Моей любви достаточно?

Ода приехала пораньше, чтобы помочь мне подготовиться к празднику. Мы накрыли на улице стол, нарезали и красиво разложили по тарелкам закуски, овощи и фрукты, что-то временно поставили в холодильник, а что-то сразу отнесли на стол. Стоило только подумать о том, что Оскари будет на моем Дне Рождения, как сердце тут же замирало, а в солнечном сплетении начинало тянуть. Вдохнув поглубже, я медленно выдохнула. — Ты чего? — спросила Ода, захлопнув дверцу холодильника, куда только что положила забытую нами ранее пачку сока. — Волнуюсь. — Из-за чего? — Из-за Оскари, конечно же, — усмехнулась я и разгладила ладошками черное платье с юбкой солнышком длинной до колен. Мой черный наряд резко контрастировал со светло-бежевыми брюками и майкой подруги. — Понимаю. Дэн с ним приедет? — Не знаю. Мы вместе вышли на улицу, и именно в этот момент зашуршал гравий на подъездной дорожке. Сердце пропустило удар. И даже не один. А потом сразу ускорилось. Наверное, приехал Оскари... Оставив подругу разбираться с оставшимися делами, я побежала встречать первого гостя. За забором виднелась белая машина. Не черная. Значит, не Оскари. А кто? Калитка открылась, и на участок зашел Дэн. Мы не виделись очень долго, но, кажется, с течением времени он совершенно не менялся и не старел — мужчина выглядел все так же стильно и привлекательно, как и при последней нашей встрече. — Дэн! — радостно воскликнула я и подскочила к нему. — С Днём Рождения, Айли, — сказал он, крепко меня обнимая, — точнее, уже с прошедшим, — и поцеловал в щечку. Нас с Дэном ничего не связывало, мы даже друзьями не были, да и виделись всего однажды и только иногда переписывались в интернете. Тем не менее, я была ужасно рада его видеть. Мы подошли к Оде, я официально представила их с Дэном друг другу, и сразу же вернулась к приготовлению. Ребята вместе занялись барбекю и очень быстро нашли общий язык. Постепенно стали приезжать другие гости: сначала Хелли с Кевином, затем Тори и Пекка, Алли и наконец Майк. Оскари по прежнему не было. Я то и дело проверяла телефон и поглядывала на часы. — Айли, может, ты присядешь? Не устала бегать? — спросил Дэн, переворачивая мясо. От жара его лицо немного покраснело. Ода сидела на стуле рядом с ним и смотрела влюбленными лисьими глазами. Я невольно ухмыльнулась. — Сейчас сяду. — А мы ждем еще кого-то? — поинтересовался Пекка. — Да, еще одного человека. Но вы можете пока попить что-нибудь и закуски берите, — я обернулась на Дэна, — где твой друг? Скоро он будет? — Едет уже, — загадочно улыбнулся Дэн. От понимания, что парень, который так мне нравится, уже вот-вот приедет на мою вечеринку по случаю дня рождения, перехватило дыхание. Сегодня я однозначно любила свою жизнь. Даже не верилось, что это всё реально, что он реально приедет. И он приехал. Минут через десять-пятнадцать после разговора с Дэном к дому подъехала большая черная машина, и оттуда вышел красивый, высокий, стройный мужчина в серо-синей футболке и голубых джинсах – Оскари. Я выскочила из-за стола и побежала его встречать. — Привет! Так рада тебя видеть! — Привет, Айли, с прошедшим тебя. Мы обнялись, и я, вне себя от счастья, повела объект моей влюбленности к остальным. Когда мясо было пожарено и все остальное тоже готово, люди стали рассаживаться за стол. И мое место рядом с Оскари занял Кевин! Ода же успела запрыгнуть на лавочку рядом с Дэном. — Кев, может, ты туда пересядешь? — тихо попросила я, кивнув на другую часть стола. — Зачем? — Ну, пожалуйста. — Кев, иди сюда, — Хелли подвинулась в сторону, освобождая место рядом с собой. Кевин нахмурился, но пересел. Похоже, он так ничего и не понял. Вечер проходил очень душевно и весело. Сначала мы просто ели, переговариваясь, несколько человек сказали тосты: самый красивый и долгий был от Оскари, что невероятно меня тронуло, а самый забавный, конечно же, выдала Ода. Потом настал момент дарения подарков. Все постарались с выбором, мне всё очень понравилось, но особенно удивила полароидная камера от Хелли и Кевина – я давно о ней мечтала. Оскари и Дэн подарили черно-белую сумку известного бренда. Легко угадать, какая сумка теперь будет у меня любимой... Так еще и самая дорогая вещь в моем гардеробе. Я посмотрела все подарки, со всеми обнялась и поблагодарила, и мы решили поиграть в настолки. Одной из них стала "Мафия", мне даже повезло ею быть в один из раундов, но после "убийства" Пекки, Оды и Оскари меня раскусили. В один момент Оскари наклонился ко мне и тихо сказал: — Айли, ты уделяешь мне слишком много внимания. Твоим друзьям наверняка обидно. — Оскари, это мои друзья, — отозвалась я, — они все всё прекрасно понимают, — и неожиданно для самой себя подмигнула ему. Кот усмехнулся. Если я все-таки время от времени могла поговорить с кем-то еще, то Ода целиком и полностью растворилась в Дэне. Увы, как известно, хорошее всегда быстро заканчивается, и этот чудесный вечер пролетел незаметно. Время подошло к одиннадцати ночи, и Дэн первым сказал, что ему пора ехать. Решив забить на все, мы с Одой попросили наших прекрасных мужчин о фотографии, и сфотографировались сначала вчетвером, а потом парами. Как только Дэн уехал, бэсти села на массивный стул в конце стола, и до конца вечера ее не было ни слышно, ни видно. Оскари засобирался меньше, чем через полчаса после его друга. Намекнув остальным, чтобы они оставались здесь, я пошла провожать Кота до машины. — Спасибо, что приехал, — тихо произнесла я, глядя в нефритовые глаза Оскари. Из-за того, что он был заметно выше, мне приходилось смотреть снизу вверх. — Спасибо, что позвала. Кот обнял меня, поцеловал в щеку и уже начал отстраняться, но я спросила: — Ой, можно я тоже? — Можно, — усмехнулся он, — всё можно, Айли, не надо спрашивать. Я тоже чмокнула его в щеку, немного колючую из-за чуть отросшей щетины, и только потом до меня дошло, что он сказал. Я неловко засмеялась. Что значит, всё? — Ты лучше будь аккуратнее с такими заявлениями, — вырвалось у меня. Улыбнувшись, Оскари сел в машину.

