Love tastes like ash.

1 день без тебя. Тэхен больше не плачет. Больше нет. У Тэхена слез больше не осталось. Осознание собственного поражения и беспомощности, накрыло его с головой, погружая туда, где он находился все последнее время: в немое отчаяние. Тэхен осознал что они с Чонгуком проиграли. Проиграли друг другу, и этой жизни, но с сердцем своим ничего поделать не может. Разум кричит остановится, прекратить растрачивать себя на то, что уже погибло, на то, что уже растворилось в лучах уходящего солнца, в туманной дымке, в небытие, но он не может. Тэхен снова и снова вспоминает взгляд Чонгука, каким он на него на мосту Хан смотрел. Тэхен, до этого избегающий общества, и альф в целом, с ним безопасность почувствовал. Нечто внутри него поднялось, замурчало, и словно зверёк ластиться начало. У них было так мало времени… они сорвали лишь пару мгновений счастья из райского сада, а затем их на пустыню боли и отчаяния изгнали. Тэхен ни секунды не сомневался, что Чонгук ему судьбой предназначен, но теперь Тэхен понимал, что судьба в очередной раз к нему спиной повернулась. Теперь омега за последнюю нить сознания хватался, за руку ему протянутую, и рука эта была большой и теплой, на поверхности его удерживающей… — Я здесь, я рядом малыш… — рука гладила его волосы, и в сотый раз омега за неё ухватился, держался отчаянно, чтобы не захлебнуться. — Я буду рядом с ним… — Сказал Джин, выходя на улицу чтобы проводить альфу, — я его не оставлю. Пройдет много времени, прежде чем он опустит его, тебе придется многое с ним пройти Чимин. Готов ли ты к этому? — Я могу с уверенностью сказать, что я не готов проживать жизнь без него… — Твёрдо сказал Чимин, — вы с братом помирились? — Вроде того… — ответил Джин, — мы попросили друг у друга прощения. Я просто осознал, что дороже него, у меня никого нет. Отцу плевать на нас, мы для него как очередной товар, или проект. Папы больше нет, папа любил нас обоих одинаково, не смотря на то, что мы очень разные… Теперь мы постараемся держаться друг друга, хоть это будет не просто… Мы причинили друг другу не мало боли, и теперь нужно все исправить. Джин вернулся обратно в комнату Тэхена и сел рядом: — Тэ… Если хочешь пойдем сегодня спать ко мне… У меня и кровать просторнее. Тэхен едва заметно кивнул, и пошел за братом. Джин прижался к нему, обнимая его за талию, и шепнул на ухо: — Однажды все будет хорошо, вот увидишь… Тэхен закрыл свои сухие глаза, и попытался скорее уснуть, чтобы не чувствовать адскую боль своего сердца. Как прежде уже не будет… Никогда…

***

У Чонгука кружилась голова… Ему хотелось пить, но воды не было. Темное помещение с единственной тусклой лампой, которая покачивалась из стороны в сторону слегка поскрипывая, напоминало ему рассказы о морских путешествиях. С десяток мужчин альф сидели по разным углам, и у всех у них, как и у него, на руках были наручники. Чонгук посмотрел на молодого альфу, что помог ему подняться и посадил его к стене. — Чон Хосок… — хрипло произнес Чонгук: — что это за место? Куда нас везут? Где мы? — Прежде чем я попробую ответить на твой вопрос Чон Чонгук, сначала скажи мне, как ты здесь оказался? — Спросил его, его новый знакомый. Чонгук начал прокручивать в голове последние события, пытаясь восстановить картину произошедшего. — Я… — он начал медленно, — я должен был отбывать наказание, меня осудили за похищение человека, но после суда меня отдали каким то людям, которые что-то мне вкололи, и я очнулся здесь. — Хуёво… — Произнес Хосок, — то есть ты не знаешь кто они, и что им от тебя нужно? — Нет. — А кого ты похитил? Какую то важную персону? Ну уж явно не первого встречного… Он из мафии? Ты перешел дорогу кому то очень влиятельному? — Я знаю, кому я перешёл дорогу и почему, я не знаю как я сюда попал, и куда меня везут. Ты знаешь ответ? — Спросил Чонгук, внимательно рассматривая лицо напротив. — Тебя продали… забрали, купили, украли… называй