Love tastes like ash.

Чон Хосок запомнил Чон Чонгука таким, каким он был в момент их расставания в тот день в клубе, когда Чонгук отчаянно прощался с ним, уходя в ожидающую его неизвестность. «Возможно я несу бред, но я вытащу тебя отсюда…» — сказал он Хосоку, и тот улыбнулся… Пылкий юноша не терпящий несправедливость, с горячим нравом, добрым сердцем, и отчаянно хватающийся за жизнь. Таким его запомнил Чон Хосок. С уходом Чонгука, Хосок вновь почувствовал себя пустым. Жизнь утратила всякий смысл… Пусть и ненадолго, но Чонгук стал для Хосока кем-то вроде тонсэна. Младшего, о котором хотелось заботится так, как если бы их связывали родственные узы. В каком-то смысле, Чон Чонгук стал смыслом его пребывания, и существования здесь, в этом Богом забытом месте. После его ухода, жизнь превратилась в одно сплошное серое пятно с размытыми границами, и Хосок превратился в существо, больше не испытывающее никаких чувств и эмоций. Он смирился с тем, что сдохнет здесь, вот так вот печально закончив жизнь, и так было до сегодняшнего дня, пока перед ним не остановился молодой альфа, в дорогом костюме и пальто, и в этом незнакомце он узнал своего названного младшего. В голове почти не было никаких мыслей первые секунды, и осознание настигло Хосока в полной мере тогда, когда он вышел вслед за ним в сопровождении охраны, за пределы фабрики и ее ворот, и подошел к черному эскалэйду, водитель которого открыл им двери. Хосок остановился перед автомобилем… — Чонгук, — произнес он шокированно, — что все это значит? Кто ты? — Я все тебе расскажу, — улыбнулся тот, — поехали скорее отсюда… — Я… — Хосок посмотрел на себя, — я в таком виде, как я сяду в такую машину? Чонгук подошёл к нему и положил руку на плечо, — ты был рядом со мной в самом дерьме и отчаянии, поэтому сейчас позволь мне забрать тебя в другую жизнь… — Чонгук сделал приглашающий жест, — присаживайся хён… Через пару часов, Хосок смотрел на себя в зеркало и не мог поверить, что этот солидный альфа в дорогом костюме, блестящих туфлях, и с дорогой укладкой, — и есть он сам. После обновления Чонгук привез его с ресторан, где выбрав уединенное место он сел напротив него, и скрестив пальцы в замо́к вздохнул: — история будет долгой… Чонгук рассказал Хосоку почти все… Рассказал кто его родители, о своей семье, бизнесе, и трагической истории, рассказал о похищении, суде, и внезапной смерти для всего мира. Рассказал как повела его жизнь после ухода из красного дракона, вплоть до сегодняшнего дня. Хосок совершенно забыв о еде, слушал его открыв рот. — Невероятно… — только и смог выдохнуть альфа, когда Чонгук наконец замолчал, — мне просто не верится! Чон Чонгук, без пяти минут наследник всей империи Сяо! Это фантастика! Чон Чонгук, фортуна явно на твоей стороне! — Хосок, я не знаю как мне быть, и что делать дальше. Я трезво оцениваю свои возможности… я ещё молод и неопытен, у меня в руках штурвал огромного лайнера, и я не знаю как им управлять. Да, я немного знаком с миром бизнеса, и мой отец успел меня научить кое-чему, но это капля в море, по сравнению с тем что меня ждёт. Я смело признаюсь тебе сейчас что мне страшно. Мне страшно что я не справлюсь, помимо этого, я забочусь о сыне господина Сяо. Он сейчас крайне нестабилен, постоянно плачет, не отходит от двери палаты, и ждёт когда отец прийдёт в себя… — Чонгук, извини что спрашиваю, но я хочу знать для полноты картины… что между вами? — вопросительно посмотрел на него Хосок. — Я чувствую что должен позаботиться о нем… — произнес Чонгук. — Ты любишь его? — снова спросил альфа. — Он мне нравится… — ответил Чонгук сжимая пальцы. — Есть кто-то другой кого ты… — Хосок осекся на полу слове, увидев вспыхнувшую