***

Весь оставшийся вечер и весь следующий день и я, и Ода были в полнейшей эйфории. Мир наполнился бабочками, розовыми облачками и сладкой ватой. Мы обе влюбились. Нам обеим казалось, что мы, как минимум, взаимно симпатичны нашим прекрасным мужчинам. На обоях экрана блокировки в телефоне теперь стояла моя фотография с Оскари, наверное, никогда прежде я так сильно не хотела быть с кем-то, как хотела с ним. Напрягало только одно: ни на следующий день, ни через день Оскари и Дэн нам не написали, если не считать реакций на сторис с праздника. Подруга не хотела терять достоинство и ничего сама тоже не писала, считая, что со своей стороны уже сделала достаточно. А я сдалась. И все-таки отправила банальное сообщение. Кот, конечно, ответил, и ответил вполне нормально, как обычно, но ничего в нашем диалоге не свидетельствовало о взаимном интересе. Тем не менее, я почему-то не отчаивалась и продолжала жить в представлениях о нашем с Оскари совместном будущем. Впрочем, Ода тоже не спешила принимать поражение – и не зря. А вот моя вера в лучшее продлилась не долго. В один из вечеров Дэн написал Оде и предложил выпить кофе. В этот же вечер Оскари опубликовал новое фото. Из Эспоо. С девушкой. Красивой, эффектной, стильно одетой. Они целовались. Внутри все рухнуло, в ушах зашумело, резко стало не хватать воздуха. Несколько секунд я тупо смотрела на фото, крепко сжимая телефон, а затем, когда ладошка уже вспотела, заблокировала экран и отложила его в сторону. Первым импульсом было написать Оде, но я поняла, что не хочу. Вообще ничего не хочу. Почему всегда так? Почему, когда в школе нам с подругой почти одновременно понравились мальчики из параллельного класса, ее объект симпатии ответил ей взаимностью, а мне мой – нет? Почему другой моей подруге родители в детстве разрешили завести собаку, а мне – нет? Почему снова повторилась первая история? Мне всю жизнь говорили, что я классная и симпатичная, но, видимо, недостаточно, чтобы понравиться тем парням, которые нравились мне. Говорили, что я умная и талантливая, но, видимо, недостаточно, что построить успешную карьеру. Недостаточно красивая. Недостаточно классная. Недостаточно интересная. Недостаточно умная. Недостаточно забавная. Недостаточно талантливая. Девушка-недостаточно. Того, что я могла предложить Оскари, тоже оказалось недостаточно. Ожидаемо. Очевидно. И так было бы очень больно и неприятно получить его отказ, но когда это произошло еще и после зародившейся надежды, эта боль оказалась втройне сильнее и разрушительнее. Будто меня сбросили в море с каменистым дном с огромной скалы. Свернувшись на диване калачиком, я беззвучно заплакала.

***

Может, я постарела, а может, просто душа уже успела зачерстветь, но страдания по Оскари продлились всего неделю. Мне все еще было грустно, я постоянно испытывала чувство невыносимой пустоты внутри, но не страдала и не убивалась. Почему-то оказалось довольно легко принять такое развитие событий. Может, потому что, даже несмотря на все мечты, в глубине души я понимала, что ничего не получится? Что этот человек – не мой? Для Оскари я была и навсегда останусь лишь кем-то вроде младшей сестры. Не более. Снова хотелось сменить город, и я всерьез задумалась о смене работы. Если быть перед собой честной, то мне не особо нравилось то, чем я занималась у Оскари, а вся мотивация заключалась не в интересе, а в желании независимости, желании иметь хорошую работу с возможностью карьерного роста и желании быть поближе к Коту. Самым главным побочным действием от всей этой, казалось бы, быстрой и не особо глубокой истории с Оскари, стало то, что в душе поселились сомнения о том, что взаимная любовь и отношения – это история из моей жизни. Безумно глупо ставить на себе крест в таком молодом возрасте, но как бы я не пыталась взывать к логике и здравому смыслу, побороть это мерзкое ощущение предчувствия вечного одиночества не получалось. Тем временем, у Оды и Дэна всё активно развивалось. На какое-то время я почти выпала из социальной жизни и, можно сказать, кроме людей с работы ни с кем не контактировала, но потом резко стало невыносимо постоянно быть только в себе и только наедине с собой. Однако почему-то не хотелось общаться ни с друзьями, ни с семьей. Нужен был кто-то новый. Кто-то, кто не знал ничего обо мне, не знал историю про Оскари и весь остальной бэкграунд. Сначала я попыталась найти новых друзей в интернете, но находить друзей специально очень сложно, и я не придумала ничего лучше, чем сходить в супермаркет, купить такое же молоко, какое забыл у меня дома Йоханнес, и отнести ему. Глупо, но почему-то эта идея мне понравилась. Казалось, что общество этого своеобразного и грубоватого мужчины именно то, что сейчас нужно. Он будто бы мог сказать что-то, что может встряхнуть, взбодрить. Я слишком сильно запуталась в жизни, и мне нужна была помощь, вот только я не знала, к кому за ней обратиться.

***

Крепко сжимая в руке пакет молока, я нерешительно поднялась по ступенькам ко входной двери и потянулась к звонку, но, опередив меня, внутри дома грозно залаял пёс. Должно быть, услышал шаги. Однако его неприветливый хозяин открывать не спешил, так что я все же позвонила, дважды нажав на кнопку. Йоги снова предупреждающе гавкнул. Внезапно гениальная идея вернуть несчастное молоко перестала казаться хорошей. На что я рассчитывала? Что после этого у нас с Йоханнесом завяжется милый и дружелюбный диалог? Максимум, что мог сделать этот Колючка, это забрать пакет, бросив холодное "спасибо", и захлопнуть перед лицом дверь. Ситуация с тортом ведь должна была чему-то меня научить, но почему-то не научила. Днем, несмотря на общее подавленное состояние, я внезапно приободрилась, приготовила обед и ужин на пару дней, при этом потанцевала в момент готовки, сделала маску для лица, початилась с подругами и полистала вакансии. Словно солнышко, выглянувшее из-за тучки после дождя, пришло понимание, что я молодая, неглупая, в целом здоровая девушка, что все у меня еще впереди, надо просто что-то делать и не унывать. Вот только к вечеру в груди снова открылась черная дыра, всасывающая внутрь себя все силы, положительные эмоции, надежды и стремления. Не знала я, что мне делать со своей жизнью, вот просто не знала. Стало очень одиноко. Буквально накрыло волной одиночества, и мысли о семье и подругах не спасали. Мне нужен был кто-то. Кто-то особенный. Очень нужен. Но ведь явно не Йоханнес. Да и глупо и жалко вот так бегать к чужим людям в поисках непонятного утешения. Прикрыв глаза и покачав головой, я тяжело вздохнула и уже начала разворачиваться, чтобы уйти, как вдруг замок щелкнул. Почему-то в этот момент сердце застучало быстрее. — Айли? — приподняв густые брови, немного удивленно спросил Йоханнес вместо приветствия. Он лишь немного приоткрыл дверь, очевидно не собираясь ни приглашать внутрь, ни выходить. — Привет, — натянуто улыбнулась я и согнула руку в локте, показав пакет с молоком, — ты в прошлый раз забыл у меня свое молоко. Я его выпила... но, вот, решила купить такое же и вернуть тебе. А-то как-то... нехорошо. Вообще-то, это было не настолько глупым и странным, чтобы так очевидно смотреть на меня, как на дуру! Вот же самомнение у человека! И как такие красивые и глубокие глаза могут иметь такой неприятный взгляд?.. Йоханнес чуть шире открыл дверь и, сделав шаг навстречу, забрал у меня это дурацкое молоко. — Спасибо. Хотя это было необязательно. Особенно через такое количество времени. Больше недели ведь прошло, если не ошибаюсь? — в его низком басовитом голосе звучали точно такие же эмоции, как и во взгляде. Неужели я правда такая идиотка и такая странная, как обо мне в тот момент или в целом думал Йоханнес? Хотелось верить, что нет. — Но ведь молоко не теряет свою актуальность никогда, разве нет? — Тут соглашусь, — внезапно коротко усмехнулся он. Крайне неожиданная смена эмоций. — Йоханнес? — еще более внезапно для самой себя обратилась я, глянув на его пальцы, лежащие на дверной ручке, а потом снова