Дьяволица

В кабинете стоял запах едкого сигарного дыма. Никотиновая палочка Marlboro медленно тлела, будучи зажатой между средним и указательным пальцем молодой вдовы. Ее черный наряд и сеточка-брошь в огненно-рыжих волосах, скрывающая половину лица, свидетельствовали о трауре. Однако на пухлых губах с яркой бордовой помадой играла ухмылка. Йеджи сделала ещё одну затяжку, взглянув в большое окно в помещении, подмечая красотку раскрытого перед ней сада во дворе особняка. В ночное время это цветочное царство было ещё прекраснее, хоть Хван и редко появлялась там, больше предпочитая проводить время в шумных клубах или в полюбившимся ей ЦУМе, слыша любимый «пик» от оплаты картой каждые пять минут. Девушка элегантно смахнула с сигареты пепел над вазочкой с какой-то замысловатой гравировкой, но из-за порыва ветра от открытого окна он разлетелся по тёмной поверхности дубового стола, заставленного всякими документами и папками. Уже второй порыв ветра заставил рыжеволосую чуть поёжиться, но сама она благополучно проигнорировала приятную негу мурашек по телу, продолжив выдыхать противный дым. Ей нужен был вовсе не сам табак, а эта приятная, отдающаяся пульсацией где-то в окончаниях легких и висках, никотиновая завеса. Она расслабляла, нежила и автоматически снимала напряжение с плеч и стресс. Вскоре такая же дубовая, как и вся мебель в кабинете, дверь открылась, и в через щель показалась макушка Шин Рюджин. Она, не спрашивая разрешения, зашла в кабинет, сразу же сморщившись от противного запаха, от которого у нее всегда першило в горле. – Босс не любил, когда в его кабинете курил кто-то посторонний. Разрушила повисшую тишину Шин, закрывая за собой дверь с характерным щёлком и проходя в помещение, под тишину постукивая каблуками своих туфлей. Йеджи усмехнулась, выгнув бровь и оторвав от лица сигарету: – А разве я посторонняя, дорогая? Я жена твоего босса. – Теперь уже вдова, – не удержалась от колкости Рюджин, скрещивая руки на груди, от чего ее мышцы рук напряглись, а длинные пальцы и тонкие запястья показали свои вены. Хван даже невольно засмотрелась на секунду, но после с такой же довольной, как кот после сметаны, миной, ответила: – Так даже лучше. Лишние люди рядом со мной не нужны. Наша одежда, кстати, в данной ситуации тоже лишняя. Закрытый кабинет, ночь, стол... Ммм, как... Интимно, не находишь? – Чёрт, буквально пару часов назад ты похоронила своего мужа, а сейчас уже... – Как будто меня интересовал этот старик? Пораскинь мозгами, драгоценная, какой молодой дуре понравится шестидесятилетний старик, который в любой момент мог споткнуться об воздух и умереть? Меня всегда интересовали только его деньги. – Но зачем было дурачить голову его родственникам на похоронах? Это не театр одного актёра, – Рюджин явно не понимала смысл всего этого представления о «великих чувствах и любви», о потере «женского счастья рядом с мужчиной» от Йеджи. Она была женой её боса уже больше года. Хван купалась в деньгах этого старика, который до беспамятства был в нее влюблён, совершенно позабыв о трёх детях и бывшей жене, с которой развелся именно из-за Йеджи. – Хочешь жить - умей вертеться, сладкая, – Хван игриво подмигнула шатенке, затушив бычок о пепельницу и смахнув с лица прядь упавших огненных волос, – Что там с завещанием? Не возникло никаких проблем после оглашения? – Сыновья босса развели шумиху за наследство. Всё-таки, ты получила абсолютно всё - начиная с этого и заграничных особняков и заканчивая многомиллионным счётом в банке, – ответила Шин, положив на стол несколько листов от нотариуса, который около получаса назад огласил завещание папика-босса. – Значит, весь бизнес теперь мой? – уточнила Йеджи, взяв руки лист и внимательно вчитываясь в документ. – Абсолютно. – Прекрасно. Не хочешь себе sugar