I Wanna Be Your Dog

Ноябрь-декабрь 1970 года.

Стук каблуков раздался по тротуару «Двойки», когда Алексис возвращалась с «Fun House» в смешанных чувствах, зная, что этот клуб начинал медленно скуднеть и чахнуть без настоящих хозяев, которые стали проводить время в Детройте, обосновавшись там. Алексис не жаловалась, чаще давая себе возможность быть на стороне сеньора Луккезе, явно довольного ее работой, ведь трафики, которые прошлись по нескольким штатам, работали весьма успешно, что позволяло ей теперь не только оставаться на улицах Нью-Йорка, но и выезжать в другие города. В Детройте на ее посыльных всегда имелся огромный спрос, учитывая, что там всегда крутились время от времени молодые писатели и музыканты, а также рабочие, которые пытались как-то совладать с собственной тусклой жизнью. Ее глаза бросились на свежий выпуск «New York Times» с очередными новостями, но Алексис никогда не увлекалась подобным чтивом. Она никогда не доверяла заголовкам, предпочитая слышать подробности из первых уст с места происшествия. Как выразился однажды Кит, нет ничего лучше, чем видеть виноватые или запуганные глаза, чтобы оценить, насколько плачевно все вышло. Также выходило и с несколькими клиентами, которые дурили ее периодически, постоянно откармливая ложными обещаниями. Но теперь, когда у нее появилось больше власти и она крутилась в одном круге с теми, кто имел безграничную власть даже над другими дилерами, она с гордо расправленными плечами, отправлялась в Детройт навести порядки в собственном бизнесе. Говорили, что многие пытались лукавить и часть доходов прибирать к своим рукам, когда на них падали золотые горы в виде новых клиентов и объема прибыли, ведь многие таким образом имели возможность покупать и квартиры получше, и питаться так, что живот лопнет. Алексис хотелось видеть то, что происходило в городе, которым уже давным-давно называли «героиновой мечтой». Сама Санчес не прикладывалась дальше кислоты или кокса, когда дело доходило до расслабления, однако желающих на крепкий наркотик находилось немало. — Ты же знаешь, что найдешь этого оборвыша-музыканта там, в Детройте? — спросил Кит перед отъездом Санчес, когда она сидела опять за стойкой барной, потягивая крепкий коктейль. — На это весь и расчет. По крайней мере, здесь он пытается рыпаться, показывать свою вседозволенность. Мне интересно, как же он себя проявит там, когда поймет, что в город приехал кто-то, у кого всегда можно щедро выпросить в долг. Сеньор Луккезе приказал оставаться там около месяца, а потом там и решим, что делать с остальными делами. Он предполагает, что сейчас дилеров стало слишком много, оттого дешевеет и товар, который мы поставляем отсюда к ним. Черт только знает, как будет плохо тем, кто узнает, что прилетела негласная проверка. Они ведь даже об этом и знать не будут, — Алексис хитро прищурилась, обводя пальцем тонкое стекло стакана. — Санчес, ты ведь знаешь, что на самом деле твоя причина не только в слежке за всей этой сворой. Скажи-ка мне честно лучше: ты вляпалась только, или это взаимно? — Кит всегда умел рубить с плеча, прекрасно видя, когда Алексис пыталась скрыть правду, но ее глаза нередко могли с лихвой ее выдать. — Что это еще за разговорчики такие, Кит? Ты же знаешь, что мне нет дела до этого идиота, кроме тех, когда дело касается выплаты денег, — Алексис фыркнула, поправив светлые пряди волос в свою строгую прическу, пока Кит смотрел на нее искоса, понимая, что она лжет. Кит помнил увлечения Алексис — да, они никогда надолго не задерживались, но зато они имели весьма сильное на нее влияние, навлекая на нее ту или иную плохую привычку. Многие узнавали о ее деятельности и бежали, как крысы с корабля, боясь, что однажды она их также раздавит, стоит ей только пожелать. Однако замечая этот странный загоревшийся блеск и сейчас, Кит отмечал, что рано или поздно Алексис все же