Мой любимый помощник

      Прошла всего неделя, а мой помощник уже освоился. Ну как сказать… я точно понял, что хочу видеть его своим другом. Он говорит все предельно ясно, иногда жестоко, прямо, но честно и понятно. Вот, например, сейчас я сижу в одном из самых классных стриптиз-клубов нашего города, у меня на коленях сидит прекрасная девушка, а меня интригует мой помощник. Он даже тут не отдыхает. Кроме того, что он с первого вечера понял, что его обязанность быть там, где я, так ещё и выполняет он эту обязанность безукоризненно.              Вот, например, на третий день его работы. У меня был деловой обед с представителем одной из фирм, поставляющих плакаты. Я взял с собой все документы, кроме сметы. Как я мог забыть эти бумажки?? Слева от меня сидел Олег и ел пасту болоньезе, но как только он увидел, что я роюсь в папке и бешусь как зверь, он спросил, в чем дело. Я отвёл его на несколько шагов и рассказал, что забыл смету. Он помахал флешкой у меня перед глазами и потом подошёл к официанту, что-то шепнул тому и через 5 минут пришёл уже с распечатками смет. Я не знал, как благодарить его. А тот даже глазом не повёл – будто ничего и не случилось. Но я ведь знаю, как работники могут быть нерасторопны, а этот… Теперь мой день расписан по минутам и почти во всех бумагах, которые я беру, лежит этот план, причём я беру разные папки, в этих папках каждый раз новый план на новый день. Ему что делать нечего – подкладывать каждый день во все папки моё расписание? Хотя… мне это помогает постоянно держать в голове назначенные встречи. Стоит мне лишь его позвать, как он тут же несёт мне нужную вещь или бумагу. Я честно сказать – поражён. Алла с Костей смотрели на меня волком, пока я не поблагодарил их и не извинился за то, что сначала не оценил их труды по выбору моего помощника по достоинству. —  Тебе ещё не надоело работать? – решил спросить его я. Он сидит со мной в разных барах и клубах до тех пор, пока я не уйду, но при этом утром выглядит как будто после двенадцатичасового сна. Я ему показал свою квартиру, куда вожу девушек и свой 2-х этажный дом, где живу я один, ну и ещё повар с горничной. Он тогда сказал, что я дурак, раз так трачусь на девушек, которые даже ничего собой не представляли. Что ещё? Я так и не знаю ничего о нем. Он никогда сам ничего не рассказывает, а спрашивать мне неудобно. Ни про девушку, ни про то, где он живёт – он ничего не говорит. — А что ты мне предлагаешь, Серёж? – да, теперь он так меня называет. Иногда мне кажется, а не много ли я ему позволяю? Но сейчас смотря на свою полупьяную, раздетую девушку и в его трезвые голубые глаза понимаю, что немного. Он уже понял, что я трахаю все, что движется, но при этом не потерял ко мне уважения, в отличие от меня самого. Вокруг него уйма девушек так и крутятся, а он даже ни разу на них внимания не обратил. Я тут было подумал, но когда мы пришли в клуб, где есть и мальчики тем он тоже отказал в такой же жестоко-саркастичной форме, как и девушкам везде. Ну и кто он? Может асексуал? А если честно, я ведь на себя злюсь. Он так молод, успешен, умён и вся эта мишура ему не нужна – я грустно посмотрел на вспышки света в клубе и полуголых девушек. Почему я не могу тоже взяться за ум? Даже этот парнишка, которому всего 25 – и то ведёт себя прилично, а я… Я это я. И пока мне все это нужно.        Я крепко схватил девушку, сидящую у меня на коленях, за ягодицу и она меня поцеловала. Я давно понял, что инициативу в последнее время проявляют именно женщины. Как можно так глубоко засунуть мне язык в рот? Боже… мне стало противно только что? Это впервые, когда мне стало противно от близости девушки, ну… такой девушки. Я оторвался от её губ и посмотрел в её зелёные, пьяные глаза. Черт! Я спихнул её и пошёл к бару, распихивая всех по пути. До чего доводят, черт возьми, мысли и лишние самокопания? У меня на неё не то, что не встало, а просто стало как-то отвратительно, мерзко. — Водки! Триста! – прокричал я бармену, тот махнул рукой и забрал деньги. Такая противная, обжигающая боль в горле не поможет тому, что мне не захотелось переспать с той симпатичной девушкой. — Виски! Бутылку! – бармен косо на меня посмотрел, но взял деньги и дал мне её. Я пил до того момента, пока кто-то не выхватил у меня бутылку из рук. Мне пришлось пару секунд подержаться за стойку, чтобы сфокусировать расплывшуюся картинку действительности. — Пошли! – услышал я чей-то голос.  – Кость, я сам его довезу, езжай к девушке, – услышал я, пока меня куда-то тащили. Черт, кто меня хоть тащит.  — И где мой пиджак…? — я смотрел в пол и хотел развернуться, но чьи-то крепкие руки схватили меня за плечи и куда-то направили.  – Черт! – выругался я, потому что запнулся и чуть не свалился, но меня опять кто-то придержал.  – Где моя бутылка?! – я пытался её отыскать, но мне это не удалось. Меня куда-то словно подбросили. Когда я хоть немного пришёл в себя, я повернул голову и наткнулся взглядом на какое-то черно-белое пятно. Я улыбнулся единственной мысли – теперь все черно-белое у меня ассоциировалось с Олегом. Как всего за неделю я так привык к нему? — Что? Тебе вдруг стало весело? – загудел у меня в голове чей-то голос. Я смотрел в окно машины на мелькающие деревья и не сразу понял, откуда шёл голос. Потом я снова повернул голову и сосредоточился. В глазах прорезался смутно знакомый образ помощника. По-моему он злился, судя по тому, как были сжаты его губы и выступил гневный румянец. Когда я стал рассматривать мужиков? Я резко отвернулся и больно шмякнулся головой о стекло. — Блядь, как больно! – взревел я. Было правда больно, да ещё на мою нетрезвую голову. Я услышал, как машина резко затормозила, и чьи-то тёплые сухие руки тронули меня за подбородок. Мне было приятно… такая простая и нежная ласка успокоила мои расшалившиеся нервы. — Дай я посмотрю! – услышал я нарочито строгий голос и улыбнулся, а потом открыл глаза и увидел испуганные глаза своего помощника, расширившиеся зрачки почти полностью закрыли голубую радужку и я должен был признать, что мне чертовски нравились эти глаза. Черт, я же не гей, чтобы парней рассматривать! Я тут же немного отвернулся. — Все так плохо? – прокряхтел я. И почувствовал тёплое прикосновение к тому месту, где ударился. – Только не говори, что мой мозг вытек? – усмехнулся я, но тут же сморщился, потому что руки, придерживающие мою голову, исчезли. — Он уже давно вытек, но завтра все равно будет синяк, – тихим голосом произнёс Олег и я вновь услышал рёв мотора. По этому звуку я понял, что скорее всего я еду на его спортивной БМВ. Мы ехали какое - то время. Потом машина остановилась и заглохла. Меня оттуда как-то выволокли. И поддерживали, а то почему-то я ног своих уже как-то не особо чувствовал, а о равновесии говорить не приходится, да… не нужно было все в баре смешивать. — Постой здесь, а я пока найду эти грёбаные ключи в темноте! Ты не мог хоть одну лампочку ввернуть! – шипел Олег. Меня прислонили к стене дома, рядом с дверью. Это было первое его проявление чувств за неделю. Агрессия – тоже эмоция. Я был так ошеломлён, что даже потерял вообще всю концентрацию и понял, что валюсь на бок, а зацепиться-то не за что, но тут меня подхватили крепкие руки, а носом я ткнулся в тёплую шею, пахнущую корицей. Я обожаю корицу! Я потёрся носом о так приятно пахнущую поверхность. Но здесь была не только корица – такой приятный запах. Похож на цитрус, только более терпкий. Мне захотелось откусить кусочек этого чего-то цитрусово-коричного. — Ээээ, а вот это необязательно. Моя сонная артерия мне ещё понадобится, – услышал я недовольный голос моей закуски, но не необычно недовольный, а такой… шокированный? Я только что укусил Олега за шею! Это было моей последней грустной мыслью до того, как меня втащили в дом и бросили на близлежащий диван.  — Что с ним? – кудахтал мой русский повар, вероятно услышав шум. Он уехал сюда вместе со мной и мамой и помогал нам деньгами, работая в ресторане. — А как вы думаете? – этот сочащийся ядом голос я узнаю где угодно.  — Он опять напился! Сколько уже можно! Вам тридцать лет, молодой человек! – мой повар Николай Петрович старой закалки. Ему уже 65 лет, но выглядит он молодцом, а готовит так, что я на него трачу целое состояние, выплачивая зарплату. — Не волнуйтесь, я сам справлюсь и потом дверь закрою… — старался тише говорить Олег. — Да о чем ты говоришь! У нас есть комнаты для гостей! Только не знаю, зачем они – этот вечно водит своих дам в ту дыру! – ворчал Круглов. – Оставайся, уже три часа ночи, а ты живёшь чуть ли не на другом конце страны! – да, он любил преувеличивать и вообще – почему все знают, где живёт Олег, все! Но кроме меня! У меня не было ни сил, ни желания сейчас возбухать. — Вы уверены? — Да, оставайся! – выговорил я, и они вероятно оба засмеялись надо мной, потому что я услышал сдавленные всхлипы. — Ладно, вы покажете мне комнату? — Да, она на втором этаже слева. Сразу за комнатой этой пьяни! – прокряхтел Круглов и прошелестел халатом в свою комнату. — То есть мне тебя ещё и на второй этаж тащить? Ладно. Хватайся! – мою руку переместили на что-то тёплое и снова вкусно пахнущее. Я ткнулся носом в тёплое коричное пространство. На самом деле мне уже было все равно, что это было - по-моему, это опять его шея. Но тут тепло, уютно, цитрусово и так по себе. Я вдыхал так сильно, как только мог. И это мне нравилось. Я слышал, как пыхтел Олег, поднимая меня, но ноги вообще не слушались. Я понимаю, что по комплекции я больше, но мне сейчас было все равно. Я буквально приклеился к нему спереди, но он молчал. Может он думал, что я вырубился? Потом я услышал краем уха щелчок и понял, что это моё бра. Лёгкий свет бил в глаза, хорошо, что он не включил большую, яркую люстру… Я крепко держался за его шею, а он уже посадил меня и стоял надо мной, пытаясь расцепить мои руки. Получалось плохо, потому что отрываться я не хотел. Сказать честно, мне было все равно, что он парень, он же мой друг! — Да отцепись ты! Клещ, блин! – ворчал он, пытаясь отцепиться. — Так я клещ или блин? – улыбаясь, спросил я, но вероятно он плохо расслышал, потому что я почувствовал, как он улыбнулся, а он никогда не улыбается, а особенно над моими шутками. Я даже отстранился, чтобы посмотреть, не показалось ли мне, что кто-то умеет улыбаться, но стоило мне дать слабину, как безжалостные руки свалили меня мерной кучкой на кровать. — Нет! – я завозился, ища тот самый запах, потому что глаз я уже открыть не мог. Я даже и не помнил, как потом вырубился.