разродиться продолжением мысли, а следом – разрыдаться.              – Ну и что мне теперь думать? – тихо спросила та, глядя на покрытый конденсатом бокал, – Мы выигрываем, потому что это мы или потому что Женя поддаётся?              Глубоко вздохнув, Рина настроила себя на чистейшее спокойствие.              – Потому что ты натаскиваешь ребят пакетами с «ЧГК» и поддерживаешь командный дух, а… Как её? Таня? Таня можешь идти на хер. Если их капитан в себе сомневается, это их проблема.              – Но…              – Сань, мы тебе сколько раз говорили, что слушать их не надо. Пусть свои комплексы сами с собой переваривают, а не на нас скидывают. Чемпионы Дальнего Востока, а эмоциональное развитие как у табуретки. Если они не могут отделить личную жизнь от игры, пусть учатся. У нас почему-то команда не развалилась, когда мы с Владом сошлись, и когда разошлись тоже.              Пока она говорила, Саня тихонько шмыгала носом, ковыряя ногтем торец соломинки. Рина перегнулась через бар и достала новую. Командор заторможено поменяла их местами и продолжила крутить в пальцах гнутую, но уже вне бокала.              – Надо дать парням напутствие, чтоб почаще напоминали тебе, что ты наш командор, и хер бы мы без тебя что сделали.              Саня нашла в себе силы закатить глаза и безучастно сказала:              – Да ладно.              – А если захочешь на них пожаловаться – пиши мне или… – она указала на мающегося с шейкером Олега, – Вот ещё благодатный слушатель.              Бармен, будто почувствовав, что о нём заговорили, повернул голову. Рина махнула ему, мол, забей, а Саня замерла, внезапно задумавшись, и бессилие после ярости скачком сменилось на шок.              – Чего?! – резко обернувшись, она комично широко открыла глаза и, не дав сделать и вдоха для ответа, воскликнула, – Стоп! Только не говори, что уезжаешь!              Неловко улыбнувшись, Рина развела руками и потянулась к коктейлю.              – И когда?!              Так и не прикоснувшись к бокалу, она замерла и крепко зажмурилась. Молчание со стороны Сани ничего хорошего не предвещало, и пришлось открыть один глаз для проверки атмосферы. Командор снова была полна ярости, но, очевидно, по другому поводу.              Эх, была не была.              – Завтра.              Саня уронила голову на бар и протяжно застонала. Сделав пару глубоких вдохов, она выпрямилась, потёрла пальцем след от попавшей под лоб брошенной в запале соломинки и сокрушённо воззрилась на Рину.              – Ты не шутишь.              Цокнув – опять манера Вани – и уточнив, во сколько отправление, она полезла в беседу команды.              Влад красноречиво прокомментировал новость матом. Остальные пока были не в сети, но, скорее всего, реакция их мало чем будет отличаться. Рина пожевала губу.               – Прости, что не предупредила.              – Да ладно, – Саня махнула рукой, – Ты же ещё в феврале сказала, что думаешь вернуться.              Растеряв всё своё негодование, она будто сдулась, но за внешним смирением пряталась задумчивость. Промолчав с минуту, она внезапно сменила тему.              – Пожалуй, ты права.              – По поводу?              – По поводу «Ракеты». Сами разберутся.              Рина слабо хихикнула.              – Рада, что ты пришла к этой мысли. Выпьем же за это.              Наконец-то взяв в руки бокалы, они чокнулись и по чуть-чуть отпили подтаявший коктейль. Саня тряхнула головой, поморщившись, и с громким «Бррр!» отодвинулась подальше от бара.              – Крепкий!              Рина кивнула и сделала ещё один глоток. Посверлив её взглядом, командор опёрлась локтем о бар и заявила:              – Вот что бы ты там не говорила, иногда очень хочется быть тобой. Решила уйти с универа – ушла. Поняла, что лесбиянка – нашла себе девушку… – и тут, слегка подпрыгнув, она выпрямилась, – А как же девушка?!              Рина отодвинула от себя бокал и безразлично уставилась на оставленный им блестящий след. Избежать расспроса можно, но оставлять эту историю незакрытой не хочется. Саня с её воображением может придумать всё что угодно. Потому, не желая травить душу ни себе, ни людям, она ответила:              – Никак.              Но нейтральный ответ без каких-либо подробностей подругу не удовлетворил; взгляд Сани вспыхнул, тело вытянулось.              – Ты поэтому уезжаешь?              Рина неопределённо пожала плечами.              – Да нет, всё вместе.              – Но как же… Ты была такая… – поймав себя на знакомой фразе, Саня качнула головой, перебивая саму себя, и, пока не поздно, поменяла мысль, – Может попробуешь с другой?              Резко выдохнув, Рина подняла на неё тяжёлый взгляд.              – Прости, Сань, но на хуй эти отношения.              И многозначительно посмотрела на её смартфон.