это как хочешь, но теперь твоя жизнь тебе больше не принадлежит. — Что за бред ты несёшь? Кто меня продал? Кому? — Ну… кто продал, это тебе лучше знать, а вот кому… Я догадываюсь куда нас везут, но могу точно тебе сказать, что родины нам больше не видать… — Что это значит? — Мысли Чонгука хаотично блуждали в его голове в поисках ответа. — Это значит, что теперь твоя участь зависит от удачи. Мы все здесь теперь в одинаковом положении… — Хосок махнул рукой на остальных: — и ты, и я… теперь мы лишь просто вещи… — Ты хочешь сказать, что мы чьи-то рабы, и все это так просто? Такого не бывает. — Сказал Чонгук. — Ты про торговлю людьми что нибудь знаешь? Ты знаешь сколько людей пропадают без вести каждый год в мире? Сотни альф, и ещё больше красивых омег, становятся чьей-то собственностью, или игрушкой. Причин может быть множество: долги семьи, месть, проблемы с бизнесом, либо просто каприз какого-то богатого выблядка. — Я не верю что все так просто, и никому нет до этого дела? Никто не ищет пропавших? — А тебя кто-то будет искать? — вдруг задал наводящий вопрос Хосок: — твоя семья будет тебя искать? Чонгук замолчал… «Больно…» — у меня больше нет семьи… — тихо сказал он. — у меня тоже. — ответил собеседник: — отец если когда нибудь не сдохнет от своей зависимости, то сдохнет от моей руки… Чонгук удивлённо посмотрел на него: — это по вине твоего отца ты здесь? — мой отец наркоман и игрок. У него был небольшой бизнес, и жили мы в принципе неплохо, но когда у отца появились неплохие деньги, он стал влезать в сомнительные сделки, подсел на азартные игры, и потом, как выяснилось позже, подсел и на наркоту. Я и папа ничего не знали об этом, пока в наш дом не ввалились какие то ублюдки с автоматами, и не заявили, что отец обманул какую то важную криминальную шишку, накопил кучу долгов, снял деньги со счетов и сбежал. Когда мы спросили сколько он должен, от их ответа у папы подкосились ноги… — Настолько много? — Спросил Чонгук. — Настолько много, что даже продажа его бизнеса, нашего дома, и двух машин, не покроет и четверти его долгов. Они начали спрашивать у нас его местонахождение, но мы понятия не имели где он… — Хосок взял паузу… Чонгук его внимательно слушал, и видел в его глазах знакомую эмоцию: боль. Боль и ярость… — Они… они схватили папу…я бросился его защищать, но их было больше…они сказали, что раз нам нечем платить, то мы сами станем живым товаром. Они избили меня и загрузили в машину, разлучая с папой… Последнее что я запомнил, это его плач и мольбы пощадить…но не себя, а меня…своего сына… — Хосок резко прикрыл лицо руками. Чонгук вдруг протянул руку, и осторожно дотронулся до его плеча пытаясь утешить. — Они сказали что у него милое личико, и его продадут как скот. Папу это ничуть не испугало, он лишь умолял отпустить сына… Его увезли, и больше я его не видел… Я не знаю где он, и что с ним стало… Я попал в места, о существовании которых вообще не подозревал. Я не был каким то избалованным мажором, и как сыр в масле не катался, но я даже в страшном сне не мог представить, что в нашей стране творится столько безумия под прикрытием. Это реальность Чонгук. Я был как бык, которого выставили на аукцион. Меня привезли в какое-то место, похожее на подпольный клуб, где находилась куча альф с туго набитыми кошельками, и толпой охраны. В глазах всех этих ублюдков, было что то мерзкое и неприятное. Они смотрели на меня как на товар на прилавке, и меня продали тому кто больше всех заплатил. Мой новый хозяин привез меня в какой-то ангар на побережье, где под покровом ночи, он встретился с людьми говорящими на Китайском, и похоже продал меня им. Так я оказался здесь. — Почему ты решил поделится со мной своей историей? — Спросил Чонгук. — Не знаю… Мне почему то стало жаль тебя. Кажется ты тоже оказался здесь не просто так. Я не прошу тебя делиться со мной своей историей, просто спасибо что