Отныне полуночница

      Дом, работа, дом. Что для одних унылая рутина, для других — стабильность и порядок в жизни. Кому-то приятно делать каждый день что-то новое, изобретать и прокладывать дорогу жизни нестандартно. Но мой каждодневный труд — не извилистая тропа, а строгие ступени на длинной лестнице, несомненно идущей вверх.       Не удивительно же, что внезапные изменения стали для меня болезненными?       Нет, я не ощущала себя такой с самого рождения. Когда-то было время, где на первом месте хотелось иметь не работу… Но с отношениями у меня не заладилось еще со времен школы. Родители давно развелись, но за «не имением» других вариантов, меня отправили на другой конец города, к отцу, на месяцок, пока в квартире мамы не закончат ремонт. И чтобы не помереть от скуки, я целыми днями гуляла с другими подростками. Так сказать, и стимул имелся — красавчик-старшеклассник с модной стрижкой и челкой, которую он поправлял резким наклоном головы. А мой выигрышный билет — отсутствие соперниц, потому что остальные девчата значительно младше.       Счастье продлилось недолго. Две недели я не решалась ответить на комплименты, а еще через две мы разъехались по разным частям города. Надежда на его романтичные вылазки рухнула еще через неделю, ведь за все это время он ни разу не позвонил. Я тоже не стала.       Спустя годы такой поступок кажется ребячеством. Но на тот момент на меня ощутимо давили стереотипы. И мама.       «Девушка не должна звонить первой».        И что делать? Ждать с моря погоды? Может, если бы позвонила сразу, точки бы тоже сразу расставились. Не мучилась бы в ожидании и сомнениях. Поэтому в универе я стала звонить парням первой. И, видимо, перестаралась с напором. Там тоже парень слился через пару месяцев.       Вывод напрашивался только один — карьера, карьера, еще раз карьера. Завязываю с жаждой внимания и переключаюсь на перспективы личностного роста. Сначала заработаю денег, получу повышение, съеду от мамы… Я же не единственный прагматик на всю Россию? Там как-нибудь и с семьей образумится…       Думала я, подавая документы для секретариата фирмы. Диплом бакалавра имелся, желание работать было… А вот с визуалочкой пришлось постараться. Что поделать, если в двадцать два я выглядела на шестнадцать? Мне уже двадцать четыре, но, кажется, за два года я ни капли не изменилась. Небольшой рост приходится маскировать высокой прической и туфлями на каблуке в пять-семь сантиметров, чтобы приблизиться к метр-семьдесят. Исследования говорят, что низким девочкам тяжелее получить руководящую должность. Внешний вид сотрудника создает и образ компании. Даже без предвзятости, клиент вероятнее выберет статную женщину в деловом костюме, которая будет представлять его интересы, чем миленькую и маленькую девчушку. Поэтому я ввела для себя что-то вроде правила: никаких юбочек и блузочек с вырезом. Только строгая рубашка, жакет и классические брюки со стрелками. Истинно деловое украшение на запястье — часы. Из вольности… Разве что сережки? Не простые, а с цепочкой. Но! Их я считаю приемлемой частью гардероба работника фирмы.       — Викусь, проверь младшую, и давайте с нами на перерыв.       — Ой, а уже время? — я глянула в угол монитора на часы и сверилась со своими механическими. — И правда, мои отстают… Скоро будем, Яна Михайловна.       Старшая вздохнула и удалилась в комнату отдыха, не став в очередной раз меня поправлять. Она не раз просила обращаться на «ты», но каждый раз у меня язык не поворачивался. Как я могу фамильярничать с женщиной, что на десяток лет меня старше, лично помогает главе эйчара — Льву Константиновичу, и вообще самый уважаемый мной работник?       