'Cause ur daddy does better

                   Конец недели ознаменовался сдачей проекта, после которого друзья собрались на заднем дворе универа.       — Ну как, защитились? Как всё прошло? — рядом упал Хосок, которому предстояло пройти всё это на следующей неделе.              — Да, у меня высший балл, — сытым котом промурчал Тэхён, облокачиваясь на плечо своего парня.       Тот протянул брюнету заварную булочку из буфета, давая откусить половину, после целуя в измазанные кремом губы. Настроение было на высоте, зачёт теперь закрывался автоматом, осталось только сдать экзамены через полтора месяца и можно отдыхать. Тэхён удовлетворённо вздохнул.       — У меня 95, — Сидни недовольно скривилась. — Уверена, мистер Ли просто хочет меня, вот и докапывается.       — Да, наверняка он каждую лекцию думает: «Такой алмаз сидит, ни дать ни взять, блять», — спародировал Тэхён, смеясь.       На самом деле он был почти уверен, что так и есть. Ким Сидни перевелась к ним на факультет рекламы в начале года и была дико красивой, что не осталось незамеченным представителями противоположного пола. Даже в компанию она попала благодаря этому. У Тэхёна был серьёзный пунктик на внешность — он не имел привычки держать в своём окружении некрасивых людей, а вот такой алмаз упустить не смел. В первый учебный день он присматривался к ней, оценивая своим субъективно-гейским взглядом, а на второй уже тащил девушку за общий столик, ведь та оказалась не только красоткой, но и довольно любознательной личностью, разбирающейся во всём подряд (что подкупило не только его, но и преподавателя по психологии массовых коммуникаций, уделяющего её персоне чересчур много внимания).       Хихикая над очередными сокрушениями подруги на эту тему, Ким вдруг почувствовал, как теряет опору, оказываясь лежащим на траве.       — Отца сегодня не будет, поехали ко мне? — перекрыв обзор на пушистые белые облака, заговорщически протянул Суён.       — Говоришь так, будто папочка не разрешает Суён-и приводить друзей в гости, — съехидничал Тэхён.       Чон опасно сощурился, наклоняясь ближе, и прошептал в самое ухо:       — Просто ты бываешь очень громким.       Ким лишь фыркнул в ответ на чужую похабную ухмылку, поднимаясь и бросая через плечо:       — Подождёшь меня, пока я отнесу зачетку в деканат.       — Как скажешь.       Знал бы этот обольститель, что стонал Тэхён не всегда по-настоящему, улыбка бы явно сошла с его лица. Впрочем, несмотря на недосказанность в постели, Суён по-прежнему был самым узнаваемым лицом на потоке, что автоматически делало его лакомым кусочком, а Тэхён был достаточно расторопным и смекалистым (читай: наглым и самоуверенным), чтобы ухватить его себе первее робких однокурсников и однокурсниц (читай: заставить бегать за собой, чтобы со снисхождением сдаться спустя месяц). Уже после Ким узнал, что Чон является сынком обеспеченных родителей (что и так было понятно по последней модели БМВ, стоящей на парковке университета, но двухэтажный особняк в элитном поселке городского типа говорил об их состоянии куда громче). Однако обсуждать семью Суён не любил. Всё, что Ким понял из обрывков разговоров: отношения с отцом, воспитывающим его в одиночку, у парня были напряжённые, а так как их собственные отношения в 20 лет были похожи скорее на секс-марафон, нежели на прогулки по парку за ручку, то и время для нахождения вдвоём парочка выбирала тщательно, мотаясь то на другой конец города в квартиру к Тэхёну, то в особняк Чонов, когда дома никого не было.       Мысленно радуясь, что не успел плотно пообедать, Тэхён поймал взгляд Юнги — тот был на год старше и учился на 3 курсе экономического — и лишь дернул уголком губ на чужую вполне однозначную игру бровями.       — Придурок, — одними губами проговорил Ким.       — Не понимаю, что ты в нём нашёл, — подошёл к нему Мин, когда настало время расходиться. — Друзья у него, конечно, прикольные ребята, — он махнул тем рукой, прощаясь, — но сам Чон… смазливый разве что.       — Он помогает мне с вышматом, — в шутку бросил Тэхён.       — Это когда вы у него занимаетесь или когда у тебя?       Ну вылитая ехидна.       — А ты что, хочешь присоединиться к занятиям? — распахивая двери деканата и оставляя «корочку отличника» на столе у пожилой леди.       — То, что я дальтоник, ещё не значит, что я не замечу ваши голубые игрища, так что нет, спасибо.       — Уверен, что дальтоник, а не гомофоб?       Суён, как и обещал, ждал, опираясь на дверцу машины.       — Позер, — закатил глаза Юнги, добавляя уже громче: — Смотрю на вас и появляются сомнения, — он хмыкнул, тут же получая грозный взгляд от завёрнутого в собственнические объятия Тэхёна. — До понедельника.       — Ага, увидимся. Не перепутай ветки в метро!       Блондин обернулся, вскидывая вверх средний палец.

***

      Тэхён закрывает глаза, сжимая в руках натянутую простынь и наслаждаясь тем, как чувствительный член трётся о ткань. Уже так хочется простого человеческого кончить, но чего-то неумолимо не хватает. Он жмурится, сосредотачиваясь на ощущениях, но чужие руки тянут за талию, вынуждая встать в коленно-локтевую.       — Чёрт, сильнее… — громкий стон срывается с губ, когда член вновь входит, задевая простату. — Шлёпни меня.       — Я не буду тебя бить.       Тэхён уже чувствует приятные мурашки, бегающие по позвоночнику в преддверии оргазма. Он тянется рукой к своему члену, оттягивая тонкую кожу и надрачивая в такт толчкам.       — Так не бей, блять, — рычит от досады. — Шлёп-ни! Я же сам тебя прошу! — он срывается на крик, надеясь, что его попытки в актерство хоть немного поспособствуют убеждению, но на этот раз номер не проходит.       — Я не могу, — темп начинает снижаться, а толчки становятся совсем рваными. — У меня упадёт от такого сразу.       Ким испускает очередной стон (это был стон разочарования, но Суёну об этом знать не обязательно). Чон останавливается, кончая в презерватив, а Тэхён сильнее сжимает руку на члене, доводя себя до оргазма.       Ничего нового.       С-стабильность.