переведя глаза на довольно симпатичное, но мрачное лицо. Этот мужчина будто бы всегда хмурился. Большую часть времени точно. — М? — Ты... ты уже гулял сегодня с Йоги? Услышав свою кличку, питбуль подошел поближе к ногам хозяина, цокнув когтями по деревянному полу. — Мы вернулись минут десять назад. А что? — Больше не пойдете сегодня? — Айли, сколько раз по-твоему люди вечером гуляют с собаками? — Вредина снова смотрел на меня как на сумасшедшую с умственной отсталостью. Стало очень неприятно. Да, вопрос глупый, сложно с этим не согласиться, но черт... — Я не идиотка. И я не сумасшедшая, Йоханнес. Перестань так на меня смотреть, — выпалила я. Горло неприятно сдавило и глаза начало щипать. — Я просто жалкая, ясно? Мне просто плохо, и я снова делаю глупости от безысходности. — Что? — теперь он выглядел просто растерянно и хмурился сильнее. — Что с тобой? Наверное, все-таки мое поведение и правда было странным. И над сменой города после увольнения теперь однозначно стоило задуматься. — Ничего. Резко вытерев тыльной стороной ладони выкатившуюся слезинку, я развернулась и соскочила со ступеней вниз. Рука успела коснуться калитки, но смягчившийся голос Йоханнеса заставил замереть. — Хочешь кофе? — Ч-что? — оглянувшись из-за плеча, переспросила я. — Кофе выпьешь? — повторил Колючка. — Ты же мне в прошлый раз налила. Хочу вернуть долг. Стоило отказаться. Любой бы понял, что правильным будет отказаться и уйти домой. Ситуация сложилась дурацкая и глупая, человек просто проявил снисхождение и жалость. Стоило уйти и оставить его в покое навсегда. Но я почему-то согласилась и уже через пару минут оказалась сидящей на небольшой, но уютной, довольно стильной кухне и гладящей питбуля, в ожидании кофе. Мы с Врединой, при этом, не разговаривали, что делало момент еще более нелепым и неловким, чем он и так был, но всех спас внезапный телефонный звонок, по всей видимости, личный, так как Йоханнес, схватив смартфон, поспешил уйти с ним в другую комнату. Йоги сначала убежал вслед за хозяином, но довольно быстро вернулся с большим фиолетовы пуллером в зубах. Пес подошел ко мне и, упершись игрушкой в мое колено, завилял хвостом. Это заставило улыбнуться. И даже слезы снова на глаза навернулись. — Я тебе нравлюсь, приятель, да? — тихо спросила я, потрепав его по голове, — ну, хоть кому-то... Ты мне тоже нравишься. Ты хороший пёсик. Поиграть хочешь? — и сжала в руке фиолетовое кольцо. Йоги тут же играючи зарычал и, мотая головой, стал тянуть в обратном направлении. У нас завязалась борьба. Тягаться с мощными челюстями питбуля было бесполезно, как бы я не пыталась забрать пуллер, поднимая его вместе с псом, таская за собой по всей кухне и дергая в разные стороны, ничего не выходило. Йоги держал его мертвой хваткой. — Фу, брось, отдай, — я попробовала строго дать команду, скорее просто из любопытства, совершенно не ожидая, что пёс послушается. Но он вдруг разжал челюсти и выпустил кольцо. — Хороший мальчик! Молодец! Стоило приподнять игрушку, как Йоги тут же подскочил, пытаясь схватить ее, но я успела кинуть пуллер в коридор. Питбуль полетел за ним и поймал в ту же секунду, как только тот коснулся пола, затем снова прибежал ко мне. Опять началась игра в перетягивание, в какой-то момент Йоги даже умудрился забрать у меня пуллер, я сделала выпад вперед, но пес успел отскочить назад, однако ухватиться за кольцо удалось. Игра увлекла нас обоих, мой смех смешался и рычанием Йоги, страх перед ним полностью исчез, я стала хватать его за лапы, дразняще щекотать бока. Мы начали вместе весело беситься, и даже не заметили, как вернулся Йоханнес. Он какое-то время просто молча стоял, со скрещенными руками привалившись крепким плечом к дверному косяку, и наблюдал за нами. Выражение его лица было странным и не читаемым. Я смутилась, как только заметила Колючку, и, поправив растрепавшиеся волосы, села обратно на стул. Йоги не понял, почему мы прекратили игру, он продолжал стоять на локтях с высунутым языком, затем выпрямился, но взгляд от меня отводить не спешил. — Смотрю, вы подружились? — сказал Йоханнес, проходя к турке. — Да. У тебя славный пёс. — Это правда. — Когда-нибудь тоже заведу собаку. Может, голден-ретривера или суоменлапинкойру. — Тебе подойдет, — усмехнулся Вредина. — Не знаю, как лаппхунд, но ретривер так точно. Он взял с сушилки две кружки и поставил их на стол. — Почему мне подойдет ретривер? — Судя по тому, что видел, такие же безбашенный и навязчивые ребята, как ты. Не удалось удержаться от шумного вздоха. — А еще они очень умные, добрые, верные, ласковые, неконфликтные и довольно спокойные. Тоже, как я! Знаешь, почему порода называется именно голден? — Из-за окраса? — предположил Йоханнес, разливая кофе из турки. — Молоко, сахар? — Молоко, да, и одну ложку сахара. Спасибо, — отозвалась я. — Нет, не из-за окраса. Их окрас варьируется от почти белого до рыжего. Породу назвали голден, потому что эти собаки словно золотые – сообразительные, не агрессивные и хорошо обучаемые. И я не понимаю, почему ты сказал, что эта порода безбашенная. Да и не навязчивые они, просто человеколюбивые. — Интересно. В собаках разбираешься, значит? — Немного. Читала что-то про породы и про собак в целом. А ты почему выбрал именно питбуля? — А что, имеешь что-то против них? Йоханнес поставил передо мной кружку с горячим кофе и сел на стул по диагонали от меня. Я поглубже вдохнула приятный горьковатый аромат. Судя по темному цвету напитка, молока хозяин добавил маловато, но вкус мне понравился. Не такой мягкий, как сама привыкла пить, но что-то в этом было. — Почему сразу против? Почему ты сразу встаешь в такую позицию? Я же просто из интереса и в тему спросила. — В какую позицию я встаю? — положив один локоть на стол и держа пальцы на кружке, Вредина приподнял брови, с интересом глядя на меня. — В оборонительную, наверное, я не знаю, — к щекам стала приливать кровь, — ты иногда ведешь себя, как ёжик. — Как ёжик? — Да. Колючки выпускаешь. — Вот как... — он медленно покивал. — Извини, если это прозвучало грубо или невежливо, — сказала я, водя ногтем по древесному узору на столе, — я не хотела обидеть. Просто ты иногда на ровном месте можешь грубо ответить или вот так оборонительный вопрос задать, как сейчас, хотя я же ничего такого не спросила. И я правда не понимаю, почему ты так себя ведешь. — Человек такой. Характер паршивый, — скучающе заявил Йоханнес и сделал глоток кофе. — Да вряд ли... — сорвалось с губ, но еле слышно. — Что? — Нет, ничего. — Ты, кажется, сказала "вряд ли"? — нахмурился Колючка. — Да. Я сказала вряд ли, — повторила я, опустив взгляд. Неловко как-то было от этого разговора. — Мне кажется, что это просто защитный механизм, и на самом деле ты добрый и хороший, просто тебя когда-то кто-то обидел. — Всё ясно. Очередная девочка, которая перечитала романтических сопливых книжек, где плохих парней, которые на самом деле хорошие, спасают любовью. Такой бред... — пренебрежительно бросил Йоханнес и, отвернувшись в сторону, отпил кофе. — Пусть так, — я не стала спорить, лишь коротко кивнула головой к одному плечу. — Так что насчет Йоги? Почему питбуль? Давно он у тебя вообще? Пёсик, до этого спокойно лежавший неподалёку, поднял голову и посмотрел на нас, словно поняв, что говорим о нём. — Два года. Всегда нравилась эта порода. Как с невестой расстался и переехал сюда, так и завел. На мгновение на лице Мистера-без-разницы мелькнула мимолетная эмоция. Он понял, что сказал лишнего. И несложно было догадаться, что именно было лишним. — Я бы спросила, почему ты расстался с невестой, но ты же не хочешь на это отвечать, верно? Йоханнес усмехнулся и заглянул мне в глаза. — А ты спроси. Попробуй. — Ладно. Почему вы расстались, если не секрет? — Не хочу отвечать. Это личное. А ты мне никто. — Выключи ежа, Йоханнес, — помотала я головой, поднося кружку к губам. — Не обязательно меня отталкивать. Я не собираюсь ни приближаться к тебе, ни делать больно. Пару секунд он просто внимательно на меня смотрел, а