Мышка

Йонду был абсолютно прав. Квилл, вымотанный, уставший, сотню раз пожалел о своём импульсивном решении спасти чью-то жизнь. Девочка была сложной, упертой, невыносимой, сотканной из противоречий. Он словно ходил по минному полю, стараясь наладить с ней хрупкий контакт. Что-то её пугало, что-то приводило в восторг, а что-то она на дух не переносила. — Поешь хоть чуть-чуть, — устало проронил Квилл, сонно зевая. — Знаю, не блюдо от шеф-повара, но выбора нет. Мы в космосе. Девочка отрицательно покачала головой, смотря на странный пакет с опаской и затыкая нос рукавом. — Не буду, гадость. — Ешь, — пригрозил Квилл. — Иначе остынет. Оно питательное, полезное. — Не хочу, не буду, — противилась она, мотая головой. — Тухлое мясо. Испорченное. Питер присмотрелся к сроку годности на упаковке. Принюхался к доносящемуся изнутри пакета запаху. Согласен, дрянь, но точно есть можно. — Ладно, хорошо. Не хочешь, останешься голодной, — пробубнил он. В эту игру могли играть двое. — Тогда ложись спать. — Не хочу! — Хочешь, — прозвучал ультиматум. — Если ты можешь не спать сутками, это не значит, что я железный. Он постелил тяжёлое одеяло на полу, накинул сверху несколько круглых подушек. — Я буду спать здесь, а ты на кровати, — бросил Питер, игнорируя протесты. — Ты хоть знаешь, что такое кровать? — прозвучал вполне закономерный вопрос. Судя по температуре тела и по тому, что холод космоса на здоровье девочки не отразился, возможно, одеяло было ей без надобности. — Знаю! — буркнула она в ответ, сползая с высокого стула и гордо вышагивая к уже застеленной кровати. Квилл проводил малышку усталым, сонным взглядом. Она забралась с головой под пуховое одеяло, а после заворочалась, сооружая вокруг себя кокон, слой за слоем. — Спокойной ночи, — произнёс Квилл, сразу падая в лёгкую дрему. Сон утянул его практически мгновенно. А вот малышка продолжала упрямо ворочаться, борясь с тяжёлым одеялом. Запыхавшись, она высунула голову, похлопала ресницами, рассматривая необычный потолок. После обратила внимание на разноцветные неоновые лампочки, круглые, тусклые, составляющие неровный, хаотичный контур. В темноте они забавно переливались, напоминая леденцы. Живот требовательно заурчал. Запах еды, хоть и неприятный, все еще витал в воздухе. Упрямство сыграло злую шутку, но притрагиваться к испорченной еде не позволяло воспитание. Негоже дочке владычицы северного храма есть тухлое мясо, оно годилось только для степных бурых волков и другого мелкого зверья. А она — не зверь. Внутри клокотала обида. Разве можно с ней так поступать? Разве Квилл сам ел испорченную пищу? Она так не думала. В этом странном месте точно есть чем поживиться. Осталось только добыть, разыскать. Окончательно осмелев, малышка тихо выбралась из-под одеяла. Сдув со лба прилипшие волосы, она тихонечко, на цыпочках, прошла босыми ногами по каюте, стараясь не разбудить Квилла. Он спал по самому центру, намеренно преграждая путь к двери своим телом. Выход был заблокирован. Нахмурившись, малышка начала искать другие лазейки. Она внимательно пригляделась к лампочкам на потолке, к тяжёлой, массивной двери, которая была ей не по силам. «Не подходит», — мысленно заключила она. Подняв свой взгляд на потолок, а после на стены, она искала выход. Искала трещины, расщелины, похожие на ледяные туннели, в которых она любила играть и прятаться. «Нашла!» Наверху, у кровати, имелся небольшой люк, о предназначении которого она могла только догадываться. Идеальнее места для побега не придумаешь! Люк находился под самым потолком, в укромном месте, к нему вело несколько уступов и относительно пустая крепкая, железная полка. Сомнений не осталось. Повинуясь инстинктам, малышка на цыпочках подобралась к стене. Ловко взобралась на полку, а после, благодаря неровным уступам, залезла