сдастся, когда придет время. Она никогда не умела сопротивляться той греховной или абсурдной картинке, которая всегда так ее привлекала. — Брось, Санчес, ты не лучше меня знаешь, что я могу видеть все насквозь так, как оно есть. Я вижу твой яркий взгляд, вижу с каким рвением каждый раз ты пыталась прижать его к стенке. Ты ведь никогда не пыталась так поступать ни с одним из своих клиентов, что несколько раз подряд все заканчивалось постелью или любой вертикально-горизонтальной поверхностью, на которую тебя бы могли завалить. Ну или наоборот, — исправился Кит, видя недовольный взгляд своей подруги. — Не представляю, что ты в нем нашла, как и многие другие, но на сцене действительно происходило что-то дикое и животное каждый раз, когда он пытался кидаться в толпу. Это было что-то с чем-то. Хотя этот эпатаж мне явно кого-то напоминает. Алексис молчала, не решаясь ничего говорить. Справедливо было бы заметить, что она никогда не имела столько забавы и веселья с клиентами, которые могли бы так выводить ее из себя. Он был молод, наивен, амбициозен, не просто какой-то торчок с улиц, ищущий свою последнюю дозу. Он думал, что станет когда-нибудь великим музыкантом, и, конечно же, Санчес только и могла что хмыкать на это утверждение, зная, как мужчины все слабы перед своим исполнением обещаний. Однако, за такими фраерами всегда оставалось туманное будущее с двумя дорогами — либо они сделают что-то хорошее и всех будут радовать, либо обрекут всех страдать от собственной безалаберности . Когда Алексис прилетела в Детройт, она просто не могла не удивиться, как такой индустриальный и весьма скучный городок мог поставить на ноги молодежь, хотевшую перемен. Там все выглядело так, будто чахло давно и угасало на глазах других. Что ж, поговаривали, что похожая ситуация была и в Англии, где в глубинке люди семьями жили на скромном клочке квартир, а все стены походили на одну сплошную плесень, с дырками и грязью. Алексис вспомнила и сама ту первую квартирку, которую она делила в Калифорнии с несколькими людьми, и ее глаза тут же затуманивались воспоминаниями. Причем, весьма неприятными. Она не знала, где жил ее клиент, не знала, где находилась их студия, однако от местных дилеров всегда можно узнать гораздо больше информации, чем остальным бы хотелось. Тем более, она никогда за подобное никому не платила, считая, что люди за простую информацию просто так не заслуживают иметь деньги или редкий подарок, переданный в другие руки лично. «Университетская башня» стала тем местом, где вечно торчали дилеры, собирая туда и клиентов, неопытных и малознакомых, которые никогда подолгу там не задерживались. Разумеется, она быстро нашла общий язык, стоило сказать ей, откуда она и почему приехала в Детройт, хоть и скрыла факт ее исполнения обязанностей от сеньора Луккезе. Меньше знают, лучше спят. Здесь, в Детройте бизнес протекал весьма успешно, и Алексис не могла не нарадоваться, что в этом месте совершенно не было серьезных проблем, о которых вообще стоило бы беспокоиться. Но вот число желающих получать огромные деньги становилось с каждым днем все больше и больше, поэтому Луккезе и отправил ее туда, зная, что Алексис уж точно могла со многим разобраться. — Кто здесь относительно главный? — начала она, встретившись с кучкой людей, курящих косяки неподалеку от нее. — А тебе-то что надо? Доза нужна? Помощь? А может быть, поразвлечься захотелось такой очаровательной девице, как ты? — темнокожий юноша огрызнулся, мерзко улыбаясь, когда Алексис слишком быстро к ним приблизилась, помня, что в ее сумке всегда лежало оружие. — Мне бы знать, кто здесь главный. Я дважды повторять не буду, и уж тем более не стану перед вами отчитываться, мелюзга проклятая, — Алексис усмехнулась, явно рассчитывая ходы, когда заметила одного из мужчин, накинувшегося на нее с оскорблениями, однако ее рука ловко проскочила в