Мои чувства не отражаются на моем лице [BL]

На лице Сюй Мэннин все еще было выражение неразрешенного гнева. Неся в одной руке термос с водой, она подошла к двери палаты более тяжелым шагом, чем раньше. В тот момент, когда она уже собиралась открыть дверь, Сюй Мэннин словно что-то вспомнила, опустила руку, сделала два глубоких вдоха и подождала, пока ее лицо снова станет спокойным и умиротворенным, после чего толкнула дверь. Она успела пройти совсем немного, прежде чем постепенно остановилась. Молодой человек в кровати крепко спал, на его бледных щеках наконец-то появился легкий румянец, дыхание было неглубоким, лицо наполовину скрыто под одеялом, и выглядел он исключительно хорошо... За пределами больницы. Водитель поспешно догнал Лю Сяхуэя, который шел без колебаний, даже не оглядываясь, и осторожно спросил: — Молодой господин, мы едем к молодому господину семьи Ли? Третий мастер... — Я поговорю с третьим дядей. Это просто семья Ли. Тон Лю Сяхуэя был безразличным. Он стоял у машины и ждал, пока водитель откроет дверь, а потом сел и стал смотреть через окно автомобиля на больницу. Было интересно, о чем он думает. Поскольку Лю Сяхуэй ничего не сказал, водитель не решился уехать. Спустя долгое время Лю Сяхуэй откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Затем водитель отъехал от больницы. В середине пути он дважды посмотрел в зеркало заднего вида и подумал: «Этот молодой господин был воспитан третьим мастером, его осанка точно такая же, как у него...» Ли Цинчжоу пробыл в больнице три дня без серьезных повреждений мозга, после чего позволил Фан Сияню пройти процедуру выписки, чтобы покинуть больницу, а затем тот вернулся в Сичэн. Новый водитель подъехал прямо к подземной парковке больницы. Фан Сиянь выкатил коляску Ли Цинчжоу и открыл дверь машины. Ли Цинчжоу уперся руками и медленно перебрался на заднее сиденье. Когда он сел, он закрыл глаза, выдохнул и сказал слабым голосом: — Все, хватит, поехали. Фан Сиянь сложил инвалидное кресло и положил его в багажник, а затем сел на пассажирское сиденье. Водитель завел машину. Поездка из Яньцзина в Сичэн заняла около двух часов. Они ехали в старый дом семьи Ли, а не туда, где Ли Цинчжоу жил один. Хотя Ли Цинчжоу сказал, что нет необходимости сообщать семье Ли о его аварии и госпитализации, это не было пустяковым делом, в конце концов. Кроме того, Фан Сиянь был не единственным, кто последовал за Ли Цинчжоу в Яньцзин, чтобы осмотреть землю в северном пригороде. Семья Ли еще не полностью контролировалась Ли Цинчжоу, поэтому неудивительно, что было много других шпионов. В этот раз, например, Ли Цинчжоу сообщил о происшествии второму дяде, Ли Чэнкану, после чего о нем узнала почти вся семья Ли. Теперь старый господин Ли приказал Ли Цинчжоу приехать в особняк, чтобы увидеться с ним сразу после возвращения в Сичэн. Машина постепенно подъехала к особняку, и Ли Цинчжоу снова с трудом спустился в свое инвалидное кресло. Фан Сиянь спросил: — Хочешь, я войду с тобой? Ли Цинчжоу махнул рукой: — Нет необходимости, возвращайся. Фан Сиянь ничего не ответил, стоял на месте и смотрел, как он медленно катит свое инвалидное кресло в старый особняк, где его встретил прибывший дворецкий, а затем он исчез в доме. — Господин Фан... — новый водитель замешкался, когда заговорил. — Господин Ли не любит, когда к нему прикасаются? Он видел, что оба раза, когда он садился и вылезал из машины, это был сам господин Ли... Когда он попытался подойти, чтобы помочь, его остановил взгляд господина Фана. Фан Сиянь сказал глубоким голосом: — В будущем, если он не попросит о помощи, ты не должен подходить и подавать руку, просто помоги открыть и закрыть дверь и вытащить инвалидное кресло. Водитель нервно кивнул на его слова и больше ничего не сказал. Фан Сиянь развернулся и сел в машину. ... Наступили выходные. Все, кроме Ли Цинчжоу, уже собрались в доме семьи Ли. Хотя народу было немного, атмосфера была довольно унылой. Когда дворецкий привел Ли Цинчжоу в дом, его младший брат Ли Сюйшэн сидел за журнальным столиком и делал домашнее задание, а рядом с ним сидела его младшая сестра Ли Ханъюй, которая выглядела так, словно занималась с маленьким ребенком. Они разговаривали шепотом, опустив головы. В центре дивана сидел дедушка Ли Цинчжоу, Ли Хуайминь. Чуть дальше справа — семья второго дяди Ли Чэнкана. Первой заговорила Цзян Билин, жена второго дяди Ли Чэнкана. Ухоженная женщина сидела в непринужденной позе, одетая в сшитую на заказ дизайнерскую одежду, ее волосы были мягкими и темными, руки блестели красным лаком для ногтей, когда она потянулась за бокалом. — Оу, молодой мастер Ли наконец-то вернулся. Мы ждали тебя долгое время. Она проигнорировала бинты на голове Ли Цинчжоу, не проявив ни малейшего беспокойства, ее тон был немного резким. Только когда старый мастер Ли бросил на нее холодный взгляд, она поджала губы и передала стакан с водой своему сыну Ли Хунцзе, который сидел рядом с ней. Ли Цинчжоу также полностью проигнорировал вторую тетю, подкатил свое инвалидное кресло и остановился недалеко от журнального столика. Ли Ханъюй подняла голову и снова опустила ее, выглядя немного неловко. Через некоторое время она снова подняла глаза, чтобы посмотреть на бинты на голове Ли Цинчжоу, но ничего не сказала. Пухлая маленькая рука Ли Сюйшэна сжимала ручку, когда он негромко позвал старшего брата. Ли Цинчжоу холодно кивнул. Когда Ли Ханъюй увидела его таким, выражение ее лица мгновенно стало сердитым. Она как раз собиралась что-то сказать, когда увидела, что Ли Хуайминь поднял руку, жестом показывая, чтобы дети сначала поднялись наверх. Ли Ханъюй, казалось, сдерживала свой гнев, пока вела Ли Сюйшэна прочь. На углу второго этажа Ли Ханъюй остановила брата и приложила палец к губам, чтобы он молчал. — Шэншэн, сначала иди в свою комнату, сестра придет к тебе позже, вопросы, ответов на которые ты не знаешь, отложи на потом... Ли Сюйшэн сказал, сжимая ручку в одной руке и тетрадь в другой: — Но ты не знаешь, как решать вопросы олимпиады в начальной школе, я же тебя только что учил. Ли Ханъюй напряглась, покраснев от смущения. Она открыла рот: — Это потому, что я еще не сделала расчеты... Дай мне лист черновика, и я смогу решить за тебя всю тетрадь. — Но, сестренка, я даже не пользуюсь черновиками... Ли Ханъюй рассердилась из-за смущения. Она потрепала младшего брата за пухлые щеки и сказала ему шепотом: — Прекрати нести чушь и иди в комнату, иначе я тебя побью. Ли Сюйшэн надулся и медленно ушел.