Лапами вверх

Виталик купался в любви родителей. Женя и Олеся любили друг друга искренне, нежно. Возможно с годами бы появились крупные ссоры, а может и ещё что похлеще, ведь сопливое счастье бывает только в тупых сериалах. Но родители Виталика не дожили до этого момента. Когда Виталику было одиннадцать, его родителей застрелили в подъезде. Они возвращались домой из своей фирмы. Евгений Железнов — хозяин двух строительных магазинов, был вполне себе успешным бизнесменом. Магазины стройматериалов пользовались успехом, жена занималась бухгалтерией при этом. Семейное дело. Маленький сын подрастает, радуя хорошими оценками в школе. Чего ещё хотеть от жизни? Только вот наступившие девяностые внесли некоторые коррективы в жизнь обычной, счастливой семьи. На Железнова начали серьёзно наезжать, требуя делиться доходами с продаж, но Женя был упёртым человеком. Сам подняв дело с нуля, он не собирался делиться с тупоголовыми «быками», у которых мозги были заточены лишь на то, чтобы отнять у таких же как он, бизнесменов, их дело. Когда Женя почувствовал, что запахло жареным и от него не отстанут, втихую успел продать оба магазина, переведя счета за границу, квартира была записана на сына. «Хер вам, а не мой бизнес!» — злорадно подумал Евгений, выходя от нотариуса с заверенным печатью завещанием на Виталика. В следующий же вечер перед продажей офиса, в последний раз побывав на своём рабочем месте, чета Железновых приехали домой. Выйдя из автомобиля, тихо переговариваясь, зашли в подъезд. Киллер уже поджидал на этаже. Два точных выстрела в голову оставили маленького Виталика сиротой. В это время он находился у друзей супругов. *** Дефолт не грозил обнулить заграничные счета, они надёжно обрастали процентами. Только вот деньги Виталику были не нужны. В траурный квартире смерть пряталась по углам. Она незримо была в каждой щели, проглядывая оскалом в стеклянных дверцах новомодной, недавно приобретённой дубовой стенки. Смерть не была злобный тварью — она скорбела. Виталик чувствовал эту безнадёгу. Смерть была в каждой секундой стрелке настенных часов, сейчас как никогда он отчётливо слышал, с каким грохотом стрелка ползла по циферблату. Смерть была в каждом скрипе половиц, в скорбном шёпоте соседей, в пустых стенах. Зеркало загодя завесили невесть откуда взявшимся чёрным покрывалом. У них не было такого, скорей всего притащил кто-то из соседей. Родителей хоронили из дома. Гнетущая обстановка рвала нервы мальчику. Он не мог отвести глаз от двух дешёвых гробов, которые прикупила тётя Оксана. Бледные лица обоих родителей отдавали желтизной. В сложенных на груди руках, капая воском, чадили две свечки. Пахло смертью. Запах воска и еловых ветвей, когда родителей понесли из квартиры, навсегда отбил желание заходить в церковь и ходить в хвойный лес. Виталик не переносил эту вонь. А ещё он помнил небо, свинцово-серое, дождливо-осеннее. Небо пестрело каркающим вороньём. Тётя Оксана тогда взяла опеку над единственным племянником. Тётя добрая, только руки не мамины. Маленький Кирюша плачет в комнате, уткнувшись мокрым лицом в подушку. На память только цветная фотография, где они втроём у Чёрного моря, да воспоминание о проклятом хвойном запахе, смешанным с ладаном. Сдохли, и хорошо! Оксана, смотря в круглое зеркало над раковиной, тянет уголки губ в ненавистном оскале. Она ненавидела брата сколько себя помнила. Родители всегда привечали его первым. Первенца, наследника! Наследника чего, блядь? Деревянного домика в деревне, где проживали родители? И ведь удачливый сукин сын! Отличник в школе, золотая медаль, бизнес, своя громадная трёшка, правда, не в центре города, но район нормальный. Когда сдохли эти твари, родители… что б их!.. То пусть неказистый домик, но отписали ему! Ему! Не ей! Нелюбимой дочери! А ведь Оксана даже не думала, что когда в четырнадцать связалась с дворовой компанией и стала пропадать в подвалах, пробуя первые затяжки шмали, то родители, не спавшие ночами, лазили тогда с ментами по району, разыскивая часто сбегающую дочь. Не всегда родители виноваты в том, что ребёнок «отбился от рук». Есть ещё компания, которая и диктует порой поведение подростка. Просто младшенькой всегда шли на уступки, но неблагодарная девица попросту этого не видела. Когда Оксана начала скатываться вниз, попробовав более серьёзные наркотики, то Женька, старше сестры на шесть лет, «закрыл» её в наркостационаре. Видимо, мозги все же