ЛЁД И ПЛАМЯ

Душа, воспитанная болью, смущается от счастья.

      Размеренные щелчки секундной стрелки растягивали и без того долгое ожидание, грозясь вызвать у Тэхёна нервный тик. Он то и дело посматривал на пыльно-зелёную стену, сверля циферблат мрачным взглядом и лелея мечту о том, чтобы время остановилось. Но навязчивый шум был лишь поводом, очередной уловкой хитроумного мозга, пособничающего Киму в его самообмане. И только они вдвоём знали, что на самом деле омегу раздражал не повторяющийся с периодичностью в тысячу миллисекунд звук. Его раздражал хаос.       Привыкший к тому, что жизнь имеет упорядоченный ритм, состоящий из работы и коротких часов сна, в который изредка вклинивались встречи с друзьями, Тэхён чувствовал, как трещит черепная коробка, раздавленная весом нарастающих событий. Он был в полнейшем раздрае. Потрёпанный морально и внешне, но по-прежнему сохраняющий оборонительную безэмоциональность на вражеской территории.       Сделав глоток добытого специально для него кофе, Тэхён поморщился от отвратительного вкуса и скрипа песка на зубах. Глянув на кофейный осадок на дне бумажного стаканчика, он снова перевёл взгляд на часы.       Захотелось курить.       Стоило им переступить порог Управления, Намджуна забрали на допрос. Чонгук отправился следом, беспечно оставив Тэхёна разглядывать заметки на рабочем столе. Справедливости ради, ничего важного на них не было. Простые напоминания вроде «проверить почту» и «позвонить отцу». Да и Тэхёну не то чтобы было до них дело. Его занимало кипение в кастрюле собственных мыслей.       На кого работал Джису? Давно ли? Была ли это подстава специально для него, или Тэхён — просто проигравший номер в колесе русской рулетки? Куда альфа мог сбежать? И если целью было создать проблемы именно ему, то что стоит ожидать? Случайно свалившегося на голову кирпича?       Всё переворачивалось с ног на голову. А Тэхён ненавидел терять контроль.       — Перестань себя запугивать, — пробормотал себе под нос, обращая внимание на камеру в углу кабинета. За ним наверняка могли наблюдать. Подумав об этом, Тэхён ненавязчиво выпрямил спину.       «Скрючился весь, как вдова над гробом. Омега ты или где?»       Оглядевшись в поисках места, куда можно было выкинуть опустевший стакан, он наткнулся на десяток таких же в стоящем под столом мусорном ведре.       «Страдаете трудоголизмом, лейтенант?»       От мыслей о Чонгуке в груди зашевелились чувства. Казалось бы, откуда им взяться, несчастным? Но вот уже пятый день они рвут Тэхёна на части, и он уверен, ничего другого так болеть не может.       Его одолевал стыд за произошедшее на ринге. Было непривычно лить слёзы, особенно когда подушкой для них выступал не Чимин, а малознакомый альфа, назвать которого «посторонним» у Тэхёна уже не поворачивался язык. Не после того, как он доверил ему своё тело, а потом ещё и расплакался на его плече, словно ребёнок. И даже если память хранила причинённые человеку обиды, омега внутри скреблась и скулила, требуя вернуть такое необходимое им обоим спокойствие, которого её из раза в раз безжалостно лишали.       Тэхён на её муки смотрел беспомощно. Потому что ему, чёрт возьми, было страшно. Потому что их спокойствие — это не просто волшебная пилюля, висящая в воздухе. Это другой человек. С которым у Тэхёна не то чтобы всё гладко. Но разве этой настырной волчице объяснишь, что он не имеет силы залезть в чужую голову и раскопать там ответы на интересующие его вопросы? Для этого им с Чонгуком как минимум нужно поговорить наедине. И Ким хотел. Момент уличить не получилось.       — Проводишь ревизию моей мусорки? — с порога усмехнулся Чонгук, проходя в кабинет.       Омега вздрогнул, фокусируя взгляд на корзине, в которую уставился, даже не заметив.       — Раздумываю над тем, как у тебя не остановилось сердце, пока мы трахались? Пить столько кофе… — он прервался, отвлёкшись на вошедших следом коллег Чонгука.       Альфа бросил на него прищуренный взгляд, занимая место подле своего стола, поскольку Тэхён по-прежнему сидел на его кресле.       — Я бы и троих осилил, — понизив тон, произнёс Чон. Его слова растворились в общем шуме кабинета.       — Три меня? — вздёрнул бровь Тэхён, заставив альфу задуматься.       — Нет, будь это три тебя, я бы свихнулся, — Чонгук поджал губы в притворной досаде, силясь не засмеяться.       — Господин Ким, — голос со стороны прозвучал неожиданно громко.       Омега поднял глаза на высокого мужчину, и убаюканная компанией Чонгука бдительность вмиг пробудилась, настороженная пристальным взглядом. Даже на мгновение забыть о том, что он находится здесь не на правах желанного гостя, было бы непростительной ошибкой. — Лейтенант Ли Тэгён, прошу вас пересесть за мой стол для дачи показаний.       Тэхён заметил, как на секунду напряглись желваки на скулах Чонгука. Высокий альфа лет тридцати с щенячьими глазами и лисьей улыбкой смотрел на Кима с каким-то странным задором, заставляя с подозрением покоситься на занявших свои места офицеров. Те усердно изображали занятость, но от Тэхёна не укрылись вороватые взгляды, брошенные в его сторону.       С опасением пересев за стол у самого окна, омега элегантно скрестил ноги и невольно задел взглядом испещрённую вопросительными знаками маркерную доску в центре кабинета, которую заполнял один из полицейских. Впрочем, тот быстро понял свою оплошность, развернув её чистой стороной.       — Сочувствую, — Ким повернулся к севшему напротив Тэгёну.       Глянув на Тэхёна из-под бровей, альфа продолжил листать страницы своего блокнота.       — Что вы имеете в виду?       — Вы потратили столько времени, обыскивая мои клубы. И всё только ради того, чтобы обстоятельства показали, что я вам не врал.       — Обстоятельства? Определение личности торговца — заслуга сержанта Чона.       Медленно обернувшись, Тэхён наткнулся на нечитаемый взгляд антрацитовых глаз.       — Что это значит?       Надеясь получить ответ от альфы, он вновь услышал голос лейтенанта:       — Ранее следователь Чон установил на территории вашего клуба звукозаписывающее устройство. И Ким Сокджину очень не повезло совершить телефонный звонок в радиусе его работы.       — Вот оно что, — усмехнулся Тэхён. Чонгук не отводил от него молчаливого взора, но омега готов был поклясться, что в его глазах не мелькало ни грамма раскаяния.       «Коп до мозга костей».       — И что же было на записи?       — Это конфиденциальная информация, и мы не имеем-       — Нет смысла утаивать, — перебил коллегу Чон, и Тэхён проследил за тем, как, несмотря на грубое нарушение субординации, лейтенант Ли устало закатил на него глаза. — Господин Ким официально признан потерпевшей стороной. Он знает своих работников гораздо лучше нас. Возможно, прослушивание записи натолкнёт его на мысль о том, на кого работал подозреваемый. К тому же, здесь налицо наличие у дилера личных мотивов. В ваших же интересах рассказать следствию всё, что вам может быть известно, господин Ким.       Чонгук откинулся на спинку стула, дежурно дёрнув уголком губ.       — Хорошо, — вздохнул Тэгён, махнув рукой одному из младших офицеров: — Хисын, включи нам запись.       И как бы Тэхён ни старался над сохранением сдержанного равнодушия, стоило раздаться первому шуму, как он невольно подался вперёд.       — Чон здесь. Он поднялся к Тэхёну, и, похоже, это надолго, — Сокджин говорил полушёпотом, но даже так все сидящие в кабинете могли чётко расслышать его слова. И тут до Тэхёна дошло.       Они всё знали.       Поведение Чонгука при обыске клуба, его вещи, впитавшие в себя аромат омеги. А теперь ещё и эта запись, не оставляющая никакого места для фантазий. Все присутствующие, очевидно, уже слышали её ранее, а значит были в курсе их с Чонгуком связи.       Последний сосредоточенно вслушивался в аудиофайл, никак не реагируя на его непосредственное содержание.       — Я здесь только первый день, разве это не подозрительно?       — …       — Ладно. Камеры точно в отключке?       — …       — Постараюсь. Не дави на меня! Я помню про сроки.       — …       — Они идут.       На этом разговор обрывался.       Словно в замедленной съёмке, Тэхён поднял глаза на Чонгука. Омегу не волновали косые взгляды. Он давно не тот робкий и наивный мальчик, который смущается низменных потребностей своего тела, а потому повышенное внимание к собственной персоне лишь добавляло баллов в копилочку его нелюбви к полиции. В кабинете присутствовали оба, но до Чонгука никому не было дела, все взоры были обращены к омеге, мишени куда более лёгкой для общественного осуждения.       Тэхён же смотрел только на альфу. Пытался прочитать его по глазам, угадать по движению ресниц. Но Чонгук был непоколебим. Он скептично глянул на застывших в ожидании коллег, заставив тех смутиться.       — Какие-нибудь мысли? — спросил, повернувшись к Тэхёну.       Омега нервно усмехнулся.       — Никаких.       — Подумай, может, вспомнишь что-нибудь. Его явно торопили. У вас планировались какие-то мероприятия?       Тэхён мотнул головой.       — Почему не побоялись подкидывать в его первый рабочий день?       — Скорее всего, посчитали, что так подозрений, наоборот, будет меньше. Если бы у нас не было записи, на новичка подумали бы в последнюю очередь. Слишком абсурдно. К тому же, кому-то было важно, чтобы наркотик попал именно ко мне, — с нажимом произнёс Чон.       — Намекаешь на то, что за нами следили? — спросил Ким, отрешённо глядя в одну точку и усиленно пытаясь вспомнить что-нибудь, что выбивалось бы из привычной картины его безликих будней.       — Не факт. Но они явно догадывались, что я появлюсь там снова.       — Это может быть кто угодно! — чересчур резко высказался омега, вновь поддаваясь волнению. — Тебя видел почти весь персонал, любой из них мог сливать информацию.       — Джису общался с кем-то из них? Возможно, был с кем-то знаком?       — В тот день я видел его не больше получаса. За это время он ни с кем не контактировал. В остальном — понятия не имею.       — Как он попал к вам? — вмешался в диалог лейтенант Ли.       Тэхён скривился. Умей он перематывать время, — прирезал бы Джису, пока был такой шанс.       Почувствовав, как медленно выходит из себя, омега раздражённо дёрнул челюстью.       — Это была моя инициатива. Я знал Джису ещё со времён его работы в модельном агентстве Кан Чонсока. Когда искал работника на должность хостес, вспомнил о нём и предложил перейти ко мне на более выгодных условиях.       Чонгук прищурился.       — Как вы познакомились?       Безусловно, все члены следственной группы догадывались о том, кем на самом деле был Ким Сокджин. Имя Чонсока было довольно известным в полицейских кругах, а нюансы работы хостес в клубе Тэхёна — более чем очевидными. Потому что любой, кто хоть сколько-нибудь наделён властью, должен был выжечь свою наивность с корнем, прежде чем к ней прикоснуться. Кадрам, которых готовили к службе в органах главной власти, эту наивность удаляли так же, как ребёнку удаляют молочные зубы: резко и без обезболивающего. Чтобы взрастить на месте пульсирующей раны чёрствость и воспитать из легковерных, мечтательных курсантов безропотных слуг, которые выполнят всё, что прикажут, без оглядки на справедливость. Потому что мир давно истлел и пропитался гнилью. И пусть закон остался прежним, под его эгидой нашлись те, кто превратил раболепный страх в орудие, стремясь сделать свою жизнь в этом мире как можно удобнее. Полковнику, например, было удобно получать за своё молчание деньги. Он зарабатывал на этом гораздо больше, чем мог получить, честно борясь с отравляющей общество проституцией. И поэтому никто из смотрящих на Тэхёна альф не сказал ему и слова, когда он честно ответил:       — Время от времени я пользовался его услугами.       Лишь один из них источал явное недовольство. Но и его источник крылся не там, где Тэхён преступил закон.       — Всё ещё пользуешься? — едко уточнил Чон.       — С недавнего времени нашлась неплохая альтернатива.       На этот раз Чонгук усмехнулся. Тэхён же едва заметно выдохнул, убедившись, что подобный комментарий в присутствии коллег не был воспринят в штыки. Альфа в целом выглядел довольно спокойно, не брезгуя их связью и не спеша возвышать себя за счёт положения омеги. Волчица внутри Тэхёна удовлетворённо виляла хвостом.       Немые переглядки прервало тактичное покашливание со стороны лейтенанта.       — Вам не поступало никаких угроз в последнее время? Может, были какие-то конфликты?       — Разве что немного испортились отношения с Кан Чонсоком. Альфы не умеют принимать поражения, — оскалился Тэхён, оставив при себе мысль о том, что…       «Не все».       И это осознание грело душу, в то время как ревностный взгляд Чонгука грел теплолюбивое эго.       — У меня много конкурентов и ещё больше тех, кто наверняка был бы не против подпортить мне жизнь. Однако никаких предпосылок к этому я не заметил.       — Составишь список, — бескомпромиссно заявил Чон. — Мы должны проверить всех, у кого мог быть мотив.       Лейтенант Ли согласно кивнул, протянув омеге чистый листок.       — Давайте сразу второй, — обворожительно улыбнулся Ким, под вопросительные взгляды щёлкая одолженной ему ручкой.       

