Los Angeles Wheel Rotations

27 августа 2024 года

      В целом, Ранд никогда не любил быть в ожидании. Так получилось, что по натуре своей он не был терпеливым парнем, способным вдохнуть полной грудью и погрузиться в дзен. Даже если нужно было ждать не час, а хотя бы минут 10, это всё равно выводило его из себя. В такие моменты обязательно нужно было на что-то отвлечься. Как и сейчас, стоя возле кабинета в ожидании знакомства с директором ВУЗа, Ранд вымотал все свои оставшиеся нервы, иногда неосознанно дёргался и ходил взад-вперёд, как будто его кто-то постоянно тыкал палкой в зад.       Морейн Дамодред, сложив руки на груди, ушла в какие-то свои мысли, в основном, о недавнем отчёте, который ей принесла работница. Она почти не замечала ничего вокруг, в том числе, сильно разнервничавшегося Ранда. При этом, повода-то сильно нервничать и не было. Документы поданы давно, зачислили парнишку в университет ещё в прошлом месяце. Директор лишь хотел познакомиться с новым студентом и проинформировать об учебном предстоящем процессе, пожелать всего хорошего.       Морейн потянула руку в карман и достала айкос. Вставила в него стик.       — Ну мам, здесь же нельзя. — раздражённо произнёс Ранд, осуждающе уставился на женщину. Дамодред растерянно глянула на сына и обречённо выпалила:       — Ох, блять, забылась.       Ранд демонстративно закатил глаза, наблюдая за тем, как мать убирает айкос и сигарету обратно в карман. Честно говоря, он бы и сам сейчас закурил. Только вот перспектива получить подзатыльник от своей девушки Эгвейн его, конечно, не особенно радовала. Несмотря на то, что Морейн, возможно, бы с ним стиком и поделилась без зазрения совести.       Директорская дверь внезапно открылась. Двое ожидающих встрепенулись и обратили взгляды на грациозную женщину, на вид лет 45-ти, в красном пиджаке, белой блузке и чёрных кожаных брюках. Она слегка выглянула наружу, и Морейн моментально оценила её острые скулы на выразительном лице, пронзительные светлые голубые глаза, искривлённые в ухмылке губы в бордовой помаде и блондинистые волосы, аккуратно собранные сзади.       — Добрый день! Можете проходить. — чуть пониженным голосом оповестила женщина, и Дамодред сообразила, что это и есть тот самый директор, знакомство с которым они сейчас ожидали.       Ранд прошёл в кабинет первым нервной походкой, Морейн незамедлительно и уверенно пошла следом. По указанию женщины, они сели на стулья перед шикарным рабочим столом, и оценили, насколько здесь светло и уютно. А также дорого-богато.       — Прошу прощения за задержку. — В голосе директрисы Морейн не услышала то самое сожаление, но прочувствовала властность и доминантность столь красивой женщины. Каждое движение блондинки выглядело выточенным и уверенным. — Переполох с бумагами перед учебным годом, сами понимаете. Очень рада с вами познакомиться! Меня зовут Лиандрин Гурале, я директор Калифорнийского университета.       Прежде, чем усесться за рабочее место, директриса пожала руки двум людям и плюхнулась на сидение вальяжно, но всё также грациозно, и сложила ногу на ногу.       — А вы, насколько я правильно помню… — Лиандрин на секунду задумалась, глянула в бумажку, и подняла не особо искренне улыбающееся лицо. — Морейн Дамодред. И Ранд. Всё верно?       Бровь Морейн от столь льстительных слов и «радушного» приёма взлетела вверх, но женщина сдержала смешок внутри себя и, напрягая губы, многозначительно переглянулась с сыном, который тоже едва держался, чтобы не заржать.       — Мы тоже очень рады знакомству с вами. — произнесла Дамодред, убирая свой каштановый локон за ухо и выпрямляя спину, сделала лицо серьёзным. — Уверена, что мы выбрали правильный университет.       — Можно даже не сомневаться. А ваша супруга, Суан… кажется… Санчей. Она не смогла прийти?       — Увы, работа. Сегодня у неё важный день в ресторане. Она передавала все свои лучшие пожелания и сожаление, что не смогла сегодня поприсутствовать.       Ранд, наблюдая за двумя женщинами, которые чуть ли не лизали друг другу задницы, едва скрывал свой стыд. Лицо его покраснело. Парень прижался спиной к стулу, прикрыл ладонью лицо, закрывая улыбку и порывы смеха. Весь этот цирк его явно смешил, а предстоящая учёба грезилась уже настоящим адом. Потому что, как минимум, директриса, хоть и надела радушную маску, не выглядела как добрая и чувственная женщина. Наоборот, за её ехидной усмешкой скрывалось что-то роковое и немного пугающее… И пока длилось знакомство, разговоры об университете, обсуждение дальнейших планов, Ранд, хоть и вставлял какие-то свои комментарии, старался всё же сидеть тихо и никак не встревать. Напряжённо было всё равно. Даже очень.       Только выйдя за порог ВУЗа, Морейн тут же судорожно потянула руки в карман за айкосом и стиками. Закурила. Ранд встал рядом, почесал смущённо репу и положил обе ладони в карманы, делая глубокий вздох.       — Ну и женщина, конечно… — задумчиво произнесла Дамодред, затягивая дым себе в лёгкие. Её распущенные слегка волнистые волосы спадали на спину. На ней была белая блузка и тёмно-синие брюки. Выглядела женщина, в общем и целом, немного удручённо, но всё ещё уверенно. Сын глянул на мать многозначительно и произнёс:       — С прибабахом она. К чему все эти формальности были?       — Прощупывала почву. — прокомментировала Морейн, бросая мимолётный взгляд на Ранда. Затем протянула парню айкос, но тот отрицательно помотал головой и посмотрел себе под ноги.       — Для чего?       — Поступление в университет, милый, это сделка с дьяволом. Ты знаешь, какие есть условия, но даже не имеешь малейшего понятия, во что всё это может вылиться. Здесь много чего может быть. Она хотела понять, можно ли грести с нас деньги, в случае чего. Нужно ли тебя рекомендовать преподавателям, чтобы они тянули тебя по учёбе. Сделать выводы, наконец, ценный ли ты для них студент, а я — не ебанутая ли мамаша, которая сможет обрушить небо на их головы, если сыночек будет недоволен.       Ранд нахмурил брови на слова матери:       — Попахивает какой-то кринжатиной.       — Кринжатина, как ты любишь выражаться, — медленно и манерно высказалась Морейн, поворачиваясь с ехидной улыбкой к рыжеволосому сыну. — это то, что тебя ожидает впереди, пока будешь здесь учиться.       — М-м-м, класс. — протянул Ранд не особо довольно. — Так какие выводы директриса сделала? Как думаешь?       Дамодред затянулась, выпустила клубничный дым в сторону неба, подняв задумчиво подбородок, несколько секунд молчала. В её голове роились разные мысли, в том числе, о том, какая обаятельная всё-таки оказалась Лиандрин Гурале, как же всё же напряжённо прошла встреча, и какие испытания сможет подкинуть жизнь для её сына. Она молчала, может, где-то с минуту прежде, чем увидела раздражённый нетерпеливый взгляд Ранда, а потом, в конце концов, произнесла:       — Да хуй её знает. Поехали в ресторан. Твоя вторая мама убьёт нас, если мы опоздаем.

