Love tastes like ash.

Весь мир исчез за одну секунду… стал для Тэхена одним размытым пятном, совсем не важным, не настоящим, и все звуки словно бы отключились по нажатию одной кнопки. Весь его мир в эту секунду, был сосредоточен на этих терпких, солёных губах, которые накрыли его губы, с жаждой путника, блуждающего без воды по иссохшей пустыне. Чонгук целовал его так отчаянно и горячо, что Тэхен задыхался и не мог даже сделать вдох, но при этом омега как будто передавал ему свой кислород, как будто делился им с Чонгуком, который сам не мог дышать. — Чонгук… — Тэхен сделал вдох когда альфа отпустил его губы, и разомкнул свою хватку на его талии, — ты пришёл мстить моему отцу? — Техен, — Чонгук тяжело дышал, — не лезь в эту войну, иначе она тебя погребёт под обломками. Твой отец и я, мы не можем существовать одновременно в этом мире. Я не отступлюсь, и месть моя будет разрушительной… — Чонгук, я знаю… — Тэхен снова нежно коснулся его щеки, — знаю что мой отец ужасный человек. Знаю что отнял у тебя всё, всё что ты так любил… всех кого ты так любил… Лицо Чонгука казалось бы, стало старше на насколько лет всего за мгновение… — Он отнял всё… — Чонгук снова резко притягивает к себе Тэхена, и в глаза его впивается, расчленяет, режет, крошит, и сам на части вместе с ним распадается, — он отнял у меня тебя… он украл нашу любовь… он украл всё… Техена ужас накрывает, и он задыхается видя взгляд Чонгука, которым он сам себе приговор смертельный подписывает. Несчастный, одинокий, разбитый, всё счастье найти в этой жизни пытающийся… Тщетно. Не нашёл… Чонгук смотрит на него, а в глазах лишь крик о помощи. Как поезд без тормозов, который на полной скорости в обрыв несётся, он сломан и понимает что не может остановиться… У Чонгука перед глазами его руки, в теплой крови Юнги выпачканные… он всё как вчера видит, как омега пули за него ловит, как за лицо его окровавленной рукой хватается, как стать по настоящему счастливым просит… клятву с него берёт, что Чонгук все-таки счастье обретёт, только вот Чонгук после его смерти окончательно сломан, и теперь впереди только пустота… Тэхен стоит перед ним, и альфа чувствует, как омега не смотря на свою боль, всё так же как и прежде боль его принимает, разделяет, пытается ношу Чонгука тяжёлую на себя взвалить. «Всё так же как и прежде… всё так же как и раньше, и до сих пор… после всего что произошло… он до сих пор любит его.» «Люблю тебя Тэхен… люблю так, что дышать не могу когда ты так рядом, люблю так, что всей жизни не хватит, чтобы прощение у тебя вымаливать, за всю боль что я тебе причинил…» — Тэхен, — собрав остатки последних сил чтобы произнести это, Чонгук посмотрел на него, — возвращайся домой. Твой муж наверняка уже дома, и заждался тебя… Тэхена словно по сердцу ножом резанули без анестезии, но он промолчал. Знал что правду говорит Чонгук, знал что нечем ему возразить. Тэхена дома семья ждёт… Семья которую он создал на руинах, на развалинах своего сердца, она продолжала существовать, а Чонгук, его первая и единственная настоящая любовь, его боль, его сердце… стоял сейчас перед ним живее всех живых, и мертвее всех мёртвых… Техен даже вообразить не мог, что может вот так стоять рядом с ним, прикасаться к нему, и с болью осознавать что чужой, что далёкий, что он не может забрать его, спрятать в сердце, внутри себя укрыть, чтобы больше никто не прикоснулся, не смел боль причинить его любимому… Чонгук закрылся от внешнего мира. — Мне очень, очень жаль… — произнёс Тэхен всхлипывая, — мне жаль что твой… — он запнулся… тяжело было произнести то, что ранило его ещё больше, — твой супруг… мне очень жаль Чонгук… Тэхена не было рядом с ним всё это время. Он не проходил с ним его испытания, не подставлял ему своё плечо, не был рядом. Рядом с Чонгуком был другой человек, возможно во всём лучше чем Тэхен, и Чонгук вот так вот ужасно, его лишился. — Мне нужно ехать Тэхен, — сказал Чонгук поправляя воротник пальто, и стряхивая мокрые капли с волос. Альфа поднял с земли зонт, и протянул его омеге. Тэхен дрожащими руками взял его из рук Чонгука, прикусывая губы изнутри чтобы не разрыдаться… — Ты на машине сюда приехал? — Спросил Чонгук внимательно глядя на него. — Да… — хрипло, и почти севшим голосом ответил Тэхен. — Пойдём, я провожу тебя… — Чонгук повернулся, ожидая когда Тэхен пойдет за ним. Тэхен шёл рядом кусая губы, и глотая свои собственные чувства. В его рту уже появился вкус крови, но боль отвлекала его от подступающих слёз. Они подошли к машине Тэхена, и Чонгук посмотрел на него удивлённо: — С каких пор ты ездишь без охраны? — Голос был тревожный. Он переживает. — А ты? — Тэхен поднял на него глаза в ответ. — Только сегодня… я хотел побыть один. — ответил Чонгук, и добавил: — я поеду за тобой… Он хотел побыть один, но встретил Тэхена посреди пустынного кладбища… Встретил, и теперь боится. Боится что разрушит его жизнь снова… так же как разрушил жизнь Юнги… «Если бы я не появился в твоей жизни, если бы ты меня не знал… ты бы сейчас был счастлив…» — Подумал Чонгук, глядя на Тэхена который сел за руль своей машины. Тут же второе лицо всплыло в памяти Чонгука, причиняя режущую боль… «Если бы мы не встретились, ты был бы сейчас жив… Всё из-за меня… я разрушаю всё к чему прикасаюсь.» Ким Сокджин на самом деле испытывал к Чонгуку чувства, но Чонгук методично его разрушал. Хватал за горло, прикладывал оружие к виску, и альфа как сейчас помнил, как тряслись тогда губы омеги от страха. Юнги… строптивый, прячущий за маской своенравности, своё