🧊

             Тэхён толкнул стеклянную дверь, и свежий утренний воздух сразу ворвался в лёгкие.       Омега застыл на ступенях, прикрывая глаза, ощущая, как ночная усталость постепенно растворяется в трели рассвета, а все проблемы остаются за спиной, в здании полиции, где они провели последние несколько часов. Только сейчас, расслабив затёкшие плечи, Тэхён осознал, насколько всё это время был напряжён.       Он размеренно дышал, и в моменте казалось, что мир вокруг наконец замедлил свой ход. Даже шум ранних машин был каким-то далеким, почти сонным, отчего омегу тоже начало затягивать в дрёму.       Лёгкие облака, окрашенные в золотистые оттенки, медленно плыли по небу, а солнце, ещё только поднимавшееся, не успело рассеять туман, и его лучи были мягкими, как несмелое прикосновение после долгого отсутствия.       Тэхён вздрогнул, ощутив его на своей щеке. Он распахнул глаза, устремив взгляд на Чонгука, который, кажется, не собирался отнимать протянутую руку.       Альфа вышел следом. Шагнув в предрассветную прохладу, он будто влекомый невидимой связью оказался максимально близко, наслаждаясь тем, как тёплый ветер обволакивает их обоих. Чонгук не сказал ни слова, просто стоял рядом, вглядываясь в горизонты, где свет только начинал расползаться по земле. А потом в голове словно что-то щёлкнуло, запечатлевая вид разморенного солнцем Тэхёна, и рука сама потянулась к медовой коже, что буквально сияла, предоставленная утренним лучам.       — Знаешь, на кого ты сейчас похож? — хриплым от затянувшего молчания голосом спросил Чонгук, не нарушая сокровенной тишины, которую вряд ли можно было застать по прошествии рассветного часа.       — На кого же? — поинтересовался омега, незаметно втягивая аромат с чужого запястья. Думая, что незаметно. На красивом лице, будто поцелуй солнца, вспыхнул лёгкий персиковый румянец, делающий его ещё привлекательней в глазах одного следователя.       — На совёнка, — усмехнулся альфа. — Маленького и взъерошенного.       — Почему ты всё время сравниваешь меня с птицами? — деланно негодовал Тэхён, лишь сильнее прижимаясь к руке, что не переставала оглаживать пылающую щёку. Этот незамысловатый жест был тем, в чём он так нуждался на заре бессонных суток, и отказываться от него не представлялось разумным.       — Неужели никто не говорил тебе, что ты на них похож? Твои глаза. — Заинтересованный, Тэхён распахнул ресницы, чтобы тут же замереть диким тушканчиком в свете огненных лучей. Сердце сбилось с ритма от внезапно просочившейся в диалог проникновенности. — Их взгляд, когда ты злишься. Даже нос. — Чонгук показательно щёлкнул по загнутому кончику. — Вылитая птичка. Правда, в обычное время скорее гарпия. Кстати, ты знал, что у этого вида самки гораздо сильнее самцов?       Ким фыркнул от смеха. Занятная аллегория.       — Откуда столько познаний?       — В школе за дополнительные занятия начисляли баллы в личный рейтинг, — пояснил Чон. — Родители наседали на меня с этим, так что я взял и вступил в кружок орнитологии.       — Да ладно? — улыбка омеги пускала по стенам здания солнечных зайчиков.       — Ага. Отец, когда узнал, приказал мне не позориться и пойти на борьбу, но я назло ему целый год ошивался в кабинете биологии, изучая птиц. Потом, правда, меня начали за это дразнить, и на бокс всё-таки пришлось записаться.       Тэхён устало ткнулся лбом в крепкое плечо, беззвучно содрогаясь от смеха. Сам того не замечая, льнул к альфе, совсем изголодавшись по трепетным прикосновениям, которыми его щедро одаривали, поместив ладонь на макушку и ненавязчиво перебирая пряди.       — Поразительно, — пробормотал куда-то в ткань чёрной футболки.       — Тэхён, — тон Чонгука сделался серьёзным.       — Мм?       — Я могу заехать к тебе вечером? Мне кажется, нам есть что обсудить.       Омега в его руках ненадолго застыл, а после отпрянул, испуская тихий сдавленный вздох.       — Да, ты прав. Дашь свой номер? Я скину адрес смс-кой.       Он достал из кармана брюк телефон и записал несколько цифр, после чего открыл приложение такси, вызывая бизнес-класс.       — Тогда до вечера? — произнёс альфа, когда из-за поворота показался нос лакированного мерседеса.       — До вечера, — заторможенно кивнул Тэхён.       Чонгук на это коротко улыбнулся. У него, разумеется, были и адрес, и номер телефона, но сонный омега едва ли задумывался об этом, а Чону чужая забывчивость только на руку. Пусть лучше у Тэхёна будет забит его номер. Им всем от этого будет спокойнее.       Альфу не покидали мысли о том, что с виду сильный и непреступный, Ким был не прочнее тончайшего стекла, закалённого временем и жестокостью коснувшихся его людей. Людей настолько грязных, что невозможно прожить среди них, не замаравшись.       Вернувшись в кабинет, Чонгук сразу же сел за свой компьютер. Ввёл логин и пароль, открывая централизованную базу данных и первым делом отправляя запрос. Пока альфа выжидающе пялился в экран, пальцы без остановки крутили непонятно откуда взявшийся карандаш, который был опознан как свой только по сколам краски на искусанном кончике.       Спустя пару минут на экране высветилось фото, служившее неопровержимым подтверждением терзающим Чонгука мыслям. Пролистав вниз, он открыл самый первый документ. «Статья 297. Изнасилование». «Потерпевший: Ким Тэхён, омега, 15 лет».       Непрочный деревянный корпус хрустнул, вгоняя в ладонь альфы мелкие занозы.       Просто немыслимо. Чхве Гёнхо — альфа, 46 лет. Природный аромат: сок плодов граната. Ранее неоднократно подозреваемый в сексуальном насилии и торговле наркотиками, он переехал из Сеула в Пусан после первого судебного разбирательства и на какое-то время затерялся, чтобы спустя несколько лет засветиться в документах полиции как участник организованной торговли наркотиками. Это было его первое дело спустя годы затишья. Позже он стал мелькать в полицейских отчётах всё чаще, но его причастность оспаривалась, не достигая того уровня, когда бы в наказание полагалось нечто крупнее шестизначного штрафа или условного срока.       В руки Чонгука его дело попало в 2021-м. Альфа хорошо запомнил этот день…

22 апреля, 2021 год

      — Чонгук! — капитан перехватил его у кофейного автомата, пока Чон пытался самоуничтожиться убойной дозой американо. — Ты не занят? Отлично. Шустро в мой кабинет.       Хан Ынхо был тучным мужчиной с лысой макушкой и стратегическим запасом конфет в каждом углу своего кабинета. Альфа всегда излучал неуместный для занимаемой должности позитив и души не чаял в младших сотрудниках. Стоило им переступить порог кабинета, как он вновь обернулся к Чонгуку:       — Чай будешь? Я с утра такие эклеры купил, м-м. — Капитан прикрыл глаза, блаженно жмурясь. — Вкуснотища. Последние остались, — предупредил, подчёркивая собственную щедрость.       — Нет, спасибо, сэр.       — Не хочешь? Ну и правильно. Тебе ещё наркобарона ловить, нужно сохранять физическую форму.       — Простите? — Чонгук был уверен, что сказанное ему послышалось.       — Что, интересно? — усмехнулся Ынхо, доставая из шкафчика кружку и кивая возбуждённому альфе в направлении стола. — Вон, посмотри.       Сделав пару шагов вглубь кабинета, Чон попытался как можно сдержанней открыть папку с документами. Взгляд сразу упал на знакомое имя, указанное на первой странице.       — Чхве Гёнхо? Он ведь уже проходил у нас по делу.       — И не только у вас. Последнее крупное дело расследовала группа лейтенанта Кима, но на этот раз я хочу, чтобы им занялись вы.       — Но… Почему вы говорите это мне? Лейтенант Квон знает о распоряжении?       — Узнает, загляну к вам после трапезы, — ответил капитан, садясь за стол и открывая коробку с эклерами. — Ты смышлёный парень, Чонгук. Сам посуди: сколько ты у нас работаешь? Третий год?       Чон кивнул.       — Ну вот. А уже до старшего сержанта дослужился. И я хочу дать тебе возможность шагнуть ещё дальше. Если проявишь себя в этом деле — гарантирую повышение, — закончил серьёзно, прекрасно представляя, как сильно поспособствовал поднятию мотивации и без того активного парня.       — Спасибо, сэр! Я буду стараться. — Согнувшись в низком поклоне, Чонгук чувствовал себя способным сдвинуть горы. Он едва ли мог предположить, что спустя ещё три года усердной работы расшибётся об их подножье, окрылённый покорёнными высотами.

