Only Time

«Я не верю, что случайность рождения делает людей сестрами или братьями. Она делает их родственниками, дает взаимное родство. Сестринство и братство — это состояние, над которым нужно работать»

Майя Энджелоу

Брайан       В один момент я уткнулся лицом прямо в его дырку, вдыхая запах и пробуя кожу на вкус, а в следующий он уже стоял на коленях, толкаясь навстречу моим губам, отчаянно вторя мое имя, пока смазка с члена капала на кровать.       Он давно перестал пытаться кончить или заставить меня трахнуть его. Только раскачивался туда-сюда на матраце, хотя не думаю, что он вообще осознавал, что делает.       Когда я оторвался от его задницы, то сразу же почувствовал, как напряглись мышцы его ног, когда он последовал за мной бедрами. Я развел их предплечьями, раздвигая шире, поднимая его на колени выше.       Задница раскрылась, когда он выгнулся в спине, и я видел его дырку, мокрую и темную от моего языка и зубов. Я наклонился ближе и с силой надавил на нее большими пальцами по обе стороны, почти грубо раздвинув шире. Я услышал, как он снова застонал, и провел языком по его щели, по складкам ануса, скользнув одним пальцем по своей же слюне, а потом по коже под яйцами. Он застонал и раздвинул ноги еще шире. Я глубоко ввинтил в него язык, и он застонал и сжался на нем.       — Брайан… — простонал он. Когда Джастин произносил мое имя вот так, словно больше не знал никаких других слов, я с ума сходил. Я вытащил язык и снова толкнулся в него, пытаясь вспомнить, какого черта я сейчас не в нем по самые яйца, сжимаю его член в кулаке, а его тугая задница — меня, пока я вбиваюсь в него.       Он толкался в воздух и тихо поскуливал на каждом выдохе. Я ласкал местечко под яйцами, ритмично надавливая на кожу, пытаясь игнорировать то, каким каменным стал мой член, как шлепался о живот с каждым толчком языка в задницу Джастина.       Я собирался выебать его. Но в какой-то момент, когда он оказался подо мной, такой податливый, извиваясь по кровати, мне захотелось вылизать его: всю ночь напролет ласкать кожу вокруг дырки, а потом трахнуть его языком.       Джастин снова опустил руку между ног, и я выпустил его задницу, перехватив ее, удерживая прижатой к кровати.       — Брайан, — снова сказал он, сдавленно и хрипло, выдернув руку из-под моей, потянув меня за запястье, чтобы накрыть моей ладонью свой член.       Я дал ему сомкнуть на нем пальцы, но лишь слегка, и не позволил ему сжать их в кулак. Он попытался встать, но я не позволил, надавив ему на бедра.       Он опустился на икры, потом снова задрал задницу, когда я не последовал за ним языком. Я слегка усилил хватку, он ахнул и обхватил мои пальцы своими, сжимая, умоляя, хотя так и не сказал ничего, кроме моего имени.       И я сдался. Мне нужно было почувствовать, как он кончает, даже больше, чем ему. Я провел большим пальцем по гладкой головке его члена. Размазал смазку, продвигая вниз под ободок. Вернулся к головке, и он застонал, когда я надавил на щель, выдавливая влагу, размазывая вниз по стволу. Я сомкнул кулак сильнее и начал быстро дрочить ему. Крупная набухшая вена пульсировала под ладонью.       Я продолжал держать его ягодицы раскрытыми свободной рукой и трахать его языком. Он убрал свою руку с моей, завел за спину и придержал ягодицу. Я почувствовал, как скользнул языком глубже, и его задница сжалась на нем как раз в тот момент, когда его член запульсировал у меня в кулаке. Он отпустил ягодицу и снова схватил меня за запястье, не давая мне дрочить ему, пока горячая сперма волна за волной вырывалась из него и стекала по моим пальцам. Джастин       Я упал на кровать, заперев руку Брайана в ловушке под собой. Но мне было все равно. Я не мог пошевелиться. Не мог ничего сказать.       Я почувствовал, как он вытащил руку и заерзал у меня за спиной. Застонал, и этот его звук послал какой-то толчок энергии через все тело. Я посмотрел на него через плечо.       Брайан стоял на коленях у меня между ног, до одури надрачивая себе. Это было самое грязное, самое горячее, что я когда-либо видел. Член дергался и дрожал у него в кулаке, рука была мокрой и измазанной моей спермой. Я даже не думал, просто вскарабкался на колени и развернулся к нему. Вцепился ему в шею и держался, прижимаясь к нему везде, где только мог дотянуться, чувствуя, какие мы оба скользкие от слюны и спермы.       Я накрыл руку Брайана своей, чувствуя, как он дрочит ещё быстрее. Его пальцы напряглись у меня под ладонью, такие мокрые и горячие. Я не мог оторвать глаз от темной головки его члена, покрытой его собственной смазкой, своих пальцев, сплетенных с его, поджатых мышц его живота.       Я почувствовал, как он целует мое лицо, небрежно и быстро. Он схватил меня за подбородок и заставил смотреть на него. Засунул язык мне в рот, и я почувствовал внутри свой вкус. Я сосал его язык, притягивал к себе с такой силой, что дальше некуда, пока наши руки продолжали двигаться вместе, надрачивая ему.       Я услышал, как он застонал прямо мне в рот и застыл рядом со мной. Он начал кончать, и сперма вырвалась из него нам на пальцы, ударяя по моим бедрам, животу и груди.       Часть его спермы попала мне на лицо, жаром стекая к губам, и этот вкус заставил меня спуститься вниз к его члену. Я сосал и облизывал головку, все еще зажатую у него в кулаке, позволяя остаткам его оргазма пульсировать у меня во рту. Я вылизал наши пальцы, его член, бедра и живот. В какой-то момент я понял, что он просто застыл на месте, каждый мускул в теле полностью расслабился, одну руку он запустил мне в волосы, а другой ласкал шею сзади.       Я уткнулся лицом ему в живот и поцеловал. Постоял так немного, нежно целуя маленький шрам рядом с лобком. Он продолжал гладить мне волосы. И я знал, что он улыбается, хотя и не мог его видеть сейчас.       Через пару минут я почувствовал, как он глубоко вдохнул и медленно выдохнул. Я поцеловал его в живот в последний раз и поднялся к лицу. Он сонно улыбнулся мне, и я поцеловал его в губы.       Я устроился рядом с ним, но он меня удивил, когда развел ноги и обхватил меня ими, перевернув на спину. Я раздвинул свои шире, чтобы его вес пришелся на матрац, а не на меня, и рассмеялся.       — Разве не так вот все и началось? — я почувствовал, как он улыбается мне в щеку.       — Я планировал тебя трахнуть, но, по-моему, отвлекся.       — Моя задница отвлекла тебя от моей же задницы?       — Ммм.       Какое-то время мы молчали, и он снова потянулся рукой к моим волосам. Я уже засыпал, когда услышал, как он хмыкнул:       — По крайней мере, так удобнее, чем на кухонном столе, на котором мы трахались в прошлом году.       — Мы то? Это мою задницу вбивали в твердую древесину, — но я все равно поцеловал его. Брайан       На следующее утро Джастин еще спал, когда я уже вышел из душа. Праздничная вечеринка в «Киннетике» вечером все равно будет, несмотря на все мои попытки отложить ее, задержать или отменить. Синтия и Тед, как всегда, просто проигнорировали меня, даже когда я указал на зияющую дыру в стене здания, ведущую в помещение, что ремонтировалось по соседству. Я был убежден, что никакая волшебная изобретательность Эмметта не сможет это исправить.       Мой костюм для вечеринки был в лофте, поэтому я надел джинсы и свитер, а потом поехал в город, чтобы позавтракать в закусочной. В честь праздника я включил Джастину кофеварку, прежде чем уйти.       Горькое пойло заставило меня пожалеть о том, что я оставил весь французский кофе ручной обжарки Джастину.       — Ты его что, вчера сварила?       Дебби глянула на кофейник в своей руке:       — Пятнадцать минут назад. Со вчерашнего дня уже раз сорок делали.       Я скривился:       — Может, пора кофейник помыть.       — Ха-ха-ха.       Я подставил ей кружку:       — Все равно налей еще. На вкус как аккумуляторная кислота, но я пью ее в лечебных целях.       Когда Дебби принесла мне завтрак, то села напротив меня в кабинке. Я повел бровью, откусывая кусочек от омлета.       — Пожалуйста. Присоединяйся.       — Сегодня мало народу, — она пожала плечами. — Все готовятся к празднику. А ты почему не готовишься к своей вечеринке?       Я размышлял о жареных оладьях, которые, как отчетливо помнил, просил ее принести, но, если учесть, что она в кои-то веки принесла мне омлет из яичных белков, я решил промолчать на этот счет.       — Потому что я плачу чуть ли не целой армии людей, чтобы сделать эту хренотень за меня.       — Семейная жизнь сделала тебя по-настоящему другим, Брайан, мягче, что ли, — рассмеялась она. — Помню, раньше ты был бы уверен, что никто не сможет устроить вечеринку без твоего бдительного надзора. Давненько, хотя, о… прошлым летом.       Я посмотрел на нее поверх своей чашки:       — Брак — это прекрасный институт, который делает жизнь куда лучше. Каждый должен попробовать.       Дебби бросила на меня мрачный взгляд.       — Ты разговаривал с моим сыном. Или с Карлом, — она прищурилась. — Или с обоими.       — Тебе стоит позволить ему сделать из тебя честную женщину, Дебб.       — Если бы не этот охуенный мороз на улице, я бы точно сходила проверить, не встало ли солнце на западе. Потому что, я тебе так скажу: никогда бы не подумала, что настанет такой день, когда Брайан Кинни будет пытаться убедить кого-то жениться, — она щелкнула ногтем по моему кольцу. — Хотя, конечно, если в последнее время у нас даже свиньи летают, а судя по холоду за дверью, ад может запросто замерзнуть, кто, блять, знает, что еще случится.       Я решил проигнорировать этот комментарий.       — Брось, Дебби. Карл просто хочет убедиться, что о его женщине позаботятся, если он отправится в большой магазин пончиков на небе.       Дебби резко встала и плеснула остатки густого темного кофе мне в чашку.       — Я сказала Карлу и Майклу, а теперь говорю тебе: я не выйду за него замуж, пока мой сын и мать моей внучки не смогут официально зарегистрировать свои браки в этой стране, — она стояла надо мной, сверля взглядом, пока повар не начал стучать в колокольчик и кричать, чтобы она забрала заказ.       Я разбавил горький кофе сахаром и закончил с завтраком. Она вернулась через несколько минут с чистой чашкой и полным кофейником в руке. Налила мне ещё и отдала чашку.       Я поднял бровь, глядя на нее:       — Собираешься заставить меня завалиться к тебе домой с косяком и какой-нибудь запеканкой?       Дебби фыркнула и села. Оглядела почти пустую закусочную и понизила голос почти до шепота:       — Брайан… Я знаю, Карл просто хочет убедиться, что я обеспечена. Но я думаю, ты из всех людей понимаешь, что иногда нам приходится отказываться от вещей, которые важны для нас, ради принципа, который значит еще больше.       Я размешал сахар в кофе:       — Это я могу понять.       — Ну, тогда скажи Майклу, чтобы не лез в это.       Я рассмеялся:       — Как будто ты не лезешь в его жизнь?       — Я его мать. Я должна совать свой нос в его личные дела.       Я посмотрел на нее. Она вздохнула и встала, бросив мне чек на стол.       Я оставил ей двадцать долларов чаевых и поехал в офис.       Когда я добрался до «Киннетика», Тед стоял в прихожей, разговаривал с Эмметтом. Увидел меня ещё до того, как я вошел, протолкнулся через двери и остановил прямо на тротуаре, уперев руку в грудь.       Я посмотрел на его руку и осторожно убрал ее.       — Извини, Теодор, но придется тебе попрактиковаться в подражании Supremes в другой раз. Я себе уже всю задницу отморозил.       Он покачал головой:       — Эмметт сказал, чтобы ты до вечера не появлялся.       Я уставился на него:       — Эмметт сказал? Насколько я помню, я владелец этой компании и этого здания. Что, блять, Эмметт на это скажет?       — Сегодня ничего такого не будет. Канун Рождества.       Даже Дебби, распевающая национальный гейский гимн в закусочной, не вызывала у меня такой головной боли, а сейчас я чувствовал, как она пульсирует, поднимаясь по шее к затылку.       — Конечно. А значит, пришло время традиционного увольнения провизора в канун Рождества.       Тед кивнул и нахмурился одновременно.       — Эмметт предупреждал, что ты так и скажешь, и просил напомнить тебе, что, во-первых, у него контракт, а во-вторых, у тебя было достаточно проблем с тем, чтобы заставить его провести вечеринку в такой короткий срок. Если ты его уволишь, то больше никого не найдешь.       