Only Time

«Говорят, что желание — есть продукт воли, но на самом деле все наоборот: воля — есть продукт желания»

Дени Дидро

Джастин       Брайан стоял у стойки и ел кусочки дыни из пластикового контейнера, когда я вошёл на кухню. На нем были только на половину расстегнутые джинсы. Наверно, поэтому мне было довольно трудно сосредоточиться на готовке.       — Это ужин? — я поставил пакет на стойку и приподнял крышку контейнера. Чуть больше двухсот грамм дыни за 3 доллара 49 центов из магазина «Хол Вудс».       — Брайан, ты заплатил три с половиной бакса за двести грамм дыни? Ты мог купить целую мускусную дыню и нарезать ее сам, вышло бы дешевле.       Брайан посмотрел на меня, наколов на вилку еще один кусочек.       — Да, и тогда мне пришлось бы резать ее самому.       — Господи, Брайан, — я разгрузил пакет.       — Какие кулинарные изыски принес ты, дорогой? — он поставил пустой контейнер из-под дыни и начал копаться в пластиковых пакетах, которые я разложил на стойке. — Это что ещё за хуйня?       Я вздохнул.       — Китайские травы. Мой врач по иглоукалыванию хочет, чтобы я попробовал.       Он посмотрел на меня так, будто я только что сказал, что там высушенные яички слона. Но я был точно уверен, что их там нет. Она поклялась мне, что там только травы.       Брайан открыл один из пакетов и понюхал.       — Пахнет корицей и какой-то мертвечиной.       Я выхватил пакет у него из рук и закрыл.       — Иди ешь свою дыню за семь долларов за полкило и дай мне что-нибудь перекусить. Врач говорит, мне надо снизить уровень стресса и нормально питаться.       Брайан закатил глаза.       — Ну да. Твоя проблема как раз в отсутствии регулярного питания. Где ты выцепил эту шарлатанку?       — Покопайся у себя в памяти, может, вспомнишь. «Ты должен попробовать, не повредит» — ничего не напоминает?       Брайан скептически осмотрел травы, которые я бросил в кастрюлю с водой.       — Ладно, может, я и ошибся. Джастин, это дерьмо воняет. И по-моему, мы уже что-то такое пробовали. Волшебный чаёк, помнишь?       Я проигнорировал его и включил огонь под кастрюлей, подошел к холодильнику, достал холодную пиццу и запихал в рот, пока ждал, когда вода закипит.       Брайан выбросил контейнер из-под дыни и пустой пакетик из-под трав в мусорку и достал из холодильника пиво. Он ест на ужин мускусную дыню с пивом и наезжает на меня из-за травяного чая.       Потом он подошел ко мне со спины и ткнулся носом в шею, поэтому я подумал, что отчитаю его по поводу привычек с едой в другой раз. Я развернулся и обнял его, а он положил подбородок мне на макушку. Так мы и стояли где-то с минуту.       — Ну, что еще сказала жрица вуду, кроме того, что прописала волшебный чаёк, снятие стресса и регулярные приемы пищи, под которыми она наверняка не имела в виду остатки пиццы? — он поставил пиво и нежно погладил меня по спине.       — Ммммммм, — мне не хотелось говорить, пока он так делал. — Она сказала, что мой партнер должен делать мне массаж каждую ночь.       Теперь он начал разминать мне плечи.       — Что она сказала о твоей руке?       Я поднял голову с его плеча и повернулся к плите. Травы еще не закипели, но уже скоро — воняло ужасно.       — Гадость какая.       — Не такая гадость, как-то дерьмо, которое ты заставил меня пить. И я имею в виду «дерьмо» в буквальном смысле.       — Отчаянные времена требуют отчаянных мер, — я ухмыльнулся ему через плечо, и он зыркнул на меня.       — Говори.       — Она сказала, что с моей рукой все нормально, хватка стала сильнее, симптомы связаны с тем, что я чаще ей пользуюсь, но если меня что-то беспокоит, то следует обратиться к неврологу.       — А тебя что-то беспокоит?       — Нет, но тебя походу да, так что я записался на приём, — мне и так уже пора было на осмотр. — Но не раньше, чем через три недели, если вообще не перенесут. В Питтсбурге явно не хватает неврологов.       — Лишний повод рассмотреть другое направление карьеры.       — Это или искусство. Сложное решение, — я просеивал травяной отвар через сито в кружку. Понюхал, прежде чем попробовать. Мой врач клялась, что будет вкуснее, если выпить очень горячим. Немного приторный, но все равно было похоже на грязь. Слишком горячий, так что я стоял и дул поверх кружки. Глянул на Брайана, он посмотрел на меня и рассмеялся.       — Ох, заткнись и иди уже на свою беговую дорожку.       Он покачал головой.       — Я собирался плавать.       — Ты должен подождать полчаса после еды.       — Я подумал, ты мог бы мне отсосать, пока еда переваривается, — он глотнул пива, а я своего грязного чая. Потом я осушил чашку за раз. И чуть не подавился.       — Ладно.       Он выглядел удивленным.       — Слишком просто.       — Все что угодно, лишь бы избавиться от этого привкуса во рту.       — Ого. Походу у меня начисто пропало желание заниматься с тобой сексом.       — Я постоянно беспокоюсь об этом, — я обнял его за шею и почувствовал, как его полутвердый член упирается мне в живот. Брайан       Я понял, что Джастин напряжен, когда он вошел на кухню. Похоже, он не хотел говорить, поэтому, когда мне удалось вытащить минимум информации, чтобы понять, какого хуя происходит, я решил просто сосредоточиться на том, чтобы выебать из него всё напряжение. И казалось, его такой план вполне устраивал.       Начали мы с кухни, но он потащил меня оттуда в медиа-зал, наверно, чтобы свалить подальше от вони своего чая. Китайская медицина была бы намного популярнее, если бы пахла получше.       Он опрокинул меня через подлокотник дивана и набросился сверху, расстегнув оставшиеся пуговицы на моих джинсах и сдвинув их ровно настолько, чтобы добраться ртом и рукой до члена.       