на самом деле хрупкое и ранимое сердце, подаривший Чону всего себя без остатка, взамен получил от него страдания и боль… как давно Юнги знал правду? Знал, и ни слова Чонгуку не сказал. Молча глотал жестокую правду о том, что тот кого он любит всем сердцем, всё прошлое отпустить не может… теперь Юнги больше нет… Из-за Чонгука… Чонгук в этом виноват… Теперь Чон с болью смотрел на тонкую фигуру Тэхена, которая отъехала от него прочь, и осознал что Тэхен это последнее, что он не хочет загубить. Последнее, что в сердце носит как самое дорогое сокровище. Не хочет загубить, утопить, с собой в хаос забрать, заставлять боль пачками глотать, большой ложкой её вместе с Чонгуком расхлёбывать… Чимин был прав… Чонгук не имеет больше прав на Тэхена. Больше нет. «Твой любящий заботливый муж ждёт тебя дома…» — с горечью подумал Чонгук, ведя машину прямо позади Тэхена словно его молчаливая тень. Тэхен с трудом удерживал взгляд на дороге, потому что жгучие слёзы застилали его глаза. Он видел в зеркало заднего вида, как Чонгук едет за ним следом, и глухие рыдания прорывались сдавленными стонами… Когда Тэхен свернул в свой район, машина Чонгука пронеслась мимо… Подъехав к дому, омега увидел машину мужа на парковке, и сердце его заколотилось. Тэхен посмотрел на своё опухшее лицо, и достав салфетки начал пытаться стереть дорожки слёз, и признаки рыданий, но воспалённые глаза, и покрасневшие лицо, выдавало его с головой. От себя не убежишь… Тэхен вышел из машины и пошёл в дом… Чимин сидел в кресле подпирая голову рукой, и она казалось сейчас лопнет от мыслей и переживаний накрывших его с головой. Во всей этой мозаике не хватало несколько значительных деталей, и интуиция подсказывала, что Чимин что-то упускает. Внезапное триумфальное появление Чонгука в их жизни, давало четкую подсказку, что здесь зарыта какая-то тайна… «Почему отец с такой злобой и яростью сегодня смотрел на Чона?» Входная дверь хлопнула… У Чимина не было сил даже подняться с кресла на котором он сидел, но стоило Тэхену войти в гостинную, и поднять на него глаза, как ощущение боли и страха накрыло альфу с головой… — Чимин, — хрипло начал Тэхен, видя как пристально тот смотрит на него. — Тэхен, — муж посмотрел на него так, что у омеги сердце сжалось от боли. — Где ты был? — спросил альфа не сводя взгляд с красных глаз, — что с твоими глазами? Ты плакал? — На кладбище… я был на кладбище… — ответил Тэхен, — Чимин, я… — Я сегодня узнал шокирующие новости… — перебил его Чимин, не сводя глаз с его реакции, — эти новости меня подкосили, и я не знаю как теперь дальше жить с этим… — Чимин сделал глубокий вдох и произнёс: — Чон Чонгук жив… — стоило только Чимину произнести эту фразу, и посмотреть на реакцию Тэхена, как что-то болезненное начало разъедать его изнутри… — Ты знал… — Чимин не спрашивал… — Знал… — ответил Тэхен, стараясь выдержать его взгляд. — Как давно ты знал? — альфа вдруг резко встал, и приблизился с любимому сокращая расстояние между ними, и так же резко остановился прямо перед лицом Тэхена… — Тэхен, — Чимин заглянул в его глаза, — ты был с ним сегодня? Глаза Тэхена были красноречивее всяких слов… — Скажи мне правду пожалуйста… — попросил Чимин. — Я встретил его сегодня на кладбище. Случайно, и… — И как прошла встреча? — голос Чимина дрожал, — на тебе его запах Тэхен. Думаешь, я не узнаю запах Чонгука? Как столько ты вошёл в комнату, я сразу почувствовал его на тебе… — Я не собирался скрывать от тебя это… — ответил Тэхен, — ты знаешь обо мне больше чем кто-либо другой… — Как давно ты знал об этом? — Спросил Чимин. — Мне ясновидящий сказал… я ездил к нему за ответами на свои вопросы несколько месяцев назад, и он сообщил мне что Чонгук жив, и что он скоро вернётся… — Почему ты молчал всё это время? — Потому что, ты бы мне не поверил… я сам себе не мог поверить, я отказывался верить в это, но теперь убедился что это правда… — Я сегодня думал что у меня галлюцинации. Я думал что мне это всё кажется, но он был таким живым, таким реальным… я не мог поверить что он на самом деле жив. — Чимин пытался совладать с эмоциями что его обуревали. «Чонгук встретился с Тэхеном… он прикасался к нему…» — Тэхен, я знаю что… — это было больно произносить. Настолько больно, что альфа сходил с ума, — я знаю что ты… всё ещё его любишь… — Чимин, пожалуйста… не надо… умоляю… — Тэхен буквально застонал. — Я не готов. Я не готов Тэхен, не готов вот так все разрушить за одно мгновение… я не готов… — Чимин внезапно взял лицо омеги своими ладонями, — ты носишь мою фамилию, моё кольцо, ты — мой, но в душе ты никогда моим не был. Не смотря на всю эту жестокую правду, я не могу отдать тебя ему… я не готов. Не проси меня об этом… Слышишь?! — Чимин внезапно повысил голос, — не проси меня отпустить тебя к нему Тэхен! — Я не прошу… — почти прошептал Тэхен, — я ни о чем не прошу Чимин… Чонгук он… вернулся чтобы отомстить моему отцу… — Я знаю это. Твой отец заслуживает его месть. На месте Чона, я бы уже давно разделался с твоим отцом. Прости что говорю это Тэхен, но это жестокая правда. — Я знаю… — Тэхен задрожал, — месть — она разрушает душу и сердце. Я вижу в нём это разрушение. Он не остановится… — Это больше не твоя война Тэхен. Это их война. Мы уже не имеем к этому отношение… — сказал Чимин. Чонгук сказал Тэхену тоже самое… «Это уже не твоя война…» Только вот Тэхен осознавал, что он не сможет остаться в стороне и смотреть, как два человека с которыми он связан нитью судьбы, и узами крови, будут уничтожать друг-друга. «Нет…»