сумку, доставая оттуда пистолет. — А ты не рыпайся, если тебе так жизнь дорога. До последнего хотела молчать, но не вижу смысла. Тронешься с места, и я вышибу тебе мозги, понятно? Ее холодный взгляд и такое же оружие многие сумело напугать, стоило им понять, что Алексис вроде бы даже и не шутила от слова совсем. Она убрала пистолет только тогда, когда почувствовала, что атмосфера между ними постепенно налаживалась. Наверное, они гадали, кто она такая и почему вела себя слишком дерзко для какой-то девчонки, умеющей еще и оружьем холодным управлять. Алексис усмехнулась также неприятно, отчего многие содрогнулись внутренне, понимая, что к добру все это не заведет. — Меня зовут Санчес, и я прилетела из Нью-Йорка по поручению сеньора Луккезе. Надеюсь, все понимают, кто это и что здесь делаю я, — на этих словах все стали перешептываться, словно были шокированы подобной новостью. — Мне сообщили, что в городе стало слишком много желающих стать дилерами, и сеньор Луккезе обеспокоен тем, что начался мухлеж и жульничество, поэтому я здесь, чтобы решить данный вопрос. Позже приедут дополнительные люди, которые с каждого спросят всю сумму, что наработали за этот сезон. Те, кто будут сопротивляться, будут иметь дело со мной. Она знала, что ее деловое отношение мало кому внушит доверие или уж тем более уважение, однако ей стоило попытаться хоть как-то наладить здесь контакты. Многих вымораживал тот факт, что женщина являлась главным дилером и указывала на место тем, кто не хотел подчиняться. Однако многие забывали, кому они были обязаны. Итальянская мафия никогда не прощала тех, чья неверность проявлялась в скором времени. У нее и так оказалось дел по горло, учитывая, что ей нужно было увидеться с несколькими представителями, с кем мафиозная верхушка имела бизнес и деловые отношения уже не первый год. И Алексис безумно нравилось выступать в роли посредника, ведь так она становилась глазами и ушами, узнавая все тайны и секреты от тех, кто мог в любой момент всадить нож в спину. Конечно, она хотела увидеть, что же происходило и с самим Игги, который попытался в их последнюю встречу поставить ее на место, однако идиот был совершенно не в том положении, чтобы указывать как и что ей делать, как им манипулировать и когда собирать с него деньги. В Детройте она смогла одолжить на время мотоцикл вместе с костюмом и шлемом, однако ни тем, ни другим она не пользовалась, считая такую езду более захватывающей и опасной. Она редко приезжала в те дни к «Университетской башне», мотаясь с одной встречи на другую или же пытаясь найти место, где можно было бы потусоваться с остальными, как это она делает постоянно в Нью-Йорке, однако Детройт — это совсем не тот город, который никогда не спит. Это грязный, рабочий городок, где не заботились о праздной жизни и ночных увлечениях. Скука смертная, одним словом. Но как-то раз все же, захотев появиться перед теми несчастными дилерами, она заметила знакомую фигуру, которую почему-то даже не пыталась искать все это время, хоть и понимала, что отчасти ее приезд в Детройт — очередной способ расшатать себе немного нервишки. Он шел странной походкой от всей этой толпы, пытаясь уйти на другую улицу, пока она внимательно следила и незаметно все же проскользнула от остальных глаз, пытаясь едва ли подкрасться к нему и поговорить с Игги о том, что совсем не умеет мужчина держать свои обещания, даже если они и давались под дулом пистолета. Игги свернул куда-то за угол, где, возможно, находилась их студия, когда он резко обернулся и заметил того, кто пытался все это время его выслеживать. Никак не ожидал увидеть Санчес, которая в этой кожаной куртке и блестящем на свету платье выглядела великолепно, так же как и ее взгляд, способный одним махом поубивать всех в округе. Он стоял на месте, не зная, что ему стоит ожидать от нее, ведь он прекрасно помнил, с какой ревностью