Его язык был везде, кружил по головке, потом по чувствительному месту под кожей, вниз по стволу и обратно к головке, и при этом он не сбивался с ритма, скользя вверх-вниз губами и кулаком. И как только он облизал и поцеловал каждый миллиметр, а я извивался под его губами, запустив руки в его волосы, насаживая и толкаясь внутрь, он убрал руку и заглотил полностью, глубоко в горло, мурлыкал и сглатывал, пока я кончал.       Он подполз к моему лицу. Я закрыл глаза, но знал, что он улыбается. Маленький пиздёныш. Но на самом деле так и было. Через пару минут я открыл глаза, а он смотрел прямо на меня, лежа у меня на груди с той самой улыбкой, которую я представлял. Я схватил его и перевернул, прижав к дивану, навалившись сверху, и пинком отбросил джинсы.       Он не прекращал улыбаться.       Я провел языком от скулы к его горлу, прикусил изгиб шеи. Он зашипел и выгнулся, но я отстранился и не дал ему тереться о мои бедра. Оперся на руки и продолжал скользить по нему губами, пока не почувствовал мягкую кожу его живота и упирающийся в лицо член.       Я стал вылизывать его, размашистыми мазками снизу-вверх, а потом по головке. Джастин все еще подмахивал бедрами, следуя за моим языком, и я крепко схватил его член в кулак. И почувствовал немного влаги во рту, когда сделал это. Джастин застонал. Я оторвался от его члена.       — Этого ты хочешь, Джастин? — я взглянул на него, и он покачал головой. — Хочешь, чтобы я трахнул тебя?       Он посмотрел на меня сверху вниз остекленевшими глазами.       — Да. Сделай это.       Я продолжал вылизывать его член и скользнул мокрым пальцем в его тугую дырку. Согнул его, поводил в стороны и почувствовал, как он расслабился. Сомкнул губы прямо под головкой и провел пальцем по его простате, получая новый прилив смазки во рту, а его член напрягся в кулаке.       Он пытался увернуться от моих губ и перевернуться, но я не дал. Перекинул одну его ногу через спинку дивана, а вторую подхватил рукой и встал на колени у него между ног. Он запрокинул голову на сложенные руки, наблюдая за мной.       Я наклонился над ним, достал смазку из ящика стола рядом с диваном. Джастин улыбался, пока я смазывал свой член, а потом слегка толкнулся в него. Он дёрнул бровью, а я лишь улыбнулся и надавил головкой на его дырку.       — Достаточно, — тогда я толкнулся в него, он застонал и закрыл лицо руками.       Я позволил ему остаться так, пока постепенно раскрывал его. До сих пор не привык к его тесноте, жару и текстуре и думаю, что никогда не привыкну. Хорошо еще, что он не смотрел мне в глаза, пока я входил. От этого порой становилось слишком.       Как только я оказался внутри и почувствовал, что он достаточно расслабился, чтобы я мог двигаться, я наклонился вперед и снова перенес свой вес на руки. Он обвил меня ногами за талию, и я оттолкнул его руки от лица. Улыбнулся ему, он улыбнулся в ответ, не сводя с меня глаз, пока я постепенно двигался внутри. Я наблюдал за его лицом, пока намеренно касался членом его простаты, и видел, что он прикусил губу. На секунду он закрыл глаза, но снова открыл, когда я произнес его имя.       Он продолжал смотреть на меня, а я продолжал двигаться в нем, и каждый раз, когда он уже собирался закрыть глаза или вскинуть руки, чтобы спрятать лицо, я произносил его имя, он стонал и снова смотрел на меня. Я чувствовал, как нарастает оргазм, знал, что и его тоже, потому что его член дергался между нами. Я склонился к нему и поцеловал. Одной рукой он обнял меня за шею, а другой взялся за член и начал дрочить.       Тогда я толкнулся глубже, и он застонал мне прямо в рот. Я отстранился и начал трахать его жестче, позволив ему прикрыть глаза свободной рукой и даже сам закрыл. Я кончил в него и почувствовал, как его сперма заливает мне живот и грудь. В итоге я навис над ним, пытаясь отдышаться. Он опустил ноги по обе стороны от меня.       Он убрал руку с лица, и я снова увидел его глаза. Он улыбнулся. Я поцеловал его, и он перевернулся на бок, а я скользнул между ним и спинкой дивана, целуя его снова.       — Это имела в виду твой врач под снижением стресса?       Он слегка рассмеялся и ткнулся носом мне в лицо.       — Не думаю, что она говорила именно об этом, но теперь я полностью расслабился.       — Хорошо.       — Я люблю тебя, Брайан, — он закрыл глаза, когда сказал это. Я поцеловал его в щеку.       — Я тоже.       Джастин открыл глаза и улыбнулся мне. Джастин       Я спал до утра. Не хотелось работать над «Гневом», но я знал, что должен. Мы с Майклом собирались встретиться днём, чтобы обсудить пару изменений, да и конец июня с дедлайном уже не за горами. Так что я заставил себя провести несколько часов в студии, пока руку не свело. Заканчивал уже на компьютере.       Когда я добрался до магазина Майкла, его то и дело отвлекали. Так что я просто пошёл в подсобку, разложил там все и ждал, пока он закончит с покупателями. В итоге он повесил на дверь табличку «Скоро вернусь», запер ее, подошел ко мне и сел на пол рядом.       Я дважды внес изменения в рисунки, но рука совсем не слушалась, и на второй попытке Майкл отобрал у меня карандаш.       — Брайан убьет меня, если я позволю тебе рисовать с такой рукой.       — Ага, только вот ни ты, ни Брайан рисовать не можете.       Обычно в такие моменты Майкл успокаивал меня, но сейчас просто кивнул и вернулся к рисункам. Хотя карандаш так и не отдал.       Когда мы закончили, я собрал рисунки и сложил их в папку.       — Мэл и Линдси с детьми собираются в эту субботу поплавать в бассейне, почему бы вам с Беном тоже не прийти? И Хантеру, если он свободен.       — Можно. Я спрошу Бена, — голос его все еще звучал рассеянно.       