13 марта, 2024 год

      Чонгук сидел на жёстком металлическом кресле, уперевшись локтями в колени и безжизненно глядя на носки начищенных туфель. Приёмная комната, предшествующая переговорной, была серой и безжизненной, если не считать стоящих на подоконнике цветочных горшков. Холодные стены с деревянными рамками словно поглощали весь проникающий в неё свет, делая узкое пространство ещё более давящим и заставляя тревожное ощущение безнадёжности поселиться где-то под рёбрами. В воздухе застыли тяжёлый запах пыли, канцелярского клея и человеческого напряжения, впитавшегося в грязно-серые обои.       Слушание дисциплинарной комиссии длилось около часа, и Чонгуку уже дали сказать своё слово. Всё, что он мог, — это дать максимально подробное объяснение собственным действиям и ждать, пока его судьбу решат за него.       Сняв с головы фуражку, Чон нервным жестом поправил тёмные волосы и одёрнул ворот рубашки. По виску неприятно скатилась капля пота. Парадная форма сковывала движения. Было жарко, и виной тому была не столько духота, царившая в комнате, сколько удушающее волнение. Даже странно, насколько неуютно Чонгук чувствовал себя теперь, когда всё, что он мог сказать, уже было сказано. Казалось бы, самое сложное позади, но ожидание заставляло его сердце сжиматься куда сильнее, чем сама мысль о наказании.       Альфа знал, что отец как мог поспособствовал его делу, но именно это делало ситуацию ещё унизительнее. Его помощь приправляла блюдо из горечи и сожалений крошкой терпко пахнущего стыда, который Чонгук носил с собой уже которые сутки. Справедливости ради, он не планировал прятаться за спиной влиятельного родителя. Но, как уже выяснилось, справедливость сосёт, если борьба за неё хоть сколько-нибудь выходит за рамки привычной системы.       Какой приговор ждал Чонгука за этой дверью? Отстранение? Увольнение? Перевод? Предположить было сложно. Привыкший быть тем, кто отправляет людей на скамью подсудимых, Чон впервые почувствовал себя на их месте.       Он поднял взгляд на старые настенные часы, стрелки которых неотвратимо двигались вперёд. Их тиканье раздражало, как чужое дыхание, наждачкой скребущее по перепонкам в полной тишине.       Дверь кабинета хлопнула. Вышедшая из него женщина-секретарь мельком глянула на Чонгука. Взгляд был коротким, почти сочувствующим, но на контрасте с этим оставлял в душе длительное и крайне мерзкое послевкусие — он всё ещё был объектом для обсуждения. И хотя в характеристике альфы ещё со времён полицейской академии числились такие качества, как упёртость и приверженность делу, в этот раз почти каждый, кто был знаком с Чонгуком лично, считал, что лейтенант перегнул.       Да, именно лейтенант. За три года работы над делом Чхве Гёнхо Чонгук всё-таки добился повышения. Это дело могло стать громогласным триумфом в его стремительной карьере. Если бы не стало провалом.       Чонгук много раз возвращался мыслями к тому вечеру. Что подтолкнуло его действовать настолько безрассудно? Жажда победы или страх упустить первый за несколько месяцев шанс поймать того, кто так хорошо скрывался? Если бы Чон был при исполнении или хотя бы вызвал наряд, задержание могло пройти успешно. Собранных доказательств, конечно, было мало, но показания пособников могли стать последним, после чего Гёнхо отправился бы на суд и в этот раз точно не вышел бы оттуда без конвоя.       Но в тот момент ни обстоятельства, ни время не были на стороне Чонгука.       Сидя с друзьями в китайском ресторане, он совершенно случайно подслушал разговор в одной из приватных комнат. Распознать участников было несложно — полупрозрачный тюль традиционно красного цвета служил достаточно слабым ограждением. Однако его интерес привлёк нежелательное внимание, и Чонгуку пришлось реагировать инстинктивно.       Гёнхо узнал его сразу. Не мог не, ведь Чонгук, будучи ведущим следователем по делу, не раз обещал засадить ублюдка за решетку, на что тот лишь ухмылялся, вновь и вновь выходя сухим из смердящей затхлостью воды. И, естественно, ни Гёнхо, ни обсуждающие с ним сделку китайцы не планировали сдаваться без боя. Большинству удалось уйти, но с оставшимися завязалась драка. В суматохе Чонгук успел ранить Гёнхо осколком разбитой тарелки. И всё это только для того, чтобы, доставив того в полицию, столкнуться с поджидающим их адвокатом, который заявил о неправомерности задержания.       Все последующие споры были бессмысленны. Юрист, работающий с Гёнхо, добился того, чтобы Чонгука привлекли к ответственности за злоупотребление властью.       Проведя рукой по затылку, альфа откинул голову, закрыв глаза. Он привык к давлению, привык к опасности, но в этот момент Чонгук чувствовал себя безоружным. Это было хуже, чем погоня или драка — в них всегда было понятно, где враг и что делать. Впрочем, в этот раз лицо врага не было скрыто тоже. Напротив Чонгука с возведённым на вытянутой руке пистолетом стоял он сам.       В голове возник вопрос: не слишком ли дорого ему обошлась жажда правосудия?       Внезапно дверь кабинета со скрипом открылась. Звук вырвал Чонгука из мыслей. Он тут же выпрямился, переводя взгляд на мужчину, который вышел первым. Один из членов комиссии, с седыми висками и строгим выражением лица, держал в руках папку с его делом.       Чонгук вдохнул глубже, призывая себя к спокойствию. Ни к чему было падать в чужих глазах ниже. Что-то подсказывало, что дна у этой ямы могло не быть.       — Лейтенант Чон, пройдите.       Голос старшего по званию был ровным и бесстрастным.       Альфа поднялся, чувствуя, как под напряжёнными мышцами гудит кровь, и на секунду задерживаясь, прежде чем шагнуть в неизвестность.       Он не стал садиться, оставаясь стоять у стола, пока один из офицеров не указал ему на свободное место. Взгляд скользнул по лицам присутствующих. Почти все они, кроме председателя комиссии, были знакомы. Все они так или иначе знали Чонгука, а он, в свою очередь, знал их. Но этого было недостаточно, чтобы кто-то из присутствующих захотел его спасти.       — Лейтенант Чон, — начал председатель, пожилой офицер с усталым выражением лица, — мы тщательно рассмотрели все обстоятельства вашего дела. Превысив свои полномочия и нарушив процессуальный кодекс, вы привлекли широкое внимание общественности. — Скулы Чонгука натягивали кожу. Его лицо, мелькающее в репортажах СМИ, стало неприятным бонусом ко всему тому дерьму, с которым он столкнулся. — После пристального анализа было принято решение, что наиболее справедливой мерой наказания было бы увольнение. Однако, принимая во внимание ваши прежние заслуги, в том числе ключевую роль в расследовании дела Чхве Гёнхо, а также многолетнюю службу вашей семьи на благо государства, комиссия смягчила вердикт. Вместо увольнения вы будете переведены в другой отдел с понижением в звании. Ваш новый ранг — старший сержант.       Чонгук едва заметно кивнул. Никаких эмоций. Ни ярости, ни разочарования. Ничего. Он слышал это решение в своей голове ещё задолго до того, как его озвучили вслух.       Понижение. Это было неизбежно. Но наперекор осознанию холод липкого разочарования обмазал органы изнутри. Чонгук почувствовал себя лишённым чего-то важного, как если бы из него вытащили собственную сущность.       — Мы надеемся, что этот шаг поможет вам исправить свои ошибки, — продолжал председатель.       Чонгук, не поднимая головы, мрачно подумал о том, что никакие «ошибки» не привели бы к такому повороту, если бы в их обществе порядок играл немного большую роль, чем подмоченный имидж. Если бы на угрозы адвоката об общественном скандале служба внутренней безопасности признала основания для задержания достаточными, хотя бы потому, что в ресторане наверняка должны были найтись неопровержимые улики вроде небольшого запаса наркотиков. Но что такое репутация безымянного лейтенанта против репутации целой структуры? Проще замять конфликт, сослав Чонгука куда подальше, чем разбираться с жаждущими зрелищ журналистами.       — Так точно, господин, — ответил Чон тихо, сдерживая голос, чтобы не выдать ни малейшей ноты протеста.       Взгляд скользнул через стол. Капитан Хан смотрел на Чонгука с тяжёлой решимостью. Чужое разочарование стало неподъёмным грузом на закалённых военной выправкой плечах.       Капитан Хан Ынхо был не просто начальником. Он был человеком, вложившим в младшее поколение свою искреннюю веру. Тем самым наставником, о котором мечтает каждый курсант, поступающий на службу в полицию с желанием перенять бесценный опыт.       — Знаешь, Чонгук, иногда самым сложным испытанием на пути к истине становится момент, когда нужно признаться в том, где ты ошибся, — произнёс капитан, когда они покинули стены кабинета. — Я верю, что этот переход станет для тебя возможностью начать всё заново.       Верил до последнего.       Мужчина не поднял глаз, боясь обидеть Чонгука высеченной в них жалостью, но альфа всё равно слышал её в натянутом до скрипа голосе.       — Простите, что подвёл вас, — склонившись в девяносто градусов, Чон ощутил слабые похлопывания по габардиновой ткани пиджака.       Вернувшись домой, Чонгук нашёл отца сидящим на потрёпанном оранжевом диване перед телевизором. В гостиной привычно пахло свежесваренным супом, к которому примешался запах стоящих на журнальном столике нарциссов. С кухни выглянула мама.       — Чонгук-и, уже вернулся? Иди мой ру-       Не дав женщине договорить, Чонгук опустился коленями на ковёр и, сложив перед собой руки, коснулся их лбом в почтительном поклоне.       — Спасибо.       Взгляд отца не выражал ни гнева, ни одобрения. Просто тишина. Это был тот самый взгляд, который Чонгук знал с детства. Безжалостно ясный и строгий. Альфа испытывал его на себе каждый раз, когда вместо того, чтобы учиться защищать себя, возвращался домой с новой лекцией про птиц или когда во время учёбы заграницей долгое время не брал трубку, заставляя мать волноваться. Отец никогда не ругал Чонгука за оплошности. Его глубоко посаженные глаза говорили за него. И поэтому теперь Чонгуку не требовалось смотреть в них, чтобы узнать, что он там увидит. Вместо этого он смотрел в пол, обводя по контуру многолетнее пятно от краски на бабушкином ковре и пытаясь сглотнуть тошнотворный ком горького сожаления.       Разочарование коллег на его плечах стало пылью по сравнению с тяжестью взваленной на себя вины.

end of flashback

      Глядя на фотографии со следами побоев на хрупком теле, Чонгук желал разорвать Гёнхо голыми руками. Едва утихшая ненависть к этому ублюдку вспыхнула в нём с новой силой, готовясь захватить каждый уголок чонгукова сознания.       — Какая же, мать вашу, ирония.       — Что? — проиграв в схватке заевшему принтеру, сидящий за соседним столом Хисын скосил на Чонгука глаза.       — Ничего.       Расплескавшаяся в крови ненависть столкнулась со встречным потоком из яда самобичевания. Одна лишь мысль о том, что в его руках был шанс наказать Гёнхо за всю боль, причинённую юному омеге, вызывала в Чонгуке жар и желание биться головой об стену. Собственная глупость теперь казалась альфе, как чёрный по белому, очевидной и непростительной.       Однажды о ней узнает и Тэхён. Чонгуку оставалось лишь надеяться, что омега, как всегда, будет с ним не согласен.

