Новая жизнь Окетры и Лололошки

Вечер окутал Рокерце теплым оранжево-алым светом заката,небо медленно темнело, но пока ещё оставалось полным золотых и розовых оттенков, отражаясь в оконных стеклах и на гладких камнях мостовых. Узкие улочки, залитые последними лучами солнца, словно оживали под этим мягким светом, а тени от высоких зданий ложились на землю, придавая городу уютный, но в то же время загадочный вид. Все пятеро неспешно шли по центральной торговой улице, где рынок всё ещё бурлил жизнью, Рим шагала впереди, величественная и уверенная, её тёмно-рыжие волосы мягко переливались в лучах заходящего солнца, рядом с ней шел Озэми, высокий, внушительный, с лёгким оттенком раздражения на лице после её недавнего напоминания, что он для неё всегда останется сыном, каким бы взрослым ни был. Окетра, Лололошка и Медрада шли чуть позади, переговариваясь между собой и поглядывая на торговые ряды. Рынок в этот час был особенно оживлённым, лавки торговцев переливались множеством красок, запахи свежего хлеба, жареного мяса, пряностей и фруктов витали в воздухе. Здесь можно было найти всё, от драгоценных тканей и искусных ювелирных изделий до простых, но вкусных сладостей и предметов быта. Уличные музыканты перебирали струны лютен, создавая мягкую, приятную для слуха мелодию, а люди вокруг были расслаблены, наслаждаясь последними часами дня. Рим с интересом рассматривала изделия ремесленников, изредка касаясь резных деревянных фигурок и тонких металлических украшений. Озэми же, хоть и делал вид, что прогулка ему безразлична, всё же то и дело бросал взгляд на какие-нибудь диковинки, словно нехотя вовлекаясь в эту мирную атмосферу. - А вот и знаменитый рокерцевский мёд, - с улыбкой сказал Медрада, останавливаясь у прилавка, заставленного рядами глиняных горшочков с янтарной жидкостью. - Если хотите попробовать что-то по-настоящему вкусное, советую взять. Рим с любопытством посмотрела на мёд, но ничего не ответила, а вот Озэми, который всё ещё слегка дуясь, пытался держать серьёзный вид, неожиданно заинтересовался. - И чем он такой особенный? - спросил он, скрестив руки. - Вкусом, конечно, - рассмеялся Медрада. - Ты попробуй, сам поймёшь. Продавец, улыбнувшись, подал им небольшие деревянные ложечки с каплями густого ароматного мёда, Озэми неохотно принял одну и осторожно попробовал, его янтарные глаза чуть расширились от удивления, но он быстро вернул себе безразличный вид и равнодушно пожал плечами. - Сносно - сказал он, но Рим, видя его едва заметную довольную улыбку, лишь усмехнулась. Окетра и Лололошка тем временем рассматривали разноцветные платки на соседнем прилавке. Окетра провела пальцами по мягкой ткани, наслаждаясь её приятной текстурой, её серые глаза сияли в отблесках закатного солнца. - Какой красивый, - сказала она, взяв в руки один из сиренево-фиолетовых платков с тонкой серебряной вышивкой. - Мне кажется, он бы мне подошёл. - Если нравится, бери - подбодрил её Ло. Окетра улыбнулась и уже хотела продолжить осматривать вещи, когда почувствовала, как рядом с ней возникла высокая фигура Рим, женщина внимательно посмотрела на платок, а затем хмыкнула. - Цвет тебе идёт, - сказала она, чуть склонив голову и Окетра почувствовала в этом некое одобрение, будто Рим невольно признавала её принадлежность к семье Ша. - А ещё напоминает о ком-то… Она не стала договаривать, но её янтарные глаза на мгновение стали задумчивыми. Прогулка продолжалась, они шли, болтая и обсуждая встречающиеся на пути товары, пока вечерний свет медленно угасал, уступая место мягким оттенкам сумерек. Город постепенно замирал, но пока ещё был полон уюта, огней и лёгкого гомона уличных торговцев. Этот момент казался удивительно мирным, даже несмотря на все тайны, которые сегодня были раскрыты, и все события, что ещё предстояло пережить. Но внезапно уют сменился холодом. Перед Рим, тяжело дыша, с громким шлепком коленями об землю упала девушка, её одежда была в клочьях, вся испачканная грязью и пылью, а тело покрывали синяки и ссадины, она дрожала, задыхаясь от страха, голубые глаза, наполненные паникой, взирали на