Недостойная

      Вечерний зал ресторана «The South Western Hotel» для первоклассной публики. Мелодии фортепьяно для ужина. Расписанные столики. Руфь Бьюкейтер выдерживает пару приветствий со знакомыми, мистер гордонодобывающая промышленность и производитель вагонов, быстро одергивает свои руки. Откидывает движением головы волосы назад. Такие, как она, идут гордо и не позволят себе больше никакой вольности.       Официант провожает ее к столику. За столиком он - самодовольный, сидящий мистер Хокли смотрит только на нее, как в моменты победы на аукционах, как в парках, паромах, салонах искусств, как все прошедшие 180 дней. Лицо Руфь Бьюкейтер бледнеет сильнее былого. Ей нужно выдержать наглый, но такой очаровательный взгляд, такой близкий… Не смыкает брови. По открытой спине бежит холодок. Оборачивается на приветствие немецкого инженера с бородой, протягивает ему руку, бросает взгляд на Маргарет Браун. Теперь взгляд надежды. Резко меняет курс, приглашая подругу за столик. Каледон Хокли галантно пододвигает дамам стул. - Мистер Хокли, хочу известить вас, что полностью согласна с вашими мыслями, - говорит миссис Бьюкейтер недрогнувшим голосом. - Какими, миссис Бьюкейтер? - Я закончила торг, - откидывает рукой волосы, - принимаю ваши условия!       Маргарет Браун отодвигает от себя меню и смотри то на одну, то на другого. - Какие же, миссис Бьюкейтер? - промышленник очаровательно улыбается, будто игра продолжается.       Руфь Бьюкейтер качает головой - прямая спина, непреклонна, как весь ее род: «Пропади эта выученная честь пропадом! Путь такой чести в ад! Пусть будут все ее проповедники прокляты!» - Я согласна, мистер Хокли, на разрыв вашей помолвки с моей дочерью!       Маргарет Браун пытается заглянуть в глаза Руфь Бьюкейтер, откладывает салфетку, отмахивается от официанта, как от надоедливой мухи. - В таком случае, миссис Бьюкейтер, сыграю для вас Дебюсси, а вы послушаете! Расскажу вам мелодией, как однажды в Риме мужчина увидел идеальную женщину и как он сделал все, чтобы подойти… - отодвинул свой стул и пошел к роялю.       Руфь Бьюкейтер проводила Каледона Хокли взглядом. Брюс Исмей за соседним столиком подкрутил усы и поменялся местами с дамой так, чтобы не переться взглядом с Маргарет Браун.       Маргарет Браун наклонилась вперед: - Объяснишь, что произошло?! Что с ним не так? Ты наводила справки, и все они говорят об одном… - Мистер Хокли очень хорош, исключительный, самодовольный тип, - сложила локти на стол.       Каледон Хокли принялся наигрывать мелодию Дебюсси. Маргарет Браун наклонилась ближе к подруге: - Руфь… ты с ума сошла?! Твое общество! Ваши правила! Руфь Бьюкейтер, что произошло? Что случилось с твоей дочерью, чтобы вот так… - Я сошла с ума, - забрала бокал с шампанским со стола.       Летели мелодии. Струился серебряный шелк по женским бедрам. Руфь Бьюкейтер поставила бокал на рояль: - Хокли, ты чего добиваешься? - обернулась, отмахнулась от мужчины, приглашающего ее на танец. - Благосклонности. - Ты уже получил меня, что нужно еще?! - Получать вновь и вновь… твою улыбку, наши прогулки и споры - быстро извлек из кармана сережку и протянул, - Понимаешь, encore et encore из твоих губ. У меня к тебе все самое прочное и серьезное… - Замолчи! - быстрым движением надела сережку. Оглянулась на общество. - Если это предложение, то мне не нужен второй муж! Хватит! Я была собственностью! - Я предложу большее…       Секундное колебание. Темные глаза мистера Хокли затягивали в обжигающие вихри, где взлетали тела, а губы касались друг друга и дышали единым дрожащим воздухом… Руфь Бьюкейтер обернулась на немецкого старика, приняла приглашение на танец. Если бы Маргарет Браун стояла в этот момент, как телеграфный столб, то непременно бы рухнула, рассматривая короткий диалог своей лучшей подруги, всю ее невиданную искренность дурного характера и то, с какой быстротой она продела фамильный брильянт в ухо. Каледон Хокли перешел на популярный ragtime, сбив всем парам танец. Руфь Бьюкейтер вышла прочь из ресторана, переглянувшись с заходящей дочерью. За ней последовал Каледон Хокли.