боль в глазах напротив. Чонгук рассказал ему не все, но он и не обязан. Хосок итак узнал достаточно… — Какие условия тебе выдвинул Сяо Джинхэй? — снова спросил Хосок. — Я должен жениться на его сыне, и вступить в права наследования. Он планирует оставить все состояние Юнги, и его супругу, так как омега не может управлять империей самостоятельно, то управлять будет его муж… — То есть ты… — уточнил Хосок. — То есть я… — А родственники? Семья? Ты уверен что они не придут, и не начнут претендовать на наследование, после его смерти? — Я не знаю… возможно… хотя бумаги все уже подписаны, они могут попытаться это оспорить. Хосок, я сейчас в крайне тяжёлом положении… можно сказать опять, только все ещё сложнее… — А омега? — спросил Хосок. — Юнги? — Он как к тебе относится? Предложение отца, как он его воспринял? — Я ему тоже нравлюсь… «Все ясно… мальчишка влюбился в альфу, а отец сделает все чтобы сын был счастлив, но Чонгук не любит его, так что можно это назвать брак по расчету…» — Это ещё не всё… — сказал Чонгук серьезно. — Что-то ещё? — Зная как устроен бизнес, я первым делом успел запросить отчёты, и теперь владею достоверной информацией, что компания Петрочайна, принадлежащая Сяо Джинхэю, состоит в сотрудничестве с компанией GS group, принадлежащей Пак Шин Хёку, а сын и наследник Пак Шин Хёка — Пак Чимин, мой бывший лучший друг… — Бывший? — уточнил Хосок… — Бывший. — подтвердил Чонгук. — И ты не хочешь, чтобы этот твой бывший лучший друг, узнал что ты жив? — Да… я не могу… не сейчас… не тогда, когда я настолько слаб и беспомощен… «Если Чимин узнает что я жив, то об этом узнает и его муж, но… Чимин может ему ничего и не сказать…» Его муж. Чонгука с ним больше ничего не связывает… Судьба развела их словно мосты по разные стороны, и они больше не должны пересечься… Чонгук старался убедить себя в этом, но червь сомнения и страха, разъедал его сердце изнутри, оставляя уродливые дорожки. Нет никакой гарантии что Чонгук снова не встретится с ним, а этого он боялся больше всего на свете… Снова увидеть эти самые прекрасные в мире глаза, и умереть… Чонгук боялся умереть. Боялся снова пересечься с тем, кто под сотней замков в сердце заперт. Заживо похоронен… Чонгук отрастит новые крылья, он в броню себя облачит, чтобы стать неуязвимым, но до конца не сможет. Все что он может, это держаться от него подальше. Не видеть, не думать, не смотреть, не вспоминать… Чонгук больше ни одной фотографии не посмотрит, Чонгук больше ни одного упоминания о нём читать не будет. Он сделает всё, чтобы от зависимости этой избавиться. Если нужно будет, он на реабилитацию ляжет, но больше видеть он его не может… нет больше сил… Чонгук даст себе шанс на новую жизнь, и новую любовь… — Скажи мне, что я должен буду делать Чонгук… — серьезно сказал Хосок, — я очень хочу тебе помочь, но я никогда не имел дело с бизнесом, а там более большими корпорациями… — Хён, ты старше меня, и значит я смогу опереться на твое плечо, пока не стану на ноги. Ты конечно можешь отказаться, я прошу твоей помощи, а не принуждаю. Ты свободен и можешь вернуться в Корею… — На родине мне делать нечего. — твердо сказал Хосок, — я там никто, и звать меня никак. Я так же как и ты пока что, не имею влияния и власти чтобы сделать то, что я хочу… — Я почту за честь, если ты примешь моё предложение хён… — поклонился в уважении Чонгук. — Компаньоны? — улыбнулся Хосок. — И друзья. Верные в малом, будут верны и в большем… — улыбнулся Чонгук. — Это что получается… мне нужно будет звать тебя «господин Чон?» Или «директор Чон?» — Усмехнулся Хосок. — Только в компании, а так, я всё тот же Чонгук, хён… — улыбка снова освятила лицо Чонгука, — ну что... поехали в холдинг?