***

      Морейн с Рандом спешно ворвались в помещение, у которого снаружи на вывеске было название «Морское удовольствие». В ноздри сразу врезались запахи рыбы, сыра и выпечки. Обстановка в ресторане оказалась довольно шумная. Видимо, вторник для Лос-Анджелеса — это маленькая пятница, во время которой обязательно после работы нужно насладиться замечательной дорогой едой.       Дальний столик возле окна свободен, мать с сыном прошли туда и лениво плюхнулись на мягкие кресла. Официантка тут же подлетела к ним и, не успев что-то сказать, сразу же получила от Морейн указание:       — Пино Нуар, пожалуйста.       — Buena Vista вам подойдёт?       — Можно.       Пока девушка уходила от столика, Ранд презрительным взглядом уставился на маму, что состроила невинный вид и тут же оправдалась:       — Что? Нужно отпраздновать твоё поступление.       — Я поступил ещё месяц назад, ма-ам. И мы уже праздновали тогда.       Пока в тёмно-голубых глазах Морейн отображались ехидство и усталость одновременно, а Ранд продолжал читать нотации матери, к столику подошла темнокожая женщина в белом костюме. На её шее висела толстая золотая подвеска, а на ушах болтались серьги-кольца. Кудрявые волосы аккуратно собраны в пучок. Внешне женщина выглядела утончённо и аккуратно. Но слегка как будто грубоватый голос, внезапно прозвучавший, немного не клеился с образом:       — Что у вас тут снова происходит?       Морейн подняла голову и, увидев Суан, подставила щёку, которую женщина моментально поцеловала. Ранд лишь кивнул головой. Лицо его было недовольным, а руки сложены на груди в знак протеста:       — Она опять вино заказала.       Дамодред никогда никому не признавалась, хотя осознавала, что проблемы с алкоголем у неё были. Её супруга, Суан Санчей, не одобряла еженедельные, а порой и ежедневные распития вина, поэтому чаще всего если и возникали скандалы, то на почве алкоголизма и выпивки. Сейчас, услышав замечание от сына, Суан нахмурила брови и многозначительно уставилась на жену, положив свою руку нежно ей на плечо:       — Встреча прошла не шибко хорошо?       — Нет, всё ок. — подала тоненький голос Морейн. Ранд тут же вставил свои пять копеек:       — Вообще-то это было отвратительно. Они расшаркивались друг перед другом целый час, а толковой информации о предстоящей учёбе я не получил.       Суан погладила Морейн по лбу, заглядывая ей глубоко в глаза:       — Ну, с расшаркиваниями твоя мать отлично справляется. Расскажете поподробнее, что было?       Суан уселась за стол рядом с ними. Они вместе стали разговаривать о прошедшей встрече с директором университета, о том, о сём, иногда не о чём-то конкретном. Заказали себе еды. Морейн — карбонару и цезарь, Ранд и Суан — по рыбному стейку. Они двое обожали морскую еду, за это их Дамодред прозвала «рыбными душами».       За время беседы сын немного подуспокоил свой пыл, не обращал внимание на то, что одна мать выпивает уже третий бокал вина, а вторая делает вид, что этого не замечает. Разговоры шли спокойно, иногда оживлённо, как у обычной среднестатистической семьи. И нельзя было в эти моменты сказать, что Ранд — не их родной сын. Жёны вели себя вполне естественно и относились к нему, как к родному. Ведь в действительности как можно не любить так сильно того, кого воспитывал практически с самого младенчества?       Рыжеволосому парню, только что поступившему в Калифорнийский университет, в этом году стукнуло 19 лет. Фамилию ему дали двойную, чтобы никому не было обидно — Санчей-Дамодред, и когда-то условились с сыном, что во взрослом возрасте, если он захочет, то сможет в любой момент фамилию поменять. В браке Морейн и Суан уже около 25-ти лет. Можно сказать, они прошли огонь, воду и медные трубы. Большую часть совместной жизни им приходилось выращивать сына, но каким-то чудным образом женщины успевали ещё и заниматься карьерой. Потому что уже к сегодняшнему дню у Суан во владении был собственный ресторан, а у Морейн — консалтинговая фирма по выстраиванию бизнес-стратегий. Поэтому-то им и хватило достаточно денег, чтобы оплачивать обучение сына в топовом ВУЗе. Поэтому-то и Дамодред могла спокойно себе позволить ежедневное распитие вина, даже если оно было дорогим, как сегодня.       Как-то незаметно к 7-ми вечера, когда Ранд уже стух от разговоров с родителями, а Суан подустала из-за насыщенного рабочего дня, Морейн заметно охмелела. И уже смеялась невпопад, делала неуместные комплименты супруге и странные наставления сыну.       