It's Not A Fashion Statement

POV Frank.       Пос­ле то­го, как мы по­обе­дали, мы по­еха­ли об­ратно в сту­дию Дже­рар­да. Хоть я и съ­ел толь­ко са­лат и ку­сочек хле­ба за се­год­ня, я чувс­тво­вал се­бя объ­ев­шимся. Мо­жет быть, это из-за ста­каны ко­лы, ко­торый я вы­пил. На­де­юсь, мне не бу­дет ху­же, по­тому что я чувс­твую се­бя мер­зко. На­чиная нор­маль­но пи­тать­ся в те­чение дня пос­ле го­лода­ния на про­тяже­нии нес­коль­ких дней, ка­жет­ся, буд­то я на­бираю вес. Я знаю, я не тол­стый, но, ка­жет­ся, ско­ро бу­ду.       Я люб­лю свое те­ло сей­час, в лю­бом слу­чае. Я не слиш­ком тол­стый и не слиш­ком ху­дой. Вы ду­ма­ете, что бу­дучи без­домным нес­коль­ко ме­сяцев, я очень по­худел, хо­тя, мне ка­жет­ся, са­мую ма­лость так и есть, я да­леко не ху­дой. Плюс, у ме­ня есть нем­но­го мышц. Я ходил в спортзал и на тренировки преж­де, чем ме­ня выг­на­ли из кол­леджа.       Это бы­ло во вре­мена сред­ней шко­лы, ког­да я под­ру­жил­ся со все­ми труд­ны­ми деть­ми. Мне нра­вилось вни­мание, ко­торое я стал по­лучать от де­вочек (по­ка я не осоз­нал, что был слиш­ком сек­су­аль­но оза­бочен­ным) и, бу­дучи тем то­щим ма­лень­ким ли­липу­том, я ре­шил, что хо­тел бы быть по­пуляр­ным ре­бен­ком, на ко­торо­го бы все рав­ня­лись. Я хо­дил в спор­тзал, иг­рал в фут­бол. Я делал то, что мне нра­вилось.       Стар­шая шко­ла, тог­да я стал тем са­мым ре­бен­ком, на ко­торо­го всё так хо­тели быть по­хожи. Это бы­ло кру­то, ду­маю. До тех пор, по­ка мои "друзья" не на­чали бить лю­дей и про­вали­вать­ся на каж­дом уро­ке. И тог­да мои ро­дите­ли взбе­сились, по­тому что я не был луч­шим ака­деми­чес­ким сту­ден­том для них, что­бы быть под их кон­тро­лем и вни­мани­ем.       Я бро­сил все это и ре­шил сно­ва стать со­бой, тог­да я вер­нулся к му­зыке. Я так­же ожи­дал, что мои оцен­ки сно­ва улуч­шатся, но ког­да я на­чал сам пи­сать пес­ни, у ме­ня не ос­та­лось вре­мени для "ту­пой до­маш­ней ра­боты". Я на­чал жа­леть о каж­дом вы­боре, сде­лан­ном в сред­ней шко­ле, но сей­час я жи­ву слов­но в меч­те, о ко­торой я бы ни­ког­да и не по­думал.       Хо­тя да­же ес­ли я жи­ву в этой меч­те, это всё рав­но ког­да-ни­будь за­кон­чится, я уверен в этом. Он ско­ро най­дет но­вую мо­дель. Он ус­та­нет от то­го, что ему на­до уха­живать за мной. Джерард по­казы­ва­ет, что вол­ну­ет­ся, но в ко­неч­ном сче­те каж­дый бро­са­ет это де­ло. Раз­ве нет? Ког­да-ни­будь те­бе при­дет­ся выб­рать­ся из этой меч­ты. Как го­ворит­ся, что лег­ко приш­ло, то лег­ко уш­ло. То, над чем ты ра­бота­ешь всю жизнь, бу­дет длить­ся всю жизнь. И что я сде­лал для этой рос­ко­ши? Си­дел на хо­лод­ных ули­цах нес­коль­ко ме­сяцев. Знаю, это не иде­аль­но, но мог­ло быть и ху­же. Не то что­бы, я усер­дно ра­ботал, что­бы что-то из­ме­нить в жиз­ни, я прос­то пы­тал­ся вы­жить. До тех пор, по­ка ты чем-то уп­равля­ешь, по­ка ты иг­ра­ешь ка­кую-то роль в чь­ей-то жиз­ни, вы­года для се­бя не име­ет ни­како­го грёба­ного зна­чения.       