Удачный выигрыш

Вылет был рано — в 5:25. Значит, в аэропорту они должны быть как минимум в четыре утра, выезжать должны в три, учитывая расстояние и возможные пробки. Тогда будильник на полтретьего, хотя, конечно, по идее Арсения, они могли бы вообще не спать, но душнила-Антон все-таки уложил неугомонного (он грозился устроить бойкот сну, но когда заметил уставшего Шастуна, успокоился) Попова, надеясь урвать каждую секунду сна. И как тут не уснуть, когда под боком лежит такой тепленький, будто пушистый воробушек, Арсений, которого можно обнять крепко-крепко, поцеловать в бровь смазано и шептать комплименты, пальцами зарываясь в тёмные волосы. В эти несколько дней, когда они жили вместе (Арсенька собрал все свои вещи на неделе и до перелёта, остался жить у Антона), Шаст понял несколько неочевидных вещей про Арсения. Тот очень и очень тактильный. Конечно, Шастун не знал, со всеми ли знакомыми он так, но если судить разницу с начала их общения и сейчас, то мужчина, спящий на данный момент под боком, был очень открытый и при каждой удобной возможности лез обниматься и целоваться. Арсений замерзал, если температура становилась ниже двадцати градусов, хоть и «Антон, как мне может быть холодно с таким горячим мужчиной?». Несмотря на это, у брюнета было много футболок и кофт (да и в целом одежды) от фирмы «uneriteribu», а когда Антон спросил, почему почти все вещи Арсения помечены этой маркой, тот пояснил, что является спонсором и часто покупает у них вещички. Вопрос отпал. А еще Арсений очень серьёзный в плане работы: часто, если того требует ситуация, он берёт ответственность и другие организационные вопросы на себя, хоть этого, на первый взгляд, и не скажешь, но вот на второй сразу станет понятно, что из работы и Арсения, ебет работу он. А его — Антон. А Антона — работа. Вот такой треугольник получается, но никто не жалуется. Арсений любил готовить, что получалось у него достаточно вкусно — каждый раз, стоило Шастуну спросить, что он туда добавил, что у Попова получилось, тот задумчиво отвечал: «С мыслью, что убирать весь этот хаос будешь ты. И с любовью, конечно». Из этого вытекает следующий факт: Попов Арсений Сергеевич не любил уборку. После заданного вопроса Антоном про это, Арсенька ушёл от ответа, но Шастуну не сложно, ведь, как однажды спросил Арсений: «Почему ты каждый раз прибираешься за мной?», старший отвечал: «Потому что я в это время думаю о том, что готовить будешь ты. И потому что люблю тебя, конечно». Такие разговоры обычно заканчивались объятиями, против которых никто не был против. Антон уснул.

***

— Антонио, просыпайся. Сам, зевая, Арсений пытался растормошить такого же сонного Шастуна, который, даже не сопротивляясь, поднялся, поцеловал куда-то в щеку и ушёл в ванную комнату. Арсений же, обняв себя руками из-за прохлады в квартире, пошел на кухню, чтобы поставить чайник и заварить кофе: его блондинка поедет за рулём, и в таком положении ему спать нельзя. — Арсень, я, если что, положил свою щётку уже, — нажимая на выключатель света, Антон прошел к Попову, обнимая того со спины — в отличие от брюнета, от Шастуна тепло исходило, как от печки, и младший во время холода всегда жался к другому ближе. — Я надеюсь, что тебе я снился, а не кто-то другой, — обхватывая рукой чужой член через одежду, мужчина провёл вниз-вверх пару раз под недовольный стон Арсения. — Тебе подрочить или сам? — Ну, Шаст, блин, я ждал, пока само сойдёт. Я сам, — и попытался безуспешно выбраться под чужое «самостоятельный какой», вздыхая от безысходности. — Может, все-таки, тебе надо помочь? — еще более заговорщическим тоном повторил Антон, немного нажимая на уздечку, насколько это возможно сквозь два слоя ткани. — Шастун, я ведь сейчас соглашусь, мы потрахаемся и везде опоздаем, — снова пробурчав, Попов все-таки вырвался и под щелчок от чайника вышел из комнаты, официально уходя дрочить. Вернулся Арсений более расслабленный и, пока блондин пил свой горький кофе (без молока, с одной лодкой сахара — фу), Попов помыл пару яблок и положил в сумку. — Ты умеешь говорить по-китайски? — Озвучил свои мысли Арсений и услышал в ответ мычание, вместе с неразборчивым «Щас, прожую», после чего отпил своего чая, ожидая продолжения. — В большинстве — да, — мужчина снова отпил из кружки уже немного остывшую жидкость и отправил в рот последний кусок бутерброда, пододвигая второй. — Как-то в одной турфирме ездил стажироваться в Циндао. Знание языка было обязательным. И у меня, между прочим, четвёртый уровень Чизкейка, — вновь поднося кружку к губам, заявил Антон. — «Чизкейк»? Может, HSK? — Словил смешок с исковерканного названия китайского экзамена на знание языка Арсений, подходя и целуя Шастуна в отросшие, на кончиках покрашенные в белый, волосы на лбу. — Да, точно, — ответил, усмехнувшись. — Я тогда пойду одеваться уже, ты тоже не затягивай, — Арсений улыбнулся и напоследок потрепал чужие волосы — господи боже, ему там намагничено, что ли? — отправился в спальню. Там Попов взял с кресла аккуратно сложенную одежду, состоящую из чёрных джоггеров (он любил их всей душой и надевал в различные поездки), белой футболки (с надписью uneriteribu, конечно) и голубой кофты, про которую Антон шутил, что она «под цвет ориентации», но, тут же получив от брюнета, извинялся и целовал, так как поцелуи — слабое место Арсения. Через пару минут, когда Арсенька сидел уже одетый и задумчивый, сверля взглядом одну точку, в комнату вошёл Шастун. Он оделся почти так же, но, получив от Попова вопросительный взгляд насчет снятых колец, он пояснил: — Металлоискатель не пропустит. Когда же они хотели уже выходить, Арсений заставил Антона посидеть на пуфике в прихожей перед дорогой, ведь «примета такая», на что тот лишь сказал, что Арсений — ворчун, и за это получил несильный подзатыльник. — Эй-эй, не забывай-ка, кто здесь папочка, — пригрозил блондин, когда оба спускались, однако, услышав только смех в ответ, он завыл от безысходности. До аэропорта доехали спокойно, слушая радио. Антон планировал оставить автомобиль на парковке рядом со зданием, и, когда мужчина выключил двигатель, потянулся за поцелуем к Арсению, тот и не особо против был. Выгрузив все вещи из машины (на двоих было два портфеля в ручной клади, чемодан Попова и спортивная сумка Шастуна), они миновали множество чужих машин перед тем, как зайти в само здание аэропорта. Все стойки регистрации и паспортные контроли они прошли без проблем, только в самом начале одна, на вид сильно заебавшаяся женщина посмотрела на Арсения так, будто увидела его насквозь и знала, на что и кого тот дрочил перед тем, как приехал сюда. Только когда мужчины уже сидели на креслах в холле, где была пока что закрытая посадка на их рейс, Антон погладил сидящего рядом по плечу, пытаясь привлечь внимание, и молча всунул ему телефон с перепиской со Стасом (как можно было понять по названию). Из «увлекательного» рассказа Шеминова, где в начале тот писал о том, что попал в аварию на прошлой неделе и находился в больнице несколько дней, заканчивая тем, что летит с ним и Выграновским и Антоном на одном рейсе из Санкт-Петербурга, так как выехать обратно в Москву они банально не успели, Арсений понял, что столько красноречивых и разнообразных нецензурных выражений в жизни не узнал бы, если бы не Стас. Были бы они в веке 19, Попов на это сделал бы реверанс или поклон — без разницы — и после дал бы пинок под зад, это уж точно. Протянув гаджет обратно его владельцу, брюнет снова уставился в окно, наблюдая, как взлетают самолёты — совсем скоро в одном из таких окажутся они с Антоном. В груди зарождалось непонятное волнительное чувство, будто эта поездка что-то изменит — он ведь знал, что вряд ли. Но все равно —это предвкушение полета, оно… не могло не радовать. Пауэрбанк, с которого Арсений заряжал телефон, требовательно зажужжал, останавливая зарядку на восьмидесяти двух процентах. Зарядить забыл, дурень. Найдя взглядом ближайший «стенд», где можно было зарядить любое устройство, Попов быстро подскочил к нему, втыкая вилку от пауэр банка в розетку, и тот снова зажужжал, оповещая, что заряжается. Спокойно выдохнув, брюнет положил его на пластиковый выступ рядом с розетками, где лежала еще куча электроники. И Арсений уже пошел к Шастуну, думая, какую бы тему для разговора поставить, как вдруг кто-то схватил мужчину за плечо сзади, заставляя Попова ойкнуть и развернуться. М-да, конечно, они все равно пересеклись бы. Перед ним стоял самый, что ни на есть, Выграновский Эдуард. Опять же, с их последней встречи прошло не более месяца, хотя по ощущениям прошла целая вечность. Только вот не хочется напрыгнуть на него, радостно улыбаясь. Не хочется вмазать, чтобы этот удар оба запомнили надолго. Ничего не хочется. А все потому, что после разочарования внутри не остается ни-че-го. — Что-то хотел? — Спросил Попов отчасти грубо, скидывая чужую руку с плеча. — Да, поговорить, — не замечая недоброжелательного тона с другой стороны, терпеливо сказал Эд. — И, если ты не против, прямо сейчас. — Нам не о чем говорить, ты все мне тогда еще сказал. — Не сбавляя темпа, отчеканил Арсений. — Помню всё, не настолько старый еще, деменция не захватила мой разум, — он развернулся на пятках и направился к Антону, но, не пройдя и пяти шагов, услышал: — Я извиниться хочу и сказать, что тогда так вышло против моей воли, — крикнул Выграновский, но этот крик был чем-то похож на мышиный писк, поэтому брюнет, не развернувшись даже, подошел к Шастуну и занял свое место, через несколько секунд скатываясь в объятия и ощущая невесомый поцелуй на лбу.