В один момент женщина с каштановыми волосами и голубыми глазами присвистнула, привлекая к себе официанта и прося ещё одну бутылку вина. Но Суан вовремя среагировала и немного нервно отрезала:       — Нет, она больше не будет. Не неси ничего, Реджина.       Официантка замешкалась, увидев удивлённый пьяный взгляд Морейн, но коротко кивнула головой и виновато стала отступать назад.       — Что ты блять делаешь? — агрессивно спросила Дамодред, поворачиваясь к супруге. Суан выглядела крайне уставше, обречённо переглянулась с таким же недовольным Рандом.       — Ты выпила целую бутылку вина. Куда тебя снова понесло?       — Ты же знаешь, я не люблю, когда за меня решают, что делать, а что нет.       — Даже если это акт любви и заботы, так?       — По-твоему, контроль — это проявление супружеской любви? — язвительно спросила Морейн уже чуть повышенным голосом, и все, кто находился в ресторане, внезапно притихли и стали оглядываться на их отдалённый столик.       Суан смущённо развернулась ко всем, попросила прощения, и очень жалко посмотрела на сына, молча моля его о помощи. Но Ранд поднял две руки вверх, и родительница увидела на его лице безучастность и раздражение. В конце концов, рыжеволосый парень встал с места и произнёс:       — Ладно, я к Эгвейн поехал. Она меня ждёт.       — Тебя не нужно подвезти? — спросила Санчей.       — Такси вызову.       И быстро смотался под всеобщие взгляды в ресторане, оставляя обеих супруг наедине.       Морейн сидела и пялила в одну точку, зависла. Взгляд её был расплывшимся и пьяным. В прежних тёмно-голубых глазах больше не отображалась любовь, забота, нежность. Там была видна ярость и отрицание. И Суан, глядя на возлюбленную, пыталась узнать в ней ту, в которую влюбилась когда-то давно, около 25-ти лет назад. Молодые и свободные, гордые и страстные. Они могли покорить весь мир, держась за руки, не обращая внимания ни на какие упрёки, шли по головам, любили сына без зазрения совести. Они строили настоящую семью, которая сейчас, кажется, рушилась у обеих женщин на глазах.       — Морейн, я всё понимаю… — нежно и спокойно начала говорить Суан, положив свои ладони на руку любимой. — Проблемы на работе, возможно, сильно на тебя влияют. В бизнесе всегда наступают проколы, но сколько у тебя их ни было, ты всегда их преодолевала.       — А ты, ты спрашивала, как у меня дела на работе? — Морейн не собиралась сдаваться и сворачивать разговор в дружелюбие и нежность, наоборот, продолжала наступать. — Откуда ты знаешь, что у меня там проблемы? Ты приходишь домой, готовишь еду, ложишься спать, а потом снова валишь на работу. У тебя каждый день нет сил, чтобы со мной поговорить, спросить, всё ли со мной в порядке.       — Очевидно, что не очень.       — О, Миссис Очевидность. Может, ты ещё и скажешь, что у меня алкоголизм? Раз я выпила сегодня целую, мать её, бутылку вина?       — Каждый раз, когда я пытаюсь с тобой поговорить, Морейн, — Суан тоже закипала, но не убирала ладоней с рук супруги, держала тон бархатным и терпеливым. — ты сводишь разговор в ругань, прямо как сейчас.       — Ну конечно, ведь я всегда во всём виновата! — чуть прикрикнула Морейн и ударила ладонями по столу, и все сидящие в ресторане опять притихли, уже более недовольно оглядываясь на разбушевавшуюся женщину, что встала с места.       Суан спрятала лицо в своих ладонях, но, кажется, даже краснота всё равно была видна на её темнокожих щеках. Дамодред, видимо, заметив, что на неё все откровенно пялятся, осознала свой эмоциональный порыв и плюхнулась обратно на кресло, сложила руки на колени, опустила взгляд. Ей так захотелось сжаться в комочек и заплакать в эти секунды, но вместо того, чтобы дать волю чувствовать, она, как обычно, проглотила в себе всё.       — Я… Я не уверена, что чувствую от тебя прежней любви. — призналась Морейн, не поднимая взгляда на жену, уже более спокойно. — И от себя я тоже её не чувствую. Честно говоря, вообще не уверена, что наш брак ещё как-то можно спасти.       Темнокожая женщина убрала ладони со своего лица, по которому уже стекали безнадёжные слёзы. Дрожащим голосом она спросила:       — Хочешь, чтобы мы развелись?       — Может, у тебя есть какое-то другое предложение. — тихо ответила Морейн. Их взгляды пересеклись, и болезненные ощущения в груди появились у обеих. Где-то там, в подсознании, они вспоминали о том, как сильно друг друга когда-то любили и боготворили.       — Пойдём к психотерапевту?