выслушал. — сказал Хосок, и отвернулся к стене. — Я сожалею что такое произошло с твоим папой… это непростительная несправедливость. — Сказал Чонгук, и его голос стал низким. — Не знаю как, но я хочу выжить и вернутся домой, чтобы найти папу… — сказал Хосок сжимая кулаки: — у меня нет ничего. Нет ни власти, ни денег, ни положения, но я в кровь разобьюсь чтобы отыскать своих родителей. Одного чтобы защитить, другого чтобы убить… — Месть — это то, что помогает делать новый вдох, — сказал Чонгук: — она будет тебя поддерживать, давать тебе силу. Месть поможет тебе не сломаться. Ни на секунду не забывай почему ты здесь, и по чьей вине твоя жизнь стала такой. Возможно однажды, ты обрушишь горящие угли на головы тех, кто предал тебя, и сломал тебе жизнь… Хосок внимательно на него посмотрел: — ты понимаешь о чем говоришь. Я вижу в твоих глазах тот же огонь. Твое сердце горит гневом и ненавистью… — Я так же постараюсь выжить. Там на родине я уже мертв, но я восстану из пепла, чтобы убить их всех. Уничтожить каждого, кто разрушил мою жизнь, и отнял то, что мне было дорого. — Да будет так. — сказал ему Хосок: — возможно однажды ты расскажешь мне свою историю, а пока у меня к тебе предложение: давай держаться вместе. Уголки губ Чонгука слегка дрогнули в улыбке: — хорошо Чон Хосок. Давай постараемся не умереть… Наступила глубокая ночь, и паром, в подвале которого находились пленники вошёл в порт. Дверь распахнулась, и около десятка охранников с оружием вошли в помещение отдавая приказ: — Встали! На выход! Чонгук поднялся на ноги, и следом за ним последовал Хосок и остальные. — Шевелитесь! — Гаркнул альфа с мощными руками забитыми татуировками, и толкнул последнего в спину прикладом. Их вывели на берег, и в нос ударил запах морской воды, влажности, духоты, и каких то морепродуктов, которые выгружали неподалеку. — Я знаю где мы. — шепнул Хосок незаметно Чонгуку на ухо: — мы в Гонконге. — Что?! — Чонгук поднял глаза, и увидел на другой стороне берега множество небоскребов, сияющих разноцветными огнями, и китайскими вывесками. Амбалы с оружием, внимательно следили за пленниками ведя их к грузовику: — Внутрь! — Скомандовал главный из них. — Куда вы нас везёте? На каком основании, вы обращаетесь с нами как со скотом каким то?! — спросил один из альф пленников, и получил прикладом по голове, отчего из виска потекла кровь, и он застонав от боли, приложил к нему руку сгибаясь пополам. Всех погрузили в машину, и она поехала прочь из порта. Раненый тихо стонал, прижимая окровавленную руку к голове, но никто не мог, и не хотел ему помочь. Машина подъехала к зданию с высоким забором, и ворота медленно разъехались в стороны пропуская ее внутрь. Всех вывели наружу и загнали внутрь спуская в какой то подвал. Когда все оказались внутри, дверь с лязгом захлопнулась, и послышался топот удаляющихся ног. — А вот и отель пять звёзд. — сказал Хосок, присаживаясь на пол в углу рядом с Чонгуком, — утром наверняка придут какие то сволочи, и будут выбирать себе рабов. — Надо найти способ сбежать отсюда. — сказал Чонгук. — Чонгук, не глупи сейчас. Ты хочешь получить пулю в висок? Мы в чужой стране, без денег и документов. Мы ходячие мертвецы. О каком побеге речь? Все что ты сможешь, в лучшем случае, это добежать до ворот. Лучше постарайся сейчас поспать… Неизвестно что будет завтра, поэтому нужно набраться сил. Чонгук понимал что Хосок прав. Сейчас ничего не остаётся как просто смирится, и постараться дать отдых измученному телу. Он прислонился к стене и постарался заснуть… Стоило ему погрузиться в мир между сном и явью, как он как будто бы где то в далеке начал слышать голос, который звал его… «Чонгук…» Голос был до боли знакомым, рвущим его душу на части, полосующим его вены, и забивающий в его сердце гвозди… «Чонгук…» — Ненавижу… — прошептал Чонгук, и его лицо исказилось гримассой боли. Хосок сидел в полной темноте и не спал, он