***

      Суён уже пускал слюни на подушку, на часах было 1:32 ночи, а у Тэхёна сна ни в одном глазу. Ему плохо спалось в чужом доме, но переться на такси два часа до своей квартиры — последнее, чего хотелось измотанному организму.       Устало вздохнув, Ким откинул телефон и поднялся с кровати, все-таки решившись на ночной перекус. Ну и, может, посмотреть телек.       Спустившись на первый этаж, парень свернул на кухню, попутно ёжась от сквозняка. Голые ноги покрылись мурашками — на нем были одни боксеры и тонкий укороченный свитер, с горем пополам найденный в кромешной темноте, подсвеченной экраном мобильника.       С щелчком выключателя неяркий теплый свет залил помещение, заставив Тэхёна поморщиться.       — Ц-ц, он что, не закрыл окно? — ворчал парень, перекрывая поток холодного октябрьского воздуха.       Развернувшись к холодильнику, он пару секунд потоптался на месте, в конце концов выуживая из связки один банан. Суён их не любил, но фрукты исправно обнаруживались на своем месте в холодильнике, и Тэхён был искренне благодарен тому, кто их покупает (спасибо тебе в сотый раз, кем бы ты ни был), ведь сам мог бы питаться одними бананами. Мама говорит, он ел их, ещё когда лежал в коляске.       Обернувшись, Ким едва успел подавить вскрик. В дверном проёме, опираясь на косяк, стоял мужчина. Тёмные волосы лежали на плечах, а лицо было спокойно и расслаблено, пока чёрные, абсолютно чёрные в тусклом освещении глаза заинтересованно наблюдали за чужой реакцией.       Он выглядел так, будто только вернулся с работы: чёрные брюки, такого же цвета рубашка с закатанными до локтей рукавами, которые продолжались вязью татуировок, а на запястье тонкая резинка. Мужчина был хорош собой, если не сказать слишком (всё ещё преуменьшение, Тэхён, блять, на секунду уверовал и даже мысленно сверил дату, чтобы убедиться, что Пасха ещё не скоро), и стоило только представить, как этот горячий незнакомец завязывает свои волосы в хвост, открывая взгляду мощную шею, как под языком начала скапливаться слюна. «У Суёна есть старший брат?» — промелькнуло в голове. Однако Тэхён точно знал, что никакого брата в помине не было, а его хвалёная смекалка уже всё смекнула и лишь молча и издалека наблюдала за разворачивающейся мизансценой.       — Это я открыл окно, — низкий с хрипотцой голос прервал повисшую тишину, заставляя Тэхёна отмереть. — Прости, если заморозил, — на губах усмешка, а в голосе ни грамма раскаяния.       Хищный взгляд скользнул по оголённому из-за сползающего свитера плечу, спускаясь ниже и останавливаясь на длинных стройных ногах.       — Хотя тут ты, конечно, сам виноват, — беззлобно хмыкнул мужчина.       — А вы?.. — почти всерьёз ожидая услышать в ответ что-то наподобие «Аполлон».       — Чон Чонгук.       Ну вот. Говорил же. У него даже имя охуенное. Дайте Тэхёну два.       — Отец Суёна.       Оплата не прошла.              Глаза мистера Чона хитро сощурились. Он явно забавлялся тем, как сменялись эмоции на лице Тэхёна, будто заранее предвосхищал его реакцию. А она была одна:       «Пиздец.»       — Приму за комплимент, — смешка сдержать не удалось (но спасибо, блять, что пытались).       — Я это вслух сказал?       — Ага.       Господи, какой сюр…       Стыд от происходящего накрывал Кима с головой. Мало того, что почти ничего не скрывающий розовый в голубую полоску свитер явно не подходил для знакомства с родителем своего парня, так ещё и налажать успел. Что может быть хуже?       — Что ж, в вашем случае это определённо точно был комплимент, — нервная улыбочка вышла натянутой. — Я… меня зовут Ким Тэхён, — с надеждой, что глубокий поклон сгладит обстановку.       — Очень приятно, Тэхён.       — Удивительно, учитывая всё, что только что тут произошло, — пробормотал под нос, злясь на самого себя и всё ещё не поднимая головы.       По помещению разнесся низкий раскатистый смех, и Тэхёна аж передернуло. Он заворожённо проследил, как мистер Чон подошёл к холодильнику, вытаскивая бутылку виски и наливая немного в стакан.       — Очень жаль, что Суён тебя не удовлетворяет. Мне за него почти стыдно, — будто невзначай обронил тот, заставляя Кима замереть, словно олень… просто олень, собственно. Потому что чувствовал он себя именно так, стоя и глупо хлопая длинными ресницами.       — Откуда вы?..       — О, мой кабинет находится на втором этаже, а вы… скажем так, не пытались быть тихими.       Что ж. Только что путём безжалостного социального эксперимента, жертвой которого Тэхён становиться не планировал, Вселенная доказала, что хуже быть может. От одной только мысли, что мистер Чон слышал его развязные стоны, щёки и уши покрылись жгучей краской. Хотелось взвыть. Это ж надо так опозориться… И что самое главное — ещё непонятно, от чего выть хотелось больше: от того, что их слышал отец Суёна, или от того, что их слышал отец Суёна, оказавшийся ебаным божеством. Тэхён метался глазами по бликам от хрустальной люстры, что отражалась в до блеска начищенной столешнице, и сжимал в руке несчастный банан, уповая на то, что остатки его достоинства ещё можно спасти.       — У нас всё не так плохо…       Ещё один смешок утонул в содержимом стакана, эхом ударяясь о стенки.       — Худшая формулировка, которой можно описать секс, — фыркнул Чон, залпом допивая остатки виски. И почему-то единственным, за что зацепился взгляд, был чужой блядский язык, медленно слизывающий с нижней губы горькую янтарную каплю, задевая при этом металлическое колечко пирсинга (аларм! неокрепшая психика Тэхёна не выдерживает такого сексуального давления). От этого движения волосы на руках и затылке встали дыбом, и Киму пришлось сглотнуть, смачивая внезапно пересохшее горло, прежде чем он ответил:       — А какая лучшая?       На него посмотрели оценивающе, будто что-то взвешивая, а потом мистер Чон шагнул ближе, подходя практически вплотную:       — Её нет. Потому что после действительно хорошего секса, — он наклонился к его уху, обдавая ароматом своего одеколона и дорогого виски, — ты бы не смог говорить.       Задыхаясь от неловкости (а может, от чужой волнующей близости), Тэхён поспешил перевести тему в менее напряженное русло:       — Я хотел посмотреть телевизор, вы не против?..       — Нет, если ты не собираешься включать его на полную громкость, — покидая кухню, бросил старший. — Доброй ночи. И не засиживайся долго.       Лицо мистера Чона показалось Киму уставшим, но он не дал бы ему больше сорока, а единственным выдающим возраст признаком могли стать разве что редкие морщинки в уголках глаз, то и дело сужающихся в лукавом прищуре. Было видно, что мужчина следит за собой. Привлекательный внешний вид вкупе со спортивным телосложением, явно являющимся результатом упорной работы в зале, вызывали неподдельное восхищение.       — Не буду. Спокойной ночи.       Долистав до какой-то программы про путешествия, Тэхён ещё час бездумно пялился на мигающий в темноте экран, задумчиво покусывая кончик большого пальца. Внезапно вспыхнувший интерес не давал покоя, затмив даже чувство стыда, и Ким поймал себя на мысли, что был бы не прочь проверить чужие громкие слова. Ради такого и голосом не жалко пожертвовать… Будет как Ариэль. Та же вроде не пожалела?       Ворочающееся в животе желание немного пугало, а собственные мысли впервые казались чересчур смелыми, но кто такой Тэхён, чтобы сдерживать свои внутренние порывы?       Очнулся он наутро уже в кровати Суёна, даже не помня, как уснул.

***

      В понедельник друзья сидели на траве всё той же компанией. Леви — один из шайки младшего Чона — рассказывал какую-то историю с недавней попойки, вызывая коллективный приступ смеха, но Тэхён почти не участвовал во всеобщем веселье, пристально наблюдая за Суёном. Тот был совсем не похож на мистера Чона, и Ким сделал вывод, что внешностью парень пошёл в мать. Черты его лица были более плавными, а светлые карие глаза казались блёклыми и невзрачными на фоне опасной черноты во взгляде старшего Чона. За аурой «бэд-боя» у Суёна не скрывалось ничего стоящего, и Тэхён вдруг понял, что тот, очевидно, жил в этом амплуа с детства, взрастив самооценку на статусе своего отца. Возможно, Юнги был прав. «За неимением горничной, ебут дворника», — Тэхён не сдержал смешка, припомнив их давний диалог. Что ж, он хоть и пассив, но смысл тот же. В глазах Тэхёна Суён больше не выглядел таким привлекательным — на фоне мистера Чона он был всего лишь мальчишкой (которым, по сути, и являлся, но всё же), и, если так подумать, даже на фоне самого Кима частенько терялся, просто до вчерашнего дня Тэхён и не осознавал, насколько велика эта пропасть между ними. В отношениях он всегда был ведущим, а его чувство собственного достоинства рядом с Чоном неизменно крепло, но вовсе не потому, что Суён был для него подходящим партнёром, рядом с которым Тэхён чувствовал бы себя особенным, к уровню которого мог бы стремиться.       Невольная мысль: «А как бы было с мистером Чоном?» — то и дело проскальзывала в сознании, волоча за собой целый шквал других, среди которых выделялась одна наиболее абсурдная:       Тэхён хотел бы это узнать.                     — Ты сегодня какой-то тихий, — Хосок попытался расшевелить друга толчком в рёбра, а когда реакции не последовало, шлёпнул его по пальцам, на которых Тэхён не переставая грыз заусенцы.       — Ты знаешь его отца? — пропуская замечание мимо ушей.       — Кого?       — Отца.       — Да я понял, блять, что не внучатого племянника, — взмахнул руками Хосок, приковывая к ним взгляды всей компании, и тут же стушевался, видя, как на мгновение изменилось лицо Кима, выражение которого можно было трактовать не иначе, как: «Дай тебе Бог… по ебалу». — Чей отец-то? — уже гораздо тише.              — Суёна, — он наконец-то удостоил Чона вниманием, повернувшись к нему вполоборота. — Ты знал, кто его отец?       — Нет?       Тэхён выжидательно выгнул бровь, безмолвно прося пояснить за вопросительную интонацию.       — Я имею в виду, что знал не больше твоего. С чего допрос вообще?       — С того, что он, блять, божество, — прокричал шёпотом Ким, — или дьявол… или продал душу дьяволу, чтобы стать божеством, потому что я никогда не видел, чтобы люди так выглядели в свои 39!       — Серьёзно, чувак? Ты запал на отца своего парня? — недоверчиво протянул Чон.       — Это всё, что ты услышал?       — А разве не в этом смысл?       «Ну так-то да…»       Тэхён молча разблокировал свой телефон, сунув под нос Хосоку открытую статью из Википедии.       — Блять, окей, я тоже запал на отца твоего парня, — спустя несколько секунд отозвался тот. — Он заинтересован в открытии собственного фан-клуба?       — Придурок, — фыркнул Ким. — Оказывается, он известный дизайнер, креативный директор Кельвин Кляйн и ещё, короче…       Обрисовав Хосоку момент их с Чоном знакомства и все сопутствующие ему непристойные фантазии, Тэхён с досадой поджал губы, когда к ним подошёл Суён, падая рядом.       — О чём шепчетесь?       — Да так, о жизненных приоритетах, — хмыкнул Хосок, не разрывая зрительного контакта с другом. Его взгляд говорил: «Ты попал».       И Тэхён, принимая чужой, боле не вызывающий никакого трепета поцелуй в щёку, ещё не представлял, насколько сильно.

***

      Поэтому, когда в следующий понедельник Хосок подлетел к нему на обеденном перерыве, парень отнёсся к чужому эмоциональному всплеску спокойно. Такое поведение не то чтобы было для Чона редкостью. Одно слово — председатель студсовета (это два слова, но Тэхёну простительно, в его мыслительном процессе помехи из-за волн энтузиазма, исходящих от Хосока).       — Тэхён-а, ты щас умрешь.       Друг улыбался во все тридцать два, ослепляя проходящих студентов новенькими винирами, и нетерпеливо барабанил пальцами по столу, не в силах больше держать новость за зубами.       — А ты треснешь, — флегматично отметил Ким, неспешно открывая баночку с банановым йогуртом. — И, боюсь, именно это станет моей кончиной. Твоё воодушевление с понедельника пораньше тут все затопит.       — Это ты треснешь, когда узнаешь.       Тэхён перевёл на него абсолютно незаинтересованный взгляд человека, которому в этом мире уже все ясно, однако, стоило Хосоку продолжить, и былой скептицизм как рукой смело:       — Чон Чонгук будет специальным гостем на Дне основания.       — Брешешь…       — Отвечаю! Лично разговор с деканом подслушал, — и гордо выпятил грудь.       День основания университета праздновался обширно. Пары обычно были сокращённые, после них организовывался концерт, а в перерыве между этими блоками специально приглашенный гость — который практически всегда являлся важной шишкой, призванной подавать пример студентам и повышать их мотивацию — проводил часовую лекцию.       Чон под эти критерии подходил идеально, а когда Тэхён думал о том, что в пятницу вновь встретится со строгим взглядом и услышит своё имя из чужих уст, какое-то иррациональное волнение и предвкушение против его воли зарождались в животе.