***

Чонгук вернулся в квартиру в центре, которую снял на время пребывания в Корее, и сел в кресло наливая себе алкоголь. Нужно чтобы отпустило… нужно немного забыться… Он сделал глоток обжигающей жидкости, и достал телефон чтобы набрать одного из своих аналитиков: — Господин Хан, добрый день. Расскажите как у нас обстоят сейчас дела с выкупом акций… ммм… — Чонгук удовлетворительно кивнул, — это очень хорошие новости господин Хан, если мы и дальше поддержим этот искусственный дефицит, то когда цена упадёт, мы просто скупим их все и продадим в Китай. Сделайте всё возможное господин Хан. Вы же меня знаете… за деньгами дело не станет…

***

— Господин Ким, у нас проблемы… — помощник Ким Намджуна вошёл в его кабинет, прикрывая за собой дверь, — Петро Чайна наступает нам на хвост создавая искусственный дефицит на рынке, и сегодня утром я открыл сводку и увидел, что акции нашей компании упали почти в три раза… вот, пожалуйста взгляните… — помощник положил перед Намджуном планшет со сводками цифр… Ким взглянул на него побелевшим от гнева лицом. Не то чтобы он этого не знал, но сегодня утром показатели упали до рекордно низких, и это значило что с десятков тысяч долларов, дело пошло уже на сотни… — Мразь… — процедил Ким, впиваясь пальцами в ладони, — мстить мне пришёл… слабый щенок превратился в трёхголового цербера… Телефон начал вибрировать, и Намджун ответил на звонок: — Вы собрали мне информацию? — Господин Ким. Дело мутное… Около двух лет назад Чон Чонгук оказался в Гонконге у Сяо Джинхэя, и через какое то время он женился на его сыне, и стал его зятем. Кстати о сыне… на них совершили покушение, и омега погиб, тем самым Чон Чонгук встал во главе империи. — Вашу ж! Он что туда телепортировался чтоли?! Как он мог там оказаться чёрт побери?! Я вижу только жирный пробел! — Господин Ким, разве это уже имеет значение? Дела обстоят так, что заграничные партнёры уже вовсю сотрудничают с его компаниями, и выкупают его акции, недвижимость, и заключают с ним контракты. Мне удалось выяснить, что он нанял лучших специалистов из Европы, по бизнесу и аналитике, а так же программистов, разработчиков, и финансовых консультантов. На него работают люди из Франции, Японии, Китая, и США. Ещё не мало важный факт господин Ким. Его правая рука и помощник, некий Чон Хосок, является буквально его крыльями за спиной и живым щитом. — Щитом? Я уже понял, что это его заместитель… — Не совсем господин Ким, он не просто заместитель, он совладелец и партнёр, владеющий 50% акций… — Что?!

***

— Ким Намджун вовсю копает под меня… — усмехнулся Хосок, когда они сидели с Чонгуком в ресторане, — они наверное хотели переманить меня на свою сторону, думая что я что-то вроде твоего бизнес-консультанта… — Он сейчас вертится как уж на сковороде. Американская компания Юнити уже отказалась от них, ввиду сильного обвала на нефтяном рынке. Компания Чайнатаун тоже перешла к нам. В ближайшие месяцы если показатели не подрастут, он потеряет миллионы долларов… — ответил Чонгук. — Это будет полное фиаско… — присвистнул Хосок, — я поражен тому, как мы вообще сумели это провернуть… — Путём долгого и кропотливого труда… — это ещё не конец, но я уже сейчас наслаждаюсь победой, пусть и не окончательной…

***

Сокджин бережно поставил огромный букет на стол посреди кухни. Эти цветы теперь напоминают ему об красивом альфе. Его сладких губах на его коже, и крепких руках на его теле…

