bon appétit, bébé

В бокале Cabernet Sauvignon, где-то отдаленно слышится изысканная французская мелодия небольшого оркестра, расположенного в самом конце заведения. Тэхен осматривает в который раз за вечер ресторан, куда его пригласил отец со спонсором, который кидает ему понятные намеки. Ким далеко не глупый мальчик и все прекрасно понимает. Да, у него не просто красивая внешность. Она неземная. Многие без стеснения говорят ему в лицо, что он похож на божество, снизошедшее с Олимпа. Тэхен на такие комплименты лишь скромно улыбается, вот только близко к сердцу не воспринимает ни один, ведь лжи в чужих словах ровно столько, сколько воды в море. Парень поправляет ярко-красные волосы. На пальцах красуется парочка золотых колец, переливающихся в приятном неярком освещении. Светло-серые глаза разглядывают с интересом остальных посетителей дорогого заведения, в которое простые смертные попасть не могут, даже если отдадут милую душу дьяволу. Ресторан «Arson» славится не только своей изысканной кухней, высокими ценами и обслуживанием на все шесть звезд, но и тем, что это одно из немногих заведений, которое имеет три звезды Мишлен, вот только мало кто об этом знает. Простые люди считают, что здесь заоблачные цены и едят здесь только буржуи и их нахлебники. Тэхен тоже так думал, пока не пришел. Обслуживание и правда на высшем уровне. Гостей проводили до столика, расположенного в центре, вежливая официантка возникла из ниоткуда раньше, чем Ким успел сесть на стул с мягкой обивкой, приняла заказ и принесла в качестве подарка от заведения бутылочку вина и закуску из винограда, сыра и клубники. Тэхену такое обслуживание по душе.        Бесплатное дорогое вино — приятное дополнение к долгому ужину.        Их заказ должны принести через двадцать минут. За это время Ким успевает осмотреть столик, покрытый алой бархатной скатертью, на котором стоит канделябр с горящими свечами и приборы на каждую персону. Люди в дорогих роскошных нарядах за соседними столиками смеются и разговаривают о проблемах «бедных» богатых людей. Девушки перешептываются об украшениях, которые подарили их «папики», мужчины обсуждают своих подстилок в постели с друзьями. Более осознанные люди говорят о бизнесе и новоприобретенных покупках, странах, где побывали, планах на будущее, не забывая вспомнить прошлое и упомянуть, какое же трудное настоящее.        Тэхен касается спинки стула и поглядывает уже на дверь кухни, из которой выходят официанты с подносами и улыбками для гостей. От созерцания его отвлекает голос отца.        — Тэхен-а, ты сегодня витаешь в облаках, — тепло отзывается отец, улыбаясь, а в уголках глазах появляются старческие морщины.        Все же годы берут свое, но Ким Ухен сохранился неплохо для своих шестидесяти пяти. Выглядит на шестьдесят три минимум, как любит шутить единственный сын в семье.        — Просто не могу поверить, что наконец-то выбрался с вами, отец, — Тэхен ненатурально улыбается, лишь бы от него отстали и не обращали внимания остаток вечера, и он смог осторожно и незаметно уйти под предлогом «припудрить носик».        Вот только это не получится, пока на него в открытую смотрит друг семьи и по совместительству спонсор — Ким Намджун. Этому мужчине где-то за пятьдесят, если не за семьдесят. Тэхену он категорически не нравится, с тех самых пор как на семейном ужине мужчина позволил себе большее и схватил Кима за ягодицы в уборной. Тэхен тогда пять часов провел в ванной, отмываясь от противных прикосновений и пошлых слов, которые ему шептали на ухо с целью возбудить. Вот только красноволосого чуть не стошнило на его черный пиджак. Похоже, этот старый маразматик думает, что не только девушки любят ушами, но и Тэхен, но очень сильно ошибся.        Ким Тэхена возбуждают поступки и острый ум. Удивить и влюбить в себя его могут только действия.        — Тэхен, сегодня ты превзошел себя, — подключается Намджун, мнение которого Тэхена не колышет ни разу. — Выглядишь сногсшибательно.        О да, детка, Тэхен это знает!        Не то чтобы Ким сильно наряжался для этого вечера. Ему просто нравится выглядеть красиво, приковывая взгляды не только камер, но и людей. Кремовая рубашка застегнута на все пуговицы, чтобы не провоцировать и не давать даже малейшего повода Намджуну на нелестный комментарий. Пошлости он не приемлет. От него в особенности. Черные брюки палаццо подчеркивают тонкую талию и скрывают длинные ноги. Лакированные туфли точно звездное ночное небо, а завершает образ красный, словно спелая клубника, пиджак, что очень сочетается с яркими волосами.        Да, он сошел с обложки журнала, для которого совсем недавно снимался. Многие могут подумать, что он обычная подстилка, которая ложится под любого, чтобы получить свои хотелки. До сих пор кто-то считает, что Ким Тэхен — элитная шлюшка. Но пусть все недруги обломаются, потому что он всего лишь модель. Обычной моделью его назвать, конечно, сложно. Он не снимается в порно-журналах или нижнем белье, даже в стиле ню ни разу.        Тэхен снимается для различных журналов, попадая на обложки, и сразу же цепляет своим пронзительным манящим взглядом, который сбивает с ног, а некоторых даже заставляет задуматься о своей ориентации. Также не редкость увидеть его на показах мод, уверенно шагающим по подиуму. Он не первый год в этой индустрии, поэтому знает, как кухня устроена.        Ким Тэхен не придерживается правил и требований, он их создает.        