на самый верх. На её удачу люк был открыт. Никто не удосужился закрепить пластину на болты, она держалась на честном слове. Дальше — дело техники. Девочка скользнула в просторный люк и тихо поползла вперёд, стараясь не шуметь. Внутри оказалось непривычно тускло и пыльно. Свет едва проникал внутрь, но вот запахи — они напоминали собой настоящий хаос. — Какая гадость, — пробубнила малышка, пряча свой нос под тканью футболки. — Бе-бе-бе. Но, несмотря на дискомфорт, все равно упрямо поползла вперед, не сворачивая от намеченной цели. Она тешила себя иллюзиями и активно дорисовала в мыслях различные приятные, знакомые образы: огромный дубовый стол, ломящийся от еды, маму, которая любила готовить много и вкусно. На губах чудился вкус теплой, сладкой выпечки, сменяющийся ощущением хруста тонких мясных шпажек. В горлу подступила слюна, живот требовательно заурчал. Она так хотела есть! Но прошло полчаса, а после ещё час. Безумно долгий, невыносимый. — Хочу кушать, — горько пророчили малышка, наконец-то останавливаясь. Она устала, вымоталась. Была напугана и дезориентирована. Захотелось вернуться назад, но как? Она заплутала в череде однотипных тоннелей и не помнила обратной дороги. По щекам побежали слезы, большие, горячие. Сердце билось словно пичужка, а тело сотрясала икота. Обхватив себя за ноги, малышка даже не кричала, а бессильно хрипела. Захлебывалась слезами. — Ма-а-а-ма, — слова эхом разносились по сети туннелей. — Ма-а-а-а-ма. П-п-па-а-а-па. К-к-к… Она так виновата. Так оплошала! — М-мм-не с-с-с-трашно. Слезы подпитывались настоящим, животным страхом. Живот скручивало от боли, от голода. Малышка утонула в страхе, и не сразу расслышала громкий мужской голос. И очнулась только тогда, когда тоннель озарился светом. — Эй, эй, — прозвучало совсем близко, успокаивающее. — Боги, да ты вся грязная, — незнакомец потянулся вперёд, выставляя перед собой руки. — Я тебя не обижу, — произнёс он, скривив губы в беззубой улыбке. — Ты же потерялась, так? Пойдем. Отведу тебя к Йонду. Имя капитана корабля растопило холодное детское сердце. Она без сомнений скользнула в чужие объятия и остервенело вцепились в кожаную красную куртку. — Вот так. Молодец, — пропел мужчина, баюкая малышку в своих больших медвежьих объятиях и ловко спускаясь вниз. — Ты не бойся, не все тут на корабле отбитые отморозки, — продолжал он как ни в чем не бывало. — Мы чтим кодекс пирата. Детей не трогаем. Она ничего не понимала, но слова звучали приятно, обнадеживающе. — И что ты там забыла? — продолжал размышлять вслух мужчина, увлекая девочку в разговор, но она молчала, словно набрала в рот воды. — Понимаю. Устала. Сейчас придем. Большой, тучный мужчина танцующим шагом ловко лавировал между чередой однотипных коридоров. Малышка молча уткнулась ему в широкое плечо, лишь изредка поднимая взгляд, чтобы осмотреться. Всё вокруг выглядело странным, необычным. Она привыкла к искрящемуся хрустящему снегу под ногами, привыкла к высоким потолкам, большой мебели. Привыкла к обилию света, который пробирался сквозь прозрачную заледенелую крышу дома и мягко ложился ковром на белоснежный нефритовый пол. Но тут было темно, неуютно и грязно. Устало опустив голову набок, малышка прикрыла глаза. Улеглась удобнее на широкой груди, чувствуя каждой клеточкой своего тела тепло, исходящее от мужчины. Горячий, словно докрасна раскаленная печь. Она могла даже уснуть, если бы не пустой желудок. — Есть хочу, — жалобно захныкала девочка в чужое плечо. Мужчина замер на мгновение, слегка растерявшись. Прислушавшись к тихому плачу, он мягко и очень ласково произнёс, потрепав малышку по светлом макушке рукой: — У Йонду что-то да найдется. Мы скоро придем. Дальше она не слушала и на протяжении всего пути беззвучно хныкала, пытаясь заглушить чувство голода.

