Птицы

Подсвеченный замок. Бродят три прожектора в небе. Старая Англия, перенесенная в Нью-Йорк, обладает шармом. Дорожка из лампочек, уводящая прибывших с парковки в глубь. Возвышаются башенки. Услужливый парковщик в форме. Передаю ключи, получаю почтительное: «сэр…», почти «месье». Иронично улыбаюсь. На меня смотрит Мэлли - острые скулы, глаза темные и внимательные. - Не обольщайтесь фарсом, - улавливает мою иронию, - держитесь при мне. Если мне захочется, чтобы вы были вне меня для личного разговора, мистер Диаваль, я скажу вам. Идем по тропинке. Как другие. Мэлли несет украшение в пакете с ювелирным брендом. Идет неспешно. Несет свою мантию черноты - вступает по-королевски, как будто выткана только из гордости и власти. Но это обман, теперь мне это известно. Иду следом. Я соответствую внешним видом тем, кто с бокалами вина. Фуршет на лужайке. Маленькая сцена. Играют живую музыку, присматриваюсь - скрипки и контрабас сейчас в тренде. Это скорее всего самые лучшие из музыкантов, потому меня окружают такие же разряженные в ботинки с историей бренда на протяжении двух веков. Поправляю пиджак. Ни тени смущения. Лица мне не знакомы - такие же, как университетские - потягивают вино из столетнего погреба, а сами часто мечтают о водке. Смотрю на Мэлли - как будто это для нее путь к эшафоту, чуть приостанавливается. Я выучил мельчайшие детали ее лица и могу спрогнозировать, где бедность натуральная и сомнения. Мэлли Гринвуд тут не нравится. У каждого пути есть финальная точка. Проворные официанты. Высокие бокалы. Неспешные разговоры - люди, которых я не знаю с женами. Или, быть может, с любовницами. Общество женщин в бриллиантах. И вот… черт возьми! Рассматриваю ту, к которой мы приближаемся. Как сказал бы философ Бродский, тот самый, которого красная Россия выгнала за свои пределы за философию, интеллект и то, что он знал, что с ним делать. Рассматриваю высокую блондинку с острыми скулами. Глаза наполнены океаном - штормом. На губах великосветская ирония. Цитирую в голове философа Бродского: «Число твоих любовников, Мари, превысило собою цифру… Кому дала ты или не дала?» - Дорогая… - расставила объятья встречающая. Мэлли шагнула к ней. Обнялись, обменялись поцелуями в щеки. Как же похожи скулы и рост. И… Обернулся назад - замок! «Дворец!». Черт! Мы в логове конкурентов! - Ты всегда вовремя, дорогая, - чуть отстранилась от Мэлли. - Ингрид, я с помощником мистером Диавалем… - кивнула головой в мою сторону. Протянул руку. Вам не удасться смутить профессора философии ни блестками, мэм, ни замковой роскошью. Пожала. Посмотрел прямо - красивая. - Мне известно о вас, мистер Диаваль… - сказала Ингрид Гринвуд. В океанских глазах женщины родилась волна. Меня задела эта энергия. Не потерял осанки. Не попятился. В голове - Диаваль, мы в логове конкурентов! Помни об этом. Это те самые, которые по словам Эммы Дестан, мечтают станцевать на похоронах Мэлли, и у меня нет ни одного аргумента, чтобы не верить Эммануэль. Фотограф щелкнул затвором камеры. Взлетела вспышка. - Аврора ждет поздравлений! - Ингрид Гринвуд повела рукой в сторону и вновь расставила объятья для других гостей. Мы пошли дальше. - Мэлли, вы могли сказать мне, что мы едем в логово конкурентов! - Нужно выдержать пару часов, а потом смыть их… - Прошедшее время, Мэлли, всегда остается в нас, его не смыть. - Вы философ, - покачала пакетом. Не доли эмоции. А вот эту молодую блондинку я видел. Она предложила мне мороженное в квартире Мэлли, а я бежал. - Аврора. Моя племянница, - Мэлли подняла голову и сказала почти на ухо, - сегодня ей исполняется шестнадцать. Это ее день рождения, мистер Диаваль. Я посмотрел по сторонам. Мужчины в пиджаках и женщины… Вот как празднуют дни рождения в таких семьях. Вино, закуски, официанты, фотографы. На показ. Где рок-группа и толпа пьяных подростков? Их нет… Замок сияет. Мэлли протягивает пакет, приобнимает девушку. - Браслет. - Отнесу к другим подаркам, которые понравятся маме - бегло говорит девушка, не выказывая никакого интереса к подарку - платье светлое, похожа на Ингрид Гринвуд и на Мэлли Гринвуд одновременно, на мать лицом, на Мэлли взглядом - вечным вопросом и пониманием своей внутренности - то ли гордости, то ли… Я бы сравнил на свету. Выдыхаю воздух. Мне стало легко и просто. Это просто племянница, Диаваль, а не… и я могу вновь рассматривать эту женщину, к которой притронусь вряд ли когда-нибудь. Я должен себе сознаться. Широко улыбаюсь Мэлли и Авроре. - Мэлли, а ты… ты приготовила… мне… - Конечно, попозже… - берет за руку девушку, - мы поговорим наедине… Другие в очереди на поздравления… Поцелуй в щеку. У Авроры взгляд юношеского нетерпения. Мэлли идет вперед. - Чучело, - говорит Мэлли. - Что? - чуть наклоняюсь. - Они выставляют собственную дочь, как на кукурузное поле. Смотрите, вороны… - грустная ухмылка. Мэлли перехватывают за руку, резко разворачивается. - Стивен! - всплеск рук, полуобъятья. Седой массивный мужчина, не поворотлив, как кит. Пиджак на нем так