Гранатовое колье

По истине паршивый день, чтоб его черт побрал вместе с Фредериком, который внезапно позвонил и вызвал на непредвиденный светский ужин. Мне нужно к семи, а уже три, и что в итоге? С молниеносной скоростью я набрала своей помощнице, чтобы она нашла приличную одежду, и позвала визажиста к пяти. Сейчас уже шесть тридцать, а гадское платье не застегивается на груди. Из-за всех моих попыток впихнуть тело в одежду поплыл макияж. Лодочки оказались отдельной темой для ругательств, то ли это я за двадцать три года не научилась на них ходить, то ли каблук максимально неустойчивый. Как назло небо затянуло густыми черными тучами, и резко пошел ливень, сопровождаемый сильным ветром. Выйдя на улицу в этот момент, моя кожа покрылась бы мурашками, а волосы, над которыми усиленно старались визажисты, превратились бы в солому от влажности. — Брендон, я выйду через три минуты. Если машина не будет стоять перед дверью через две минуты и тридцать секунд, я уволю тебя! — рявкнула я своему водителю и тут же задохнулась от полностью застегнутого замка. Кинув последний взгляд в зеркало, я выбежала на встречу с душными и порой мерзкими бизнес партнерами. По пути заглянув в приоткрытую дверь кабинета, я сделала вывод, что тетя с Фредериком уже уехали. Эти двое знали друг друга со времен университета. И какого же было мое удивление, когда мужчина, всегда находящийся в нашем близком окружении, сделал предложение моей тете. На тот момент прошел год со смерти ее мужа. У меня была множество вопросов: когда у них появились чувства, как решились на этот шаг в таком возрасте, какое платье выбрать на их церемонию, подарок… Но все вопросы отпали сразу же, стоило увидеть, что Аннет перестала быть железной рядом с этим мужчиной. За потоком воспоминаний, я не заметила, как водитель открыл дверь, открывая вид на фасад ресторана. Колонны, расположенные по бокам, окутаны неизвестными мне растениями. Теплый свет, просачивающийся из больших окон, грел кожу. Внутри здания бродили мужчины в дорогих костюмах, а женщины блестели бриллиантами ярче, чем люстры на потолке в главном зале. — Агата! — донесся до меня голос тети, что стояла в компании нескольких мужчин и двух женщин. Кинув на них быстрый, но пристальный взгляд, я поняла, что знаю только одного. Кристофер Кадоган, стоящий, видимо, со своей женой, являлся мне троюродным братом по отцовской линии. — Добрый вечер, — одарив всех присутствующих сдержанной улыбкой, я дожидалась, пока меня представят. — Господа и дамы, разрешите представить: Агата Харрис — моя племянница и будущее компании Silver, — Аннет повернулась ко мне и миловидно представила других. — Агата, это мистер Гарри Чек, — лысый мужчина славянской внешности всего лишь кивнул в знак приветствия, — Анна Скай — наш ближайший деловой партнер и, по совместительству, старая подруга. — Надеюсь, старая потому, что мы долго дружим, а не из-за возраста, — сказала женщина, и подруги вместе мило посмеялись так, что у меня аж скулы свело. Дальше все пошло по старой и доброй классике: нужные разговоры под шампанское, танцы и опять деловые разговоры для заключения важных бумаг на большую сумму. Ну, а я… а что я? Я могла только отрешенно вслушиваться в их разговоры о каких-то акциях, биржах и чувствовать себя ненужной шестеренкой в идеально ходящих часах. Благо, через четыре часа мы уже выехали в родной особняк, где меня ждал вкусный апельсиновый чай, нежное моти и потом крепкий сон. — Я безумно вымотана, — выдохнула Аннет, снимая изумрудное пальто и бросая его на пуфик, стоящий около двери, прекрасно зная, что Фредерик аккуратно повесит его на вешалку. — Согласен, Гарри весь мозг мне съел своим новым дизайном и статистикой его продаж, — он даже не пытался спрятать раздражение, а просто отряхнул пальто, будто желая стряхнуть грязь, прилипшую от всех этих людей. — Каким бы он ни был дятлом, он нам нужен. Не зря же я его облизывала весь вечер. — То есть, весь этот ужин был ради одного лысого старика?! — Доброе утро, Агата! Как спалось? — раскинув руки в стороны, ответила тетя с сарказмом. — Если он не встанет на нашу сторону и не поможет нашему делу, то… — она запнулась и отвела тяжелый взгляд на лестницу. — То мы еще не скоро выспимся на удобных кроватях. Давайте расходиться, спокойной ночи, маленькая, — он взял Аннет за осунувшиеся плечи и повел в спальню, оставляя меня в темноте большого коридора, где я могла только прошептать. — Спокойной ночи.