Я уже был у двери и повернулся попрощаться, пристально разглядывая его лицо.       — Так, какого хуя происходит, Майкл?       Он пожал плечами.       — Ничего, я в порядке.       — Ладно, но ты пугаешь меня, слишком уж похоже на Брайана Кинни.       Майкл рассмеялся.       — Грязно играешь.       Настала моя очередь пожимать плечами.       — В чем дело?       Он отошел от меня, подошел к стойке и начал беспокойно передвигать вещи, стоя ко мне спиной.       — На самом деле ничего особенного, не хочу раздувать из этого что-то серьезное. У Бена снова повысились ферменты панкреатита. Его сняли с препаратов от ВИЧ, чтобы посмотреть, не понизятся ли они. Так и произошло, но вирусная нагрузка снова начала расти, и теперь они пробуют другую комбинацию препаратов, чтобы до конца не посадить поджелудочную.       Секунду я ничего не говорил, мозг пытался переработать информацию Майкла. Я неделями, даже месяцами не думал о ВИЧе Бена. Что было довольно легко, поскольку он выглядел как греческий боженька, как и все парни из рекламы препаратов от ВИЧ.       Я вздохнул.       — Мне очень жаль, Майкл. Сейчас он в порядке, когда ему поменяли препараты?       — Да, в порядке, вирусная нагрузка снова снизилась, и ферменты все еще в норме. Я просто волнуюсь. Не знаю, — он перестал передвигать вещи на прилавке и повернулся ко мне.       — Ты сказал Брайану?       Я не мог себе представить, что Брайан не сказал бы мне о таком, но никогда не знаешь наверняка, когда речь заходит о нем и Майкле. Но Майкл покачал головой.       — Нет.       — Расскажи, — он ничего не сказал. — Ты должен рассказать.       Он посмотрел на меня.       — Ты собираешься сказать ему?       — Да, как только он вернется домой сегодня вечером. А значит, что у тебя фора в пару часов, чтобы позвонить ему и попросить встретиться за ужином или типа того.       Майкл рассмеялся, подошел к двери, снял табличку и открыл.       — Пока, Джастин. Я подумаю, — но он все же обнял меня на прощание.       Через десять минут после того, как я сел в машину, зазвонил мобильный. Брайан.       — Итак, Майкл хочет, чтобы я встретился с ним в закусочной после работы. Разве ты не был с ним весь день?       — Ага. Мы работали над «Гневом».       Брайан ничего не сказал, я тоже.       — Ладно, я понял. Майкл хочет поговорить со мной. Так что ты, видимо, лучше меня знаешь, когда я буду дома.       — Пока.       — Пока.       Вернувшись домой, я отнес свое портфолио в студию, но больше не мог заставить себя работать над этим ебучим комиксом. Я хотел поработать над картинами. У меня было пять месяцев, чтобы написать двенадцать работ для выставки. Во время учёбы я работал и больше, но сейчас все иначе. Сложнее и важнее. Я вспомнил, как мы с Беном говорили о творческом дедлайне на новоселье у Мэл и Линдси, и это полный пиздец.       Я подумал: «Нахуй Гнева», сел за компьютер и открыл программу, которую использовал для создания своих картин. Три из них я уже наметил и начал работать над четвертой. Она должна быть написана на стекловолокне, с которым я только начал работать; было интересно, как рисунок ляжет на новую поверхность.       На какое-то время я погрузился в работу, а когда, наконец, пошел на кухню, чтобы поставить сварить яйца, шел одиннадцатый час, а Брайана все еще не было, и он не звонил.       Незадолго до полуночи я выключил компьютер и услышал машину Брайана. Я ждал в холле, когда он вошел. Пиджак он держал в руке, галстук снял, рубашка распахнулась на шее, рукава он закатал. Брайан не остановился, увидев меня, просто перекинул пиджак через перила.       — Привет. Как Майкл?       Как и ожидалось, Брайан пожал плечами.       — Он в порядке. Но он засранец, раз ничего не сказал. Я попросил его не изображать мученика в следующий раз.       — Вот так ты поддерживаешь и заботишься о других.       Он выдал полуулыбку.       — Майклу достаточно поддержки и заботы от Бена. Я же должен надирать ему задницу.       — Думаю, Бен время от времени тоже дерет его задницу.       Брайан прошел в медиа-комнату.       — Это его долг.       Я последовал за ним. Он наливал себе виски. По крайней мере, хоть не из бутылки.       — Ты скоро собираешься ложиться?       Он снова пожал плечами. Потом налил еще.       — Ладно, я пойду спать. Увидимся наверху, — я секунду замешкался, но потом все-таки подошел поцеловать его. Не был уверен, как он отреагирует, но он поцеловал меня в ответ, и его губы были мягкими, с привкусом виски. Я обнял его и крепко прижал к себе, хотел, чтобы хоть иногда он мог просто отпустить всё своё дерьмо. Но через минуту он отпустил меня и отошел со стаканом к окну, а я поднялся наверх один. Брайан       В субботу утром я проснулся с языком Джастина в заднице.       — У этого нового поколения будильников есть парочка интересных особенностей, — я скрестил руки под подушкой, отвел голову в сторону и посмотрел на Джастина, тот лежал у меня между ног.       Он поднял голову от моей задницы и усмехнулся.       — Ты и понятия не имеешь, — и снова начал меня вылизывать.       — Нет, но уверен, что у моего будильника есть кое-какие идеи.       Он ничего не сказал, просто продолжал вылизывать мою дырку. Я потянулся, а он воспользовался этим, и каким-то образом его плечи оказались у меня под бедрами, а я сам на коленях.       Я рассмеялся.       — Ладно, я понял. Либо я встаю, либо меня трахают.       Он развел ягодицы руками и нежно поцеловал дырку.       — Нет, ты не понял. Тут нет никаких «или». Тебя трахают, а потом ты встаешь.       