Рим, цепляясь за неё как за последнюю надежду. - Пожалуйста! - голос её сорвался в крик, переходящий в всхлипывания. - Я умоляю! Спасите меня! Заберите отсюда! Глаза прохожих быстро отворачивались, никто не пытался вмешаться, словно все уже знали, чем это закончится. Позади неё уверенным шагом приближались пятеро мужчин, трое из них были облачены в традиционную для миренджеристов одежду, с горделивой осанкой и презрительными взглядами, они шли спокойно, не спеша, но взгляд Рима задержался на двух фигурах позади. - Это не просто так… - пробормотал Медрада, его голос дрогнул. Один из мужчин был высоким и массивным, с суровыми чертами лица и выражением абсолютного безразличия, даже среди гаштар он выделялся, это был элитный страж, один из тех, кого называли "мясниками". Второй, ниже ростом, но с самодовольной улыбкой, шагал с уверенностью человека, которому здесь принадлежало всё. - Это главный сутенёр Рокерце… - прошептал Медрада. - А рядом с ним "Мясник". Мир вокруг будто сжался, лёгкость прогулки, свет фонарей, вечерний шум, всё это стало тусклым, отдалённым. Город продолжал жить, но для тех, кто оказался в центре этой сцены, время замедлилось. Рим взглянула вниз, на девушку у своих ног, затем перевела взгляд на приближающихся мужчин. - Встань - сказала она спокойно, но в этом спокойствии чувствовалась угроза. Девушка не сразу поняла, но когда Рим чуть наклонилась, её глаза вспыхнули холодным светом, кержирка вздрогнула и хотя ноги её не слушались, попыталась подняться. - Что, чужеземка, решила приютить отброса? - раздался насмешливый голос сутенёра. - Ты, конечно, необычная… но лучше не совать нос в чужие дела. Люди вокруг затаили дыхание. Рим молчала, оценивая взглядом мужчину. - Не твоё дело - отрезала она, выпрямляясь, её фигура и без того внушительная, казалось, стала ещё выше. Мясник остановился, чуть склонив голову, будто оценивая противницу, остальные продолжали двигаться вперёд. - Эта девчонка ничто, - холодно произнёс один из миренджеристов. - У неё нет прав, нет защиты, нет даже имени, что могло бы что-то значить. Так что отойди в сторону. Рим усмехнулась. Медрада заметил, как Озэми медленно, но уверенно положил руку на пояс, словно прикидывая, стоит ли сразу переходить к драке. Лололошка и Окетра переглянулись, им хватило и секунды, чтобы понять, что происходит, это не просто спор, это столкновение миров, которые должны существовать отдельно, но сегодня Рим решила иначе. - Может, для вас она ничто, - медленно произнесла она, скрестив руки на груди. - Но для меня она человек, и если ты считаешь, что можешь забрать её у меня… попробуй. Тишина вокруг становилась всё тяжелее, вечерняя прогулка превратилась в столкновение, которое могло изменить гораздо больше, чем судьбу одной беглянки. Мясник шел уверенной поступью, не скрывая своей самоуверенности. Его широкая, массивная фигура возвышалась над грязной, дрожащей кержиркой, что лежала у ног Рим, цепляясь за ее одежду, словно за последний шанс на спасение. Его тяжелые сапоги хрустели по камням мостовой, лицо искажала усмешка, жестокая, самодовольная. - О, какая шикарная добыча, - процедил он, окинув Рим оценивающим взглядом. - Такая тёлка... Да тебя бы у нас на ура разобрали, а может и себе бы оставил, служила бы мне верно, а? - он усмехнулся, зная, что его слова должны вызвать страх, но женщина даже не вздрогнула. Рим посмотрела на него, не дрогнув ни единым мускулом, её янтарные глаза сверкнули опасным блеском. - Если подойдешь ближе, пожалеешь - предупредила она ровным голосом, в котором не было ни угрозы, ни страха, только холодная уверенность. Мясник фыркнул. - Да кто ты такая, чтобы мне указывать? - Он демонстративно шагнул вперед, подчеркивая свою браваду. - Я мясник мистера Ринура! Думаешь, мне хоть что-то будет за то, что я тебя... Но он не успел закончить. Воздух вокруг сгустился в мгновение ока. Озэми, стоявший до этого спокойно рядом, рванулся вперед с молниеносной скоростью, его рука с силой, неподвластной человеческой, врезалась в живот мясника. Кости треснули, плоть прорвалась и в следующее мгновение его кулак