***

Утро выдалось тяжелым, голова раскалывалась на двести маленьких кусочков, а официант со вчерашним шампанским, будто стоял над макушкой и долбил ее огромным молотом похмелья, ведь выпила я немало. Первое правило успешной бизнес леди: учись пить много, но не пьянеть. Начиная с этого правила, я уже не подходила под описание будущей главы компании, которую так усиленно видела во мне тетя. Еле разлепив веки, я раздобыла телефон, на котором увидела: сейчас ровно семь. Это значит, что до совместного завтрака, который оставался нерушимой традицией в этом доме, оставалось всего тридцать минут. — Господи, обещаю, что я больше никогда не буду пить! — недовольно взвыла я потому, что нужно подниматься. Я поплелась в ванну, чтобы немного реанимировать опухшее лицо. Однако прошло двадцать, тридцать и сорок пять минут, а никто даже не удосужился уведомить меня о начале трапезы. Это был первый звоночек о том, что что-то случилось, но я была бы не я, если бы не забила на эту проблемку. Собравшись с мыслям, я спустилась на первый этаж и заметила: особняк будто вымер. Обыденно снующие туда-сюда горничные просто попрятались по кладовкам, даже Марта нигде не семенит с тарелками. И сейчас я, кажется, поняла почему. В глубине темного коридора была приоткрыта дубовая массивная дверь, из которой то и дело доносились громкие голоса: — Нам конец, Фредерик! Мы уничтожены! — слышу я голос паникующей тети. Также сквозь щелку просматривались два силуэта. Некогда гордая осанка тетушки превратилась в сгорбленную, темную позу. Сама она сидела, вцепившись в свои седые локоны, так сильно, что едва не вырывала их. Мужчина же опустился рядом с ней на колени и держал ее руки, чтобы, видимо, успокоить и не дать разорвать себя в клочья. Он безумно любил ее волосы, ресницы, россыпь некрасивых родинок под морщинистыми глазами. Мужчине было больно видеть любимую в таком состоянии. — Не говори глупостей! Еще не все кончено! Если нужно подкупим судью, уедем заграницу, начнем новую жизнь, — Фредерик пытался придать своему голосу уверенности, но сквозь это притворство даже я чувствовала страх. У меня перехватило дыхание от развернувшейся картины. Я стояла как вкопанная, когда видела, что некогда стальная Аннет находилась в припадке. — На какие деньги?! Мы банкроты, а он сделает все, чтобы посадить меня и заграбастать все акции компании себе! — прокричала женщина шепотом. В это мгновение морщинистые руки окутали ее в объятия, желая помочь, забрать боль. Однако на деле он мог только впитывать ее соленые слезы и гладить по пострадавшей голове. — Нет. Этого не будет. Мы обязательно что-нибудь придумаем. — Что? — тихо пролепетала я, толкнув дверь. Две пары глаз уставились на меня с шоком, но никто ничего не ответил, поэтому я проговорила громче: — Что придумаем? — Агата… — тихо прошептала тетя, — девочка моя, тебе ничего не нужно делать, — женщина, словно забыв о своей недавней истерике, потянулась ко мне, хлюпая красным носом. — Меньше всего я хочу, чтобы ты расплачивалась за мои ошибки. — За какие ошибки тетя? — непонимающе спросила, но Аннет не оттолкнула. Я совру, если скажу, что мне не страшно. Но такой уж я человек, что, когда страх режет ребра, я начинаю злиться. А она молчит. Молчит, хотя знает: я не осужу ее. Как бы я посмела такое сделать? Аннет вырастила меня, дала все, что только могла, как родной дочери, а теперь не могла сказать правду. — Построила свой бизнес на грязи в самом начале. Не смогла отказаться от соблазна, а теперь это преследует меня, — тихо шептала женщина, крепко прижимая к себе. Я все также не понимала, что происходит. — У одного влиятельного человека есть компромат на Аннет и хорошие связи, — добавил Фредерик, смотря на убитую горем любимую. — Кто он? Зачем ему это? Где мы перешли ему дорогу, если просто занимались добычей драгоценных камней? — произносила интересующие меня вопросы, которые словно сыпались из моего рта. — Он… — начал мужчина, но его прервала женская рука, взметнувшаяся в воздух. — Не смей! Ей не нужно этого знать. — Я имею