***

Чёрт! — телефон в кармане Пак Шин Хёка начал звонить, и он резко ретировался из коридора чтобы его на услышали… Внезапно Хосок почувствовал как омега отстраняется от него, и заглянул ему в глаза продолжая обнимать за талию… — Что с тобой малыш? — ласково спросил он, видя как Джин теряется и начинает смотреть на него испуганно… — Хосок, я… — он запнулся, — я не хочу чтобы ты подумал что я такой… доступный… что я… я боюсь что ты отвергнешь меня… потом… разочаруешься… ты ведь ничего обо мне не знаешь… — Тебя это пугает малыш? Если ты думаешь что я хочу тобой воспользоваться, то… — Нет! — перебил его Джин, — я просто уже однажды совершил подобную ошибку, точнее это была ошибка что я… точнее не подумай, что я называю ошибкой всё что между нами происходит, просто… мне однажды уже причинили сильную боль… я был влюблен в человека который… в прочем это уже не важно… «Он говорит о Чон Чонгуке?» — подумал Хосок. Внезапно по лицу Джина скатилась одинокая слеза, и встревоженный альфа осторожно смахнул её пальцем с его щеки… — Ну, ну малыш… ты чего? — Хосок увидел как настроение омеги с игривого, сменилось на испуганное… — Отвези меня домой… пожалуйста… — попросил Джин. — Конечно малыш. Пак Шин Хёк говорил по телефону в углу зала ресторана, когда увидел как Джин забирает свой пиджак и букет, альфа расплачивается, и они вместе уходят. — Чёрт! Надо проследить… — он тихо выходит вслед за ними, и видит как омега садится к альфе в машину, и они уезжают. — Я провожу тебя… — твёрдо сказал Хосок, когда они приехали к жилому комплексу где жил Джин. Хосок поднялся с ним на нужный этаж, и Джин ввёл код открывая квартиру. — Всё хорошо малыш, не надо плакать. Я безумно рад был провести с тобой вечер… — Хосок попрощался, и развернулся чтобы уйти, но его руку поймали… — Останься… пожалуйста… — попросил Джин, цепляясь за его ладонь. Хосок посмотрел на него пронизывающе… — Ты правда этого хочешь малыш? — Я хочу этого как никогда в жизни. Останься сегодня со мной… Хосок вошёл в квартиру, и захлопнул дверь. — Проходи, располагайся… — сказал Джин, и отправился на кухню. Он достал красивый чайник и пакетики из шкафа, и насыпал различные вкусно пахнущие чайные смеси. Он поставил перед Хосоком чашку горячего, ароматного напитка, и сказал: — Я скоро вернусь, дай мне немного времени… Альфа остался на кухне, в то время как омега ушёл в душ, и находился там не меньше получаса… Дверь хлопнула, и Хосок подняв глаза увидел его… он стоял перед ним в белой длинной оверсайз футболке, и серых штанах, абсолютно без макияжа, и с растрёпанными волосами… Такой уютный, такой домашний… — Вот это, настоящий я… — улыбнулся смущённо Джин, и подошёл к столу тоже наливая себе чай, и возвращаясь к Хосоку за барную стойку. Хосок поражённо смотрел на него забыв обо всем на свете… — А теперь, я хочу чтобы ты меня выслушал… — произнёс омега, судорожно обхватывая чашку, — я хочу чтобы ты знал всё таким как оно есть, и после этого ты решил, стоит ли всё это того. Джин сделал глубокий вдох и начал говорить: — Мне двадцать пять лет, я замужем за человеком который старше меня на много лет. Он один из бизнес партнёров моего отца — бизнесмена Ким Намджуна. Я ненавижу всех кроме своего брата Тэхена, хотя было время, когда и его тоже ненавидел. Мой отец настоящее чудовище, которые ни с кем не считается, кроме своих желаний. У меня есть всё что только можно пожелать: деньги, популярность, возможности, но нет самого главного — любви, и простого человеческого счастья. Все видят только мою внешнюю красоту, на меня равняются, хотят быть похожими, но никому не нужен мой строптивый характер. Да, мой характер ужасен… из-за этого я причиняю боль всем вокруг себя, а всё потому, что чувствую пустоту в душе, и беспросветное одиночество. Ещё я ненавижу и не люблю своего мужа, и на днях я подал документы на развод, чем вызвал скандал между ним и моим отцом, но мне плевать на них обоих. Отец не думал о моих чувствах, когда решил выдать меня замуж за человека, который меня душит одним своим присутствием со мной рядом, значит, и я плевать хотел на его проблемы… Хосок наблюдал как подрагивает нижняя губа Джина, как он обхватывает кружку, и как он душу перед ним наизнанку распахивает… — Я впервые в жизни… решил показать кому-то себя настоящего… — продолжил Джин, — до этого боялся, до этого не хотел, не знал как… всё под масками прятался… я постоянно со взглядами сталкиваюсь… альфы смотрят на меня с вожделением, омеги с завистью, и всё. Я столько блуждал, столько любовь искал, чтобы в глазах увидеть нечто большее к себе, чем просто похоть, — не находил, а тебя встретив… разума лишился… иначе как объяснить то, что я сейчас перед тобой такой уязвимый, без маски своей, без сарказма, без холода… От взгляда которым Джин на Хосока смотрел, у альфы внутренности плавились… — Тебе первому, я решил показать себя настоящего. Такого, какой я есть на самом деле. Если ты захочешь уйти, я пойму… — омега горько усмехнулся, — и в клуб тот пошёл я чтобы мужу своему досадить, и чтобы забыться… чтобы страсть прежнюю в себе разжечь, и познакомившись с тобой, я заново с собой теперь знакомлюсь. Так скажи мне Чон Хосок, нужен ли тебе такой омега? Снаружи кукла которую все хотят, но дальше тела никто проходить не желает… души моей коснуться никто не хочет… — Джин горько усмехнулся, — возможно многим кажется что я тварь бесчувственная, и я заслужил это. Было время когда я весь мир ненавидел… всем вокруг себя боль причинял… мой брат, мой Тэхен, смог через шипы души моей коснуться. Я ранил его столько раз, но он всё равно руку мне протягивал, всё равно не отрекался, потому что он лучше меня… — Джин закончил своё признание, и добавил: — нужен ли я тебе такой? Хосок увидел как Джин в его взгляд всматривается, всё признаки отвращения какого-то увидеть в нём пытается, но не видит, не находит… Хосок неожиданно отодвигает кружку и накрывает эти изящные ладони своими, и не сводя с омеги взгляд начинает говорить: — Теперь моя очередь спросить тебя… нужен ли тебе такой как я? Если бы мы повстречались год назад, ты бы за меня даже не взглянул наверное, потому что человек сидящий перед тобой, являющийся миллионером сегодня, вчера был сыном неудачника накопившего долги, из-за которых его мужа и сына просто продали в рабство. Омега расширил глаза от ужаса… — Да, я был рабом. Хуже животного, которое продали с аукциона, и отправили на убой. Я повидал что такое неволя, и борьба за выживание, конец которой был для всех один — выживи или умри. Я не видел выхода и смысла существования, но одна случайная встреча… перевернула мою жизнь с ног на голову. Один человек, который стал моей семьёй, той которую я потерял, той которая меня предала, он один заменил мне