Новая нормальность

      — Вы ничего не понимаете в финансовых потоках, — Андрей отчеканивал каждое слово, глядя на съежившегося заместителя. — Эта модель оптимизации выглядит как курсовая второкурсника.       Николай нервно теребил папку с документами. В последнее время шеф стал просто невыносим — любая мелочь могла спровоцировать взрыв.       — Я… переделаю, Андрей Викторович.       — К вечеру. И без самодеятельности.       Когда за замом закрылась дверь, Андрей откинулся в кресле, чувствуя, как внутри клокочет глухое раздражение. Раньше он умел держать себя в руках лучше. Раньше… До всего этого.       В кармане завибрировал телефон — напоминание о сеансе с Максимом. Три месяца регулярного массажа простаты вошли в привычку, как чистка зубов или бритье. Вот только…       — Андрей Викторович? — голос Марины из селектора. — К вам Катя.       — Пусть войдет.       Дочь влетела в кабинет с привычной энергией пятнадцатилетнего урагана, но он сразу заметил обеспокоенный взгляд.       — Что случилось, пап? Ты какой-то… дерганый в последнее время.       — Все нормально, солнце. Просто работа.       — Врешь, — она по-взрослому нахмурилась. — Я же вижу. И Марина говорит, ты стал очень раздражительным.       «Предательница,» — мелькнуло в голове. — «Уже и секретарша докладывает дочери.»       — Катя, я…       — Пап, — она присела на край его стола. — Может, стоит поговорить с психологом? Или… может, тебе просто одиноко?       Он поперхнулся воздухом. Его пятнадцатилетняя дочь пытается наладить его личную жизнь?       — Так, — он постарался придать голосу строгость. — Марш делать уроки.       — Ладно-ладно, — она чмокнула его в щеку. — Но ты подумай. Даже трудоголикам иногда нужно… ну, ты понимаешь.       Когда за ней закрылась дверь, он невольно усмехнулся. «Ну, ты понимаешь.» Если бы все было так просто.

***

      Сеанс с Максимом прошел как обычно — профессионально, медицински точно. Вот только…       — Что-то не так? — массажист уловил его напряжение.       — Нет, все… — Андрей поморщился. — Просто кажется, что эффект уже не тот.       — Это нормально, — Максим снял перчатки. — Тело привыкает. Возможно, пора подумать о… других вариантах разрядки.       — Например?       — Есть специальные службы. Эскорт высокого класса. Работают с особыми случаями.       Андрей хмыкнул:       — Как раньше? Только теперь с другой стороны?       — Почему нет? — в голосе массажиста не было ни тени насмешки. — Тело требует близости. Реального контакта. Это нормально.

***

      Дома, сидя в пентхаусе, он открыл сайт знакомого агентства. Раньше заказывал здесь девушек — красивых, образованных, знающих свое дело. Теперь…       «Мужской эскорт» — пальцы дрожали, когда он нажимал на вкладку. Фотографии молодых парней пестрели описаниями услуг.       — Андрей, добрый вечер! — менеджер агентства была радостно-профессиональна. — Давно вас не слышали! Чем можем помочь?       — Мне нужен… специалист. Дискретный. С медицинским образованием желательно.       — Конечно! У нас как раз есть идеальный вариант. Михаил, двадцать пять лет, медицинский факультет, опыт работы с VIP-клиентами.       Через час он уже сидел в люксе «Ритц-Карлтона», нервно поправляя галстук. Когда в дверь постучали, едва сдержал желание отменить все.       Михаил оказался… слишком красивым. Холеным. Жеманным.       — Ой, какой вы… брутальный, — он игриво провел пальцем по лацкану пиджака Андрея. — Обожаю таких папиков!       «Господи,» — пронеслось в голове. — «Куда я попал.»       — Простите, произошла ошибка, — он отступил к двери. — Это не то, что…       — Но мы же даже не начали! — в голосе мальчика появились капризные нотки. — Я умею быть очень послушным…       — Нет. Спасибо. Вот, — он достал конверт с оплатой. — За беспокойство.

***

      В машине его трясло от нервного смеха. Ну конечно — агентство решило, что ему нужен пассив. Как обычному состоятельному мужчине, решившему попробовать что-то новенькое.       Телефон звякнул — сообщение от Максима:       «Как прошло?»       «Никак. Они не поняли, что мне нужно.»       «Я же говорил — вам нужен специальный контакт. Есть один человек…»       Он посмотрел на ночной город за окном. Внутри все дрожало от пережитого унижения, но… черт возьми, Максим был прав. И Катя была права. Ему действительно нужно что-то большее, чем медицинские процедуры.       «Давайте контакт.»