***

Полёт занял около восьми часов. Антон усадил Попова у окна, аргументируя, что все равно весь полёт будет либо спать, либо смотреть какой-нибудь фильм на экранчике, который находился на спинке переднего кресла, где находилось еще очень много разнообразных функций, но все было на китайско-английском, в чем никто так и не разобрался. Шастун не соврал — действительно, почти все время спал, чему Арсений мог позавидовать: стоило ему только прикрыть глаза, как самолёт тряхнет, а пилот сообщит о зоне турбулентности. И что, что такое было всего раз? Одного хватило! Приземлились удачно так же, как потом нашли конвейер со своим багажом. И если в России был полдень, то здесь — около пяти часов дня. Часовой пояс — это единственное, что не учёл Попов, когда соглашался на эту поездку. Как Антон и говорил, он проходил практику в другом городе этой страны, так что с такси и заселением в отель (который оплатили какие-то там менеджеры Xiaomi) не заставило особого труда. В номере их поджидала большая двухместная кровать, рассчитанная на супружескую пару, о чем Шастун указал, когда болтал с администратором на ресепшене (китаец тогда еще странно посмотрел на заинтересованно рассматривающего стены Арсения с каким-то отвращением, но смирился, непринуждённо продолжая разговор), и его выбору Попов не мог противоречить. — Давай ты пока что разложишь свои вещи, а я в душ схожу — и наоборот? — Спросил брюнет, отодвигая свой чемодан к стене и ставя сверху портфель. — Зачем делать что-то отдельно, если можно вместе? — Подмигнул Антон, но Арсений этому не удивился: привык уже к такой манере общения. — Думал, кровать станет намеком… — Хорошо, давай сразу разложим. Когда вещи, будучи разобранным, лежали в шкафах, на столе или в чемоданах, Попов стоял у ванной (благо, она была достаточных размеров, чтобы уместить туда двух высоких мужчин) и настраивал температуру воды. Шастун, который долго рылся в ящиках, нашел какой-то ароматизатор и тут же вылил несколько капель в уже начавшую набираться воду. Запахло орехом. Когда жидкости набралось достаточно, блондин залез внутрь, сразу облокачиваясь на стенку, немного сгибая ноги и расставляя их как можно шире, тут же беря с какой-то рядом стоящей тумбы пульт и включая на телевизоре (еще бы в люксовом номере не было телевизора в ванной комнате) что-то наподобие китайского МУЗ ТВ, где как раз шла тихая мелодичная песня. Арсений, потрогав пальцами ноги горячую воду, аккуратно опустился, прижимаясь своей спиной к груди Шастуна и откидывая голову на чужое левое плечо. Через пару секунд тёмные волосы начала массировать Антонова широкая ладонь, что заставило сильнее вжаться в изгиб шеи. Пролежав так минут пятнадцать, когда Попов чуть ли не заснул, блондин аккуратно стал тереть расслабленное тело мягкой мочалкой — тогда-то Арсений и встрепенулся, садясь уже напротив, чтобы всем было удобнее. Теперь, когда Попов, стоя в халате, сушил волосы, Антон жался к нему сзади из-за прохлады, которая доносилась из двери в спальную комнату: он-то стоял в одном только полотенце на бёдрах. — Ну, Арсень, ну, они же сухие уже, — повторяя действия брюнета, Шастун взъерошил пальцами чужие волны волос, за что получил щелчок по носу. Отойдя немного в сторону, мужчина изогнулся в спине и схватился за нос, изображая жгучую боль, а Арсений, как назло, поверил и подошёл ближе, но вместо слез и рыданий получил короткий поцелуй и шлепок по бедру, после чего Антона и след простыл. Засранец. Любимый.