Я уже хотел ответить, но он скользнул одновременно языком и пальцем в задницу, и я дернулся от его рта. Но он держал меня свободной рукой за бедро, и далеко мне увернуться не удалось. Он с каждым разом все хитрее. Я уткнулся лбом в подушку и сосредоточился, чтобы не застонать, пока он трахал меня пальцем и языком. Он мягко потирал простату костяшками, а я толкался навстречу его губам. Закусил свои и глубже зарылся лицом в подушку, сцепив под ней руки. Слышал, как сердце стучит в ушах.       Он, и правда, охуенно хорош. Интересно, как долго он вылизывал меня, прежде чем я проснулся.       Я понял, что он тянется за смазкой, потому что он убрал руку с моих ягодиц. А через пару секунд я почувствовал, как у входа кружит второй палец, на этот раз холодный и влажный. Но ничего не сказал, просто позволил ему скользнуть внутрь, смазать мою задницу и поцеловать внутреннюю часть бедра. Я еще немного приподнялся на коленях, оттолкнул подушку и уронил голову на руки. Раскачивался навстречу его пальцам, и тут он сдвинулся.       Я почувствовал жар его члена рядом со своей дыркой. А когда он начал входить, я, как и всегда, удивился растяжению, боли и тому, что я без раздумий, без протестов ему открылся.       Джастин положил руки мне на бедра, опустился и поцеловал меня в спину. Я почувствовал, как сжимаю его, услышал, как он стонет, и понял, что тоже застонал, потому что звук до сих пор вибрировал в горле.       — Брайан, — прозвучало хрипло. — Брайан, Брайан.       Мне нравилось слышать, как он вот так произносит мое имя, как будто ничего не может с собой поделать, как будто даже не знает об этом. Я вспомнил каждый наш прошлый раз, когда сам ловил себя на том, что снова и снова стонал его имя, тянул его за волосы или толкался в задницу, и одна мысль об этом сводила с ума. Я протянул назад руку и шлёпнул его по ягодице, потянув его ладонь к своему члену.       — Джастин…       Мы оба вспотели, он начал трахать меня быстрее, а потом я почувствовал, что он немного сместил угол и точно касался простаты с каждым толчком и, наконец, взял в кулак мой член. И тут я перестал думать, просто трахал его руку и раскрывался ему, позволив ему дрочить и содрогаться во мне. Я почувствовал, как горячая сперма хлынула внутри, и жаркая волна удовольствия взорвалась, выстреливая прямо в член.       Я все еще стоял на коленях, пытаясь отдышаться, а Джастин до сих пор был внутри, но потом начал осторожно выходить. Я ненавидел это, потому что это всегда больно, как бы он ни был осторожен, и ощущалось всегда как-то странно. Головка его члена дернулась рядом с краями дырки, и я сморщился, хотя и пытался этого не делать. Джастин успокаивающе погладил меня по спине, нежно поцеловал в затылок, а потом лег рядом. Я повернулся на бок и позволил ему прижаться ко мне, сплетаясь с ним ногами.       Задница ещё болела, и я чувствовал, как его сперма вытекает вниз по бедрам. Он уткнулся лицом мне в грудь и провел рукой по боку, спустившись между ног. Я чуть их развел, и он прикоснулся ко входу, не входил внутрь, просто скользнул пальцами по сперме и смазке вокруг. Я вздохнул и зажал его руку ногами.       — Так, разве нам не надо вставать? — голос немного охрип, и я откашлялся.       Он лениво потянулся ко мне, запрокинул голову и улыбнулся, прикрыв глаза. Я разглядел только проблеск счастливой синевы под ресницами.       — Мммм. Еще рано. Они приедут к одиннадцати. У нас есть время, — он уткнулся головой мне под подбородок, и я снова заснул.       Когда я проснулся, его рядом уже не было, а я был весь в сперме и смазке. Я встал с постели, и задницу до сих пор саднило. Приняв душ, я надел плавки и натянул джинсы. Линдси и Мэлани с детьми наверняка уже в дороге, не уверен, сколько сейчас времени. Джастин, как обычно, спрятал часы. Пиздёныш тот ещё манипулятор.       Я спустился вниз, налил кофе и пошёл к нему в студию. Он работал над комиксом.       — Никакой работы. Сегодня суббота.       Он поднял голову и улыбнулся. Интересно, он вообще спал? Выглядел он усталым.       — Я бы слушал тебя почаще, не будь ты самым ебанутым трудоголиком на планете.       Я пожал плечами.       — Ну, может, тебе нужен кто-то, кто выебет тебя до одури и спрячет часы.       Он удивленно откинулся на спинку стула.       — Может быть. Хочешь помочь?       Я улыбнулся ему и подошёл ближе. Он рассмеялся.       — Кстати о часах, Брайан… уже почти одиннадцать. Думаю, лучше отложить это до завтрашнего утра.       Стоило ему договорить, как я услышал подъезжающую к дому машину. Мы с Джастином вышли открыть ворота и пропустить всех к бассейну. Я обнял Линдси, пока Мэл с Джастином помогали детям вытащить надувные игрушки.       — Майкл с Беном прямо за нами, — Линдси улыбнулась мне. Она собрала волосы в хвост, а в руке держала большую соломенную шляпу. Я прошел с ней через ворота, закинув руку на плечо.       Мэлани уже была в бассейне, подбрасывая Дженни вверх-вниз в воде, а Гас стоял на краю, пытаясь проверить воду ногой так, чтобы не свалиться. Я скинул джинсы и бросил их на землю, разбежался и прыгнул в бассейн, оказавшись прямо напротив Гаса. Он рассмеялся, а я протянул руки, и он прыгнул ко мне, визжа от прохладной воды. Я разрешил ему покататься у меня на спине, пока плавал, но потом он захотел показать, как умеет сам, так что я залез на бортик и наблюдал, как он неуклюже ползает от одной стороны бассейна к другой.       Джастин притащил большой кулер с содовой и чипсы, и Гас вылез перекусить. Джастин подошел ко мне и сел рядом, положив руку мне на бедро.       — Я пытаюсь не ляпнуть, какие вы с Гасом милые, потому что знаю, что ты из-за этого до конца дня сучиться будешь.       — Я не милый.       — Гас милый.       — Хорошо, — он, и правда, милый. Когда-нибудь он это возненавидит. Похоже, Джастин что-то знал об этом. Но только снова ухмыльнулся мне и встал.       