***

      Контакт Алексея лежал в телефоне уже третий день. Андрей несколько раз открывал его, набирал сообщение и стирал. Что написать? «Здравствуйте, я финансовый директор без члена, ищу… кого?»       Очередное совещание прошло из рук вон плохо. Он сорвался на главного бухгалтера, довел до слез молодую аналитика, даже на Марину рыкнул за слишком горячий кофе.       — Пап, — Катя позвонила после обеда. — Может, возьмешь выходной? Ты какой-то совсем… взвинченный.       — Все нормально.       — Опять врешь, — она вздохнула. — Знаешь, мама говорит, тебе нужно научиться принимать помощь. Любую помощь.       Он хмыкнул. Если бы его бывшая жена знала, какую именно «помощь» он рассматривает…       Вечером, сидя в пентхаусе, он в сотый раз открыл контакт. «Алексей К. Специалист по особым случаям.» Максим уверял, что этот человек работает именно с такими ситуациями, как у него. Что он профессионал. Что понимает специфику.       Каждое утро теперь начиналось одинаково — он просыпался возбужденный, неудовлетворенный. Массажи простаты уже не помогали — тело требовало большего. Настоящего контакта. Близости.       В какой-то момент он просто не выдержал. Набрал сообщение одним махом, пока не передумал:       «Здравствуйте. Меня зовут Андрей. Максим дал ваш контакт. У меня… особая ситуация.»       Ответ пришел почти сразу:       «Добрый вечер, Андрей. Максим рассказал о вашем случае. Когда хотите встретиться?»       От этой простой деловитости стало легче. Никаких расшаркиваний, никакого жеманства. Просто бизнес.       «Завтра?»       «В восемь вечера. Пришлю адрес. И да, вам нужно будет подготовиться.»       Он сглотнул. «Подготовиться» — это слово имело теперь совсем другой смысл. Не просто гигиенические процедуры перед массажем. А полноценная…       «Хорошо.»

***

      Следующий день прошел как в тумане. Он отменил все встречи, сославшись на мигрень. Даже Катя почувствовала что-то:       «Пап, ты какой-то странный. Точно все хорошо?»       «Да, солнце. Просто… решаю кое-что важное.»       Дома он долго стоял перед зеркалом в ванной. Тело немного похудело за последние месяцы, но все еще оставалось подтянутым. Седина на висках, жесткая складка у губ, твердый взгляд — все как прежде. Только внутри теперь что-то дрожало, сжималось от предвкушения и страха.       Процедура подготовки заняла больше часа. Раньше это было просто медицинской необходимостью перед массажем. Теперь каждое действие отзывалось пониманием того, что будет дальше.       В шкафу он машинально потянулся за привычным деловым костюмом, но остановил себя. Зачем? Джинсы и кашемировый свитер — впервые за долгое время он одевался не как финансовый директор, а как обычный человек.       Телефон звякнул — сообщение от Алексея:       «Чистые пруды, дом 8, квартира 42. Код от подъезда 1705.»       Он посмотрел на себя в зеркало прихожей. Сорок лет. Успешная карьера. Абсолютный контроль над всем… кроме собственного тела и его потребностей.       «Выезжаю.»       Квартира в старом доме на Чистых прудах оказалась неожиданно… домашней. Никакого показного шика или нарочитой роскоши — теплый свет, мягкие тона, легкий запах благовоний. На стенах — абстрактные картины в приглушенных тонах.       Алексей тоже удивил. Андрей ожидал увидеть кого-то более… очевидного. Но перед ним стоял обычный мужчина, чуть за тридцать, в простых джинсах и серой футболке. Только взгляд выдавал профессионала — внимательный, изучающий, но без тени пошлости.       — Проходите, — он говорил негромко, с легким акцентом. — Хотите чаю?       — Я думал… — Андрей запнулся, не зная, как сформулировать.       — Думали, сразу начнем? — Алексей улыбнулся. — Нет. Сначала поговорим. Чай поможет расслабиться.       В гостиной пахло жасмином. Они сидели в креслах друг напротив друга, и Андрей впервые за долгое время чувствовал себя… нормальным. Не пациентом, не клиентом — просто человеком.       — Максим рассказал о вашей ситуации, — Алексей отпил чай. — Но я хочу услышать от вас: чего вы хотите?       — Я… — слова застряли в горле. Как объяснить то, чего сам толком не понимаешь?       — Просто говорите, что чувствуете. Без фильтров.       Андрей посмотрел в окно, где догорал закат:       — Мне не хватает… прикосновений. Настоящих. Не медицинских.       — Тактильный голод?       — Да. И… — он сделал глубокий вдох. — Хочется чувствовать себя желанным. Несмотря на…       — Понимаю, — Алексей поставил чашку. — Можем начать с простого массажа. Если захотите остановиться в любой момент — просто скажите.       Спальня оказалась такой же уютной, как и гостиная. Широкая кровать, приглушенный свет, свечи.