1 сентября 2024 года

      Трое парнишек сидели в огромной аудитории, что наполнялась различными студентами-первокурсниками. Ранд был в предвкушении знакомства с преподавателями, с новыми друзьями, со всем университетом, в конце концов.       Ранд, Перрин и Мэт — были давнишними закадычными друзьями, ещё с детства. Втроём они учились в одной школе, в одном классе. И втроём поступили на одно направление — бизнес-экономику, в калифорнийском ВУЗе. И для рыжеволосого парня это оказалось осознанным решением, ведь после выпуска школы, пока он работал в пиццерии-забегаловке, у него был целый год, чтобы решить, триста раз поссориться с родителями, настаивая на своём, но в итоге сделать выводы, что бизнес — это то самое правильное, что ему пригодится в будущем. Матери надеялись, что он будет таким же продвинутым бизнесменом, как и они сами, возможно, даже ещё дальше пойдёт, не остановится на одной фирме. А плаванием, к которому Ранда всегда тянуло… Можно заняться и в спортивной секции. Это не должно было сильно отвлекать его от основной учёбы.       Мэт — разгильдяй. Он никогда не знал, что ему надо по жизни. Он обожал азартные игры, жульничать, но всегда приходил к одному: пустым карманам и побитой моське. Кроме того, он, как давно себя осознавший, был открытым гомосексуалом, что иногда увиливал за местными красавцами, которые пусть и заявляли, что с парнями ни-ни, внезапно оказывались где-то в подворотне или в спальне у Мэта с членом во рту. Ну не могли даже гетеросексуальные парни пройти мимо кудрявой головы и смазливого личика.       Перрин — доброжелательный молодой парень, тоже друг Мэта и Ранда ещё с детского сада. В отличие от своих друзей, был гораздо скромнее и стеснительнее. Поступил на бизнес-экономику только из-за того, что видел в этом какие-то перспективы. А писательство, которым он занимался ещё с детства, вряд ли бы принесло какие-то плоды… По крайней мере, так ему почти всё окружение говорило.       Когда аудитория наполнилась студентами, начался галдёж. Но спустя несколько минут дверь открыла молодая высокая черноволосая женщина. Настолько привлекательная, что все просто открыли рты и резко замолкли. А стук каблуков сделал атмосферу в кабинете напряжённой и немного пугающей.       На вид лет 27-ми или около того. Или выглядела она слишком превосходно и ухоженно, что не скажешь, что ей может быть больше. Лицо бледное. Макияж чёрный, яркий — чёрная тушь, подводка, серые, словно кристаллы, глаза. Костюм тоже чёрный, местами золотистый, сверкающий.       Ранд, как и все молодые гетеро- или бисексуальные парни, или как некоторые девушки, тоже открыл от изумления рот. Да тут и скрывать не надо было, настолько ему показалась женщина красивой. Мэт толкнул друга локтём в плечо, тихо смеясь и шепча что-то про «Эгвейн тебе накостыляет за такое». Перрин тоже молча уставился на то, как преподавательница подошла к кафедре, положила свою папку с бумагами и стала в них безучастно копаться.       Студенты, немного прифигевшие, спустя несколько секунд вновь продолжили свой галдёж, пока внезапно женский грозный голос не отрезал всё желание дальше веселиться:       — Манерам вас в школе не учили? Или ещё из детского сада не выросли?       — Вау, кхм. — тихо прошептал Мэт своим друзьям. — Вот это вумэн, конечно. Не удивлюсь, если у неё есть КМС по каратэ или типо того. Или член огромный между ног…       — Ты какие-то шутки кроме членов знаешь? — улыбаясь, спросил Ранд, продолжая пялить на преподавательницу, которая стала читать морали на всю аудиторию.       Мэт Коутон фыркнул на этот вопрос. Перрин вставил своё слово:       — Он ещё знает шутки, как остаться без штанов и денег за один вечер.       Ранд и Перрин стукнулись кулаками и громко прыснули от смеха на весь кабинет, что не сразу заметили, как черноволосая грозная преподавательница уже свербила их своим прожигающим взглядом, а все остальные студенты перешёптывались на тему «всё, им пизда».       — Как вас зовут, молодой человек? — спросила женщина, смотря прямо на рыжеволосого парня, через множество других голов.       — Ранд. — сухо ответил он, прокашлялся и постарался сделать лицо серьёзным, но улыбка всё равно предательски лезла обратно, вызывала приступы смеха, которые он сглатывал.       — Ох, Ранд. И что же вас так рассмешило в моей речи? — Женщина в этот момент вышла из-за кафедры, двинулась немного вперёд. И в этот момент Ранд оценил, насколько же у неё прелестная фигура, округлости, всякое такое…       — В вашей — ничего. Просто мне шутку смешную сказали. Кхм. Про члены и штаны.       Вся аудитория загоготала от ответа молодого человека, а женщина лишь улыбнулась на одну сторону лица, и в её глазах появился блеск, огонь, только непонятно, что означающий: Ранд попал в чёрный список или наоборот, она заинтересовалась остроумием паренька?       — Надеюсь, вы однажды поделитесь этой шуткой со мной, не так ли, Ранд?       — Так точно, мэм.       Женщину звали Ланфир, она оказалась не просто преподавательницей, а ректорессой кафедры по бизнес-экономике. Она ввела в курс дела, какие студентов ожидают дисциплины, какие правила существуют в ВУЗе, какие шутки допускаются, а какие… не очень. Дала ясно понять, что отлынивать не получится, а если сильно захочется, то проще рассматривать вариант сразу ухода из университета. У Ранда Ланфир вызвала множество смешанных чувств, в том числе, она пробудила в нём и так смертоносный юношеский максимализм. И где-то уголком подсознания он понял, что с ней он ещё будет множество раз сраться на парах и противостоять на любую сказанную ею фразу. Просто потому что она вела себя вызывающе. И раздражала. Несмотря на то, что была такой красивой.       Между парами, пока тройка друзей передвигалась по коридору и пыталась сообразить, где будет их следующее занятие проходить, Ранд вдруг заметил мимо проходящую темноволосую девушку с карими глазами. Вместо того, чтобы обратить внимание на собственного парня, она лишь глянула на него исподлобья и, прижав к груди несколько учебников, поспешила скорее прочь.       — Э-э-э, — Мэт вместе с Перрином и Рандом остановился тоже и уставился на удаляющуюся девушку. — Странная она какая-то. Вы что, поссорились?       Ранд замешкался, но ответил:       — Да вроде нет. Разве что она обиделась, что мы сегодня с мамой за ней не заехали. Хотя это бред. Она сказала, что не надо, сама доберётся.       Пока пацаны всё же нашли нужную аудиторию по дисциплине «Теория финансов», пока уселись на удобное место подальше от доски и нового преподавателя, Ранд успел настрочить сообщение Эгвейн:       «Что не так?»       Девушка прочла, но ответила только спустя минут 5 обычным: «ничего». Ну да, конечно. Женщины ведь так отвечают только тогда, когда действительно что-то не так происходит. И приходится дальше их пытать, чтобы понять, в чём всё-таки дело. Р: в прятки будешь играть? Э: нет Р: тогда что случилось? я тебя обидел последний раз как-то? Э: нет Р: мм класс Э: класс Р: блять, да ты серьёзно? Э: потом поговорим.       Это «потом поговорим» просто вывело Ранда из себя, что на последних парах он уже сидел как дёрганый, а когда все дисциплины закончились, на скоростях бежал на выход из университета. А когда оказался на улице, увидел, как неподалёку стоит его девушка, всё также прижимая пару учебников к себе к груди, о чём-то задумалась.       — Да чем я тебя обидел? — сразу же выпалил парень обеспокоенным и раздражённым голосом.       Эгвейн, такая красивая, такая грустная и немного подзагруженная, стояла несколько секунд и молчала, но всё же ответила, повернувшись к Ранду:       — Я просто хотела, чтобы ты влился в атмосферу университета без меня. Познакомился с новыми ребятами. С новыми, может… девушками. Студенческая жизнь ведь такая насыщенная. Здесь всё меняется.       