***

Поздно вечером, уставший и напряжённый Чонгук приехал в больницу, и направился в кабинет главного врача… — Господин Вэй… — он поклонился, — как он? — Чон Чонгук, — врач тяжело вздохнул, — у меня плохие новости… господин Сяо, пришел в себя, но сейчас спит. Если есть какие-то дела, и незавершённые вопросы, то советую решить их в самые ближайшие пару дней, потому что после мы начнем колоть ему препараты, которые будут замутнять его сознание. Потому что другого выхода нет. Я предупреждал его, но он до последнего работал, и теперь уже ничего нельзя сделать. Боюсь что срок около месяца, максимум полтора… «Юнги…» — сердце Чонгука сжалось от осознания боли, что испытывает сейчас омега. Чонгук эту боль прошел, он знает какого это, терять семью. Он как никогда нужен ему сейчас… Чонгук открыл дверь и увидел Юнги, который стоял у окна спиной к нему. Альфа осторожно подошёл и обнял его за плечи. — Юнги, — произнес он заглядывая в его лицо, — как ты? Тот ещё на входе уловивший успокаивающий, и ставший родным запах, медленно повернулся и обнял альфу за талию, утыкаясь лицом в его грудь. — Чонгук, мне так больно… — прохрипел он. — Я знаю… — ответил он, прижимая его крепче. — Спасибо что появился в моей жизни… — Юнги медленно отстранился от него и заглянул в глаза Чонгука, — я больше не вижу этот мир без тебя, Чонгук… — Юнги… — Прошу Чонгук… — омега умоляюще заглянул в его глаза, — я хочу сказать тебе, что я влюбился в тебя с первого взгляда. С тех пор как увидел тебя, ещё совсем не зная кто ты, я не мог забыть… я… я хотел чтобы ты был рядом, ради этого я даже избавился от предыдущего своего телохранителя… «Так вот оно что…» — Я так благодарен судьбе, за то что она послала мне тебя… — Юнги нежно провел по щеке Чонгука не теряя зрительный контакт, — твое плечо рядом, не даёт мне сойти с ума от боли и безысходности… — Малыш, мы справимся со всем этим. Мы вместе переживём эту боль… — Чонгук осторожно заправил выбившуюся черную прядь за ухо омеги, — я даю слово, что не отступлю на пол пути. Я выдержу, я справлюсь… — Я больше не представляю свою жизнь без тебя… — сказал Юнги, и отчаянно припал к его губам, словно к источнику, из которого он черпал силы жить. Юнги хотел раствориться в нем полностью, хотел впитать его в себя, принадлежать ему одному, остаться с ним на всю жизнь… Он хочет подарить себя ему без остатка, всю свою любовь, всего себя… и он подарит… — Прошу, останься сегодня со мной… — прошептал он ему в губы, — не уходи… — омега с трудом оторвался от него тяжело дыша. — Юнги, я должен сказать тебе… — Чонгук внимательно посмотрел в его глаза, — я вовсе не такой, каким ты меня считаешь… — Что ты имеешь ввиду? — спросил тот. — Я не могу обещать что не причиню тебе боль… я не хороший человек, я… я не хочу чтобы ты потом страдал из-за меня, Юнги, ты будешь страдать… все страдают… все кто рядом со мной… — голос Чонгука дрожал на каждом слове, — ты не всё знаешь обо мне… — а ты готов открыться мне? Готов рассказать что причиняет тебе боль? — заглянул в глаза Юнги. — Я не могу… — Чонгук отвёл взгляд, — я не готов… — Я хочу помочь тебе залечить твою боль, какой бы она не была… — прошептал омега. — Юнги, пожалуйста… — Чонгук резко зафиксировал его лицо в своих ладонях, — я не заслуживаю тебя… ты заслуживаешь самого лучшего, а я только причиняю всем боль вокруг себя… — он осторожно отпустил его. — Дай мне шанс… — омега судорожно ухватился за его руку снова, — останься со мной, позволь подарить тебе весь мир, и свою любовь… Чонгук смотрел в эти сверкающие глаза напротив, и его сердце сжималось… — Чонгук, я обещаю, что сделаю все возможное со своей стороны, чтобы облегчить твою жизнь, и сделать её счастливой. Я подарю тебе весь мир, тот что берег для тебя… — услышал он очередное признание. Чонгук резко протянул его к себе, и сам начал целовать… голодно, жадно, блуждая руками по его талии, и вдыхая запах лимона, который в разы усилился от того, как он возбуждал омегу. — Не здесь, не сейчас, не в стенах этой больницы малыш… — произнес альфа тяжело дыша, — когда Юнги буквально застонал ему в губы, млея от его ласки. — Я все знаю Чонгук, — тихо сказал омега, — знаю что мы поженимся… знаю что отец хочет этого от нас… и я тоже больше всего на свете этого хочу… чтобы ты стал моим мужем… — Ты что… делаешь мне предложение? — вдруг не удержался от улыбки Чонгук, — смелый