***

      Алексей расстегивал пуговицы на его рубашке, и каждое движение отзывалось внутренней дрожью. Впервые за долгие годы Андрей чувствовал себя абсолютно беспомощным.       — Мы можем остановиться в любой момент, — голос Алексея звучал спокойно, без тени снисходительности.       Андрей покачал головой. Внутри все сжималось от страха и предвкушения, но он должен был пройти через это.       Щелчок открываемого флакона заставил вздрогнуть. Смазка оказалась теплой — Алексей, видимо, согрел её в ладонях. Первое прикосновение скользких пальцев вызвало инстинктивное желание отстраниться.       — Расслабься, — мягкий шепот у самого уха. — Я знаю, что делаю.       Действительно знал. В его движениях чувствовался опыт — методичный, но не медицинский. Он растягивал и готовил тело Андрея неторопливо, давая привыкнуть к каждому новому ощущению. Когда пальцы коснулись простаты, из горла вырвался невольный стон.       Шорох разрываемой упаковки презерватива прозвучал неожиданно громко в тишине комнаты. Реальность происходящего обрушилась с новой силой — он действительно собирается…       — Дыши, — Алексей приподнял его бедра, подкладывая подушку. — Так будет удобнее.       Первое прикосновение горячей плоти к растянутому входу заставило все мышцы напрячься.       — Тшш, — ладони успокаивающе скользнули по бокам. — Доверься мне.       «Довериться». Слово, которого не было в его словаре. Он всегда был тем, кому доверяются другие. Тем, кто принимает решения. Контролирует. Ведет.       Медленное, неотвратимое проникновение выбило воздух из легких. Не от боли — скорее от осознания происходящего. Он, Андрей Северов, позволяет другому мужчине…       — Дыши, — Алексей замер, войдя полностью, давая время привыкнуть. — Просто дыши.       Комната поплыла перед глазами. Слишком много. Слишком интимно. Слишком…       — Я не могу, — голос сорвался. — Я не…       — Можешь, — твердые руки держали его бедра, не давая отстраниться. — Просто отпусти контроль. Хотя бы сейчас.       Первое движение было осторожным, пробным. Второе — уже увереннее. С каждым толчком что-то внутри поддавалось, ломалось, перестраивалось. Сорок лет железной дисциплины. Сорок лет полного контроля. И вот — лежит беспомощный, раскрытый, уязвимый…       Алексей двигался размеренно, каждым толчком находя простату. Тело предательски отзывалось, требуя большего. Когда темп ускорился, из горла Андрея вырвался хриплый стон — не наслаждения даже, отчаяния.       — Вот так, — шепот обжигал кожу. — Позволь себе почувствовать.       И он позволил. Впервые в жизни полностью отпустил контроль, отдавшись ощущениям. Волны удовольствия накатывали одна за другой, сметая остатки сопротивления. Он не заметил, как начал подаваться навстречу движениям, как его руки вцепились в плечи Алексея, как с губ срывались какие-то звуки — жалкие, просящие, совершенно не свойственные железному финансовому директору.       Толчки стали резче, глубже. В какой-то момент он почувствовал влагу на щеках — слезы? Когда он в последний раз плакал? Но сейчас было не до рефлексии — тело жило своей жизнью, требуя завершения.       Оргазм накрыл внезапно — сокрушительный, выворачивающий наизнанку. Все мышцы свело судорогой, семя брызнуло на живот. Алексей сделал еще несколько глубоких толчков и тоже кончил, сдержанно выдохнув.       Несколько минут они лежали неподвижно. Потом Алексей осторожно вышел, снял презерватив и встал с кровати — без лишних слов, без неуместной нежности.       — Полотенце? — деловой тон помог вернуться в реальность.       — В ванной, — голос звучал хрипло, будто чужой.       Оставшись один, Андрей позволил себе несколько минут просто лежать, осознавая произошедшее. Внутри была странная пустота — не разбитость, но… освобождение? Как будто что-то важное сломалось и срослось заново.       Когда Алексей вернулся с влажным полотенцем, он уже почти взял себя в руки. Почти.       — В душ? — снова этот профессиональный тон, за который Андрей был сейчас особенно благодарен.       — Да, — он встал, стараясь не морщиться от новых ощущений в теле.       В душе он долго стоял под горячими струями, впервые за долгое время глядя на свое отражение в запотевшем зеркале. Все то же лицо — волевой подбородок, седина на висках. Но взгляд… взгляд был другим. Мягче? Человечнее?       Когда он вышел, Алексей уже был полностью одет.       — В следующий раз? — просто спросил он.       Андрей помедлил. Тело все еще помнило каждое прикосновение, каждое движение. Помнило момент абсолютной беспомощности и… освобождения.       — Да, — наконец ответил он. — В то же время.       Это не было поражением. Не было потерей себя. Скорее… обретением чего-то нового. Способности быть уязвимым. Способности доверять. Способности чувствовать.       В конце концов, может быть, настоящая сила не в том, чтобы всегда держать контроль.       А в том, чтобы иногда уметь его отпускать.