Я сле­дил за по­током сво­их мыс­лей, по­ка не был вы­веден из это­го тран­са. — Фрэнк, блять, слу­шай ме­ня, иди­от, — Дже­рард кри­чал с дру­гого кон­ца ком­на­ты. Я мог ска­зать по его го­лосу, он был взбе­шен, не­важ­но, ка­кая часть ди­ало­га или ру­гатель­ство сле­дова­ли даль­ше.       Я чувс­тво­вал, что пок­раснел. Не по­тому, что он ме­ня расс­тро­ил, а по­тому что я обу­за. Я да­же не мо­гу выс­лу­шать прос­тые инс­трук­ции бос­са, не бу­дучи бес­по­лез­ным. Вмиг его ли­цо ста­ло мяг­ким и пе­чаль­ным. Ду­маю, ему бы­ло пло­хо, но это моя ви­на. — Прос­ти, я... — Нет, все в по­ряд­ке. Я дол­жен был слу­шать, — я от­ве­тил грус­тной улыб­кой на его, пол­ную сос­тра­дания. — Итак, на чем я ос­та­новил­ся. Как ты упо­мянул ра­нее, нас­чет жен­ской одеж­ды, я ре­шил, что бу­ду ис­поль­зо­вать этот на­ряд, толь­ко ес­ли те­бе в нем ком­фор­тно.       Он дос­тал па­ру го­рячих чер­ных ко­жаных шта­нов и чер­ную ру­баш­ку. Эта ру­баш­ка бы­ла сде­лана из ши­фона, я с лег­костью смо­гу но­сить ее, но не обе­щаю, что бу­ду выг­ля­деть пре­зен­та­бель­но. — Да, ко­неч­но.       Я взял ве­щи и скрыл­ся за бар­хатной за­навес­кой еще раз. Я снял свою фут­болку че­рез го­лову и бро­сил ее на зем­лю, по­казы­вая свою блед­ность и нем­но­го по­тяги­ва­ясь. Я ус­лы­шал ур­ча­ние в жи­воте и вне­зап­ную боль в гор­ле. Я знал, что сов­сем не со­бирал­ся бо­леть, но это чувс­тво. Я ус­та­вил­ся на свое от­ра­жение, ти­хонь­ко уда­ряя се­бя по жи­воту. Я зву­чу, как бе­ремен­ный под­росток, со­жале­ющий о сво­их ран­них сим­пто­мах. Толь­ко у ме­ня нет преж­девре­мен­но­го ре­бен­ка.       Я пы­та­юсь иг­но­риро­вать это, на­тяги­вая ру­баш­ку и шор­ты. От та­лии и ни­же я выг­ля­жу хо­рошо (гос­по­ди, спа­сибо, что я поб­рил вче­ра но­ги). Но мне все еще не­ком­фор­тно от этих ощу­щений в мо­ем жи­воте.       За­мечаю, что здесь еще есть ка­кие-то чул­ки и бо­тин­ки, ко­торые бы­ли скры­ты под за­навес­кой. Я на­деваю их и, к мо­ему удив­ле­нию, я смо­гу их лег­ко снять.       Они хо­рошо при­жима­ют­ся к мо­им ик­рам и бед­рам, де­ла­ют мои но­ги длин­нее, чем они есть на са­мом де­ле. Я за­вязы­ваю шнур­ки на бо­тин­ках, ко­торые на са­мом де­ле очень хо­рошо со­чета­ют­ся. Единс­твен­ная проб­ле­ма — чертов жи­вот.       Я по­вора­чива­юсь на не­желан­ное от­ра­жение, ког­да за­мечаю Дже­рар­да, выг­ля­дыва­юще­го из-за за­навес­ки. — Фрэн­ки?       Я по­вора­чиваю го­лову, не­мед­ленно же­лая прик­рыть­ся. — Что та­кое? Зна­ешь, ес­ли те­бе не­ком­фор­тно, я мо­гу за­менить это... — Нет... Это не из-за это­го. Я прос­то... Не­важ­но.       Я взды­хаю и встря­хиваю го­ловой. Я дол­жен взять се­бя в ру­ки и спра­вить­ся с за­дани­ем, что­бы не из­ви­нять­ся поз­же. — Нет, важ­но. Те­бе не­ нравится, как ты выг­ля­дишь сей­час. Я не со­бира­юсь те­бя зас­тавлять, я по­нимаю.       