всех и мы стали братьями, не по крови, но по душе. Я внезапно осознал недавно, что моя миссия на этой земле, это оказываться там где есть нуждающиеся, оказывать им помощь и поддержку, и взамен приобретать, отдавать, чтобы снова найти… и я нашёл… спас жизнь человеку, который взамен спас мою, поднял меня из дерьма, дал свободу и власть, и теперь мы друг другу не даём упасть. Я его ангел хранитель. Я кусочки мозаики, детальки недостающие в картине большой должен на место поставить. Одну такую деталь я уже поставил на её место, теперь вот вторую нашёл… совершенно случайно… она на меня даже не смотрела… — Хосок улыбнулся сжимая чужие ладони, — теперь вот сижу и осознаю, что место этой потерянной детальки — в сердце моём. Такой неправильной, неидеальной, с грузом боли прошлого, но это не делает её от этого лишней. Я нашёл то что искал… того, кого душа просила. — Альфа потянулся через стол и погладил щеку напротив, с которой слёзы уже начали дорожками скатываться, — ты нужен мне Джин, такой какой ты есть, не потому что должны мы друг другу что-то, а потому что мы можем прожить друг без друга, но не хотим. Не потому что мы идеальные, такие правильные, удобные для всех, а потому что мы такие неправильные, искалеченные, но утешение друг в друге находящие… я не идеален. Я беспощаден к врагу, и безгранично предан тем, кого люблю. Если пустил в сердце, то никогда уже не отпущу… — Хосок встал, и обойдя стол поднял Джина со стула обхватывая за талию, и поднимая его заплаканный взгляд на себя: — нужен ли тебе такой как я? Неидеальный, с тяжёлым прошлым, и непростым настоящим? Отвечая на твой вопрос могу сказать, что ты мне нужен… именно такой какой ты сейчас… я хочу видеть тебя рядом с собой каждый день. Таким… какой ты есть… слушая тебя, я понял что пропал… у тебя теперь явные проблемы Сокджин, потому что я влюбился прямо сейчас… ещё больше… и теперь точно знаю, кого хочу рядом с собой видеть всю оставшуюся жизнь. С кем просыпаться хочу, и детей завести, прожить жизнь до старости, пока глаза уже навсегда не закроются… Джин заплакал… он больше себя не сдерживал… он зарыдал, и кинулся на шею альфы, слезами кожу ему орошая… Хосок нежно прижал его к себе вдыхая запах, и осознал что нашёл своё. Нашёл того, кого искал… — Ну, перестань плакать… — он вытирал пальцами слёзы с красивого лица напротив, в то время как омега начал успокаиваться, и на смену слезам пришла нежная улыбка, адресованная ему одному: — Ты нужен мне… — почти прошептал омега своё признание, и накрыл его губы своими, целуя мокро, жадно, руки на шею ему закидывая… Хосок прижал его к себе сильнее, и переместил свои руки с его талии на бедра слегка их сжимая… и его поцелуи стали более обжигающими, более настойчивыми… — Такой какой ты сейчас, ты мне ещё больше нравишься… — низко произнес альфа, и взгляд более блестящим стал… Взгляд красивых глаз напротив изменился… в них появилась та самая икра, которую Хосок в ресторане увидел… — Останься… — попросил Джин, и дыхание его начало учащаться, — останься сегодня со мной… я хочу показать тебе последнюю свою сторону… — он внезапно медленно начал снимать с себя футболку, и глаза Хосока расширились при виде того, что всё это время этот хитрец под одеждой прятал… — Это… — выдохнул Хосок, и запнулся… — На самом деле вариантов развития событий было два, и я подготовился к обоим… — лукаво улыбнулся ему Джин, и провёл пальцем от его скул спускаясь к шее, и уходя за ворот рубашки… — Малыш… — почти прорычал альфа нависая над ним, — обратного пути уже не будет… если сейчас меня не остановишь, после этого больше никогда и никто, к тебе пальцем прикоснуться не посмеет. Я за то, что принадлежит мне — убиваю. Знай это малыш… ни один альфа больше пальцем тебя не тронет, ни бывший, ни нынешний… только я… — Звучит очень… — Джин взял паузу, — заманчиво… пожалуй грех не воспользоваться… — Он буквально запрыгнул на него обвивая его своими ногами, и у Хосока все тормоза вмиг отказали… Этот омега был не из тех, кто невинно глазами хлопает, робко на поцелуи отвечает, стыдливо от взгляда пожирающего прячется. Он был из тех, в чьих глазах черти пляшут, кто сам тянется за поцелуями, нагло провоцирует, до исступления себя и альфу доводит, сам от запаха Хосока задыхается, не просит, — требует. — Дай коснуться тебя… — просит омега, когда альфа поддерживая его под бедра в спальню относит, — хочу касаться твоей кожи, хочу вдыхать её, хочу каждым сантиметром своей, твои руки ощущать… хочу сойти с ума сегодня… вместе с тобой… Хосок все его просьбы с большой радостью исполняет. Они избавляются от одежды, и омега пальцами по сильной, загорелой, обнаженной спине водит, слегка ногтями её цепляя, в то время как альфа каждый сантиметр его кожи поцелуями покрывает, следы оставляет, стоны с его губ срывает… — Ты… — он прикусил нежную кожу за ухом, срывая с губ Джина такой желанный как любимая мелодия — стон, — ты маленькая, хитрая бестия… — альфа ухватился за ремешок, протянутый и окольцовывающий тонкую талию, — я попался в твою ловушку, а не ты в мою. Я думал что я зверь, а ты моя добыча, но я оказался зверем, а ты моим охотником… Хосок ему за это отомстит… Он целует и ласкает податливое, красивое, желанное тело, доводит до того, что тот уже не просит, умоляет его… — Пожалуйста… — Джин буквально умоляет его. — Что пожалуйста? — Издевается Хосок тяжело дыша. — Дай мне то, что я хочу… — просит омега. — А что ты хочешь? — Ухмыляется альфа. — Тебя… в себе… трахни меня прошу… — О, малыш… какой ты однако развратный… — цокнул Хосок. — Не говори мне, что это тебя не возбуждает… — простонал Джин. — Ещё как возбуждает… — и альфа с превеликим удовольствием просьбу его исполняет. Он каждый стон, каждый взгляд его ловит когда входит в него, и начинает его в постель втрахивать, пальцами в молочную кожу на бедрах вжимаясь… — О, Боже… — Джин глаза от удовольствия закатывает, своего зверя наружу выпускает, знает — не обидят, а наоборот приласкают… Этот альфа его зверя приручил, а теперь досыта за все голодные дни откармливает… У омеги звёздочки перед глазами взрываются, когда он кончает с его именем на губах, и засыпают они почти на рассвете, когда на дрожащих ногах в постель заползают. — Моя маленькая горячая бестия… — мурлычет ему на ухо Хосок, прикусывая мочку, — теперь ты мой. — Твой… — соглашается Джин, на его груди устраиваясь. — Когда я закончу дела в Корее, то вернусь в Гонконг. Я хочу чтобы ты — поехал со мной. Джин резко поднял на него глаза: — Ты серьёзно? — Серьёзнее некуда… — ответил альфа в его глаза заглядывая, — ты же не думаешь, что я брошу тебя здесь одного? Я дам тебе время, чтобы все концы последние оборвать. Развод от мужа получишь, и мы уедем, но одного я тебя здесь не оставлю…