потом вдруг произнес: — Выглядит так, будто пытаешься приблизиться. Иначе зачем снова пришла? — Дело не в тебе. Просто хотелось пообщаться с кем-то, а друзей в этом городе нет. На твоем месте мог быть любой, и это просто минутная слабость. Интересно, я правда так думала? Действительно ли сам Йоханнес меня всерьез не цеплял, и я бы вот так пришла к любому другому человеку? — Тогда ладно. Но если решишь за мной бегать, то даже не начинай. Бесполезно. Только себе и мне нервы потреплешь, — самоуверенно заявил Вредина. — Не беспокойся, в моем вкусе милые и дружелюбные парни, а не ёжики, — хмыкнула я. — Вот и славно. — Рада, что мы это выяснили. — Невеста мне изменила, поэтому расстались. Я тут же перевела взгляд на Йоханнеса. Его лицо оставалось спокойным и невозмутимым, но сочувствие все равно кольнуло сердце. Теперь многие вещи стали понятнее. — Не смотри так на меня, — тут же отозвался Колючка. — Я даже тогда почти не переживал, а теперь уже два года прошло. — Не переживал? — Нет, — он мотнул головой. — Это, конечно, задело, но я ее на тот момент уже не любил. Мы оба не понимали, зачем решили пожениться, но почему-то решили. — Сколько вам было лет тогда? — Когда расстались, мне было тридцать, она на год младше. Встречаться начали в мои двадцать три, хотя знали друг друга со школы. — Семь лет отношений... — чуть слышно произнесла я. — Да. И свадьба как будто казалась чем-то логичным, хотя вообще-то логичным было расставание. Причем еще года за два до фактического. Как минимум. Всё это Йоханнес рассказывал совершенно расслабленно и без эмоций, будто и правда относился к ситуации ровно. При этом, некоторые моменты в его поведении и однажды сказанные слова о том, что в любовь он не верит, будто бы свидетельствовали об обратном. — А после нее у тебя кто-то был? — Серьезных отношений не было. Да и не будет. Я понял, что такой образ жизни, свобода и одиночество, мне комфортнее всей этой ерунды, — он посмотрел на меня и поднял вверх указательный палец, — но не стоит играть в психолога и делать ложные выводы. А то начнется сейчас... Я не из-за страха повторения прошлой истории к такому умозаключению пришел. Просто не всем людям нужны серьезные отношения. Мне по душе оказалась свобода и временные подружки. — Ясно... — ответила я. — Ты прав, все люди разные. — А ты наверняка мечтаешь о прекрасной любви и волшебном долго и счастливо? — В каком-то смысле, — я решила не врать и просто сразу приготовилась к насмешкам. Но вместо этого Йоханнес внезапно лишь повторил мой ответ: — Ясно. Затем вдруг встал из-за стола и куда-то ушел. А вернулся через минуту с книжкой в руках. — С прошедшим, кстати, — он сунул ее мне и сел обратно на свое место. — Спасибо. "Убить рассвет"? Но... Неважно. Спасибо, — я улыбнулась, не став говорить, что она у меня уже есть, о чем Йоханнес, по идее, должен был знать. Странный выбор подарка, но внимание все равно ценно. — Я тоже не идиот, Айли, — вздохнул он. Даже как будто бы разочарованно. — Что? — Я знаю, что у тебя есть эта книга, — Вредина все-таки понял, о чем сначала хотела сказать, — но у тебя скорее всего и другие есть. Ты же фанатка. Открой. Черт, и как сама сразу не догадалась! На первой странице, под названием ровным круглым почерком было написано "Айли от автора" и ниже автограф. Я аккуратно провела пальцем по буквам, а потом уставилась на Колючку. — Спасибо большое, Йоханнес! Это так мило с твоей стороны! Спасибо, правда. — Да ерунда, — отмахнулся он, — общался с редактором Севери, они как раз должны были встретиться, попросил подписать. Потом забрал, когда в издательство сам заезжал. — Это не ерунда. Ты запомнил, что я люблю этого автора, вспомнил об этом при случае и попросил людей специально для меня. Спасибо, правда. Я... оценила. — Да пожалуйста-пожалуйста, господи... Я правда оценила. Даже захотелось встать и обнять этого ёжика, но побоялась, что он будет против, и вновь образуется неловкая ситуация. Да и в любом случае перебор, наверное. — Я сегодня переписывалась с подругой из Таллина, Леа зовут, она пару месяцев назад как раз купила и прочитала книгу Севери из-за моих рекомендаций, а на днях, вот, купила и эту. — Мило, — сухо бросил Йоханнес, но мне показалось, что в его глазах что-то промелькнуло. Мы посидели еще около получаса, затем я засобиралась домой. Внезапно в Мистере-без-разницы включился джентльмен, и он настоял, что проводит меня, хотя жили мы близко, время было не позднее, да и Финляндия – безопасная страна. Может, мне все-таки не казалось, что и в глубине души Йоханнес и правда был довольно милым парнем? — Ну и как успехи с твоей мечтой? — спрятав руки в карманы толстовки, спросил Колючка, неспешно шагая рядом со мной по пустой дороге. Вопрос прозвучал лениво и безразлично, будто на самом деле ему это и не было интересно вовсе. Я глянула на него, и почему-то по лицу проскользнула легкая улыбка. Настроение вообще держалось на весьма высоком уровне, еще и на улице было тепло, тихо и ясно, что тоже радовало. Неплохой вечер получился. Спасибо забытому молоку. — О какой именно мечте речь? — А у тебя их много? — Ну есть парочка. — И какие же? — Секрет. Моя улыбка вдруг стала еще шире, а Йоханнес показательно закатил глаза. — Я про любовь из книжек и долго и счастливо, — недовольно пояснил он. Ну конечно, и как я сама не догадалась, о чем он спрашивает! Я же телепат. — Я ни с кем не встречаюсь. Не складывается. За двадцать три года ни разу не была в нормальных отношениях. Пробовала что-то построить, но каждый раз не складывалось, — честно рассказала я. — Либо мне становилось ясно, что всё не то, либо... меня отшивали. В голове вспыхнули воспоминания недавних не самых приятных событий, предшествующих истории с Оскари. Последний претендент на роль возможного молодого человека растоптал сердце, превратив его в горку мусора из обломков, и чуть позже вспыхнувшие чувства к Коту даже удивили. Все-таки сердце обладает потрясающей регенерирующей способностью. Хотя теперь, когда и Оскари не ответил взаимностью, вера в счастливое будущее с кем-то особенным снова пропала. Вслед за этими флешбеками внезапно замерцали другие, более давнии. — Когда я училась в школе, дружила с одной девочкой, с Сирккой. И, на самом деле, эту дружбу можно назвать отчасти абьюзивной или вроде того. С её стороны. Но тогда это не было очевидно, — зачем-то решила поделиться я. — Знаешь, она всячески самоутверждалась за мой счет и все в таком духе. Йоханнес молча смотрел на меня, ожидая продолжения. От язвительных комментариев он пока воздерживался и безразличие и скуку не демонстрировал. В моменте Колючка выглядел даже вполне обычным, нормальным человеком, так что я продолжила. — По иронии судьбы, Сиркка встречалась с теми парнями, которые нравились мне. Она пользовалась у них популярностью, в отличие от меня. Умела она и себя преподнести, и заигрывала, и схемы какие-то стоила, да и внешне хорошо выглядела. Лет с четырнадцати без отношений больше пары дней она не была. А у меня никогда особо не складывалось, — печально усмехнулась я и, потупив взгляд, заправила за ухо прядь волос. — Как-то раз она потащила меня на прогулку с мальчиком, с которым у них все только завязывалось. Этот мальчик мне очень нравился. Сиркка отвратительно вела себя с ним в отношениях потом, но почему-то он продолжал за ней бегать. Чуть позже мне понравился другой парень, но оказалось, что ему нравится Сиркка. Еще позже я начала общаться еще с одним, и ему тоже нравилась Сиркка! — поджав губы, я вскинула руки. — А одно время мы были в компании, и парень оттуда одновременно покатывал к нам двоим и специально поссорил, чтобы мы об этом не узнали. Но мы узнали. И он выбрал Сиркку. Знаешь, большинство ее парней... не все, но большинство, были славными. А она вела себя отвратительно по отношению к ним. Но они не спешили ее бросать. Я никогда не понимала, почему они ее выбирают, и никогда не понимала, почему так долго не уходят. Нет, я не говорю, что они должны были выбирать меня. Но и не