Все хотят заполучить его в качестве модели, чтобы продвинуть тот или иной аксессуар. Но услуги, а уж тем более его внимание слишком дороги. На дешевки он не покупается и не привык работать с непрофессионалами. А вот начинающие бренды и команды приветствует. Любит поддерживать любые начинания, ведь сам несколько лет назад нуждался в поддержке, которую получил вместе с признанием спустя годы усердной работы.        — Спасибо большое, господин Ким, — натянуто улыбается Тэхен, стараясь не закатить надменно глаза с его напускной вежливости.        Уж Тэхен-то не слепой и видит, как его взглядом раздевают. Пусть в своих мечтах снимает с него одежду, ведь в реальности он даже дотронуться до него еще раз не сможет без последствий.        — Вчера проходила фотосессия. Для кого на этот раз снимался? — интересуется отец, искренне желая узнать, как дела у сына.        Тэхен поднимает взгляд из-под пушистых ресниц и прикусывает язык.        — Начинающий фотограф попросил попозировать для его портфолио. Он еще учится, но в университете преподаватели возлагают на него большие надежды. Я посмотрел его работы и был очень впечатлен. И решил помочь парнишке.        — За бесплатно? — удивляется Намджун.        Уж этот мужчина за бесплатно и палец о палец не ударит. Благотворительность ему даже не снится. В его лексиконе нет такого слова.        — Нет, он угостил меня самым вкусным какао, который я только пробовал, — дергает бровью, ставя на место мужчину, а отец смеется. — И как же зовут твоего начинающего фотографа? — Ким Ухен подпирает подбородок рукой, внимательно слушая.        — Чон Чонгук. Как только закончит учебу, хочу взять его в личные фотографы. В наше время очень сложно подобрать такого умелого специалиста.        Намджун противно хмыкает. Тэхен стискивает плотно зубы, убеждая себя, что насилием человека не исправить. А жаль.        Им приносят их блюда, и Тэхен очень рад, что так скоро, потому что еще одного разговора с Намджуном он бы не вытерпел. Этот человек заставляет его злиться и ненавидеть всех людей, которые имеют с ним хоть что-то общее. Перед парнем ставят тарелку с пастой феттучини в сливочном соусе с курицей и грибами, филе-миньон и тирамису. Отцу приносят сырный суп и греческий салат. Все-таки бережет здоровье и на холестерин не налегает, в отличие от Намджуна, который заказал рибай, карпаччо и ризотто с креветками.        Тэхен смотрит на кулинарные изыски и понимает, за что ресторану присвоены звезды Мишлен. Осталось только оценить на вкус. Парень решает начать с пасты, но в глаза бросается одно «но».        — Мне принесли не то блюдо, — удивленно произносит Ким, смотря сначала на отца, а затем на бедную официантку, которая стала бледнее смерти.        — Прошу прощения. Видимо принесла не тот заказ, — заикаясь, говорит девушка и трясущимися руками тянется к тарелке, но не успевает и дотронуться.        — Здесь нет ошибки.        На глубокий мужской голос оборачиваются все, а Тэхен замирает, когда видит перед собой высокого и статного мужчину, от которого дыхание в мгновение замедляется, а нижняя губа легко отпадает. Серые глаза смотрят на незнакомца в белоснежно чистом фартуке. На чертовски привлекательного мужчину, который складывает руки за спиной и почтительно кланяется.        Тэхен дар речи теряет, когда этот самый мужчина переводит взгляд на него. Внутри все сжимается до размеров атома, когда на него смотрят вот так. Как на самый изысканный сорт вина. Ладошки резко вспотели, а сердце предательски громко застучало, заглушая оркестр на фоне. Тэхену кажется, что его сердцебиение этот мужчина отчетливо слышит.        — Я заказывал другой стейк. Или картинка не сходится, — неуверенно мямлит Ким, впервые ощущая себя так странно. Откуда неуверенность и слабость в голосе? Стоит спросить у мужчины напротив.        — Вы заказали стейк рибай изначально, но я решил приготовить вам другой, — уверенно говорит брюнет, смотря твердо.        — Вы изменили его заказ? — грубо спрашивает Намджун, а Тэхен готов придушить этого нахала, который смеет повышать голос и вообще открывать рот в сторону этого Аполлона.        Даже сквозь рабочую форму Ким видит сильное тело с выпирающими мышцами, а вены на руках притягивают, как свет мотылька.        — Мне сказали, что прибыла известная модель, — мужчина переводит взгляд на Тэхена, а тот хлопает глупо ресницами, словно не знает, о ком вообще речь идет. — А, как мне известно, вы должны сохранять фигуру. Стейк рибай — самый жирный. В нем идеальное соотношение мяса и жира, который вкраплен в мясо. Благодаря этому говядина становится мраморной, а при прожарке часть жира растворяется, делая стейк сочным и достаточно насыщенным. Сначала кусок обжаривают на сильном огне, а затем доводят до нужной степени прожарки на медленном.        Говорит этот мужчина, а неистовое томление и возбуждение испытывает Тэхен, которого будоражит то, с каким умным и уверенным видом говорит брюнет, ни разу не прервавшись. Каждое слово, упавшее с его уст, Ким хочет поймать своими и опробовать тонкие губы. Мужчина не повышает голос, говорит спокойно, а красноволосый тихо выдыхает, прикусывая нижнюю губу, не сводя серых глаз со статного уверенного брюнета. Тэхен замечает на форме вышитые золотыми нитями инициалы.        Чон Хосок.        Даже звучит аппетитно. Парень бы обязательно простонал это имя.        Тот самый Чон Хосок переводит взгляд на Тэхена.        — А вот филе-миньон — самое нежирное мясо, — Хосок произносит спокойно, не отводя глаз. А Тэхен загипнотизирован. — Оно не такое сочное, но на вкус и по текстуре очень мягкое. Практически тает во рту, — Ким тоже тает, только от слов и тембра голоса. — В нем мало жира, поэтому важно не пересушить. Лучше всего прожаривать до Rare или Medium Rare, — Тэхену хочется закатить глаза от его английского, черт возьми! Как же он хорош. И Ким сейчас не про иностранный язык. — Калорийность меньше, зато мясо нежнее. Вырезка находится на задней поясничной части туши. В течение жизни животного данная мышечная ткань не получает сильной физической нагрузки, поэтому и является наиболее вкусной и нежной. С французского имеет значение «маленький изящный кусок», — Тэхен закусывает губу от томления и карих глаз, что ни на сантиметр не съезжают с его лица. — Оно никогда не подается с кровью, потому что готовится из самого тонкого края говяжьей вырезки. Так же имеет название медальон или тендерлойн.        Нижняя губа вновь отпадает. Тэхен крайне удивлен. Его мало что может довести до такого восторга, но, кажется, он только что испытал словесный оргазм! Еще никто не говорил так аппетитно и вкусно. Чон говорил про готовку, а Тэхен возбудился. Черт, это что-то явно новенькое. За двадцать семь лет такое впервые, но как же приятно тянет внизу живота от пристального взгляда, который не отрывается даже после окончания монолога.        Тэхен хочет аплодировать этому мужчине, но только показательно облизывается и прерывисто выдыхает, замечая… ухмылку? Черт, кажется, Хосок понял, что возбудил его своими словами! А Ким даже ответить на этот понимающий хитрый взгляд ничего не может, иначе выдаст свое плачевное положение.        — А… Про пасту феттучини можете что-нибудь рассказать? — только и может пролепетать, завороженно смотря в карие глаза.        Хосок усмехается и дарит свою скромную улыбку, а Тэхен не может глаз отвести. Боже, что этот мужчина творит с ним?!        — Я пришел сюда насладиться ужином и поговорить о делах, а не выслушивать про жалкие куски мяса. Знать не хочу, как они готовятся и из чего, — фыркает Намджун, приступая к ужину, наплевав на рядом стоящего Хосока.        Тэхен бросает на него злой взгляд и поджимает губы. Как можно быть таким бесчувственным и равнодушным человеком? Неужели он не хочет повысить уровень своих знаний и узнать технику готовки блюд? Вот Ким Тэхен безумно хочет. В особенности, чтобы ему показали, как готовятся стейки. Желательно, чтобы его в процессе тоже хорошенько отжарили.        Мозг окончательно плавится, а виной тому Хосок, который даже не знает, что повинен в этом.        — Прошу простить моего… Эм, — сложно подобрать слова, а сказать правду еще труднее. Ким бы с радостью назвал вещи своими именами, но рядом сидящий отец не позволяет выражаться как вздумается. — Собеседника. Я бы с радостью послушал о технике приготовления ваших блюд. Хотелось бы на личный мастер-класс.        О да, Ким Тэхен умело расставляет приоритеты и закидывает удочку. Хосок просто обязан клюнуть и оценить старания. Ким ни для кого еще так сильно не старался.        — Буду очень рад увидеть вас вновь и рассказать еще много всего увлекательного, — Чон кланяется и уходит, провожая Тэхена долгим голодным взглядом, от которого Ким прикусывает нижнюю губу и сводит колени.        Отец и Намджун приступают к ужину. А Тэхен смотрит на свой стейк и вспоминает каждое слово Чона. А вместе с этим вспоминает и хрипящий тембр, спокойный взгляд, на глубине которого плескался интерес и необъяснимый голод. Чон рассказывал про блюдо, но мыслями, казалось, был в другом месте, как и Тэхен. Он представлял, как отлично бы смотрелся на его языке, в руках. Как прекрасно бы его ягодицы вписались в жилистые руки с выпирающими сеточками вен, уходящими под белую рубашку, закатанную в рукавах. Эти сильные руки… Наверняка они просто невероятно смотрятся, когда месят тесто, старательно раскатывают его по столу и сжимают сильными изящными пальцами. Тэхену жарко становится от этих мыслей и собственных фантазий, которые начинают возбуждать.        Он совершенно не слушает, что говорит отец и Джун. Тэхен сейчас где-то не здесь. Где-то с Чон Хосоком голый, довольный, затраханный.        Мимо проходит официантка, и Ким подзывает ее к себе, аккуратно двигая указательным и средним пальцами.        — Да, господин? — кланяется девушка, приближаясь к Киму.        — Тот мужчина. Кто он? — интересуется Тэхен, желая выведать побольше об этом Чон Хосоке.        — Который был у вашего столика?        — Да.        — Это Чон Хосок — шеф-повар «Arson». Очень требовательный, способный и талантливый мужчина. Он работает здесь всего два года, но благодаря ему и его навыкам наше заведение поднялось в топы. Мы все благодарны ему и очень уважаем.        Тэхен улыбается отчего-то, словно говорят и гордятся им. На деле же ему приятно, что этот мужчина не какой-то там зазнавшийся повар, который свою стряпню считает пищей богов, а просто мастер своего дела, которого уважают и ценят коллеги.        — А можно как-нибудь пройти на кухню? — еще тише спрашивает Тэхен, а девушка удивленно хлопает глазами.        — Ну… Вход на кухню только для персонала, но если вы хотите посмотреть, как господин Чон готовит, то есть специальные дни и зоны, чтобы… — девушка замолкает, как только Ким поднимает ладонь, жестом прося умолкнуть.        — Нет. Передай ему, что я хочу лично с ним поговорить и прошу о встрече.        — Хорошо.        Девушка уходит на кухню, а Тэхен приступает к ужину, наслаждаясь поистине вкусными блюдами. В каждое вложена душа, иначе такими вкусными они просто не могли получиться. Сколько не тренируйся, но вкусно не выйдет, пока не вложишь любовь в свое творение. Уж Тэхен-то знает. Он хочет лично пожать руку Чону и поблагодарить его за отменный ужин. Но даже подходящих слов благодарности подобрать не сможет. Ему лишь бы увидеть брюнета и взглянуть, как он выглядит, когда занят любимым делом. Наверняка очень сексуально.        Ким раньше не замечал за собой, что его возбуждают и приводят в экстаз мужчины, которые готовят. Уж точно не те типы, которые по турам готовят в одном фартуке на голое тело, сверкая задницей. Но, признаться честно, если бы на этом месте был Хосок, он бы в первых рядах смотрел на эту картину.        Официантка быстро возвращается и шепчет на ухо:        — Господин Чон просил передать, что будет ждать вас после закрытия.        На губах Кима расцветает улыбка. Он кивает девушке и возвращается к еде, ожидая этой встречи, как дети малые дня рождения. От предвкушения в животе все покалывает, словно бабочки запорхали. Глупая улыбка не пропадает с лица. Со стороны он выглядит наверняка глупо, но его это не волнует. Он хочет, чтобы эти три часа прошли поскорее и он смог остаться наедине с шеф-поваром.        Внутри неистовое желание побыть наедине, без лишних глаз. Тэхен готов послушать про готовку, ему будет очень интересно просто услышать что-то из этих уст, а в особенности ощутить их на своих. От собственных мыслей Ким улыбается, облизывая губы и смакуя вкус своего нежного стейка, в котором чувствуются нотки вина. Кто-то очень сильно постарался над его блюдом, добавив авторских ноток, которых изначально заявлено не было. За это стоит отдельно отблагодарить.        Ужин протекает не спеша. Тэхен успевает снять пиджак и повесить его на спинку стула, выйти на улицу и подышать свежим воздухом, отгоняя мысли о шикарном шеф-поваре мечты. По всем стандартам он подходит Киму, точное попадание в его список желаний. Этот тягучий голос точно густой мед ласкал уши, а пронзительный взгляд не раздевал, а разделывал как тушу животного, но с таким усердием и трудом, что Тэхену не жалко. Хочется ощутить это еще раз.        На часах уже одиннадцать. Из посетителей остались только они. Тэхен облизывает губы от предвкушения и улыбается, поднимаясь со своего места, привлекая внимание отца и Джуна.        — Ты куда, сынок?        — Вы идите, а я хочу поблагодарить шеф-повара, — улыбается обольстительно Ким.        — Возьми мою черную карту, — протягивает красноволосому.        Вот только он не знает, что у Тэхена другие способы оплаты. И никакая карточка и банкомат ему не подходит. У него другая валюта и цена. И Чон Хосок должен с благодарностью принять то, что ему предложит всемирно известная модель — Ким Тэхен.        — Это без надобности, — отмахивается элегантно парень, — я расплачусь из своего кошелька.        Он уходит, целуя отца на прощание в ладонь, а Киму посылает воздушный поцелуй, оставляя ни с чем.        Тэхен, виляя бедрами, проходит прямо на кухню и видит только одного работника — его. Глаза моментально замечают свою цель, а язык проходится по губам. Ким медленно и осторожно, как лань, крадется к мужчине, что не замечает его, продолжая месить тесто на столе, усыпанном мукой. Серые глаза снова цепляются за закатанные рукава рубашки, которые испачканы в муке, но даже так смотрятся просто божественно. Тэхен готов вечность слюни пускать и стонать с того, как же хорошо выглядит этот мужчина, особенно когда увлечен работой. Настоящий профессионал своего дела.        Но долго оставаться незамеченным он не может. Чон поднимает взгляд, когда слышит, как что-то гремит. Тэхен вздрагивает, нечаянно задевая кастрюли и роняя их на пол.        Хосок усмехается.        — Что за слон в посудной лавке? — губы расплываются в довольной улыбке. Он смотрит исподлобья, а у Кима поджилки трясутся.        — Так меня еще никто не оскорблял, — хмыкает самодовольно и поднимает кастрюли, начищенные до блеска, ставя их на место.        — Вы только пришли на мою кухню, а уже смеете громить и обижаться. Мне казалось, у моделей должна быть грация, — в голосе слышится насмешка.        Тэхен складывает руки на груди. Его самолюбие, профессионализм и чувство собственного достоинства задеты.        — На вашей кухне продефилировать и показать свои способности не могу. Уж простите, — фыркает, вздернув подбородок.        Хосок прикрывает глаза, продолжая замешивать тесто, а рядом стоящая тарелка с вишней манит Тэхена. Так и хочется украсть парочку, но ведь он сюда не за этим пришел.        — Вы хотели о чем-то поговорить? — поднимает взгляд, встречаясь с серыми глубокими глазами, смотрящими открыто.        — Да. То есть, нет, — Ким теряется на секунду и хлопает пушистыми ресницами. — Хотел поблагодарить вас за ужин, господин Чон.        Парень подходит ближе и упирается ягодицами в столешницу. Их разделяет широкий стол и, будь воля Кима, он бы уже давно забрался на него с ногами и предложил себя в качестве подарка и десерта. Причем самого сладкого и дорогого. Такой не каждый получить может. Даже Санта на Рождество принести не сможет, если сильно захотеть.        — Рад, что смог вас удивить и порадовать, — отвечает заученной фразой, которую наверняка Тэхен слышит не первым. — Это все? — и снова поднимает взгляд, смотря выжидающе.        