***

Проснувшись утром, Арсений пожаловался, что у него болит голова. Шастун прекрасно понимал его, так как по Московскому времени было около трёх часов ночи и все нормальные люди, живущие ближе к столице в России, сейчас спали, ведь кто бодрствует в три часа ночи? Правильно, подростки и трудоголики, пренебрегающие сном. Благо таблетки они с собой взяли — через несколько минут был виден эффект. Мужчины спустились на ресепшен. Миловидная девушка на чистом английском объяснила, что тот бизнес-центр, куда им нужно было пойти, находился по диагонали в их квартале от отеля. Немного позже, нарисовав им схему их пути и оставив в углу листка номер того здания, в котором будет выставка, «люди в чёрном» — Антон так удивился, когда увидел брюнета в точно таком же костюме, как и у него, только на размер меньше — отправились на место встречи. При входе их встретили несколько студентов-практикантов, которые представились переводчиками: их в сторону тут же отвела девушка с именем «Ирина» на бейджике. — Мы подождём еще пару человек из Санкт-Петербурга, — она улыбнулась и записала что-то на листках на планшетной доске. — Они владельцы Huawei и LG, может, знаете их. — Да, Шульгин и Загайский, — скопировал улыбку Шастун, поглядывая на людей в холле, где они находились. — Может, присядем? — Резко для Арсения и Ирины Антон перешел на китайский, из-за чего девушка по началу смутилась, но почти сразу ответила на том же языке: — Конечно, я отведу вас в другой зал ожидания с сиденьями, — и, прижав к груди эту доску, она отправилась в другой корпус здания, где, на удивление, находилось гораздо больше человек, чем в холле. — Если вы не против, я оставлю вас здесь одних, так как мне других нужно еще встретить… — Она засмущалась, не зная, куда себя деть, но, получив одобрительный жест от Антона, мол, иди, девушка удалилась. Арсений держался, честно. По крайней мере, старался. Но, когда Ирина ушла, он хмыкнул, что не ушло от глаз — и ушей тоже, видимо, — Шастуна. — Арсень, что-то случились? — Озадаченно спросил он, дотрагиваясь до чужого плеча, но руку резко сдернули, а перед глазами предстала обиженная моська, и Арсений в дополнение скрестил руки на груди, отворачиваясь. — Э-эй, Арс… — Что «Арс»? — Развернулся и недовольно передразнил свое же имя Попов. — Ты не думай, что я не вижу ничего. — Арсений, — начал было Антон, но его перебили: — Ага, а потом она тебе детей нарожает, будете жить долго и счастливо, — Разошелся Попов, активно жестикулируя, привлекая к себе внимание. — Арсений, — уже громче повторил Шастун, хватая чужие руки в воздухе. — Успокойся, пожалуйста. Что на тебя нашло? — Да ты… — Начал было Попов, как заметил на себе чужие заинтересованные взгляды, посмотрел на Антона, который глазами спрашивал «Что случилось?», и понял всю каверзность ситуации. — Я… Ладно, ничего, извини. Просто… Давай потом обсудим, — выбирая такой путь разговора, Арсений поднял брови домиком, надеясь, что Антон поймет. И Шастун понял — сдержанно кивнул, улыбнулся и залип в телефоне, оставляя Попова придумывать самому себе отговорки. И он начал придумывать. Сначала хотел все списать на усталость — сколько отпуск не брал (не считая больничного). Но позже передумал: так себе, Антон не поверит ведь. За этим в голову пришла иная мысль: зачем вообще врать? Ведь Антон вряд ли выгонит или будет бить за правильный ответ, так что… Пальцы потянулись к телефону, набирая в Вотсапе контакт «Алексей Щербаков психолог», печатая сообщение с просьбой о встрече в ближайшее время, на что, получив одобрительный ответ, Попов сразу договорился о времени — видимо, карты сошлись и у них будет все точь-в-точь по расписанию. Позже, когда подошли Максим и Саша, они, как оказалось, были одними из последних, поэтому Ирина (Кузнецова по фамилии — Арсений узнал про это, когда она выдала им документы с основными товарами по презентации, именами других владельцев и переводчиками) повела их в основной зал проведения. И Попов соврет, если скажет, что интерьер был оформлен на «лишь бы сделать» — вся мебель и обои были оформлены под товар, в чёрно-белых оттенках, что достаточно хорошо сочеталось друг с другом. — Твой костюм отлично вписывается в эту атмосферу — это красиво выглядит, ты знал о цветовой палитре? — Что? — Спросил раньше, чем подумал Арсений, после чего посмотрел на человека, который задал вопрос, — то был Саша Шульгин, поэтому, обработав все слова в голове, Попов выдал разумное: — Нет, не знал, я брал наугад. Так сильно подходит? — Точно: я так просто комплиментами не разбрасываюсь, — мужчина широко улыбнулся, затем отошёл и что-то сказал другому представителю, на этот раз вызывая хмурый взгляд. Обернувшись, Попов почувствовал спиной чей-то взгляд, но, когда развернулся, увидел лишь болтающих о чем-то людей, разделившихся на пары или тройки. В итоге он отошёл к стене и так у неё и простоял в одиночестве — благо долго ждать не пришлось: опаздывал лишь один участник, поэтому, когда он пришёл, конференцию сразу же начали. — На данный момент компания Xiaomi поддерживает разработку более тысячи различных товаров, начиная с гаджетов по типу телефонов и беспроводных наушников, заканчивая ноутбуками, которые вмещают более двухсот гигабайт внешней и более пятидесяти внутренней памяти, — рассказывала Ирина, иногда обращаясь к бумагам в её руках — там, как оказалось, не было перевода. Поэтому нужно было отдать уважение девушке — она переводила сразу по иероглифам, и такому объемному запасу слов (с уровнем всего HSK 5!) можно было позавидовать, поэтому все молча, но с интересом слушали. — Также ведущий просит пройти вас в другой зал, там предоставлен товар, еще не вышедший в продажу, — она улыбнулась, показала ладонью на стеклянную дверь в другом конце той большой комнаты, в которой они находились. Шастун аккуратно задел плечо спавшего с открытыми глазами Арсения, который, отшатнувшись от стенки, как-то безразлично посмотрел вокруг, идя следом за всеми. Однако, когда он оказался в другом зале, стало видно, как его глаза загорелись, бегая от одного экспоната к другому. Когда компания подошла к какому-то из видов беспроводных наушников, Максим озвучил тот вопрос, о котором Арсений даже подумать не успел: — Извините, Ирина, но почему мы одни стоим у наушников? — Увидев недопонимание на лице Кузнецовой, которая готовилась читать, мужчина пояснил. — Да, правда, глупый вопрос. Я в том смысле, что все стоят у разных видов — так и должно быть? Я частый гость подобных выставок, и во все прошлые разы не было никакого деления… — Да, конечно. Простите, что сразу не сказала: вас поделили не только на группы по городам, но и по интересам. Подведя общую статистику ваших разработок, организаторы выставок определили, в чем вы, возможно, больше заинтересуетесь — и, как вы поняли, для вас это наушники и прочее, что связано с этой темой, — она нервно теребила уголок листа в ее руках, но все равно продолжала улыбаться. — Я попрошу Арсения Сергеевича и Александра Владимировича, — Саша подошел к Арсению, который тут же выпрямился, когда называли его имя. — Перейти в ту группу, — девушка подошла ближе и указала на стоящего вдалеке человека. — Видите парня? Пухленький такой, волосы темные… — Ага, — среагировал Шульгин, а после него и Попов увидел низкого (по крайней мере, ниже, чем они) казаха, который о чем-то увлеченно рассказывал его группе. — Хорошо, его зовут Данияр Тауланов, — Ирина щелкнула ручкой и пометила что-то у себя в бумагах, затем напечатала что-то в телефоне и перевела взгляд обратно. — Можете просто подойти и встать рядом — у него сейчас только вступление — я его предупредила. — Да, спасибо, — ответил Саша, и, когда девушка, пожелав хорошего дня, удалилась, Арсений понял, что презентация затянется надолго, хоть он и знал время ее завершения. Как только они подошли к назначенному месту и остановились, брюнет, посмотрев на «напарника», взглядом а-ля «Мам, можно я сегодня школу пропущу?», тот неожиданно шепотом выдал: — Мне, если честно, тоже не особо здесь нравится. Поэтому я надеюсь, что нас отпустят чуть раньше, чем написано в том каталоге с темами. — Я теперь тоже надеюсь, — просто ответил Попов с той же громкостью, все-таки начиная вслушиваться в речь Данияра.