ее же... В мире ведь так много хороших девушек. — А ты сама почему с ней дружила? — спросил Йоханнес. Он все еще оставался нормальным. Все еще не прозвучало ни одной колкой реплики. — Я думала об этом, но ни тогда, ни сейчас не нашла ответа. Чем-то Сиркка умела зацепить. Даже несмотря на поганый характер и истеричность. На губах расползлась ухмылка. Получается, я была такой же, как и все ее парни. Все понимала, но почему-то не уходила. Мы часто ссорились, хоть я и не конфликтная, но потом мирились. И так по кругу. С парнями у Сиркки была точно такая же история. — Что сейчас с ней? Вы больше не общаетесь? — Перестали после выпуска. Поссорились в очередной раз и больше не помирились. Она, вроде как, моделью стала. — Подиумной? — Нет, фото. И я слышала, что она с каким-то парнем уехала то ли на Бали, то ли еще куда-то. Йоханнес покивал, но ничего не сказал. — Ко мне многие хорошо относились и относятся, но почти никто никогда не выбирал на роль лучшей, особенной... — дальше стала делиться я. — Для Хелли какое-то время я была очень близкой, но в силу жизненных обстоятельств мы несколько отдалились. Потом я подружилась с Одой, мы стали настоящими лучшими подругами, постоянно на связи, постоянно виделись, обсуждали все на свете, но потом у нее появился парень, и обо мне будто забыли. Уже второй раз такая история за нашу дружбу. — Мне кажется, сейчас ты просто описываешь жизнь любого человека в этом мире, — нахмурился Колючка. Мы и так шли довольно медленно, но в какой-то момент наш шаг замедлился еще сильнее. Будто оба были не против погулять и поболтать, но оба не решались это прямо предложить, и теперь просто тянули время. — Да, возможно, но... Не знаю, я чуть ли ни всю жизнь чувствую, что меня для всех и для всего недостаточно. Недостаточно хорошая дочь для родителей, особенно для отца, недостаточно хорошая подруга, недостаточно хорошая девушка, чтобы со мной встречаться, недостаточно способная для работы, которую хочу. И вроде понимаю, что надо просто больше делать, и делаю... но, видимо, всё не то. — Может, ты наоборот делаешь слишком много? — усмехнулся Йоханнес, покачав головой из стороны в сторону. — В смысле? — уставилась на него я. — Думаешь слишком много, — Колючка аккуратно постучал указательным пальцем по моей голове. — Надумываешь, точнее. Не знаю, — повел плечом он, — выпиши на листок все свои цели и желания, потом распиши подробный план их достижения и вычеркни все то, что вне зоны твоего контроля. — Иногда я задумываюсь о том, что правда слишком сильно загоняюсь, что в моей голове слишком много ложных установок, и что я сама себе мешаю двигаться дальше своими же мыслями. Их избытком. Йоханнес выразительно вскинул брови, соглашаясь. Многие видят мир черно-белым, в подростковом возрасте я тоже совершала ошибку, глядя на него таким образом, а потом поняла. Мир не черно-белый, на самом деле, все очень неоднозначно и ситуативно, помимо этого, очень часто необходимо находить тонкую грань, на которой придется балансировать. Например, с одной стороны, бездействовать неправильно. Если ты чего-то хочешь, ты должен к этому идти, должен стремиться, должен что-то делать. С другой стороны, важно уметь ждать там, где это нужно. Иногда изменения могут произойти тогда, когда ты перестаешь усиленно пытаться продвинуться. Выходить в море в шторм – глупо, лучше подождать на берегу, пока волны успокоятся. Выйдя в шторм, ты можешь погибнуть. Не позволяя себе спокойно подождать возможности, ты можешь начать усердно делать на берегу что-нибудь, лишь бы сделать, и в итоге потратишь все ресурсы впустую. Но и затяжное ожидание тоже опасно – припасы на берегу однажды закончатся. Важно дождаться конца шторма, но нет смысла ждать полного отсутствия каких-либо волн или высыхания моря. В общем, жизнь — сложная штука. И преуспеет в ней лишь тот, кому либо просто повезло, либо тот, кто умеет видеть тонкие грани и балансировать на них. Продолжая легкий, но увлекательный диалог, мы вскоре дошли до моего дома. Остановившись у калитки, я повернулась к Колючке и прижала книжку с автографом к груди. Захотелось улыбнуться ему. И я улыбнулась. Ожидаемо, в ответ того же не последовало, но меня это не задело и не расстроило. — Спасибо, Йоханнес. За кофе, за книгу и что проводил. Он молча кивнул. — Знаешь, когда ты не выпускаешь колючки, с тобой приятно общаться. — Буду иметь в виду, — бросил Вредина и развернулся, чтобы уйти. Не попрощавшись. — Подожди, — вдруг сорвалось с губ. Посмотрев на меня, он вопросительно приподнял брови. — Мы же выяснили, что мы не во вкусе друг друга? — спросила я, хотя и не понимала, зачем это делаю. — Допустим? — Тогда опасаться нечего и... возможно, мы могли бы иногда видеться? Я бы хотела как-нибудь погулять с тобой вместе с Йоги, если не возражаешь. Йоханнес явно раздумывал над ответом, глядя мне в глаза, он даже чуть приоткрыл рот, но почему-то не спешил ничего говорить. А потом озвучил одну короткую фразу, дав ею все понять: — Если случайно встретимся на улице когда-нибудь, то сможешь прогуляться с нами. Зайдя домой, я упала на диван и, положив книгу на колени, разблокировала телефон и зашла в профиль к Севери Тумма. Новых постов у него пока не было. _kotikissa_:Здравствуйте, Севери, меня зовут Айли, вы недавно подписали для меня книгу. Спасибо вам большое! Я действительно очень рада получить автограф любимого писателя. Ваши книги прекрасны, я их обожаю. Не так давно подруга по моей рекомендации прочитала одну вашу работу, ей очень понравилось, и теперь она, вот, купила вторую. Спасибо за ваш труд! Видимо, Севери был в сети, так как мое сообщение прочитал почти сразу. Сердце сжалось в предвкушении, когда он начал печатать ответ. severitumma_k:Добрый вечер, Айли. Спасибо за добрые слова, приятно слышать. Подумав пару секунд, я закусила губу и все-таки напечатала следующее сообщение. _kotikissa_:Простите, что занимаю ваше время, но могу я вас кое о чем спросить? Скажите, пожалуйста, какой совет вы бы дали начинающему писателю? severitumma_k:Я бы посоветовал писать от души и развивать писательское мастерство. Есть много обучающей литературы и видео на эту тему. Не стоит этим пренебрегать. И еще кое-что. Хороший автор умеет совмещать написание историй, которые он хочет рассказать, с пониманием того, как должна выглядеть структура книги, как устроен рынок, кто его целевая аудитория, и как работает маркетинг. Важно создавать не просто то, что хочется, но и то, что нужно читателю. Однако начать стоит с малого. В первую очередь нужно научиться писать, потом уже нужно научиться продавать. Я даже не ожидала, что он так развернуто ответит! Дважды прочитав сообщение, на всякий случай еще и сделала скриншот. Севери действительно написал очень верные и разумные вещи. На экране снова появился значок, что Тумма печатает, но вместо дополнения к совету он отправил то, что заставило и без того ускоренный пульс застучать еще чаще. severitumma_k:Ты же для себя попросила, верно? Хочешь начать писать? У меня осталась переписка выше, вижу, что ты говорила об этом. Желаю тебе успехов. Если хочешь начать писать – начинай, не жди особого момента. Его не будет. Пиши. Исправляй. Пиши еще. И еще. Пока не научишься. Потом продолжай писать дальше и учись продавать то, что напишешь. Удачи. Написав большущее сообщение с искренними восторгами и благодарностью и все еще не веря, что все это происходит на самом деле, что мой кумир меня заметил и поддержал, я схватила ноутбук и пересела за стол. Слова Севери Тумма стали мощнейшим бустером для вдохновения. Я уже и раньше пробовала писать, даже какие-то советы по этому поводу читала, но всерьез почему-то не начинала этим заниматься, хотя и хотела. Перед тем, как приступить к работе над полноценной книгой, я решила начать с чего-то попроще. Спать ушла уже глубокой ночью, можно сказать, почти утром, зато в файлах на ноутбуке теперь был мой первый полноценный рассказ. Я пару раз писала рассказы и прежде, но этот всё равно чем-то от них отличался.