mommy? – Хван пошевелила бровями, ухмыльнувшись и вложив лист в файл, а после и в одну из многочисленных папок на столе её уже покойного мужа. Рюджин закатила глаза: – Ты младше меня, какая из тебя sugar mummy? – Значение имеет не возраст, а деньги. На своём опыте знаю, – Йеджи не сдержалась от смешка со своих последних слов. Сколько себя помнила, Йеджи всегда стремилась к богатству и славе. Не то, чтобы она была циничным нарциссом, скорее, она желала обрести ту самую жизнь, где ей не потребуется горбатиться на работе с утра до ночи ради куска хлеба. Однако далеко не всегда в планах людей может сопутствовать удача. Успешное среднее образование, к которому в комплект шло выгорание, испортили ей результаты на вступительных экзаменах в университет. Из-за этого поступить на бюджет не удалось, а денег на дорогущее образование у амбициозной, но явно уставшей от всей этой жизни студентки, естественно, не было. Несколько лет девушка скиталась по подработкам, в поисках себя и своего призвания. Но окончательно разочаровавшись в себе и своих силах, Хван спряталась под крылом богатого папика. Огненноволосая никогда не забудет их с Рюджин первую встречу в этом особняке полтора года назад. Рю тогда была похожа на сгоревший уголёк из-за большущих синяков пол глазами, ведь ее достопочтенный босс предпочитал не заниматься компанией и своей работой, как глава, а всецело вставать на колени и унижаться перед какой-то молоденькой девушкой, окончательно слетев с катушек. Шин тогда с недовольной миной на лице прошла мимо Хван, не замечая ее вовсе и явно перепутав ту со служанкой особняка, бросила ей через плечо: – Принеси мне кофе. Крепкий. Без сахара. И, действительно, голос Рюджин был далеко не самым милым и доброжелательным. Если бы голосом можно было не только стаканы разбивать, но и деревья рубить, то Шин своим басистым, хрипловатым голосом с плохо скрываемым раздражением явно смогла бы распилить все леса страны в щепки. А у Йеджи от этого бархатистого тона с хрипотцой мурашки по спине и лицо красное, как у подростка в пубертат. Взгляд Хван опустился чуть ниже, осматривая не только достаточно крепкую спину под пиджаком и рубашкой, но и округлые ягодицы под слоем таких же тёмно-синих брюк. Девушка прикусила губу, смотря как недовольная Рю зашла в свой кабинет, покачивая бедрами из стороны в сторону, и начала чувствовать себя полной извращенкой. Кажется, именно в тот день у нее появился фетиш на официально-деловой стиль. Но работало это, почему-то, только с Рюджин. – Я увольняюсь, – разрушил ленту воспоминаний Йеджи голос Шин, которая стояла уже рядом с ней, закрывая открытое окно, ветер из которого заставил Хван продрогнуть, хоть и сама она этого даже не заметила. – С чего это? – Я не вынесу твой флирт. – Раньше выносила и сейчас вынесешь, – усмехнулась Йеджи, внимательно рассматривая красивый профиль старшей перед ней. – Раньше хотя бы босс тебя как-то останавливал своими «стрелами» из глаз, - напомнила Рю, встав напротив теперь уже своей леди-босс и скрестив руки на груди в привычном жесте. Папик Йеджи и босс Рюджин по совместительству был тем ещё фруктом при жизни. Даже в таком старом «газогенераторе» было полно ревности и романтичности, поэтому, когда младшая не удерживалась от подката в сторону Шин, он устраивал сцену ревности, а потом извинялся приличным переводом на счет Хван или же новой брендовой сумочкой. – Так у него зрение -16, какой из него стрелок то? – И за что мне такое счастье на голову привалило? Да ещё с таким «гениальным» юмором и флиртом... – За твою классную задницу, – Йеджи плутовки улыбнулась и, не удержавшись от такого соблазна, воспользовалась моментом, ущипнув Шин за ягодицу через ткань брюк, от чего та пискнула: – Да что за... Извращенка! ••••••••••••••••••••••••• С