🔥

      Спустя пару часов в кабинете вновь появился Хосок. Он подошёл к столу Тэгёна, оставляя на нём листок.       — Спец по технике сказал, что изменения в работе камер были внесены с компьютера Ким Тэхёна. Тот, кто получил к нему доступ, неплохо наследил. Адрес мы уже вычислили, вот ордер. С вами поедет пара ребят из отдела киберпреступлений, они могут забрать его после допроса.       — Скорее всего, с ним тоже связывались напрямую. Если нам повезёт, он выведет нас на дилера, — решительно кивнул Чонгук, поднимаясь со своего места.       — Вот именно, — выделил капитан. — Повезёт. Если он понял, что проебался, то наверняка уже покинул пределы города. Поторопитесь, — он обвёл альф строгим взглядом.       — Да, сэр! — отозвались синхронно.       — К вечеру жду отчёт на почте.       Район, в который альфы прибыли к обеду, не отличался гостеприимством. Короткий ливень прибил пыль, пропитав воздух влажностью и озоном, но в переулках всё ещё стоял тяжёлый запах перегретого за день асфальта, сырого бетона и прелых коробок, разбухших от влаги у мусорных баков.       Чонгук сидел на заднем сиденье полицейского фургона, изучая данные на планшете.       Кан Кихён, омега, 27 лет, закончил факультет программирования. Альфа нахмурился. Если его услуги востребованы, то почему не нашёл жилье в более привлекательном месте? Среди общей информации не было ничего подозрительного, помимо пары крупных транзакций за пару дней до и после событий в ночном клубе. Объект действовал осторожно, но этого оказалось недостаточно.       — Чонгук-а, ты же знаешь, как важны подробности в рапортах? — протянул Тэгён, медленно разворачиваясь к нему.       — Конечно, хён, — невозмутимо кивнул Чонгук, не отрываясь от экрана. Скромно надеялся, что от него отстанут, но Ли продолжил:       — И кто у нас самый ответственный в команде?       — Ты?       Тэгён фыркнул.       — Хорошая попытка. Ты.       — Ты, по-моему, перепутал. Я был самым ответственным в прошлый раз.       — О, наверное, я и впрямь ошибся. Видимо, хорошая характеристика была нужна кому-то другому. Предложу Санбому, — он бесстыдно улыбнулся.       — Грязно играете, лейтенант. Как насчёт «камень, ножницы, бумага»? — предложил Чон, вытянув сжатый кулак.       — Серьёзно?       — Так будет честно.       — Ладно. Но только один раз. Без пересдач.       — Идёт.       — Камень… ножницы… бумага!       Чонгук выставил ножницы.       Тэгён — бумагу.       На секунду в комнате повисла тишина.       Чонгук медленно ухмыльнулся. Тэгён с показной трагичностью откинулся назад, обхватывая рукой подголовник сиденья.       — Я старший, ты должен мне уступить, — пробормотал он. — Где твоё уважение, а?       — Я уважаю равенство, хён, — Чонгук сочувствующе похлопал Тэгёна по плечу.       — Проверка связи. Группа «А» готова. Как слышно? — раздался голос по рации.       — Отлично.       Чонгук убрал планшет и, надев тактические перчатки, вышел из машины. Их напарники — двое оперативников из отдела киберпреступлений — уже заняли позиции у подъезда. Дом был старый. Четыре этажа, облупленные стены и явно протекающая крыша, соединённая с соседним домом паутиной чёрных проводов.       — Заходите тихо. — Чонгук бросил взгляд на старшего в группе «А». — Цирк не устраиваем. Вошли и вышли.       Железная дверь скрипнула. Чон шёл впереди, внимательно вслушиваясь в ругань и шум телевизора, просочившиеся в пространство первого этажа. За годы службы ему нередко приходилось бывать в подобных домах. Любой шорох в них непременно становился достоянием общественности.       Остановившись у квартиры под номером 202, альфа замер.       Слишком тихо.       Жестом приказав остальным покинуть поле видимости, он нажал на дверной звонок, но из-за хлипкой двери не донеслось ни звука. Ну конечно. Разве можно было всерьёз ожидать, что в месте, где гости вместо пирога приносят с собой кастеты, хоть один звонок окажется рабочим?       Стук тоже не принёс результата, однако стоило Чонгуку нажать на дверную ручку, в квартире послышался глухой звук упавшего предмета, а за ним — торопливые шаги.       — Дерьмо. Он понял.       — Ломаем! — коротко бросил Чонгук.       Дверь распахнулась с треском. В тот же миг фигура в тёмном худи метнулась к балкону, слегка путаясь в разлетающихся от сквозняка шторах.       — Стоять! — выкрикнул Чон, но омега не остановился.       Кихён вскочил на перила, явно намереваясь прыгнуть вниз. В голове Чонгука за доли секунды возникла планировка, согласно которой парень должен был приземлиться на крышу пристроенного магазина. Короткая задержка с их стороны — и он уйдёт во дворы. Раствориться в узких переулках, где полиция ни за что не сможет сориентироваться.       — Стреляй! — голос альфы-оперативника оглушил Чона на правое ухо.       Перелетев через кухонный стол, Чонгук буквально в последний момент схватил Кихёна за капюшон, рывком возвращая назад в квартиру. Тот вскрикнул, инстинктивно махнув рукой, чтобы за что-то зацепиться, но потерял равновесие и рухнул прямо на пол.       — Чёрт! — омега попытался отползти, но напарник Чонгука уже был сверху.       Он резко перевернул его на живот, прижимая затылок к полу и больно выкручивая запястье, отчего парень под ним заскулил, бесконтрольно ударив ногой по кафелю.       — Полегче, — осадил Чон, мельком глянув на то, как ребята выносят из комнаты технику. — В тебе три его веса, куда ты давишь, блять!       Кибероперативник скосил на альфу недовольный взгляд, послушно приподнявшись. На тонких запястьях поперёк взбухших вен захлопнулись наручники. Беглец тяжело дышал, его лицо, наполовину скрытое капюшоном, блестело от пота.       — Ты даже не представляешь, сколько проблем себе создал, — припугнул опер, крепко удерживая того за наручники.       Парень что-то пробормотал, но голос дрожал так сильно, что разобрать его блеющий лепет не представлялось возможным.       Шагнув ближе, Чонгук провёл руками по бросившимся в глаза карманам на выцветших джинсах. Он тяжело выдохнул, ощутив под пальцами крупную испуганную дрожь. Никто в здравом уме не находит удовольствия в чужом страхе. И Чонгук уж точно не хотел быть его источником, но в такие моменты ему приходилось напоминать себе о том, что первобытный страх, всегда читающийся в их глазах, — не его вина. Ведь он — лишь отражение наказания за выбор, который человек когда-то сделал самостоятельно.       Вытащив на свет металлическую флешку, Чонгук заинтересованно вздёрнул бровь. Кихён смотрел на него океанами слёз и словно уменьшался в размерах под куполом накрывающей паники. Некстати, но альфа вспомнил о Тэхёне. Точнее, о его взгляде, распиливающем Чонгука заживо при любом намёке на обвинения. Кажется, даже находясь в такой ситуации, Ким скорее отгрыз бы ему руку, уничтожив улики, чем согласился сознаться.       Подавив неуместную улыбку, Чонгук произнёс:       — Кан Кихён, вы задержаны по подозрению в пособничестве преступной группе, занимающейся незаконной торговлей наркотиками, а также за взлом системы видеонаблюдения с целью содействия преступной деятельности. Ваши действия нарушают закон и подвергают вас уголовной ответственности. Вы имеете право молчать. Всё, что вы скажете, может быть использовано против вас в суде. Вы также имеете право на адвоката и один телефонный звонок.       — М-мне н-некому звонить, — едва слышно выдавил омега, не сдержав судорожного всхлипа. Сейчас будут слёзы.       — По прибытии найди врача, пусть даст ему успокоительное, — шепнул Чонгук Хисыну, когда они уже выходили из квартиры. Парнишка кивнул, поспешив вперёд, чтобы открыть для старших двери фургона.

🧊

      Водрузив пустой кофейный стаканчик на вершину башни из пяти таких же, Чонгук откинулся на стул, разминая затекшие мышцы шеи. Он уже два часа занимался составлением отчётов (которые Тэгён великодушно скинул на него под предлогом неожиданно нарисовавшейся встречи с информатором), а если учесть, что ничего важного они так и не узнали, то всё это было просто водой и массой потраченного времени.       От количества процессуальных актов и прочей документации рябило в глазах, и поэтому, когда в тишине опустевшего кабинета раздался звук стандартного рингтона, вырывая альфу из вязкого тумана собственных мыслей и лишая возможности к ним вернуться, Чонгук с чрезмерным стремлением схватился за телефон, не глядя принимая входящий вызов.       — Да? — он вернулся в прежнее положение. Голова расслабленно покоилась на спинке компьютерного кресла, а налитые свинцом веки сомкнулись, давая глазам передышку. Казалось, просиди Чон так ещё минуту, уснул бы, невзирая на подавляющий дискомфорт.       — Привет, — прозвучало немного лениво на том конце. — Занят?       Профессия Чонгука обязывала подмечать всё. Мягкие нотки в привычно бескомпромиссном тоне, негромкую музыку на фоне и высокий голосок, подпевающий какой-то песне. Юнги был не один, скорее всего, был не дома, и с вероятностью в 85,5% обладателем заурядного певческого таланта был Пак Чимин.       — Да, и ты, как хороший друг, обязан меня спасти.       — Тебе повезло, сегодня я в настроении побыть хорошим другом. — Да, Чонгук определённо угадал. — Хотел узнать, придешь ли ты на день рождения Тэхёна?       — Что? — Альфа открыл глаза и хмуро уткнулся в серые подтёки на потолке, как если бы эта информация свалилась на него прямо оттуда. — День рождения? Когда?       — Завтра.       — Мне он ничего не говорил.       Да и с чего бы? У них не такие отношения.       — Он никому не говорил. Сам не помнит. Но Мини сказал, что праздник всё равно будет.       — Мини? — протянул Чонгук, удивлённо вскинув брови. — Всё настолько серьёзно? Когда вы успели?       — Знаешь, не всем требуется три года, чтобы признаться в своих чувствах. Умные люди знают, что бриллианты всегда сверкают для кого-то. И если это не ты, — в динамике раздался глухой шлепок и смущённое «прекрати, ну что ты делаешь», — то на твоё место быстро найдётся какой-нибудь коллекционер.       Чонгук недобро сощурился.       — На что это ты намекаешь?       — Намджун сказал, что приедет. А ты?       Ещё немного, и у Чонгука раскрошатся зубы, настолько плотно в тот момент сжались челюсти. Иногда он ненавидел Юнги за то, что тот тоже умудрялся всё подмечать, при этом не имея к полиции никакого отношения, если не считать самого Чонгука и штрафов за езду в нетрезвом виде, время от времени приходящих ему на почту.       — Я приду, — получилось глухо из-за спёртого в груди воздуха.       — Вот и умница. Позже пришлю тебе адрес.