«Морской Демон

Я очень долго шла по лесу, переступая через торчащие корни сосен-великанов и время от времени отталкивая от себя пушистые ветки кустов. Протоптанной тропинки к моему любимому месту, к сожалению, не было, так что приходилось пробираться сквозь заросли еще не спелой черники или ступать по мягкому ковру мха. Остановившись около огромных камней, я глубоко вздохнула и посмотрела наверх. По бледно-голубому небу лениво плыли редкие полупрозрачные облака. Для середины июня вечер был довольно прохладным. Я убрала со лба темные прядки волос, выбившиеся из растрепанного хвоста, подтянула свободные джинсы, расправила черную оверсайз футболку и полезла на камень — пройти по обширному каменному холму, частично прячущемуся в земле, было проще и быстрее, чем обходить его вокруг по кустам. На днях мне исполнилось двадцать три года. Двадцать три — это не так уж и много. Более взрослый человек сказал бы, что у столь юной девушки еще вся жизнь впереди. Но я так не считала.В прошлом году, когда мне исполнилось двадцать два, я пообещала, что дам своей жизни один единственный шанс — один год, чтобы все изменить. Год на то, чтобы выбрать программу в университете и подготовиться к поступлению. Год на то, чтобы наладить отношения с родителями и сестрой. Год на то, чтобы стать другим человеком, лучшей версией себя. Год на то, чтобы наконец залечить разбитое сердце и снова начать доверять парням. Год на то, чтобы найти любовь. Год прошел. Отец по-прежнему критиковал меня и ни разу и слова доброго не сказал. Мама все также сравнивала с Марией, бесконечно повторяя, какая умничка моя младшая сестренка, заканчивающая сейчас школу, и какая бесполезная неудачница я. «И в кого ты такая? С лица вселенская тоска не сходит, в жизни ничего не получается. Может, пора вылезти уже из своих книг, найти нормальную работу или в университет поступить?» Забавно, что я даже внешне на них похожа не была — вся семья светло-русая и голубоглазая, прямо чистокровные финны, хотя на самом деле нет, а я в дедушку пошла: темно-русые волосы и блекло зеленые глаза. Но если на цвет волос наплевать, то насыщенно-голубым глазам сестры завидовала. Голубые глаза — это же кусочек моря в твоем собственном теле. Я любила море. Всей душой и всем сердцем я любила море. Море, книги и искусство. Вот только сама ни рисовать, ни петь, ни музыку писать, ни рассказы интересные сочинять не умела. Я вообще ничего не умела. После школы устроилась работать официанткой в местную закусочную и до сих пор не понимала, в каком направлении искать свое место в жизни. Как в партиях на фабриках бывает брак в производимом товаре, так я оказалась браком в человеческом мире. За год, который дала себе на изменение невыносимой реальности, я не получила ничего хорошего, зато почти потеряла подруг, которые как-то внезапно от меня все разом отдалились, погрузившись в пучину своих интересных и насыщенных жизней. И потеряла веру в любовь. Забыв того, кто разбил мне сердце, я все-таки решила попробовать найти того, кого смогу полюбить и кто полюбит меня. В истинной любви, в которую на самом деле до последнего верила и которой так желала, хотя никому в этом не признавалась, я видела выход. Счастье для меня приравнивалось именно к истинной любви. Увы, каждое свидание и каждый новый знакомый молодой человек лишь разочаровывал и рушил оставшиеся надежды. С каждым днем чувство опустошения становилось все сильнее. Чувство опустошения и чувство одиночества — единственные чувства, которые я испытывала весь этот год. Не было в мире моего человека, моей родственной души. Того, кто сможет понять и полюбить меня. Того, кого пойму и полюблю я. За двадцать три года ничего хорошего так и не произошло и не было гарантий, что произойдет позже. Так зачем ждать и надеяться? Ради чего терпеть это всё, если не знаешь, будет ли в конце награда? Мой путь подходил к концу. Во всех смыслах. Вынырнув из леса, я оказалась на берегу Финского залива, в самом любимом мною и живописном его месте. Пастельно-голубые волны мягко разбивались о каменистый берег, с умиротворяющим плеском рассыпаясь чуть заметной белой пенкой. Ветра почти не было, нежный соленый бриз лишь слегка касался лица освежающей прохладой и не заставлял море беспокоиться. Солнце хотело уйти спать, но летом оно не позволяло себе оставить нас в полной темноте, только дремало, продолжая освещать улицы даже ночью. Зато зимой у него настанет отпуск, и видеть его мы будем карайте редко. Одна моя бывшая подруга, переехавшая в Хельсинки из другой страны, жаловалась на белые ночи и бесконечные зимние вечера, а вот мне эта особенность природы очень нравилась. Сев на широкий холодный камень у самой кромки воды, я залюбовалась полосой горизонта, где нежное серо-синее море переходило в бескрайнее небо очень похожего оттенка. Вообще-то, мне нужно было пройти еще немного: подняться на высокий утес, который на много метров возвышался над морем справа от меня. Но куда спешить? Хотелось полюбоваться видом подольше. Другой возможности уже не будет. До двадцати лет я была сильной, неунывающей и не теряющей надежду на счастливое будущее девушкой. Стойко справлялась со всеми трудностями. А потом все изменилось. После того, как я беспамятно влюбилась, и мне беспощадно растоптали сердце, вообще все в жизни пошло под откос, та история с бывшим парнем будто запустила бесконечную череду неудач и боли. Особенно нестерпимым ударом стала смерть дедушки — единственного человека, который всегда любил и поддерживал меня. Даже отношения с родителями трансформировались в столь ужасные именно в тот период. До этого все было не так плохо.Мне надоела такая жизнь. Надоело так жить. Три года нытья, жалости к себе и полного отсутствия чего-либо хорошего. Мерзость. Да и зачем жить без любви? Боже, как же я хотела познать любовь. Мое сердце и душу переполняла скопившаяся нежность к кому-то особенному, но этот особенный не находился. Я, настоящая я, не нравилась никому. Да и мне никто не нравился. То, о чем писали в книгах из отдела с романтикой, то, о чем снимали фильмы в жанре мелодрама, попросту не существовало на самом деле. Ни я сама этого не нашла, хотя искала, ни у кого другого этого не видела. То есть, конечно, я видела пары, состоящие в отношениях, но любви не видела. Я бы душу продала за возможность сначала влюбиться с первого взгляда, как в кино показывают, а потом прожить с этим человеком всю оставшуюся жизнь в любви к друг другу. Но любви не существовало. А я не хотела существовать без любви. Уйти хотелось красиво. Сделать себе прощальный подарок. Сначала полет, чувство полной свободы, а потом свидание с морем. Свидание, которое станет вечным. Это место, которое я нашла совершенно случайно, очень удачным образом находилось далеко от людей. Вот бы тело унесло далеко-далеко, и его никто никогда не нашел. Не хотелось гнить в грязной земле. Не хотелось похорон с плачущими людьми, которым было наплевать на меня при жизни. Хотелось стать морем. Морем, которое я так сильно