слышал метания Чонгука во сне, и слово которое сорвалось с его сухих губ: — Ненавижу… «Кто знает, что ты пережил… главное не сломайся окончательно…» — подумал альфа глядя на него. Маленькая щель размером с кирпич, оповестила о наступлении рассвета. Где то в далеке, в огромном мегаполисе, снова закипела жизнь. — Чонгук… — Хосок слегка толкнул его в плечо: — просыпайся… Чонгук резко открыл глаза и вскочил, пытаясь прийти в себя. — Тише ты… лучше проснуться пораньше… За нами скоро придут. — сказал ему альфа и был прав. Вскоре они услышали шаги, и дверь с лязгом распахнулась, заставляя всех остальных повскакивать на ноги. — На выход! — скомандовал главный, и их повели по коридору вперёд. Они проходили мимо разных помещений, из которых доносились звуки работающего оборудования. «Фабрика?» — Мелькнула догадка у Чонгука. Их всех завели в просторный кабинет где сидел альфа лет сорока, раскинувшись на кожанном кресле, и куря сигарету. Все выстроились в линию перед ним, и охрана захлопнув дверь, осталась стоять внутри по обе стороны от нее. Альфа докурив сигарету медленно потушил ее об пепельницу, и выпустив последний клуб дыма, встал и подошёл к пленникам. — Итак. Слушаем и запоминаем ту информацию что я сейчас вам скажу, а лучше сразу в мозг как молитву ее себе вколачиваем… С этого дня, все что было в вашей жизни до этого — остаётся там. Вы больше не принадлежите себе. Теперь вся ваша жизнь зависит от того, как хорошо вы будете себя вести. Вы все теперь принадлежите одному хозяину: господину Сяо Джинхэю. Он для вас господин, царь, и бог. В руках господина Сяо все государство, и он держит под своей ногой весь Гонконг, поэтому с этого дня, даже на вдох вы будете спрашивать разрешения. За вас всех уплачена цена, и теперь вы будете работать на него… Все молча переглянулись между собой, лишь Чонгук и Хосок стояли не двигаясь. Альфа начал подходить к ним всем по одному, останавливаясь перед каждым, и рассматривая его придирчиво со всех сторон, и вынося вердикт: — Быдло… — Сказал он, рассматривая первого: — он остаётся на фабрике. — Этот тоже. — сказал он, останавливаясь перед вторым альфой. — С этим что? — Показал он на альфу с раной на виске. — Много разговаривал. — Насмешливо ответил охранник. — Хм… — усмехнулся альфа в костюме: — его на завод, и этого тоже… Быдло вонючее… — альфа брезгливо скривился, затем он остановился перед последней тройкой альф. — Так… а вот это уже интересно… — он сначала придирчиво осмотрел одного, затем остановился перед Хосоком: — Сильное тело, подтянутый… Здоровый… — Он пристально посмотрел ему в глаза, затем остановился перед Чонгуком: — Красивое личико… — альфа дотронулся до его скул пальцами, но Чонгук резко дернулся в сторону и зашипел: — руки убери от меня сволочь… Внезапно он получил резкий удар кулаком в живот, и задыхаясь согнулся пополам. Хосок обеспокоенно дёрнулся, но с места не сдвинулся. — Красивый, и дерзкий… — констатировал альфа: — ну это мы исправим, и не таких ломали. Значит этих троих отдельно, остальных с глаз моих долой! — Махнул он рукой, и охрана тут же подчинилась, выводя всех на кого он указал — прочь. — Значит на вас троих у меня особые планы. — сказал альфа заводя руки за спину. Чонгук постарался распрямиться и тяжело дышал, с ненавистью глядя на лицо напротив. — Пока господин Сяо временно отсутствует, я занимаю должность его заместителя, и я решил сначала выбить из вас всю ненужную дурь… От вас будет много пользы там, куда я вас отправлю. — Он посмотрел на Чонгука с усмешкой: — Ваша ненависть, поможет вам приносить господину Сяо много денег… Я отправлю вас в «красный дракон…» Он кивнул, и Хосока и ещё одного альфу повели на выход, а Чонгук остался стоять перед мужчиной. Тот дал знак, и четверо мощных альф скрутили Чонгука и поставили на колени. — Думаешь я не понял кто ты? — Альфа склонился к лицу Чонгука, и схватил его за подбородок: — ты