🔥

      Дверь в квартиру закрылась с негромким пищанием замка. Устало скинув с плеча ремешок сумки, Тэхён потянулся к выключателю, но так и не зажёг свет, засмотревшись на рассеянные лучи, стелющиеся по паркету. Почти рассвело.       Двигаясь по привычке, он двинулся в сторону ванной. Холодный свет от ламп резанул глаза. Избавившись от одежды, Тэхён без раздумий закинул её в корзину с бельём и, миновав душ, который успел принять ещё после спортзала, включил воду в раковине. Подушечки пальцев обожгло спасительной прохладой. Приложив их к щекам, он попытался смыть с лица удушающую тяжесть последних часов, но даже освежившись, не почувствовал и капли бодрости.       В сон клонило невыносимо. Наскоро заправленная кровать манила хрустом постельного белья, и Тэхён не видел смысла сопротивляться.       На подоконник опустились первые капли дождя. Невесомый ливень не захватывал небо тучами, позволяя утреннему свету распускаться в своём темпе и играть на стекле размытыми бликами. Распахнув окно, Тэхён на мгновение задержал взгляд на безлюдной улице: влажный город глубоко дышал, избавляясь от пыли и зноя ночи.       Упиваясь заполонившей комнату свежестью, омега опустился на кровать и, прежде чем сомкнуть зудящие от усталости веки, потянулся к телефону, чтобы отправить Чонгуку сообщение с адресом и временем встречи. Отчего-то Тэхён ждал её отчаянно-сильно. Совсем немного, но он надеялся, что ему удастся надышаться чужим ароматом на год вперёд и навсегда забыть про существование успокоительных.       Отложив смартфон на тумбочку, Тэхён устало раскинулся на подушках, но сон всё не приходил — ему не давали прохода кучкующиеся мысли. Вспоминалось всё: взгляды, слова, тон Чонгука. Тело было тяжёлым от усталости, но разум продолжал работать на полную катушку, не давая отключиться.       Монотонные удары капель по подоконнику были почти гипнотизирующими. Прикрыв глаза, Тэхён подумал о том, что, раз уж в их своеобразной войне наступило перемирие, было бы неплохо узнать альфу получше.

🧊

      Разлепив опухшие глаза, Тэхён сонно причмокнул, поморщившись от заливающего комнату солнца. Он чувствовал себя приятно отдохнувшим.       Дождь закончился, оставив после себя повышенную влажность и тонкий запах мокрой листвы. Омега лениво потянулся, ощущая, как атласная пижама приятно скользит по коже, и крутанул головой в сторону электронных часов.       17:14       «Чёрт».       До прихода Чонгука оставалось чуть меньше трех часов.       Наскоро приведя себя в порядок, Тэхён прошёлся по квартире, дотошно изучая каждый угол на предмет завалявшихся носков или фантиков от конфет. Мусора не обнаружилось, зато нашёлся розовый дилдо, которым омега спасался в последнюю течку. Помогало, если честно, так себе. На всякий случай перепрятав его из навесного шкафчика в ванной в свою комнату, Тэхён удовлетворённо кивнул.       Дело оставалось за малым. И самым травмоопасным. Но на фоне последних дней привычное чувство опасности немного утратило свой смысл.       Встав посреди кухни, Тэхён набрал Чимина. Тот ответил не сразу.       — Привет, — голос друга был странно запыхавшимся.       Ким недобро сощурился.       — Я что, снова позвонил тебе, пока вы трахаетесь? Это просто невыносимо! Может, уже составите какое-то расписание, чтобы я знал, когда я могу звонить тебе без угрозы пошатнуть свою психику?       — Эй, это было всего дважды! И я не виноват, что у тебя какая-то странная способность обламывать мне секс.       — Как будто мои звонки вас хоть раз останавливали.       — Тоже верно, — справедливо заключил Чимин. — Но сейчас вообще не попал. Мы тут кое-какие коробки таскаем… — Словно в доказательство издалека послышался голос Юнги, уточняющий, куда что-то нужно поставить.       — Не говори мне, что вы уже съезжаетесь. Я этого не переживу, — драматично выдохнул Тэхён.       — Нет, к такому мы пока не готовы…       — Под «мы» ты имеешь в виду себя и свою задницу?       — В том числе. Так зачем ты позвонил?       Тэхён замялся, неосознанно начав грызть ноготь на большом пальце. Признаваться в чём-то подобном было неловко…       — Я… В общем, хочу что-нибудь приготовить.       — Подожди. — Послышался шорох. Судя по всему, Чимин вышел в другую комнату, из-за чего фоновый шум стал тише. — Повтори. Ты хочешь готовить? Сам? Тебе всё-таки начали поступать угрозы?       — Да ну тебя. — Тэхён закатил глаза. — Мне просто нужно что-то… съедобное. И чтобы без жертв. Чонгук придёт через два часа.       — О… Тогда, может, просто закажешь что-нибудь и скажешь, что готовил сам? — предложил Чимин с угадывающейся в голосе невинной улыбкой.       — Если бы я хотел его впечатлить, то так бы и сделал, — фыркнул Тэхён. — Но я… хочу сам.       — Самостоятельно отравить полицейского и сесть в тюрьму?       — Айщ, ты собираешься мне помогать или нет?       — Хорошо, хорошо. Что есть у тебя в холодильнике?       Тэхён открыл дверцу и окинул взглядом содержимое: яйца, молоко, зелень, пара овощей и банка чего-то, что стоит там ещё со времён Корейской войны. Срок годности решили не проверять. В целях безопасности.       — Угу… — Чимин усмехнулся, будто видел всё это перед собой. — Либо ты готовишь яичницу, либо бежишь в магазин. Третьего варианта нет.       Тэхён вздохнул:       — Отлично. А есть у тебя советы, которые не заставят меня чувствовать себя полным кулинарным профаном?       — Да, — охотно откликнулся Чимин. — Закажи еду.       Тэхён закрыл холодильник и уставился на него с выражением лёгкого презрения.       — Не могу поверить, что из всех людей я позвонил именно тебе.       — Можешь позвонить госпоже Ким. Уверен, она будет рада узнать, что в тебе наконец-то проснулась тяга к готовке. Особенно, если она узнает, кто стал причиной появления в тебе Гордона Рамзи…       — Даже не вздумай заикаться об этом при ней. — Они оба помнили, чем закончилась последняя попытка его матери научить сына готовить. Тэхёну тогда было семнадцать. Он находился на домашнем обучении и от скуки решил испечь Джихёку на день рождения пирог по рецепту с Ютуба. В тот день не пострадал разве что кухонный стол, выполненный из огнестойкого керамогранита. Тэхён же с тех пор каждый день упражнялся в пользовании духовкой под присмотром матери и переносного огнетушителя. Собственно, с тех пор он и растерял желание учиться. Как бабка отшептала.       — Удачи не поджечь кухню!       Тэхён покачал головой и сбросил звонок. Похоже, без похода в магазин действительно не обойтись.