малыш… — он слегка потрепал его по щеке. — Эй, Чон Чонгук! Опять дразнишь? Я тут вообще-то, несколько раз тебе в любви признался, и сердце свое протягиваю, если хочешь знать, я ещё ни в кого, никогда не влюблялся! Чонгук его первая любовь, а первая любовь зачастую бывает очень сильной… — Ты точно не хочешь вернуться на ночь домой? — спросил альфа. — Нет, пока отец не придёт в себя, я буду здесь… побудь со мной… пожалуйста… Чонгук снял пиджак и туфли, и лег на постель… — Иди ко мне… — протянул он руку, и Юнги не раздумывая быстро залез к нему и лег рядом, прижимаясь как можно ближе к его крепкой груди. В полной темноте, освящаемые лишь светом огней ночного города, они лежали на постели, и Чонгук гладил волосы Юнги, пока тот пытался привести в норму свое сбившееся дыхание. Рядом с Чонгуком было спокойно, и в то же время, у Юнги пропал всякий покой, и он не мог не чувствовать, как сильно колотится его сердце рядом с ним… Руки омеги начали скользить по его груди к воротнику рубашки, и ухватившись за пуговицы, начали медленно их расстёгивать… — С того самого дня в клубе, я не могу забыть твое шикарное тело… разреши мне увидеть его снова… — Ты уверен что не хочешь поехать домой? — вкрадчиво спросил Чонгук. — Обещаю ничего не делать, просто позволь мне полюбоваться тобой снова… — умоляюще попросил он. Чонгук позволил Юнги закончить начатое. Омега расстегнул все пуговицы на его рубашке, и альфа приподнялся, чтобы помочь ему снять ее с себя полностью, оставаясь с оголённым торсом. — Какой же ты красивый Чонгук… — выдохнул Юнги, проводя пальцами по его груди, очерчивая круги вокруг сосков, и спуская пальцы ниже, проводя ими по крепкому прессу… — Юнги… — предупреждающе произнес Чонгук. — Скажи мне, кого ты видишь? — спросил вдруг омега, — скажи мне кто я в твоих глазах? — Маленький врунишка, который обещал только посмотреть, а вместо этого ходит по опасному краю, и даже не думает о том, с кем связался… — понизил голос Чонгук. — Ты настолько опасен? — Вдруг приподнялся Юнги, и перекинув ногу сел на его бедра, возвышаясь над лежащим на постели Чонгуком. Тот резко приподнялся на руках, опаляя его своим дыханием… — Я — огонь, а у огня есть свойство обжигать всех, кто к нему прикасается… — сверкнул своими большими темными глазами Чонгук. — Значит я не буду к нему прикасаться… — твердо сказал омега, и внезапно добавил, — я в него нырну… Чонгук резко обхватил его за бедра, вставая с постели вместе с ним… — Ты нарвался на неприятности… — утробно прорычал он ему в ухо, и подойдя к окну, резко развернул его спиной к себе, и слегка наклонил вперёд, заставляя прогнуться… — Хитрый… — начал он снимая с него футболку, и отбрасывая ее в сторону, — похотливый… — он наклонился к самому уху омеги прикусывая его мочку, — малыш собственник… — Чонгук провел крепкой ладонью по его спине слегка надавливая, и заставляя его упереться своими бедрами, в его, — я ещё в самую нашу первую встречу, ощутил на себе твой блуждающий взгляд… скажи мне… о чем ты в тот момент думал? Юнги услышал звуки металлической пряжки альфы, когда он расстёгивал ремень на своих брюках, и почувствовал как между ног все становится мокро… Запах альфы усилился выдавая его возбуждение, и от этого сводило ноги… — О чем ты думал малыш? М? — Снова спросил Чонгук, и ухватив за резинку его шелковых брюк начал стягивать ее вниз… — Я представлял… — выдохнул Юнги, и попытался распрямиться, но ему не дали… — И что же ты представлял? — низко и вкрадчиво спросил альфа, и Юнги услышал как тяжёлая пряжка падает на пол… — Я представлял, какой же ты наверное охуенный в постели Чон Чонгук… — Юнги выдохнул когда властная рука стянула с него всю одежду вместе с бельем оставляя его полностью голым, и добавил, — и как бы я тебя трахнул… — Хм… — он услышал смешок, — самоуверенная детка, ты проиграл… потому что трахну тебя сейчас я… и зря ты не согласился поехать домой, поэтому здесь, ты не произнесёшь ни звука… От этих слов Юнги задрожал, и его колени подкосились когда Чонгук шире расставил его ноги в стороны… «Какого черта я веду себя как какой-то девственник?!» — О… малыш, да ты течёшь как сучка последняя… — прозвучало над ухом, и омега застонал, когда палец альфы проник между его ягодиц размазывая выделившуюся смазку, — так сильно меня хочешь? — Хочу… хочу черт тебя дери… трахни меня уже! Я с первой встречи об этом