***

Как бы Арсений ни старался, он все равно часто кидал взгляды на свою прошлую группу, а именно — на Антона. Тот, как и ожидалось, слушал «лекцию» с довольно серьезным видом, но даже там — с его-то харизмой — пробегали шуточки, после которых бОльшая часть группы смеялась, кроме, конечно же, Стаса и еще нескольких человек, которые были вообще незаинтересованы в происходящем, а просто, по мнению Попова, повелись на «Мы оплатим ваш самолет, гостиницу и питание». Однако их стоячее положение не продлилось долго: кто-то пожаловался на усталость, потому их коллектив, как и несколько других, отвели в залы с сидениями — благо организаторы это предусмотрели, и никто не потратил много времени на решение этого вопроса. Уже представляя будущий разговор с психологом, Арсений нервно дергал ногой, кусая губу, когда его за локоть задел с недавнего момента друг-Сашка: — Арс, ты каким-то грустным стал, что ли. О чем думаешь? — По их «манере» общения, шепотом спросил Шульгин, заставляя Попова отвлечься от внутреннего терзания. — Как ты относишься к Ирине? — На такой же громкости спросил брюнет, переставая трястись, и приложил руки к ребрам, чтобы хоть как-то согреть ладони: несмотря на довольно теплую погоду за пределами здания, в помещении было прохладно, и на вопрос: «Почему такая низкая температура?» Адель — их второй гид — ответила, что это важно для того, чтобы недавно изготовленные модели техники не пришли к сбою в системе (этой связи никто, конечно же, не понял, но явный ответ они так и не получили). — Нейтрально, но что-то мне подсказывает, что ты недолюбливаешь ее, — ответил мужчина, доставая телефон и что-то в нем печатая. — Сейчас посмотрим, как у них там дела с Антоном обстоят. — Антон? При чем тут он? — Удивился Попов, в который раз отмечая у себя в голове, что Шульгин будто знает всё и ничего одновременно. — Саша? — Ты даже сам иногда не замечаешь, как долго смотришь на него, — сказал Александр, снова что-то печатая и переводя задумчивый взгляд на Попова. — В общем, Шеминов, когда надевал наушники, не слушал инструктаж и включил на всю громкость, поэтому у него там что-то кровь из уха пошла, но это не самое важное, — сдерживая смех, Саша показал переписку с Максимом Загайским, где тот сначала проорался, что их закрыли в каком-то «жуть холодном помещении», а потом шла история про Стаса, где ниже был прикреплен GIF с изображением четырех темнокожих мужчин в костюмах, которые несли гроб и которых обычно заказывали на «счастливые похороны». — Бедный Стас, — выдал только Арсений, после переводя взгляд на часы в левом верхнем углу чужого телефона, а потом, будто по щелчку, вспомнил про Щербакова: тут же полез во внутренний карман пиджака и сверил время. — Нас задерживают. Как раз после этих его слов некоторые персоны в небольшом зале повставали со своих мест, направляясь к выходу, поэтому, чтобы тоже уйти из зала, Попов кинул Саше короткое: — До встречи, — и получая такое же «Увидимся», мужчина вышел из помещения в коридор, где было хоть и не намного, но теплее. Открыв чат с Антоном, он напечатал: Арсений 19:13 Шаст, я иду в гостиницу, нас отпустили Антон 19:13 Ты помнишь, как идти? Сначала улыбнувшись быстрому сообщению, Попов хотел было написать что-то по типу «Да, еще бы забыл, нам та дама так усердно объясняла…», однако его смутили две вещи:

Первая: Почему Антон в сети?

Арсений 19:14 Антон, а ты почему в сети сидишь? Антон 19:15 Да мы тут тоже собираемся уже Антон 19:15 Можешь подождать меня у входа, если хочешь :) Как раз в это время Арсений, выходивший в холл ожидания, где они сидели до начала, замедлил шаг, чтобы, если что, наткнуться на Антона.

И вторая: Именно из-за Шастуна он сейчас будет полчаса — половину, потому что опаздывает — будет разговаривать с психологом. Из этого вытекает вопрос: хоть им и дали люксовый номер, у них все равно одна комната, так где же будет находиться Антон в это время? Не будут же они разговаривать прямо при нем?..

— Привет, кроссовка, — неожиданно прервал длительный поток мыслей как раз подоспевший блондин. — Скучал? — Конечно, — пожимая руку как любой статный взрослый владелец компании своему давнему другу, Арсений издал нервный смешок. — «Кроссовка»? — Да, типа, «кроссовка» — это красотка перефразировано, — улыбнулся Антон, открывая дверь на выход — там, к счастью, было намно-ого теплее, чем в здании. — И мне еще один видос попался, когда тик-ток листал… — Так вот чем ты занимался во время мероприятия, — подколол Попов и, смеясь коротко, вышел в открытую ему дверь, тут же ощущая «китайский воздух», беря вышедшего следом Шастуна под локоть. — Эй! Я не виноват, что мне, может быть, интересны не наушники и не ноутбуки даже, а ты, — подстраиваясь под шаг другого, пробубнил Антон, однако Арсений услышал. — И еще один прикол, который я увидел: «Ты случайно не сет роллов? Тогда почему я тебя хочу?». — Но у тебя же аллергия на рис, так? — В замешательстве вспомнил Попов, стараясь обходить идущих на встречу китайцев, которые в изумлении наблюдали за двумя высокими русскими мужчинами. — А я рыбу не люблю. — Я это образно, извини, — опомнился Шастун, заворачивая за угол. — Значит, сет пицц, тебе они нравятся. Что, кстати, у тебя с Шульгиным? — А что с ним должно быть? — «Все прекрасно понял» Арсений, улыбаясь с мыслью, что можно уже все отменять. — Да просто, как ни посмотрю — все перешептываетесь о чем-то. Вот я и интересуюсь, вдруг сплетничали, мне же интересно, — немного приврал Антон, однако в душе понадеялся, что Попов серьезно ответит на несерьезный вопрос. — А, ну так мы с ним обсуждали, кто кого первый выебет: он меня или ты Ирину, — не думая, ляпнул Арсений, но, когда получил хмурый взгляд в ответ, чуть не врезался в стеклянную дверь гостиницы. Тогда хотел уже было исправиться, но смех с чужой стороны ему это сделать не дал, и тут уже его очередь была смотреть не понимающе. — Заходи давай, — Антон открыл тяжелую дверь, пропуская Попова вперед — привычка уже, наверное. — Мы с Максом хотим покататься на метро через полчаса — он говорил, что на какой-то из станций есть русская улица, где все типа под русский подстроено — борщ, картошка. — Ты с нами? — Перешагивая через ступеньки, лишь бы быстрее добраться до их третьего этажа, с отдышкой спросил блондин. Наконец, добравшись, он дождался Арсения, который печатал что-то в телефоне, поднимаясь не так быстро и не с таким энтузиазмом, с каким это делал Шастун. Провернув ключ и отворяя дверцу, он на этот раз пропустил Попова с фразой: — Дамы вперед, — после чего зашел следом, захлопывая дверь и целуя Арсения. И стояли бы они так еще долго, если бы не имели потребность в воздухе — та еще проблемка, обеспечивающая всем жизнь. — Да, пойду, наверное, — с улыбкой на лице заключил Попов. Он, как и его хороший коллега, отошел к чемодану, доставая футболку с шортами и, кинув короткое «Я в душ», получив «И без меня?» с явной улыбкой, Арсений закрыл дверь комнаты.