право знать! Я уже не ребенок! — Ты имеешь право пойти к себе в комнату. Завтрак принесут туда, на этом разговор окончен, — проговорила тетя металлическим голосом, от которого я сморщилась. Бросив прожигающий взгляд, я, будто непокорный зверь, кинулась к себе в комнату. И что мне прикажешь делать, Аннет? Лежать и ждать, пока моя удобная кровать не превратиться в кучу соломы из-за того, что мы продали последнее, чтобы не умереть с голоду? Однако, мысли о том, как спасти свое будущее и прошлое, своих погибших родителей прервал аккуратный стук в дверь. — Входи Фредерик, — безынтересно проговорила я. — Как ты поняла, что это я? — удивленно вопросил он, вымученно улыбнувшись и присаживаясь на край кровати. — Только ты в этом доме стучишь перед тем, как войти — все остальные просто заходят, и им по барабану, чем я тут занимаюсь, — я недовольно цокнула. — Если ты пришел успокаивать меня, то ты не по адресу. Тебе скорее на первый этаж. — Она уснула… Прямо в кресле, настолько вымоталась от стресса, что даже сил дойти до кровати не было, — тихо проговорил он. — Знай, что я отличаюсь мнением от Аннет и уверен, что ты сможешь нам помочь. — Если бы я только знала с чем! — отчаянно произнесла я, всматриваясь в гордый профиль. — Как ты поняла, у нас есть проблема. Его зовут Александр Нильсен, он владелец судопроизводственной верфи в Германии. — Корабли? Каким боком они тут? — Я бы хотел тебе все рассказать, но не могу ей еще больнее. Просто знай, что если эту проблему не решить, то у нас заберут все, и я не утрирую. Компания, которую ты должна возглавить, получит этот несносный швед. Он оставил меня, заставляя перерыть весь интернет в поисках этой появившейся занозы. Поиски прошли успешно, и, спустя полчаса, я нашла адрес его офиса, собралась и выехала туда. Каковы шансы, что он будет там и меня пропустят без записи? Где-то сорок на шестьдесят, но они все же есть, поэтому, беспощадно вжимая педаль газа в пол, я мчусь узнать его условия. Уверена, что офис симпатичный и дизайнеры постарались на славу, однако сейчас совсем не время рассматривать обстановку. Я поднялась на десятый этаж. — Здравствуйте, уведомите мистера Нильсена, что к нему пришла Агата Харрис. — Добрый день, мисс Харрис! Мистер Нильсен как раз вас ждал, пройдемте, — миловидно произнесла секретарша. Она указала на дверь прямо рядом с нами. Ждал? Он знал, что я приду? Дверь распахивается и меня ослепляет свет, сочившийся из панорамного окна, прямо за мужчиной, который расслабленно и немного весело раскинулся на кожаном кресле. Меня неожиданно посетила мысль: фотографии в интернете не врали, такие же голубые глаза и острые скулы. А я думала, что без фотошопа там не обошлось. — Я настолько предсказуема? — первое, что вылетает у меня. Я прикрыла глаза от собственного плохого воспитания. — Немного, — усмехнулся он, покручивая именную ручку в руках. — Чем обязан столь юной и прекрасной девушке? Неужто захотели устроиться к нам в компанию? — Боюсь, дизайнер ювелирных изделий на судостроительной верфи не очень-то и нужен. Но, в связи с последними событиями, работа мне скоро не помешает, если, конечно, вы не продиктуете мне свои условия, и мы не решим эту проблему мирно. — Мирно? И что же в вашем понимании мирно? — Без полиции, суда, налоговых инспекций и тому подобное, — стала перечислять я, ощущая, как сильно колотится мое сердце от страха. — Мистер Нильсен, я понимаю, что не вправе говорить за Аннет, но все же я надеюсь, что мы найдем общий язык. Просто назовите сумму. На мое предложение шатен безэмоционально хмыкнул, уперев свой взгляд в пепельницу. — Сколько стоит человеческая жизнь, Агата? — отрешенно спросил он, смотря в пепельницу, но мне казалось, что его взгляд проходил сквозь вещь. — Она… бесценна, — тихо пролепетала я, запнувшись. Я не понимала к чему клонит мужчина, внутри все сжалось от страха. Агата, куда же делась твоя храбрость? Осталась за порогом? — Вот видите, не все измеряется деньгами, — его большие ладони, на которых красовались дорогие часы, взметнулись вверх. — Что