прошел насквозь, пробив тело, как будто оно было сделано из бумаги. Хриплый стон сорвался с губ мясника, глаза расширились от ужаса. Озэми наклонился ближе, прошептав ему в ухо : - Мы предупреждали. Тело мясника затряслось, кровь густыми каплями стекала на камни мостовой, а затем он рухнул на землю, захлебываясь собственной кровью, его пальцы судорожно скребли грязь под ногтями, тщетно пытаясь ухватиться за ускользающую жизнь. В этот момент сутенер и миренджеристы, что до этого смотрели на сцену с презрением и самоуверенностью, вдруг поняли, кто стоит перед ними, двое из Ша. Их кровь похолодела, но вместе со страхом в глазах миренджеристов вспыхнула ненависть, они знали легенды, они слышали рассказы, они знали, на что способны эти чужаки. Но ненависть и гордость не давали им сдаться, один из них сжал рукоять оружия, готовясь к атаке. Рим лишь усмехнулась. - Хотите продолжить? - её голос был обманчиво мягким. - Или уже поняли, что лучше не лезть? Прохожие стояли замерев, многие отвернулись, боясь смотреть на сцену. Окетра и Лололошка были в шоке от того, что увидели, а Медрада мрачно наблюдал за происходящим, готовый вмешаться, если понадобится,но Озэми не собирался тратить больше слов, его взгляд пронзал оставшихся врагов так же, как его рука пронзила их "мясника". Сутенер сделал шаг назад. - Д-давайте просто уйдём, - пробормотал он миренджеристам. Но те не шевелились, гордость их народа, желание отомстить за павшего, это была их реальность, их Миренджерия, где Ша были ненавистными врагами. Они сделали свой выбор. И тут тишину разорвал крик, двое мужчин в дорогих гаштарских одеяниях, главный Рокерце и его помощник, выбежали на площадь, их лица были напряжены. - Немедленно успокойтесь! - крикнул глава. - Мы понимаем, что Ринур и миренджеризм имеют влияние, но эти двое - из Ша! Вы вообще соображаете, во что влезли?! Помощник, стоявший рядом, добавил более тихо, но не менее напряжённо : - Они могут прикончить вас всех прямо сейчас, и ничто им не помешает, мы не можем позволить себе войну. Ринур, сутенёр, медленно сглотнул, его кожа побледнела, он понимал, что ситуация вышла из-под контроля, Озэми лишь ухмыльнулся, глядя на него сверху вниз. - Хорошо, что хоть кто-то тут ещё умеет думать - бросил он. Рим встала рядом, её глаза вспыхнули холодным светом, она внимательно смотрела на главу Рокерце, словно решала, стоит ли прислушаться к его словам или нет. - Я пришла сюда не для войны, но вы, кажется, слишком забылись, - произнесла она. - Надеюсь, это послужит вам уроком. Рим оглядела испуганную кержирку, что дрожала у её ног, и устало вздохнула. Девчонка уже давно выбилась из сил, грязная, оборванная, с царапинами и синяками на коже, она выглядела как загнанный зверёк. Рим прищурилась, наблюдая, как сутенёр Ринур недовольно трёт пальцами виски, а миренджеристы, всё ещё в шоке от произошедшего, неуверенно переглядываются. - Я забираю её с собой, - ровно сказала Рим, а затем подняла голову и посмотрела на Ринура так, будто тот был ничем иным, как пылью под её ногами. - В Кейрефазе её приютят. Ринур стиснул зубы, это было предсказуемо, но его раздражало, что ситуация вышла из-под контроля. Миренджеристы, всё ещё кипя от ненависти, не смели открыть рты. Озэми, спокойно вытирая свою окровавленную руку о плащ убитого "мясника", бросил на них ленивый взгляд, полный скрытой угрозы. - А насчёт этих двоих? - Ринур мотнул головой в сторону Окетры и Лололошки. Рим усмехнулась. - Они друзья Медрады, да и я сама немного подружилась с ними, - в её голосе слышалось нескрываемое веселье, но глаза были холодны, как сталь. - Так что трусливые миренджеристы не осмелятся мстить. Окетра и Лололошка не выглядели испуганными, напротив, Окетра хищно прищурилась, а Лололошка сложил руки на груди, медленно переводя взгляд с одного миренджериста на другого, они уже давно знали, каково это быть в центре внимания таких, как эти люди, и знали, как за себя постоять. Так что теперь они лишь злорадно смотрели на противников, с наслаждением наблюдая, как те нервно сглатывают. - Ну что ж, - лениво сказал Озэми, вставая в