🔥

      — До свидания, — кивнув несущему вахту полицейскому, Чонгук направился к лестницам, на ходу небрежно закатывая рукава рубашки, в которую пришлось переодеться. На подземной парковке почти никого не осталось, лишь несколько машин мерцали в отблесках стерильно-белых ламп, заставляя альфу на секунду прикрыть обожжённые агрессивным светом глаза.       Сев за руль своего ауди, Чонгук открыл диалог с Тэхёном, последние сообщения в котором датировались пятью часами утра:       Птичка:       [адрес]       Буду ждать к восьми.       Улыбнувшись кончиками губ, Чонгук вбил данные в навигатор. Дорога к дому омеги отпечаталась в памяти, но карта перед глазами ещё никогда не была лишней. Часы на приборной панели показывали 19:13, ехать ему с учётом всех возможных пробок — минут сорок, поэтому альфа неспешно вырулил с территории, прокручивая в голове всё, что произошло в его жизни за столь короткий срок.       Плавно выворачивая руль, в сотый раз анализировал то, как ворвался в чужую жизнь и, поддавшись какой-то навязчивой тяге, не давал Тэхёну продыха от своего надзора.       В этом было нечто личное.       Желание раскрыть дело, оправдать своё понижение, доказать, что он всё ещё чего-то стоит. За этим всем Чонгук отказывался видеть очевидное — все его обвинения достались человеку, который ни разу не дал повода в себе усомниться.       «Самое сложное — признать, что ошибся»       Волк внутри Чонгука неприкрыто злился на его толстокожесть и невнимательность по отношению к омеге, отбирая при этом те силы, которые Чон пытался кинуть на расследование.       Приборная панель показывала дату: 6 июля 2024 года. Прошло почти четыре месяца с заседания дисциплинарной комиссии и три — с тех пор, как он снова приступил к работе.       Самое время признавать свои ошибки.       Подъехав к дому Тэхёна, Чонгук аккуратно припарковался у края тротуара. Вечерний сумрак поглощал улицы, растворяя в тени очертания домов и переулков. Район был почти пустынным, лишь слабый свет фонаря мерцал где-то вдали. Жилой комплекс Тэхёна находился вблизи бизнес-центров и офисов, оттого здесь не было детских площадок и мамочек, гуляющих с детьми перед сном. Только неприступные бетонные стены, стоящие почти вплотную друг к другу.       Мягко хлопнув дверью, Чонгук забрал с заднего сиденья упаковку пирожных, которые купил по дороге. Нырнув в пространство между зданиями, он направился к обратной стороне дома, на которой находились подъезды.       Под лопатками зажужжало ощущение присутствия. Не успел Чонгук выйти из тени, как из-за поворота показалась высокая фигура, нанося резкий удар под дых.       Пирожные запечатлелись на асфальте яркими мазками масляной краски.       Оглушённый парализующей болью, Чонгук по инерции сделал пару шагов назад, замахиваясь для ответного удара, когда его колени подогнулись от прилетевшей сзади подсечки. Бейсбольная бита. Альфа рухнул на асфальт, сдирая ладони и локти, но уже в следующую секунду перекатился, уходя от нового удара. Нужно отдать должное обострённым инстинктам и добросовестной службе.       Вскочив на ноги, Чонгук пошатнулся от остаточного спазма в лёгких. За спиной была стена, перед ним — два человека в чёрных масках. У одного из них в руке блестел охотничий нож. И этот момент не был похож на те, что показывают по телевизору. Потому что эпичные бои, где главный герой с лёгкостью укладывает с десяток человек — не больше, чем красивая картинка. В жизни всё иначе. В жизни Чонгук — обычный человек из плоти и крови, недостаток которой способен упечь его в больницу. У него не было времени анализировать, как и не было минуты, чтобы поинтересоваться, что нападавшим от него нужно.       Уклонившись от удара, Чонгук думал лишь о том, чтобы не напороться на нож.       Он пробил альфе с битой в корпус, небрежно отбросив задыхающееся тело в сторону, чтобы точным ударом левой ноги лишить второго оружия. Теперь бой шёл на равных. Мужчина был не крупнее Чона, но почти не уступал ему в технике, из-за чего драка напоминала смертоносный танец с тенью.       Спустя несколько напряжённых минут и череду непрекращающихся ударов, Чонгук со стоном откинул противника на землю, стирая кровь с разодранной щеки, которой его не единожды приложили об стену. Второй нападавший к тому времени уже прилично оклемался, удачно подкравшись к Чонгуку сзади, и тут альфа понял, что цели убить его у них не было.       Мгновенно среагировав, Чонгук подставил ножу правый бок, удачно защищая все жизненно-важные органы. Металл прошёл по касательной, и секунды чужой растерянности хватило, чтобы заломать противнику руку, вгоняя окровавленное лезвие ему же в живот.       Зарычав, Чонгук припечатал альфу к стене, намереваясь выпытать из того хоть что-то, как вдруг в спину прилетела железная бита. Не так сильно, как могло быть, но вполне достаточно, чтобы не ожидавший подвоха Чон болезненно осел, пытаясь найти опору в шатающейся стене. Уже через пару секунд мир перевернулся с ног на голову, а возвышающийся над ним альфа нанёс контрольный удар по лицу, не жалея замаха своих потёртых кроссовок.       Когда боль, начинавшаяся где-то в спине и продолжающаяся в грудной клетке, охватила всё тело, Чонгук очнулся. По обстановке можно было бы сказать, что прошла лишь минута. По ощущениям же — целая вечность.       Первый нападавший без колебаний выдернул из напарника свой нож, склонившись над Чоном с мрачной ухмылкой. Она чувствовалась несмотря на полностью скрытое лицо. Его глаза источали животную злость, однако всё, что он смог себе позволить — это коротко ткнуть остриём ножа в чистую щёку, прокручивая тот на месте. Чонгук сцепил зубы, не желая издавать ни звука. Он пытался выловить в воздухе ноты чужого аромата, но не смог почувствовать ничего, кроме запаха крови, сигарет и плесени. Наверняка они использовали специальную мазь.       Чонгук хотел было замахнуться для очередного удара, когда удобное для этого запястье прижали к земле, специально надавливая носком обуви так, чтобы он перестал чувствовать собственные пальцы.       — Не тому ты могилу роешь, сержант, — низко прохрипел нависший над Чоном альфа. — Продолжишь, и она понадобится тебе. Или твоему омеге, — он мерзко засмеялся, приводя Чонгука в натуральное бешенство за считанные секунды. Альфа оскалился, совсем забыв об упирающемся в щёку ноже, что тут же вспорол тонкую кожу. — Ну-ну, не злись, а то мы ведь и добавить можем. — Руку Чонгука пронзила ослепляющая боль от нового пореза. На этот раз глубже. — Продолжишь расследование — и в следующий раз на твоём месте будет валяться он.       — Ты даже пальцем его не коснёшься, — сумасшедше улыбнулся Чонгук, ощущая тёплую кровь на своём лице. От металлического вкуса во рту скрутило желудок. Он скривился, выплёвывая полное брезгливости и пренебрежения: — Падаль.       — Ах ты, сука, — поднявшись, альфа с разбега пнул Чона по рёбрам. Он нанёс три или четыре удара и не остановился до тех пор, пока полумёртвый товарищ не отрезвил его испуганным:       — Э, э, завязывай. Что, если он сдохнет от внутреннего кровотечения? Босс прикончит нас обоих.       Ничего не ответив, мужчина сплюнул на землю кровавую пену.       — Считай, что это было вежливое предупреждение.       С трудом подняв с земли тело напарника, альфа скрылся в тени переулка.       «Главное не умереть от заражения крови», — мрачно подумал Чонгук, внутренне вздрогнув от фантомного прикосновения ножа, выпачканного в чужой зловонной крови.       До квартиры Тэхёна пришлось подниматься на лифте.       Забыв о существовании дверного звонка, альфа коротко постучал, оставляя на косяке тягучие бордовые следы.       Дверь открылась почти сразу. На Чонгука уставился грозный взгляд птенчика. Но стоило ему завидеть кровь, как складка между бровей разгладилась, оставляя на стремительно бледнеющем лице глухую растерянность.       — Чонгук? — шагнув вперёд, Тэхён словил альфу практически у самого пола, не дав разбить и без того кровоточащий нос. — Ч-что… Что случилось?       — Прости, я, наверное, опоздал, — сипло выдохнул Чон. — Я там пирожные тебе привёз, но они немного не дожили до своего часа.       — Господи, что ты несёшь?! — прорычал Тэхён, пытаясь скрыть за раскатистым звуком трусость голосовых связок. — Кто это сделал?       Альфа молчал. Перехватив того поудобнее, Ким двинулся в сторону зала, помогая зашипевшему Чонгуку опуститься на диван.       — Тебе надо в больницу.       Омега метнулся в сторону, где предположительно оставил телефон, но Чонгук остановил его невесомым касанием на запястье.       — Не надо.       Заструившаяся из раны кровь алыми кляксами упала на бежевый ковёр.       Тэхён нахмурился, оттянув рукав рубашки так, чтобы увидеть порез на плече.       — Не надо? — повторил возмущённо.       — Мне уже ломали рёбра раньше. Так что я знаю, как болят переломы. Сейчас… только синяки да царапины.       О возможности появления трещины предпочёл умолчать. Омега и так почти слился с собственным ковром.       — Ты с ума сошёл? Тебе нужен врач!       — Прекрати, птичка. Что ты щебечешь, словно крови никогда не видел? — осадил Чонгук, пресекая дальнейшие препирательства. — В конце концов, всё, что не убивает, делает нас сильнее.       Уперевшись рукой в диван, он аккуратно сполз на пол.       — Что ты делаешь? — шикнул Тэхён, отодвигая журнальный столик, чтобы альфа смог вытянуть ноги.       — Пытаюсь не залить кровью твой дорогущий диван. От этого быстрее отстирается, — пояснил альфа, сжимая в руках кучерявый ворс. — Не бойся, птичка. За причинение тяжкого вреда этим уродам светит пожизненное. Так что я просто слегка покалечен.       Чонгук устало откинул голову, являя свету ламп иссечённое мелкими ссадинами лицо. Нижняя губа была порвана, а содранная щека покраснела. Тэхён представил, как Чонгука тащат по асфальту, и пустой желудок свело болезненным спазмом. Под скулящий звук в собственных ушах он наклонился ниже, стирая кровь с родинки на чужом подбородке.       — Посиди, я принесу что-нибудь холодное.       Вернувшись к альфе с куском мяса (удачно он всё-таки сходил в магазин), Тэхён обмотал его полотенцем, невесомо приложив к опухшей щеке. Спустя десять минут нашлись бинты, заживляющая мазь и обезболивающее.       — Снимай рубашку, — скомандовал омега, принимаясь самостоятельно стягивать с чужих плеч грязную ткань.       Он стиснул зубы, когда взгляду предстали отчётливые порезы. Один змеился на боку, уходя к пояснице, другой же алел на правом плече. Кровь уже не лилась так сильно, стекая тонкими струйками на бледную кожу и такой же бледный ковёр.       — Потерпи, — негромко попросил Тэхён, смачивая ватный тампон антисептиком.       Чонгук даже не дёрнулся, только глубже втянул воздух, когда Тэхён осторожно коснулся края раны. Жидкость залилась в разрез, вызывая жгучее покалывание.       — Не щиплет? — спросил Тэхён, больше для формальности.       Чонгук коротко усмехнулся.       — Щиплет, но бывало и хуже.       Омега покачал головой. Он вдруг вспомнил о том, как действуют в таких случаях феромоны истинной пары, и попытался ненавязчиво окутать Чонгука своим запахом, надеясь, что это поможет облегчить боль.       Пальцы двигались быстро, но аккуратно — к счастью или к сожалению, но Тэхён знал, как это делается. Через пару минут раны были чистыми, но вид их по-прежнему вызывал тревогу.       — Ты уверен…       — Если закончил, обмотай бинтами.       Фыркнув, Тэхён скрепил края ран Steri-Strip-ом, только после накладывая первый слой эластичной ткани.       — Подрабатываешь медсестричкой на досуге? — намекая не то на имеющиеся навыки, не то на наличие медикаментов, ухмыльнулся Чон.       Тэхён скосил на альфу прищуренный взгляд.       — Ага, в коротеньком халатике и с чулками в сеточку. — Он склонил голову набок. — Хочешь персональный сеанс?       Чонгук фыркнул, но в глазах блеснул интерес.       — Всё зависит от того, входит ли в него массаж.       Тэхён демонстративно натянул ткань бинта — не сильно, но достаточно, чтобы тот судорожно втянул воздух.       — Входит, — сладко улыбнулся он. — Причём в самых неожиданных местах.       Закрепив повязки, Ким поднялся на ноги, чтобы принести какое-нибудь полотенце.       — Не двигайся слишком резко.       Чонгук усмехнулся снова, но на этот раз мягче.       — Как скажете, доктор Ким.       Тэхён закатил глаза, но взгляд его оставался внимательным. Вернувшись, он убедился, что повязки держатся крепко, только после этого позволив себе немного выдохнуть.       — Всё в порядке, — в очередной раз заверил Чонгук, словив чужие подрагивающие ладони.       Тэхён ему, конечно, не поверил, но наседать не стал.       Примостившись сбоку, он забрал у альфы разморозившуюся индейку и, смочив полотенце в тёплой воде, начал осторожно смывать кровь с шеи и лица. На талию внезапно опустилась тяжёлая рука, утягивая Тэхёна на бёдра.       — Что ты делаешь?       — Пристаю к симпатичному доктору, конечно, — лениво пробормотал Чонгук, тут же получая несильный удар в здоровое плечо. — Тебе так будет удобнее. Не ёрзай. — Ладонь ощутимо сжала края светлой футболки, опуская омегу вниз. — Ноги целы, мне не больно.       Собрав всё негодование в одном взгляде, Тэхён отвёл назад слипшуюся чёлку, под облегчённый вздох Чонгука омывая прохладой лоб.       — Кто это был?       — Какие-то ублюдки. Тому, кто распространяет наркотик, пришлось не по вкусу наше расследование.       Звучно втянув в себя воздух, Тэхён походил на насупившегося хомяка.       — Почему именно ты? Почему не этот ваш Тэгён или ещё кто-нибудь? — откровенно злился омега.       За своими эмоциями он не заметил, как сильнее надавил на рану, заставив Чонгука зашипеть.       — Прости, прости, — Ким вскинул на альфу виноватый взгляд.       — Я, конечно, знал, что ты не слишком обременён моралью, но чтобы настолько. Совсем не жалко моих коллег, птичка? — усмехнулся Чон.       Ничего не ответив, Тэхён недовольно скуксился.       Он несколько раз сменил воду, промывая раны до тех пор, пока из них не перестала течь кровь. Обработав пострадавшую щёку охлаждающей мазью, Тэхён присмотрелся к порезу на скуле. Тот напоминал ему скол на фарфоре — едва заметный, он не портил вид, но навсегда хранил память о чьей-то грубой неосторожности.       — Скорее всего, останется шрам, — сказал почему-то шёпотом, накладывая поверх того места пластырь.       — Не страшно, — так же тихо ответил Чонгук, мягко скользя руками на неприкрытые шортами бёдра.       Тэхён сдавленно выдохнул, впившись в глаза альфы растерянным взглядом.       — Спасибо, мне гораздо легче.       Потребовался один лишь взгляд и надломленный вздох, чтобы Тэхён понял, что речь идёт о его аромате. Освежающий жасмин распустился посреди гостиной райскими тропиками, перебивая стойкую тяжесть крови, которая не давала дышать с тех пор, как Чонгук к нему пришёл.       Заливший краской, омега неловко двинулся назад, тут же жалея об этом, когда в промежность упёрся чужой полувставший член.       — Чонгук… — Тэхён схватил его за запястье, почувствовав, как собственное сердце с глухим звуком шлёпнулось в желудок. Не на такой эффект он рассчитывал. Страсть между ними сейчас была совершенно неуместна.       Но альфе было всё равно. Его руки огладили выступающие сквозь ткань тазовые косточки, плавно переместившись на ягодицы и тут же их сжав.       Дыхание Чонгука стало глубже. Он потянулся к маячившей перед глазами шее, горячо выдохнув Тэхёну в ключицы:       — Ты так вкусно пахнешь, птичка. У меня от твоего запаха в глазах всё плывёт.       — Дурак, ты ранен, поэтому и плывёт, — попытался вразумить омега.       Но Чонгук будто не слышал. Сухие губы коснулись кожи, прочерчивая дорожку от небольшой впадины до адамового яблока, и под судорожный вздох сверху оставили на шее Тэхёна первый ожог. Так ощущалось каждое его прикосновение.       Словно след от керосина, который безжалостно подожгли.       Расчерчивая красными всполохами тело, альфа провёл здоровой рукой по спине, стягивая с Тэхёна футболку, чтобы после дотронуться до каждого спрятанного сантиметра. Не так, как это происходило в их первый раз. Сейчас Чонгук был нежен. Подушечки его пальцев сосредоточенно изучали плавные изгибы, пока губы прокладывали свой путь к губам.       Мелкими поцелуями альфа поднялся от вздымающейся груди к плечам, облюбовал все встречающиеся на пути родинки и лишь после потянулся к чужой щеке, оставив на ней осторожный чмок.       Тэхён надсадно всхлипнул, растворяясь в волне всеобъемлющего трепета. У него никогда не было так. И сердце колотилось в груди, как бешеное. Настолько быстро, что хотелось выпустить его на волю и прокричать:       «Забери его уже! Посмотри, что ты с ним сделал!»       Вместо этого Тэхён обрушился на губы Чонгука встречным палом. Глубоким и жарким, ослепляюще-ярким на контрасте с тем, как несмело его руки касались обнажённой кожи в страхе причинить лишнюю боль. Он целовал его так, словно пытался растратить всю накопленную ласку на единственного человека, и это казалось Тэхёну правильным.       Таким же правильным, как руки Чонгука, лежащие на бёдрах и подталкивающие его вперёд.       Переместив одну из них на чувствительный затылок, альфа сымитировал глубокий толчок, заставив Тэхёна подавиться собственным вдохом. Бергамот незаметно вплёлся между цветками жасмина, заполняя лёгкие вместо кислорода и заставляя пах омеги запульсировать тупым жаром.       — Чонгук, пожалуйста, давай остановимся, — сбивчиво прошептал Ким во влажные от слюны губы. Не успевшая затянуться рана на них снова кровоточила. Тэхён ощущал характерный привкус на своём языке.       — Только если ты не хочешь, — ответил Чонгук, ненавязчиво укладывая руку на истекающий смазкой член. — А ты хочешь, птичка. Меня не обмануть, — он обольстительно усмехнулся.       — И не исправить уже, похоже. Тебе сейчас нельзя…       — Всё можно, если осторожно, — перебил Чон, одной рукой стягивая с омеги шорты. — Ну же, я могу даже не помогать, если тебе так будет спокойнее.       Зажмурившись, Тэхён обессиленно провёл руками по выступающим грудным мышцам и в очередной раз заглянул в блестящие от азарта глаза.       — Если всё, что не убивает, делает нас сильнее, то почему ты делаешь меня таким слабым?       Чонгук на это лишь расплылся в широкой улыбке.       Он не знал ответа. Тэхёну тот и не требовался. Он подался вперёд, прижимаясь губами к местечку возле пластыря, чтобы после оставить ещё несколько крошечных поцелуев на переносице, лбу и шее. Руками омега поспешно расстегнул ширинку на чужих джинсах и пробрался в боксеры, обхватывая ладонью затвердевший член. Стоило альфе встречно двинуть бёдрами, Ким зашипел, не прекращая лениво надрачивать:       — Сиди смирно. Дёрнешься, и мы закончим.       Не закончат. Оба это понимали. Слишком плотно сплелись в воздухе их ароматы, чтобы можно было вдруг прерваться и разойтись по углам.       Под испепеляющим взглядом добавив на член своей смазки, Тэхён дразняще провёл головкой по сфинктеру и сам же несдержанно простонал, едва удержавшись на пошатывающихся коленях. Не став медлить, он направил член вовнутрь, расслабленно опускаясь на половину длины и перенося весь вес на руки, которыми упёрся в диван за плечами Чонгука.       Альфа внутри Чона утробно рычал, вынуждая вцепиться пальцами в ворс ковра, чтобы не сделать лишних движений, пока Тэхён расслабленно выписывал в воздухе восьмёрки, привыкая к толщине и размеру. Омега не стеснялся юлить и кусаться, то и дело прихватывая мочки Чонгука заострившимися клыками, пока тот тяжело дышал, сдерживая своего волка семью цепями.       Скользнув рукой по прогибу в чужой пояснице, Чонгук нырнул пальцами между ягодиц, контролируя, как член погружается в горячее и влажное нутро.       Движения Тэхёна ускорились. Он старался делать всё аккуратно, не опускаясь до конца, но поднимаясь так, чтобы внутри оставалась только головка. Естественная смазка громко хлюпала, стекая на мошонку и пачкая внутреннюю сторону бедра, но омега не обращал на это никакого внимания, заглушая все посторонние звуки искренними стонами.       Дурея от того, как тугие стенки обхватывают член со всех сторон, Чон притянул Тэхёна к себе за шею, сбито выдохнув:       — Ты снился мне всё это время. Каждую ночь. Лежал подо мной и просил войти в тебя. Мне казалось, я схожу с ума…       Царапнув ногтями по дивану, Тэхён зажмурился, чувственно заламывая брови. Плечи покрылись мурашками, а шлёпающийся о живот член окончательно затвердел, требуя скорой разрядки.       — Нет. — Омега положил руку на щёку Чонгука, приласкав большим пальцем пространство между ресницами и пластырем.       Внутри уже не хватало места для расплескавшейся нежности.       — Ты не сумасшедший, — заверил Тэхён, вздрогнув всем телом, когда крупная головка вновь задела воспалённый комочек нервов. — Я думал о тебе всю свою течку. Злился, но всё равно думал, удовлетворяя себя дешёвым дилдо, — омега усмехнулся.       Слова подействовали на Чонгука как красная тряпка на быка. Взрыкнув, альфа вплёл пальцы в волосы на его затылке и ощутимо их натянул.       — Но знаешь что, лейтенант? — понизил голос Тэхён, открывая шею в подчиняющемся жесте.       Он видел дикий блеск в чужих глазах и обострившиеся клыки под верхней губой. Омега знал, что Чонгук найдёт в себе силы остановиться, и заранее извинялся перед альфой за то, что так жестоко с ним обошёлся, пусть и ради общего оргазма.       — Твой член во мне ощущается гораздо лучше, — доверительно поделился Ким.       Реакция не заставила себя ждать.       Чон оскалился, впиваясь в шею омеги собственническим укусом и сжимая челюсти до тех пор, пока тот не заскулил, обмякнув на его члене. Чонгук же продолжил толкаться, закрывая глаза на пульсирующую рану в боку и хнычущего на ухо Тэхёна. Тихие мяукающие звуки лишь сильнее распаляли животную сущность, говоря о том, как довольна и удовлетворена их омега.       Чонгук окольцевал руками его талию, заставляя прижаться животом к обжигающе-горячей груди, и Тэхён практически потерял голову от этого инстинктивного желания альфы быть ближе. Он зарылся рукой в спутанные волосы, царапая ногтями затылок и отзывчиво принимая в себя частые и грубые толчки.       Потребовалась минута, чтобы Чонгук очнулся. Он резко разжал челюсти и глубоко задышал, совершая последние движения прежде чем со стоном излиться прямо в постанывающего Тэхёна.       — Блять… — это всё, на что его хватило после того как омега поднялся, избегая образования сцепки.       Тэхён не стесняясь откинулся на окончательно испачкавшийся ковёр, прикладывая руку к груди в попытке успокоить сбившееся сердце.       Чонгук тут же дёрнулся, поворачивая его голову в сторону, чтобы оценить масштабы укуса.       — Дурной. Вставай, я тебе залижу, болеть же будет.       — Больше ничего зализать не хочешь? — хохотнул омега, поворачиваясь к альфе задницей.       Эмоциональные горки окончательно добили и без того нестабильную психику. Ощутив кусачий щипок за ягодицу, Тэхён неконтролируемо рассмеялся, всё же подползая к Чонгуку, чтобы подставить шею.       — Кто с таким балуется? — недовольно проворчал альфа, оглядывая временную метку. Чтобы такая сошла, потребуется дня три. — А если бы я не остановился? Ты подумал об этом?       — Ну остановился же, — пожал плечами Тэхён, прикусив губу, когда по шее прошёлся расслабленный язык. Кончики пальцев приятно закололо. Омега внутри скончалась от счастья.