Ранд потупил некоторое время, а потом вдруг улыбнулся на всё лицо и кивнул головой:       — Так вот, что это было. Ты просто загналась. Так бы и сказала.       — Я не загонялась!       Парень приблизился к протестующей девушке и впился в неё своими губами требовательно, настойчиво, но одновременно нежно. Эгвейн, прежде угрюмая и грустная, улыбнулась и, держа одной рукой учебники, а второй обнимая Ранда, прижалась к нему всем телом, ответно целуя.       В тот момент из здания вышел Мэт, который на несколько секунд завис, наблюдая за влюблённой парочкой. Только вот по его лицу не было понятно, он был в замешательстве, он был в гневе, или он так радовался за них? Тем не менее, когда они прекратили целоваться, он осторожно и немного неуверенно подошёл к ним, чуть приобнял Эгвейн, поприветствовал:       — Ну как ты? Теперь мы, оборванцы, тоже будем учиться в твоём ВУЗе. Кстати, а ты знакома с той училкой? Ну такая, черноволосая и страшная, пугааающая…       — Не такая она уж и страшная. — заметил Ранд. — Ланфир её зовут.       — Оу. — коротко прокомментировала Эгвейн. — Вот это вы попали, конечно, в жёсткие руки. Она же у вас ректор, да?       — Ну пиздец. — развёл руки в стороны Мэт и внезапно увидел, как Перрин тоже вышел и ВУЗа с какой-то незнакомой девушкой, кажется, их однокурсницей, и чего-то смущался, пока разговаривал с ней. — О-о, а друга нашего мы уже потеряли.       Ранд и Эгвейн тоже уставились на милую картину двух раскрасневшихся студентов, которые увлечённо о чём-то беседовали. А через полчаса они уже ехали в метро, держась за ручки и целуясь. А ещё через час они уже находились у Перрина в комнате и стремительно раздевались.       Только вот странность — Перрин не чувствовал особого удовольствия, целуясь с этой симпатичной задорной девчонкой. Не ощущал ни крыльев за спиной, ни возбуждения внизу живота, ни бабочек. Было только какое-то непонятное и тревожное чувство, бьющееся в груди молодого парня. И отторжение всей происходящей ситуации. Но думать было некогда, девушка уже была готова ко всему, раздевшись до гола и даже сняла трусики. Парень тоже разделся, смущённо стянул с себя трусы и вдруг обнаружил, опустив голову, что пенис его совсем не поднимается.       Девушка улыбнулась и сказала:       — Не переживай, я знаю, что надо делать.       И опустилась к нему на колени. Потом, после орального, они занялись проникновенным сексом, а затем о чём-то беседовали, лёжа в постели. И только после того, как девушка, имя которой Перрин даже не запомнил, ушла, он остался лежать на кровати и втыкать в потолок. Всё тело ему казалось каким-то неподъёмным, неприятным, даже противным. Вспоминать о не особо удачном сексуальном опыте ему не хотелось. Когда только об этом заходили мысли, он сразу же их отгонял, потому что тянуло блевать. И это же было странно. Пацаны же вроде балдеют с первых разов, разве нет?       Незаметно для себя Перрин уснул около восьми вечера. Мысли настолько его утомили, что ему даже приснился непонятный и очень мутный сон. Вместо той девушки он видел Эгвейн, которая шла между стен с картинами и заворожённо их осматривала. Перрин знал — Эгвейн любила рисовать. Но почему он снилась ему в такой неподходящий момент, когда он полон смутных чувств после неудачного секса? Он не понимал. Затем, пока Эгвейн залипала на картины, к ней подошла другая темнокожая девушка с африканскими косичками, заплетёнными сзади в одну большую косу, и о чём-то спросила. Они разговорились, потом ещё сидели и обсуждали картины увлечённо.       Каким-то краем подсознания парень чувствовал, нет, он ощущал всеми фибрами своей души, что это не похоже на настоящий сон. У него было чувство, что это происходило в реальности, а Перрин просто стоял в стороне и наблюдал за происходящим.