полный рост, его фигура в кровавых пятнах на одежде выглядела угрожающе даже без всяких слов. - Кажется, у нас тут больше нет дел, мы можем идти. Рим подняла кержирку с земли и придерживая её за плечо, повела вперёд, Окетра и Лололошка обменялись взглядами и пошли следом, а Медрада, хмуро покачав головой, бросил последний взгляд на застывших миренджеристов и сутенёра, затем развернулся и двинулся вслед за остальными, оставляя позади страх, смерть и посрамлённых врагов. ---------------------------------------------------- Они уже стояли недалеко от дома Окетры и Ло. Сумерки окутывали улицы Рокерце, превращая их в череду теплых огней, отражающихся в лужах после недавнего дождя. Город наконец замедлил свой ход, оставляя лишь редкие голоса прохожих и отдаленные звуки музыки, доносящейся из таверн. Озэми взглянул вниз на свою накидку, прежде белоснежную, а теперь испачканную кровью, тяжелый выдох сорвался с его губ, выражая не усталость, а скорее раздражение. - Черт возьми, опять все в крови… Рим, стоявшая рядом, мельком взглянула на него и не говоря ни слова, сняла с плеча свой плащ, легким движением она укрыла им сына, словно защищая его от ночной прохлады, затем, прежде чем он успел возразить, наклонилась и мягко поцеловала его в лоб. Озэми тут же покраснел и отшатнулся, нахмурившись. - Мама! - возмутился он, чувствуя себя в этот момент совершенно беспомощным. - Да прекрати уже обращаться со мной как с ребёнком! Мне шестьдесят семь! Рим только усмехнулась, её янтарные глаза светились теплом. - И что? Даже когда тебе будет сто, ты всё равно останешься моим сыном, - сказала она с лёгкой насмешкой. - Привыкай. Окетра и Лололошка не смогли сдержать улыбок, а затем и вовсе засмеялись, наблюдая за этой милой сценой, в напряженной атмосфере последних событий этот момент казался редкой передышкой, чем-то настоящим, простым и тёплым, даже Медрада усмехнулся. - Ах, семейные дела - сказал он, глядя на Озэми, который всё ещё хмурился, но уже не столь искренне. - Да чтоб тебя… - пробормотал Озэми, закатив глаза, но все-таки оставив на плечах мамин плащ. В воздухе всё ещё витало напряжение прошедших событий, но сейчас, в этот миг, среди друзей и семьи, ночной Рокерце казался чуть менее суровым. ------------------------------------------------- Ночь в квартирке Окетры и Ло была тихой и спокойной. Лололошка уже спал в кровати, его дыхание было ровным, размеренным. Озэми же устроился на полу, на специально подготовленном месте, мягко застеленном, но всё же не кровати, его было трудно уложить, он сперва хотел заявить, что вполне может спать сидя, но Рим резко его осадила, сказав, что он не солдат в дозоре, а гость, и ему нужно хотя бы немного заботиться о себе. Окетра и Рим сидели за небольшим столиком, освещённые тёплым светом лампы, на столе лежали несколько листков с записями, стихи Окетры. Рим внимательно читала их, временами хмыкая или приподнимая брови, в её глазах мелькнуло одобрение, когда она дочитала до последнего листка. - Интересные стихи, - наконец сказала она, отложив один из листков в сторону. - Особенно упоминание про муамарскую чуму, не думала что здесь ещё помнят про неё. Окетра удивлённо моргнула, она уже привыкла к тому, что Рим кажется знающей буквально всё, но всё же было неожиданно, что она действительно знакома с таким аспектом истории. - Ты... слышала про муамарскую чуму? - с интересом спросила Окетра. Рим кивнула, слегка улыбаясь. - Ещё бы, - ответила она. - Я когда-то читала роман "Путь у Висмуамы", там описывали войну с анархистами на юге Муамара, в книге было три момента, связанные с этой чумой. Один из них, как заражённый город заперли, оставив всех внутри. Второй как солдаты, что вошли в него, стали ходячими мертвецами ещё до того, как умерли. А третий... Она сделала паузу, явно припоминая что-то важное, но затем просто усмехнулась. - А третий был слишком жесток даже для меня, так что оставлю его в тишине. Окетра покачала головой, но не стала настаивать, их разговор продолжился, а ночь неспешно текла, окутывая город Рокерце своим привычным, но таким особенным спокойствием.