отличаешься от остальных… — затем он схватил его запястье дёргая на себя, и сжал до боли. — Эти руки не знают никакой работы. Эта белая кожа не знает испепеляющего солнца… Дитя выкормленное из золотой ложки, и которому всю жизнь подтирали задницу… Думаешь сможешь показывать здесь свое превосходство? М? Кем ты себя возомнил? Папочка здесь тебя не спасет… Ты — никто. — альфа внезапно снова ударил Чонгука в солнечное сплетение, и тот начал ловить ртом воздух. — Знаешь малыш…никогда не знаешь как может повернуться жизнь… Сегодня ты наверху, а завтра можешь оказаться на самом дне… — альфа распрямился и приказал: — к остальным его! Чонгука рывком подняли на ноги, и вывели из помещения. Альфа достал телефон, и набрал нужный номер: — Поприветствуйте как следует нашего дорогого красавчика, только не убейте его. Господин Сяо скоро вернётся, и мне нужно будет давать перед ним отчёт. «Красный дракон» прекрасное место для всех, кто решил, что что-то из себя представляет… Хосоку не позволили приблизиться к Чонгуку и поговорить с ним, но альфа не спускал с него обеспокоенного взгляда всю дорогу. Фургон привез их в здание, на котором был изображен большой красный дракон. Их передали новому сопровождению охраны, и те повели их в здание через черный вход. «Что это за место?» — думал Хосок терзаясь в тревожных догадках. Он острожно обернулся и увидел, что альфы сопровождающие Чонгука, резко свернули с ним в другой коридор. У Хосока на сердце неприятно защемило… Он сам не мог ответить себе на вопрос, почему его вообще волнует этот молодой красивый альфа и его судьба? Какое ему дело до того, что с ним будет? Хосок сам не знал ответа, но почему то он проникся к нему симпатией сразу же как увидел его. «Не нравится мне все это…» — подумал он, и вдруг до его ушей начал доноситься какой то шум. Будто бы толпа людей выкрикивает чьи то имена во всю глотку. «Что происходит?» — подумал Хосок, и начал прислушиваться. Шум становился все громче, и многочисленнее… Это определённо были люди которые за кого-то болели… Они шли по коридору и Хосок увидел охрану, которая сновала туда сюда, одетая в дорогие костюмы. Она была буквально везде, что свидетельствовало о том, что здесь находится много влиятельных людей. «Это какой то клуб…» — догадался Хосок. Его, и его спутника спустили куда то вниз на этаж ниже, и завели в помещение похожее на какую то комнату общежития. Хосок огляделся… Здесь они будут жить… Это настоящая тюрьма. Внезапно дверь отворилась, и в нее вошли двое альф с побитыми лицами, и прилипшими от пота волосами. — Что встали?! — грубо произнес один из них, и оттолкнул в сторону альфу стоящего рядом с Хосоком. — Это какой то клуб? — обратился к ним Хосок. — Нет блять, это дорогой курорт! Сейчас кстати шлюхи придут, принесут коктейли, и сделают вам персональный минет… — огрызнулся тот. — Вам что вообще ничего не объяснили? — грубо спросил второй пришедший. — не потрудились… — отчеканил Хосок. — Это бойцовский клуб «красный дракон.» Одно из любимых детищ Сяо Джинхэя. Здесь рождаются профессиональные убийцы. Бои идут на смерть. Чем больше побед ты одерживаешь, тем больше денег капает хозяину. На большие бои съезжается «золотая» китайская элита, чтобы присмотреть себе личные игрушки. Чаще всего тебя могут выкупить заплатив высокую цену, чтобы сделать своей охраной. Если это случается, значит тебе крупно повезло, но хозяин может и не согласиться тебя продать. Сам он бывает здесь не часто последнее время, но если приезжает, то всегда внезапно. Бои проходят раз в месяц, все остальное время тренировки, и спарринги до потери пульса. Пределы клуба ты не покидаешь — никогда. Это тюрьма. Тюрьма, где твоя жизнь принадлежит только твоему хозяину. Смотрю хозяин купил новую кровь… неудивительно… двоих застрелили во попытке побега, один сам сдох, одного забрала месяц назад какая то китайская семейка… — Эй, хорош трепаться! — Сказал первый