Медовая вода

      У Гона был очень чувствительный нос, благодаря которому брюнет контролировал чистоту отеля: душность помещений, грязные простыни кроватей, застоявшийся мусор и тому подобное. В этот раз его нос заинтересовало не зловоние грязи, а всего лишь какая-то сахарная пудра. Обычно туда не добавляют ароматизаторов, но сейчас всё было иначе — она отдавала ванилью.       Приблизить к ней свое лицо на пять сантиметров оказалось слишком мало. Сократил до одного — не хватает. Фриск и не заметил, как оказался впритык — вот тут-то и начался ад. Одна из самых больших ошибок Гона — случайный вдох, и пудра в лёгких.       — Апции, апции, — прикрывал нос руками Гон, — апции, апции, — тёр ладонями, — чешется, ой как чешется — произнёс он, морщась. И только через пару минут раздражение слизистой носа прошло. Хотя, это обычное любопытство Гона. А что ещё от него ожидать?       Шарлотка была большая, по расчётам хватит каждому постояльцу. Гон взял нож, проверил концом пальца остроту: для красивых, неободраных краёв при нарезке. В каждом человеке живёт перфекционизм. Разве не приятно видеть красиво нарезанный пирог, у которого идеальные края и не развалившиеся слои, будто работа фотошопа?       Фриск встал на скамейку, поднявшись на носочки из-за низкого роста.       — Ещё чуть-чуть, — дотягивался он до тумбочки кончиками пальцев. Как только он достигнул цели — достал поднос. Он был простой, из нержавеющей стали. Отполирован настолько, что можно было увидеть своё отражение. Тётя Мито тщательно следила за этим, Гон же разводил руками по сторонам, в недоумении: зачем так заморачиваться.       Через пару мгновений поднос заполнился кусками пирога. А потом и второй, предварительно достаный оттуда же, но уже заваренным чаем.       Раз-два, раз-два и обе руки заняты подносами. Зелёный фартучек был измазан тестом, ровно также, как и само лицо. Но Фриск поленился привести себя в порядок.       — Как же не хочется что-то делать, сейчас ранее утро, кто заметит?       Сделал шаг вперёд, открывая ногой двери, словно обезьянка, и пошел в приёмную к лестнице.       Шаг за шагом Гон приближался к лестнице, но тут, из-за ночной уборки, а вследствие — переутомления, у него закружилась голова — коленки подкосились — подносы полетели вниз. Из тени появился ранее не видимый силует. Незнакомец, в мгоновние ока, подхватил Фрикса за талию и удержал подносы, не давая им перевернуться. Теперь его рука была искачкана только что приготовленным пирогом, так же как и сам Гон.       — Малыш, а что это ты тут такое вкусное несёшь? — спросил силует, сужая глаза.       —Завтрак постояльцев, — сказал Гон, не отводя взгляд. Он замер, боясь сдвинуться с места. Незнакомец приблизил свой нос к шарлотке, от которой так и веяло теплом из печи, не говоря уже о самом приятном запахе. Запах ярко выраженных яблок, без единой доли горечи.       Силует нагнулся ближе к мальчишке, который пропах кухней — деревенские яблоки, точно бабушкины.       Гон осматривал незнакомца: зализанные красно-фиолетовые волосы, золотистые глаза, осиная талия, форфоравая кожа. Такая была популярна во время Людо́вика XVI, жаль, умер во время французской революции.       — Яблочко, ты так и будешь стоять и смотреть? Может подносы возьмешь? — ухмыляясь, сказал незнакомец.       — Да, конечно! — буд-то задумавшись, Гон подпрыгнул на месте. Сложив ладони в извинительнительный жест, начал растерянно кланяться. Незнакомец передал подносы и пошел к забронированному столу. У Фриска же глаз дёрнулся. Силуэт ходил на высоких шпильках, с ярко выраженным звуком.       — Разве мужчины носят каблуки? Странно. Это он или она? Только женщина носят каблуки! — пробормотал про себя Гон. Его маршрут — второй этаж.