***

      — Ты ведь додумался занять нам лучшие места? — спросил Тэхён, пока они пробирались через толпу.       В университете было полно народу, половина из которого — студенты других вузов и родители, пришедшие поддержать участников концерта. Но до его начала было ещё около двух часов, поэтому все желающие стекались в аудиторию на лекцию.       — Обижаешь. Сидни уже сторожит весь первый ряд.       — Весь ряд? — недоумевающе повторил Ким и замер на входе, заметив рядом с предметом своей симпатии… своего парня. Суён что-то говорил отцу, рядом с ними ошивались Сидни и Юнги, и, поймав взгляд последнего, Тэхён раздосадованно рыкнул. Мин ткнул себе за спину, после показав ему большой палец вверх, намекая на мистера Чона. А Ким и без него видел, как тот хорош. В чёрных карго от Versace, заправленных в массивные ботинки, чёрной кожаной безрукавке с разрезами, через которые виднелась голая кожа, и в сверкающем стразами бомбере. Не знай Тэхён его заранее, спутал бы с айдолом.       Суён будто чувствовал, обернулся и махнул ему рукой. Мистер Чон тоже перевёл свой взгляд, оценивающе проходясь по приближающейся фигуре, а Тэхён лишь сильнее расправил плечи, потому что тоже старался, выбрав для такого особого дня свой любимый чёрный костюм и белую майку, которая, в силу широкого выреза открывала вид на ключицы и подтянутые мышцы груди.       — Всем привет, — на лице засияла гордая улыбка, когда Чон даже вблизи не оторвал от него своего взгляда. — Добрый день, мистер Чон.       — Добрый, Тэхён-а, — и снова этот тембр, от которого парню пришлось ловить свои трясущиеся коленки и разбегающиеся мысли, опасаясь, что что-нибудь вылетит без его ведома. И, ей-богу, лучше бы коленка, потому что даже при таком повороте событий урона для его репутации будет в разы меньше.       Студенты поспешили занять свои места, и от компании Суёна Тэхёна спасла только смекнувшая ситуацию Сидни (как же он любил её в тот момент), которая ловко опустилась на соседнее место, отделяя их друг от друга. Ким с благодарностью глянул на подругу, тут же переключая внимание на раздавшийся в тишине баритон, который звучал в разы объёмнее благодаря микрофону и буквально приковывал всё внимание к говорящему.       Во время своего выступления мистер Чон перемещался по сцене, обводя глазами аудиторию, и, как казалось Тэхёну (казалось ли?), постоянно задерживая на нём внимательный взгляд, от которого он неосознанно ёрзал на месте, а когда Чон снял куртку, открывая вид на оплетённые татуировками рельефы мышц, то и вовсе почувствовал, как возбуждается.       — О-о, кажется, я поняла, — протянула Сидни, которая уже не в первый раз пыталась привлечь внимание чересчур сосредоточенного друга. — И, если честно, полностью солидарна. Знаешь, пресс мистера Чона на фотках в инстаграме выглядит как тёрка. И я бы с радостью стерла об неё язык.       — Это точно… — мечтательно вздохнул Ким, только потом осознав, что ляпнул. Сначала растерянно, а потом с возмущением он вперился взглядом в девушку, но та лишь гаденько улыбнулась.       — Не переживай, я не претендую. А твой секрет унесу с собой в могилу, — она изобразила молнию на изогнутых в ухмылке губах. — Суён не узнает, — прошептала, наклонившись ещё ближе.              — Зная твой характер, мне стоит прикопать тебя на заднем дворе прямо сейчас. Чтобы наверняка.       — Фу, какой грубиян. Вот и спасай после этого геев в беде.       Тэхён слушал её возмущения краем уха, смотря на сидящего на краю высокого стула дизайнера, который с яркой улыбкой рассказывал какую-то нелепую ситуацию из рабочих будней.       И правда. В беде.

***

      Лекция затянулась, и весь народ из аудитории направился прямиком в актовый зал. Тэхён на концерт идти не планировал. В прошлом году на него какой-то чувак пролил колу (дважды!), а сегодняшний образ был ему слишком дорог. Поэтому, распрощавшись с друзьями и Суёном, Ким уже направлялся домой, когда на выходе из универа заметил мужчину.              Мистер Чон стоял, оперевшись плечом на колонну, и неторопливо вдыхал сигаретный дым. При виде Тэхёна на его лице возникла дружелюбная улыбка, и парень сделал справедливый вывод, что ждали именно его.       — Вы ещё не уехали?       — Подвезти? — отвечая вопросом на вопрос.       — Подвезите, — почти выпалил Ким.       Расстояние позволяло, и мистер Чон пальцем подцепил лежащий в ямочке между его ключиц кулон, рассматривая, а после потянул на себя так, что тонкая цепочка врезалась в кожу, вынуждая сделать ещё один шаг.       Ментоловое дыхание оседало на щеках, и Тэхён прикрыл глаза, чувствуя, как чужой палец скользнул по шее, между ключиц и мышц груди, слегка оттягивая вниз ткань майки. Преследовавшее его возбуждение вспыхнуло с новой силой. Хотелось ниже, сильнее, приятнее.       — Как же ты млеешь, — интимный шёпот заставил тело покрыться мурашками, и это не скрылось от внимательных глаз.       Усмешка, и прикосновение исчезло.       — Поехали, студент. А то у меня сегодня ещё много дел.       Абсолютно дезориентированный, Тэхён не помнил, как прошла поездка. Машиной управлял личный водитель, и как-то комментировать произошедшее в его присутствии Ким не решался, поэтому ехали молча.       Невнятно поблагодарив, он открыл дверь мерседеса, на секунду замирая, когда в спину прилетело игривое:       — Ещё увидимся, детка.       И пусть саму поездку Ким не запомнил, на себе он унёс тяжесть чужого взгляда.

***

      Тэхён не знает, зачем настоял на очередной ночёвке у Суёна (наглое вранье, он сделал это намеренно), даже несмотря на то, что Чон предупредил о возможном появлении отца ближе к ужину (Тэхён сделал вид, что это не было его главной мотивацией). Он лишь бросил: «Плевать, поехали», — и теперь лежал на широкой кровати, чувствуя сухие губы на своей шее и неглубокие толчки.       Под прикрытыми веками знакомый образ ласкал его исписанными чернилами руками, горячо усмехаясь прямо на ухо и ускоряя движения до громких шлепков паха о краснеющие ягодицы. На секунду Тэхёну померещился холод металла на острых ключицах, а член дёрнулся от одной только мысли о сильном мужском теле, что нависало бы над ним, опаляя кожу жаром, позволяя прочувствовать очерченные в напряжении мышцы пресса. В сладких фантазиях его, хрипящего и стонущего, натягивали на член, до синяков сжимая бока, пока губы терзали соски, заставляя выгнуться в пояснице и задрожать от точного удара по простате. Почувствовав руку на своём члене, Ким задержал дыхание, воображая узловатые пальцы, что давили на головку, размазывая по стволу обилие смазки, которая раньше никогда не выделялась в таком количестве.       Вожделенный мираж доводил Кима до ручки, до судороги в бедрах и жгучей боли в паху. Чёрные глаза мистера Чона смотрели прямо в душу, пока Тэхён бурно кончал, смешивая предэякулят со спермой, а реальность — с фантазией, в беспамятстве севшим голосом шепча едва слышное: «Мистер Чон».