любила. Пододвинувшись ближе к краю камня, на котором сидела, я заглянула в воду. Дна почти не было видно — глубокое место, хоть и у берега. Из груди вырвался переполненный грустью вздох. Залезать на откос было сложно и долго, он довольно крутой, а моя физическая подготовка оставляла желать лучшего, так что я решила еще немного отдохнуть перед этим делом и откинулась на спину, глядя на небо. На секунду в голове проскочила мысль о том, что от лежания на холодных камнях можно заболеть. Я даже усмехнулась. Заболеть я уже не успею. Прикрыв глаза, я слушала самую прекрасную музыку на планете — шум и плеск морских волн, и чуть не уснула, но в последний момент все же пришла в себя и снова села. Потерев глаза, убрала руки от лица и хотела снова взглянуть на бескрайнее море, вот только перед моим взором предстала совсем другая картина. От неожиданности я испуганно дернулась. — Я напугал тебя? — спросил молодой мужчина, погруженный в воду по грудь. — Извини. Он был настолько красив, что даже подумалось, что я все-таки уснула и теперь видела не реальность, а волшебный сон. Распущенные бело-серебристые прямые волосы незнакомца были очень длинными и тонули в море, невесомо покачиваясь на волнах. Бледная сероватая кожа казалась фарфоровой и очень тонкой, под ней четко виднелись голубые вены, покрывающие крепкие мускулистые грудь и руки. Этот мужчина держал себя в отличной форме, выглядел сильным и здоровым, даже несмотря на нечеловеческую бледность. Его глаза цвета морской волны на мелководье в солнечный день, обрамленные белоснежными бровями и такими же белоснежными ресницами, смотрели на меня с интересом. Острые высокие скулы, волевой подбородок с небольшой ямочкой, правильные черты лица. Прекрасная скульптура. Божество. Не человек. Я усиленно снова потерла глаза, но красивый незнакомец никуда не исчез. Тогда я поднесла руку ко рту и, не сводя с непонятно откуда возникшего произведения искусства взгляда, до боли укусила кожу около большого пальца. Мужчина оставался на месте, но теперь его безупречное лицо выражало удивление. Голубые глаза округлились, брови поползли наверх. — Ты чего? — растерянно спросил он. — Я? — переспросила я, часто хлопая ресницами. — Ты. Зачем ты себя кусаешь? — Хотела проснуться. — Так ты вроде не спишь. — А мне кажется, что сплю... — Почему ты так думаешь? — Ты слишком красив и слишком внезапно появился. Никогда не виделанастолько умопомрачительных мужчин... — пялясь на незнакомца произнесла я, но вдруг осознала свои слова, стало неловко. К щекам прилила горячая кровь. Незнакомец мягко улыбнулся, и на впалых щеках появились ямочки. От вида его улыбки мое сердце пропустило удар. Нет, ну я точно уснула. Это не могло быть реальностью. — Спасибо, — сохраняя улыбку, сказал красавец. На секунду показалось, что зубы у него какой-то странной формы, но внимания на этом я заострять не стала. Его голос был таким же бесподобным, как и внешность. Очень приятный, глубокий, спокойный. Всю жизнь бы слушала. — Как тебя зовут, девочка? Меня давно никто не называл девочкой. Лет восемь точно. В двадцать три ты уже девушка. — Оили. Óили Хáнна Йóкинен, — зачем-то назвала я полное имя, хотя обычно так не делала. — Оили Ханна Йокинен, значит... — задумчиво повторил незнакомец, слегка водя руками в воде. — Красивое имя. — Вообще, можно просто Оили, конечно. А тебя как зовут? — Мáре-Флyктус. Тебе можно просто Маре. — Приятно познакомиться, Маре. — Приятно познакомиться, Оили. — Ой, — встрепенувшись спохватилась я, — ты, наверное, хочешь выбраться на берег? — и стала двигаться в сторону. — Вообще-то, не хочу, — отрицательно помотал головой Маре. — Я не видела тебя, хотя долго смотрела на воду... Ты так внезапно появился. И вообще я не знала, что здесь люди бывают, первый раз вижу в этом месте кого-то. Ну, если не брать в расчет людей на лодках и яхтах. Их пару раз вдалеке я видела. Новый знакомый снова улыбнулся. Он не двигался с места и не сводил с меня взгляда, но ни жутким, ни странным это не казалось. Наоборот, его внимание было приятно. Не думала, что общение с кем-либо в последние часы жизни может быть приятным. Маре даже заставил меня на на время забыть о цели посещения этого места... — Здесь людям лучше не плавать. Опасно. Так что это хорошо, что их тут не бывает, — мягко проговорил он. — А как же ты? Почему ты плаваешь, раз опасно? На мгновение я даже ощутила волнение за того, кого узнала всего пару минут назад. Было страшно, что он может пострадать, хотя должно было быть все равно. Чужой человек, а заволновалась, как за родного, даже захотелось собственными руками вытащить его на берег и усадить рядом с собой. — Для меня опасности нет, Оили. — Хорошо плаваешь? — Да. Очень. — И дно знаешь? Когда-то давно, в детстве, отец говорил мне, что одной можно плавать только там, где знаешь дно и знаешь течения. — Знаю. Да как возможно чувствовать такой комфорт под чьим-то пристальным взглядом? Маре будто и не собирался отводить от меня своих морских глаз, он даже моргал редко. А мне нравилось, что он на меня смотрит. И самой смотреть на него очень нравилось. — Вот ты не видела меня раньше, а я тебя видел. И не один раз, — спокойно сказал Маре. — Как это возможно? — удивилась я. — Тут же открытое пространство. Я бы заметила человека, который здесь плавает. Или ходит. Или ты из леса видел? Молодой мужчина неоднозначно пожал плечами и подплыл чуть ближе. — Надеюсь, я не напугал тебя этим? Мне просто нравилось смотреть на тебя. — Нет, не напугал. А почему ты раньше со мной не заговорил? Это все было очень странно. Какой-то красавчик в максимально уединенномместе, оказывается, уже какое-то время наблюдает за мной. Кто он? Откуда взялся? Тут до ближайших домов идти и идти. Но страшно мне не было. И не потому что я собиралась умереть — я собиралась сделать это красиво, почти безболезненно и самостоятельно, так что даже перед самоубийством было бы нормально бояться другого человека, который может долго тебя мучать. Я не боялась Маре, просто потому что он не был пугающим. Мы только познакомились, но я уже была готова отправиться за ним хоть на край Света. Возможно, я сошла с ума. Но какая разница? — Не знаю. Не чувствовал, что был подходящий момент. Теперь почувствовал. — Вовремя, — усмехнулась я. — Другой возможности у тебя бы не было. — Почему? — удивленно спросил Маре.Так интересно, все его эмоции легкочитались, но при этом не были яркими. Он казался очень спокойным, и спокойным было даже его удивление, его общение, абсолютно все. — Я больше сюда не приду, — мой взгляд перескочил с красавца на горизонт.