момента оглашения завещания прошел уже месяц. Тридцать дней нескончаемых разгребаний проблем в компании вместе с Йеджи для Рюджин стали уже будничными явлениями. И даже нескончаемый поток флирта от Хван после очередной кружки кофе были уже какой-то традиционной частью их совместной работы. И после третьей чашки крепкого напитка огненноволосую уже было не остановить - хоть она загружала и себя, и Рю бесконечным потоком заданий, деловых встреч, ужинов и копошения в бумажной волоките с прочими делами в этой сфере, но зато «интеллектуально» развлекала. Порой от ее перекошенного выражения лица после очередной дозы бодрящей баночки энергетика в комплекте с тупейшим флиртом Шин смеялась настолько сильно, что ненароком могла упасть с любой плоской или горизонтальной поверхности, а помощники с офиса от резких стуков в кабинете леди-босс раз за разом заходили в помещение, дабы удостовериться в том, что девушки не поубивали друг друга. Поздний вечер пятницы. Рюджин стояла возле полюбившейся Йеджи иссиня-черной Toyota Century. Оперевшись спиной о прохладную переднюю дверь, Шин засунула руки в карманы брюк, оглядывая оживленные улочки ночного города. С приходом ночи «улицы тусовок» становились куда активнее – открывались казино, клубы, бары и прочие развлекательные шоу для богачей или простых зависимых от шумной толпы людей. На улице стоял терпкий запах алкоголя и кальяна, ведь машина стояла прямо напротив клуба, в VIP-зоне которого и была Хван на «очень важных переговорах». Только вот, с каких пор бильярд и алкоголь считаются очень важными переговорами? Покров ночи накрывал улицу, словно одеяло. Из окна клуба доносилась громкая музыка и стуки бокалов об бокал, которые таким же звоном отдавались в ушах. Рюджин хмыкнула, почесав тыльную сторону ладони и подмечая уже напившихся в хлам студентов возле здания соседнего бара. А ведь Йеджи когда-то тоже залила своё студенческое горе из-за проваленного экзамена, что привело её в дом к боссу. Может, Шин и будет отрицать свои чувства до последнего, но покрасневшие кончики ушей и щеки от слишком близкого контакта явно говорили сами за себя. Она всегда считала Джи неправильной. То, как она ловко обводила вокруг пальца старика не только выводило из себя полную справедливости сторону Рю, но и заставляла невольно восхищаться такой хитростью. С детства Шин была честной и старалась не врать старшим даже по мелочам, а тут студентка, которая так умело кидала пыль в глаза охмурённого чувствами пенсионера, делала это так профессионально. Йеджи, может и вела себя совсем неправильно, даже жестоко, но и ее понять можно – разочарование в своих собственных силах и возможностях привело ее к такой тропе, где она находится сейчас. Рюджин не особо понимала, что такое разочарование в самом себе – её жизнь была определенной еще с подросткового возраста. Она хотела работать в сфере бизнеса, да и связи родителей помогли ей устроится на желанную должность с хорошей зарплатой. В людях Шин разочаровывалась, но в самой себе – никогда. А Йеджи же испытала и то, и то на собственной шкуре. Понять её можно, но оправдать с моральной точки зрения вряд ли. Рю встрепенулась, отвлекаясь от собственных мыслей, а после взглянула на наручные часы. Те тихо тикали, показывая половину одиннадцатого. Хван нет уже сорок минут, да и пошла она без охраны. Может?.. Глаза Рюджин расширились на секунду, а в груди резко потяжелело. Могло ли с ней что-то случится в закрытой VIP-зоне наедине с потенциальными врагами на поле бизнеса? – Естественно, блять! – вслух продолжила свои мысли Шин, а после побежала в сторону клуба. Охранники, с которыми Рю была знакома уже несколько лет благодаря покойному боссу, пропустили ее без лишних слов, поэтому войти в клуб не составило труда. Расталкивая толпу танцующих и