***

На улице было уже не так тепло, как когда они выходили с выставки. Но даже так — для апреля это было очень тепло — дымка дала о себе знать. Арсений тогда сразу надел свой бомбер, отдавая свой мини-портфель подержать — ага, на всю следующую прогулку — Антону, который против не был, чтобы завязать гульку из отросших волос. Как оказалось, Максим взял с собой Олесю — она представляла HTC, и, как она позже сказала: — Я полетела сюда только потому, что в моем гороскопе были сказочные дни. И моя менеджер обещала навести порчу, если останусь дома. Дождавшись еще одного человека, — Глеба Викторова, владельца Garmin — которого они взяли по инициативе Иванченко, Макс с Антоном повели всех в метро. Станция, к счастью, оказалась не так далеко, как все думали, поэтому добраться дотуда не составило большого труда. Однако, внутри было не только прохладно, — Господи, спасибо — но и мало что понятно. Там была совсем другая система, нежели в России, и только на этом этапе все поняли, зачем вообще взяли Глеба — тот, как оказалось, не первый раз летал, поэтому знал, что да как. С его помощью и добрались. Выход из ближайшей к этой улице станции находился не так близко, как все ожидали — по крайней мере, китайский навигатор показывал полтора километра ходьбы пешком. — Ну что, прогуляемся хоть! — Выходя из метро, обрадовались тогда Загайский с Шастуном, а Олеся, которая в тот момент находилась рядом с Арсением, пробубнила: — Да, вечерняя прогулка на свежем воздухе — точно то, чем я хотела бы заняться. Добирались они практически молча, то есть: Глеб уехал на такси, чтобы занять им столик в круглосуточном кафе с традиционной русской едой. Почему никто не поехал с ним? Ну, во-первых, Максим отказался, так как действительно хотел погулять, иначе, как он сказал: «Я бы уже давно попросил заказать машину, если бы не хотел идти». Во-вторых, он же убедил Олесю и Антона пойти с ним. В-третьих, Арсений по одной высокой, блондинистой и любимой причине остался с ними. Так и решили. — Здесь, кстати, к ЛГБТ не так строго относятся, как в России, — сказал «между прочим» Шастун, поправляя Арсеньев рюкзак на своем плече. — Предлагаешь потрахаться, м? — Антон засмущался, представив, а Попов на это ухмыльнулся, пуская смешок. — Ладно, оставим эту тему до отеля, если силы останутся. — Ага, — задумавшись, Шастун провел рукой по отросшим волосам, придавая, как он считал, объем, но Арсений, увидев это, растрепал обратно. — Ну Арс… — Что «Арс»? — С упрёком Антон смотреть не мог, поэтому лишь улыбнулся снова, шире, чем раньше. — Я же любя. — Мы почти пришли! — Заверещал Загайский, из-за чего Арсений дёрнулся, чуть спотыкаясь на своих шнурках (Почему они вообще развязаны?!), но успел схватиться за плечо Шастуна, позже благодаря. Глеб встретил их на улице, завёл в здание и, как оказалось, уже заказал пару блюд — себе, конечно. Если быть честным, Попову понравилось. И еда, которая стоила не так дорого, но была вкусной. И Антон, выпивший какой-то слабоалкогольной газировки. Арсений сам для себя тогда неожиданно отметил, что в таком состоянии Шастун казался ему более привлекательным, чем обычно, что ли. Или это говорил за него мохито? Так как к тому времени, когда они должны были ехать обратно, метро закрылось, пришлось заказывать такси. Но места они не расчитали: водитель — пухленький темнокожий коряной китаец (по его речи было очень понятно, что поняли они только через переводчик, и то не с первого раза) — отказался их всех везти, аргументируя законом. Тогда Викторов отказался ехать, говоря, что закажет себе другое, так как ему нужно будет заехать в магазин и купить пару вещей. Сев в салон автомобиля, в котором уже исконно пахло сигаретным дымом, Арсений, только коснувшись головой чего-то мягкого, задремал. Очнулся уже, когда его усердно пытались вытащить из машины. Тогда он, взяв волю — не Павла, к сожалению — в кулак, вышел на улицу, где по ощущениям было еще холоднее, нежели тогда, когда они шли на русскую улицу. Поежившись, он зевнул. — Вообще, как мне сказали, у них в апреле обычно холодно, — так же зевнув, сообщила Олеся, надевая куртку Макса. — Это просто мы приехали в жаркий период. — Как повезло-то, — добавил Антон, рукой приобнимая за плечо Арсения, заходя в их отель. Как оказалось, Макс с Олесей жили этажом выше — это, конечно, хорошо, что если Шастуна и Попова затопит, то они будут знать, к кому идут, но тогда Заяц неудачно пошутил про «траханье»: — Вы первые услышите, если мы будем ебаться! … пока они ехали в лифте. Олеся подтвердила. Вот дураки, знают же, что когда в номера зайдут, уснут сразу же.

***

Утро началось не самым лучшим образом — люди в номере за стенкой были стопроцентными, любящими поговорить, жаворонками. Иначе, почему вместо сопящего под боком, теплого Арсения, Антон почувствовал, как его пытаются разбудить с просьбой: — Антон, у тебя не осталось берушей из самолета? Я свои выкинул, — а потом ведь еще и соображать надо было! Потерев глаза, он после сложных мозговых решений сказал: — У меня в сумке в переднем кармане проверь, они, вроде бы, там лежат. Затем, минуты так на две, Шастуну приходилось обнимать одеяло, отдающее запах, почему-то, Арсения — всё уже он «пометил», всё его. И все. По крайней мере, Антон — точно. — Сколько сейчас времени? — Спросил Антон, готовый уже вставать. — Ну, если хочешь поспать — часа полтора есть, — Попов, аккуратно надевая беруши, лег снова, прижимаясь ближе. — Я, например, — зевок. — Спать хочу. — Ну раз, если ты хочешь, как же я могу тебе отказать, милый мой? — Получив поцелуй в район шеи, Шастун попытался заснуть. Так и не уснул. «Второе утро» начали со сборов. Точнее, Арсений схватил что-то из чемодана — вероятно, шампунь или какую-то маску для лица — и ретировался в ванную комнату. По факту — в душ, оставляя Антону выбор: мыться либо в ванной, либо в раковине. Очевидно, он выбрал второе. Попов, надев только что отпаренный пиджак, стоял перед зеркалом на выходе и ждал, когда принесут заказанный им завтрак — есть хотелось, тем более время еще осталось — развернулся, заметив силуэт Антона, который выходит из ванной, не успел ничего сказать, услышал только: — Как ты вообще относишься к тому, что я состою в Теме? — Положительно, — он отвернулся к зеркалу снова, поправляя волосы для наглядности, так как увидел, что собеседник начал переодеваться. Но трюмо на то и трюмо, что отображает все. — А что такое? — Просто, думаю, вот, отречься от этого всего, — как-то просто сообщил Шастун, не проявляя никаких эмоций. Или его немного отросшие светлые волосы скрывали? — Не надо! — Резко выкрикнул Арсений, заставляя Антона, поправляющего свои штаны, поднять взгляд. — В смысле, если из-за меня — то не надо, я соглашусь на всё, если что, — он смутился, замечая чужую завораживающую улыбку. — Я ведь совсем ничего там еще не опробовал — вдруг понравится. — Возможно, — оставляя какую-то недосказанность, ответил Шастун, как раз в этот момент в дверь постучал обслуживающий персонал с омлетом Арсения.