такого сделала моя тетя, за что вы хотите ее уничтожить? — А она не рассказала? — недоуменно спросил мужчина. Его брови взметнулись вверх, и мне показалось, что он опять издевается надо мной. — Как видишь. — Вот как… — он остановился, пожевав губы, после чего продолжил: — Значит, так будет правильно. — Правильно?! — прикрикнула я, хотя, если честно, пыталась сдержаться. — Как вы меня все достали! Все буквально рушится на глазах, а мне даже не говорят причину! Я имею права знать, я будущее своей семьи! — А сможешь ли ты жить с этой информацией? — его плечи дернулись вперед, и он, будто сокол, вперил в меня настойчивый взгляд. — Смогу. — Аннет забрала жизнь моего отца и не только его! — выплюнул мистер Нильсен. Его голубые глаза потемнели, выдавая всю кипящую внутри злость. Сквозь сжатые зубы мужчина продолжил: — Поверь мне, Агата, ее руки все измазаны в крови. Не отомщу я, отомстит кто-то другой. Аннет не останется безнаказанной! Я слушала гневную пропитанную горечью речь мистера Нильсена и не могла поверить, что тетя кого-то убила. Даже не одного, а многих. Я не хотела верить, что тетя пошла на убийство, ради денег. Горло сдавила невидимая веревка, а мужчина, приблизившийся сильно близко, будто добавлял напряжения. Что я могу сделать? Кто, как ни я, понимает его боль от потери родного человека. — Исходя из этого, глупо предлагать тебе деньги. Значит, я поступлю иначе, — проговорила я, покинув неудобное кожаное кресло, после чего встала спиной к двери. Ноги тряслись и даже устойчивая платформа ботинок не давала мне быть уверенной, что я не упаду. — Жизнь за жизнь, Александр Нильсен, — слова слетели с моих губ быстрее, чем я могла их обдумать. А думала ли я вообще, когда затеяла все это? — Хочешь убить, чтобы тете было также больно, как и тебе когда-то? Хорошо. Ты вправе сделать все, что пожелаешь. Неожиданно ухо резанул вздох мужчины. Дальше донеслось требовательное слово: — Разденься. Три секунды мне понадобилось, чтобы обработать его слова. Ну, конечно, а чего я ожидала? Что он добровольно отпустит молодую девушку, которая сама себя предлагает? Конечно, он воспользуется случаем. Больше всего на свете, я хотела сдержать непрошенные слезы, но с тем как упала вся моя одежда, упала моя ненавистная и непрошенная слеза. Прозрачная капля одиноко скатилась по изогнутой линии ключиц, потом продолжила увлекательное путешествие по оголенной груди и не выдержав стыда сбросилась в пропасть, разбившись об холодный паркет. Только вот о слезе ли была речь? Я не была девственницей, но сейчас стоять как товар на витрине дешевого борделя, было так унизительно и даже мысль о том, что я возможно спасу свою семью не успокаивала сердце. Тем временем мужчина встал и, не отрывая взгляда от моего храбрившегося лица, подошел ко мне. Его длинные, холодные пальцы коснулись талии и, по мере того, как он обходил меня, не смел отрывать ладонь. — Такая молодая, сексуальная, наивная… смелая, — горячо прошептал мужчина мне в губы, когда наши лица находились на небольшом расстоянии друг от друга. Он аккуратно убрал прядь волос мне за ухо. — Таких женщин нужно брать в жены, а не в игрушки, — все продолжал шептать мистер Нильсен, пока тем самыми кончиками пальцев он очерчивал линии скул, подбородка. Медленно, но верно он подобрался к губам и завороженно, но в то же время хищно посмотрел на них, желая, видимо, распробовать. Мужчина наклонился к ним и нежно, аккуратно поцеловал, заставляя задохнуться от внезапно ударившего в нос парфюма. Как только он прикоснулся, то тут же слетел с катушек, обхватывая шею, притягивая за талию еще ближе к себе, кусая до крови мои губы. Я не вырывалась и послушно стояла, принимая его горячий поцелуй. — Передай Аннет, что я приду к ней завтра днем, и мы обо всем поговорим, — мистер Нильсен, оторвавшись, отошел на пару шагов, все еще любуясь растерянным, голым, а теперь еще и зацелованным видом. Одно движение и он подхватывает строгое платье, футляр и нижнее белье, протягивая мне. — До завтра, Агата. Говорила же, паршивый день.