резко оборачиваясь: — ты ему ещё историю мира блять, расскажи! Достаточно им информации! Пусть сами теперь… — договорить ему не дали… Дверь внезапно отворилась, и трое из охраны толкнули в нее Чонгука, который тут же рухнул на пол… Хосок застыл на месте… — Чонгук? — альфа вдруг кинулся к нему и отшатнулся. На Чонгуке не было живого места. Его сильно избили, и он был почти без сознания… — Боже… Хосок повернул его голову на себя заглядывая в лицо: — Чон Чонгук ты меня слышишь? Очнись! Тот почти не дышал… Его лицо было все в крови… Из пересохших губ донёсся слабый стон похожий на хрип… — Твою мать! Сукины дети! Чтоб вы все сдохли! — Хосок попытался привести его в чувство. — Эй ты! — Окликнул его один из живущих: — Оставь его. Тебе не похуй, сдохнет он или нет? Ты ему папочка что-ли? Или ты его личная нянька? — Закрой свой рот! — рыкнул на него Хосок, бросив уничтожающий взгляд, затем повернулся к Чонгуку: — Чон Чонгук открой глаза… слышишь меня? — Я умираю… — еле слышно произнес Чонгук приоткрывая глаза… — Что они с тобой сделали? Зачем ты их провоцировал, сукин ты сын? Кто тебя просил открывать рот?! — От жажды… — завершил он свою фразу. — Что? — Пить хочу… — снова сказал Чонгук, и закрыл глаза. — Вода есть? — спросил Хосок поднимая голову на лежащих на кроватях альф, и наблюдающих за развернувшейся картиной. — Ты думаешь я тебе ее отдам? — Прищурил глаза мощный альфа, растянувшись на бесцветной постели, и закинувший ногу на ногу. — Он умрет. Ему нужна вода. — отчеканил Хосок поднимаясь, и подходя ближе. — Мне похуй… иди в конец коридора, набери из унитаза, и принеси в ладошках… За одну секунду Хосок превратился в бешенного зверя, и подлетев к альфе бросился на него с кулаками. Оставшиеся двое наблюдателей попыталась их растащить в разные стороны. — Конченные придурки! Вашу ж мать! Прекратите! — кричал один из них, пытаясь встрять между дерущимися. Хосок явно уступал своему противнику в силе, потому что тот выступал на ринге, и поэтому ему хорошо досталось. Их еле еле оттащили друг от друга, и Хосок с рассеченой бровью, синяками и ссадинами, выскочил прочь из помещения. — Сволочь… — сплюнул кровь альфа, оглядываясь на Чонгука лежащего на полу с закрытыми глазами, — чокнутый псих! Зачем ты меня остановил?! — Повысил голос он на напарника. — Ты в своем уме?! Если ты убьешь его, тебя потом тоже убьют! Ты разве забыл?! Правила отсутствуют только на поле боя, а вне ринга, драки и побои запрещены! Хочешь умереть?! — Отвали! Эти сопляки только припёрлись, а уже свои права качают! Ну сука, я позабочусь о том, чтобы этого уёбка поставили со мной в пару, и тогда… — он усмехнулся: — я превращу его лицо в месиво… — Успокойся и пошли жрать, а то нам опять не достанется… — сказал сосед. — Можно с вами? — несмело спросил новичок забившийся в угол. Альфы ничего не сказали, и тот принял это за одобрение. Переступая через лежащего на полу Чонгука, старший альфа пнул его ногой. Чонгук не мог открыть глаза, но его сознание доносило ему обрывки фраз Хосока, и он продолжал тяжело дышать и умирать от жажды. В голове пульсировало, тело отдавало болью, в горле было настолько сухо, что каждый вдох причинял ещё большую боль. Ощутив очередной удар ногой, он издал тихий стон… «Наверное я сейчас умру, и на этом мои страдания закончатся…» — мелькнула у него мысль, как вдруг он почувствовал, как кто то поднимает его с пола, перекидывая руку через плечо, и тащит к кровати… Острожно уложив его голову на подушку, другой рукой к его губам поднесли открытую бутылку с водой, и знакомый голос сказал короткое: — пей. Чонгук припал к губами к горлышку, и начал жадно глотать желанную влагу. — Тише ты, захлебнешься… — сказал все тот же голос, и Чонгук выпив почти все, наконец нашел в себе силы поднять глаза на Хосока, который сидел перед ним отнюдь не в лучшем виде. Чонгук почувствовал, как по его телу снова разливается