И Хосок, похоже, понимает, что это не конец разговора.        Тэхен внимательно смотрит за пальцами, что с силой мнут тесто, а на этом месте Ким представляет себя, как с такой же силой и амплитудой эти уверенные движения делает Хосок с его бедрами и ягодицами. Зрачки увеличиваются, а во рту скапливается слюна. С губ срывается прерывистый вздох. Эти странные эротические фантазии до добра не доведут.        — Вы подали мне менее калорийное мясо, но тирамису решили оставить. Почему? — вдруг спрашивает, приближаясь к другому краю стола.        — Я не могу полностью изменить ваш заказ. Да и не хотелось лишать вас приятного сладкого.        — Мне приятна ваша забота, господин Чон, — улыбается Тэхен, расстегивая незаметно пуговицы на рубашке. — У вас здесь душно, — звучит более тихо.        Хосок словно игнорирует все его попытки и намеки, но Ким так просто не сдается. Он опирается локтями на стол и вытягивает шею.        — Ресторан уже закрылся, а вы здесь готовите вишневый пирог. Почему?        Хосок старательно держит взгляд на тесте, вот только замечает несколько расстегнутых пуговиц и томительно смотрит на Кима.        — Решил приготовить его для вас, но, кажется, у вас есть для меня более выгодное предложение, — ухмыляется, замечая краем глаза, что, кроме полурасстегнутой рубашки, на парне ничего нет. И когда только успел избавиться?        — Вы очень проницательны, господин Чон, — улыбается Ким и залезает прямо на стол, ползя к Хосоку, и садится прямо перед его носом.        Взгляд моментально упирается в острые загорелые коленки и сочные бедра, которым не хватает сильных жилистых рук, которые могут хорошенечко их размять. Но у Тэхена есть кандидатура на это заманчивое место.        — Я хочу расплатиться с вами за ужин. Ничего вкуснее я в жизни не ел, поэтому, — последний элемент одежды спадает, обнажая голое тело. — Предлагаю вам насладиться моим телом, — и смотрит сверху вниз, как самое дьявольское наслаждение. Тот самый запретный плод в райском саду.        Хосок сглатывает, смотря стойко и уверенно, вот только карие глаза выдают голод и желание, которые Ким ни с чем не перепутает. На него многие смотрят так, вот только на этот раз отличие все же есть. У Хосока глаза выразительны и смотрят пронзительно, словно видят перед собой не голого человека, а чистый холст, на котором можно творить. Тэхен сам ему в руки кисти вручит, лишь бы продолжал любоваться его телом настолько сексуально и томительно.        — Я же все, чего ты так хочешь, — соблазнительно облизывает губы и прикусывает нижнюю, раздвигая колени. — Все, что ты можешь забрать, — пальцы касаются влажных губ, продолжая представление. — Я перед тобой, как шведский стол, — вторая рука тянется к миске с ягодами и подцепляет одну вишенку, водя спелым плодом по губам. — Если ты никуда не торопишься, можешь есть руками, — сладкий голос заманивает, словно русалка. Ягода наконец оказывается меж губ. И Чон видит, как зубы кусают ее. — Ведь я в меню.        Хосок не выдерживает и одним рывком кидает тесто в миску, а соблазнение в чистом виде притягивает к себе за упругие бедра. Тэхен ахает и покрывается мурашками, когда его касаются мощные сильные руки. Серые глаза смотрят уже не так уверенно, как секунду назад, но желание в них никуда не испарилось.        — Значит, хочешь, чтобы я насладился твоим телом? — хрипящим голосом спрашивает, пуская электрические разряды по телу Кима.        — Хочу, чтобы вы поужинали, — улыбается дьявольски, смотря из-под опущенных ресниц. — Мной.        Хосок не осторожничает и укладывает парня на стол. Ким чувствует себя словно под микроскопом. Сверху только неяркое освещение ламп. Его держат уверенные руки, покрытые витиеватыми узорами вен. Грудь вздымается, когда чужие горячие губы касаются его живота, целуя на пробу. Тэхен вытягивается струной и запрокидывает голову, роняя протяжный вздох.        — Прекрасно, — шепчет воодушевленно Чон и придвигает миску с ягодами ближе. — Сначала ужин нужно приготовить.        И черт, как же сексуально звучит этот голос!        Тэхен не поднимает глаз, но чувствует, что его и правда сейчас приготовят: потушат, запекут или пожарят. И он бы выбрал последнее, потому что под секс это подходит. Он не успевает вдохнуть, как что-то прохладное оказывается во впадинке пупка. Ким прерывисто выдыхает и смотрит, как Чон накрывает и его соски прохладными вишнями. С них стекает сок, который вскоре оказывается на столе, оставляя на загорелом теле липкие дорожки сока, которые тут же слизывают.        — Господи, — Тэхен хлопает глазами, чувствуя, что эта предварительная ласка возбуждает его получше обычного петтинга.        — Ты реагируешь так, словно тебя раньше не раскладывали на столе, — усмехается Хосок, водя пальцами по бокам, останавливая их на тазобедренных выпирающих косточках.        — Если хотите поговорить и о моем богатом половом опыте, то может при других обстоятельствах? — Ким улыбается, поджимая живот.        — Тебе некомфортно? — Чон кусает несильно эти самые косточки, заставляя красноволосого крупно вздрогнуть всем телом и ударить ладонями по столу от невообразимой волны удовольствия.        — В твоих руках — вполне. Может, приступим к ужину? — и прикусывает нижнюю губу, оттягивая ее с силой.        — Приготовим клафути?        