***

Выставка прошла более чем успешно. Хоть их и задержали на полчаса, что теперь является нормой для всех китайских мероприятий, позже кураторы сообщили, что выставка уже подходит к концу и на завтрашний день их будут мучать не 8-9 часов, как обычно, а около четырех. И вечером завтрашнего же дня организаторы арендовали один из нехилых таких клубов Пекина под предлогом «Вы прилетели к нам, сделали одолжение, теперь наша очередь». Поэтому эта новость стала одной из самых обсуждаемых в сегодняшний вечер. — Какие планы на ночь? — Спросил Шульгин, когда вся их группа вышла в холл ожидания. Сам Саша выглядел немного уставшим, что ли — действительно, кому понравится весь день слушать про какие-то китайские достижения, когда у самого полно? Хотя Арсений не согласится: Китай — самая развитая по экономике страна, и узнавать про их допущенные когда-то ошибки и успехи в различных сферах было увлекательно, но не тогда, когда это рассказывают монотонным уставшим голосом, выдавая кучу информации за раз. Потому что из всего этого потока он запомнил максимум одну треть, а хотелось бы больше. — Да, ничего особенного — отдохнуть и поваляться в кровати хочу, — конечно, под словом «валяться» он подразумевал посидеть, полежать, постоять и сменить еще кучу поз. — А у тебя? — Тоже ничего такого, — он улыбнулся, поправляя рукой волосы. — Может, сходим куда-нибудь? Если ты не против, конечно, а то вдруг я насильно прерываю твои дела… — Прикиньте, мы сегодня в тепле сидели! — Макс появился из воздуха, опираясь на плечи Арсения и Саши и подпрыгивая под громкий смех Олеси и еще какой-то девушки рядом с ней. — Ого, поздравляю, — Попов протянул ладонь для рукопожатия Загайскому, который умеет эпично и вовремя появляться. — Ты не знаешь случайно, где Антон? — Шастун, который? — Переспросил Максим и, получив положительный кивок от Попова, ответил: — Да. он там с Ирой о чем-то разговаривает, сказал, чтобы мы его не ждали и сразу по своим делам шли. — М, понятно, — вздохнул Арсений от этой новости и оттого, что Макс замедляется, чтобы сказать что-то Иванченко, оставляя Шульгина и Попова двоих. — Ну так? — Вспомнил Саша, с надеждой глядя в голубые глаза. — Думаю, можем, да, — все-таки согласился, вздыхая, Арсений, параллельно разблокировав экран и написав Шастуну про то, что он может не искать и не ждать его, так как сам он ушел гулять с Сашей. — Хочу до супермаркета какого-нибудь дойти, сувениров родителям купить, ты не против? — Заменяя не самое приятное в своей голове полезным, предложил Попов. — Не против. Сам недавно там был, как раз подсказать могу, — он открыл что-то похожее на навигатор на своем телефоне, подмечая дальнейшие подробности пути. Как позже оказалось, Саша действительно там был и подсказал с выбором, за что Арсений был ему благодарен — у самого, как только зашел, глаза разбежались от количества ассортимента. В итоге он остановился на коробке с большой разновидностью чаев родителям, каком-то виноградном вино коллегам, паре ручек себе на память и декоративной лилии. Тоже себе. И как же он мог забыть — взял еще традиционно разрисованный шопер с китайскими иероглифами из современной письменности. На большее его не хватило. Когда время показывало 20:37, Шульгин предложил зайти за пирожными в одно заведение, но Арсений любезно отказался — хоть оно и было по пути, он не хотел задерживаться по одной небольшой, но существенной причине. Саша понял и прокомментировал, чтобы Попов обязательно вернулся туда еще, после чего показал другу, как идти — на вопрос о своем возвращении отмазался тем, что хотел купить продуктов в отель на ужин. Арсений его с радостью понял, отпустил, забыл. Когда он вернулся в номер, то с радостью выдохнул, замечая Антона, лежащего в свободной одежде и очках на кровати — сам-то был в смокинге. — Я-то тебя уже заждался, — он улыбнулся, поправил стеклышки, съехавшие на нос, и подошел ближе к Арсению, целуя и перехватывая сумку. — Что прикупил? — Мы ходили в сувенирный, — немного нервно подергивая пальцами, Попов стянул с себя пиджак, брюки и белую рубашку, убирая в шкаф, параллельно рассказывая. — Там маме чай, она попросила взять, когда поеду, смм-щикам, маркетологам да и кто там еще — вино, две ручки — выбери, какая тебе больше понравится, она будет твоей — и лилию тебе тоже. Сначала думал взять что-то Максу и Олесе, но понял, что не знаю, что. Поэтому тебе еще один презент, — закрывая дверцу, он наконец заметил не то чтобы большой, но букет на столе. — Это мне? — Что? — Не понял сначала Антон, рассматривающий лилию со всех сторон с неподдельным восхищением. — Букет? Да, тебе, Арс, — откладывая маленький цветочек на стол аккуратно, он достал из вазы соцветие, передавая в руки Попову. — У меня настроение хорошее, хотел и тебе его поднять. Получилось? — Более чем, — сказал Арсений, не отрываясь от букета носом, с блеском радости в глазах. — Мне очень понравилось, спасибо большое, — он поставил цветы обратно в вазу, аккуратно разглаживая и поправляя лепестки, чтобы выглядело красиво. — Я рад, — широко улыбнулся Шастун, залипая на такого мужчину рядом. Как никогда вовремя, сверху послышались равномерные стуки. И голоса. Арсений, резко развернулся на постепенно стыдливо краснеющего Антона, который просто развел руками в стороны. Макс ведь предупреждал. — Кстати, можешь, пожалуйста, подробнее рассказать про БДСМ? — Тут уже по ситуации спросил брюнет, почесывая пальцами затылок, аккуратно присаживаясь на кровать. — Ты что-то говорил про то, что ты — доминант, но я уже вряд ли вспомню… — Он отвел взгляд смотря на то, как за окном пролетают пара птиц. — Да, точно, — Антон подкатил стул на колесиках из угла комнаты, садясь напротив. — В Теме люди делятся на два типа: доминант — верхний, сабмиссив — нижний. И эти роли занимаются исконно: если ты хочешь поменять свое положение, то считаешься универсалом. У тебя, вроде бы, был опыт и с парнями, и с девушками? — Стуки сверху были слышны больше, из-за чего разговаривать было почти невозможно, но надо было объяснить. — Ага. — Поэтому ты можешь занимать две роли, но не со мной, — он подмигнул, раскачиваясь на спинке стула. — Забыл упомянуть расшифровку: БД — бондаж и дисциплина, ДС — доминирование и сабмисивность, СМ — садизм и мазохизм, — после последне-услышанного Арсений округлил глаза от испуга, что не ушло от Антона, но тот только рассмеялся: — Не переживай. Я думаю, тебе понравится, потому что там, хоть практически все и зациклено на этом, лично я не использую того, что может не понравиться принимающему. — Сколько раз ты проверял, чтобы понять? — Антон, будто на допросе, нахмурился, думая. — Не помню, но достаточно, чтобы попрактиковаться во всём и понять, что есть хорошо, а что — плохо. — Каким путем идет причинение боли? — Снова спросил Арсений, ерзая. — Воздушно-капельным, блин, — отпустил шутку Шастун, но под волнующийся взгляд Попова он подошел к своей дорожной сумке, доставая всю аккуратно сложенную одежду и вынимая оттуда средних размеров черных кейс, отдавая Арсению. — Можешь открыть, посмотреть. И Попов открыл. Содержимое его не сильно поразило — где-то он это уже видел, поэтому сейчас только рассматривал аккуратно сложенные ремни, видимо, разной ширины, несколько плеток и пару металлических анальных пробок. — Выглядит впечатляюще, — все же прокомментировал он, доставая один из ремней и полностью разворачивая его — кожаная полоска была не такой длинной, как Арсений думал, что идеально подходит под порку. - Но, позволь спросить, зачем ты его взял? Мы же с тобой не обсуждали ничего такого, вдруг мне бы не понравилось. — Я, предполагал, что тебе не понравится, но, как говорится: надейся на лучшее, готовься к худшему, - он неловко потер свой затылок. - Вообще, у меня в квартире коллекция намного больше. Я думал, ты знаешь, — удивленно пробубнил Шастун, вставая и отставляя свой стул туда, где он стоял до этого. — Хочешь попробовать этим? — Он