***

Джин вывел себя из воспоминаний любуясь букетом, и улыбнулся сам себе… «Я больше не один…» Сердце трепетно отстукивало удары, потому что сегодня альфа снова ночевать у него будет, и от предвкушения у Джина по ногам мурашки побежали… Тело всё ещё помнило… В дверь раздался звонок… «Хосок…» — Омега вскочил и посмотрел на часы, — обещал быть в семь, наверное пораньше освободился… Он побежал открывать дверь даже не включая экран, точно уверенный в том, что за дверью его любовь стоит, но когда открыл, то застыл на месте как вкопанный… — Господин Пак? — Джин невольно в испуге шаг назад сделал… — Здравствуй Джин… — произнес альфа, держа в руках папку с какими-то бумагами, — можно войти? Нужно поговорить… — Поговорить? О чём? — Невольно вырвалось у Джина. Под ребрами что-то неприятно скрести начало… — Я всё тебе расскажу, только не здесь, не на пороге… — серьёзно сказал светловолосый альфа. Джин молча сделал шаг в сторону, пропуская его вперёд… Альфа вошёл, и закрыл за собой дверь. — Проходите… — смущённо сказал Джин идя на кухню, — налить вам что — нибудь? — Что угодно, на твой вкус… — тихо произнёс альфа присаживаясь за стол напротив него. Джин повернулся, шкафчик кухонный открыл чтобы чай любимый заварить, а сам мурашками покрылся, от того что взгляд на себе пристальный чувствовал… «Нужно как-то Хосоку сообщить…» Он поставил чашку перед альфой, и стараясь не выдать свой какой-то внутренний страх — сел напротив. — Зачем вы пришли ко мне? — спросил омега. — Всё смотрю на тебя, и никак не могу поверить что ты так сильно похож на него… — произнес Пак, не сводя с него взгляда. Джин аккуратно достал телефон из кармана, и положив его на колени открыл чат с именем: «мой»

***

Хосок сидящий с Чонгуком на совещании, незаметно открыл телефон опустив его под стол, и вошёл в чат с надписью: «моя любимая бестия» — Хосок, Пак Шин Хёк здесь. Альфа расширил глаза… «Пак Шин Хёк? Отец Пак Чимина?» Он тут же напечатал: — Что значит здесь? В твоей квартире? Что ему нужно? Ты дома? Он нервно посмотрел на часы… «Еще пол часа до конца совещания, и ещё пол часа, пока он доедет до него…» — он что-то хочет сказать… — пришёл ответ от Джина, ещё больше встревожив альфу. — Что сказать?! О чем вам с ним говорить? Джин, я волнуюсь за тебя… зачем ты его пустил?! Хосок ждал ответа, но сообщение даже не было прочитано… «Чёрт!»