лезущих друг на друга людей, девушка помчалась к лестнице, ведущей на второй этаж. Подсветка прожекторов разных цветов неприятно лезла в глаза, но в мыслях Шин было совершенно другое. То, что было готово наплевать на всё, окружающее её сейчас, вытесняло все остальные мысли. Беспокойство. Дойдя до бильярдной части закрытых зон, Рюджин даже не стала прислушиваться к обстановке за дверью и с ноги вломала дверь во внутреннюю сторону, врываясь в тихое пространство. – Ёп твою мать, мой тормоз, какие эффектные появления! – голос Йеджи разрушил возникшую между ними двоими грань тишины через пару секунд. Шин закрыла дверь, быстрым шагом заходя в совершенно пустую бильярдную, если не считать Хван. Глаза Рюджин загорелись обеспокоенностью, а ее руки тут же нашли нежные, мягкие ладони огненноволосой, сжав их в своих и проверяя на возможные повреждения. – С тобой всё в порядке? – проигнорировав язвительный комментарий, спросила Шин. Йеджи замерла, поглядывая на свои руки в ладонях Шин. Прикосновение электрическим разрядом прошлось по кончикам пальцев, заставив вздрогнуть. – Всё в порядке... А чего это ты такая взволнованная? – Тебя не было, мать твою, сорок минут! Ты в одной комнате с мужиками-громилами, которые мало ли какую хрень могли тебе в стакан подмешать. Конечно я буду волноваться! – возмутилась Рюджин, опустив руки Йеджи в неловкости, отступая на шаг назад. – Драгоценная, не злись, я просто хотела немного развлечься, вот и осталась здесь, – Хван показательно махнула в сторону стола, на котором лежали шары и кий. – Играла сама с собой? Как иронично, – фыркнула Рюджин, ослабив ворот белоснежной блузки. В голосе отражалось плохо скрываемое раздражение и обида. – Ну не злись... Хочешь, поцелую в качестве извинения, м? – на лице Йеджи появилась привычная плутовская улыбка, а во взгляде мелькала тень вины. Девушка сделала шаг вперед, делая расстояние между ними опасно небольшим, а после вытянула губы в трубочку, дразня. – Да иди ты со своими поце... – не успела Шин договорить, как Хван сделала последний шаг, оставив между носками их туфель ничтожный миллиметр, а после положила одну руку на затылок Рюджин, аккуратно повалив ту прямо на бильярдный стол так, что вся ее спина оказалась ровно на гладкой поверхности, а сама Хван нависала над ней. – Ты что творишь?! – шикнула Рю, смутившись и дернувшись, намереваясь встать и оттолкнуть Йеджи, однако та шепнула ей на ухо сладким хрипловатым голосом, от которого у Шин явно не только пошли мурашки по всей спине, но и появился новый фетиш в копилке: – Не шевелись, драгоценная. И Рюджин подчинилась, замерев и неотрывно смотря, как Йеджи берет ее руку в свою, кладя на нее кий и «запечатывая» его своей ладонью между их рук. Направив заранее натертое мелом остриё на шары, Хван резко подтолкнула его, отбивая те в лузы и с точностью попадая сразу в две. А Шин же была готова поклясться, что словно в замедленной съёмке почувствовала кожей то, как гладкое деревянное покрытие кия плавно соскользнуло между их сплетённых рук. Атмосфера в пустом зале игры накалилась. Рюджин внимательно следила за каждой дрогнувшей мышцей на лице младшей – та ухмыльнулась, соблазнительно прикусив губу, а после перевела взгляд на девушку на столе. Её рыжие волосы спадали Рю на ключицы, мягко щекоча кожу под рубашкой. – Дьяволица, – прошептала Шин, прежде чем взять Хван за подбородок и потянуть к своему лицу, впиваясь в ее губы жадным, требовательным поцелуем. Йеджи, явно запланировав такой ход событий, самодовольно улыбнулась в ее губы, а после блаженно прикрыла глаза, наслаждаясь долгожданным моментом и целуя с такой же напористостью. Плавный, жадный, страстный, а после и вовсе дикий поцелуй снес обеим крышу. Обе не могли насытиться друг другом вдоволь, сминая, пробуя на вкус, а после