мечтал… — выдохнул омега, и издал стон когда в него вошёл палец альфы… — Добавь второй… — не просил, приказывал, — я сейчас сдохну от того, как сильно хочу чтобы ты заполнил меня собой… Чонгук подчинился, с наслаждением наблюдая как того скручивает от удовольствия. — Ещё… прошу… я хочу ещё… больше… о боги! — Юнги почти вскрикнул, когда альфа добавил третий палец, и резко закрыл другой рукой его рот, — замолчи… — приказал Чонгук, — ты добился своего, теперь будешь терпеть и стонать в мою ладонь… — я сделаю все что ты захочешь Чонгук, прошу тебя… ещё… — умолял он. — Не могу отказать такой своенравной детке… — произнес альфа, и крепче сжимая одной рукой его рот, вытащил из него пальцы и добавил, — попроси ещё раз малыш… — Прошу… — Юнги умоляюще застонал, — хочу почувствовать твой член в себе… трахни меня Чонгук… — Настолько сильно хочешь? — прорычал альфа. — Настолько, что сейчас по ногам потечёт черт тебя дери! Скотина! Даже тут ты издеваешься надо мной! Я сейчас сам тебя… блять! — Он выдохнул ругательство, когда каменный член альфы медленно вошёл в него до самого конца… — Сука! — снова простонал он… — Сколько ругательств слетает с твоего ротика… — с укором цокнул Чонгук, — нехорошо… я тебя выпарю за это… — он толкнулся в него, ловя в ладонь его стоны, и постепенно начал набирать темп вынуждая его хвататься за подоконник, — я всю дурь из тебя выбью, моя своенравная детка… — О боги, да! — Влажные длинные пряди прилипли ко лбу омеги, который скручивался под властными руками которые держали его, и нещадно вбивались в его податливое тело. Ещё ни разу в жизни его так не вело ни от одного альфы и секса с ним, а стоит только Чонгуку прорычать ему в ухо что-то горячее, как Юнги захлебнуться готов, и затопить все своей смазкой как шлюха последняя… Господи, как же он его возбуждал… — Я больше не могу… сука… — простонал Юнги отрывисто, — я не могу твою ж… я кончу сейчас от того как ты… — Кончай малыш… — прозвучало властное… Чонгук даже не дал ему договорить, — кончай… и чтоб ни звука… уже ночь… Он впился руками в бедра Юнги буквально насаживая его на себя, и почувствовав как тот резко начинает сокращаться, снова закрыл его рот рукой… — Тш… — он сделал ещё пару сильных толчков, и резко выйдя из него обильно залил его хрупкую спину своей спермой… — Черт… — переводя дыхание Чонгук наклонился к уху омеги, и слегка укусил его, — маленький дьяволёнок… ты получил свою короткую, но эффективную порку… Тот развернулся к нему лицом, и впился в его губы подпрыгивая на его руки, и обхватывая ногами… — С ума меня свёл… — хрипло прошептал Юнги, запуская руку в густые черные волосы, — я в тебе не ошибся… — Я хотел не так, и не здесь, но ты сам виноват… — с укором произнес Чонгук целуя его в ответ, и относя на кровать. — Плевать… — ответил омега улыбаясь, — я забыл обо всем на свете в этот момент… ты мое лекарство Чонгук… Приведя себя в порядок они легли в постель, и Чонгук уставился в окно, в то время как омега устроился на его теплой груди, и водил по ней пальцем… — Ты моя первая любовь Чон Чонгук… — нежно произнес Юнги прижимаясь к нему. Чонгук повернул к нему лицо, и чмокнул его в растрёпанные длинные волосы, — мой маленький своенравный малыш… На какое-то время воцарилась тишина… Юнги не шевелился, и лёжа в темноте Чонгук подумал, что тот уже уснул, но тут раздался его тихий голос: — Расскажи мне, какой она была… — Кто? — удивленно спросил альфа. — Твоя первая любовь… В темноте омега не увидел, но телом почувствовал, как Чонгук вздрогнул от его слов… — Юнги… — тон Чонгука изменился с нежного, на дрожащий, голос как будто бы стал охрипшим, — давай не будем говорить об этом малыш… — Почему? — удивлённо спросил его Юнги, поворачиваясь к его лицу в темноте, — тебе больно вспоминать об этом? — Да. — твердо ответил Чонгук, — я хочу попросить тебя Юнги… — О чём? — Пожалуйста, не спрашивай меня больше об этом… никогда. «Красный свет… Чонгук предупреждает что ему больно… почему? Предательство? Безответная любовь? А может…» Нет. Юнги не хочет думать об этом… он не допустит этой мысли… он больше ничего у него не спросит… — Я люблю тебя Чонгук… — произнес Юнги, устраиваясь поудобнее на его груди и закрывая глаза. Чонгук нежно поцеловал его, и прижал крепче к себе… «Он не сказал мне что любит меня в ответ… вдруг его сердце, всё ещё принадлежит кому-то из прошлого?» «Больно…»