и одержимостью говорила она в прошлый раз, заставляя его подчиняться в вопросах наркотиков только ей. И по его коже пробежала стая мурашек, словно стало еще холоднее на улице, а в его голове появились старые неприятные воспоминания. Санчес умела запоминать себя как с хорошей, так и с плохой стороны. Он медленно все же пошел ей навстречу, когда она заметила явное напряжение и даже некий ступор, и ее взгляд слегка смягчился, однако она также не знала собственных ожиданий. Алексис помнила, что еще не время отдавать ей сумму денег, поэтому сегодня она явно не могла наброситься на него с обвинениями или же приставить к его виску пистолет, требуя с него очередной долг. Странная встреча на памяти Алексис, ведь она никогда не пыталась встречаться с клиентами вне поля ее работы, но этот навязчивый оборванец то и дело врывался в ее жизнь, как ураган, заставляя ее злиться и приходить в бешенство еще сильнее с каждым разом. — Санчес, — начал тихо, но очень осторожно Игги, пытаясь приблизиться к ней как можно ближе. — Могу задать только один вопрос: что ты делаешь в Детройте? — Я здесь по работе. Разгоняем кучку этих придурков, которые так и чуют золотую наживу. Что ты здесь делаешь, в переулке? — ее глаза немного сузились, когда она посмотрела на него внимательно. — Здесь находиться моя студия, вон за той дверью. К тому же, я не могу сказать, что мне не нравилось оставаться в Нью-Йорке, но пришло время заняться чем-то, а не сидеть без дела. Почему ты выслеживала меня? Разве еще не рано спрашивать с меня деньги? — поинтересовался Игги, подходя еще на один шаг ближе к ней, что Алексис затаила дыхание, но никак себя этим не выдавала. — Я не шла за тобой ради денег. Мне просто было любопытно, где же живет мой клиент здесь, раз уж я смогла приехать в этот город. Сколько себя помню, единственный клиент, который позволяет себе вольности и хочет показывать зубы мне, — это ты, Джимми Остенберг, — она назвала его настоящее имя, и ему стало не по себе, помня, что уже очень долгое время все звали его Игги. — Очередной намек, или… О, неужели великая Санчес соскучилась по моей компании, потому что в ней всегда было столько адреналина? Ведь никто из нас не знал, чем заканчивались бы наши драки в конце концов, — он улыбнулся, подхватывая Алексис за талию, и она не попыталась даже выбраться из его хватки, зная, что находится сейчас не в самом лучшем положении. — Вот еще. Мечтай, сколько вздумается, однако я здесь только по работе, а не потому что, видите ли, мне нужно потешить чье-то эго. Уверена, что для этого у тебя есть девчонки, которые с радостью даются тебе, — Алексис оскалила зубы и попыталась убрать его хватку, но Игги резко ее взял за руку и потянул в сторону студии. — Я зайду сейчас ко всем, а потом вернусь, — он достал из кармана куртки несколько пакетиков, потом она услышала другие мужские голоса и звуки гитар и барабанов, однако так и не могла поверить, что ей нужно делать. Она могла уйти тут же, но осталась ждать на месте. Алексис понимала, что у Игги сейчас состояние как на взводе должно быть, ведь героиновый наркоман куда хуже тех, кто принимает просто кокс и навеселе постоянно. Он опасен, и от него можно много чего ожидать, однако это мало смущало Санчес в данной ситуации. Сколько она повидала наркоманов, сколько таких она устранила из-за долгов и оскорблений, сколько она таких прижимала к стенке и получала свое. Алексис сбилась с счета, понимая, что этот идиот мог навлечь на нее большие проблемы, или же она могла создать их ему, но опасности всегда притягивали Санчес, поэтому она спокойно ждала у двери, закуривая сигарету и наконец-то уже надеясь, что это помещение, похожее на какой-то гараж, скоро исчезнет от ее взгляду и она сможет спокойно вернуться в отель, чтобы отдохнуть и повеселиться с кем-то на славу. Однако стоило только выйти Игги наружу, она заметила его яркие