🧊

      Когда метка была дотошно зализана, а ворчащий Чонгук — занежен и доволен, в дверь позвонили.       Резво поднявшись на ноги, Тэхён натянул на голое тело шорты и футболку, а Чонгуку протянул плед.       — Прикройся.       — Кто это?       — Врач. Ты ведь не думал, что я пойду у тебя на поводу и ничего не сделаю, после того как ты отказался ехать в больницу?       Чонгук неверяще усмехнулся. Он даже не был уверен, что удивлён. От Тэхёна определённо стоило ожидать чего-то подобного.       Когда в гостиную зашёл молодой на вид парень в лоснящейся блеском рубашке и начищенных туфлях от «Louis Vuitton», Чонгук сразу догадался, что Тэхён выдернул его не из какой-нибудь городской больницы номер 16. Он выглядел так, будто только что вышел с частного приёма, а не собирался зашивать окровавленного парня в чьей-то гостиной. Аккуратно уложенные волосы, тонкий аромат дорогого парфюма, уверенная посадка плеч — даже стерильный кейс в его руке казался скорее стильным аксессуаром, нежели медицинским инструментом.       Альфа сделал пару шагов вглубь квартиры и недоумённо нахмурился, буквально с порога почувствовав буйствующую смесь ароматов.       Чонгук самодовольно оскалился.       — Я думал, ты позвал меня, потому что твой альфа ранен…       — Он и ранен. Два пореза: на плече и на боку. Чонгук, знакомься, это Лим Уджин. Мой хороший друг и партнёр по бизнесу. Уджин, это Чон Чонгук, мой альфа.       Когда парни обменялись приветствиями, Уджин осмотрел пропитавшиеся кровью повязки и укоризненно глянул на Тэхёна.       — Тэ, ну какого хрена? Неужели нельзя было подождать.       — Не переводи на меня стрелки. Он не маленький, пусть сам за себя отвечает, — возмутился омега, неловко потирая ступнёй правой ноги голую лодыжку.       Уджин скосил взгляд на Чона, на что тот лишь пожал плечами, мол, «так вышло». Тяжело вздохнув, Лим аккуратно закатал рукава рубашки.       — Мне нужна самая чистая комната, хорошее освещение и стерильные бинты.       — Вы можете занять ту, что слева, — сказал Тэхён, указав в сторону комнаты, где обычно обитал Джихёк, когда приходил к нему ночевать. — Я принесу туда всё необходимое.       — Хорошо.       — Если можно, я бы хотел для начала помыться, — вклинился в разговор Чонгук, поднимаясь с пола.       Лим с готовностью протянул ему руку, но тот лишь отмахнулся, показывая, что сможет встать сам.       — Пошли, я покажу тебе ванную, — мотнул головой Тэхён, цепляясь взглядом за стоящий на плите ужин. Похоже, до него они доберутся ещё не скоро…

