Кофе на миндальном

      Саске резким движением сорвал потёртый тёмный мешок с головы привязанного парня и удовлетворённо прошёлся взглядом по его бледному лицу.       — Ну конечно, — Дейдара усмехнулся и сплюнул перед собой. Брюнет безразлично глянул на крупный кровавый след на полу. — Учиха Саске, как же я сразу не догадался.       Помимо них, в комнате стояли Неджи и Тен-тен, как две возвышающиеся статуи позади блондина.       Учиха был доволен их работой.       — Достали тихо, на перекрестке Чёрч-стрит и Барклай, — Саске взглянул на Неджи, что, стоя прямо и ровно, сохранял привычное, неповторимое каменное выражение лица. Кажется, он не знает человека более хладнокровного, чем Неджи Хьюга.       — Телефон личный. Никаких нужных контактов не обнаружили, — Тен-тен положила на компьютерный стол прозрачный пакет, в котором лежал мобильник.       — Предположительно, выходил из дома четыреста тридцать два, — шатен глянул на Такахаши и согласно кивнул. — В этот же дом приезжала Харуно Сакура неделю назад.       Саске прищурился, держа зрительный контакт с ухмыляющимся парнем. Он пытался заглянуть вглубь этих голубых радужек, блестевших в свете лампы, пытался разгадать причину такой сумасшедшей уверенности его, привязанного к стулу в кабинете сына своего драгоценного босса.       — Любому нормальному мужчине нужен секс, — Тсукури непринуждённо улыбнулся, так гадко и вызывающе, что стоящая по правую сторону шатенка не удержалась и пнула ножку деревянного стула, на что получила неодобрительно брошенный взгляд длинноволосого коллеги.       — Да неужели? — Саске засунул руки в карманы.       Заметил, как на секунду голубизна чужих глаз изменилась, мелькнуло еле заметное напряжение, которое моментально утонуло в этом лазурном море. Дейдара держался просто удивительно: находясь в своём самом уязвимом состоянии, перед ним — Учихой Саске, имея риск умереть в любую секунду от рук Неджи или Тен-тен, он не чувствовал страха.       — Я бы с удовольствием, конечно, поразвлекался с Сакурой, — он облизнулся и откинул голову, присвистывая и смеясь — тихо и хрипло. — Жаль, что Сасори уже застолбил красотку.       — Сомневаюсь, что дело в этом, — Учиха осмотрел его привязанную фигуру, предплечья, на которых уже виднелись уродливые следы, натёртые грубой верёвкой, видел испорченную белую футболку, грузную и потёртую под полосами сковывающих его пут. Он пропустил мимо ушей упомянутое имя своего сотрудника, прекрасно понимая, на что пытается надавить Дейдара — на его незнание, которого на самом деле не было. — Я позову вас, как будет необходимость.       Тен-тен хотела что-то возразить, но послушно удаляющаяся фигура Неджи заставила её замолчать и пойти следом, бросив взгляд на Саске и ловя в ответ порцию самого настоящего льда.       Они остались вдвоём.       — Это было очень глупо с твоей стороны, — блондин склонил голову на бок, изучая лицо возвышающегося над ним мужчины. — Неужели девчонка стоит того?       Это был бесполезный диалог, совершенно далёкий от истинной цели Учихи. Он не собирался давать Дейдаре власть над ним, полный контроль, манипулировать им посредством разговоров о Сакуре. И пусть сейчас они поменяются ролями, и он окажется привязанным к этой деревяшке, с приставленным к голове пистолетом — даже тогда он ни в чём не признается.       Он медленно взглянул на блондина, что беззастенчиво смотрел на него в упор, прищуренно, спокойно. Смотрел на него точно так же, как он сам пару мгновений назад — изучающе и совершенно безобидно. Казалось бы.       Мысли сами собой крутились вокруг Сакуры — где она была сейчас, что она делала? Что именно она чувствовала и чувствовала ли вообще себя там, где нужно? Учиха устало потёр переносицу, на секунду ловя себя на мысли, что был бы рад любому обстоятельству, которое бы могло её уберечь — лишь бы подальше от него самого.       Это было глупостью — позволить себе такие роскоши. Позволить себе раскрыться чужому человеку, ведь он сам это допустил — Сакура стала для него именно той. Будь у него чуть больше мужества и выдержки, их отношения никогда бы не перешли ту тонкую, невидимую грань, после которой Сакура уже не могла отвернуться от него.       Это всё он. Он и его назойливая, ноющая боль, что в какой-то момент разрослась так сильно, что у него просто не оставалось другого выбора, кроме как поделиться ею с малознакомой девушкой в надежде, что та больше никогда не появится на пороге его квартиры — останется простой секретаршей, что записывала его встречи в блокнот и приносила ему кофе. И, если бы он только знал, что эти добрые зелёные глаза, эти пальцы, что крепко сжали его руки в тот вечер в незначительном успокаивающем жесте, станут для него таким испытанием, он ни за что себе бы не позволил. Позволял бы своему сердцу ныть столько, сколько требовалось, но никогда не открылся бы ей.       