***

— Отец… — Юнги вошёл в палату в белоснежном свадебном наряде, и с нежным свадебным макияжем, — мы пришли… Альфа медленно повернул свое бледное лицо на вошедшего сына, и следом за ним, вошедшего затя в костюме с бабочкой. — Сахарочек… — хрипло произнес альфа, и медленно протянул свою исхудавшую руку к сыну… Юнги поймал ее, и прижал к своей щеке усаживаясь рядом с кроватью, и откладывая в сторону маленький букет из белых роз. — Наконец я дожил до твоей свадьбы… — тихо произнес Сяо Джинхэй, и по его щеке скатилась слеза, — ты у меня такой строптивый, что я думал что ты уже никогда замуж не выйдешь… — Отец… — ресницы омеги задрожали, — я вышел замуж… — Юнги показал ладонь, на которой сверкало обручальное кольцо, — я теперь Чон… — Сыночек мой… — отец с нежностью слабо сжал его ладонь, и поднял глаза на стоящего рядом Чонгука, — спасибо что выполнил обещание Чон Чонгук… и прости, что все вот так взвалил на тебя… я… я правда надеялся, что у меня будет больше времени… но не судьба… — Отец… — Юнги начал плакать, — я так хотел бы, чтобы ты стоял рядом со мной у алтаря в этот день… — Прости меня сынок… — тяжело задышал отец, — я так виноват перед тобой… — Господин Сяо, я сделаю все от меня зависящее, чтобы позаботится о вашем сыне, и вашем бизнесе… я обещаю… — Чонгук низко поклонился, — я справлюсь… — Я не сомневаюсь в тебе мой мальчик… — слабо улыбнулся альфа, — я поставил на тебя однажды и выиграл… в этот раз ставка слишком велика, и я знаю, что ты не подведёшь… Юнги встал, подошёл к Чонгуку становясь рядом с ним, и они низко поклонились отцу. — Такие красивые… — произнес он любуясь ими обоими, — пусть ваша жизнь будет счастливой… жаль до внуков я не доживу… — Отец, не надо… не говори так… — Юнги снова сел рядом, и взял его руку в свою, — я люблю тебя отец… очень сильно люблю… — Я тоже тебя люблю мой мальчик… и всегда буду любить… не надо плакать малыш, сегодня твой праздник… — провел он рукой по щеке омеги смахивая горячие слезы, — я хочу кое-что сказать твоему мужу… позволь мне это малыш… — Да конечно… — Юнги встал утирая слезы, и взглянув на Чонгука вышел, прикрывая за собой дверь палаты. — Чонгук, — тихо произнес альфа, — всегда помни то, что я тебе говорил… лучший способ отомстить врагу, это подняться вне его досягаемости. Взлетай как можно выше, и когда обретёшь власть, то станешь неуязвим. Отомсти своим врагам мой мальчик, но сделай это красиво… — Спасибо вам, за ваши мудрые советы господин, спасибо за возможность которую вы мне дали, и за новый шанс… — поклонился Чонгук. — Пожалуйста позаботься о моем сыне… — попросил он тяжело дыша, — он остаётся совсем один… — Я обещаю вам, что сделаю все возможное… — поклонился альфа. — Он бывает строптив, острый на язык, и очень упрямый, но у него доброе сердце и он любит тебя… — произнес Сяо Джинхэй, — это моя последняя просьба… — Максимально избавьте меня от прессы… — отчеканил Чонгук по телефону, когда они с Юнги направлялись на выход из больницы, — свадьба скромная, и закрытая от СМИ. Я не хочу чтобы мои фотографии завтра были на первых полосах всех новостей… это частное мероприятие… — Будет сделано! — отчеканил помощник.