подошел ближе, трогая ремень, который Арсений все это время рассматривал. — Думаю, да, — больше с вопросительной интонацией сказал Арсений, отдавая эту вещь Антону, сам закрывая этот «Сборный-БДСМ-чемоданчик» и отставляя ближе к чемодану. — Тогда сразу скажу, тут главное — доверие, — Антон отъехал на стуле немного дальше, чтобы его было видно. — Я не могу насильно тебя принуждать. Конечно, благодаря своей роли я могу это сделать, но не хочу, чтобы ты потом меня до конца жизни боялся. Ты точно уверен? — Да, — на выдохе сказал Попов. — Скажи полностью, пожалуйста, — Арсений хотел закатить глаза, но, увидев просьбу в чужих, все же сделал то, о чем его попросили: — Я уверен, и я абсолютно тебе доверяю. — Разденься, пожалуйста, — с какой-то особой приказной интонацией попросил приказал Шастун, дожидаясь Арсения. Тот, как и ожидалось, просто стянул все вещи и лег на кровать животом, чувствуя позже, как на его бедра, чуть ближе к коленям, сел Антон. — Ах ты, засранец, все это время с пробкой ходил? — Не совсем. Утром посидел два часа на пробу, потом ходил весь день нормально, в конце выставки обратно вставил, но не ожидал, что пойду куда-то кроме номера, — после объяснения, Арсений совсем не ожидал, что получит за это удар рукой и ягодице. — Эй… — Я не достану. Будешь лежать так, — надавливая большим пальцем на металл, он позволил ему погрузиться внутрь на несколько миллиметров, но даже это заставило Попова заерзать. — Точно, чуть не забыл, — Антон поднялся и быстро прошлепал до своего кейса, открывая и доставая еще что-то, потом возвращаясь и заводя руки Попова за спину, связывая ремнем. — Это чисто мера предосторожности. — Какой такой «предосторожности»? — Из-за отсутствия рук Арсению пришлось уткнуться виском в горизонтально лежащую подушку, чтобы хоть как-то видеть нависающего сверху Шастуна. — Чтобы ты себя не трогал, — беря какую-то небольшую подушку и изголовья кровати, он подложил ее под талию Попова, сам съезжая на колени полностью, проводя рукой по спине между лопаток, двигаясь ею ближе к пояснице. Сверху все стихло, что блондин прокомментировал: — Ну вот: они закончили — мы начинаем. Ударяя еще один раз рукой, он злорадствовал над тем, что Арсений хотел зажаться, но не получалось из-за пробки, поэтому тому приходилось терпеть, агрессивно дыша и опираясь лбом в подушку. Взяв ремень, он сложил его пополам, сначала проводя им поперек ягодиц, после ударяя, прислушиваясь к Попову — тот лишь нутром сжимался, когда чувствовал соприкосновения. — Тебе не больно? — Обеспокоенно спросил Антон, поглаживая место ушиба. Удавалось же ему быть и властным, и нежным одновременно. — Бей, — сказал Арсений четко, будто не сомневаясь в своих словах ни капли. — Уверен? — Да. Ударяя еще несколько раз, Шастун действительно подумал бы, что другому не нравится все затеянное, если бы не мелькнувший стояк Попова, когда тот пытался лечь поудобнее. Тогда он был более уверен, что Арсению это по душе — не станет же он возбуждаться, когда ему действительно больно, не так ли? Все-таки видя, что красные полоски на ягодицах стали проявляться и оставаться, Антон остановился — синяки ему, да и самому Арсению, были не нужны — и отбросил ремень куда-то в сторону. Сам он, слезая с чужих ног, раздвигая их и садясь между ними, наконец достал ту металлическую пробку со звуком, больше похожим на «хлюп». Попов тогда с облегчением выдохнул и, наконец-то, обрадовался пустоте — проходить целый день с этой фигней в заднице было адом. Но, так или иначе, сейчас он был премного благодарен Шастуну, позволяя себе даже разогнуться в позвоночнике и пошевелить конечностями. Сам Антон стянул футболку и подошел к окну, чтобы его открыть — температура в комнате значительно повысилась, и только холодный уличный воздух мог заставить вдохнуть, наконец-то. Подходя к своей сумке, Шастун начал искать уже что-то в ней. Когда нашел лубрикант и презервативы, кинул их на кровать. Снимая свои шорты вместе с боксерами, он решил все-таки развязать руки Арсению: жалко того стало. — Ага, спасибо. Садясь так же, как до этого, он с улыбкой спросил: — Как думаешь, насколько сильно пробка тебя растянула? — Думаю, не так сильно, как ты бы хотел, — и улыбается, зараза. Руки-то освободили, и теперь можно спокойно в коленно-локтевой стоять и смотреть на Антона, повернувшись. Смотря на такого вот стоящего Попова с поддернутой наверх задницей — когда он вообще успел ее поднять? — Антон не удержался, лизнул на пробу. Да так, что Арсений выгнулся в спине, со стоном двигаясь Шастуну навстречу, а он только этого и ждал — начал проводить шершавым языком интенсивнее, иногда кончиком проникая внутрь. Попов потянулся рукой к своему члену, начиная надрачивать, но и вдруг почувствовал какую-то пустоту сзади, а после чужую ладонь на своей кисти, которая увела его руку обратно. — Можешь на спину перевернуться, пожалуйста? — Спросил Антон, отодвигаясь на коленях немного дальше, давая пространство другому. И Арсений развернулся, расставляя ноги шире и закрывая руками лицо. Обильно намазав на пальцы смазку, Антон вставляет сразу два, тут же ставя свою другую свободную руку где-то рядом, опираясь. Он нагнулся к соскам Попова, обводя языком левый в такт движениям своих пальцев. Нижний, наплевав на тонкие стены, стонал каждый раз, когда чужие длинные фаланги ненароком проезжали по простате. Антон, опускаясь губами ниже, добавил к своим пальцам еще один, проводя языком по всей длине Арсеньего члена. Позже, облизнув головку, он только качнул головой пару раз, как почувствовал чужую руку в своих волосах, которая направляла, задерживая. А потом жидкость во рту, сопровождающуюся стоном с другой стороны. — Шаст, я… — Ничего страшного, — добро улыбнулся Антон, облизываясь, доставая свои пальцы, при этом пододвигаясь своим лицом ближе к чужому. — В прошлой раз ты так и не кончил со мной, я извиняюсь. В этот раз я хочу наверстать упущенное, — он аккуратно поцеловал Попова в щеку, начиная снова ему надрачивать, потихоньку возвращая чужому половому органу прежнее состояние. — Ты так уверен в своих словах, — Арсений провёл ладонью по своему лбу, вытирая выступившие капли пота. — Более чем, — лишь улыбнулся Шастун, целуя чужую шею, местами покусывая. Попов снова заерзал задом, чувствуя, как чужие пальцы водят вдоль мошонки, непроизвольно дёрнулся вперед — Антон понял. Антон начал действовать. Открыв презерватив, он раскатал его по члену, сверху намазывая холодный лубрикант, также оставляя не большой остаток на чужом анусе. Подрочив себе у основания, Антон, расставив свои руки по разные стороны от талии Арсения, аккуратно приставил головку ко входу, толкаясь на половину. Как оказалось, растяжки было достаточно, даже в самый раз — не широко, не узко — поэтому, задав средний темп, он начал расцеловывать тело, данное ему: лицо, шея, ключицы, грудки — все было ему предоставлено, в то время, как Попов успевал только вздыхать, крича тогда, когда Шастун дергал резко, задевая простату. Хватило их ненадолго — Антон сам до этого был на грани, не то, что Арсений. Попов повторно излился, срываясь на крик, после чего его уже догнал Шастун, опускаясь рядом и открывая прикроватную тумбу в поиске салфеток. Арсений в тот момент поднял с пола одеяло — как оно вообще там оказалось? — и закутался с головы до ног, сворачиваясь. — Арс, — позвал блондин, дотрагиваясь до чужой спины через одеяло. Получив утвердительное мычание, продолжил. — Сходи в душ, я пока что белье поменяю. Поднявшись с усталым вздохом, Попов направился в ванную комнату, где провел дальнейшие двадцать минут, после возвращаясь и, не удосужившись даже высушить влажные волосы, лег спать. Стоит ли упоминать, что, когда все уже крепко спали, Арсений обнимал сопящего Антона, мирно дыша ему в плечо, Ира сидела в своей комнате в общежитии напротив, листала фотографии Шастуна и представляла себя на месте Попова, так как делала обход в этот вечер и все слышала?

