Юг

Вновь как везде. В газетах лица ничего не значат, но их все знают. - Мадам Катрин! Мадам Катрин Бланш… - взлетают руки, учительница отдает поклон. И экономка вторит ей: «Мы видели… мы знаем, восхищены… ». Слова льются из женский губ: - Какой наряд! Какой восторг! Кейт Уортли смыкает брови, ей хотелось бы ответить: «Хуже нет. Он похоронный… ». Констебль Фишер крутит головой, отступая от окруживших женщин. Он удивлен. Вышло совсем не то. - Попросите чай в ваш кабинет… - Кейт Уортли выпутывается от взглядов и рук, - Мистер Фишер, прошу… Констебль Фишер кивает головой. Экономка суетится. Горничные скрывают улыбку. - Вы, как подарок, - Кэтрин Фишер усмехнулась, будто выплюнула, добавив - на торжество… Констебль Фишер оборачивается на дочь, вновь на Кейт Уортли: - Я должен объяснить. - И я должна, - отвечает губами, почти без звуков. Каблуки стучат. Портреты смотрят. За стенами не Лондон, такой другой и такой похожий Портсмут. Дверь хлопает. Джозеф Фишер у окна. Кейт Уортли выбирает стул около стола. Часы с взлетающей девой. Лампа. Одна на другой папки. Джозеф Фишер нервный, не выпускает руку из волос. - Джо, тебе не нужно объяснять, - расстегивает сумку, складывает на середину стола приглашение. Джозеф Фишер не оборачивается. - Мадам Бланш, давно не Уортли… меня в Париже знают, в Нью-Йорке тоже… Дамское платье от мадам Бланш. - А мистер Бланш? - Был, теперь с другой и счастлив. - Ему сказала, Кейт, как и мне: «Вы недостойны. И мне не пара»? - Ему сказала правду. - Мне скажешь завтра… или сейчас… - Мне тут совсем не место, Джо. Все случилось, как должно. У вас договор, у отца Луизы верфь и у тебя… - Но, Кейт… Что это значит перед тем… - Перед парой лондонских дождей, метанием юности, припорошенной ее же глупостью? Перед всеми эти: «ах вы такая…» и перед моими «милый, Джо». - Давно не Уортли… я потому и не…прикидывал, кого ты едешь хоронить… нашел живой родни лишь Майера, но почему на юг? - Кого? Джо? - Шотландский дядюшка… - Георг… когда-то видела… Забыть-забыла… - Как и меня, а я хотел, чтобы в лицо сказала, - не повернулся и не выпустил руки из волос, - и даже после того, что было… Кейт… Как мне тебя просить? - Пару ночей, что дальше Джо? Я живу в Париже! Я не буду год от года лучше… стареющая женщина, я видела мисс Стрендж! Я ее одела! Она красива! - Она не ты! - Глупость! Она… мисс Стрейндж… у нас с тобой все выветрится… ты должен поступить, как следует! - Как поступила ты со мной?! - Прекрасно вышло! - Ты считаешь? - Я считаю… - Останься на вечер. Проси, что хочешь… Кейт… - Поступи, Джо, как следует! Поклянись! Встала с места. Пробежалась взглядом по пирожным. «Все это не Париж, тут нет красивости, тут нет взлетающих слов, тут нет гармошки, фортепьяно, ничего опьяняющего. Тут есть Джо - симфонии все разом». - Я поклянусь, Кейт, а ты обещай уехать не ранее утра. Сложила руки на груди. Обернулась на зеркало - время к ней жестоко и свет - неудачное платье. Джозеф Фишер не может не разочароваться. Завтра закончится, за ним… он за ней не следовал так долго, как она, не забывался у других… он так не мог… Выдержала паузу. - По утру, Джо. Твоя помолвка и нет пути назад. Я засвидетельствую и со спокойным сердцем… Усмехнулась: «Перед мисс Стрейндж не устоит. Мадам Бланш прекрасно ее одела. Отдаст достойной и уйдет. Унесет внутри момент - станция без имени, биение сердца. Так разбивают шампанское о борта и отправляют в первый рейс. Все будет дальше проще, как было… Похоронила и с этим все, останется в памяти, как все дочки лордов - жестокая, прошедшая красивым почерком по сердцу и здесь стареющая женщина. Не мог не видеть. Не мог…». Вздохнул: «Вы так красивы, как тогда… вы так жестоки… ». Не обернулся. Не сказал. Дверь хлопнула. Сопроводили в комнату. Прошла к окну - волна на воде, переливалась будто летом. Последнее солнце стелило краску слишком ровно, совсем не ткани. Все созданное человеком лишь подобие. Джозеф Фишер спустил в гараж. Собрал всех слуг, отдал приказ: «Не отпускать мадам! Следить за каждым шагом!»