***

Две недели спустя, когда Чонгук вышел из зала совещаний, к нему спешно подошёл Хосок… — Чонгук… — произнес он, и Чонгук все понял… — Хосок… — Я все сделаю Чонгук, езжай к Юнги… ответил он, и похлопал его по плечу, — держитесь… Юнги рыдал и бился в истерике сидя на полу, а Чонгук прижимал его к себе как можно крепче, и не переставал шептать слова поддержки… К смерти никогда нельзя быть готовым, даже если ожидаешь ее прихода… После закрытой от общественности свадьбы в кругу самых близких, Юнги посвятил все свое время отцу, ночуя в больнице каждую ночь. Ему со всех сторон сыпались поздравления от друзей и родственников, пресса все-таки выпустила несколько статей о загадочном избраннике самого богатого омеги Гонконга, гадая кто же он такой, а Лэй узнавший о том, что он вышел замуж, буквально обрывал его телефон, но Юнги его заблокировал везде где только можно… Ни о каком медовом месяце не могло быть и речи… Чонгук с утра до ночи проводил в холдинге вместе с Хосоком, затем приезжал ближе к полуночи в больницу где поселился Юнги, и ночевал там вместе с ним, а Юнги бился словно раненая птица, наблюдая как из глаз отца, стремительно утекает жизнь… За два дня до его смерти, омегу отправили домой сообщив что пациент введен в искусственную кому, и присутствие сына, только причинит боль ему самому. Теперь же, Юнги судорожно хватался за его крепкие плечи и рыдал в голос, не в силах отпустить покинувшего этот мир отца… Они стояли вдвоем у свежей могильной плиты усыпанной цветами, и Чонгук придерживал Юнги за трясущиеся плечи, в то время как Хосок в окружении толпы охраны, внимательно следил чтобы к ним не приблизились журналисты… — Ты у меня сильный малыш… — нежно шептал Чонгук на ухо омеге, — ты справишься… — Только с тобой… только когда рядом ты…

***

— Как однако интересно… — произнес Пак Шин Хёк, опуская экран мобильного, — Чимин, ты слышал новости? — Какие? — Чимин оторвал взгляд от бумаг. — Сяо Джинхэй внезапно умер месяц назад, от продолжительной болезни, а всей империей семьи Сяо, теперь будет владеть его зять… — Зять? — переспросил Чимин. — Вот именно что зять. Я вообще немного ошарашен. Как так, был такой великий человек, и вот так умер… — Это жизнь отец, тебе ли не знать… — ответил Чимин. «О нем доподлинно ничего не известно, известно только, что его фамилия Чон…» — вспомнил Пак Шин Хёк слова помощника сказанные накануне. «Интересненько однако… что-то мне подсказывает что Сяо Джинхэй подготовил какой то сюрприз уже посмертно…» — Я вот думаю отец, зять господина Сяо… сколько ему лет? Как вообще он потянет всю его империю? — задумчиво сказал Чимин. — Вот скоро нам предоставится возможность это выяснить…

***

— Мсье Юнги! — раздался в трубке приветливый голос француза, — я давно вас не слышал! Мсье Юнги, я так сочувствую вашей утрате… примите мои глубочайшие соболезнования… — Спасибо господин Випиан… — произнес омега, — столько всего произошло за последнее время, что я напрочь выпал из жизни… — Конечно, я все понимаю… у нас с вами в запасе ещё шесть месяцев до Мая. За это время вы придёте в себя, восстановитесь, и в конце концов дадите себе время… — Господин Випиан, у меня есть ещё одна новость, дело в том что я вышел замуж, и теперь моя фамилия Чон. — Правда?! Когда? Мon chéri! (Мой дорогой! Франц.) Опять я все пропустил! Я уже вторую свадьбу пропускаю! Что за невезение… Кто ваш избранник? — О, он самый лучший в мире для меня! Он из известной Корейской семьи бизнесменов, и теперь он возглавит холдинги моего отца. Все как он завещал перед кончиной… — Это замечательная новость мсье Чон! Пусть дело вашего отца и его империя, будут в самых надёжных руках! Желаю вам счастья в личной жизни, и пусть ваша утрата и боль, со временем залечится… Жду вас двадцатого Мая в Париже, на юбилее посвященном основанию нашей компании! À bientôt! (До встречи! Франц.)

***

Шесть месяцев спустя… — Чонгук, через три дня состоится главный международный съезд бизнесменов в Жардин Монтесон… — серьезно произнес Хосок смотря на своего босса, который сидел напротив него за большим столом, — и из Кореи прилетит сын бизнесмена Пака — Пак Чимин. — Вот поэтому я и хочу, чтобы ты в этот раз представлял меня там, вместе с советом моих директоров… — серьезно произнес Чонгук. — Я так понимаю, что ты не хочешь с ним сталкиваться… — уточнил Хосок. — Не в этот раз… — твердо произнес Чонгук, — есть ещё вторая причина… я обещал Юнги полететь с ним в Париж. Он амбассадор Lоuis Vuitton, и это будет важное масштабное мероприятие для него. Хосок, ты свидетель как мы провели последние восемь месяцев… я только сейчас встал наконец на ноги, и влился в работу. Без твоей помощи я бы не справился… — Чонгук, все в порядке… я останусь, и буду представлять твои интересы… можешь на меня рассчитывать… Чонгук улыбнулся… — Я ни на секунду в тебе не сомневался мой друг… просто мне нужна перезагрузка, и Юнги тоже… мы после свадьбы никуда не поехали, и я хочу совместить приятное с полезным. Ему очень важна моя поддержка… — Все в порядке, я даже рад что ты наконец отдохнёшь… — Как только я вернусь, отправлю тебя в отпуск… — серьезно сказал Чонгук. — Не переживай об этом! Я итак получил все о чем мечтать не смел раньше… квартиру, машину… вместе с тобой Чонгук, мы все преодолеем! Смело езжайте во Францию, и наконец посвятите время друг-другу… — Надеюсь так и будет… — улыбнулся Чонгук.