***

— На кого я похож? — Настороженно спросил Джин. — На папу своего, Ким Ын У… — как-то странно ответил Пак. — Я не стану с вами спорить господин Пак, потому что вы правы… я очень сильно похож на папу, только вот зачем вы мне это говорите? Какое это имеет к вам отношение? — Ещё больше насторожился омега. — Чон Хосок… — вдруг сменил резко тему альфа, — ты с ним встречаешься? — Что?.. — Джин испуганно вздрогнул… — Чон Хосок, что ему нужно от тебя? — серьёзно спросил тот. — Откуда вы…? — Джину стало по настоящему не по себе, — откуда вы знаете с кем я встречаюсь, если я ещё никому не сообщал об этом? Даже своему брату, вы что… — Джин испуганно посмотрел на него, — следите за мной?! — Я не хотел за тобой следить, но я вас видел… и спрашиваю это не просто так. Я хочу тебя предупредить… держись от него подальше. Он опасный человек. — Что?.. — Ком подступил к горлу, стало тяжело дышать, — откуда вам известно какой он? Вы его знаете? Зачем говорите это мне?.. — Потому что переживаю за тебя… — Альфа внезапно накрыл запястье Джина своим, но тот резко выдернул руку пряча её под стол… — Ты знаешь кто он? Он говорил тебе на кого работает? Как достиг власти которую имеет сейчас? — Пытливо спросил Пак. — А что если знаю? — голос Джина дрожал, — что если я знаю о нём всё? — Уверен? — Альфа открыл телефон и зашёл в браузер, — точно знаешь? — Он открыл статью с фотографией, и повернул телефон экраном к омеге… Глаза Джина расширились в немом ужасе… — Кто это?.. — еле слышно выдохнул он. — Это босс Чон Хосока. Не узнаешь что-ли? Ты не можешь не узнать Чон Чонгука… — Чон… кого? — Омега не сводил глаз с фигуры в костюме на фотографии. — Чон Чонгук. Живой и здоровый, владелец огромной империи, захвативший власть в Гонконге, и его правая рука Чон Хосок, — его клинок, его личный сорт оружия, его личный зверь. Ты знаешь... что Чон Хосок вырезал всю семью наследников Сяо, которым в три поколения принадлежал этот бизнес, чтобы завладеть всем вместе с Чонгуком? — Чон Чонгук жив?! — Всё что смог вымолвить Джин. — Ну вот видишь, а говоришь знаешь всё… он тебе и половины не сказал. Джин, он опасен и жесток. Они оба сейчас здесь, в Корее, и Хосок будет помогать Чонгуку вершить самосуд над Ким Намджуном. Собственно, что они уже начали делать… ты в курсе, что активы Кима упали? В курсе что он сейчас теряет уже миллионы? Это всё дело рук Чонгука. Чонгук пришёл мстить, и вы оба, ты и твой брат, первые на очереди. Джин, ты не знаешь во что ввязался… пока не поздно, беги от него… Джин внезапно встал на ноги, обхватывая себя руками за плечи… — Зачем вы пришли мне всё это говорить? — Хриплым голосом спросил омега. Пак Шин Хёк тоже встал и подошёл к нему… — Потому что я единственный человек, кому не плевать на тебя… единственный, кто тебе желает добра, и переживает за тебя, потому что любит… больше жизни… — Что?.. — Джин испуганно шарахнулся в сторону, — что вы несёте господин Пак? О какой любви вы говорите? Вы с ума сошли?! — Джин… милый… — голос альфы надломился… — Уходите… вы меня пугаете… — Я столько лет носил этот груз в себе. Столько лет я мучился от того, что правда была спрятана на дне глубокого колодца, я больше так не могу. Я должен сказать, должен открыть тебе правду Джин. Правду о твоём происхождении… я знаю, что ты что-то чувствуешь ко мне. Знаю, что когда я рядом, у тебя внутри что-то отзывается… по другому просто не может быть, потому что нас узы крови связывают… потому что ты душой родное чувствуешь… — Что вы такое несёте? Уходите! — Джин попятился к кухонной столешнице, — какие узы крови?! — Такие, что ты мой сын… — ответил альфа, и увидел как бледнеет красивое лицо напротив, — я докажу тебе каждое своё слово… — Я не хочу ничего слышать… это бред… вы пьяны… уходите из моей квартиры… — Я никуда не уйду, — ответил альфа, — я слишком долго уходил, молчал, себя в жертву приносил, — он повернулся к папке которую принёс и открыл её: — Здесь всё. Здесь все доказательства. Ты Ким Сокджин, плод нашей запретной любви с твоим папой… здесь тест ДНК, здесь все его письма с признаниями… здесь абсолютно всё… — Нет… — Джин уже вплотную прижался к кухонному гарнитуру, — это бред… уберите это, и уйдите отсюда… — Взгляни правде в глаза наконец! — Пак развернул перед ним бумаги, — прекрати отрицать, и пойми уже наконец что ты чувствуешь! Ты никогда не чувствовал связи с тем, кого считал своим отцом, потому что он не твой отец! Твой отец — это я… и именно из-за безумной к тебе любви я сейчас здесь, и предостерегаю тебя от опасности… — Любви? — Джин вдруг посмотрел на него глазами полными боли, — Какая любовь? Где была эта любовь все эти годы? Когда я страдал, когда я на грани смерти был… когда замуж меня насильно выдали.. где эта лобовь была? Вы спокойно наблюдали как я плачу на собственной свадьбе, а сейчас решили прийти, и предостеречь меня от опасности? Где была эта любовь двадцать пять лет моей жизни?! Вы все… приходите только тогда, когда вам что-то нужно… — он прикрыл лицо руками, — я ненавижу вас всех… ненавижу! — Джин… умоляю тебя… — Альфа дотронулся до его плеча, но вздрогнул, когда Джин поднял на него воспалённые глаза, — вы говорите что я что-то чувствую когда вы рядом, и это чистая правда… — Джин вдруг разбито усмехнулся, — я ещё тогда, на свадьбе Тэхена в туалетной комнате, где вы меня к раковине прижали почувствовал… — взгляд его изменился, стал презрительным, холодным… — Вы были влюблены в моего папу господин Пак… это была запретная любовь… — медленно сказал Джин, и вдруг сделал шаг приближаясь к нему, — А я так сильно похож на него… повадками, голосом, смехом, внешностью, фигурой… абсолютно всем… такое бывает… и знаете что я чувствую? — Он сделал ещё шаг навстречу к альфе который стоял не шевелясь, — я чувствую, как ваш взгляд он… — Джин приблизился на неприлично близкое расстояние, и не сводил глаз с лица напротив, считывая каждую эмоцию. «Вот он… этот взгляд…» — Он вот такой как сейчас… — сказал омега, видя блеск в глазах напротив, и чувствуя как дыхание альфы учащается, — вы говорите что я ваш сын, но ваш взгляд… выдаёт далеко не отцовские чувства… это я точно чувствую… — Джин, это… — начал было Пак, но омега его перебил: — Не лгите мне! Не надо врать прошу… хотя бы сейчас, признайте это сам себе, что вы просто ревнуете меня… — Джин, прошу, не переходи черту… — Нет это вы… давно её уже переступили господин Пак… — усмехнулся Джин, и в ту же секунду альфа прижал его к столу обхватывая за талию: — Ты чего добиваешься? Зверя разбудить хочешь? Не шути со мной сынок… эти игры… они опасны… — гортанно произнёс он. — Я знать вас не хочу. У меня нет отцов. У меня больше нет родителей. Уходите, пока я не возненавидел вас сейчас самой отчаянной ненавистью… — выдохнул омега, — я не ваша собственность, и никогда ею не буду. Я больше никому не принадлежу. Я скоро разведусь, и больше никто не посмеет мне указывать как мне жить. Убирайтесь из моей квартиры и моей жизни… прийти сюда и высказать мне это, было самой большой вашей ошибкой!