Возможно, мы стали чаще говорить не только о делах из-за того, что некоторое время работали в одной команде по поручению Льва 0Константиновича. Сближение, безусловно, было… Но, признаться, я боюсь переступать черту рабочих отношений. Личностное взаимодействие открывает сопряжение во множестве сфер, но из-за этого риск возникновения неприязни увеличивается. Вот всплывет в разговоре тема вязания новой кофточки, а считаю, что купить в магазине проще и менее энергозатратно. Всё, впечатление испорчено, образ хорошего работника будет вытеснен негативными эмоциями личного характера. А если промолчу — акт неуважения и приобретение ярлыка тихушницы. Таких людей в коллективах не любят больше всего, ведь черт знает, что у них на уме. Лавировать среди чужого поля интереса еще нужно уметь!       Приходится учиться сглаживать углы, следить за тоном, изображать вовлеченность, задавать побольше вопросов, чтобы говорил собеседник, а не ты… Ах, и да, конечно же — дежурная улыбочка.       — Марин, Яна Михайловна уже зовет чаёвничать. Если закончила смету, можем пойти отдохнуть.       — Ура! Благословенный перерыв! — новая сотрудница закопошилась на рабочем месте. — Еще немного осталось, но, думаю, все равно успею доделать позже. Давай, подвигали к диванчикам. Офисные стулья неплохие, но мягкое кресло всегда манит сильнее.       Это как сказать. Меня вот всегда манил уход пораньше с работы, а не на перерыв.       — Потому что на мягком лучше спится, — ответила я Марине, поправив свои очки и тем самым прикрыв неодобрительный взгляд на незаконченную смету.       Который день она так. А потом вздыхает, что приходится задерживаться из-за незаконченных дел. На ее месте я бы приложила все силы для завершения дела, пусть даже это отняло бы у меня время перерыва. Зато не допускаю пересиживания в конце рабочего дня.       Что ж, каждому свое.       Зайдя в комнату отдыха, мы почти сразу направились к кофемашине и, взяв по стаканчику с напитком, присоединились к отдыхающим секретаршам. В комнате их щебетание выходило на новый уровень, только и успевай записывать, кто о чем рассказывал. Перекусывать здесь имеет смысл, но я обычно хожу в кафетерий на первом этаже. Есть там несколько плюсов. Как минимум, туда люди чаще приходят поесть, чем поболтать, поэтому, несмотря на бо́льшую площадь, уровень шума меньше. Другие плюсы, увы, уже не актуальны.       Как только мысли свернули к теме тишины, дверь тут же распахнула сотрудница, громко назвав мою фамилию.       — Лебедева здесь?       — Да. Что-то срочное? — тут же отозвалась я.       — Тебя вызывает Шульский.       Ха-ха. Вызов от начальства — всегда нечто неожиданное. Но стоит уточнить еще одну деталь.       — А какой из? — точно помню, что одним из вариантов на камне распутья в конечном итоге была смерть.       — Лев Константинович. Не задерживайся, — махнув рукой, сотрудница удалилась, а я так и застыла со стаканчиком кофе в руках, судорожно перебирая варианты развития событий.       — Давай, Вик, иди. Мы присмотрим за твоим кофе, — Марина забрала стаканчик из моих рук. — Потом подробненько расскажешь нам о небесном офисе и его обитателе.       — Да, спасибо, — кивнула я на автомате и пошла вперед, всё еще волнуясь из-за неизвестности.       Черт, надо было спросить по какому поводу, но собственные мысли сбили с толку. Хорошо хоть, что с курса не сбили. Через несколько минут я уже стояла перед нужным кабинетом. Быстрый стук в дверь казался собственным ритмом сердца.       — Лев Константинович, вызывали? — я просунула лишь голову, всё еще надеясь на какую-то ошибку.       — Да, Лебедева, заходи.       Не часто можно встретить «небожителя», а когда ты офисный планктон, вероятность приближается к еще более катастрофическому показателю. Но наблюдение за ним воочию подняло боевой дух как нельзя кстати. Увидеть кого-то из братьев Шульских обычно весьма сложно.       Лев Константинович ходил от стеллажа к столу и обратно, отчего я не знала куда себя деть. Казалось, он тут же это подметил, поэтому заговорил со мной, параллельно заканчивая дела.       — Ты проходи, присаживайся на диван. Извини, что вытащил тебя в перерыв, но чем раньше решим, тем лучше.       Ну что за галантный рыцарь в сером костюме. Кажется, я начала таять, как только присела на этот медовый роскошный диван. Босс, лучше которого никого быть не может. Ну кто еще будет извиняться за вызов в обеденное время?       Я неосознанно расслабилась, наблюдая за ним. Костюм так ему шел, а эта торопливая, но грациозная походка, зеленые глаза на ходу вчитывающиеся в документы…       — Собственно, почему я тебя вызвал, — взяв небольшую папку, он все-таки сел в кресло передо мной. — В твоей анкете указано стремление к должностному росту. Ты готова взять на себя новые обязанности, даже если это станет несколько обременительно?       — Новые обязанности — это проверка себя. Скажите, что от меня требуется, и я подготовлюсь.       — Да, это то, что мне нравится в твоем подходе к работе.       Божечки, он сказал, что ему нравится мой подход!       — Шульскому нужен личный секретарь. Твоя кандидатура несомненно лучшая из возможных на это место, и я сразу же порекомендовал тебя.       — Константину Валерьевичу? — ну а чем черт не шутит?       — Данилу Константиновичу.       — Замечательно, — воодушевленно улыбнулась я, в то время как внутренние органы посыпались в пятки. О, а вот и живот скрутило от пустоты внутри.       — Вы не представляете, как выручаете меня, Виктория. У моего брата трудный характер, и с ним тяжело работать, но я уже наблюдал за вами в командном блоке, поэтому нисколечко не сомневаюсь в вашем профессионализме.       Боюсь, профессионализма тут будет маловато.       — Всё-таки это повышение, премиальные будут значительно выше, чем у рядового сотрудника секретариата.       Не зря Лев Константинович глава эйчара. Я держу лицо, но он словно чувствует мои сомнения и склоняет на нужную сторону.       — Будешь работать «наверху»: отдельное рабочее место, холодильник и кофемашина рядом. В свободное время, как и раньше, можешь ходить в комнату отдыха или кафетерий. Но поскольку все необходимое будет под рукой, перекусывать разрешается даже на месте. Никаких прозрачных стен, — Лев Константинович мне подмигнул.       И как же он все это угадывает? Неужели он правда видит меня насквозь?       — Я так понимаю… Мой перевод уже одобрен?       — Я не мог подписать, не уведомив тебя. Пока нет.       — А как же мое кураторство стажирующейся? — неужели у меня даже отсрочки не будет? — Кому передадут?       — Стажировка длится уже больше месяца, так что с твоим переводом устроим на работу, уменьшим нагрузку на секретариат. Наш отдел сделает всё для поддержания хорошей работоспособности персонала.       Какой же он все-таки виртуоз в словах. Не говорит, что с моим уходом ничего не изменится, принижая заслуги, а акцентирует внимание на поддержке меня и коллег. Еще это красивое лицо, слегка растрепанные русые волосы, расслабленная поза… Словно гипнотизирует омутом зеленых глаз. А из причин для отказа у меня только слухи.       — Когда мне нужно будет приступить к работе?       — Завтра мой коллега представит тебя Данилу Константиновичу, покажет рабочее место, а остальные поручения получишь уже от непосредственного начальника.       — Поняла, — коротко ответила я, почти смирившись с участью.       — На этом все. Если за вечер появятся еще вопросы, задашь моему коллеге завтра. Можешь быть свободна. Сегодня доделаешь, что сможешь, а что не успеешь — сдашь Яне Михайловне, она перераспределит. Дела секретариата теперь не твоя забота, так что не перенапрягайся. Подпиши заявление и можешь идти.       Надеюсь, ручка не сильно тряслась, когда я подписывала бумаги. Потому что когда я вышла из кабинета, ощущения были такие, будто я резко поднялась с кровати и теперь кружилась голова. Даже не помню, как дошла обратно до комнаты отдыха.       — Вик, чего это с тобой? Тебе плохо? — искренне поинтересовалась Яна Михайловна.       Не могла ответить. Просто отрицательно качнула головой.       — Да ладно, я знаю, что уволить тебя не могли, ты же наша пчелка. Кто посмеет? — старшая перешла на шутливую манеру речи, пытаясь подбодрить.       — Переводят, — скупо констатировала я.       — Оу, только не говори… — другая сотрудница замолкла.       Я кивнула, и в комнате повисла минута молчания.       — Что не говорить? — Марина, будучи еще стажером, ничего не поняла из общей атмосферы. — Куда переводят? — ее макушка вертелась, ища того, кто даст ответ, но никто не хотел говорить об этом прямо. Начался тихий междусобойчик.       — Да, я слышала, что от Шульского ушла очередная секретарша.       — А я слышала, что сам уволил. Надеялась, что просто нагнетают.       — А нашу-то за что к нему. Пусть новеньких кидают, и нам проще, и сам себе воспитает. А то ж проглотит и не заметит.       — Если б не замечал, что глотает помои, секретарши держались бы дольше.       — А может, это они плохо глотают.       — Все равно отчебучивает он, а персонал теряем мы.       — Нет, мы тут вообще не при делах, они сами рады к нему идти, только вскоре жалеют.       — О чем тут жалеть?! — Марина не разделяла общей скорби. — Это же круто. И повышение, и отдельный кабинет, и приближенность к красавцу-начальнику.       — Только вот текучка на должности аномальная, — вмешалась в разговор Яна Михайловна. — Никто доподлинно не знает почему, но два месяца — рекорд. И то номинальный, потому что помощница была на больничном последнюю неделю, после чего не вернулась. Подписать перевод к Шульскому — всё равно, что подписать увольнительную.       Я прошла мимо стола, где стоял мой кофе и плюхнулась в кресло.       Неужели мой карьерный рост закончится на этом? Я пахала, как проклятая, последние два года, завоевывая авторитет. А теперь? Буду под угрозой вылета за не информативный цвет в таблице эксель? За игнорирование в нерабочее время? За… Да за что угодно можно вылететь, если человек не захочет видеть тебя на этой должности. Опасность приближенности начальства прямо пропорциональна крутости.       Марина поутихла. Да уж, а ведь у меня тоже был подобный восторг от Шульского, когда только пришла. Занимала в кафетерии крайний столик, чтобы увидеть, как он будет подходить к лифту. Я не строила воздушных замков, просто это был хороший стимул для работы. Правда, со временем, прекрасный образ разлетелся. Чего не скажи, работник он крутой, но как человек… Славится отсутствием человечности.       Завтра это и проверим. Нечего лить слезы спозаранку.       Я поднялась, допила залпом кофе, потому что напитки нельзя употреблять возле документов, и пошла на свое рабочее место. Сделаю, что успею. А завтра покажу всё, на что способна.       Амёбность отступила. Если не соберусь, вылечу вперед ногами, как и другие до меня. Потерять работу? Не в этой жизни, Шульский.       — Ты уверена, что это того стоит? — раздался из трубки голос мамы.       Я не смогла дотерпеть до дома, чтобы рассказать ей о переводе. Позвонила сразу же, как вышла из офиса. Никакой печали — меня одолевал праведный гнев.       — Если они решили меня слить, то как-то по-дурацки, даже предложили больше денег.       — Но это же он тот самый педик.       — Да, педант, мам. Тот самый. Может, у него и не лучшая репутация в компании, но лично мне проверять не доводилось. Посмотрим.       — Неужели никого другого не нашлось? — мама была встревожена, но я пыталась ей все объяснить.       — Даже если б нашлась другая помощница, она оказалась бы некомпетентна из-за недостатка знаний, и должность все равно перешла б ко мне. Нет смысла горевать об уже свершившемся.       — Тогда мне пожарить твои любимые котлетки?       — Жарь. Будем отмечать повышение.