***

      Неловкую тишину за столом можно было резать ножом, настолько она была густой.       Тэхён сидел по левую руку от Суёна, вынужденный слушать его недовольное сопение, в то время как напротив расположился мистер Чон. Как и в прошлый раз, тот не переодевался после работы, сев за стол прямо в деловом костюме и, кажется, в прекрасном расположении духа, чего не скажешь о его сыне, который, только заслышав хлопок входной двери с первого этажа, раздражённо закатил глаза и, словно на эшафот, спустился вниз на совместную трапезу.       — Так на кого ты учишься, Тэхён? — подал голос мистер Чон.       — Бренд-менеджер, — он вежливо улыбнулся, делая вид, что внутренне не умирает от тягучего, низкого голоса с пусанским акцентом. Кажется, у Тэхёна новый кинк.       — Я бы взял тебя, — он сделал глоток вина из бокала, выдерживая томную паузу, во время которой Ким метнул нервный взгляд на абсолютно равнодушного к их разговору Суёна, что уткнулся в свою тарелку, — рекламировать наш бренд.       Чон нечитаемо смотрел на полыхающие румянцем щёки, словно проверял реакцию, а реагировал Тэхён незамедлительно: пытаясь остановить бегущую перед глазами ленту порнографического фильма и сжимая бёдрами начавший твердеть член. Он во всех красках представил, как Чон разложит его прямо на этом чёртовом столе, грубо вжимая в жёсткую поверхность и нетерпеливо входя в наспех растянутую задницу, доставляя болезненное удовольствие.       — Вот только не пиарщиком, а моделью. У тебя подходящий типаж, — в будничном тоне слышалась улыбка. Ким заставил себя сконцентрировать взгляд на собеседнике. Ироничный изгиб губ так и кричал: «Я знаю, о чём ты думаешь», а движение языка, ткнувшегося в щёку, добивало: «Продолжай».       — Приму за комплимент.       Чон хмыкнул, улавливая отсылку, и расслабленно откинулся на стуле, шире расставив ноги.       — Сын, как твои успехи? Закрыл долги перед профессором Паком?       Суён поднял взгляд от тарелки, без энтузиазма бросив:       — Почти. Надо немного доучить…       — Так в чём проблема? — от его требовательного тона Ким на секунду замер, но мистер Чон по-прежнему смотрел на сына, и Тэхён, осмелев, коснулся носком чужой голени, поднимаясь выше и делая вид, что паста в его тарелке чем-то напоминает картину Ван Гога (с таким сосредоточенным видом он в ней ковырялся). Не прислушиваясь к чужому разговору, он поджал пальцы, скользнув на внутреннюю сторону бедра, не спеша пробираясь к паху.       В последний момент на лодыжке сомкнулись цепкие пальцы, настойчиво сжимая.              — Когда я был в университете, ко мне подошёл заведующий кафедрой… — невозмутимо продолжал тем временем мистер Чон.       Ким бросил на него опасливый взгляд из-под бровей и попытался высвободиться из стальной хватки, но мужчина вдруг надавил на какую-то чувствительную точку на стопе, заставляя его вцепиться в край стула, изумлённо распахнув глаза. Щекочущее чувство в мышцах стремительно сменилось лёгкой судорогой и приятными спазмами, от которых мгновенно поджалась мошонка. Возбуждение неконтролируемо прилило к паху, и Тэхён плотнее сжал зубы, окончательно твердея в штанах. Вот что делает с людьми опыт. Причём, чужой. К нему ещё даже не прикоснулись (в интимном плане), а Тэхён уже чувствовал, что вновь потёк.       — Не позорь меня. Учись решать проблемы до того, как они появляются, — припечатал мистер Чон, одновременно с этим выпуская из плена многострадальную конечность и поднимаясь из-за стола. Ким покосился на своего парня, заметив, как тот вдруг напрягся, но в следующую секунду все страхи развеялись, уступая место неловкости:       — Что-то ты не предотвратил свою главную проблему двадцать лет назад, — огрызнулся Суён в спину отцу.       — Зато был готов взять ответственность за последствия, — невозмутимо отбился Чон.                           Чувствуя себя откровенно лишним, Тэхён молча сидел на краю кровати, наблюдая, как взбешённый Суён расстреливает каких-то человечков в видеоигре. Ким в этом не разбирался, в своё свободное время он предпочитал потреблять медиаконтент. Поняв, что парень совсем забыл о его существовании, Тэхён решил занять себя делом и откопать в библиотеке Чонов какую-нибудь интересную книгу. Обернувшись на выходе с громким «я скоро вернусь», он, ожидаемо, был проигнорирован. Что ж, Тэхёну ничьё разрешение было и не нужно.       На первом этаже до сих пор горел приглушённый свет. Проходя мимо гостиной, Тэхён с лёгким удивлением уловил приятные нотки джаза и из любопытства заглянул в комнату, обнаружив лишь крутящуюся в проигрывателе пластинку и недопитую бутылку вина на журнальном столике.       За спиной вдруг хлопнула дверь ванной, и Ким не успел развернуться, как это сделали за него, не слишком аккуратно прижимая спиной к стене, оставляя между лицами жалкие миллиметры.       — Что ж ты делаешь, я ведь тебе в отцы гожусь, — не повышая голоса прошипел Чон.       — Не заметил, чтобы вы были против.       Несмотря на напускную браваду, сердце билось как загнанное. Тэхён часто дышал, облизывая губы, пока в нос забивался запах одеколона и вина, что было удивительно, ведь на практике — пахло жареным.       Взгляд мистера Чона блуждал по лицу, спустился в разрез чёрной, прошитой блестящими нитями жилетки и, мазнув по полоске голого живота, вновь вернулся к глазам. Тэхён вызывающе смотрел в ответ, подстёгивал, не в силах больше скрывать своего желания, и расплылся в победной улыбке, когда в следующую секунду в тишине коридора, прерываемой их обоюдным дыханием, прозвучало:       — Красив, как дьявол, и ведёшь себя так же, — упирающиеся в стену ладони сжались в кулаки, выдавая чужое взвинченное, подогретое алкоголем состояние.       — Ваше тесное знакомство с Сатаной, безусловно, впечатляет, но…       — Замолчи.       Ким захлопнул рот за секунду до того, как в него впились поцелуем. Он ощущался как укус, как попытка раз и навсегда заставить Тэхёна заткнуться — настолько беспощадно его терзали чужие губы, настойчиво вторгаясь языком, не давая сделать даже маломальский вдох, — но так только казалось, ведь стоило раздаться первому стону, — мистер Чон отстранился, с самодовольным видом оценивая картину перед собой.       — Так красиво стонешь подо мной, — он провёл костяшками по скуле, перемещая руку на тонкую шею. — Сделай это ещё раз.       И Тэхён даже не думал ослушаться. Вдохнув и почувствовав усилившееся давление на кадык, он испустил очередной стон, посылая в ладонь вибрацию и замечая, как вспыхнули глаза мистера Чона.       — Умница, детка, — он приблизился, оставляя в уголке алых губ лёгкий поощрительный чмок. — Такой безотказный…       От этой ухмылки, от нескрываемой насмешки в чужом голосе и уверенных интонаций что-то незнакомое, но до тянущего чувства внизу живота приятное опустилось на плечи, заставляя задирать голову, чтобы казаться выше, значительнее, чем он чувствовал себя на самом деле.       И тут до Тэхёна дошло. Это оно. То, чего ему не хватало и что он вряд ли нашёл бы в отношениях с ровесниками. Они могли быть обеспеченными, весёлыми и привлекательными, как всё тот же Суён, но при этом все они ощущались равными. Тэхён никогда не чувствовал, чтобы авторитет его партнёра был выше его собственного. Его никогда не подавляли, и именно этого он неосознанно, но так отчаянно желал.       Подчиняться разумом и телом.       Ему хотелось слушаться, хотелось склонить голову и почувствовать чужую власть, но сделать это добровольно, чтобы чужое превосходство ощущалось кожей, а потребность прогнуться под сильным телом становилась естественной.       — Вы же мне в отцы годитесь, — возвращая Чону его же слова и наконец признавая, что в этом и кроется суть. Мистер Чон был старше, опытнее, требовательнее…       — И, если ты не заметил, отец из меня не очень.       Он поцеловал его всё так же грубо, уже не стараясь образумить, но всё ещё доминируя, вкладывая в поцелуй всё своё возбуждение, которое Тэхён ощущал собственным бедром. У него стояло не меньше, и он слепо подавался вперёд, желая потереться, пока отвечал на мокрый поцелуй. Мистер Чон рыкнул ему в губы, накрывая член ладонью и сжимая, тут же сцеловывая чужой громкий стон. Вся ситуация казалась безумием. Они стояли в коридоре посреди дома, со второго этажа в любую минуту мог спуститься Суён, но Тэхёну было так сильно плевать. Он поддавался горячим ладоням, что шарили по его телу, и был намерен получить больше. Ким потянулся к чужой ширинке, пробираясь рукой в боксеры, под чужое шипение вынимая налитый кровью член, что уже сочился естественной смазкой. Протолкнув в рот язык, Чон спустил его кожаные штаны, сильнее прижимая парня к стене и обхватывая ладонью сразу оба члена. Тэхён сдавленно простонал, тут же закрывая себе рот ладонью.       — Поздновато ты подумал о том, что тебя, как грязную шлюшку, могут поймать на измене, — дразняще проходясь пальцем по головке и ногтем надавливая на отверстие уретры, отчего младший заскулил, извиваясь. — Убери руку, — рыкнул мистер Чон, и Тэхён подчинился, в отместку впиваясь пальцами в накачанное бедро. — Вот так. Хочу слышать тебя.       Рука с нажимом прошлась вверх-вниз, распределяя по стволам смазку, а после Чон толкнулся в кулак, задевая головкой чувствительную уздечку Кима и срывая с истерзанных губ ещё один стон. Тэхён зажмурился, притягивая его ближе, зарылся второй рукой в густые волосы, сжимая пряди. И, блять, лучше бы он не смотрел вниз. Блестящие головки пропадали в чужой татуированной ладони, что оттягивала крайнюю плоть, хлюпая собирающейся смазкой, отчего член Тэхёна лишь сильнее дёргался, выделяя ещё.       — Детка, ты так течёшь, что у меня уже все яйца мокрые. Ещё немного, и мы запачкаем пол. Так сильно нравится? — в его голосе слышалась неприкрытая насмешка.       — Чёрт, да-а, — простонал Ким, прижимаясь ближе. Он толкнулся в сжатый кулак, содрогаясь от удовольствия и чувствуя, как поджимается мошонка. — Быстрее.       — Не слышу, чтобы ты просил, — припечатал Чон, нарочно замедляясь. Вторая рука легла на голую ягодицу, оттягивая её в сторону и сминая нежную кожу.       — Нет, пожалуйста!       — «Пожалуйста» что?       — Пожалуйста, мистер Чон, быстрее!       — Хороший мальчик, — поощрительно пророкотал Чон, вновь наращивая темп.       Горячий венистый член попеременно проходился по стволу, создавая дополнительное давление. Тэхён со стоном накрыл чужие губы поцелуем, зубами цепляясь за колечко на нижней и сломлено скуля от приятной стимуляции. Ему усмехались прямо в губы, но это лишь сильнее будоражило, скручивая всё внутри в тянущий узел, что грозил лопнуть в любую секунду. Ким чувствовал, как по виску стекает капля пота, а кожаные штаны неприятно липнут к телу, но лишь плотнее притянул к себе Чона за ягодицы. Тот наблюдал за Тэхёном плотоядным взглядом, опуская одну руку между их телами и перекатывая яйца между пальцами.       Ким прерывисто дышал в распахнутые губы, чувствуя, как от накатывающего оргазма дрожат ноги. Его состояние уловили, крепче сдавливая их члены. Чон практически не спускался вниз, стимулируя только пульсирующие головки.       — Боже, блять, я сейчас кончу!       — Я этого и добиваюсь, детка. Давай, отпусти себя, — шептал на ухо Чон, сжав и оттянув их мошонки.       — Мистер Чон! — Тэхён вскрикнул, дрожа от оргазма и изливаясь в подставленный кулак.       Размазывая сперму, Чон ещё пару раз провёл рукой вниз, чтобы с сиплым стоном излиться следом. Устало выдохнув, Тэхён опустил голову на подставленное плечо, а когда над ухом раздалось требовательное «открой рот», послушно распахнул губы. Измазанные в сперме пальцы скользнули по языку, и Ким молился, чтобы не возбудиться заново от такого грязного жеста. Слизав всё, что дали, Тэхён, как прирождённый отличник, открыл рот, показывая, что всё проглотил, и мистер Чон с рыком смял его губы, слизывая с языка остатки собственного вкуса.       — Боже, блять, ты просто невозможный. Молодец, детка, ты умница.       Сознание Тэхёна плыло. Он лениво подставлялся под ласковые поглаживания по голове, поднимая на старшего большие и, если бы не выставленный напоказ член, то, можно было бы подумать, невинные глаза.       — Это было охуенно.       — Это всего лишь дрочка, маленький, — дернул уголком губ Чон.       Тэхён аргумент не принял. Это был лучший оргазм в его жизни.