Бен с Майклом приехали через пару минут, и я долго вглядывался Бену в лицо. Он выглядел отдохнувшим, здоровым и счастливым. По правде говоря, Майкл тоже. Я немного расслабился, обнял его и потащил к столу. Мэл и Линдси принесли салат с пастой, а мы огромное блюдо с фруктами, которые Джастин фактически вырезал из их естественного органического состояния, и миску с йогуртом, чтобы макать их туда. На столе не было ничего, что Гас согласился бы съесть, поэтому Мэл пошла на кухню приготовить сэндвичи. Я пошел за пивом, которое Джастин почему-то забыл положить к газировке.       — Я, вроде как, думал, ты поклялась никогда больше не готовить еду на этом столе, — я взял пару бутылок пива, открыл одну и сделал глоток, прежде чем обернуться к ней. Мэлани пыталась не рассмеяться, пока намазывала хлеб майонезом.       — Спасибо, засранец, я совсем забыла об этом. Напомни отправить тебе счет за лечение у психолога на этой неделе.       — Только за эту? Похоже, я теряю хватку.       Она ткнула ножом в мою сторону, и капля майонеза упала мне на грудь.       — Эй!       Она рассмеялась.       — Вы с Гасом были такими очаровашками в бассейне. Тебя, наверно, это просто с ума сводит.       Я внимательно посмотрел на нее через стекло бутылки.       — Джастин уже указал мне на это. Больше не повторится.       — Смирись. Это издержки отцовства.       Я протянул ей пиво.       После обеда я накурил Майкла. Я был большим сторонником медицинской марихуаны. Мы курили за гаражом, чтобы не подавать плохой пример нашим детям. Потом пошли на детскую площадку.       Майкл приземлился на нижнюю часть горки, а я уселся на качели. Протянул ему пиво, которое прихватил с собой. Он сделал глоток и вернул его.       — Ты очень дурно на меня влияешь.       Я гордо кивнул.       — Точно.       — Как рука Джастина?       Этого я не ожидал.       — Все в норме, без изменений, а что?       — У него были проблемы в магазине на днях. Просто спрашиваю, а то в последний раз, когда я позволил ему так рисовать, ты меня чуть на клочки на порвал.       Я нахмурился.       — Насколько я знаю, все в порядке. Я спрошу его. Но он бы сказал мне, если бы что-то случилось.       Майкл улыбнулся.       — Вы двое такие женатики. И ты никому, кроме него, не отсасываешь. Даже не пытайся это отрицать. Я охуеть как давно тебя знаю.       Я ничего не сказал, просто несколько раз крутанулся на качелях, сначала в одну сторону, потом в другую. Майкл фыркнул.       — И?       Я пожал плечами.       — Тебе всегда есть что сказать, когда дело касается моей жизни.       — Ты, — заметил я, — проебал свою жизнь.       Майкл расхохотался.       — Ну да, ты же всегда такой восприимчивый, когда речь идёт о твоих проебах.       — Ладно, я не трахаю никого, кроме Джастина. Теперь ты счастлив, что я превратился в ебаную лесбиянку, как ты, Бен, Тед, Блейк и лизуньи?       Майкл снова взял у меня пиво.       — Лизуньи не превращались в лесбиянок, они ими уже были.       — Признаю.       — И я просто рад, что ты счастлив. Остальное херня.       Я посмотрел на него. Мой малыш Майки совсем вырос. Я слез с качелей, поднял его с горки и крепко поцеловал.       — Пошли, скинем Линдси в бассейн. Она сказала, что не хочет мочить волосы. Джастин       В понедельник вечером Брайан заглянул ко мне в студию, пока я работал над «Гневом». Он поймал меня на том, что я потираю руку, поэтому подошел и начал ее массировать. Хотя ничего об этом не сказал. Знал, что у меня сроки горят. По-моему, он решил отложить разговор, пока я не схожу к неврологу.       — Хотел сказать тебе, что мы с Тедом улетаем в Чикаго в четверг. Вернусь в пятницу вечером.       Я кивнул и закрыл глаза. Всегда было так приятно, когда он разминал мне руку.       Брайан начал массировать каждый палец по-отдельности.       — Эмметт хотел прийти в пятницу, посмотреть что-то для вечеринки, не против?       — Конечно, сделаю вид, будто считаю, что он собирается прислушаться к нашему мнению.       Брайан рассмеялся.       — Я просто позволяю ему делать то, что он хочет. Все равно он сделает по-своему, но всегда выходит хорошо. Я даже не знал, что он собирается делать на Рождество, но прошло отлично.       Я согласился. Так и было. По правде говоря, это было впечатляюще. У Эмметта есть удивительная способность креативить и удивлять, при этом не перебарщивая. Что, учитывая все обстоятельства, было почти немыслимо.       Я положил голову Брайану на плечо и в тот же момент почувствовал, как изменилось его прикосновение. Я посмотрел на него и улыбнулся.       Он поцеловал меня, закрытыми и сухими губами.       — Ты закончил на сегодня?       Я вздохнул.       — Нет, но больше не могу.       — Я собирался поплавать, почему бы тебе не присоединиться или принять горячую ванну и расслабиться. Помнится, твой врач советовала тебе больше отдыхать, трахаться, расслабляться, больше есть, снова трахаться, снова отдыхать и дать мне трахнуть тебя в бассейне.       — Ладно, что-то такое припоминаю. Но кое о чем тебе придется, ну, знаешь, напомнить.       Я поцеловал его. Он раскрыл губы, и я поцеловал его снова, ощущая, как его язык скользит вокруг моего. Голова слегка закружилась. Будь я в джакузи, то утонул бы.       Он ухмыльнулся и повел меня к бассейну, стягивая с нас шмотки. Я позволил ему раздеть меня и судорожно вздыхал каждый раз, когда он целовал и облизывал каждый открытый участок кожи, особенно, когда он опустился на колени на кучу одежды, прижался лицом к моему животу и поцеловал. Я понятия не имел, почему у нас все так хорошо складывается. Как будто он просто перестал сопротивляться. И это заняло всего-то шесть лет страданий, трудностей, мучений, расставаний, воссоединений и невероятно горячего секса.       