🔥

      — Твой альфа, значит, — заиграл бровями Чонгук, глядя на сидящего рядом омегу.       Щёки Тэхёна едва заметно вспыхнули, но он не позволил альфе застать себя врасплох, заткнув его рот порцией пасты.       — Не зазнавайся. Как-то не было времени вдаваться в подробности наших с тобой отношений, пока ты истекал кровью в моей гостиной, — фыркнул Ким, вкладывая в руку альфы салфетку.       Из-за швов на правой руке Уджин посоветовал не оперировать ей хотя бы день, чтобы те стянулись. То же самое относилось и к ране на боку. Поэтому поздний ужин было решено перенести в кровать, а нефункционирующую руку голодного Чонгука заменить руками Тэхёна, которому приходилось по очереди кормить себя и альфу. Чисто теоретически, тот мог поесть и левой. На практике же Чонгука настолько клонило в сон, что он напомнил Тэхёну капризного ребёнка, не умеющего даже держать палочки.       — Я понял, — мелко закивал альфа, нарываясь на притворную агрессию со стороны Кима.       — Ты говорил, что раньше уже ломал рёбра, — попытался соскочить с темы омега, накалывая на вилку большую креветку и скармливая её Чонгуку.       — Мне ломали, — поправил тот, заставляя Тэхёна шокировано вскинуть брови. — Когда учился в полицейской академии, — коротко пояснил альфа, мимолётно морщась оттого, как бинты сдавливают лёгкие. — У меня тогда ещё не было стержня, зато были острые клыки и, как следствие, недоброжелатели.       Тэхёна передёрнуло. Он давно не удивлялся людской жестокости, но смириться с её проявлениями в сравнительно раннем возрасте было трудно. Чего стоили его собственные срывы, после которых приходилось часами просиживать на сеансах у Югёма.       — Это ужасно, — не сдержался от высказывания Тэхён, заставив Чонгука хмыкнуть. — Их наказали? Тех, кто это сделал.       — Неа. За ними стояли довольно влиятельные родители. Влиятельнее моих. На этом все разборки и кончились. Когда выдался шанс, я просто сбежал от всего в Америку. Проучился там чуть меньше года и вернулся назад с целыми рёбрами и отточенными навыками ближнего боя, который я не мог в полной мере практиковать здесь из-за постоянных побоев. После этого была ещё пара стычек, но от меня быстро отстали, — Чонгук говорил об этом спокойно, не боясь показаться трусливым или слабым. Воспринимая своё прошлое не как факт, определяющий его, но как часть пути и жизненного опыта, который помог ему оказаться там, где он есть сейчас.       В квартире Тэхёна. В его кровати. И снова с ушибленными рёбрами.       — Что ты будешь делать? — опустив взгляд на распускающуюся на теле альфы синеву, Ким поднёс к его губам стакан с соком, тут же смутившись, когда Чонгук ловко перехватил тот левой рукой, стреляя в Тэхёна лукавым взглядом.       — Возьму выходной. Поработаю пока из дома.       Омега понятливо кивнул. Ничего другого он от Чонгука не ожидал.       — Есть какие-то новости? — видя, как от лекарств у альфы слипаются глаза, Тэхён почувствовал укол совести за своё внезапное любопытство. Чонгук это, конечно, заметил, и, опустив руку на чужую острую коленку, сжал её в подбадривающем жесте.       — Немного, на самом деле. Мы подключили другой отряд. Они проверили дом Сокджина, но его там не оказалось. Ни его, ни его младшей сестры. Девочке десять лет, она ходит в школу. Если в понедельник она не появится на уроках, нам сообщат. Их поиски не должны затянуться надолго. Скрываться пусть и с большим, но всё же ребёнком, гораздо труднее, чем в одиночку. Из примечательного: перед тем, как устроиться к тебе, Ким закрыл все долги и устроил мать в лечебницу.       — Это же огромные деньги…       — И это ещё не всё. Кто-то явно помог ему взять опеку над сестрой. На кого бы он ни работал, у этого человека полно денег и связей. И, вероятнее всего, вся эта благотворительность была платой за то, чтобы тебя подставить.       — Слишком высокой, надо заметить, — нахмурился Тэхён.       — Скорее всего, наш дилер рассчитывал на игру в долгосрочной перспективе. Однако теперь его планы подкосились, и он не придумал ничего лучше, чем напасть на полицейского, — усмехнулся Чон.       — Ты запомнил тех, кто на тебя напал? — скормив альфе последнюю вилку пасты, Тэхён отставил поднос на тумбочку, забираясь на кровать с ногами и довольно ныряя под приподнятое Чонгуком одеяло.       — На лицах были маски. В целом описать смогу, но внешность и запахи, — альфа покачал головой. — Разве что… Один из них может быть бывшим полицейским. Техника боя… очень похожая.       — Да уж, не густо…       — Ещё сегодня задержали хакера, который взломал твою систему видеонаблюдения, — вспомнил Чонгук, приковывая к себе заинтересованный взгляд омеги. — Правда, толку от него мало. Аккаунт, с которого с ним связались, уже неактивен. Деньги за заказ перевели через счёт-однодневку, но омега вернул их обратно, выкупив у дилера упаковку наркотика. Его нашли у него в квартире, остатки изъяли. Сейчас им занимаются ребята из отдела киберпреступлений. Как я понял, дело тянет на серьёзный срок.       — Но ведь ему положено лечение?       — Да, и за это наказание, скорее всего, смягчат. Возможно, предложат комбинированную программу. В любом случае, дальше этим уже будем заниматься не мы.       Тэхён тяжело вздохнул, сминая в ладонях пуховое одеяло. За окном вновь застучал дождь, убаюкивая своим тихим ритмом.       — Тэхён?       Омега вопросительно поднял взгляд, ища причину возобновившегося диалога.       — Я хотел извиниться за то, что так сильно цеплялся к тебе в начале расследования. Если хочешь, можем съездить в боксёрский зал, как только поправлюсь. Дашь мне пару раз по лицу, я даже сопротивляться не буду.       Тэхён хохотнул и прикрыл глаза, расплывшись в нелепой улыбке.       — Можно я останусь здесь? — уточнил уже шёпотом, сонно притираясь щекой к подушке.       — Это твой дом, птичка. Ты можешь спать, где захочешь, — напомнил Чонгук, поправляя чуть съехавшие бинты, прежде чем перевернуться на бок и протянуть к омеге руку. Он сплёл их пальцы, успокаивающе поглаживая большим тыльную сторону ладони.       — Я пытаюсь быть тактичным. Вдруг тебе такое, — Тэхён прервался, чтобы зевнуть, и мило причмокнул надувшимися губами, — не нравится…       Чонгук на чужой невнятный лепет тихо усмехнулся.       — С ума сойти, а ведь он вчера почти задушил человека…

🧊

      Тэхён проснулся в тишине.       Утренние лучи лениво проникали в комнату, и омега, уподобляясь им, некоторое время просто лежал, пытаясь понять, где он. Пространство вокруг было непривычным. Он редко засыпал в этой комнате.       Когда глаза немного привыкли к свету, Тэхён оглядел кровать. Она была остывшей, слегка взмятой и почти не пахла альфой. Перевернувшись на бок, Тэхён затаил дыхание, пытаясь уловить хоть малейший след присутствия Чонгука. Но в квартире было тихо. Слишком тихо.       Он мгновенно сел, оглядываясь по комнате, надеясь найти сложенные на стуле джинсы или заряжающийся телефон, но ничего не было. Голосовые связки свело колючей судорогой.       Поднявшись с кровати, Тэхён без особой надежды заглянул на кухню, но всё стало понятно ещё в тот момент, когда на пороге не оказалось чёрных шнурованных ботинок. В груди залегла беспокойная тень — знакомая и до жути неприятная. Ночью Чонгук оставался рядом. Тэхён периодически просыпался, прислушиваясь к тяжёлому дыханию и проверяя, не поднялась ли у того температура. Но теперь…       Омега обхватил себя руками, уставившись на коричневое пятно на светлом ковре.       «Он просто ушёл», — грусть осознания натянула струны где-то глубоко в груди. Если бы Тэхён умел играть, сыграл бы на них Лунную Сонату.       Чонгук ушёл, не оставив после себя ни записки, ни даже смс-ки. И Тэхёну очень хотелось побыть эгоистом, заперевшись в своём крошечном мирке на часок-другой, чтобы как следует себя пожалеть, но в голове то и дело всплывали события прошедшего вечера, пропахшего медикаментами и свежими ранами. Омегу охватило тревожное беспокойство.       Борясь с желанием написать самому и поинтересоваться, всё ли в порядке, Тэхён вздрогнул, когда в коридоре зазвонил домофон. Оставив в покое искусанный до покраснения палец, он поднял трубку, удивлённо уставившись на курьера.       — Здравствуйте, — произнёс голос с другой стороны. — У меня посылка для Ким Тэхёна. Откроете?       Когда Тэхён распахнул дверь, перед ним стоял курьер с огромным букетом огненно-алых роз, в которые была вложена маленькая записка.       Развернув небольшую открытку, омега рассмеялся.       На картонке некрупным почерком была выведена всего пара строчек:       «Доброе утро, птичка.       Пора разрушать патриархат :)»       Но в дополнение к ним уже через минуту на телефон пришло уведомление.       Лейтенант:       Ещё раз доброе утро.       Надеюсь, тебе понравился букет.       Прости, что вот так ушёл. Позвонили с работы, не хотел будить.       Расплывшись в смущённой улыбке, Тэхён спрятал её в щекочущих нос лепестках, словно воришка украдкой вдыхая сладковатый запах. Ему всё ещё очень хотелось побыть эгоистом, заперевшись в своём крошечном мирке на часок-другой, чтобы как следует себе позавидовать. Пожалуй, так он и сделает.