По касательной

      — Я в раю… — Проговорил Хосок, растянувшись на шезлонге у большого и красивого бассейна, довольно при этом потягивая из стакана какой-то простой, но очень вкусный коктейль, который приготовил Чимин на скорую руку. Блондин, открыв себе бутылку охлажденного пива в качестве аперитива, поспешил присоединиться к парню, чтобы немного полежать под солнцем, но все же для начала планировал немного окунуться. Анталия встретила двадцатиградусной жарой, и бассейн с прекрасными видами был сейчас безумно кстати.       — Не согласен, Хоуп. В раю — я, — проговорил Пак, осматривая полуобнаженного брюнета с довольной улыбкой так пристально, что уже начинал жалеть о том, что согласился на подобную поездку. Хотя что уж говорить, Хосок и в одежде возбуждал его не меньше, чем без нее.       Рождество пара встретила в Лондоне, прогуливаясь по длинным улицам и осматривая достопримечательности. Чимин обещал показать Хосоку самые основные места, рассказать что-то из местных приколов и обычаев, окунуть в жизнь сердца Англии по полной программе. Больше всего тренер Чон оценил не старину Бэна и величественное здание Вестминстера, а маленькие домики, встроенные в архитектуру города, большие красные автобусы, что ловко умещались в оживленном движении, а еще с восторгом оценил особую местную кухню и обилие самой разнообразной еды. Несомненно, и Тауэр, и Трафальгарская площадь, и, конечно же, Тауэрский мост во всем своем великолепии, — все это привлекало внимание, но Хосок видел прелесть Лондона еще и через призму знаний и интереса Чимина, находя подобный образ города более привлекательным, чем тот, что описывали в путеводителях.       Долгие прогулки побудили пару осесть в местном ресторанчике в Сохо, выпить чего-то согревающего и теплого, вкусно и сытно покушать мяса, просто насладиться друг другом и местными красотами. Чимин порой совершенно без стеснения брал Хосока за руку или мягко целовал его на улице под музыку каких-то уличных музыкантов, в душе отчасти веря, что это почти как свидание, и признаваясь порой брюнету в том, что это Рождество — первое счастливое Рождество в его жизни после разрыва тесных отношений с семьей и переезда в Англию, первое, которое он так хочет запомнить. Хосок же, поправляя на шее Чимина теплый и плотный шарф, с улыбкой уверял, что для него это Рождество тоже своего рода первое, и он тоже хочет запомнить его как можно четче.       — Только теперь так и хочу встречать праздники, — признался брюнету Чимин, с улыбкой слегка подняв голову к большим растяжкам красных китайских фонариков в одноименном квартале, что был красиво украшен огоньками, елками и самыми разными декорациями к празднику. Хосок, сделав очередной глоток вкусного глинтвейна из стаканчика, с улыбкой смотрел на такого Чимина и просто не верил своим глазам: еще несколько месяцев назад этот парень казался ему неприступным и безумно холодным, а сейчас раскрылся совсем с другой стороны. Красивый и сильный парень, излучающий такое невероятное тепло и счастье, грел влюбленное тренерское сердце сильнее перченого красного вина, и Чон раз за разом убеждался, что судьба в мире все же существует. Теперь та фраза, сказанная на матче в Сеуле, стала для него судьбоносной. Double fault, но никак не в жизни, в жизни этот шаг стал вторым шансом.       — Так что нам мешает? Я тут подумал… — Хосок, подойдя чуть ближе к Чимину, задумчиво посмотрел по сторонам, не зная, стоит ли ему говорить о том, что обдумал. Все же, после того, как их отношения с блондином закрутились с новой силой, а выступление на тренерских соревнованиях поставили в чувствах Чона к нему жирную и вечную точку, Хосок принял для себя решение. — Не важно ведь, какое место нас ждет на Уимблдоне, верно? У нас все хорошо, директор мной доволен, планы мы наши потихоньку реализуем, язык я подучил. Не знаю, как все пойдет дальше, но твои слова об испытательном сроке и годе работы я очень хорошо запомнил.       Чимин, перестав созерцать прекрасные рождественские композиции, обратил все свое внимание на мужчину. Он помнил все четко, как будто это было вчера: как они встретились на матче, как Хоуп позвонил ему поздно вечером после новости о перекупке Ли Мина, как Чимин помогал с документами, визой и переездом, он помнил все с самого начала и до этой самой секунды. И потому кивнул, отчетливо осознавая, куда своими словами ведет Хосок. Они не обсуждали дальнейшие планы никогда, и что стало причиной рассказать об этом сейчас — Пак не знал.       — Да, я сказал тебе, что контракт на год, но тут и испытательного еще не прошло, всего-то несколько месяцев, — напомнил парню Чимин, спокойно взглянув Хоби в глаза и спрятав руки в карманы своего теплого пальто, сжав при этом ладони в кулаки. Услышать что-то такое без обсуждений и подготовки было волнительно и очень напряженно, но он верил, что все хорошо, да и плохого в Рождество уж точно ждать не стоит. — Так о чем ты подумал, Хоуп?       — Я подумал, что переехать, пусть и на время, было правильным решением. И что я бы хотел остаться, так долго, как смогу, — без лукавства признался брюнет, улыбнувшись на внимательный взгляд Пака, что по прежнему спокойно стоял в свете лампочек и светильников, смотря ему в глаза. Хосок видел лед и напряжение во взгляде Чимина и понимал, что все это эмоции, так хорошо им подавляемые, потому не стал ходить вокруг да около. Он в принципе не привык что-то подолгу держать в себе, потому сказать сразу обо всем было правильным шагом. Чимин, услышав признание, почувствовал, что сердце на мгновение встало и камнем куда-то провалилось, оставив после себя жгучий след внутри.       — Понравилась Англия на вкус? Влюбился все же в старушку? — Чимин, надев привычную маску сарказма и попрочнее подтянув свое настроение в нужное русло, тепло и нежно улыбнулся. Он знал, что за решением стоит не сколько работа и тренерство, сколько личные чувства и моральное состояние. За эти несколько длинных и напряженных недель, привыкание к жизни в другой стране и с другими людьми и принятие себя нового не давали тренеру Чону глубже прочувствовать свои собственные эмоции. А сейчас, когда жизнь потекла уже с привычной ему скоростью, а рутина стала обычной и очень приятной, парень все же смог найти себя в этом водовороте.       — Не знал, что ты считаешь себя старушкой, тренер Пак, — Хосок, мягко протянув к блондину руку, коснулся его плеча ладонью, вплотную прижимая Чимина к себе. Обычно подобным образом действовал он, а тренер Чон краснел и смущался, и приятно было посмотреть на такого решительного и знающего свои желания Хоби воочию. — Ты же понял меня.       — Еще бы я тебя не понял. Два месяца мне покоя не даешь, — проговорил Чимин, беря парня за куртку одной рукой и наклоняя чуть к себе, чтобы поцеловать. Тот, испытывая тоже какую-то непреодолимую потребность в этих сладких и полных губах, шагнул ближе и наклонился к блондину, вжимаясь в его губы своими так трепетно и нежно, что лучшего праздника для них и желать было нельзя. Подарок, что приготовил Хосок Чимину, наконец-то, был вручен.       — С Рождеством, Чимин, — прошептал брюнет ему в губы, прижавшись с улыбкой к лбу блондина своим. Дыхание приятно согрелось вкусом глинтвейна, что пил тренер Чон из стаканчика, и Пак потянулся к нему снова за поцелуем, совершенно наплевав на зрителей, шум вокруг и наличие веточек омелы где-то над их головами. Целоваться с Хосоком он мог долго и страстно и без них.       — С Рождеством, Хоуп, — ответил блондин, накрывая губы брюнета своими вновь.       А уже после, разобравшись с оставшимися делами и быстро собрав чемоданы, они оставили залитую серостью и дождями Англию и улетели в Турцию на короткий отдых. Хосок, отчасти считая, что они остановятся в каком-то обычном отеле на несколько дней, не поверил собственным глазам, когда Чимин припарковал арендованный автомобиль у подъездной дорожке виллы и заглушил мотор. Оказалось, что это постоянная резиденция генерального директора их компании, который порой спокойно разрешает своим высокопоставленным сотрудникам проводить здесь время. Дом был в постоянной аренде, потому проблем с жильем в Турции никогда ни у кого не было. Захотел — просто приехал и переночевал, даже если требовался долгий перелет в какую-то другую страну.       — Смотри не сгори, лучше пересядь на теневую сторону, — заботливо проговорил Чимин, оставив свое пиво на столике между шезлонгами, и поспешно снял белую рубашку с плеч, чтобы окунуться. Брюнет, опустив немного очки на нос, пересел на другой шезлонг, что стоял в тени большого раскидистого пляжного зонтика, проследив при этом взглядом за тем, как Чимин, сняв солнечные очки, медленно подходит к бортику бассейна и легко ныряет в прохладную воду, сверкнув перед парнем своим подтянутым телом. После длительных и напряженных тренерских соревнований он уже выглядел не так плохо, травмы на лице зажили, а ребра почти не болели, только под татуировкой оставался синеть небольшой кровоподтек, но и тот уже был на стадии заживления. Хосок, постоянно наблюдая за ним и оценивая состояние парня, в душе молчаливо радовался, что бои прошли почти бесследно, а когда Пак, одетый просто в минимальное количество одежды, демонстрировал и без того цепкому взгляду тренера Чона свое тело, так и вовсе таял и растекался от наслаждения. И ведь не верил до сих пор, что такой парень, как Чимин, теперь всецело принадлежит лишь ему одному.       — Хоуп, ты хоть изредка моргай, ладно? А то мне кажется, что ты меня глазами пожираешь, — блондин, вынырнув прямо у ног Хосока из воды, сложил руки поверх бортика друг на друга и прилег на них подбородком, откровенно издеваясь над парнем. Чимин прекрасно знал, как влияет на настроение и мысли тренера Чона, и ему было приятнее вдвойне, что он доволен тем, что видит.       — А тебе не кажется, я пожираю, — отозвался брюнет, отпивая немного из своего стакана горьковатого напитка и с улыбкой наблюдая за прекрасным Паком у его ног. Тот, смотря на Чона с улыбкой в ответ, как-то не очень добро проследил за тем, как он проглотил напиток, подхватил льдинку губами, радостно похрустывая ею в тишине и размеренной атмосфере. Чимин, сглотнув, слегка напрягся, представляя то, как тонкие губы обхватывают соломинку, тянут в себя коктейль, и как после Хосок, расслабленно выдыхая, облизывает губу от оставшихся капель алкоголя. Вот только мысли натолкнули блондина скорее на то факт, что эти жаркие губы тренера отлично смотрелись бы на его теле, также ловко касаясь кожи языком с не меньшим удовольствием, чем сейчас соломинки.       — Хватит смотреть, иди лучше ко мне, окунись, — проговорил Чимин, отплывая вновь от бортика и с улыбкой зачесывая ладонями светлые волосы назад, давая больше свободного пространства, чтобы Хоуп легко мог зайти в воду так, как ему хочется. — Не заставляй меня тосковать по тебе даже на расстоянии.       Последняя фраза сработала отличным буфером для принятия решения: Хосок, сняв очки и отставив коктейль на столик, медленно поднялся со своего шезлонга и, присев на край бассейна, легко соскользнул в воду. Чимин, протянув к парню руки, придержал его, пока тот привыкал к температуре, осмотрел пространство бассейна и попробовал держаться на плаву, и лишь после отпустил, позволив самому решать, что делать и куда плыть. Брюнет, пару раз нырнув, поспешил немного поплавать вместе с Паком в спокойном и размеренном темпе прежде, чем они вновь оказались вблизи от оставленных вещей у бортика, отдыхая и наслаждаясь прохладой воды. Солнце понемногу садилось за горизонт, температура начинала падать, потому тень, что отбрасывали деревья и сама вилла, накрыла почти все пространство заднего двора и бассейна. Чимин, слегка встряхнув головой после очередного нырка, провел ладонью по лицу, убирая лишнюю воду и поправляя волосы. Хосок, мягко положив ладонь ему на плечо, потянул парня на себя, тоже соскучившись по его объятиям и поцелуям.       — Ты всем доволен, Чимин? — Тихо спросил его парень, мягко оказываясь в кольце крепких рук, что настойчиво прижали теплое тело тренера к чужой груди. Пак, взволнованно заглядывая в родные и любимые сердцу глаза, оттеснил мужчину к бортику, скользнув одной рукой ниже и сжимая пальцами крепкий бок, поспешно обдумывая вопрос. Доволен ли он? Вполне, притом всем на свете. Но этот вопрос относился все же не к жизни или работе, что окружала блондина крепким облаком, он понял, что все стояло куда глубже.       — Говори без намеков, Хоуп. Доволен ли я тобой? Доволен ли я теми отношениями, что есть между нами? Это ты хотел спросить, но не решился? — Чимин, нагло заняв все свободное пространство перед Хосоком, заставил парня попросту усесться себе на бедра, обхватывая талию ногами. Они давно перешли рубеж между просто дружбой и жаркими отношениями с безудержным сексом, но это, видимо, и волновало тренера Чона изо дня в день, потому что Пак на подобную тему не распространялся, принимая для себя тот факт, что подобного рода отношения — первые, и испортить ничего в них никто из них не хотел.       — Я просто много думаю о том, что достаточно ли тебе меня, — прошептал брюнет, отводя немного смущенно взгляд в сторону. Чимин, облизнув полные губы, понял, что его вопросы оказались близко к той проблеме, что Хосок ему так и не озвучил, а с проблемами он разбирался совершенно другими способами, потому решил не откладывать: взяв получше под бедра тренера Чона и удерживая ладонями обтянутый свободными плавательными шортами зад, блондин, скользнув ногами по дну, поплелся со своей вредной и смущенной ношей в сторону ступенек.       — Я не раз тебе говорил о том, что для меня ты — больше, чем просто партнер, друг и любовник в одном флаконе. Я в тебе нашел утерянный мир, Хоуп, и мне другого от жизни уже просто не нужно. Если бы я только мог тебя полностью уверить в том, что испытываю к тебе… — Чимин, найдя ногой под водой первую ступеньку, плотнее прижал Хосока к себе, буквально выталкивая их обоих на поверхность. Вода с тел быстрыми потоками схлынула так резко, что брюнет, ухватившись за шею блондина, не ожидал того, как сразу почувствует на себе всю силу гравитации, и лишь крепкие руки не позволяли парню упасть или соскользнуть. — Чего ты себе снова придумал, м, сладкий? Считаешь, что я не люблю тебя?       Хосок, подавившись воздухом, молниеносно посмотрел в любимое лицо напротив, окончательно растеряв все свои хаотичные мысли внутри головы. Казалось бы, такой простой вопрос и признание, сорвавшееся с полных губ, должны были отрезвить его по полной, натолкнуть на мысли, что после всего, что они вместе пережили и какие испытания выдержали, сомневаться в чем-то подобном было бы глупо. Но Хосок все же сомневался, стыдливо говоря себе о том, что даже внешне они с Чимином были очень разные, порой вовсе неподходящие друг другу, и чем больше в душе Чона было сомнений, тем больше хаотичных предположений он выдавал.       — Я этого не говорил, — сдался он под натиском вопроса, смотря под ноги, но Чимин и не собирался отпускать брюнета из своих объятий.       — Но ты подумал. Я не дурак, Хоуп, я у тебя в глазах вижу все твои сомнения, пересуды и вопросы к самому себе. У меня один вопрос, встречный, — проговорил Пак, побуждая Хосока хоть на секунду отвлечься от своих мыслей на его. — Тебе меня достаточно?       — Ах ты хитрый лис, — прошептал Хосок, не замечая того, как парень мягко внес его в просторную спальню, что потонула в полумраке спустившегося вечера. Только остатки солнечного света, что терялись в воде бассейна и отсвечивали через большие панорамные окна, освещали хоть немного пространство вокруг, но все равно этого было мало, чтобы чётко видеть.       — Хочу услышать ответ. Скажи мне, — жарко выпытывал Чимин, сжимая правую ягодицу Хосока ладонью и ощущая при этом приятное давление в собственных плавках. — Только одно слово, Хоуп. Хочу услышать прежде, чем возьму тебя прямо здесь и сейчас.       — Дурак, — ответил Хосок, сглатывая вязкую слюну.       — Не это слово.       Мягко осев вместе с Хоби на постель, Чимин почти сразу же потянулся руками к его мокрым шортам, касаясь пальцами горячей кожи на животе. Брюнет, задержав на мгновение дыхание и лежа под ним, не мог отвести взгляда от этой картины: прекрасный и нетерпеливый Чимин, снимающий бережно остатки одежды Хосока, смотрел так внимательно и жадно, что все возможные признания застряли у тренера Чона комом в горле. Хотелось только поскорее снять напряжение, возникшее между ними, отдаться моменту и ощутить через прикосновения все то, что сказать у него вслух так и не получилось. И Пак, проводя ладонями по мощным бедрам к паху и наклоняясь к возбужденному члену Хосока лицом, знал, что признаний на свои вопросы добьется, сейчас, в процессе секса или после, когда двигаться сил ни у кого из них не будет.       — И все же, Хоуп, мне тебя всегда будет мало. Я хочу больше, хочу тебя всего без остатка и только себе, запомни это, потому что повторять эти слова я точно не буду. Но докажу тебе делом. Расслабься, сегодня папочка будет очень хорош, все вопросы напрочь из головы выбьет, — прошептал Чимин, обхватывая головку члена полными губами и прикрывая глаза от удовольствия, с наслаждением слушая сладкий и тягучий голос парня под собой. Хосок, выгнувшись под Чимином от нетерпения, сжал свои темные волосы руками и протяжно застонал, ощущая жар губ и влажный рот на своем члене. Пак не часто баловал его таким, но когда подобное случалось, то долго выдержать сладкие пытки практически не получалось. Любовником Чимин был очень искусным, умел дарить наслаждение и ловить его сам только от того, что Хосоку с ним было хорошо в такие моменты. Он наслаждался близостью и сексом с ним, наслаждался просто тем, как Хоуп стонет под ним в нетерпении, ерзает, подставляясь под губы и руки всем телом, просит и шепчет о том, что не в силах больше терпеть и ждать.       А ему этого было и не нужно, потому что для Чимина его слово — закон. Потому что он любит его, крепко, сильно и так отчаянно, со всеми сомнениями и предрассудками.