Тэхен ни слова не понимает, но ответом служит судорожный вздох. Мощные руки сжимают мягкие бедра и в действительности мнут, как тесто пару минут назад. Красноволосый закусывает нижнюю губу, готовый стонать в голос от того, как же умело они действуют. Чон Хосок обращается с ним и правда мастерски. Он — профессионал своего дела, Ким убеждается в этом сильнее. Тонкие длинные пальцы парня пытаются ухватиться за что-нибудь, но не могут дотянуться. Желания останавливать дикую, томительную прелюдию нет ни у одного. У обоих в глазах неистовое, страстное вожделение и похоть.        — И много парней вы готовили на этом столе? — с улыбкой тянет Тэхен, не удержавшись от колкостей.        Хосок поднимает на него жадный, голодный взгляд, и Ким неотрывно смотрит в ответ.        — Нет. Ты будешь первым. Твое тело создано для того, чтобы его сначала подготавливали, а затем пробовали. Ты — самый сладкий десерт, — на кончике языка эта сладость ощущается. — Ты — панна котта, крем-брюле и канноли. Твоя кожа — брауни, сладкая с нотками какао и горького шоколада. Волосы — клубничный мусс с кусочками малины. Глаза — украшения на праздничном торте, как настоящие бусины.        Тэхен задыхается от столь откровенных и своеобразных комплиментов, но они в сто раз лучше, чем все, что он получал до этого на показе и слышал в постели. Никто еще так четко и вкусно не описывал его внешность, словно и правда сейчас набросится и откусит кусок. Он призывно раздвигает ноги и умещает их на плечах мужчины, выгибается грациозно, маняще смотрит.        Такое произведение искусства грех упустить.        — Так опробуй меня скорее, Хосок, — поджимает пальцы на ногах и скользит руками по собственному телу, которое сейчас чувствует особенно остро под чужим проницательным взглядом.        Чон притягивает его ближе к краю стола и смотрит сверху вниз.        — Готовься к самому незабываемому сексу в своей жизни, — усмехается и шлепает по бедрам Хосок.        Чон тянется за бутылкой масла на столе и наливает в небольшой стаканчик. Ким следит за каждым действием и непонимающе хмурит брови. Шеф-повар решил продолжить готовку? Оставил свое главное блюдо томиться и настаиваться в сторонке? Но все вопросы в голове тут же отпадают, когда мужчина приспускает штаны и размазывает оливковое масло по мощному стволу, покрытому венами. Тэхен прикусывает губу и в предвкушении ожидает ощутить всю длину в себе. Он готов стонать во весь голос и просить добавки, лишь бы его сжимали эти эстетичные руки.        Чон двумя пальцами смазывает вход Кима, и только он чувствует, как те надавливают, то сразу же лодыжками сжимает шею мужчины несильно.        — В этом нет необходимости, шеф, — ухмыляется Тэхен, опираясь на лопатки и чуть приподнимаясь.        — На ежедневной основе члены принимаешь? — вздергивает бровь и словно не торопится входить.        Тэхен закатывает глаза и откидывает голову, обнажая острый кадык и тонкую шею.        — Если хочешь оскорбить меня, не получится. Я не принц-девственник, который даже дрочить боится, — смотрит вызывающе, уверенно. — Я знаю свое тело, играюсь с ним каждый вечер и принимаю в себя различную длину и размер. Своим, — хмыкает, стреляя быстрым взглядом чуть ниже живота Чона, и улыбается, — ты меня явно не удивишь.        Обычно все ухажеры Кима обижались, когда тот после каждой совместной ночи не осыпал комплиментами их волшебную палочку, а лишь уходил, хмыкая и бросая напоследок, что бывало и лучше. И Хосока это не задевает, даже обиды или агрессии на его лице нет, лишь властный и уверенный взгляд.        — Ты сам выбрал, Тэхен, — пожимает плечами и убирает пальцы, подставляя влажную головку к анусу.        Ким все так же упирается локтями в стол и смотрит в глаза Хосоку, ожидая, когда тот войдет плавно и начнет двигаться. Но все планы резко меняются, сбрасывая Кима с серпантина, когда шеф-повар входит одним резким толчком, заполняя полностью и головкой доставая до простаты. Тэхен жмурит глаза до бликов и падает лопатками обратно на стол, а его дыхание сбивается. Он глубоко дышит, задерживая дыхание, потому что ощущение, что двинешься — и все тело сведет приятной судорогой. Чон же не спешит, дает Киму прийти в себя и не получить оргазм сразу же. Но по его улыбке понятно, что этого эффекта он и ожидал.        — Ну что? Все еще не удивлен? — с издевкой в голосе интересуется мужчина и наклоняется, провоцируя непрошеное движение.        Тэхен хнычет и заламывает брови, мысленно отсчитывая, сколько ему осталось до оргазма.        — Черт, — только и может сорваться с покрасневших губ.        Его глаза закрыты, но он ощущает, как близко оказывается чужое лицо. Буквально ощущает горячее дыхание на своих губах и облизывает их, провоцируя Чона.        — Можешь кончить сразу, разрешаю. Но уйдешь ты только после того, как угодишь мне. Я ненасытен в постели, а мы сейчас на столе, так что жажда еще больше, — тянет с улыбкой и касается носа с родинкой своим.        Тэхену хочется съязвить, но он прикусывает язык.        Хосок улыбается с чужой реакции и упирается руками по бокам от изящного тела, грудь которого часто и прерывисто вздымается. Сил нет, как хочется уже начать несдержанно двигаться и толкаться в его нутро, но мужчина чего-то выжидает. Дозволения красноволосого.        Тэхен лишний раз вздохнуть боится и за закрытыми глазами видит сосредоточенный взгляд.        — Чего ты ждешь? — прерывисто дыша, подает голос. — Ну давай! — сорвано с мольбой и призывом. — Выжми из меня все силы. Заставь стонать свое имя до криков, дрожать и кончить не раз. На меньшее я не согласен.        