По­чему он дол­жен по­нимать? Я ве­ду се­бя как жал­кая плак­си­вая суч­ка. Я кля­нусь, он пот­ра­тил не­дели, пла­нируя этот об­раз, а я не мо­гу зас­та­вить се­бя взгля­нуть ку­да-то кро­ме по­ла. Я прос­то ве­ду се­бя как эго­ист.       Я толь­ко со­бирал­ся вый­ти, как вдруг по­чувс­тво­вал две силь­ные ру­ки, ко­торые обняли ме­ня, при­дер­жи­вая за спи­ну. Я да­же не пы­тал­ся выр­вать­ся, а лишь силь­нее ощу­тил эти объ­ятия. Я по­ложил го­лову в сгиб шеи и вдох­нул слад­кий за­пах. Мне бы­ло так теп­ло в тот мо­мент. Я сно­ва чувс­тво­вал се­бя под опе­кой. Я да­же не знаю, по­чему я вол­ную его. — Что тут есть, нас­чет че­го ты чувс­тву­ешь се­бя не­уве­рен­но? — он пос­мотрел на ме­ня свер­ху вниз сквозь блес­тя­щие гла­за цве­та лес­но­го оре­ха.       Я очень да­же уве­рен, что он не от­но­сит­ся к боль­шинс­тву сво­их дел с та­ким под­хо­дом. Он уб­рал от ме­ня ру­ки, и по­вер­нул ме­ня ли­цом к боль­шо­му зер­ка­лу. Он по­ложил свои ру­ки мне на пле­чи и под­вел на шаг бли­же к зер­ка­лу. — Ка­кие не­дос­татки ты ви­дишь?       Я ду­мал об этом. Я ду­маю, есть нес­коль­ко ве­щей в мо­ей внеш­ности, ко­торые я на­хожу да­леко неп­ривле­катель­ны­ми, но я не со­бира­юсь на­зывать их все. — Мой жи­вот. Мои пле­чи, ду­маю. Мне не нра­вит­ся моя осан­ка. Мой нос стран­ный. Моя ко­жа.       Я ре­шил ос­та­новить­ся на этом, хо­тя есть еще не­кото­рые ве­щи, о ко­торых я мог бы про­дол­жить го­ворить. — Но ты выг­ля­дишь пот­ря­са­юще. Да­же ес­ли бы мне приш­лось, я бы не смог наз­вать и один твой не­дос­та­ток. Ты всег­да бу­дешь са­мым стро­гим кри­тиком для се­бя, Фрэн­ки. Я знаю, ка­ково это. Я смот­рю в зер­ка­ло каж­дый день, я так ус­тал смот­реть на од­но и то же от­ра­жение. Я мог бы наз­вать свои не­дос­татки то­же, на са­мом де­ле, их очень мно­го... — Но ты иде­ален! — Точ­но. Да, в тво­их гла­зах, мо­жет быть. Я мог бы ска­зать то же са­мое те­бе и каж­до­му че­лове­ку в этом ми­ре. У каж­до­го свои ми­нусы, но толь­ко мы тра­тим вре­мя, что­бы вы­явить каж­дый из них.       Я по­думал об этом па­ру мгно­вений. Он прав. — Как ты мо­жешь быть так хо­рош в сло­вах и во всем ос­таль­ном, что толь­ко мо­жет быть при­об­ре­тен­ным че­лове­ком? — он хи­хик­нул про се­бя и ши­роко улыб­нулся. — Ты зна­ешь, что это неп­равда. У ме­ня прос­то бы­ли го­ды убеж­де­ния са­мого се­бя в этом же. Поверь мне, Фрэнки.       Дже­рард зна­ет, как зас­та­вить лю­дей чувс­тво­вать се­бя хо­рошо. Он всег­да зна­ет, что ска­зать и сде­лать в любой ситуации.       Пос­ле съ­емок бы­ло уже дос­та­точ­но тем­но, мы пот­ра­тили нес­коль­ко ча­сов за ра­ботой. Дже­рард про­дол­жал бро­сать шут­ки, и я не мог справ­лять­ся со сме­хом, так что на боль­шинс­тве фо­тог­ра­фий я пы­та­юсь сох­ра­нять серь­ез­ное ли­цо, но жал­ко про­вали­ваю свою за­дачу.       