и углубляя, сплетая языки в плясках пламени своего вспыхнувшего костра страсти и желания, накатившего с головой. Ловкие пальцы Рюджин откинули кий из рук Йеджи куда-то на пол, а сама Хван времени не теряла, растёгивая пуговицы на её рубашке, распахивая ткань. Огненноволосая прервала поцелуй, начав мстительно целовать молочную кожу шеи и ключиц, прикусывая и тут же зализывая их языком. Оставив укус на мочке уха рвано вздыхавшей Рюджин, Джи приподнялась, встречаясь с ее полуприкрытыми в наслаждении глазами. – Не хочешь попробовать Австралийский поцелуй? Это как Французский, только чуть ниже. – Хван, блять, я тебя ненавижу. – Я тебя тоже люблю. И мягкие губы напротив снова ненасытно сминают чужие. •••••••••• Йеджи неспокойно ворочалась в постели, зарываясь носом в одеяло. Девушка поморщилась от того, что непокрытые ноги обдало прохладой, а сама она по привычке прижалась к соседней стороне кровати, ожидая упасть в теплые объятия любимой девушки. Но постель на ее части кровати оказалась пустой, хоть простынь всё еще сохраняла тепло чужого тела. Сонно пощупав покрывало ладонью в поисках любимой, которые не увенчались успехом, Хван поморщилась, медленно разлепляя глаза и фокусируя взгляд. И без того темный интерьер их спальни казался еще мрачнее под покровом ночи, однако, увидеть около половины всего в помещении можно было благодаря лунному свету, исходящего от приоткрытой двери балкона. Стоп. Почему балкон открыт?.. Огненноволосая хлопнула себя по щеке. Почти неощутимая боль унесла за собой некоторую часть сонливости, что помогло ей перейти в сидячее положение на шелковых простынях. Девушка взглянула на циферблат часов, которые запылились на тумбочке рядом с кроватью. Три часа ночи – гласили те. Но где же Рюджин? Хван встала с кровати, набрасывая на обнаженные плечи махровый халат и проходя к открытой двери балкона. Глаза уже привыкли к потёмкам, что помогло ей добраться до двери без происшествий. В глаза ударил яркий лунный свет, от чего Йеджи зажмурилась на секунду, привыкая к смене освящения. Хван открыла глаза, встречаясь с силуэтом своей девушки – Шин стояла возле перил, будучи закутанной в запасной плед, словно в кокон. Её плечи были свободны, чуть подрагивая от прохладного уличного ветерка и тихих вздохов время от времени. Взгляд Рю поднят вверх – на звезды, которыми засыпано темное небо. – Драгоценная, почему не спишь? Бессонница? – спросила Йеджи с хрипотцой, делая шаги к своей горячо любимой женщине, встав рядом с ней и осматривая каждую эмоцию на умиротворенном лице. Та лишь улыбнулась: – Нет, просто вышла посмотреть на звезды. Они такие красивые... Прямо как ты, – пробормотала Шин тихо, не желая разрушать медленное, усыпляющее молчание. Теперь черёд Йеджи улыбаться. Такие по истине детские повадки и в какой-то степени даже наивность умиляли ее с каждым днем всё больше и больше уже на протяжении года отношений. Обе знали, что любят друг друга до смерти. Знали, что отдают всю свою любовь, поддержку, ласку и заботу, ведь обе друг для друга – те самые, особенные... Они знают, к кому обратиться, когда будет трудно, больно, плохо, страшно, ведь получат море поддержки, понимания и защиты. В каждом их поцелуе, прикосновении, даже самом случайном, всегда было море любви. И она вечна. Их любовь отныне вечна, хоть и они редко говорят друг другу «Я люблю тебя» в серьёз, ведь обе не привыкли выражать чувства словами или широкими признаниями. Им достаточно простого присутствия в жизнях друг друга, чтобы знать о существовании того самого комфорта для двоих, где даже молчание всегда будет наполнено нежностью. Обе сонно и помято улыбались, взглянув друг другу в глаза, а после взялись за руки, сплетая пальцы и делясь остатками тепла, а мысленно произнеся друг другу заветное: – Я люблю тебя.