***

Хосок ворвался в квартиру омеги от которой Джин дал ему ключи, и услышал всхлипы доносящиеся из ванной комнаты… Хосок рванул туда, и дёрнул ручку… — Джин, открой дверь… — взмолился Хосок. В ответ лишь только плач… — Открой дверь, иначе я её снесу… — предупредил альфа. В ответ он услышал истерический плач, и шум сметаемых на пол вещей… — Я сейчас вышибу дверь! — Сказал альфа и разогнавшись буквально почти снёс её с петель, оставляя висеть на последней… Джин сидящий на полу с поджатыми коленями, в окружении разбросанных и разбитых вещей, весь в слезах, испуганно пополз назад… — Не подходи! — заплакал он, — убирайтесь все! Пошли прочь! Хосок не обращая внимание на боль в плече и истерику омеги, опустился на пол перед ним, обхватывая его за плечи и заглядывая в его глаза: — Что случилось Джин?! Что сделал этот сукин сын?! Что он тебе наговорил?! Отвечай! — Ненавижу… — рыдал омега, — всех ненавижу… оставьте меня в покое! Уходи! — он упёрся руками в его грудь пытаясь оттолкнуть, но Хосок резко подхватил его на руки и вынес из ванны, не обращая внимания на его истерику… Он сел с ним на диван, и прижал его к себе… — Малыш, я рядом… я здесь… — повторял он. — Что вам всем от меня нужно? Что вы хотите? Кто вы все на самом деле? — рыдал Джин, — сколько можно приходить в мою жизнь и рушить всё? — Что он тебе наговорил? Что он хотел от тебя? — спокойно спросил альфа. — Я его ненавижу… — произнёс омега, и не сознавая этого сильнее прижался к альфе, — я хочу больше никогда его не видеть… Джин рыдал до тех пор, пока не сел голос, и он на начал просто тихо всхлипывать… Хосок прижимал его к себе и успокаивал словно маленького ребёнка, пока тот просто не отключился от усталости… Он осторожно положил его на диван, и заботливо укрыв пледом отправился на кухню. Там он обнаружил на столе ксерокопии бумаг и начал их читать, пока не прочёл всё до последней строчки… Он прикрыл дверь на кухню и набрал номер: — Добрый вечер. Это Чон Хосок. Да, кое-что весьма любопытное нарисовалось, как раз по твоей части… ага… я хочу знать всё. Под словом всё, я подразумеваю всё что только возможно… я скину тебе имена… Хосок положил трубку… «Кажется передо мной сейчас лежит ключ, от самого большого ящика Пандоры в моей жизни…»

***

Альфа сел в машину, за рулём которой сидел омега утонченной внешности в тёмных очках. — Господин Пак Тэхен… — поклонился незнакомец, — вот я здесь. Омега протянул ему плотный конверт, и без всяких предисловий произнёс: — Мой отец Ким Намджун. Я хочу знать о каждом его подозрительном движении, которое он вскоре наверняка попытается совершить. Абсолютно всё. Если заметите, то знаете что делать… — Будет сделано господин Пак.