Я рассмеялся. Он посмотрел на меня, приподняв брови.       — Это смешно?       Я погладил его по волосам.       — Как, блять, мы до такого докатились?       Он рассмеялся и встал.       — Не задавай таких вопросов, о таком даже думать стремно, — и крепко поцеловал меня.       — Брайан? Мы что, только что говорили о наших отношениях?       — Блять. Точно.       Я ухмыльнулся.       — Я люблю тебя. А теперь залезай в бассейн, чтобы я мог трахнуть твою задницу.       Я обнял его за шею, встал на цыпочки и поцеловал.       — Обожаю, когда ты такой романтичный.       Он укусил меня за шею, поднял и прыгнул вместе со мной в бассейн. Я отплевывался от воды и тряс головой, когда он встал, все еще держа меня на руках.       — Засранец. Это твое представление о прелюдии?       Он рассмеялся.       — Ты это любишь.       — Значит, ты хочешь трахнуть меня в бассейне? Есть идеи, что будем делать со смазкой? Потому что, если ты думаешь, что сможешь приблизиться к моей заднице своей хреновиной без смазки, то ты псих.       — Я все продумал.       Я бросил на него скептический взгляд. Он даже не поставил меня на ноги, просто кивнул на корзину рядом с ближайшим к бассейну шезлонгом. Пересадил меня на бедра, и я обвил ногами его талию, умирая от любопытства. Он наклонился, зацепил край корзины, подвигая её поближе, и вытащил бутылку со смазкой.       Смазка на основе оливкового масла.       Я расхохотался.       — Господи боже, последнее табу.       — Да, я провел небольшое исследование.       Я забрал у него бутылку и прочитал состав. Я был более разборчив в том, что попадало мне в задницу, чем в том, что я ем.       — На нем можно готовить. Оно полностью натуральное.       Брайан рассмеялся.       — Ладно, но если ты начнешь готовить с нашей смазкой, то я с тобой разведусь.       — Мы не женаты.       — Если бы мы были женаты, я бы развелся с тобой из-за этого.       Я открыл смазку и понюхал; ничем не пахло. Вылил на ладонь и поднес палец к дырке. Брайан услужливо сместил меня выше для лучшего доступа.       — Приятно. И странно.       С пальцем внутрь попало немного воды. Я старался не думать о том, сколько её попадет с членом Брайана. Добавил еще смазки и смазал его.       — Надеюсь, оно не забьет фильтр.       — Люди постоянно плавают с маслом для загара.       Я прижался к его лбу своим и пристроился задницей к члену.       — Ладно, хватит болтать.       Он взял меня за бедра и помог опуститься.       — Так, остановись, — я пытался приспособиться к ощущениям внутри и к тому, что в моей растянутой дырке плескалась холодная вода. — Это странно.       Брайан закусил губы, поджал их, а потом расслабил.       — Я думал, мы не разговариваем. Но если разговариваем, то это твоё «странно» попадает в категорию убивающего настроения.       Я немного подпрыгнул в воде и скользнул дальше по его члену. Он резко вздохнул, и я сжался на нем.       — Похоже, у тебя очень даже хорошее настроение.       — Мы все еще разговариваем, — и вдруг он резко дернул меня вниз и вошел до упора.       Как только я это почувствовал, тут же вцепился руками ему в шею и еще крепче обхватил ногами. Он держал меня, но я почти ничего не весил в воде, можно было легко соскочить. Я уткнулся лицом ему в шею, скакал на нем, пока он держал меня за бедра и стонал мне в ухо:       — Блять, Джастин, это охренительно.       Я улыбнулся ему в шею, слизывая хлорку и пот. У него волосы намокли, и пряди липли к моим губам. Я пытался дышать, но было тяжело, он входил в меня так глубоко, что выбивал воздух из легких.       Я откинулся назад, все еще держась за его шею, запрокинул голову, сцепил ноги на его талии крепче и позволил ему двигаться, удерживая меня за бедра. Вода казалась еще холоднее на пылающей коже дырки, ягодиц и яиц. Но член Брайана был таким горячим, и контраст получился поразительным. Я изогнулся обратно к нему, держась одной рукой, а правой обхватил член и начал дрочить.       Понятия не имею, как Брайан держался на ногах, но как-то держался, хотя я был уверен, что он близко. Его дыхание стало рваным и громким рядом с моим ухом, а хватка болезненно крепкой. На бедрах точно останутся синяки. Я выгнулся для более подходящего угла и почувствовал толчок по простате, выстреливающий прямо в яйца, а потом сперма хлынула из члена, обжигая руку в воде. Я застонал Брайану на ухо и почувствовал, что он вдруг замер, а потом его горячая сперма наполнила меня, намного горячее, чем когда-либо, из-за контраста с холодной водой.       — Ох блять, Брайан, блять, блять, ебать.       Он вонзил зубы мне в плечо и сильно укусил, и я почувствовал, как боль превращается в удовольствие, растекается по позвоночнику до самых яиц и вырывается наружу последним толчком оргазма. Я держался за шею и талию Брайана и задыхался, а он обнял меня, подошёл к краю бассейна и прислонился к нему, тяжело дыша.       — Блять.       Я не ответил. Просто не мог. Только поцеловал его.       Через пару минут он отстранился и осторожно вышел. Я почувствовал укол боли, а затем небольшое ощущение пустоты и немного воды. Рассмеялся, но прозвучало как хихиканье.       — Как думаешь, мы сможем выбраться здесь или стоит воспользоваться лестницей?       Я посмотрел на бортик бассейна. Вдруг он внезапно показался мне пугающим.       — Лестницей.       Брайан рассмеялся, взял меня за руку, довел до лестницы и потащил наверх. Обнял и поцеловал, потом отошёл за большим полотенцем к шезлонгу и вытер меня. Я тоже обтер его и усадил на шезлонг, и какое-то время мы просто целовались.       — Брайан?       — Ммм? — пробормотал он мне в волосы.       — Знаешь, ведь есть люди, которые считают моногамию скучной?       — Помнится, я и сам так считал.       — Что же случилось?       Он задумался на минуту.       — Я не учел сексуальную составляющую этой фишки, — а потом он ухмыльнулся и снова меня поцеловал. Брайан       Тед не пил, и когда я с ним тусовался, в такие моменты хотелось ужраться вусмерть, сильнее обычного.       Что не было для него проблемой. Похоже, это его только больше забавляло. Проблема в том, что он просто сидел и ждал, пока я пройду определенный уровень опьянения, а потом начинал с небольших комментариев, намеков и вопросов.       Вообще-то, в последнее время он часто так делал, даже когда я не пил. Наверно, не лучшая идея нанимать друзей. Или вообще их иметь. Однажды они узнают о тебе все, и тогда ты в полной жопе.       Я выпил три порции виски до ужина и одну после и почувствовал приятную лёгкость, а Тед тянул свой кофе без кофеина, пока мы ждали рейс. Мы поехали в знакомый мне стейк-хаус в Чикаго после переговоров. Я глотнул пятую порцию виски, и тут зазвонил мобильник. Он лежал на столе, и я глянул номер. Джастин, так что я ответил.       — Ну, что на тебе? — он явно считал себя очень умным.       — Давай тебе Тед расскажет, — я передал телефон Теду. — Джастин. Он хочет знать, что на мне надето.       — Привет, Джастин. На нем зеленоватый хлопчатобумажный свитер и песочные льняные брюки, — Тед выглянул из-за стола, и я услужливо приподнял край кофты. — И очень классный коричневый кожаный ремень. Это «Прада»?       Он вернул мне телефон, и Джастин рассмеялся.       — Засранец.       Я улыбнулся.       — Пока.       — Пока, — он отключился, и я захлопнул крышку телефона, а затем уставился на ухмыляющегося Теда. — Что?       — Просто сижу вот, пью кофе, прекрасно провожу время и думаю о том, в какой полный пиздец ты вляпался, Брайан. За всю историю пиздецов ты просто легенда.       — Именно в такие совершенно незначительные моменты я начинаю задумываться, почему нанял тебя.       Он рассмеялся.       — А теперь серьезно. Ты сделал это. Моногамия не такая скучная, как ты думал?       Я рассматривал полупустой стакан виски и размышлял о вероятности того, что все сказанное мной Тед использует против меня в будущем. В смысле, буквально.       — Пока что мне интересно, как эти два слова вообще связаны.       Официант принес счёт и ушел прежде, чем я успел положить свою карту в папку. Я вздохнул и допил свой виски. Тед смотрел на меня.       — Что-то ещё?       — Просто интересно, что тебе понадобилось, чтобы понять, что достаточно одного человека.       — Джастина всегда слишком дохуя, в этом то и проблема, — я думал, что выйдет смешно, а получилось серьезно. Вот почему я ненавидел Теда.       Он не смеялся, просто выглядел задумчивым.       — Не думай об этом слишком много, Теодор. Я в говнище.       Вернувшись в отель, я позвонил Джастину. Он ответил после третьего гудка.       — Привет. Прости за сегодня.       — Все нормально. Что делаешь?       Он вздохнул.       — Работаю над «Гневом».       — Если ты его так ненавидишь, зачем делаешь?       — Я не ненавижу его. Я его люблю. Мне нравится рисовать «Гнева», нравятся деньги, нравится комикс, когда он готов. Я просто ненавижу это делать, когда картины ещё не закончены. А ещё я ненавижу дедлайны.       — Хорошо. Так что на тебе? — я улыбнулся, когда он рассмеялся. — Почему бы тебе не пойти в постель, Джастин? «И позвони мне оттуда», — подумал я.       Он снова вздохнул.       — Не могу. Мне, правда, нужно работать.       — Уже начало одиннадцатого.       — А на тебя это действует разве?       — Как правило, нет.       Он замолчал на секунду, и я уже был готов попрощаться.       — Звонили из офиса невролога, кто-то отменил приём на завтра, так что я пойду раньше.       — Хорошо.       — Ну да.       — Разве Эмметт не завтра придет? — хотя меня это не особо волновало.       — Я звонил ему, все в порядке.       — Знаешь, Джастин, я реально ненавижу телефоны.       Джастин рассмеялся.       — Я тоже, по крайней мере, когда говорю с тобой. У тебя хуево выходит.       — Помнишь тот день, когда ты приехал в «Киннетик»?       — Да.       — Прервал нас с Тедом, пока мы работали?       — Тед показывал тебе какие-то шмотки на сайте, но да, продолжай.       — Не важно. Мы могли работать.       — Ладно, будь по твоему.       — Ну, я решил, что это дает мне право звонить тебе и отрывать от работы, чтобы заняться сексом по телефону.       — Справедливо.       — Отлично. Завязывай, что бы ты там ни делал, поднимайся наверх, раздевайся и перезвони мне. У тебя десять минут. Или я буду дрочить без тебя.       Я услышал, как он рассмеялся.       — И ты зарабатываешь на жизнь рекламой, серьезно? Это твой дар убеждения?       — Ты сказал, что это справедливо. Я решил, что уже убедил тебя.       — Хорошо. Я перезвоню тебе через десять минут. Но ты скажешь Майклу, что сам виноват, если я не успею в срок.       — Идёт. Пока.       — Пока.       Переговоры с клиентом у нас с Тедом прошли на следующее утро. К нему прилетел Блейк, и они остались на выходные. Джастин сказал, что позвонит мне после приёма, но смог сделать это, уже когда самолет поднялся в воздух. Когда я перезвонил ему, меня перекинуло на голосовую почту. Он оставил сообщение: сказал, что все в порядке, хотя голос звучал странно.       Когда я вернулся домой, горела только подсветка. Было не так уж и поздно, всего девять, и машина Джастина стояла в гараже, так что я знал, что он в доме. Я проверил джакузи и его студию, а потом поднялся в спальню. Он крепко спал, волосы разметались на темной подушке, прикроватная лампа еле горела. Я стоял рядом и рассматривал его лицо. Похоже, он плакал.       