***

Выставка — всё. Никогда Арсений не думал, что будет рад этому слову, но, что есть, то есть, они действительно выслушали всё про всех и всё. Как вообще оказалось, их компания — это практически единственные владельцы, которые поехали без своих менеджеров — большинство людей ими и являлись. — Видимо, в жизни много повидали, так неинтересно уже, — сказал тогда Саша, отлипая от своего телефона и смотря на Арсения более по-дружески — Макс упомянул, что то, как Шастун с Поповым трахались, было слышно всем, и Шульгин тогда сразу поменялся в лице, смотря не так, как раньше — но он ведь знал. Лишь оттягивал этот неприятный момент. — Так, ребятки, — «собрала» всех Олеся, когда все, будучи в холле общего отеля, о чем-то разговаривали. — Погода ухудшается, и предлагаю до вечеринки посидеть у нас с Максом в номере и поиграть в настолки. Будете? — Да, — откликнулся Глеб, тут же подходя ближе. — Ага, — также согласились Арсений с Сашей. Ну, а у Антона уже просто не было выбора. Антон, конечно, тоже согласился. Поиграли в Уно, дурака и мафию. Потом Олеся чуть ли не всем погадала и раскидала по фактам на ближайшую жизнь и где-то за час до вечеринки все разошлись по номерам с целью подготовки. Антон не стал заморачиваться — надел голубое поло — под цвет ориентации, конечно, — и джинсовые шорты с кроксами — все-таки, по улице им идти не долго, не замерзнет. А Арсений подошел серьезно — какой-то другой идеальный смокинг с блестящими туфлями. — Надень очки, пожалуйста, — уже на выходе попросил Попов, тут же подавая стеклышки: очень уж они ему нравились. — Да, спасибо. — Ты случайно не драка бомжей у магазина? — Выдал рандомайзер в голове Арсения, за что тот уже начал себя корить. — Что? Нет, конечно, — улыбнулся Антон, разворачиваясь в желании услышать продолжение. Арсений залип. — Тогда почему же я не могу оторвать от тебя взгляд? — Наконец, выхватывая смех Шастуна, Попов засмеялся так же — никогда он не думал, что ВК клипы будут так полезны. — Пойдем давай, — с всё той же улыбкой Антон выпроводил брюнета — Боже его, как не восхищаться этими прекрасными волосами? — И сам вышел следом.

***

«Вечеринка» была чем-то похожа на дискотеку на выпускном после девятого класса. Никто ведь не возражал: им ставили какие-то китайские треки и чтобы попрыгать, и чтобы медляк потанцевать, и чтобы пососаться в туалете. Три из трех этих пунктов было проверено самим Шастуном Антоном Андреевичем. Поставлено пять звезд из пяти. Или, как Арсений сказал, десять из восьми. В общем, «оторвались» все классно. Алкоголя не было, поэтому, мстительно улыбнувшись головной боли с утра, и с теплотой — воспоминаниям, все решили все-таки провести вечер каждый сам с собой. Под конец мероприятия, когда все уже начали потихоньку расходиться, Шеминов выглядел зависающего в телефоне Выграновского у подоконника. Немного помедлив в ожидании, что людей останется меньше, Стас, взяв волю в кулак, подошел. Сначала просто стоял рядом, - если разница в пять метров считается рядом - разглядывая что-то на потолке, потом так же в телефоне завис. Сердце билось, будто сейчас просто вырвется из груди, прихватив с собой парочку других важных для жизни органов. Заметив, как Эд после окончания одной из песен спрятал гаджет в карман, оглядываясь по сторонам и намереваясь, наконец, выйти, Станистлав решился подойти ближе. - Пойдем покурим, - предложил Шеминов, на секунду задумываясь, как же беспомощно и жалко сейчас выглядит. - Я не курю, - съязвил собеседник, уходя в сторону выхода. Стас догнал его спустя пару секунд. - Ну, парилку свою попаришь, какая разница? - Получив в ответ взгляд «Ты что, дебил, что ли?», мужчина исправился: - Пожалуйста. - Ладно, - конечно, Эдуарду это нахуй не надо, но ради приличия нужно было сходить. До местной курилки они дошли быстро, потому что молча. Напряжение спало на йоту, но не более - тяжесть чужого дыхания все также ощущалась на своих плечах. В голове довольно громко отдавалось сердцебиение, а шаги становились все труднее - ноги ослабели, не выдерживая веса тела. - Я знаю, что ты хотел мне что-то рассказать, - Эд, опершись на перилину, ограждающую место курения от тротуара, наблюдал за чужими действиями: Стас поджег сигарету, та воспламенилась на кончике. - Не ссы, а говори уже, заебал. - Я испытываю к тебе чувства, которые не хотел бы, - сказал он затягиваясь глубоко, до сильного кашля. М-да, вот это зрелище. - Я знаю, - горько улыбнулся Эд, наблюдая, как взгляд Шеминова, отчего-то мокрый, но все такой же неприятный и мерзкий, скользит по лицу Выграновского. Хотелось сплюнуть, что тот, собственно, и сделал. Было противно от вкуса «Малина плюс ежевика» на своем языке. - И ничем тебе не отвечу. У меня уже есть объект воздыхания, второго не надо. Стас рассмеялся, что было более похоже на истерический смех, нежели искренний. Смеялся он не из-за всех этих обстоятельств, которые происходили. Смеялся из-за того, что сам в себе разочаровался. Очень сильно. - Окей, я понял, - докуривая сигару с болезненной усмешкой на лице, он выкинул бычок в металлическую мусорку. Засунув руки в карманы брюк, он удалился. Эд так и остался там, не имея желания куда-либо идти. Лишь темные облака на небе видели его затуманенный взгляд, когда он на них смотрел, размышляя, чего стоят все эти страдания.

***

— Арс, мне Кристина отправила билеты на завтра, — собрав все вещи в сумку, Антон лежал на кровати, листая что-то в своем телефоне. — Посмотри, там тебе твоя зам отправила что-нибудь? — Да, — открыв диалог с Катей, Арсений тепло улыбнулся. — Завтра в полдень летим? — Ага, сразу в Питер. Попов присел на край кровати, дописывая сообщение благодарности Кате, после переводя взгляд на задумчивого Антона. — О чем думаешь? — О тебе, — просто ответил Шастун, откладывая телефон. — Иди сюда, — он раскинул руки в желании объятий, дожидаясь, когда подползет и Арсений. — Арс, я бы хотел выразить тебе свою огромную благодарность. Спасибо тебе за то, что ты вообще рядом со мной и принимаешь меня таким, какой я есть. Спасибо, что просто понимаешь меня и как никогда ценишь — мне это очень важно, — Попов отодвинулся своим лицом, теперь смотря в глаза Антону полноценно. — Прости, что не говорил раньше, но я весь твой, без остатка. Я люблю тебя Арс, и я хотел бы, чтобы так было вечность. Антон смотрел на Арсения, бегая глазами по чужому лицу. Арсений молчал пару минут, переваривая чужие слова. Когда нога Шастуна, на которой он сидел, начала непроизвольно дергаться, Попов ответил: — Я хочу твою фамилию. — Почему? — Удивился Антон. — Потому, что она красивая, — когда он заметил зарождавшееся разочарование в чужих зеленых глазках, то поспешил продолжить, ярко-ярко улыбаясь. — И потому, что я тоже люблю тебя, дурак.