Я сменил тактику:       — Где Синтия?       — Делает прическу, — он положил руку мне на плечо, игнорируя мой убийственный взгляд. — А теперь почему бы тебе не сходить на процедуры для лица, или массаж, или, не знаю, найти Джастина и попросить его сделать тебе приятный, расслабляющий минет, а мы пока подготовимся к вечеринке?       Мы стояли рядом с «Корветом». Я посмотрел на машину, потом на Теда, потом на улицу у «Киннетика». Не уверен, как он это сделал, но, похоже, Тед победил. Скорее всего, сработало его упоминание о том, как Джастин мне отсасывает. Я всегда легко отвлекался, когда мне отсасывали.       Я нахмурился.       — Джастин обедает со своей мамочкой. И Теодор, Дженнифер — само воплощение идеальной мамочки из РСДЛГ в ее поддержке образа жизни своего сына и выбора партнера, с этим даже я согласен. И всё-таки, если ты хорошенько так покопаешься в себе, то думаю, согласишься, что даже ей придется провести черту и прервать их обед, чтобы Джастин мог отсосать мне.       Тед похлопал меня по плечу:       — Тогда иди купи себе что-нибудь. Ты закончил с рождественскими подарками?       — Уже месяц назад, — я сделал все покупки ещё в Нью-Йорке, когда был там на выставке Джастина.       — Ну, иди купи что-нибудь для себя, хороший костюм или новые туфли, — он снова нахмурился. — Только никаких ночных клубов не покупай. И недвижимость тоже.       — Супер. Никаких сделок с участием юриста, — я сел в машину, а Тед вернулся обратно в офис. Я чуть не расхохотался, но потом передумал и достал телефон.       — Где обедаешь? — когда Джастин сказал мне, я застонал. — Боже, это место такое…       — Подходящее для обеда с матерью?       Я фыркнул:       — А как насчет матери и партнера?       — Ну, это не первый мой выбор ресторана для такого, но пусть это тебя не останавливает.       — Не остановит. Десять минут.       Джастин и Дженнифер о чем-то увлеченно разговаривали, когда я подошел. Джастин не сводил глаз со своих рук, теребя пакетик с сахаром. Дженнифер протянула руку и положила поверх его. Как только я подошел, она сказала:       — У меня и в мыслях такого не было. Но вы оба мои дети, и я люблю вас. И всегда буду любить. И не важно, что делает ваш придурок-отец.       Я сел на свободный стул:       — Крейг всегда казался мне придурком.       Джастин поднял глаза, а Дженнифер улыбнулась мне:       — Он избил тебя, вероятно, это поспособствовало такому впечатлению.       Я фыркнул:       — Это не особо повлияло на его кампанию за звание отца года.       — Ты тоже не попал в список его кандидатов на звание парня года, — процедила она.       Я взял стакан с водой и чокнулся им с ее:       — Туше.       Подошел официант и принял наш заказ. Когда он ушел, Дженнифер одарила меня улыбкой аля-свекрови:       — Я была в особняке на днях, Брайан. Очень красиво, все так украшено к праздникам.       Я пожал плечами:       — Моя маленькая попытка поднять район выше уровня надувного Санты, на котором он был до того, как его пидорастизировали.       — Или, по крайней мере, — вмешался Джастин, — это версия истории Брайана. Подозреваю, он в тайне скучает по жареным на открытом огне каштанам и сказочным гирляндам.       Ага, это расплата за то, что я назвал Крейга придурком. Я обдумал свой ответ, откинул все неуместное в присутствии матери Джастина и бросил на него взгляд, обещая скорое возмездие.       Он ангельски улыбнулся и извинился, сказав, что ему нужно в уборную. Хотя вообще-то он сказал, что ему надо отлить. В привилегированных манерах Джастина есть некоторые серьезные пробелы.       Мы с ним решили, что Дженнифер лучше воспримет то, что я хотел ей сказать, без него, поэтому я ухватился за шанс.       — Если тебе нужна помощь с обучением Молли…       Она перебила меня:       — Спасибо за предложение, Брайан, но нет. Достаточно того, что ты помог Джастину, когда он в этом нуждался. Я могу оплатить ее обучение без какой-либо помощи от…       — Ее придурка-отца?       Дженнифер улыбнулась.       — Именно, — и сменила тему: — Я рада, что вы с Джастином будете у Дебби на Рождество. Я очень сожалею, что не смогла провести с ним праздники в прошлом году. Я приглашала его в Мексику со мной и Молли, но он сказал, что не сможет поехать, — ее улыбка стала мягче. — Я думала, он имел в виду работу, но, видимо, у него было что-то другое на уме.       Мне захотелось скривиться, но я мужественно сдержался:       — Этот мальчишка полон сюрпризов.       Она выгнула идеальную бровь:       — Ты не знал, что он приедет?       Я покачал головой:       — Он ни слова мне не сказал.       Она молчала минуту, потягивая вино:       — Это кажется немного…       Я кивнул.       — Знаю. А люди еще говорят, что это я злой. Если бы они только знали, — и я одарил ее своей лучшей трагической улыбкой.       — Ты именно такой, — Джастин вернулся и снова сел. — Что за ложь ты тут втираешь моей матери?       — Он сказал мне, что не знал, что ты вернешься в прошлом году.       — Я хотел сделать ему сюрприз.       — Сказав ему, что не приедешь?       Я промолчал. Дал Джастину возможность объяснить.       — Я никогда не говорил ему, что не приеду. Просто ничего не рассказал, — Джастин поерзал, что мне удалось скрыть куда лучше.       — Ты позволил ему думать, что остаешься в Нью-Йорке…       — Мам, — в голосе Джастина прозвучала нотка, которую я обычно связывал с Майклом, хотя и несколько смягченная его воспитанием клишированного зажиточного американца.       Дженнифер перевела взгляд с Джастина на меня и обратно. Я уже начал думать, что не общаться с собственной матерью — не такое уж ужасное испытание, как многие предполагали.       Я доброжелательно улыбнулся им и подал знак принести счет. Джастин       Я пошел на парковку с мамой и Брайаном, а потом мы вдвоем подошли к моей машине. Я поднял ему ворот на пальто.       — Ты спросил ее?       Он пожал плечами:       — Она отказала. Как ты и говорил.       