***

Йонду, как и положено капитану корабля, во время отбоя расположился в каюте пилота. Один, в абсолютной тишине, он молча созерцал космос через огромный голографический экран. Звук открывающейся двери застал его врасплох, по телу пробежал табун неприятных, холодных мурашек, а рука инстинктивно легла на кобуру с бластером. — Какого черта, Роланд? Я дал отбой! — пророкотал Йонду, срываясь с места и поднимая взгляд на неожиданного ночного гостя. — Какого хр… — он проглотил поток нецензурной брани, заметив на плече опустошителя маленькую девочку. — Нашел плачущую на нижних ярусах корабля. Если быть точнее, в воздуховоде. На лице капитана отразился гнев, который постепенно схлынул, и на его место пришло безразличие. — Я знал, что так будет, — бросил Йонду. Это был далеко не первый ребенок, решивший по своей глупости залезть в воздуховод, чтобы сбежать. И если предыдущие дети были под его чутким присмотром, являясь ценным грузом, то вот о жизни этой девочки он нисколько не беспокоился. Одним ребёнком больше, одним меньше. — Ты, конечно, молодец. Вижу, что смышленая, — подходя ближе, похвалил Йонду. — Квилл тебе настолько не нравится? Девочка отрицательно покачала головой, стыдливо опуская глаза. — Она проголодалась, — ответили за неё. Словно в подтверждение слов опустошителя, девочка сильнее засмущалась и крепче вжалась щекой в пропитанную потом кожаную куртку. — Интересно… Неужели Квилл морил тебя голодом? Она отрицательно качнула головой, после чего тихо, почти шепотом произнесла: — Гадость. Услышав это, здоровяк гулко рассмеялся, а Йонду не сдержал короткой улыбки. — Привереда, — сказал он беззлобно. — Помнится, у тебя острые зубки? Девочка застенчиво подняла голову и продемонстрировала ряд белых молочных, острых зубов. — Хищница, — понимающе заметил Йонду. Он не мог её осуждать, так как сам предпочитал свежее мясо. Но в космосе с этим были определённые сложности. Каждый опустошитель самостоятельно закупал себе еду, основываясь на личных предпочтениях, а качество еды варьировалось от случая к случаю, а так же зависело от финансов. Кто-то тратил свободные деньги рационально, а кто-то… Большую часть своих денег Квилл спускал на женщин, напрочь забывая о, казалось бы, очень важных житейских мелочах, таких, как еда. — Так уж и быть, что-то у меня найдется, — сдался Йонду. — Такой храброй девочке полагается награда. Верно? В иной ситуации он бы отругал ребёнка за непослушание, но сейчас он поощрял её за смелость и ум. Возможно, малышка поступила опрометчиво, положилась на инстинкты, но будь она старше лет на шесть, то спокойно смогла бы дать тумаков не только Квиллу, но и любому другому балбесу на этом корабле. — Оставь её на меня, Роланд. Ближайшие сутки мы будем изучать нужный квадрант, — решил проявить участие Йонду. — Мне всё равно не хватает компании. А тебе нужен сон перед миссией. — Да, капитан. Малышка без какого-либо намёка на сопротивление перекочевала на руки к Йонду. Роланд ещё раз на прощание потрепал девочку по кудрявой светлой голове, и забавно отсалютовав, скрылся за дверью. — Что ж, думаю, для начала надо добыть тебе еды. Посадив девочку на второе кресло пилота, Йонду опустился на корточки, и открыл маленький, едва заметный бардачок, спрятанный под приборной панелью. Там он