же сидит, как сидел бы на прямоходящем ките, Мэлли обращается ко мне, - мистер Диаваль, выберете себе закуски, оставьте меня на пару минут переброситься парой слов с главным сценаристом «Дворца». Отхожу к столикам. Отмахиваюсь от фотографа. Прошу содовую. Передо много мужчина среднего возраста. Актер? Улыбается, как звезда. - Мистер Диаваль! Чудесно, что посетили нас! - пиджак у франта расстегнут. Рост чуть выше моего собственного. Настоящий плейбой с обложек журналов. Немного за сорок, - Вам не стоит переживать за то, что вы обладаете неким имиджем из газет! Тут через одного - кто не с женой, тот с любовницей. Вот этот банкир, - улыбается, ведет рукой, - А вот этот голливудский инвестор… такой же небезгрешный и совсем не святой. А вы целый университетский профессор на скромном балу… - Вы актер? - Стефан Рудаш. Муж Ингрид Гринвуд Рудаш. Пожали друг другу руки. - Хозяин этого скромного пикника, мистер Диаваль. - Вы можете посоревноваться, мистер Рудаш, с Грин-Парком Франклина Рузвельта. И его скромными приемами, конечно, - улыбаюсь. - Очаровательный парень! - рассмеялся Стефан Рудаш, - Чувство юмора, что надо! Сделал глоток содовой. - Как вам работается с Мэлли? Находите ее прекрасной? - Умной. - Согласен. Исключительного ума женщина. Ищет под стать себе мужчин. Поднял бровь. Это прозвучало не однозначно. Мэлли кивнула мне. Я должен возвращаться. Взял вино для нее. Встал рядом, протянул бокал: - Поздороваемся, мистер Диаваль с присутствующими. - Банкирами и голливудскими инвесторами? Я познакомился со Стефаном Рудашом. - Обманулись его обаянием? - Я должен быть с ним аккуратен, Мэлли? - Вам он не опасен, - подняла глаза вверх. Черный мрак. Застывший. Атлантика в декабре - корка льда и айсбергов, бездонный мрак. Меня представляли. Профессор Диаваль. Работает в «Лес». Жал руки мужчинам. Рассматривал женские украшения. Есть тонкой работы. Между нами сновала Ингрид Гринвуд - старше Мэлли, перевалило за сорок, выглядит… Я бы потерял голову - плавные жесты, голубые глаза. Я любил в прошлом таких женщин. Из всего ее образа - белый шелк, антикварные колье вокруг шеи - баснословное по стоимости, простая роскошь. Скорее всего ювелир Ван Клифф, Франция, начало прошлого века. Из всего образа светской красавицы странный смешок - то тут, то там при приветствии. Мэлли держала осанку. Один и тот же бокал вина и раздавала приветствия. Стефан и Ингрид Рудаш с маленькой сцены в свете прожектов произнесли дочери прекрасно отрепетированные поздравления. В их сюжете была трогательностью, искренность, родительская гордость и не забыли напомнить публике о релизе. Если Мэлли ничего не сделает с этим, то «Дворец» оттянет всю аудиторию. Мэлли не сделает, родственники - заключил я в тот момент, когда прожектор убежал с лиц, взлетел фейерверк в честь Авроры, и полились салюты-фонтаны. Впечатляюще на фоне башен. Аврора произнесла кратко в микрофон: «Спасибо! Всех рада видеть» и ушла со сцены. Мэлли передала мне свой бокал: - Дайте мне пару тройку минут, мистер Диаваль, наедине с моей племянницей и мы можем двигаться в сторону Манхэттена. Мэлли ушла от меня. Посмотрел в след. Еще раз по сторонам. Отпустил пару шуток с чьей-то женой или любовницей. У меня было прекрасное настроение. Мне нравилось смотреть на Мэлли и я должен был себе признаться, что поездка до этого замка принесла мне удовольствие. Я очаровываюсь женщинами с умом и с такими… изгибами, как у Мэлли. Я очаровался, как-нибудь себе объясню, почему не блондинкой. Кинул взгляд в сторону Ингрид Гринвуд, она стояла рядом со своим мужем напротив другой пары. Мэлли что-то вложила в руку Авроре. Девушка подпрыгнула и обняла ее, как мне показалась совершенно искренне. Мэлли улыбалась и шла мне на встречу. Ингрид окликнула ее - обернулась. Я обернулся к официанту, но официант не услышал. Мне пришлось последовать за ним, чтобы взять еще бокал вина для Мэлли. Светили лампочки. Играла скрипка. Шорохи платьев. Гармония вечера. И я тот, кто признал себе - мне нравится Мэлли Гринвуд, я хочу разгадать ее и хочу вызвать в ней улыбку. Дружескую. Такую же простую, как это сделала Аврора, повиснув на ее шее. Что же Мэлли вложила в ее руку? Подарок? Совсем не тот, что в пакете? Что это было… Взял вино, сделал круг около стола, зажевал десерт. И зашел со спины к Мэлли и Ингрид Гринвуд, мило беседующих. - … Рассмотрела твоего мистера Диаваля, - сказала Ингрид Гринвуд, чуть хихикнула, - ты не изменила своим юношеским пристрастиям, дорогая? Как раньше получаешь удовольствие от секса с насилием?! Я остановился. Схватил ртом воздух. Еще раз. Холодно. Как будто разбился о землю. Ингрид Гринвуд отвлек маленький голливудский продюсер с женой-моделью. Мэлли пошла вперед. Поискала меня глазами. Я съел пару пирожных и запил парой бокалов вина. Комок в горле не проглатывался - «Вот зачем Мэлли наняла меня… Секс с насилием… ». - Едем, мистер Диаваль! - сказала Мэлли. Я поплелся следом. Переставляя ноги, как кукольные шарниры. Игрушка, которую купили…