Я встал на цыпочки и поцеловал его в челюсть:       — Я рад, что ты спросил.       Он немного присел и поцеловал меня.       — Поедешь в лофт? — прохрипел он.       Я с сожалением потянул его за воротник:       — Увы, мне нужно в магазин комиксов и кое-что подписать. Я, по-моему, и так уже опаздываю. Увидимся в лофте позже.       Он снова поцеловал меня, а потом наблюдал, как я выезжаю с парковки и смотрю в зеркало заднего вида. Я улыбнулся и помахал ему, и он на секунду поднял руку. Для Брайана это было слишком. Я закатил глаза и рассмеялся.       Майкл запирал ворота на входной двери, когда я добрался до магазина.       — Я тебя уже не ждал. Мне нужно домой, готовиться к вечеринке. Я собирался оставить тебе записку, — он протянул конверт с моим именем.       — Извини. Я обедал с мамой, а пробки просто пиздец. Все ходят по магазинам и раньше убегают с работы, — я шлепнул ногой по замерзшей земле и пожалел, что забыл надеть перчатки. — Блять, поверить не могу, что так холодно.       Мы вернулись внутрь, и я подписал новый дистрибьюторский контракт. Подождал, пока Майкл отправит его по факсу в офис адвоката, а потом пошел с ним к машине, засунув руки глубоко в карманы.       — Как Бен?       — Все замечательно. Все по-прежнему хорошо, новые препараты планируют на январь. Увидимся вечером.       Когда я приехал в лофт, Брайан лежал на кровати и курил косяк. Я лег рядом с ним, и мы передавали его друг другу. Наконец, я перевернулся, забрал у него косяк, погасил его в пепельнице и поцеловал его. Он улыбнулся мне одновременно возбужденной и смутно обкуренной улыбкой, от которой у меня тут же встал.       Я целовал линию его подбородка, когда он все испортил:       — Тед сказал, что ты должен мне отсосать перед вечеринкой.       Я поднял голову:       — Теперь будем следовать советам по сексу от Теда?       Брайан скривился, как будто его ударили.       — Нет. Нет, не будем, — он сел и толкнул меня обратно на подушки. — Я знаю, что тебе много приходится мне отсасывать, так что к слову…       — Боже, — даже под кайфом это было не смешно. — Значит, ты можешь отсосать мне. Это отменит проклятие.       Он посмотрел на меня сверху вниз:       — Какое проклятие?       — Сексуальное проклятие Теда.       Брайан провел рукой по волосам:       — Ты говоришь так только для того, чтобы заставить меня отсосать тебе.       Я радостно кивнул.       Брайан обдумал это, потом нырнул мне между ног и начал расстегивать молнию на джинсах.       Я запустил руку ему в волосы, а другую заложил за голову. Закрыл глаза и просто плыл от ощущения его влажного рта вокруг моего члена, скользящего вверх-вниз, пока он нежно ласкал мои соски. Я накурился, настроение было предпраздничным, и я подумал, что запросто смогу всю ночь так провести, если нам не придется идти на вечеринку. Каждый раз, когда я чувствовал, что близок к оргазму, то заставлял себя выйти у него изо рта. Этот метод с Брайаном обычно работал, но не надолго, так как он всегда замечал, что я делаю это, и, казалось, воспринимал подталкивание меня к краю против моей воли как личный вызов. Но сегодня вечером он не торопился, отсасывал мне медленно, с оттяжкой, позволяя чувствам нахлынуть и отступить, снова и снова. У меня пальцы на ногах поджимались, я зарывался ему в волосы и просто наслаждался.       Наконец, я почувствовал, как яйца поджимаются, и уже не хотел останавливаться, потянув его за волосы к себе. Он ускорился, взял мой член в руку у основания, одновременно надрачивая и отсасывая. Язык кружил над головкой, потом под ободком, и я позволил ощущению заполнить меня от пальцев ног до самого живота.       Я схватил его за волосы обеими руками и сильно насадил на себя, пока изливался ему в горло. Это продолжалось долго, а когда закончилось, я просто лежал на месте, пытаясь вспомнить свое имя и где нахожусь.       Когда я открыл глаза, он лежал рядом со мной, положив голову на руку. Самодовольный засранец.       Я провел пальцем по его щеке.       — Ого, так Теду и надо.       Он громко рассмеялся. Я собирался предложить ответную услугу, не вдохновленный советами Теда, но тут зазвонил его телефон. Он глянул на экран, выругался и ответил.       — Ты уже испортил мне день и мою сексуальную жизнь, так что пусть лучше это будет важно.       Я пнул его. Он ухмыльнулся мне и закинул ногу на мою.       Затем его улыбка померкла.       — Блять, — тишина. — Да, — он скинул вызов. — Ебать.       — Ты уже говорил.       — И скажу ещё несколько раз в течение следующего часа. Мне нужно в «Вавилон». Какой-то идиот зацепил систему пожаротушения на потолке в задней комнате и вырвал кран. Менеджер говорит, пожарная служба нас закроет, если мы все не починим в течение часа, а Тед не может уйти из «Киннетика» из-за этой ебучей вечеринки.       — Блять.       Брайан уже был в ванной, и я слышал, как он включил воду. Я до сих был под кайфом от секса и косяка, поэтому заерзал под одеялом и зарылся головой в подушку. Смутно слышал, как полилась вода, потом раздался отборный мат Брайана, а потом звук фена. Наверно, я уснул, потому что через несколько минут почувствовал, как рядом прогнулся матрац, и проснулся.       — Не проспи вечеринку.       — Пока, — кивнул я.       — Пока.       Я услышал, как он хлопнул дверью, потянулся и встал. Принял душ, переоделся. Уже съел полпачки несвежих картофельных чипсов, когда понял, что на вечеринке еда будет куда вкуснее.       Я вошел в парадную дверь «Киннетика» под облаком огоньков и почувствовал, как гул музыки дребезжит под ногами, словно «Вавилон», усыпанный волшебными огнями и снегом.       Я нашел Эмметта в комнате отдыха, переоборудованной на ночь в кухню самообслуживания.       — Это невероятно, Эмм, — я поцеловал его в щеку и взял какую-то красивую хрень на маленьком кусочке хлеба. — Вкусно, — взял еще две.       Он широко улыбнулся мне.       — Иногда устраиваешь вечеринку и просто знаешь, что именно нужно. Понимаешь? — мы вышли к бару, и он налил мне бокал вина. — Где Брайан?       Я указал на дверь.       — Какое-то наводнение в «Вавилоне», — Эмметт выглядел встревоженным, но я только рассмеялся. — Не библейских масштабов. Он просто должен убедиться, что пожарная служба не закроет клуб.       Мы наблюдали, как бармены суетятся, расставляя матовые стаканы вокруг горы колотого льда. Я поразмыслил об этом с минуту:       — Не самая безвкусная ледяная скульптура, которую я когда-либо видел.       — Не самая безвкусная?       — Единственная «не-безвкусная», — рассмеялся я.       Из кухни вышли два официанта и установили подогреватель в конце бара, затем поставили на него большую кастрюлю.       — Для чего это?       — Замороженный горячий шоколад, — улыбнулся Эмметт.       Я вспомнил, как в декабре прошлого года ходил в ресторан в Нью-Йорке с Калли. Она клялась, что тамошний замороженный горячий шоколад заставит меня заново открыть для себя веру в благосклонное божество и фундаментальную справедливость вселенной.       — Я пробовал его как-то в Нью-Йорке.       Порядком задолбавшийся официант потащил Эмметта обратно на кухню. Там уже были десятки людей, в основном сотрудники «Киннетика» и их спутницы, которые смеялись и пытались заставить официантов принести им еду из комнаты отдыха.       Я толкнул дверь в кабинет Брайана, но она была заперта, и внутри казалось темно.       — Я могу тебя впустить, — сказала Синтия. Волосы она зачесала наверх, а один длинный локон спадал через плечо.       — Выглядишь прекрасно. Счастливого Рождества.       Она пожелала мне того же, затем достала ключи из маленькой блестящей сумочки, которая, похоже, была недостаточно большой, чтобы даже мобильник поместился, и отперла дверь.       — Просто запри ее, когда будешь уходить, — она улыбнулась и вернулась к вечеринке.       Я вошел и включил лампу на столе. Допил вино, поэтому взял бутылку из бара. Интересно, как Брайан может работать в офисе без окна, из которого мог бы слинять при необходимости.       Музыка снаружи стала немного громче, и я слышал нарастающие и спадающие волны смеха и разговоров. Сидел на диване, наблюдая за игрой огней на дверях офиса, и пил виски Брайана. Брайан       Я убедил пожарного проявить немного рождественского духа, дал сантехнику достаточно денег, чтобы купить всю мастерскую Санты, и поехал в «Киннетик». Первое, что я услышал, когда вошел, был смех Синтии. Она стояла под кучей крошечных огоньков с бокалом шампанского в руке и разговаривала с Ричардом Болингом.       — Так что, ты настолько тщательно выбрала позицию, чтобы освещение подчеркивало все бусины у тебя на платье, или эффект вышел чисто инстинктивным? — я взял напиток с подноса проходящего мимо официанта.       — Со стильным опозданием, как всегда, да, Брайан? — она подняла бровь, у меня научилась.       Я бросил на нее взгляд, красноречиво говоривший «Не спрашивай», а потом повернулся к ее спутнику:       — Ричард.       — Брайан, — он пожал мне руку.       — Не смог остаться в стороне от яркой ночной жизни и культуры Питтсбурга? Или дело в нашей феноменальной погоде?       Он рассмеялся.       — Моя семья здесь. Но погода точно феномен, это верно. По правде говоря, я надеялся, что здесь будет немного лучше, чем в Нью-Йорке, но, по-моему, даже холоднее, — он отпил из — я мог бы поклясться — стаканчика для мороженого. С соломинкой внутри. И взбитыми сливками.       Он заметил мое выражение лица и кивнул на свой напиток:       — Замороженный горячий шоколад. Похоже, твой провизор вдохновился нью-йоркским кафе «Серендипити».       Горячий шоколад. На одной из моих вечеринок. И один из самых богатых и успешных владельцев клубов и ресторанов Нью-Йорка его пьет.       — Мне нужно, — сказал я, — что-то покрепче горячего шоколада.       Я направился к бару и остановился, заметив зияющую дыру в стене вестибюля, или, скорее, не заметив ее. Тед материализовался рядом со мной в характерной для себя манере:       — Знаю. Я тоже не поверил.       Эмметт подплыл к нам:       — Удивительно, что может сделать немного дешевой марли, чуть-чуть брезента и парочка рождественских гирлянд.       — Или 60 баксов за ярд шелковой органзы, белые бархатные театральные занавески и сценическое освещение из театра в Нью-Йорке, — заявил Тед.       — Или это, — кивнул Эмметт.       — Только не говори мне, сколько это стоит, — я потер переносицу.       Тед хлопнул меня по плечу:       — Не волнуйся, Брай, я бы и не подумал об этом.       Я решил, что пора сменить тему:       — Вы видели Джастина?       — Я видел его до начала вечеринки. На нем был угольно-черный свитер поверх черных слаксов и белая рубашка, — ответил Эмметт.       Я перебил его, прежде чем он сказал мне, какого цвета у Джастина носки:       — Я знаком с его гардеробом и почти уверен, что смогу узнать его в толпе, и не важно, в чем он будет. Есть идеи, где он?       Они оба покачали головами, поэтому я взял ещё выпить, то, в чем не было ни капли горячего шоколада, и осмотрел комнату.       Пришлось признать, что она выглядела совсем не так, как накануне. Подрядчик не просто проделал дыру в стене в начале недели; ему пришлось убрать некоторые перегородки, которые крепились к этой стене, из-за чего все выглядело слишком постапокалиптически даже для переоборудованной бани. Даже в приглушенном свете и при щедром количестве марли я такого не ожидал. Было похоже, будто я внутри ледяного дворца.       Музыка изменилась, на этот раз на ту, что ставили в «Вавилоне». Ранним вечером. И на всю ночью. Я сделал еще глоток, и уровень разговоров поднялся выше музыки. Казалось, что даже крошечные лампочки вибрировали в такт ритму.       Я увидел Линдси в дальнем конце, она стояла напротив картин Джастина с Ричардом и Беном. Кивала в ответ Ричарду, а Бен внимательно слушал. Она заметила, что я смотрю на них, и подошла ко мне.       — Эмметт превзошел себя, — она поцеловала меня в щеку.       — Все нормально, — я пожал плечами.       — Боже, ты ходячая катастрофа, — она закатила глаза.       — Эй, Дебби говорит, что я стал мягче.       Она фыркнула и взяла что-то с офигенно высоким содержанием углеводов и жира у официанта.       — Не ешь слишком много, а то не сможешь носить этот довольно миленький свитер, — я провел пальцами по ее руке. — Кашемир?       