глаза, взбудораженный вид, и такие же ловкие руки, которые взяли ее сначала за плечи, притягивая ближе к себе, а потом уже его ладонь взяла ее, и Игги потащил ее из переулка, а потом и к ее мотоциклу, садясь спереди, заставляя ее надеть шлем и сесть позади него, когда Санчес удивилась и сначала даже совсем не поняла, что от нее требовалось. Но Игги терпеливо ждал ее, смотря, как она аккуратно поправляет распущенные волосы, а потом надевает очки и шлем, что заставило Игги усмехнуться тут же. Сейчас он не видел в ней никакой опасной дамочки, но кто знал, что она могла предпринять позже. — Куда мы едем? Что, крадешь меня вечером? Навязываешь себя мне? — остро задала вопрос Санчес, смотря на его спину с вызовом, хоть и с неохотой обняла его за талию и слегка прижалась к нему, недовольно вздыхая. — Да уж, конечно. Мне делать больше нечего, как развлекать тебя всю ночь напролет. Мы заняты важным делом, поэтому я совершенно не понимаю, на что это тут ты намекаешь, Санчес, — Игги улыбнулся про себя, чувствуя, как ее руки сильнее обернулись вокруг него. — Ты хоть этой штуковиной управлять умеешь, или же все же решил показать, насколько крутыми могут быть мужчины из Детройта? — в ее голосе скользила насмешка, но ей это было даже к лицу. — Так и быть я отвезу тебя в одно красивое место, если ты не будешь плеваться, в итоге, — уже сам огрызнулся Игги, хватаясь крепче за мотоцикл. И он не соврал, когда говорил о красивом месте. Озеро Эри, пограничное, в цвете огней моста над рекой и огнями города выглядело безумно красиво, когда закат касался зелёных холмов на той стороне, делая озеро ещё более большим, а воду прозрачной, даже в сумраке ночи. Игги отвёл на самое высокое место у озера, откуда, безусловно, открывался самый лучший вид на Детройт. Алексис лишь удивилась его выбору, понимая, что мужчина хоть и мог показывать сотнями такие виды остальным девицам, но мужчины ей такой красоты никогда не предлагали ещё. Она просто была поражена местом, что даже не замечала Игги, присевшего рядом с ней и смотрящего на ночной город. — Интересно только одно: скольким женщинам ты показывал место, раз знаешь его так хорошо? — уколола его Санчес, не отрывая взгляда от пейзажа. — Я тут часто бывал ещё в детстве, поэтому хорошо знаю местность вдоль и поперек. — Как романтично для такого слюнтяя, как ты, — Санчес обернулась к нему, смотря исподлобья. — Кто этот тут слюнтяй?! — Ясно как день, очевидно же, — передразнила она Игги, замечая блеск в его глазах. В следующий момент он уже повалил ее на землю, прижимая всем весом к холодной поверхности, когда Алексис попыталась сопротивляться и столкнуть его с себя. Они долго дрались, пока не вывернулась она из его хватки, ударив его по ногам одним точным прицелом. Алексис поднялась, давая ему свою руку, а потом молча пошла в сторону мотоцикла, надевая шлем на голову. — Мне надо в отель выспаться, а завтра у меня две важные встречи. Ты со мной, или здесь сидеть останешься? Игги не надо было дважды просить, когда он снова сел на мотоцикл. Его не покидало чувство, что что-то резко изменилось. И даже если никто не собирался показывать свое истинное лицо в ближайшее время, у него были все веские причины для того, чтобы еще немного повеселиться. Он улыбнулся вновь, но несколько лукаво, думая о том, что группа может подождать и до утра. В конце концов, не каждый день видишь слегка подобревшую Санчес. Однако кто говорил, что он довезёт ее до отеля? Игги не знал, что из этого последует в итоге, и почему она ничего не просила взамен, но создавалось ощущение, что она еще потребует с него все без остатка, когда Нью-Йорк снова окажется для обоих домом. Это был еще далеко не конец. Только здесь, быть может, она дала слабину, а вернувшись обратно, снова встанет в штыки. Игги сглотнул, надеясь, что так и будет. В конце концов, что их двоих вообще могло связывать?