Хосок плотоядно облизывает губы и ухмыляется. Никаких ограничений — одно плотское удовольствие. На этом столе он может разложить красноволосого и заставить еще несколько часов содрогаться в оргазменной неге. Хосок кулаками упирается в стол и набирает воздуха побольше в легкие.        — Тебя за язык никто не тянул.        Никто не хочет мелочиться. Тэхен расслабляется и откидывает голову, дрожащими пальцами касаясь стола, испачканного в муке. Он об этом сейчас вообще не думает, все его мысли сейчас о шеф-поваре, который будет наслаждаться его телом высокой кухни. Во рту скапливается слюна, а мысли беспорядочно бегущей строкой проносятся в голове.        И все сразу же вылетают, когда первый толчок пускает электрический разряд по всему телу, а орда мурашек выступает вниз по позвоночнику. Глаза распахиваются, а с губ срывается громкий вдох. В горле сушит, а с уголков глаз стекают слезы. Все тело напрягается, словно от мощного сокрушающего удара, а мышцы больно тянет. Тэхен сжимается вокруг члена и стонет, как в тех самых дешевых любительских порно. Парень хватается руками за стол и молит одного только Бога, чтобы пережить этот секс и не умереть от оргазма. Он будет крышесносным, Ким уверен.        Хосок с рыком толкается снова, но его встречает узость и протяжный громкий стон. И этот коктейль побуждает к активным действиям. Горячие пальцы обвивают тонкую талию и сжимают, насаживая на себя стройное тело. Нет ничего прекраснее, чем брать на столе красотку с длинными ногами. Даже если эта красотка с высокими стонами — парень неземной красы.        Со лба и по виску стекает пот, а мокрые волосы лезут в глаза, но Чон зачесывает их назад, тяжело вздыхая.        — Посмотрим, кто из нас выдохнется первым, — низким тоном хрипит мужчина, продолжая тяжело смотреть.        Его пьянит только один взгляд на это тело. Такое открытое, нежное, сладкое, дьявольски изящное. Каждый изгиб и родинка восхитительны и стоят отдельных комплиментов. Эти родинки — самый сладкий изюм. И Чон не отказывает себе в желании попробовать их на вкус. На месте, где они находятся, он ставит засосы и укусы, не прекращая толчков, которые для парня на столе кажутся настоящим испытанием на прочность, если не на выживание. Пока его тело украшают чужие зубы и губы, Ким не упускает возможность зарыться пальцами в мягкие волосы и сжать их у самых корней в очередном приятном толчке, который лишает всех пяти чувств. Тэхен тела собственного не ощущает, лишь непрекращающуюся дрожь и мурашки, которые уже по сотому кругу все тело оббегают.        — Э-это все, что… ты можешь? — сквозь пелену возбуждения шепчет Ким, поднимая томящий взгляд, стреляя в Чона. — Я думал, ты не только готовишь хорошо, но и трахаешь отменно, но, кажется, готовка — единственное твое признание.        Тэхен улыбается, но сразу же жалеет о своих словах, когда толчки ускоряются, а судорога и дрожь бьет по всему телу. Голос срывается на крики, среди которых проносится его имя. И нет ни одной просьбы остановиться или поумерить темп и пыл. Тэхен получает отменное удовольствие, когда его вдалбливают в стол, вжимают в деревянную поверхность, заставляя хныкать и кричать, задыхаться и сжиматься вокруг ствола. Есть в этом что-то до ужаса безобразное и приятное.        — Есть еще слова? Сейчас я быстро это исправлю, — Чон разводит ноги в стороны, держа за лодыжки.        Тэхен кричит от наслаждения и от очередного несдержанного и резкого толчка пачкает свой живот. Хосок останавливается, размерно тяжело дыша. Пальцы касаются живота и тут же отправляются в рот, а у Кима от этой картины внутри всё сводит. Слишком пошло и откровенно. Невозможно сексуально.        — Сладко, как я и думал, — улыбается Чон, пробуя чужое семя.        Тэхен все никак от оргазма отойти не может, смотря затуманенным взглядом на мужчину своей мечты.        — Мне приятно, что ты думал о моей сперме, — и снова язвит, высунув кончик языка.        Хосок смотрит на этот язычок, что провоцирует и разжигает по новой животное желание внутри.        Он наклоняется, а огонь в серых глазах разжигается с одной спички. Чон замирает в паре миллиметров, сверля сахарные губы. И тут у Кима сдают нервы.        — Так чего ты ждешь, целуй меня, — на одном дыхании роняет шепотом.        Хосок усмехается накрывая губы, что по вкусу слаще всех ягод и десертов во всем мире.        Тэхен тянет его за шею, сразу углубляя легкий поцелуй. Он не дает ему даже права отстраниться и прекратить, оборвать тягучее блаженство для двоих. Ким ведет, проталкивая грубо язык меж чужих губ и улыбается, когда встречается с языком, показывая свои навыки поцелуя. С этим человеком хочется опробовать все существующие виды. Они целуются долго, до обжигающего углекислого газа в легких, до сдавленных хрипов и смазанных касаний по лицу и телу.        Тэхен отстраняется первым и облизывает губы, а Чон не церемонится, переворачивая его на живот. Пальцами ног Ким касается пола, оттопыривая зад и снова в безуспешной попытке хватается за стол, вот только это не спасает его.        — Второй раунд, — объявляет Хосок, заполняя снова одним толчком.        Тэхен выгибается в спине до хруста, обнажая каждый позвонок и острые лопатки. Его выгибает от этой грубости и одновременно нежности. Хосок не бездумно трахает до крови. Он прислушивается и замедляется, когда чувствует слабость Кима. Его переворачивают, как стейк на сковородке, обжаривая сначала с одной, затем с другой стороны. И мука на теле тому подтверждение. От этих ощущений невозможно скрыться.        