Я не знал, разбудить его или дать поспать, и тут он сам открыл глаза. Ему потребовалась минута, чтобы сосредоточиться, и тогда он улыбнулся. Мне стало лучше.       Я опустился на колени рядом с кроватью и коснулся его волос.       — Снова аллергия?       — Да. Типа того, — хотя он не отвернулся.       — Ты сказал, что все в порядке.       — Так и есть. Я в порядке.       — Тогда что случилось? Что сказала невролог? — у нас явно были разные понимания слова «в порядке», так как мое не включало слез. Я ждал, что он скажет, и, наконец, он заговорил:       — Она сказала, что руке намного лучше. Хватка стала сильнее, даже ладонь стала больше, потому что я накачал мышечную массу. Нервные окончания функционируют лучше, а все субъективные и объективные показатели либо прежние, либо тоже стали лучше. Она сказала то же, что и врач-акупунктурист: синюшные пятна и изменения температуры связаны с повышенной нагрузкой на руку и васкуляризацией тканей.       — Звучит хорошо.       Он кивнул.       — Так и есть.       Это ни к чему нас не привело. Надо было трахнуть его, прежде чем спрашивать, как прошел день; он любил болтать после того, как мы трахнемся. Но прямо сейчас мне не хотелось трахаться.       Я встал, разделся и лег рядом с ним. Он немного подвинулся и впустил меня под одеяло. Я обнял его. На нем было нижнее белье и футболка. И, как ни странно, носки.       — Почему ты в носках?       — Ноги замерзли.       Я стянул с него носки ногами, он рассмеялся и скинул с себя остальное. Так намного лучше. Я поцеловал его волосы.       — А теперь расскажи мне, что случилось.       Он вздохнул, но оставил эту хренотень про «все в порядке».       — Врач, правда, сказала, что руке лучше, что волноваться не о чем. Дело не в этом.       Я ждал.       — Это глупо.       — Ладно, я это учту. О чем ты?       — Я спросил ее, помогло ли на ее взгляд иглоукалывание, и она не ответила. Ну, знаешь, как это бывает. Она ничего не может сказать об этом, потому что это не является частью основной медицинской практики, а она не эксперт в этой области. В целом, ей удалось донести до меня, что, по ее мнению, это помогло, и нет причин отказываться от процедур.       Он снова замолчал. Да господи ты боже мой.       — Тогда что она сказала?       — Я спросил, можно ли добиться дальнейшего улучшения. И она сказала, что думала, что и мое предыдущее состояние было единственным, на что можно надеяться, и нынешние изменения даже лучше, чем она ожидала. Я это и так знал. А потом она сказала, что нет никаких причин думать, что невозможно и дальнейшее улучшение, — он снова замолчал.       — Звучит неплохо.       — Знаю. Не в этом проблема. Я же говорил тебе, это глупо.       — Ну так расскажи мне глупую часть.       — Когда она заявила, что нет никаких оснований думать, что дальнейшее улучшение невозможно, то добавила: «Но, конечно, ваша рука никогда не вернется к нормальному функционированию». И это я тоже знал, я знаю об этом уже несколько лет, — он замолчал, но ему не нужно было говорить дальше Я понял. И осознание пришло вместе с охуенным таким ударом под дых. В какой-то момент маленький пиздёныш начал надеяться. А я знал лучше, чем кто-либо другой, надежда — та ещё сука.       Я раздумывал над его словами. Он просто лежал, положив голову мне на грудь. В какой-то момент я начал играть с его волосами. Он расслабился, а может, просто устал.       — Теперь ты понимаешь, в чем достоинство быть циничным мудаком.       Он рассмеялся и тихонько всхлипнул.       — Помогает?       Я перевернул его и лег сверху, глядя ему в глаза, и убрал волосы с его лица.       — Не особо, — сказал я и улыбнулся.       Он смотрел на меня пару секунд и закрыл глаза. Я поцеловал его. Не знал, что еще делать.       Целовал его в губы, потом шею и плечи, он развернулся подо мной, и я поцеловал его в спину. Он вздохнул и вытянулся, я провел руками по его бокам, и он толкнулся задницей навстречу моему паху.       Когда я вошел в него, несмотря на то что он был полностью открыт для меня, я чувствовал, как он напряжен и скован. Так что я проигнорировал жар, разбегающийся по члену, яйцам и позвоночнику, и трахал Джастина так, как ему нравится. Трахал до тех пор, пока не исчезли последние проблески неуверенности и самозащиты. Я чувствовал, как он выгибается навстречу, тянется рукой назад и хватает меня за бедро, притягивая к себе сильнее. Он уронил голову на свободную руку и стонал каждый раз, когда я входил. Я видел, как его напряженный член упирается в живот, течет смазкой, хотел приласкать его, но не сделал этого. Просто продолжал трахать его.       Он скомкал подушки в кулак и опустился на живот. Стонал и выкрикивал мое имя. Я обхватил его рукой под грудью, а другой поперек живота, притянул к себе так сильно, как только мог, и вреза́лся снова и снова, пока не почувствовал, что он вцепился мне в ногу и кончил, долго и судорожно вздрагивая, сжимая задницей мой член. Я отстранился, потом снова вошел, преодолевая сопротивление, и тоже кончил, зарываясь лицом в его волосы.       Джастин завалился на бок, и я лег позади, все еще в нем. Нежно целовал его шею и плечи. Убрал волосы с его влажного лба и прошептал на ухо:       — Я люблю тебя.       Я видел только половину его лица, он улыбнулся и прижался ко мне крепче.       — Я тоже тебя люблю.       Одеяло скомкалось где-то позади, почти свалившись на пол. Я потянулся за ним и подтащил повыше, чтобы накрыть нас. Я так и продолжал обнимать Джастина, переплетая пальцы с его на правой руке и просто держал. Не двигался, но он все равно прошептал:       — Останься во мне.       — Хорошо, — я поцеловал его в ухо и остался лежать, обнимая его, пока он не уснул. to be continued…