Все уже решено. И никто не помешает. После разговора задуманное совершится. — Но почему? Ты уезжаешь куда-то? Я буду по тебе скучать. Как можно скучать по тому, кого почти не знаешь? Но я поверила в его слова, слишком уж честно он их сказал. И я рассказала ему все. Вообще все. И про семью, и просто разбитое сердце, и про последний год, и про то, что в любовь больше не верила. И про своей план тоже. Маре слушал меня внимательно, не перебивая, не задавая вопросов и ничего не уточняя. Под конец этой потрясающей истории он стал выглядеть искренне грустным. — Ты сказала, что любишь море. А видела ли ты океан? — спросил Маре, когда я замолчала, уставившись на воду. — Нет. — Разве это не повод жить? Жить, чтобы однажды увидеть океан. Я повела плечом. Вряд ли терпеть невыносимую жизнь стоило того, чтобыувидеть океан. Хотя, конечно, хотелось бы его увидеть. — Ты не прочитаешь много интересных книг, не услышишь многозамечательных песен, не полюбуешься больше на красивые закаты над морем, если умрешь, Оили. — Плевать, — прошептала я, чувствуя, как глаза начинает щипать от подступивших слез. — Я никому не нравлюсь, я никому не нужна, у меня ничего в этой жизни не получается. Зачем я миру? Или он мне? Не хочу быть просто вечно ноющим комком печали. Лучше уйти. — Ты нравишься мне. И ты нужна миру, потому что ты хороший человек. Я чувствую это. А хорошие люди нужны миру. И ты должна увидеть еще много красивых закатов и прочитать много интересных книг. К тому же, ты еще так молода... Зачем самостоятельно забирать у себя самый большой дар — жизнь? Тебе кажется, что выхода нет, но путей бесконечное множество, и пока еще у тебя есть шанс отыскать свой. — Не хочу жить без любви. Больше не могу. Мне даже банально по душам поговорить не с кем. — А если где-то в мире сейчас есть человек, который тоже тебя ищет? — не сдавался Маре. — Та самая твоя родственная душа. Ты же лишишь его себя. Это нечестно. — Жизнь вообще нечестная штука, — ответила я, отрицая очередной довод Маре, хотя в глубине души отчаянно искала то, за что можно зацепиться, чтобы передумать уходить. Все эти слова парня действительно заставили снова подумать о правильности принятого решения, но хотелось, чтобы он сказал что-то еще. Что-то, что точно все изменит. — Да и не факт, что такой человек правда есть. Маре подплыл к камню, на котором я сидела, и положил на него оба локтя. Как он до сих пор не замерз? Уже ведь так долго в воде находился. А вода была далеко не теплая. — Ты просто хочешь любить и чтобы тебя любили? — вкрадчиво спросил красавец, сжимая мою ногу над кедом своей широкой мокрой ладонью. Почему-то подумалось, что сейчас он стянет меня в море и утопит. Что за глупые мысли? С чего бы ему это делать? Из-за кома в горле я не смогла ответить, так что просто кивнула, глядя в сторону. Так приятно было открыться кому-то, стать полностью честной, полностью собой и не бояться непонимания и осуждения. — А если я буду тебя любить? — Маре заставил снова уставиться на него. — Что? — непонимающе переспросила я. — Если я буду тебя любить, ты останешься в этом мире? И сможешь ли ты полюбить меня? — Да. Я накрыла его ладонь с длинными прямыми пальцами своей. И мы просто смотрели друг другу в глаза. Долго-долго. Кто бы мог подумать, что моей любовью, заставившей передумать и выбрать жизнь, окажется странный мужчина, о котором неизвестно вообще ничего, кроме того, что какое-то время он за мной следил? Но душа и сердце чувствовали, что он – тот самый. Кто-то особенный. Рядом с ним было так хорошо, так спокойно. Не хотелось уходить ни от него, ни из этого мира. За спиной шелестел лес. Впереди ласково плескались морские волны. Закричала пролетающая в чистом вечернем небе чайка. Мирно и безмятежно было вокруг. — Ты можешь выйти ко мне на берег? Пожалуйста. — тихо попросила я. Маре отрицательно помотал головой. — Почему? Я так хочу тебя обнять. — Прыгай ко мне. — Но почему ты не хочешь выйти? — не понимала я. — Что не так? — Я не не хочу, — серьезно сказал Маре.— Я не могу. — Что это значит? Резко оттолкнувшись от камня, мужчина отплыл назад и в один миг скрылсяпод водой, заставив меня от растерянности приоткрыть рот. Через несколько секунд он вырвался на поверхность, выпрыгнув из глубины, словно дельфин, сделал дугу в воздухе, после чего с сильными брызгами рухнул обратно в воду. Вместо человеческих ног у Маре был длинный хвост, напоминающий рыбий, покрытый очень темной сине-зеленой блестящей на свету чешуей. Я застыла в изумлении. Нет, я точно сошла с ума. Ну и ладно. Красавец снова подплыл к нашему камню и внимательно вгляделся в мое лицо. — Так ты русал? — удивленная, но почему-то спокойно принимающая этотфакт, спросила я. — Да. Ты напугана? — Нет. Я же уже люблю тебя. Какая разница, кто ты? Русал улыбнулся.Не снимая одежды, я подвинулась к краю и опустила ноги в воду. А потом спрыгнула в объятия моря и Маре. Сильные руки сжали меня, привлекая к крепкому мужскому торсу. Я обвила любимого ногами и, держась за его шею, заглянула в голубые глаза. Казалось, если долго вглядываться в ободки их радужек, то можно увидеть, как плещутся волны. От Маре пахло соленой водой, приятной свежестью и свободной. Нежно положив ладонь на впалую скулу, я аккуратно провела большим пальцем по слегка разомкнутым губам русала. — Ты самый красивый человек... самое красивое существо на этой планете. — прошептала я. — Ты даже прекраснее моря. — Ты должна знать, что все русалы и русалки очень красивы, но они иногда убивают людей. Я никогда никого не убивал и, конечно же, я не обижу тебя. Как я могу обидеть, если люблю? Его признание нисколько не испугало. — Я верю тебе. Полностью доверяю, Маре. Продолжая одной рукой прижимать к себе, другую руку Маре положил на мой затылок, и в следующее мгновение я ощутила его настойчивые губы на своих. Маре целовал отчаянно, чередую нежность со страстью, и не позволял перенять инициативу. Эмоции накрывали волнами, дыхание перехватывало, а сердце билось с сумасшедшей скоростью. Жадно отвечая на поцелуи, я тонула в переполняющих теплых, таких желанных чувствах. Моё тело трясло от возбуждения и холода. Казалось, прошла целая вечность, когда я, устав, прервала поцелуй, давая губам и языку отдохнуть, и снова взглянула в голубые глаза. Русал смотрел на меня мерцающим влюбленным взглядом. Очень медленно и нежно я коснулась губами его острой скулы и стала спускаться ниже, скользя по прекрасному лицу. Я прижималась к Маре теснее, пытаясь согреться в ледяной воде. Не в силах оторваться друг от друга, мы целовались долго. До тех пор, пока я не замерзла окончательно. Тогда русал ловко поднял меня из воды и усадил на берег. — Ты придешь завтра? — спросил он. — Приду, — не раздуваемая, ответила я. — Я буду ждать тебя здесь. — И мы будем много часов говорить обо всем на свете? — Да. — Держаться за руки и целоваться? — Да. Маре коснулся моих колен и заглянул в глаза. — Я люблю тебя, Оили. Я накрыла его руки своими. — И я люблю тебя, Маре. Спасибо, что спас меня. Уходя обратно в лес, чтобы вернуться домой, и дрожа от холода в промокшей насквозь одежде, я чувствовала, что Маре наблюдает за мной. И знала, что он будет наблюдать, пока не скроюсь из вида. Может, это место так меня привлекало, заставляя возвращаться вновь и вновь, не только своим уединением и прекрасным видом? Может, я просто ощущала присутствие Маре? Ведь именно в этом месте я не чувствовала одиночества».