***

      Хозяйка квартиры написала, что подъезжает. Рина смахнула сообщение пальцем и вновь уставилась в окно кухни. Сейчас пасмурно, серый кусочек моря затягивает туманом, деревья стоят недвижно, едва присыпанные зеленью. Никакого тебе солнца, пробивающегося сквозь густую листву, и разбивающихся в пыль капель. Она не застала вид из окна в летнем варианте, хотя именно из-за него и выбрала эту квартиру, но не могла найти в себе и капли сожаления. На душе пусто. Чувство, что всё в итоге прошло так, как она и предполагала, принесло успокоение, но оно вскоре сгладилось до безразличия. Она хотела уехать – уезжает. Уехала бы раньше – вообще с этим видом не столкнулась. Чего сожалеть?              Послышались шаги по лестнице. Рина подошла к двери и сразу после стука открыла. Хозяйка квартиры ввалилась внутрь и, оглядевшись, заявила:              – Да вы как будто тут и не жили!              Рина развела руками и отдала ключи. Женщина автоматически положила их в карман и, видимо по доброте душевной, стала спрашивать, что да как. Кое-как отделавшись дежурными фразами про поиск светлого будущего, Рина попрощалась, вышла на улицу и, вдохнув побольше сырого воздуха, пошла к Вадиму. Тот задумчиво стоял около автомобиля. Заметив её, приосанился и, когда она подошла, спросил:              – Поехали?              Она кивнула.              Пока они ехали на вокзал, началась морось. Стоило дворникам замереть, лобовое стекло сразу покрывалось пеленой, в которой красные и золотые огни автомобилей превращались в световые пятна. Влага была повсюду, даже поверхность салона казалась скользкой. Когда Вадим припарковался, Рина поёжилась и решила пока не выходить, чтобы промокнуть чуть позже.              – Давай пока посидим, – предложила она, поворачивая к нему голову, и в то же мгновение скисла, заметив знакомые фигуры. Команда пришла чётко к моменту их прибытия. Саня, узнав автомобиль, поманила за собой ребят, неловко оглядывающих парковку.              Делать нечего, придётся выходить.              По очереди обнявшись с сокомандниками, она встала на поребик, чтобы её свежезатонированную голову было видно издалека. Спустя несколько минут парни стояли перед ней полукругом, перебрасываясь шутками на тему вовремя преподнесённых новостей, а Саня эмоционально делилась новостями о грядущем бале с Вадимом. Тот был так захвачен обсуждением длинны перчаток, что сигарета, подкуренная с минуту назад, бесполезно осыпалась пеплом. Поначалу Жека рефлекторно поворачивался к командору каждый раз, когда та неосознанно повышала голос, потом же встал рядом с Риной, чтобы проще было переводить взгляд. Когда между Ваней и Владом ожидаемо начался спор, Рина вполголоса обратилась к нему:              – Жек, я знаю, это сложно, но ты, оплот здравомыслия, держи этих бандитов в куче, а то Саня их не соберёт, – и, глянув на командора, добавила, – Да и напоминай почаще, что её хвалить надо.              Он повернул голову и с высоты своего роста посмотрел на Рину глубоко уставшим взглядом и с иронией уточнил:              – А мне, то есть, напоминание не нужно.              – Да ты сам в курсе.              Глубоко вздохнув, Жека кивнул и вновь повернулся в сторону их персональной зажигалочки, что который год усиленно делает вид, что может жить без дозаправки. Остальные в команде не знали её до университета и не догадывались, что малейшим неосторожным действием или на эмоциях брошенным словом можно не просто обидеть, а полностью сломать этот вечный двигатель, работающий на любви к миру. Любви, тщательно культивируемой, высасываемой из пальца. Зная одну лишь историю Сани, Рина с сомнением смотрела на других пышущих энергией людей, потому что понимала, что такой энтузиазм возможен только при желании сбежать от чего-то, подтачивающего изнутри. Если подумать, уезжать она не хотела не только из-за Софи. Саню не хотелось бросать в этом огромном насмехающимся мире, и со вчерашнего вечера то и дело возникала мысль, а не глупость ли она совершает, оставляя её одну, но сейчас, после короткого взгляда на обменивающихся номерами Вадима и командора, тяжесть с души ушла.              И вместе с ней последние сомнения.              За десять минут до начала посадки из-за припаркованных автомобилей выплыл Володя. Руки в карманах расстёгнутой куртки, выглядывающая из-под неё вязанная жилетка, многозначительная улыбка и задумчивый взгляд за круглыми очками – он выглядел почти так же, как в их первую встречу. Парни напряглась, заметив приближающегося к их компании незнакомца, но, стоило Рине шагнуть ему навстречу, расслабились и принялись знакомиться. Саня впорхнула в собравшийся кружок и, догадавшись, что это тот самый друг-парикмахер, подхватила под руку и потащила его в сторону. Ваня, закатив глаза, картинно посмотрел на наручные часы и громко напомнил, что до посадки осталось пять минут. Вадим открыл багажник, парни мигом разобрали вещи, и галдящей толпой они пошли к вокзалу.              Закинув вещи на полку, они снова встали в круг, но уже на перроне. Ребята продолжили гудеть, что она могла бы сказать об отъезде ещё позже, хотя, как и она, понимали, что, предупреди она заранее, ничего бы не изменилось. Их команда слиплась в такой плотный комок, что по пьяни его можно назвать семьёй. Расставаться было бы тяжело в любом случае.              – Устроили бы тебе прощальную вечеринку!              Рина похлопала Некита по плечу.              – Вы её на игре сделали…              Позади кто-то тихо фыркнул от смеха. Она обернулась. Володя смотрел на неё чистыми светлыми глазами и улыбался, но что-то подсказывало, что в этой улыбке есть подвох. Рина продолжила смотреть в ответ, и наконец друг сдался и, запрокинув голову к небу, печально прищурился на подсвеченные изнутри тучи.              – Скоро разъяснится, – пробормотал он.                            Хоть бы у него тоже в жизни наконец засветило солнце.