жизнь. — Спасибо… — произнес он глядя на лицо напротив. — Дурак ты… — произнес Хосок, и выливая остатки воды себе на ладонь, начал смывать засохшую кровь с его лица. — Почему? — спросил Чонгук глядя на него. — Что почему? Почему дурак? — Почему заботишься обо мне? — спросил альфа глядя на него. — Я и сам не знаю… — честно ответил тот, и пожал плечами. — Я однажды обязательно верну тебе долг… — пообещал Чонгук смотря на него. — Лучше пообещай что не откинешься, а там уже видно будет. Мне ничего от тебя не нужно… — ответил Хосок, и слегка улыбнулся. Чонгук снова прикрыл глаза опускаясь на подушку… Чон Чонгук никогда не забудет, как простая бутылка воды из чьих-то рук снова наполнила его тело жизнью. Одна бутылка воды стала началом чего-то большего. Здесь в забытом всеми богами месте, нашелся кто-то, кто не дал ему умереть. Однажды Чон Чонгук отплатит ему тем же… Он вернёт долг, чего бы это ему не стоило…

***

1 месяц без тебя… — Я подаю на развод! — кричал омега выскакивая из спальни, и хлопая дверью. — Папа, прекратите свою ругань хотя бы на какое то время! У меня завтра помолвка! Пап, прошу тебя… — Сказал Чимин останавливая его за руку, и не давая уйти. — Я больше так не могу! Это просто невозможный человек! Как я прожил с ним столько лет?! Я сам с себя удивляюсь! Он же никого не любит кроме себя! Бесчувственная сволочь! — закричал омега в сторону спальни, где сидел в кресле Пак старший и пил виски. — Папа пожалуйста… — Чимин обнял его: — я понимаю твои чувства, но ради меня… — Только ради тебя сынок… Я продержусь до твоей свадьбы, и ни днём более. Я больше так не могу. Хватит! — Спасибо пап… Я очень хочу видеть вас обоих вместе на моей свадьбе, поэтому пожалуйста, не разрушайте свой брак прямо сейчас… — Я так счастлив за тебя сынок, когда вижу что счастлив ты… — омега нежно дотронулся до щеки единственного сына: — твои глаза такие счастливые последние дни, ты и правда так любишь его? — Люблю… — ответил Чимин, — люблю, и буду любить ещё сильнее, и сделаю все, чтобы больше не видеть слез на его лице. Папа ушел спать в другой конец дома, а Чимин ближе к полуночи поднялся в комнату отца. Тот так и продолжал сидеть в кресле, выкуривая одну сигарету за другой. — Ты можешь хотя бы в ближайшее время не трепать папе нервы отец? — недовольно спросил Чимин, останавливаясь перед ним. — Кто его трогал вообще… Живёт как хочет, делает что хочет… Я хоть слово ему сказал?! У него есть все, и даже больше, чего ещё надо от меня? — резко ответил отец. — Ты совсем его не любишь? — Прямо спросил Чимин, пристально смотря на отца. — Сердцу нельзя приказать родить любовь там где она умерла, или где её отродясь не было… — ответил Пак старший затягиваясь. — Если ты никогда не любил папу, то кого ты любил, или любишь отец? — спросил Чимин. Альфа молча и пристально посмотрел на сына, видя как тот внимательно наблюдает за его реакцией на свой вопрос. — Хочешь узнать есть ли у меня любовники? — Спросил альфа, выпуская дым в открытое окно. — Хочу понять, способен ли ты чувствовать что либо… Последнее время мне кажется, с тобой что-то происходит… — ответил ему сын. — Чимин. Сейчас ты наконец женишься, и всерьёз встанешь у руля наших дел. Я намерен серьезно вовлечь тебя в бизнес… Будешь учиться у меня, чтобы однажды унаследовать всю мою империю. Через пару тройку лет я хочу уйти на покой. Мне пятьдесят лет, и я уже заебался… — И ты решил что пьянство это выход? — Я выпиваю чтобы расслабиться… Мой мозг не выдерживает груза ответственности и информации, когда будешь на моем месте, тогда поймёшь какого это контролировать все одновременно. — Отец если ты что-то скрываешь от меня, то я хочу знать что именно. Если ты сам ничего мне не расскажешь, то я сам, рано или поздно докопаюсь до правды. — сказал Чимин, и развернувшись вышел из комнаты. «Завтра у меня будет хороший повод убедиться в моих подозрениях…» — подумал Чимин поднимаясь к себе.