хранил закуски на случай крайней нужды или скуки. — Попробуй это, — он выудил из недр бардачка батончик, мягкий, слегка приплюснутый по краям. — Понюхай. На вкус оно как соя, нейтральная, и хорошо усваивается. Девочка приняла еду с благодарностью, притянула к лицу, и пригляделась к необычной неоновой обёртке. Потом осторожно принюхалась, веки затрепетали. — Вкусно пахнет, — поделилась она, глотая слюну. Ловкими пальцами малышка пробежалась по обёртке, пытаясь открыть батончик сначала сверху, а потом снизу. Не вышло. Да и Йонду не спешил помогать. Он уселся напротив, наблюдая за ней в пол оборота. Девочке потребовалось меньше минуты, чтобы сообразить, что к чему и разломить батончик напополам. «И правда смышлёная». Девочка вгрызлась в батончик острыми зубами. Активно зажевала, не торопясь, смакуя каждый кусочек. Йонду невольно улыбнулся. Со стороны она походила на маленького, хрупкого, но одновременно ловкого зверька. — Вкусно, мышонок? — Меня зовут Ньëтт, — твердо ответила она, гордо поднимая свою голову. — Ньëтт Ярнса-са-доти-и, — и попыталась произнести последнее по слогам, не выговаривая некоторые буквы. Очевидно, фамилия давалась девочке с трудом. — Просто Ньëтт, — не стал настаивать Йонду, попутно приговаривая.- Жуй-жуй тщательно, не торопись ты так. Ньëтт послушно закивала, чуть ли не урча от удовольствия и поглощая долгожданную добычу. Вслед за батончиком последовала бутылка воды. С ней она разобраться в два счета. А после, расщедрившись, капитан корабля вручил девочке ложку и маленький контейнер, наполненный порезанными на мелкие кусочки корнеплодами вперемешку с тушёным мясом. — Ур-р-р, — Ньëтт буквально пела, ловко орудуя ложкой. — Теплота, вкусно-о-та. «Сама непосредственность», — произнёс Йонду мысленно, прислушиваясь к приятному, безобидному детскому щебетанию. — Наелась, — громко произнесла девочка. — Спасибо за вкусный ужин и руки, его даровавшие, — с благодарностью добавила она. — А вы, погляжу, воспитанная леди. С каждым новым словом, с каждым новым действием или эмоцией малышка Ньëтт раскрывалась перед Йонду с совершенно другой, крайне неожиданной стороны. Первая их встреча была обманчива. Ньëтт — не зверь, хотя в ней проглядывались хищные черты. И не дикарка, не знающая манер. Она была разумна, сообразительна. Дети, лишённые цивилизации, сложно адаптировались к реалиям космоса, паниковали, терялись, не шли на контакт. Но с малышкой Ньëтт всё обстояло иначе. Наличие фамилии — отличительная черта развитого социума, в котором она жила. Что уж говорить о бытовых мелочах. Девочка умело держала ложку. Разноцветная, яркая обёртка батончика, а так же бутылка со сложным колпачком не вызвали у неё живого интереса. «Всё интереснее и интереснее», — заключил Йонду, поглядывая исподлобья на зевающую девочку. Еда разморила Ньëтт. Она растянулась на кресле во весь рост, а после заворочалась, стараясь найти идеальную позу для сна. — Неудобно? — поинтересовался с долей усмешки Йонду, поднимаясь со своего места. Сел рядом на корточки, а потом стянул со своих плеч длинный кожаный плащ. — Держи. Ты же любишь тепло, верно? Ньётт активно закивала. — Спи, мышка. Набирайся сил, — он не удержался, чтобы не потрепать её по светлым, слегка запачканным сажей волосам. — Завтра нас ждёт большой день.