После подмены в браке немой становится заветным сокровищем в руках магната/After a Substitution in Marriage, the Mute Becomes the Cherished Treasure in the Magnate’s Palm

В ту ночь, когда он вернулся домой, Нань Чжи приснился ужасающий кошмар. В нем ему приснилась его прошлая жизнь, где, следуя желанию Нань Чжимина, он женился на Хэ Юшэне. Он Юшен вышла за него замуж, но без привязанности. Они всегда обходились друг с другом вежливо, вели себя скорее как деловые партнеры, лишь симулируя близость на публичных мероприятиях. Он знал, что все, что хотел Хэ Юшен, — это Омега с титулом «Леди Хэ», не заботясь о том, кто исполнял эту роль. Во сне он встретил Линь Цюу через год после их свадьбы. В тот вечер Хэ Юшэнь, как обычно, взял Нань Чжи на благотворительное мероприятие. По совпадению, его любимый старший брат был рядом, и Нань Чжи решил пригласить его на мероприятие. Нань Чжи бесчисленное количество раз сожалел о том, что пригласил Нань И на это мероприятие, но тот факт, что Нань И обрел счастье, утешал его. Несмотря на одинаковые лица, и Хэ Юшен, и сияющий Альфа среди толпы с первого взгляда влюбились в несколько уступчивую Нань И. В тот момент Нань Чжи не обращал внимания на эти события. Его неожиданно тянуло к этой сияющей звезде, к тому Альфе по имени Линь Цюу. Словно карусель воспоминаний, в его сознании воспроизводились все события его прошлой жизни. Под стратегической опекой Хэ Юшэня Нань И была плавно доставлена ​​в особняк, и в конце концов однояйцевые близнецы невольно поменялись личностями. Итак, Нань Чжи под видом Нань И женился на Альфе, которую он лелеял. В отличие от этой жизни, где Нань И женился в качестве замены, Линь Цюу, который не мог жениться на своей любимой Омеге, излил все свое разочарование на Нань Чжи. В конце концов, в ненастную ночь Нань Чжи, не имея права как законная супруга противостоять ему, была выброшена из особняка после того, как застала Линь Цюу с любовником дома. Будь то дождь или слезы, затуманивающие его зрение, последнее, что он помнил, это удар фургона. С разбитыми ногами и лужей алой крови вокруг водитель скрылся с места происшествия. Его телефон был разбит. Он лежал на холодной земле, завершая свою 23-летнюю жизнь. В тот момент он возмущался Хэ Юшенем за то, что женился без любви, презирал Нань И за то, что он завоевал расположение Линь Цюу, и ненавидел Линь Цюу за страстное непостоянство. Так закончилась его безответная любовь в прошлой жизни, уйдя в бессознательное состояние среди мучительной боли. Когда Нань Чжи проснулся, он был весь в поту и тяжело дышал. Боль от сломанных костей ощущалась слишком недавно. Его зрачки в отчаянии расширились в кромешной тьме ночи. Его охватила одна мысль: он не хотел умирать, особенно в такой агонии. Он оставался неподвижным в течение десяти минут. Когда чувствительность вернулась, он ощупью выбрался из постели. Дрожащими ногами он прислонился к стене и пробрался в ванную. С момента своего возрождения он видел этот сон бесчисленное количество раз. Он не знал, когда это закончится, возможно, только тогда, когда Линь Цюу наконец проявил к нему привязанность. Нань Чжи часто обижался на Линь Цюу. Почему он мог любить Нань И и Юнь Ло, но не жалеть к нему ни капельки привязанности? Даже чуть-чуть было бы достаточно; он никогда не осмеливался просить большего. Проснувшись и охваченный страхом, он по прихоти отправил Линь Цюу сообщение. [Ты спишь? Юньцзянь скучает по тебе.] Через несколько секунд после отправки он отозвал его. В 3 часа ночи Альфа наверняка спал. А даже если бы это было не так, он бы не ответил. Положив телефон на прикроватную тумбочку, он обнял мирно спящую Линь Юньцзянь. Когда маленький Альфа был рядом, его беспорядочное сердцебиение постепенно успокоилось, и он снова заснул. На следующий день, как и предсказывал Нань Чжи, от Альфы не последовало никакого