Она кивнула и нежно улыбнулась:       — Подарок на Хануку от Мэл.       — А, она заставила Эмметта заняться ее праздничными покупками в этом году?       Она шлепнула меня по руке:       — Заткнись. У Мэлани изысканный вкус.       Я бросил на нее страдальческий взгляд, но в духе сезона спорить не стал.       Я пообщался с клиентами, поздоровался с Дженнифер Тейлор и ее спутником, был добр к своим сотрудникам, сделал вечер стажерке, запомнив ее имя, и, наконец, добрался на другую сторону комнаты. Но так и не увидел Джастина.       Я знал, что Синтия заперла мой кабинет, но видел свет над столом. И чисто интуитивно попробовал открыть дверь.       Джастин был там, свернулся на диване с бутылкой вискаря в руке. Поднес ее к губам и отпил.       — Эй.       — Какого хуя ты здесь делаешь?       — Жду тебя, — ухмыльнулся он.       Я прикусил губу и одновременно рассмеялся. Сел рядом с ним на диван, и он протянул мне бутылку. Я сделал большой глоток, поставил ее на стол и положил руку ему на плечо.       Он улыбнулся и провел рукой по моему бедру:       — Ну, по-моему, мы предотвратили проклятие Теда.       Я посмотрел на него искоса:       — Это как же?       — Он посоветовал, чтобы я отсосал у тебя перед вечеринкой. Вечеринка уже идет, так что это больше не перед вечеринкой. Поэтому никаких проклятий.       Я рассмеялся и притянул его ближе для поцелуя. Во рту у него был привкус виски, он потянулся рукой к моему ремню, чтобы расстегнуть.       Когда он сомкнул пальцы на моем члене, я застонал ему в рот. Обхватил его рукой за затылок и продолжал целовать, даже когда он начал сползать мне между ног.       — Брайан?       — Блять. Теодор.       Джастин расхохотался мне в плечо.       — Брайан, пора говорить речь. Синтия сказала, что ты здесь…       Джастин продолжал смеяться, а потом прошептал:       — Мы до сих пор прокляты.       — Скоро буду, — я ущипнул его.       Я подождал, пока Тед уйдет, затем коснулся лба Джастина своим.       — Я его уволю. Сразу после Рождества.       Джастин просто поцеловал меня: — Ты мне и так уже должен десять тысяч минетов.       Я посмотрел на него:       — Почему это число продолжает расти, даже когда я тебе отсасываю?       Он щелкнул большим пальцем по головке моего члена, и я застонал. Джастин       Мы вернулись в сверкающий шум, и Брайан взял два бокала шампанского из бара, протянув мне один. Я улыбнулся поверх него, увидев трех человек, включая Ричарда Болинга и главу художественного отдела «Киннетика», те стояли напротив моих картин.       Брайан положил руку мне на шею и слегка сжал. Поднялся на небольшую импровизированную платформу, произнес короткую и искреннюю речь о том, как прошел этот сезон, ухмыльнулся всем так, что стало ясно, что он на самом деле не верит в то, что говорит, а потом поднял свой бокал и опрокинул его, словно это был шот текилы, а не бокал с охренеть каким дорогущим шампанским. Когда он закончил, его окружили клиенты. Я подошел к маме и ее спутнику, те смеялись с Дебби и Карлом. Притворяясь, что увлечен обсуждением колледжа и карьерных планов своих детей, я увидел Линдси. Подошел к ней, приобнял за талию и поцеловал в щеку.       — Мне нравится цвет твоего свитера.       Она рассмеялась:       — Вам с Эмметтом и Брайаном он очень понравился. Придется сказать Мэл, что она попала в тройку геев с хорошим вкусом.       Эмметт подошел к нам и заговорщически наклонился ближе:       — Кто этот высокий темноволосый и горячий парень рядом с твоей мамой. И что случилось с тем красавчиком-игрушкой?       Я сделал глоток вина.       — Такер уехал в Калифорнию, чтобы получить докторскую степень, а парень, с которым она сейчас, — глава отдела коммерческой недвижимости в агентстве, где она работает.       Эмметт долго смотрел на спутника моей мамы:       — Он такой аппетитный. У твоей мамы отличный вкус на мужчин.       — За одним заметным исключением, — сухо прокомментировал я.       Эмметт выглядел шокированным:       — Ох, милый! Твой отец все еще финансирует антигейских фундаменталистов? Он ведь не арестовал тебя снова, правда?       Линдси поперхнулась вином, но я только рассмеялся.       — Нет. Он просто решил, что моя сестра должна поступить в Сент-Джеймс, иначе он не будет платить за ее обучение.       Линдси и Эмметт уставились на меня.       — Не думаю, — медленно сказал Эмметт, — что даже мой папа в Хейзелхерсте так поступил бы.       Я пожал плечами. В последнее время эта привычка стала неотъемлемой частью моего коммуникативного репертуара.       — Что твоя сестра думает об этом? — с тревогой на лице спросила Линдси.       — Она только за, — я даже не пытался убрать горечь из голоса. — Она винит меня в том, что мама не разрешает ей туда поступать.       — Винит тебя? — фыркнул Эмметт.       Мне вдруг расхотелось об этом говорить.       — Это не важно. С отцом я ничего сделать не могу. Я понял это давным-давно.       Линдси выглядела расстроенной, но послушно сменила тему:       — Твои картины выглядят прекрасно там, где их повесил Брайан, хотя, предполагаю, обычно они освещены не так.       Эмметта утащил один из его сотрудников. Мы с Линдси пошли к картинам, и я задумался над эффектом приглушенного освещения.       — На самом деле мне нравится, как этот свет делает металлические элементы более тонкими.       — Это делает картины слишком декоративными, — она склонила голову набок.       Я посмотрел на нее:       — Они и без того почти такие.       — Я не согласна. Они обыгрывают декоративность. Это совсем другое.       Я почувствовал, что улыбаюсь, но ничего не сказал.       Линдси с минуту смотрела на меня.       — Есть некоторая польза в том, что я наблюдала, как твоя работа развивается от набросков Брайана до того, что ты делаешь сейчас.       — Я до сих пор рисую Брайана, — я отпил вина.       Она кивнула.       — Ты всегда будешь его рисовать. И я надеюсь, ты всегда будешь рисовать Гаса и Дженни-Ребекку, — она вздохнула. — Это часть тебя, вот почему ты художник, а я управляю художественной галереей. Я могу остановиться. Ты никогда не мог, даже когда едва ли держал карандаш.       — Очень серьезная работа, — подошла Мэлани с двумя бокалами вина, и Бен прямо за ней; Мэл передала один из бокалов Линдси, а потом поцеловала меня: — Счастливых праздников.       — Это ее тонкая форма протеста против христианизации современного общества, — рассмеялась Линдси.       Бен покачал головой:       — Все культуры празднуют зимние праздники или фестивали по-своему. Христианство просто присвоило себе время года.       — Христиане скажут тебе, что современное общество дехристианизируется, — я пожал плечами. — Просто спроси моего отца.       — Что этот придурок сделал на этот раз? — фыркнула Мэл.       Мы с Линдси переглянулись, а затем снова посмотрели на Мэл и Бена.       — Он хочет, чтобы моя сестра пошла в Сент-Джеймс.       Бен с отвращением дернулся. Мэлани поперхнулась, и Линдси хлопнула ее по спине.       — Ты шутишь, — она посмотрела на меня, потом на Линдси. — Не шутишь.       — Не шучу. — Иисус, ебаный, Христос.       Я рассмеялся:       — Еще одна христианизация современного общества?       Она кивнула, как раз когда вернулся Эмметт.       — Блять, да ладно. Твой отец что, с ума ебанулся?       — Основываясь на одной нашей встрече с отцом Джастина, я бы сказал, что это хорошая догадка, — покачал головой Эмметт.       — Ты не очень хорошо знаком с моим отцом, — бокал опустел, и я поставил его.       — Да, — Эмметт согласно кивнул. — Я видел, как он избивал Брайана. Это знакомством не назовешь.       — Я бы…       Линдси перебила Мэлани:       — Итак, Джастин, когда у тебя следующая выставка?       Я ухмыльнулся ей:       — Я собираюсь включить три работы в групповую выставку в галерее в Бостоне в марте.       Бен широко улыбнулся:       — Поздравляю, Джастин. Это здорово.       Эмметт и Мэлани тихо разговаривали друг с другом и хихикали, и Линдси сердито зыркнула на них. Эмметт выглядел немного виноватым и одарил меня своей лучшей улыбкой социальной бабочки.       — Где сегодня Дафна?       — Во Флориде. Она все время уезжает из Питтсбурга в теплые тропические места на каникулы. В прошлом году была на Гавайях.       Эмметт покачал головой.       — Я всегда готов улететь куда-нибудь в тропики к февралю, но в это время года мне хочется снега, варежек, остролиста и рождественских елок, — он мечтательно вздохнул. — И горячего какао.       — И уборки снега, и пробок, и счетов за отопление, которые стоят больше, чем ипотека, — сказала Мэлани, прям навевая праздничного настроения.       Я пошел в бар и налил себе еще выпить. Брайан       Я прислонился к одной из немногих оставшихся стен в моем здании и наблюдал, как Майкл пробирается ко мне сквозь толпу. Небрежно держал за горлышко бутылку шампанского, которую планировал использовать, чтобы заманить Джастина в свой офис для минета, который он все время уклонялся мне сделать.       — Черт, Брайан, здесь такой же пиздец, как и в «Вавилоне», —             Майкл поцеловал меня в щеку. Я изобразил шок на лице.       — Не могу поверить, что ты можешь быть настолько бесчувственным, чтобы предполагать, что огромные, подавляющие толпы в моем клубе — это пиздец, — я отпил из бокала. — Как еще я могу себе все это позволить? — я указал на переливающееся помещение.       Майкл посмотрела на толпу.       — Да. Точно. «Вавилон» же платит за «Киннетик».       — «Вавилон» себя окупает.       Он посмотрел на меня и улыбнулся.       — Даже если бы не окупал, ты бы все равно оставил его себе. Я знаю, как ты относишься к своей игровой площадке.       — Знаешь, Майки, быть генеральным директором собственной игровой площадки имеет свои недостатки.       Он посмотрел на свой напиток и ничего не сказал, но улыбнулся очень раздражающе.       — Что?       — Ничего.       — Господи боже, — я покачал головой и уже собирался уйти.       Майкл схватил меня за руку и рассмеялся:       — Эй!       Я оттолкнул его, но остался:       — Что во мне такого, что привлекает в мою жизнь всех этих раздражающе настойчивых засранцев, которые везде ходят за мной по пятам?       — Либо твое природное обаяние, либо от тебя исходит какой-то гормональный запах. Как от собаки, — появилась Дебби, с гигантскими елочными шарами, подпрыгивающими у нее на шее. Я боролся с желанием сделать большой глоток из бутылки, которую до сих пор сжимал в левой руке.       — Дебби. Как ты прекрасно выглядишь сегодня, — я вложил в голос максимум искренности. Она, и правда, выглядела мило, вся такая сияющая, но не слишком яркая. Видимо, Эмметт выбрал ей наряд, если не считать серьги.       — Отличная вечеринка, Брайан, — сказал Карл, солидный, но в плохой обуви, как и всегда. Я пожал ему руку, пробормотал все, что от меня ожидалось, и, наконец, улизнул от них. Я загнал свою добычу в угол у бара и уткнулся ему в шею сзади.       — Разве ты не должен отсосать мне?       Джастин бросил на меня взгляд через плечо:       — Должен?       Я кивнул:       — Я все спланировал. Не знаю, что постоянно идет не так.       — Это все проклятие Теда, — рассмеялся он.       Я постоял с ним у бара, выпил, наблюдая, как комната начинает пустеть. Это была ночь перед Сочельником, и почти все куда-то уходили — на очередную праздничную вечеринку, домой, чтобы упаковать подарки, на какое-то семейное мероприятие. Музыка стихла, и мне стало интересно, не намекает ли Эмметт таким образом остальным, что пора расходиться.       Я почувствовал, как Джастин оглаживает мою задницу. Проверил бутылку шампанского, попросил одного из барменов обменять ее на другую, похолоднее, и потянул Джастина за руку обратно в свой кабинет.       Он все еще был не заперт, но пуст. Я даже проверил ванную комнату. А потом запер дверь. Джастин       Мы с Брайаном сидели на диване у него в кабинете, передавая бутылку шампанского друг другу. Стало тепло и как-то обыденно, но мы так напились, что даже не заметили этого. Мы спорили об условиях проклятия Теда и о том, закончилась ли вечеринка на самом деле или ещё нет, и стоит ли мне рискнуть и попытаться отсосать у него.       — Может, — сказал я, переворачивая бутылку, чтобы убедиться, что она действительно пуста, — нам просто поехать домой.       Он с грустью посмотрел на бутылку и вытащил телефон. Пялился на него с минуту, а потом набрал номер автосервиса. Включил громкую связь, и я услышал, как его поприветствовали по имени.       — Я в «Киннетике» и слишком напился, чтобы ехать домой, — прозвучало очень весело для человека, который делал этакое унизительное признание.       Но диспетчера это не удивило:       — Пять минут, мистер Кинни.       Он скинул звонок.       — Машина будет через пять минут, — он глянул на меня. — Этого мало, да?       Я покачал головой.       — Когда я налакался — конечно.       Он встал, протянул мне руку и поднял на ноги. Я схватился за него, и мы лениво целовались несколько минут. Уже собирались снова упасть на диван, когда он покачал головой.       — Подожди, машина будет уже через минуту. Нам надо выходить.       Он провел меня через дверь. Уже никого не было, кроме команды и Эммета, который сидел на стойке и разговаривал с Тедом и Блейком.       Я встал на цыпочки позади Брайана, положив руки ему на плечи. Прижался губами к его уху:       — Не дай ему снова проклясть нас.       Брайан фыркнул, рассмеялся, а потом снова фыркнул.       Все трое обернулись и увидели нас. Тед открыл было рот, но Брайан поднял руку.       — Ничего не говори, Теодор. Если тебе дорога твоя премия за конец года, помалкивай.       Машина подъехала как раз в этот момент, и водитель позвонил Брайану, пока мы надевали пальто. Я подбежал к машине и скользнул на заднее сиденье, но даже за то короткое время, что я пробыл снаружи, успел напрочь замёрзнуть. Холодный воздух обжег мне легкие.       Брайан сел рядом со мной и захлопнул дверь. Я почувствовал тепло в салоне, и стало еще теплее, когда Брайан обнял меня. Я целовал его почти всю дорогу до дома и перестал, только когда мы свернули на нашу улицу. Мне нравилось смотреть на рождественские огни сквозь деревья.       Я оставил Брайана, пока он давал водителю неприлично большие чаевые, и уже возился с ключом у входной двери. Не мог ее открыть, посмотрел на Брайана и нахмурился.       — Я не настолько напился. Просто руки замерзли.       Он взял у меня ключ, попробовал сам, и, наконец, мы открыли дверь. Порыв тепла из дома ударил прямо в грудь. Было рано, еще даже не полночь.       Брайан поцеловал меня в холле, а потом остановил, когда я уже поднимался по лестнице перед ним, и снова поцеловал. Он стоял на ступеньку ниже меня, так что мы были одного роста. Я уткнулся ему в волосы, а он обнял меня и просто долго-долго держал.       Я посмотрел на него и улыбнулся:       — Пошли.       Мы прошли в спальню, и я сбросил обувь. Встал на колени на кровати, пока он раздевался. Когда закончил, он опустился на колени рядом со мной и стянул с меня свитер через голову. Целовать не стал, просто смотрел на меня, расстегивая мне рубашку и брюки.       Потом он улыбнулся и глянул на часы рядом с кроватью:       — Уже полночь.       Я замотал головой, сбитый с толку:       — Что?       Он нежно поцеловал меня:       — Проклятие. Похоже, его действие было снято в полночь.       Я ухмыльнулся ему и взял в обхват его член, заставив издать резкий стон:       — Ложись.       Он лег, потянув меня за собой. Я стянул с себя рубашку, потом вылез из штанов и скинул их на пол. Оперся на локоть, поглаживая член Брайана другой рукой и глядя ему в глаза. На его губах играла едва заметная, мягкая улыбка, и он слегка обхватил пальцами запястье той руки, на которую я опирался.       Я склонился над его членом и провел языком по головке, пробуя смазку и вкус кожи. Он поерзал, слегка приподняв бедра навстречу моим губам, немного раздвинув ноги. Я пробормотал что-то в его член, целуя вверх и вниз по всей длине, свободной рукой нежно поглаживая внутреннюю часть его бедер.       Я мог заставить Брайана кончить за минуту, а мог бы удерживать его на грани часами. Но сегодня ночью мне не хотелось играть ни в какие игры. Я просто хотел держать его во рту, вдыхать его запах и пробовать на вкус языком. Хотел чувствовать, как Брайан выгибается подо мной, руками зарываясь мне в волосы.       Он согнул колени, и я вцепился левой рукой ему в бедро, поигрывая пальцем у него между ног. Он протянул руку вниз и чуть сдвинул мою ладонь, а я взял его яйца, чуть приподнимая к члену, заставляя его вздрогнуть и выгнуться ко мне еще сильнее.       Я оторвался от его члена, заменив губы рукой, и зарылся лицом в его яйца, облизывая и посасывая сразу оба. Прижался языком к искусственному яйцу и осторожно втянул его в рот. Когда я перешел к другому, он застонал.       Я поднял голову и посмотрел на него. Глаза он не закрыл, наблюдал за мной, приоткрыв губы и дыша неглубоко и быстро. Я улыбнулся и провел языком от основания члена к головке, прямо по крупной вене. Когда он начал толкаться мне в рот, то так сильно вцепился мне в волосы, что стало больно. Я пропустил его в горло и сглотнул вокруг члена.       Брайан еще раз гортанно застонал, и я начал водить губами быстрее, поджимая их в более плотное кольцо вокруг его члена. Уткнулся носом ему в лобок, потом отстранился, а затем снова толкнулся, принимая его глубже с каждым разом. Я взялся за его бедро одной рукой, а другую положил ему на живот и чувствовал, как дрожат его мышцы.       Когда он кончил, то чуть не закричал, но сдержался, вжавшись головой в подушку, а ногами в матрац. Я едва успел почувствовать его вкус, прежде чем он выстрелил мне в глотку, но я отпрянул в конце и поймал последние капли языком. Я поднялся к нему, и он слизал сперму с моих губ, притянув меня к себе, поглаживая по волосам, за которые так сильно дергал минуту назад.       Немного погодя он перестал гладить меня и задышал настолько медленно, что я подумал, что он спит. Я закрыл глаза и уже скользил по краю теплой темноты, когда услышал, как он прошептал:       — Я рад, что ты вернулся.       Я не проснулся полностью. Подумал, что, может, мне это приснилось. Но опустил голову так, чтобы лечь щекой ему на грудь в районе сердца, и переплелся с ним пальцами. to be continued…