***

      Через неделю никто в офисе не узнавал своего финансового директора. Куда делась его вечная раздражительность? Где привычная жесткость в общении? Даже Марина удивленно косилась на шефа, который вдруг начал говорить «спасибо» за кофе.       — Пап, ты какой-то… другой, — Катя изучала его за семейным ужином. — В хорошем смысле.       — Правда? — он старательно изображал непонимание.       — Да. Спокойнее. Мягче, что ли.       Елена, сидевшая напротив, чуть заметно улыбнулась:       — Видимо, нашел способ… снимать напряжение?       Он поперхнулся вином. Его бывшая жена всегда была слишком проницательной.       Регулярные встречи с Алексеем вошли в расписание так же естественно, как раньше массажи с Максимом. Каждый четверг, восемь вечера. Никаких лишних слов, никакой неловкости — только профессиональная четкость и взаимное уважение границ.       Тело училось новому языку удовольствия. То, что раньше казалось немыслимым, превращалось в источник наслаждения. Он все еще оставался собой — властным руководителем, жестким переговорщиком, любящим отцом. Просто теперь у него была тайная территория, где можно было позволить себе быть… другим.       — Знаешь, в чем разница? — спросил он как-то у Натальи Михайловны во время очередного сеанса. — Раньше я думал, что контроль — это когда ты никому не позволяешь к себе прикоснуться. А теперь понимаю — настоящий контроль в том, чтобы самому решать, кому и что позволить.       Психолог что-то записала в блокноте:       — И как вам такое открытие?       — Освобождающее, — он усмехнулся. — Как будто всю жизнь держал спину прямой, а теперь наконец научился расслабляться. Не теряя осанки.       На работе дела шли в гору. Оказалось, что способность отпускать контроль в одной сфере делает тебя сильнее в других. Он больше не срывался на подчиненных, не давил авторитетом просто так. Совет директоров единогласно одобрил его новую стратегию развития компании.       — Вы изменились, Андрей Викторович, — заметил как-то Михаил Аркадьевич после особенно удачных переговоров. — Появилась какая-то… внутренняя свобода.       Он только улыбнулся. Если бы председатель совета директоров знал источник этой свободы…       Дома, стоя у панорамного окна пентхауса, он думал о превратностях судьбы. Кто бы мог представить, что потеря самого сокровенного приведет к обретению чего-то более важного? Что удар, который должен был его сломать, научит гибкости?       Телефон тихо звякнул. Алексей:       «Завтра в восемь?»       Он посмотрел на свое отражение в стекле. Все тот же человек — костюм, седина на висках, властный взгляд. Но теперь в этом взгляде появилось что-то новое. Принятие? Понимание? Покой?       «Да. До встречи.»       В конце концов, жизнь — это всегда метод проб и ошибок. Главное — не бояться пробовать. И уметь извлекать уроки из каждой ошибки.       Даже если эти уроки приводят тебя туда, где ты никогда не думал оказаться.       Особенно если именно там ты наконец-то находишь себя.