***

— Тэхен, — Шокированный Сокджин таращился на брата: — ты уверен что такие перемены тебе нужны были именно сейчас? Чимин знает? — Нет. — ответил омега, — я ему не сказал. — Ну я надеюсь он не будет шокирован твоим «сюрпризом» и родители тоже. Не могу сказать что тебе это не идёт, но видя всю жизнь тебя одним, так резко увидеть другим, как-то непривычно… Омеги сели в машину выйдя из салона красоты, и отправились в ресторан. Элитный ресторан находящийся в собственности у Ким Намджуна, принял родителей на празднование помолвки детей самым наилучшим образом: Шикарный выдержанный интерьер, натёртые до блеска бокалы, а так же ведра со льдом, где лежало шампанское «Dom Pérignon.» Дверь открылась, и в зал вошли Тэхен и Сокджин. Чимин расширил глаза от удивления глядя на омегу, который ступал по зеркальной плитке цокая каблуками туфель. Иссиня-черные волосы были элегантно уложены на его голове, а его длинные бриллиантовые серьги мерцали в свете дорогой люстры. Одет он был в атласную блузку цвета Тиффани, и кремовые такие же атласные брюки облегающие его стройные ноги, и подчёркнутые на тонкой талии ремнем от дома Gucci. Тэхен покрасил волосы в черный цвет, чем вызвал удивление не только у него, но и у всех членов семьи. Чимин почти насильно оторвал свой взгляд от созерцания любимого омеги, чтобы воспользоваться возможностью, и проследить за взглядом своего отца… Сердце Чимина пропустило удар, когда он увидел, каким взглядом его отец смотрит на старшего брата Тэхена. «Какого черта?» — подумал альфа, наблюдая ничем не прикрытый трепет и восхищение, во взгляде своего отца. Ким Сокджин так же выглядел безупречно. Теперь они с Тэхеном оба были с черным цветом волос, и Джин держался как настоящий аристократ. Выдержанный, элегантный, он словно бы приплыл к столику, грациозно присаживаясь за выдвинутый для него стул, и поправляя воротник блузки рукой, на запястье которой сверкал браслет от «Cartier.» Тэхен сел рядом со своим женихом… — Ты меня удивил… — шепнул Чимин ему на ухо, нежно поглаживая его запястье под столом. — Прости что не предупредил… — виновато произнес омега: — мне нужны были перемены. «Ему нужно было навсегда расстаться с цветом волос, который так напоминал ему о прошлом…» — Тебе идёт… — снова шепнул ему Чимин: — ты так прекрасен в любом обличии… Тэхен улыбнулся ему, и вложил его руку в свою… — Итак, мы сегодня здесь собрались чтобы отпраздновать помолвку наших дорогих детей. — Сказал Намджун поднимая бокал: — а так же слияние двух великих империй и кланов. Мы приняли самое лучшее решение, и теперь мы союзники. Я надеюсь, что наши дети со временем встанут на наше место, а мы спокойно уйдем на покой… — Тебе удалось что нибудь узнать о ребенке? — Шепнул Тэхен своему жениху. — Как раз сегодня, я наконец получил информацию что малыш находится в детдоме. Мне дали адрес, и я успел туда заехать и пообщаться с директором. — ответил Чимин. — И? — Я сказал ему, что мы заберём омегу, и усыновим его сразу как поженимся, а пока перед свадьбой будем его постоянно навещать… Нужно будет подготовить документы… — Наконец я смогу выдохнуть… — сказал Тэхен успокаиваясь. Наконец он нашел племянника Чонгука, и будет о нем заботиться. Это станет его святой обязанностью, и удивительно, что его альфа полностью поддержал его в этом решении. После речи Намджуна, отец Чимина тоже начал что-то говорить, но Чимин казалось, его совсем не слышал… Он с тревогой посмотрел на папу, который не спускал взгляд с омеги напротив. «Боже…» Его папа сверлил Ким Сокджина своим взглядом… — Я тебе позвоню перед сном… — нежно сказал Чимин Тэхену, когда они все вышли из ресторана. — Я буду ждать… — улыбнулся Тэхен, и пошел к машине. — Я поеду с сыном. — резко сказал омега мужу, и сел в машину к Чимину. — Как хочешь. — Ответил Пак старший, и сел за руль своего Bentley. — Сволочь! Скотина! — Папа задыхался изрыгая ругань, сидя на переднем сидении рядом с сыном: — Эта сволочь чуть дырку не прожгла в этом мальчишке! Ему всего двадцать три! Какого черта?! Какого черта он на него так смотрел?! Ты видел это?! Ты тоже это видел?! Я же не один в глаза долбился?! — Папа пожалуйста… — я тебя прошу, успокойся сейчас… — умоляюще попросил Чимин следя за дорогой. — Я еле сдерживаюсь сейчас, чтобы не поджечь этот дом вместе с ним, ко всем чертям! Я еду на квартиру… С этой сволочью я даже в одном доме сегодня не останусь! Чимин, я не знаю что происходит, но то, что что-то происходит это однозначно не игра моего воображения. Я выясню что его связывает с этой малолетней сучкой… — Пап я сам это выясню. — Твердо сказал Чимин, кладя руку на его колено: — Я сегодня же, сам у него все спрошу… — Ты думаешь он тебе признается? Эта сволочь настолько изворотливая, что прожив с ним уже двадцать два года, я вообще не знаю какой он человек… — Пап, предоставь это мне… Чимин привез папу на одну из их квартир, и отправился домой с твердым намерением наконец узнать правду…