Парень оборачивается и закусывает игриво губу, хитро смотря в карие голодные, ненасытные глаза.        — Так долго никого не было? Решил на мне оторваться? — и вздергивает зад, но руки тут же оказываются на ягодицах, покрытых мукой.        — Да, — не врет, отвечая прямо в лицо, заставляя Кима моментально заткнуться. — Твоя задница в моих руках мягче любого теста. Ни один бисквит не сравнится с этой воздушностью.        Тэхен закатывает глаза в очередной раз со сравнений Чона. И прикусывает губу, потому что снова тянет внизу живота. Слова быстро сменяются действиями. Хосок двигается уверенно и быстро, каждым толчком выбивая землю из-под ног Кима. Парень руки в кулаки сжимает и стонет в голос, не заботясь, что кто-то из работников мог задержаться и невольно услышать его стоны. Стыд был потерян как только он разделся перед Чоном и залез на стол, да и о каком смущении и стыде может идти речь, когда его втрахивают в стол так яростно и активно до звездочек перед глазами.        Хосок не жалеет сил и Тэхена. Руки нежно водят по изящной спине, а толчки быстрые и глубокие, с оттяжкой. Резким движением он тянет парня к себе за горло и целует его смазанно, заставляя поджилки задрожать. Тэхен настырно и требовательно целует в ответ, не желая прекращать этот поцелуй, но его довольно быстро отпускают, оставляя легкий укус на нижней губе. Тэхен срывает голосовые связки и уже бессвязно лепечет без сил, размазанный по столу, но даже в таком состоянии не просит остановиться и прекратить. Ему интересно, насколько его хватит и каков максимум Хосока.        Этот страстный и животный темп сводит с ума. Они оба как изголодавшиеся звери, просящие только больше. И им обоим мало. Оба просят, требуют больше, получая в двойном размере. Тэхен подстраивается под ритм Чона, а Хосок ласкает, не переставая, тело младшего. Его руки беспорядочно бродят, запоминают, словно катают скалкой в руках тесто, вот только пальцами все ощущается иначе. Горящее влажное тело, по которому стекает пот, а следы муки хочется размазывать и по новой посыпать, как самый изысканный десерт. Хочется водить пальцами по розовым губам, ощущать их мягкость и бархатистость, каждую складочку запоминать и воспроизводить в памяти.        У Чона желание покрыть все тело, а губы в особенности ганашем. На этом эстетичном теле хочется готовить свои кулинарные изыски и пробовать самый главный — Ким Тэхен.        Хосок продолжает активные тягучие толчки, изливаясь на бедра спустя пять минут, и приваливается ягодицами к столу, запрокидывая голову. Ему не хватает только сигареты для красивого вида. Мужчина поправляет штаны и поворачивается к распластавшейся на столе модели. Тэхен тихо дышит, приводя мысли в порядок, потому что не получается. Даже встать на ноги нормально невозможно, тело не слушается совсем, словно не себе сейчас принадлежит, а до сих пор во власти Чона.        — Оплата прошла, господин Чон? — квадратная улыбка на губах обезоруживает Хосока, а растрепанные красные волосы и блестящие глаза… из-за них сердце пропускает пару ударов.        И он зависает на пару минут, пропуская мимо ушей обращение Кима, смотря из-под полуприкрытых ресниц на румяного и вымотанного парня в муке на столе. Кулинарное искусство во плоти.        — Кажется, кто-то язык проглотил. Я могу помочь найти его, — Тэхен усаживается кое-как на стол и стряхивает со своего тела муку, тянясь рукой к миске с ягодами, которые успели оттаять.        Хосок усмехается и подходит ближе, разглядывая, как парень, совсем как маленький, насаживает ягоды на пальцы и ест так. Чон рукой забирается в волосы и ерошит их, заставляя Кима замереть с ягодой у рта.        — Впервые за ужин кто-то расплачивается так. Уже проделывал такое?        — Нет, решил произвести хорошее впечатление, — тянет Ким, смотря снизу вверх на старшего, руки которого по бокам от него размещаются.        — И у тебя получилось, — хрипло шепчет Хосок, целуя снова в сладкие губы с соком вишни.        — Скажи, что ты готовил на самом деле? — шепотом произносит парень, пальцем с ягодой водя по губам Чона.        — Вишневый клафути.        — Приготовишь его мне? — спрашивает по-детски наивно, смотря точно так же своими серыми чистыми глазами.        Хосок ничего не отвечает. Вместо слов снова за него говорят дела. Он отходит за недостающими ингредиентами и начинает готовить, а голый красноволосый сидит рядом, виляя ногами и подъедая ягоды и немного творожной массы. Они болтают немного, пока Чон занят готовкой. В основном это Тэхен расспрашивает рецепты, а Чон односложно отвечает, но даже так парню приятна компания повара. Хосок притягивает к себе, а Тэхена особенно.        Упаковав клафути в небольшую коробочку и повязав лентой, Чон отдает сладость с руки Киму, который уже собранный стоит и улыбается, держа в руках свой калорийный завтрак или же поздний ужин дома.        — Спасибо большое, господин Чон, — парень кланяется, поправляя волосы. — За обслуживание поставлю пять звезд. Ждите от меня хороший отзыв, — улыбается искренне и широко. — Может, еще увидимся.        Элегантной походкой от бедра Тэхен покидает кухню, оставляя шеф-повара одного. И только двери за ним закрываются, как Хосок снимает с себя фартук, краем глаза замечая сердечко нарисованное на муке и номер телефона.        На лице растекается приятная улыбка.        — Невыносимый.