Я ждал Дже­рар­да на ре­сеп­ше­не, уже пе­ре­одев­ший­ся в обыч­ную одеж­ду. Дже­рард ска­зал, что всю одеж­ду, ко­торую я но­сил на съ­ем­ках, не дол­жен ник­то уви­деть за пре­дела­ми зда­ния до тех пор, по­ка она не вый­дет в про­дажу. Это важ­но.       Дверь лиф­та от­кры­лась, и Дже­рард, выг­ля­дев­ший до­воль­но ра­зоз­ленным, за­шел внутрь, гром­ко кри­ча что-то дру­гому муж­чи­не. Кля­нусь, я пом­ню его... о, да. Это был тот че­ловек, ко­торый на­шел ме­ня. — Отъебись! — Бу­дешь нян­чить­ся со сво­ей ма­лень­кой прин­цес­ской? — Эн­дрю, я ска­зал те­бе, блять, за­мол­чать, не­вос­пи­тан­ная тварь. — Я не­вос­пи­тан­ный? Ты от­но­сил­ся ко все­му как к пос­ледне­му дерь­му нес­коль­ко лет, и с пер­во­го же взгля­да ты приг­ла­ша­ешь его, блять, до­мой? Мы па­шем как прок­ля­тые, а он толь­ко и де­ла­ет, что пла­чет из-за сво­его ма­лень­ко­го ми­лень­ко­го от­ра­жения ра­ди тво­его вни­мания и, ко­неч­но же, это ра­бота­ет! — То, за­чем я пла­чу... Не для то­го, что­бы за­бирать их до­мой и со­дер­жать, а... — Ага, вмес­то это­го ты пла­тишь ма­лень­кой слад­кой зад­ни­це. Он да­же не ра­бота­ет. — Это дерь­мо, и ты это по­нима­ешь. Его фо­то — луч­шее, что я ког­да-ли­бо видел. И как ты сме­ешь об­ви­нять его в прос­ти­туции?! Я за­бочусь, блять, о нем, все это для жиз­ни, а не для сек­са. — Бо­же, не пы­тай­ся от­ри­цать это. У те­бя член вмес­то моз­гов, Дже­рард. Каж­дый мо­жет уви­деть в тво­их гла­зах, что ты хо­чешь вста­вить ему! — Ты мне мерзок, Эн­дрю! Мо­жешь за­сунуть ру­ку се­бе в зад­ни­цу и оты­меть се­бя как рож­дес­твенскую ин­дей­ку. Ты уво­лен. Хо­роше­го вечера! — Дже­рард, ты за­будешь о Фрэн­ке. Что ты бу­дешь де­лать потом без ме­ня? — Ве­селить­ся! А те­перь уби­рай­ся из мо­его зда­ния, по­ка я не вы­звал охрану. И еще, я ни­ког­да не оставлю Фрэн­ка. — Луч­ше сле­ди за таб­летка­ми. Мы же не хо­тим, что­бы он сно­ва захотел убить се­бя. — Уби­рай­ся, блять, ку­сок дерь­ма.       Муж­чи­на так силь­но уда­рил стек­лянны­ми дверь­ми, что я уди­вил­ся, как они не раз­би­лись. Я знал, о чем они го­вори­ли. Я чувс­твую се­бя та­ким ви­нова­тым из-за то­го, что все это из-за ме­ня. И мне чер­тов­ски неп­ри­ят­но, что обо мне так го­ворят, ме­ня да­же ник­то ни­ког­да не це­ловал, но это не­важ­но. Я не­нави­жу пла­кать. Но это, на­вер­ное, бы­ло са­мой обид­ной вещью, ко­торую я толь­ко слы­шал о се­бе. Все ду­ма­ют, что я все­го лишь шлю­ха. Какое отличное мнение обо мне. — Фрэн­ки, бо­же мой, прос­ти, что те­бе приш­лось ус­лы­шать все это.       Он сно­ва обер­нул свои ру­ки вок­руг ме­ня. Я про­мям­лил, что все хо­рошо. Хо­тя, я не ду­маю, что он ус­лы­шал. — Пой­дем об­ратно.       Я кив­нул и дернулся с мес­та, не же­лая смотреть на Джерарда. Гос­по­ди, от ме­ня одни неп­ри­ят­ности. Я прос­то пос­то­ян­но тя­ну его вниз. По­чему он все еще за­ботит­ся? И за­ботит­ся ли он, или они пра­вы, я здесь прос­то для то­го, что­бы ме­ня трах­нули?