***

      С того дня Тэхён не мог думать ни о чём, кроме татуированных рук на своём теле. Он думал о них на парах, пока крупным угловатым почерком записывал за преподавателями лекции, когда готовил ужин или читал книгу, думал о них в дýше и в спальне (там — особенно часто и особенно продуктивно). К Суёну он больше не ездил, как и к себе не приглашал. В универе фыркал на чужие прикосновения и неосознанно отстранялся, отвергая ухаживания и вводя парня в ступор. Но тот не сдавался, всё пытаясь выяснить, что произошло и в какой момент их отношений на предложение «поесть рамёна» Ким стал отмахиваться безразличным «не голоден». Окружающие начинали шептаться, даже друзья удивлённо переглядывались, потому что Тэхён ничего им не рассказывал. А что говорить-то? Он чувствовал себя обманутым без каких-либо объективных причин.       В то утро они просто сделали вид, что ничего не было. Мистер Чон варил за завтраком кофе, никак особо не реагируя на его появление в столовой. Ким же мальчик неглупый — тихо поздоровался, подойдя, чтобы забрать свою кружку, а когда на него упал холодный взгляд чёрных глаз, то сразу понял: всё, что произошло вчера в коридоре, там и осталось. Сохраняя бесстрастное лицо, Тэхён вернулся за стол к Суёну, поблагодарив Чона за оставленный завтрак. Он не стал говорить, что венские вафли с бананом и малиной показались ему пресными.       И вроде бы всё логично, ведь не было никаких признаний во взаимной симпатии (с чего Ким вообще взял, что она взаимна?). Для мистера Чона это могло быть минутной слабостью, единовременным порывом и не более. У такого мужчины наверняка есть претенденты куда лучше студента-второкурсника. Но почему же тогда Тэхёну от этого так тошно? Он хотел — ему ответили. Нельзя злиться на то, что каждый, на кого Ким засматривается, не спешит воспылать к нему глубокими чувствами.       Он и не злится. Лишь угрюмо смотрит в стол, сидя на последней паре, и лелеет в душе своё задетое эго. Ну ничего-ничего. Какие его годы? Найдёт себе ещё красивее, ещё влиятельнее, ещё старше… нет, старше, пожалуй, не надо…       Из недр самоанализа Тэхёна вырывает вибрация телефона. Уведомления из Какао всплывают на экране одно за другим.       Суён:       «Мой отец улетает в Дубай, приезжай»       Мистер Чон:       «Я улетаю в Дубай, поедешь со мной?»       Тэхён не задумываясь открывает нужный диалог.       Детка:       «SPF-40 или 50?»

***

      Собирая чемодан, Тэхён пребывал в странном предвкушении. Ругал себя за это, но всё равно продолжал аккуратно сворачивать футболки, складывая друг на дружку. Между делом позвонил Сидни, и вот уже полчаса они проводили онлайн-сеанс психотерапии, возвращаясь к одному и тому же:       — Он тебе нравится?       — Да.       — Секс у вас хороший?       Тэхён на секунду подвис, решая, можно ли назвать дрочку в коридоре сексом, но ответ в любом случае был очевиден.       — Да…       — Тогда чего ты ноешь?       — Ты вообще помнишь о существовании Суёна?       — Странно, что ты о нём помнишь, когда рядом есть кто-то вроде мистера Чона.       — Это цинично.       — Тогда порви с Суёном.       — Не могу. Откуда я знаю, что Чон от меня хочет? Он поиграется и бросит, и что, я останусь один?       — Это цинично, — передразнила подруга. — Ты уже предпочёл Суёну его отца на ближайшие 4 дня. Просто насладись поездкой, а потом уже будешь решать.       Просто насладиться поездкой. Это не казалось такой уж невыполнимой миссией. Тэхён уже даже экскурсии подобрал.       — Ладно. Наверное, ты права. Нужно просто меньше думать.                     Полный энтузиазма (даже Хосок бы ему сейчас позавидовал), Ким закрыл ключами квартиру и спустился вниз, где его уже ждал мистер Чон. Водитель в этот раз поприветствовал Тэхёна как полагается, и тот с широкой улыбкой прыгнул в салон.       — Добрый вечер.       — Добрый. Всё собрал?       — Да. Признаться, это было так неожиданно…       — Прости за это. Надеюсь, я не испортил никаких планов? — его губы изогнулись в привычной ухмылке, а поднятая в притворном интересе бровь, явно намекала на то, что обычно по субботам Тэхён проводил время с Чоном помладше.       От такого жирного намёка хорошего настроения поубавилось. Ким и так чувствовал себя вертихвосткой оттого, что сорвался в Эмираты с малознакомым человеком, при этом обманывая Суёна и изменяя ему за спиной, а Чон ещё и давил на больное, как будто он в этой ситуации белый и пушистый. Между прочим, он Суёну был гораздо ближе, чем Тэхён.       Вероятно, заметив, как улыбка сошла с его лица, мистер Чон придвинулся ближе, кладя руку на обтянутое чёрными джинсами колено, невесомо поглаживая.       — Извини, мне не стоило. Расскажешь, как прошёл день?       Смягчившись, Тэхён всю дорогу рассказывал о прошедших парах и предстоящей практике, поделился тем, что не успел купить новые солнечные очки, и ещё много всего по мелочи, а Чон действительно слушал, иногда вставляя свои комментарии.       Ким почти не удивился, когда по прибытии их ждал частный самолёт, а на борту сразу подали шампанское. Всё это было для него в новинку. Его родители, конечно, не бедствовали, но всё же их уровень дохода не сравнится с Чоном (который, как оказалось, являлся владельцем ещё нескольких довольно крупных брендов и ателье по всей стране).       Перелёт был долгим. Первые пару часов они смотрели выбранный Тэхёном фильм, и ему очень льстило, что мистер Чон оценил сюжет, вот только понаблюдать за чужой реакцией на концовку он так и не смог, потому что бесстыдно заснул. Бокал шампанского и комфортные кресла сделали своё дело. Так Киму казалось до того момента, пока он не проснулся на коленях мистера Чона, который с какой-то странной мягкой улыбкой рассматривал его лицо, кончиками пальцев смахивая упавшие на глаза пряди. Плечи укрывал тёплый плед, а под головой лежала подушка, и было так удобно, что Тэхён даже не думал шевелиться.       — Выспался?       — Да, — сонно отозвался Тэхён, покрываясь мурашками от незамысловатой ласки. — Сколько я спал?       — Шесть часов.       — И вы всё это время…сидели вот так? — оглядывая не совсем удобное положение мужчины и хмуря густые брови.       — Нет, я тоже только недавно проснулся. И давай уже на «ты», а то после совместной дрочки «выкать» как-то странно, — возвращаясь в своё привычное состояние, ухмыльнулся Чон, и Тэхён так сильно закатил глаза, что на обратной стороне увидел рабочий кабинет своей смекалки. Та в поте лица трудилась над загадкой о взаимоотношениях Чонов. За то недолгое время, что Тэхён знаком с Чонгуком, тот был обходителен и сдержан, не проявлял грубости по отношению к персоналу и тем более к нему самому. Не давил своим мнением, не нравоучал, когда речь заходила об учёбе, и даже не повышал голос. Конечно, человека невозможно узнать за несколько дней, и Тэхён не был ему слишком уж близок, но всё же мистер Чон не создавал впечатления человека, который может плохо обращаться с собственным ребёнком. Что же видел в своём отце Суён, раз так яро его недолюбливал?       — Умеете же в- ты испортить момент, — он со вздохом поднялся с чужих колен, взъерошивая примятые после сна волосы.       — Не беспокойся, детка, у нас их будет ещё очень много, — соблазнительно протянул Чон, склоняясь, чтобы урвать первый за весь день поцелуй.              Губы Чонгука мягко и ненастойчиво сминали его, проходились по ним самым кончиком языка, не углубляя и наслаждаясь трепетной лаской. Рука легла на шею Тэхёна, притянув его ближе и заставив упереться руками в бёдра. Знакомый запах одеколона оживил воспоминания, а сердце сбилось с ритма от почти забытого вкуса чужих губ. Тэхён скучал. Он был готов буквально кричать об этом, но всё ещё пребывал в плену тягучего поцелуя, что завлекал, обещая ему большее, но не говоря, когда, ведь поцелуи не знают дат.       Чон скользнул рукой по чужой талии, что послушно прогнулась под прикосновением, и с неохотой отстранился от Кима, рассматривая раскрасневшееся лицо и поплывший взгляд.       — Я рад, что ты согласился поехать, — выдал вдруг тихо.       А у Тэхёна от этих слов внутри распалялось и жгло что-то, что уже не назвать симпатией. Они всё ещё на борту, но он чувствует, как на немыслимой скорости падает в человека.       И никто в моменте не подумал про парашют.