Он напугал её тогда своими словами. Он поцеловал её, ошибочно приняв её заботу за что-то более глубокое, и что же теперь? Что же теперь ему делать?       Саске был чертовски зол на себя.       — Каково же это, быть отфутболенным, Саске? — Дейдара ухмыльнулся и вызывающе дёрнулся на стуле, стараясь приблизиться к брюнету. Почему-то именно сейчас глаза Саске загорелись таким неистовым гневом. — Каково это, когда твою первую, единственную любовь обхаживает твоя шестёрка? Скажи мне, Саске!       Бам.       Дейдара засмеялся, вновь сплёвывая на пол слюну вперемешку с собственной кровью, и подвигал челюстью, в которую прилетел чужой кулак. Саске встряхнул рукой и потёр запястье. Схватил за грудки блондина и приблизился к его лицу слишком близко — так близко, что он чувствовал тепло его дыхания, а кончик его носа был в паре миллиметров от чужого.       Учиха всматривался в его глаза, такие же закрытые маской, как и у него самого, — холодные, отчуждённые и надменные. Дейдара был идеально выдрессирован его отцом, и именно поэтому он и не сдержался — выводящая на эмоции фраза справилась со своей задачей просто превосходно. А если это так, то Фугаку прекрасно знает о чувствах его сына. И пути назад уже просто нет.       — Просто скажи мне, где он, — он сжал пальцы, натягивая ткань рубашки ещё туже, пододвигая лицо Дейдары ещё ближе.       — Принимаю плату за информацию только минетом.       Удар. Кулак впечатался в челюсть, Саске схватил его длинные светлые волосы и поднял голову, чтобы видеть голубые глаза.       — Я спрошу ещё раз. Мне просто нужна информация. Где. Фугаку. Учиха?       — Бедный малыш Саске, — Тсукури снова ухмыльнулся и прикрыл глаза, словно вся обстановка, окружающая его, была слишком утомительна. — Всегда ли ты был таким импульсивным? В какой момент эта бомбезная игра в кошки-мышки стала такой скучной?       Саске старался не реагировать. Но это было так сложно, если учитывать всё, что он знал, про слежку за Сакурой, про Ино, про то, что именно сидящий перед ним парень вломился в квартиру, ожидая найти её там. А ещё про Джуго.       Злость начала заполнять его мозг и тело, руки нестерпимо зудели, требуя немедленной разрядки. Ещё немного, и Саске точно в агонии затрясётся и в конечном счёте просто взорвётся.       — Почему ты начал так бездумно играть, Саске? — если бы он не знал Дейдару, то поверил бы в этот удивлённый и совершенно разочарованный тон. — Твой драгоценный сотрудник работает на нас, представляешь? Сасори просто прекрасный актёр, не правда ли? Всё вокруг тебя — театр, Саске, когда наконец ты это поймёшь? Всем всегда будет наплевать, неужели ты думаешь по-другому?       Чёрные глаза Учихи бегали по бледному лицу, цеплялись за кровавые ранки, за синяки, за взгляд, что пытался донести до него чужие истины, за губы, двигающиеся в этих гадких словах.       — Зачем ты втянул бедного подростка в это? Она же совсем ребёнок. Бедная-бедная Сакура, — Саске сжал кулаки, пытаясь сдержаться, пытаясь не реагировать на такую явную провокацию.       И всё бы вышло, не будь эти слова правдой.       Самой ужасной правдой.       Дейдара словно знал, куда именно ему нужно ударить. И, если он сейчас сидел на кресле, весь в синяках и кровоподтёках, он был совершенно спокоен душой — просто потому что стоял на ступеньку выше, чем Саске — в сногсшибательном чёрном костюме, но с сердцем, что рвалось на части. С сердцем, что в какой-то момент было готово сдаться, чтобы защитить Сакуру. С сердцем, которое впервые в жизни просто не знало, как всё сделать правильно.       — Дейдара, ты научился просто изумительным психологическим приёмам. Отец постарался на славу. Прекрасный щенок.       Итачи вошёл в кабинет, элегантно придерживая свою трость, медленно проходя мимо связанного парня, и усмиряюще похлопал Саске по плечу.       Это был бесполезный жест, если учитывать огонь, что разгорелся внутри младшего Учихи, — ему было просто необходимо выбить из Дейдары всё дерьмо собственными руками.       — Неджи и Тен я отпустил, — на удивлённый взгляд Саске Итачи лишь покачал головой. — Не думал, что на эту пешку ты будешь привлекать их. Слишком много чести, ты не находишь?       И это всегда было какой-то магией. Спокойствие его старшего брата излучалось такой сильной аурой, что этот разозлённый гнев в груди Саске начал сам по себе успокаиваться — и через несколько минут он снова превратился в самого себя, успокоившегося и полностью взявшего под контроль свои чувства.       — Саске, марать о него руки — о чём ты думаешь? — брови сомкнулись на переносице, и младший Учиха недовольно цокнул, ловя на себе строгий взгляд. Неужели так будет продолжаться всю жизнь, и эта братская власть будет всегда такой сильной? — Я уверен, господин Тсукури и без этого сможет удовлетворить наше любопытство. Ведь так?       Он перевёл взгляд на Дейдару. Саске заметил, как выражение его лица изменилось, и снова почувствовал злость, что подавил в себе ранее, — он видел эти испуганные нотки, лёгкое подрагивание коленей, видел, как одно появление Итачи повлияло на блондина.       Это было неудивительно — у него была точка, в которую Дейдара мог постоянно и беспристрастно бить, только вот Итачи — это было совершенно другое. Это был единственный сын Фугаку, которого он по-настоящему любил, чей уход воспринял болезненно настолько, что не поскупился подстроить аварию. Итачи — тот человек, на котором был незримый запрет. Именно поэтому Саске редко переживал за Элли и Шина — Фугаку никогда не посмеет их тронуть.       — Я полагаю, госпожа Харуно стала камнем преткновения, — Итачи сел на место брата, аккуратно кладя себе на колени трость. — Давно ли отец знает о новом лице в нашей компании?       — С самого первого дня, — вероятно, Дейдара не счёл это слишком важным моментом.       Итачи и Саске переглянулись.       — Почему же именно эта интрижка моего брата настолько сильно заинтересовала вас? — Итачи медленно блуждал взглядом по лицу блондина, готовый в любой момент раскусить чужую ложь.       — Можешь не пытаться, — он усмехнулся. — Мы знаем всё. Мы видим больше, чем вы можете себе представить. И именно поэтому я ничего вам не скажу. На смену мне придёт другой, и так до бесконечности. Вы не добьётесь ничего, — делая акцент на последнем слове, Дейдара упивался своим триумфом. Был горд за себя и своё молчание.       — Оу, — тонкие пальцы медленно оглаживали фамильный герб, выгравированный на рукоятке вишнёвого дерева. Итачи выглядел скучающим, словно вся обстановка вокруг него не стоила и пенни. — Думаю, стоит наведаться к подруге Сакуры. Ино, я не ошибаюсь? Кажется, именно она сливала некие данные?       — Я собирался сказать это в конце, — Саске ухмыльнулся и обречённо качнул головой, отбрасывая чёлку с глаз. — Ты слишком нетерпелив, брат.       — Не вижу смысла заставлять нашего дорогого гостя ждать. Адрес уже известен, не так ли?       — Обижаешь.       — Конечно, это не в моих правилах, — Итачи легко прикусил нижнюю губу и подпёр ладонью лицо, делая скучающий и ещё более устрашающий спокойствием вид. — Я надеялся, мы остановимся на господине Тсукури и нам не потребуется никаких других визитов. Так что же, ты уверен, что не хочешь ничего нам рассказать?       — А почему я должен быть не уверен? Девчонка — простой информатор, ничего более, — Дейдаре стоило отдать должное — его выдержка была просто превосходной. Саске замечал самые незначительные детали, включая то, как тело блондина затекло и постоянно переминалось на стуле, как он потирал друг о друга связанные руки и еле заметно морщился, когда раны вновь царапала грубая верёвка. Но, тем не менее, он продолжал молчать. — Только я всё равно ничего вам не скажу.       — Как бы это не заставило тебя замолчать навсегда, — Саске легко ухмыльнулся и остался доволен — Дейдара удивился.       — Ох, Саске, — и снова смех, и снова этот игривый взгляд голубых глаз, одно лишь выражение которых поднимало в душе младшего Учихи тучу тёмных, страшных желаний. — Поверь, я найду, куда ударить снова. Не думай, что ты забрал Сакуру из забегаловки, приставил к ней амбалов, и теперь она в полной безопасности. Это не так.       — Чёртов ублюдок, — брюнет подался вперёд, готовый в любой момент стереть это самодовольное выражение лица. — Не думай, что я не смогу убить тебя.       — За неё?       Саске сжал зубы. Быть в постоянной, бесконечной войне долгие годы со своим отцом, не имея ни с кем дела лично, ударяя друг друга неожиданно, но очень чётко. Он находился в смятии, имея у себя в руках такого важного человека, как Дейдара, — он знал о Фугаку очень и очень много. И Саске злился, не имея возможности подобраться к этой информации, не имея возможности отплатить ему за всё, что он сделал с его жизнью, ведь он же никогда не станет опускаться до уровня своего отца? Не станет же?       — Боже, Саске, — Итачи потёр глаза и снова нахмурился, наблюдая, как Дейдара вновь смеётся и откидывает голову назад, и он увидел — бровь начала уже наливаться синевой.       Они были готовы к чему угодно: к появлению друзей привязанного парня, к новым страшным новостям, к самому Дейдаре, который в конечном счете выбрал бы смерть, но никак не к тому, что откроется дверь в кабинет и зайдёт Харуно Сакура.       — Ох, Сакура, — кончики пальцев онемели, и связка ключей упала на пол. — Можешь сказать своему начальнику, что он слегка негостеприимен?       — Что за чёрт?