***

Чонгук смотрел на себя в зеркало в большой личной гардеробной их семейного пентхауса… Он снова вернул в губу пирсинг, как в старые времена, и его правую руку украсили несколько ярких татуировок с глубоким смыслом. Он провел руками по своей укладке, и в этот момент в гардеробную зашёл Юнги, и обнял его сзади за талию: — Ты безумно сексуальный… — сказал омега, заглядывая через плечо в зеркало где они оба отражались, — я так счастлив что ты мой… — Ты собрался малыш? — улыбнулся Чонгук. — Да. Мне до сих пор не верится, что мы с тобой наконец куда-то летим вместе… я уже совсем одичал, давно не выходил в люди… Представляешь? Там соберутся амбассадоры их брендов со всего мира! — Я горжусь тобой малыш, тем что ты будешь представлять свою страну… — поцеловал его в щеку Чонгук, — это большая честь… — Вот поэтому мне так важна твоя поддержка… я хочу чтобы ты был там рядом со мной, а сейчас нам пора выезжать, самолёт уже через четыре часа…

***

Париж — аэропорт Шарль-де-Голль. По аэропорту шагал темноволосый омега, в бежевом пиджаке и брюках поверх белой футболки, в лаковых лоферах, с сумкой от Celine, и в темных очках. Он катил за собой небольшой аккуратный чемодан, и войдя в здание он остановился достав телефон из кармана, и набрал номер: — Чимин, я долетел… все хорошо я уже в Париже… сейчас меня встретят, и я поеду в отель… — Спасибо что позвонил, а то я волновался… ангел мой, прости что не смог полететь с тобой… отец как назло хочет дать мне возможность провести от имени нашей компании первую бизнес поездку в Гонконг, и я не мог отказать, ты же понимаешь… ты не обижаешься на меня? — Нет конечно, я все понимаю… это же бизнес нашей семьи… все в порядке, господин Випиан не даст мне заскучать, кстати, а вот и он звонит… дорогой, я тебе перезвоню как приеду в отель, хорошо? — Хорошо ангел мой… Тэхен переключил входящий: — Здравствуйте господин Випиан! Я приземлился, и уже в аэропорту… — Bonjour! Мсье Тэхен! Наконец-то вы во Франции! Я так долго ждал этого дня, и признаться честно, я сейчас пребываю в блаженном предвкушении от будущих мероприятий. Мой человек сейчас вас встретит, и отвезёт в шикарный отель… я решил поселить в нем всех своих почетных асбассадоров вместе, и поэтому почти пол отеля отдано моим гостям. Вы не пожалеете мсье Тэхен! Эти дни мы вместе с вами проведем с удовольствием и пользой! Bienvenue à Paris! (Добро пожаловать в Париж! Франц.) «Увидеть Париж и умереть» — вспомнил известную цитату Тэхен, пока ехал с личным водителем в отель, рассматривая архитектуру Парижа. Машина остановилась перед дверями шикарного отеля: «Лё Рояль Монсо-Рафль Пари,» и Тэхен с восхищением и тягой ко всему прекрасному, снял очки внимательно рассматривая здание… — Мсье Пак, прошу вас… — сказал водитель, — заходите, там вас встретят и проводят до номера… — Спасибо… — поклонился Тэхен и вошёл внутрь… Телефон водителя зазвонил: — Да господин Випиан… — Привез? — Да господин, он уже в отеле… — Очень хорошо, через пол часа садится самолёт из Гонконга. Прилетает семья Чон, она же, моя вторая муза со своим супругом, отвезешь их сюда же с комфортом. Все понятно? — Да господин, будет сделано. Судьба развела их словно мосты по разные стороны, и они больше не должны пересечься… Чонгук так думал, Чонгук на это надеялся, но последнее слово всегда за судьбой…