***

      Должно быть, Чон пожалел о своих словах, как только они прибыли в отель.       Было раннее утро, Тэхён выспался и был готов покорять Дубай, но его пыл быстро остудили веским:       — Это рабочая поездка. Пускай и не весь день, но я должен работать, — интонацией выделяя последнее слово.       — Работай, я тебе что, не даю, что ли? — ответил Тэхён, хихикнув от мысли, что «дать» у него в сегодняшнем плане тоже было. — Экскурсия в 4 часа, ты ведь успеешь? Чонгук тяжело вздохнул, потуже затягивая галстук и забирая со стола свои часы.       — Постараюсь закончить. Но, будь добр, в следующий раз согласовывай всё со мной. Заранее, — он строго зыркнул на открывшего было рот парня.       — Хорошо. В таком случае, заранее предупреждаю, что завтра вечером мы идём смотреть поющие фонтаны, а ещё я хотел съездить в старый Дубай и в Руб-эль-Хали, — закончил Ким, сминая ладони и перекатываясь с носка на пятку, словно нашкодивший ребёнок.       — Господи, дай мне сил, — выдохнул в потолок Чон.       Время подходило к восьми, и старший спешно накинул пиджак, направляясь в сторону прихожей. Тэхён шёл за ним.       — Фонтаны — хорошо. В старый Дубай съезди без меня, а вот в пустыню одного не пущу, постараюсь выкроить время в понедельник. Всё понял?       — Да.       — Умница. А теперь иди сюда, — он притянул Кима к себе, окольцовывая руками талию и приникая к губам в голодном поцелуе. Но время поджимало, и, чмокнув его последний раз, Чон отстранился.       — До вечера.       — Пока… — с языка чуть было не сорвалось лишнее. Совершенно лишнее в их ситуации, и Тэхён поспешил закрыть входную дверь, тут же шлёпнув себя по лбу. Дурак. Слишком быстро он вжился в роль счастливого бойфренда, наслаждающегося поездкой.       На самом деле, Тэхён ожидал, что в итоге «наслаждаться» он будет частично один, и совсем не обижался из-за чужой занятости. Он раскинулся звёздочкой на кровати, пару минут повтыкав в потолок, а после приподнялся на локтях, ещё раз окидывая взглядом просторный номер в серых тонах. Справа от кровати располагалось большое панорамное окно с балконом, и у Кима в первые секунды даже дыхание спёрло от вида с такой высоты. Сейчас же он стоял, с любопытством разглядывая людей внизу и решая после завтрака выбраться в город.       Выложив фотографию вида из окна, Тэхён позвонил на ресепшен и принялся ждать реакции друзей, однако первым на экране всплыло уведомление от другого пользователя. Суён (Тэхён позаботился о том, чтобы тот не увидел фотографию) интересовался его делами и просил позвонить, как появится время. Прерывисто выдохнув, Ким задумчиво постучал пальцами по столу, в конце концов откладывая телефон. Позвонит позже. Он банально не представлял, что расскажет, после того как с три короба наплёл о срочной поездке к родителям. Мысль о том, чтобы просто признаться, зудела на задворках, но Тэхён продолжал оттягивать, при этом боясь, что парень каким-то образом догадается, что поездка отца и его внезапный отъезд связаны друг с другом напрямую. Хотя, казалось бы, как? Но Тэхён испытывал иррациональное волнение не только за свои отношения с Суёном, но и за Чонгука. Что, если тот вообще не планирует кому-нибудь о них рассказывать? «А о каких, собственно, «нас» идет речь, Тэхён?» — спросил сам себя Ким.       Все эти мысли роились в голове, заставляя его беспокойно обкусывать пальцы, смотря в одну точку на экране, где высвечивались сообщения друзей. Тэхён отвлёкся, открывая групповой чат и понимая, что им всё-таки можно рассказать правду, ведь друзья в любом случае не станут распространяться. Юнги заявил, что «их взгляды друг на друга были такими очевидными», а Хосок добавил: «наш влюблённый Ватсон».       Это довольно громкое для неискушенного в чувствах Тэхёна слово гремело в висках учащённым пульсом. Но пугала не сама влюблённость, а неизвестность. Какие перспективы? И есть ли они вообще у отношений мирового дизайнера и обычного, пускай и успешного, студента? А даже если есть, верит ли в них сам Чон?

***

      К вечеру Тэхён накрутил себя настолько, что на экскурсию приехал дёрганный и абсолютно потерянный. Чонгук уже ждал его у причала и лишь смерил озадаченным взглядом, когда Тэхён односложно ответил на вопросы о первом проведённом в Дубае дне.       Экскурсия была поистине потрясающим зрелищем. Сначала они плыли вдоль берега, слушая об истории строительства города, а после ушли дальше, где их окружали лишь безграничные воды Персидского залива. Тут и там волны рассекали белоснежные стрелы яхт, оставляя на тёплой лазури пенные следы. Вдалеке виднелась знаменитая Пальма Джумейра с роскошными отелями и виллами, а где-то за горизонтом тянулся пустынный пейзаж, создающий контраст между современным мегаполисом и древними традициями этой земли.       Рамки, установленные арабским обществом, и, как следствие, отсутствие возможности прижаться к Чонгуку на глазах у экипажа ещё сильнее расстраивали желающего разделить с ним этот волшебный момент Тэхёна. Он стоял, опираясь на релинг, и безмолвно пылал от тепла, что исходило от стоящего рядом Чона, и внезапно острой потребности прикоснуться к нагретой на солнце коже.       Им предложили шампанское и закуски, а спустя некоторое время мотор заглох, и капитан сказал, что до начала рыбалки можно искупаться. Кинув взгляд на наблюдающего за ним Чонгука, Ким сбросил на корму свою лёгкую рубашку и шорты, с разбегу прыгая в воду и тревожа размеренные волны. Первые закатные лучи коснулись лица, и Тэхён совсем ненадолго позволил себе остыть, забыть о тянущем ощущении в собственном сердце и насладиться видом. Однако уже в следующую минуту рядом раздался всплеск, а после Тэхён почувствовал знакомую тяжесть на талии. Его прижали к вздымающейся груди, склоняясь к уху:       — Детка, что-то случилось?       За приятным тембром он даже не сразу расслышал вопроса, на автомате мотая головой.       — Ладно. Я переформулирую. Что случилось, Тэхён? — на этот раз голос звучал строже, и Тэхён хотел открыться, поделиться всем, что его волнует, но вместо этого выдавил:       — Почему Суён так относится к тебе?       Даже не видя его, Ким мог почувствовать, как Чонгук напрягся за его спиной. Руки сильнее сдавили бока, и даже вода как будто стала на пару градусов холоднее под стать ледяному тону мужчины:       — Ты точно об этом хотел поговорить?       Вопреки чувству самосохранения, Тэхён развернулся, твёрдо смотря в предупредительно сощуренные, цепкие глаза и уже не планируя отступать.       — Да.       — Переживаешь за своего ненаглядного?       У Тэхёна чёртов диссонанс. «Ненаглядного»? То есть так эту ситуацию воспринимает Чонгук? Будто Тэхён тут с ним просто развлекается?       — Он не мой, — цедит сквозь зубы и даже не скрывает того, как неприятны ему чужие слова.       — Вы расстались?       — Нет, но…       — Просто «нет», Тэхён. Отношения не могут быть наполовину.       Киму на это возразить нечего, но и согласиться с чужими словами он не мог.       — Не уходи от темы. Что между вами произошло? Ты ведь хороший человек…       — Быть человеком и родителем — не одно и то же, — едко усмехнулся Чон.       — Возможно, тебе просто стоит быть с ним помягче и…       — Стоп, — сталь в чужом голосе заставила вздрогнуть. Солнце почти скрылось, и Тэхён ещё сильнее ощущал холод морского ветра, покрываясь мурашками. — Не пытайся найти этому оправдание. Хочешь знать, в чём причина? Я скажу, но только не пойму, зачем оно тебе надо.       Не желая возникать и получать сверху ещё ушат ложных доводов, Ким молчал, уставившись на плещущиеся между ними небольшие волны. Даже вода волнуется от чужого громоподобного тона, чего уж говорить о Тэхёне.       — Я узнал о беременности своей бывшей жены в 18. Мы были молодые и глупые, а обручиться нам разрешили лишь потому, что брак был крайне выгодным для всех. Но бизнес и семейная жизнь — вещи разные, и Джесси оказалась не готова. Как и я. Но меня воспитывали мужчиной, а мужчина несёт ответственность за всё то дерьмо, что наворотил. Я всю жизнь воспитывал его один. Делал это, как умел. Не без помощи родителей, но я вырастил его, и до какого-то момента всё было хорошо. Потом Суён повзрослел, и я больше не видел смысла прятать от него наличие у меня личной жизни, что и стало нашим камнем преткновения. Хочешь знать, что произошло? — вновь задал вопрос Чон, будто давая последний шанс передумать. Тэхён им не воспользовался. — Всё дело в том, что с того момента и по сегодняшний день я не скрывал от Суёна свою тягу к юным мальчишеским телам. После Джесси в моей постели не было женщин, только парни. Все старше 18, разумеется, но сам факт того, что я приводил в наш дом практически его ровесников, Суёну был противен. Одно наслаивалось на другое, и вот мы здесь. Имеем, кого имеем. В этом весь секрет.       Тэхён смотрел на него круглыми от шока глазами и пока не понимал, какие чувства вызывает в нём чужое признание. Он в какой-то степени даже понимает Суёна, которому наверняка было не больше пятнадцати, когда Чонгук привел домой первого парня. Такое вполне может ранить даже из-за банального чувства ревности, которое детям свойственно испытывать, когда дело касается родительской любви. Однако гораздо больнее было осознавать, что связи, подобные той, что была у них, для Чонгука были не в новинку. Тэхён — просто один из тех «юных мальчиков», которых так любил потрахивать Чон. Стало неприятно и как-то мерзко от самого себя, так быстро сдавшегося в чужие руки, и он поёжился, а рядом раздалось суровое:       — Вылазь, уже все губы синие.       Почему-то всё ещё беспрекословно слушаясь, Тэхён ухватился оледеневшими руками за металлическую лестницу, вскарабкиваясь на борт. Поднявшийся следом Чон попросил отменить рыбалку и возвращаться в город, а сам, прихватив с палубы бутылку шампанского и не глядя на кутающегося в полотенце Тэхёна, направился на нос яхты.