ответа на отозванное сообщение. Когда Линь Цюу не нуждался в нем, Нань Чжи проводил каждый день дома с молодым Альфой. Листья возле съемной квартиры начали желтеть. Каждый день Линь Юньцзянь спрашивал, когда он встретится со своим отцом. Однако ребенок мог только указать на обои телефона и попросить показать «папу», еще не способную к сложной речи. Каждый раз Нань Чжи успокаивал молодого Альфу обещаниями. Но обычно послушный Линь Юньцзянь начал проявлять признаки беспокойства. Однажды в полдень, когда Линь Юньцзянь указал на телефон, настаивая на встрече с отцом, услышав о новой отсрочке, он разразился душераздирающими рыданиями. «Папа, лжец!» Когда Линь Юньцзяну исполнилось два года, речь стала беглой. Каким-то образом он подобрал слово «лжец» и использовал его в отношении Нань Чжи. «Папа не врёт. Обещаю, что отведу тебя на встречу с твоим отцом-Альфой». «Папа… рыдай… рыдай…» Маленький Альфа ворчал на своего отца-Омегу, терся о него. Прижавшись к объятиям Нань Чжи, его мягкие руки крепко вцепились в плечи Нань Чжи. «Хорошо, хорошо. Не плачь, Юньцзянь. Папа приготовит тебе твои любимые булочки в виде утенка». «Нет! Лжец… Папочка… нет… гм… нет». Пока Линь Юньцзянь рыдал до тех пор, пока не икнул, Нань Чжи нашел его одновременно очаровательным и жалким. Этот маленький альфа, которому не исполнилось и двух лет, не мог видеть своего альфа-отца. Наполненный чувством вины, Нань Чжи задумался на несколько секунд, а затем твердо сказал: «Больше никаких слез. Папа прямо сейчас отвезет тебя к отцу». Крепко обняв молодого альфу, он встал и направился прямо к главной двери. «Правда… правда?» Линь Юньцзянь, которого раньше несколько раз обманом заставляли гулять, прекратил плакать, несколько сомневаясь в Нань Чжи. «Я не вру. Почему ты не веришь папе?» — нежно сказал Нань Чжи, потирая щеку о мягкое лицо Линь Юньцзяня. Малыш посмотрел прямо ему в глаза, почти закрывая ему обзор, когда он собирался спуститься по лестнице. С широко раскрытыми, немигающими глазами, устремленными на Нань Чжи, у него не было другого выбора, кроме как остановиться. — Что такое, плаксивый? «Папа, не… не… лги Юньцзяну», — сказал он детским, но серьезным голосом. «Хорошо», — ответил Нань Чжи с улыбкой и еще раз поцеловал заплаканного малыша в лоб. «Теперь будь хорошим мальчиком и отдохни у папы на плече. Папа отнесет тебя вниз, хорошо?» — уговорил Нань Чжи. «Ммм», — маленький заплаканный малыш послушно уткнулся лицом в плечо Нань Чжи. Как только они вышли из жилого дома, в отличие от предыдущих раз, Нань Чжи не обманул Линь Юньцзяня, а поймал такси прямо до дома Линь Цюу. Высококлассный комплекс вилл был местом, куда Нань Чжи мог войти только потому, что Линь Цюу разрешил это в его чувствительные периоды. Как обычно, он пошел к дому Линь Цюу, в то время как Линь Юньцзянь по пути с любопытством смотрел на садовые цветы. Когда Нань Чжи остановился, Линь Юньцзянь, казалось, почувствовал, что Линь Цюу был в доме впереди, и начал беспокойно извиваться в его руках. "Папа..." «Веди себя хорошо, Юньцзянь. Папа отнесет тебя внутрь». "Хм?" Малыш яростно боролся, не оставив Нань Чжи другого выбора, кроме как уложить его. Прежде чем Нань Чжи успел схватить Линь Юньцзяня за руку, мальчик со слезами на глазах уже нетерпеливо тянул его за штанину, тянув к дому. По пути сюда Нань Чжи уже отправил Линь Цюу сообщение, уведомляя его о предстоящем визите Линь Юньцзяня. На данный момент его телефон хранил устрашающее молчание. Линь Цюу всегда был безразличен к его сообщениям, вероятно, слишком бескорыстен, чтобы даже читать их. "Молодой мастер?" Когда Линь Юньцзянь тащил Нань Чжи в гостиную, они столкнулись лицом к лицу со спускающимся по лестнице дворецким. «Приветствую, мистер Нан. Что неожиданно привело вас сюда с молодым мастером? Я думал, мастер упомянул…» "Я в курсе!" Нань Чжи строго прервал дворецкого.