зашевелились в башке разбитной девицы, и она к радости родственников завязала с наркотой. Только братца и родителей стала ненавидеть ещё больше. Зависть сжирала. Он — успешен, она — некрасивая, завистливая баба, ничего не добившаяся в жизни из-за своей лени, не имела ровным счётом ничего. Кстати, продав после смерти родителей домик, Женька поделил всё пополам. Но Оксана видимо уже родилась бездушной тварью, поэтому такой порыв не оценила. И вот. наконец-то! Теперь, когда братца с женой жрут черви, их пащенок совсем один! Уж она-то позаботиться о любимом племяннике! Первым делом взяла опеку без проблем, затем как опекун поселилась в шикарной квартире, с лоджией почти в три метра длиной. Съемная однушка была позабыта, золото этой проститутки Оксана надёжно припрятала, одев на палец только золотой широкий перстень, с россыпью мелких лазуритов. Счета и квартира не её. Но. после смерти мальчишки единственная наследница будет она. Пусть отправляется к своим родителям в ад! Найти бы только надёжного исполнителя! *** Виталик после окончания школы хотел пойти на кондитера. Не хотелось быть экономистом, бухгалтером, или ещё кем-то. В детстве мама научила его готовить. Она любила печь торты, печенье, и от этих сладостей Виталик был без ума. Виталий конечно же был в курсе о наследстве, счета пополнялись процентами, и сумма на счету уже была внушительной. Но Виталик жил на пенсию по потере кормильцев, а счёт будет его только по наступлению восемнадцати лет. Виталик планировал разменять трёшку и выделить деньги тётке на однушку. Он ведь будет уже самостоятельным, да и женщине нужна личная жизнь. А пока заботливая тётка готовила еду и покупала одежду, Виталик ни о чём не думал. Клейменов, выйдя из мест не столь отдалённых, заимел некоторые знакомства там. Один из сидельцев, для которого Вадим выполнил услугу, убрав кое-кого на зоне, предложил ему свою квартиру, пока не выйдет на свободу. За это время Вадим решил найти хоть какую-то работу и начать жить заново, хотя тянуло снова надраться и забыться. Не то что тянуло, просто начинать жить сначала не хотелось. Квартира с советской, старой, но добротной мебелью, небольшая, но Вадиму-то что? Он спал где придётся, ему ли задирать нос перед тем, что предлагают! После теплотрассы и камеры, где было человек двадцать сидельцев, это просто хоромы. А ведь по сути он и теперь бомж. Ничего своего. Но хватит, начудил в жизни. Сломаться просто, а снова подняться порой невозможно, но руки-ноги есть, а значит прорвёмся! *** В выходной, слава небесам, этот выродок умчался к своим недалёким дружкам, хоть не видеть эту смазливую морду!.. Надо сходить в магазин, закупиться продуктами. Какое-то золото Оксана продала, но это мизер. Себе оставила пару комплектов, остальное — на дело. План был задуман давно. Если бы племяша кончить ещё тогда, когда он был ребёнком, то это вызвало бы подозрение. Пришлось терпеть, играя роль заботливый тётушки! Собравшись, Оксана вышла из квартиры, неспешно спускаясь вниз. Внизу под ними пустовала квартира, хозяин сидел, а потом вроде туда кто-то въехал. И сейчас, почти спустившись на этаж ниже, она услышала, как из квартиры кто-то выходит. Мимолётно бросив взгляд на спину мужчины, закрывающего дверь, она замерла, потому что мужчина обернулся на шаги. Вадик?.. Она снова вгляделась в небритого мужика. Вадим… эти глаза она узнала бы из тысячи! Когда-то в школе она была влюблена в одноклассника Вадьку, но он не обращал внимания на полноватую, прыщавую девчонку. А теперь вот сам выглядит не очень. Он со спокойным любопытством смотрел на лыбящуюся женщину, узнавая что-то знакомое. — Вадя? — женщина сделала шаг к нему, всё так же улыбаясь. — Ксана?.. — не совсем уверенно спросил мужчина. — Узнал-таки! — довольно ощерилась женщина. — А я думаю, кто въехал сюда? — С зоны откинулся, Ксан, — ровно ответил Вадим, колюче наблюдая за веселяшейся женщиной. — Ничего себе! А в школе отличником был! Вадиму стало стыдно. Вот сколько дерьма глотал — привык. А сейчас от этих слов стыд прошил, но он ничего не ответил. — Можно я потом зайду? Вспомним годы молодые! — задорно предложила Оксана. — Заходи вечером, — равнодушно пожал плечами Вадим. Может, обломится ему чего? Бабы ведь давно не было. На зоне опущенные. Было дело, куда деваться-то… Договорившись, Оксана в самом благостном настроении полетела в продуктовый. Судьба всё-таки выдаёт иногда пряники, Вадим встретился очень кстати!