***

      Горящий тысячами огней Дубай не вызвал должного восторга. Бросив безразличный взгляд на красоту за окном, Тэхён снял сандалии и, не проронив ни слова, прошёл вглубь номера, бросая на стоящее у стены кресло свою сумку и замечая кучу пакетов на прикроватном столике. Чонгук включил встроенные в потолок неоновые лампы, и в красном свете Тэхён смог разглядеть на ближайшей к нему коробке изящное «Chanel».       — Что это? — впервые за прошедший час подал голос он.       — Тебе.       Ким свёл брови на переносице, непонимающе глядя на мужчину.       — Мы сотрудничаем с ними в этом сезоне. Я был в магазине и подумал, что что-нибудь из этого тебе точно понравится.       Тэхён ещё раз обвёл взглядом подарки, кивнув. Понравится. Конечно понравится, он же не дурак, а Чон со своим безупречным стилем вряд ли мог выбрать что-то уродливое. Внутри приятно теплело от чужого внимания, вот только…       — Вот только зачем? — вырвалось раньше, чем он успел подумать. Чонгук убрал руки в карманы, смотря на него нечитаемым взглядом и молча ожидая продолжения. — Эти подарки…я. Зачем здесь я? Почему ты взял меня с собой?       — Потому что хотел провести с тобой время?       — Только поэтому?       Вздохнув, Чон приблизился, обхватывая руками его лицо. Тэхён впервые пытался сопротивляться, но его голову настойчиво развернули.       — Ты куда-то не в ту сторону думаешь. Что ты там себе навоображал? Или ты специально? Торопишься вернуться к Суёну? — с презрительной усмешкой процедил Чон.       — Чего? Да я просто пытался разобраться, ясно? Хотел, может быть, чтобы вы перестали собачиться на пустом месте, ни разу при этом не упомянув, что всё ещё что-то чувствую к нему. Это ты себе что-то там придумал и пытаешься найти этому доказательства, — снова дёрнулся, но всё бесполезно — держали его крепко. И даже сейчас это возбуждало. — И я, в отличие от тебя, поехал сюда не просто «провести время», но, видимо, ошибся. Навоображал, — выплюнул Тэхён, тяжело дыша и облизывая губы. — Очень жаль, что я испортил тебе поездку. Стоило взять вместо меня другого мальчика. Уверен, у тебя имелись запасные варианты.       — Это не то, что я имел в виду.       — А что тогда? — грустно усмехнулся Ким, пряча взгляд в небрежно распахнутом вороте чужой рубашки.       — Действительно думаешь, что ты один из «мальчиков»? — Чон переместил руку на его шею. Большой палец упёрся в подбородок, заставляя посмотреть в глаза.       Тэхён не знал. За неимением других доводов он просто сделал собственные выводы. Однако теперь, глядя на выделившиеся в ярости скулы и играющие желваки на идеальном лице, Тэхён уже не думал о том, есть ли другие и сколько их. Он был намерен доказать, что он — лучший.       — Вы не дали никакой конкретики, мистер Чон, — нахально улыбнувшись, пропел Ким. — Я наврал Суёну, согласившись уехать с вами, но откуда мне знать, что это все не на пару ночей? И хотя моей вины в этом столько же, сколько и вашей, но вы старше и мудрее, неужели до сих пор не научились чётко обозначать свои намерения? Тем более когда уводите парня у собственного сына.       Почувствовав, как на шее сомкнулись пальцы, Тэхён замер, затихнув. В чёрных глазах словно адские костры отражались блики алой подсветки. Украденная с залива частичка моря, что бушевала внутри, враз успокоилась, но, как и любое затишье, предвещала бурю.       — Я тебе не мальчишка, чтобы мне вычитывать, — отрезал с угрозой Чон, одной рукой сжимая шею. — Это понятно?       Язык, как назло, присох к нёбу, а в горле встал ком, но вовсе не из-за того, что его задевал разгневанный тон. Он уже догадывался, что будет дальше. На дне чужих зрачков видел собственных чертей.       — Извини, — хрипло, застыв в ожидании.       — Извинись.       Хватило одного движения глазами, чтобы Тэхён, повинуясь, опустился на колени.       Вжикнула молния, открывая вид на резинку боксеров с крупным «Calvin Klein» по периметру. Приспустив брюки и белье, Чон вынул крупный член и, придерживая тот у основания, сделал шаг к сидящему перед ним Тэхёну, проводя солёной головкой по влажным от постоянного облизывания губам.       — Шире рот, детка.       Член скользнул между губ, проходясь по языку и упираясь в горло. Тяжело дыша, Тэхён поднял глаза на мистера Чона, который отвёл бёдра, выходя буквально на пару сантиметров, чтобы тут же толкнуться глубже, с шипением проникая в узкое горло.       — Тсс, расслабься, блять! — он стянул в кулак шелковистые волосы.       Член Тэхёна дёрнулся от приказного тона. Сминая пальцами ткань шорт, он послушно расслабил горло, пропуская головку глубже и сглатывая, получая в награду протяжный низкий стон.       — Да, вот так, молодец.       Он чувствовал, как чужой член твердеет у него на языке, а головка движется в горле, заставляя скопившиеся слезы непроизвольно скатиться по щекам. Не сводя взгляда с Тэхёна, Чон натянул его на ствол по самое основание, вырывая из растянутого вокруг члена горла возбуждённый стон, отдающийся вибрацией в тяжёлых яйцах. Сильнее сжав тёмные пряди, Чонгук одобрительно промычал. Он на секунду отстранил чужую голову, наслаждаясь видом стекающих по подбородку слез и слюны, и снова толкнулся между измазанных губ, срываясь на быстрый темп.       Услышав звук, оповещающий о начале видеозаписи, Ким замер, вскидывая на Чона глаза. Тот держал в руке его, Тэхёна, айфон, насмешливо улыбаясь и не позволяя отстраниться или опустить взгляд.       — Смотри в камеру, детка.       Ким лихорадочно сглотнул, чувствуя, как собственный член прострелило возбуждением от мысли, что его, заплаканного и разбитого, стоящего на коленях с членом во рту, снимают на видео, и Чонгук зашипел, требовательно нажимая на затылок.       — Тсс, да, твою мать, глотай.       Тэхён раскрыл рот шире, вновь принимая глубоко в горло, старательно насаживаясь на длину и языком обводя выпирающие венки на толстом члене. Слюна громко хлюпала в тишине комнаты, и Ким представил, как грязно и развратно это выглядело в багровом свете номера.       Чонгук установил телефон на тумбе, ласково поглаживая Тэхёна по голове и резче толкаясь в гостеприимную глотку. Он откидывал голову и жмурился, а Тэхён давился жёсткими толчками, сводил бёдра и умоляюще смотрел на Чона, понимая, что ещё немного и он кончит от одного только минета.       Услышав жалобный стон, Чонгук отстранил его от себя, пережимая у основания собственный член и хватаясь за чужой липкий подбородок.       — Мне удалось выбить из твоей головы ту дурь? — криво усмехнулся Чон, смотря на хватающего воздух Тэхёна. — И ты всё ещё хочешь, чтобы мы с Суён-и стали «друзьями»? Что же, интересно, мы по-твоему должны обсуждать? Как оба трахали тебя в задницу?       — Ты не трахал, — прохрипел Тэхён, нарочно распаляя.       — О, так это легко исправить.       Он дёрнул Кима вверх, толкая в сторону кровати, а сам потянулся к телефону, останавливая запись. Увидев, что тот не торопится снимать одежду, бросил:       — Ждёшь, когда я прикажу? Раздевайся.       Мелко подрагивающими от возбуждения пальцами Ким кое-как расстегнул мелкие пуговицы, отправляя вещь на пол, и не успел добраться до шорт, когда его толкнули в грудь, грубо дёрнув те вниз вместе с боксерами. Возбуждённый член шлёпнулся о живот, пачкая тот в предэякуляте, и Чон усмехнулся, бросив рядом бутылёк со смазкой и пару презервативов. Склонившись, провёл рукой по поджавшемуся прессу и, будто специально избегая истекающего и пульсирующего возбуждения, скользнул ниже, мучительно сжимая мошонку.       — Кому-то нравится подчиняться грубой силе? Нравится, когда тебя ебут, как суку?       — Д-да, — дрожащим от предвкушения голосом отозвался Ким, жмурясь от небрежных массирующих движений. — Пожалуйста, Чонгук, — он вцепился в чужое плечо, инстинктивно поднимая таз и двигая бёдрами, — прикоснись.       — А ты заслужил? — оскалился Чонгук.       Он убрал руку, отстраняясь, и поднялся с кровати. Взяв со стола одну из коробок, Чон снял белоснежную ленту, что в неоновом свете казалась красной, и под растерянным взглядом Тэхёна начал наматывать её на основание его члена.       — Ч-что ты делаешь? — он попытался подняться, но был остановлен зычным:       — Лежать! — Чонгук смерил его предупреждающим взглядом, одновременно с этим продевая ленту под яичками и туго закрепляя бантиком. — Ты кончишь позже и только от моего члена в своей заднице.       Ким тревожно смотрел на собственный изнывающий от желания член, что казался бордовым от перекрытого потока крови и освещения. В паху ныло от возбуждения, и он потянулся рукой к члену, чтобы просто проверить, удостовериться, что вообще сможет кончить с туго затянутой лентой, но Чонгук мигом оказался рядом, перехватывая его руки.       — Ц-ц, кто разрешал? — в его руках мелькнула вторая лента, и Тэхён не успел возразить, как запястья оказались связаны над головой настолько плотно, что тонкую кожу больно обожгло.       — Чонгук, ты переходишь границы…       — Границы сегодня перешёл ты, — прорычал Чон, пальцами впиваясь в мягкие щёки. — Я покажу, насколько хорошо можно проводить со мной время, — он лизнул распахнутые губы, срывая с них просящий стон. Тэхён лежал полностью голый, не обездвиженный до конца, но словно парализованный властью, которую в этот момент старший имел над его телом. Он не мог пошевелить руками и хоть как-то утолить свою потребность в прикосновениях, лишь раскрывая рот под чужим напором, когда внутрь толкнулся язык, буквально имея его в горло.       Отстранившись, Чонгук разорвал упаковку презерватива, натягивая тот на пальцы и прикасаясь к внутренней стороне его бедра.       — Раздвинь ноги.       Чон поднялся, а спустя пару секунд Тэхён почувствовал холодное прикосновение к сфинктеру. Дёрнувшись, он инстинктивно чуть свёл колени, но его одёрнули, рявкнув:       — Ещё одно такое движение и ты сегодня не кончишь вообще.       Ким до боли закусил губу. Чувство уязвимости, зависимости от другого человека словно гладило его изнутри. Он вернул ноги на место, постарался расслабиться, заискивающе смотря на старшего, а когда почувствовал медленно проникающий внутрь палец, Чон склонился над ним, выдавая похвальное:       — Вот так. Умница.       Тэхён бесстыдно простонал, а когда палец внутри согнулся, усмехнувшийся и довольный реакцией Чонгук прикусил его левый сосок, после обводя тот языком и дразняще царапая металлом пирсинга. Он лизал карамельную кожу, поднимаясь поцелуями к послушно подставленной шее, оставляя жгучий засос под подбородком и шепча в пылающее ухо:       — Вдохни поглубже, детка.       Второй палец вошёл туже, и Чон принялся с нажимом оглаживать нежные стенки, затягивая Тэхёна в мокрый поцелуй, глубоко проникая в рот языком, подавляя и приручая.       Член Тэхёна вздрагивал от непроходящих волн наслаждения, что накатывали с новой силой, когда властный голос говорил, что делать, а тёмные глаза пронзительно смотрели на исступленного Кима с нескрываемым вожделением. Тэхён сжимался на пальцах каждый раз, когда Чон мазал поцелуями скулы и прикусывал мочку уха, тихо хваля его за отзывчивость. А у Тэхёна не выходило иначе. Стоило пальцам надавить на простату, как он выгнулся в спине, задевая чувствительными сосками чужую грудь и вскрикивая. Чон ускорился, трахая его пальцами и восхищённо оглядывая стройное подрагивающее тело.       — Чонгу-ук, — Тэхён стонал и мычал, сгибая руки в локтях от нестерпимого напряжения в паху. От подскочившей в комнате температуры на лбу выступила испарина, казалось, что красный свет обжигает и без того раскалённую кожу. Его член пульсировал, грозясь взорваться, а старший всё изводил, добавив к двум имеющимся пальцам третий и разводя те внутри, хлюпая пенившейся смазкой. — Хватит, я готов, — он слезно посмотрел на Чона, у которого стояло ничуть не меньше. Тот медленно водил рукой по мокрому от выделившейся смазки члену, но прервался, перехватывая чужие связанные руки, вновь задирая их над головой.       — Наглая сучка. Ты забываешь, кто отдаёт приказы, — шикнул Чон, резче двигая рукой и каждый раз попадая по воспалённой простате.       Взвизгнув, Тэхён завертелся, дрыгая ногами и скользя влажной кожей по простыне, оказался наполовину свешенным с кровати, носками упираясь в пол. Тело свело предоргазменными судорогами, и он вскрикнул, а потом и заскулил, пытаясь увернуться от вдалбливающихся в анус пальцев. Низ живота тянуло так, что на глазах выступили слёзы.       — Нет, Чонгук, я сейчас кончу!       Широкая ладонь надавила на таз, и от очередного попадания по простате натянутый в паху узел лопнул, а стоящий колом от напряжения член колыхнулся, орошая спермой живот и грудь, попадая даже на подбородок.       Из горла вырвался то ли всхлип, то ли стон. Тэхён даже не знал, что умеет издавать такие звуки. Чонгук продолжал удерживать в нём пальцы, а Ким не мог перестать изливаться, окончательно сползая на пол и судорожно наполняя лёгкие кислородом.       — Сука, сука, сука, — слёзы от мучительного наслаждения без его ведома текли по щекам. Тэхён хлопал мокрыми ресницами, мелко дрожа и сжимаясь, а после поднял взгляд на такого же тяжело дышащего Чонгука, который бегал глазами по его лицу, но на губах по прежнему сияла издевательская улыбка. Под облегчённый стон он вышел из растянутой дырки, хмыкая.       — За несдержанность непослушные детки получают наказание, — весело протянул Чон, заставляя Тэхёна нервно сглотнуть. Татуированные пальцы потянулись к ленте, освобождая сначала запястья, а потом и не опавший член. — На кровать, Тэхён, своей прекрасной задницей кверху. Кончишь второй раз так же — без рук.       — Нет… — испуганно прошептал Ким. — Пожалуйста, Чонгук, я не смогу.       — Мне нужно снова загнать тебе в горло член, чтобы ты стал послушнее? — выгнул бровь Чон, вплетая пальцы во влажные волосы. — Разве ты не хотел его в свою задницу? — мелкий кивок в ответ. — Ты его получишь. Живо наверх.       На ватных ногах Тэхён поднялся с пола, опускаясь на взбитое постельное и принимая нужную позу, ложась при этом грудью на матрас, потому что тело до сих пор не слушалось, а затекшие руки приятно ныли.       На припухший сфинктер капнула холодная жидкость, от неожиданности заставив вздрогнуть, но почувствовав упирающуюся в промежность головку, Ким расслабился, сильнее прогибаясь в пояснице и подставляясь. Он уже месяц мечтал об этом члене, представлял, как тот растянет его, проходясь по чувствительным точкам, и простонал от предвкушения, когда Чонгук потёрся уздечкой об вход.       — Какой покорный, — пророкотал в затылок. — Так просишь, подставляешься под меня, моя прелестная, покладистая детка.       Тэхён всхлипнул от приятных слов, покрываясь мурашками и ощущая поощрительный укус в загривок.       Чон протолкнул внутрь головку, растягивая податливые после оргазма стенки и выдыхая сквозь зубы. Одним слитным толчком вошёл до конца, до звонкого вскрика из пухлых губ, после целуя в изгиб шеи и сбито шепча:       — Чёрт, в тебе так хорошо. Просто идеально принимаешь меня, Тэ.       Опираясь одной рукой в кровать, а второй удерживая Кима за талию, он сделал пробный толчок, тут же срывая стон с искусанных в ожидании губ.       — Боже, как же ты стонешь. Я не мог перестать думать об этом ещё с первого дня. Тогда, сидя в кабинете и слушая, как ты кричишь, я возбудился от одного твоего голоса, — прохрипел Чонгук, почти полностью выскальзывая и вновь толкаясь внутрь до смачного шлепка.       Тэхён от такого признания залился краской, сливаясь с общим освещением и мешая тонкий стон со звуками ударов о ягодицы и чавканья смазки. Чон выпрямился, меняя угол проникновения, и распирающий внутренности член прошёлся по комочку нервов, вызывая новую дрожь на почве прошлого удовольствия.       — Да, прямо там, пожа-, — подавившись вскриком от резкого движения бёдрами и прилетевшего следом смачного шлепка по ягодице. — Боже, да! Ещё, мистер Чон…       Во всей вакханалии звуков Тэхён чётко расслышал чужой смешок.       — Мы обязательно попробуем порку позже, детка, — ещё один удар обжёг уже другую ягодицу, и влажное от пота тело дрогнуло под сжимающими бока пальцами. Тэхён проминался под ними, словно глина, в то время как член твердел от вновь собиравшегося в паху жара. — Ты будешь лежать у меня на коленях, принимая шлепки и вскрикивая, — очередной удар и снова стон, переходящий в скулёж. Тэхёну слишком хорошо, — а после кончишь от одной только моей ладони на своей заднице, спуская прямо на пол.       Ким всхлипнул от особо глубокого толчка, сжимаясь на члене, и Чонгук ускорился, практически не выходя из растраханной дырки, загоняя член по самые яйца и вбиваясь до отчётливых шлепков их яиц друг о друга.       — Я-я скоро, Чонгук, — прохрипел Тэхён, царапая пальцами простынь под собой и практически распластываясь под крепким накачанным телом, что накрыло его сверху.       — Давай, детка. Можно, я разрешаю, — сипло произнёс Чон, напрягая ягодицы, и словно по щелчку Тэхён зашёлся в оргазме, конвульсивно сжимаясь вокруг кончающего Чонгука, толчками заполняющего его спермой. Из себя Тэхён выдавил едва ли каплю, падая на постель и с подрагивающей улыбкой шепча:              — Пиздец.       Чон вышел, смотря на расхристанного, затраханного парня, а когда взгляд упал на практически сухой, не испачканный спермой член, то удивлённо поднял брови.       — Детка, ты…              — Вы просто выдоили меня, мистер Чон, — хихикнул еле слышно Тэхён, прикрывая глаза. — И знаете, что?       — Что?       — Я действительно не могу говорить.

***

      — Отправь потом Суёну то видео, раз так переживаешь, что мы его обманываем, — бросает холодно Чон, поднимаясь с кровати.       Тэхён смотрит ему вслед, не понимая. Неужели на него всё ещё злятся? Но Чонгук выходит из ванной с мокрым полотенцем в руках, присаживаясь на корточки перед кроватью и начиная мягко обтирать разморенное сексом тело.       — Я дал тебе время разобраться в себе. Думал, ты сделал свой выбор ещё когда согласился лететь со мной, и что я получаю? Определись, Тэхён.       — Я определился.       — Тогда скажи ему об этом и перестань беспокоиться.       Тэхён понимал, что дело неизбежно шло к расставанию, но сделать последний шаг самостоятельно почему-то не мог. С Суёном было привычно, было стабильно — все знали их как идеальную парочку богатого отпрыска и безукоризненного в своей красоте отличительного студента универа. Эти отношения давали Тэхёну недостающую заботу и определённый статус, и даже когда он подпортил их своими неугомонными желаниями, от них всё равно было не так легко отказаться. А главное, в пользу чего? Мистер Чон не спешил себя проявлять, а Тэхён — скатываться в одиночество. Как он мог догадаться, что его ждали? Что «дали время»? Ким злился на чужую логику, но у него оставался ещё один вопрос.       — А что дальше?       Поднявшийся на ноги Чон снисходительно глянул на него сверху вниз, со вздохом подходя ближе и склоняясь над лицом.       — Тебе понравилось «проведённое время»? — мягко улыбнулся Чонгук, убирая со лба прилипшие пряди.       — Да.       — В таком случае, — он нежно коснулся поцелуем чужой румяной щеки, подсветка отключена, и теперь затраханный вид Тэхёна вызывал у Чонгука довольную улыбку, — дальше ты — мой.       Тэхён охотно распахнул губы для ласкового поцелуя, слишком интимного на контрасте со всем, что происходило здесь последние два часа. Он тянул старшего ближе, почти мурча от мысли, что мистер Чон тоже влюблён. В него, студента-второкурсника с факультета рекламы. И сейчас ему было даже лучше, чем после оргазма.       Когда Чонгук вновь скрылся в ванной, Тэхён протянул руку к телефону, зажав кнопку записи голосового сообщения:       — Суён-и, — пришлось прочистить горло, потому что голоса не было от слова «совсем». На лицо лезла счастливая улыбка, которая наверняка отражалась в голосе, но Ким даже не старался её убрать, — «привет» тебе от папы.       Тэхён:       *голосовое сообщение*       *видео*