В моей душе покоя нет

— Ой, а я обожаю омлет, особенно на завтрак. А вы что предпочитаете с утра? — мужчина заинтересованно приподнял бровь, обводя взглядом её лицо. Из кабинеты проректора по молодежной политике снова доносились едва слышные голоса. Ольга и Вадим, как и в любой другой перерыв, уютно устроились в кабинете Казанцева. Аромат свежезаваренного чая наполнял атмосферу теплом и комфортом, создавая идеальные условия для разговора. Они сидели за широким деревянным столом, расставленным по диагонали, что позволяло им близко расположиться друг к другу, и в этом близости было что-то очень приятное. Было хорошо и спокойно обсуждать такие мелочи, как погода, новые события в университете или обычные бытовые дела. Никаких неловких пауз — лишь легкость, понимание и уют. — А я не завтракаю, — произнесла она с легкостью, словно эта привычка была частью её сущности. — Как?! — Вот так, — ответила она, невольно улыбнувшись его удивлению. — Хотите с утра буду забирать вас и будем завтракать в кофейне, надо наладить ваш режим питания, — он подмигнул ей, не скрывая легкого флирта в своем тоне. В его жесте было что-то игривое, но в то же время и искренне заботливое. Она замерла, как будто время остановилось в этом мгновении. Сердце сжалось, дыхание стало прерывистым, словно в груди застряла горькая обида. Этот человек, сидящий перед ней, был готов позаботиться о ней, когда всем вокруг было абсолютно плевать на её существование. Эта фраза была последней каплей, словно светлым лучиком надежды в таком темном царстве ее плохих мыслей. Вся усталость и накопленная обида на мир вдруг обрушились на её плечи, как тяжёлое одеяло. Сам того не понимая, Казанцев задел самые уязвимые струны её души. Слезы, как нежданные гости, навернулись на глаза, и она не могла сдержать их. — Оленька Сергеевна, вы чего? Я сказал что-то не так? — он с тревогой посмотрел на неё, заметив, как её глаза наполнились слезами. — Простите, — она попыталась встать и покинуть кабинет, но ноги словно не слушались. — Стойте, — он крепко схватил её за руку, его голос стал мягче. — Я не отпущу тебя в таком состоянии. Скажи, что случилось. Внезапность перехода на «ты» была обманчива. На самом деле, Ольга, несмотря на внешнюю сдержанность, давно чувствовала приближение этого момента. Поэтому, когда Вадим произнес это простое слово, это скорее не удивило, а подтвердило то, что уже давно зрело между ними. Вздрогнула она не от неожиданности, а от силы этого негромкого, но мощного заявления. Словно невидимая, но прочная стена, отделявшая их профессиональные отношения от чего-то большего, внезапно растворилась. Рамки, до этого казавшиеся непреодолимыми, словно стерлись, исчезли, и на их месте возникло новое, более интимное пространство, заполненное чувствами и неожиданным теплом. Это было одновременно волнующе и немного страшно — как шаг в неизвестность, к которой она, сама того не осознавая, давно уже стремилась. Ответа не поступило, были слышны лишь громкие всхлипы. Она прятала лицо в ладонях, словно стараясь скрыть свою уязвимость. — Так, держите, — он быстро налил воды в стакан и протянул ей. — Попейте, вот так, — его голос был успокаивающим. — Умничка какая! Она взглянула на него сквозь слёзы и взяла стакан, но не смогла сдержать улыбку. — Еще никто не хвалил меня за то, что я просто пью воду. — Значит, я буду первым. — Он чуть наклонился вперёд, его глаза искрились искренним интересом. — Рассказывайте, кто обидел самую красивую женщину университета? — Ну вы и льстец, — она слабо усмехнулась, но её голос всё ещё дрожал. — Я слушаю, — он сделал шаг ближе, сокращая расстояние между ними, но это не вызвало у нее испуга. Наоборот, близость его теплоты казалась ей защитой от холодного и равнодушного мира. В этот момент его переполнило необычное чувство: не любовь, не влечение, а глубокое желание уберечь эту женщину от всех неприятностей. Это было не просто сочувствие, а что-то больше, что-то такое, что захватывало его целиком. Он хотел обернуть её в невидимую стену, защитить от всех негативных эмоций и беспокойств, которые она испытывала. Это было желание заботиться, желание положить свою жизнь между нею и тем, что могло ей навредить. — Вы, — женщина запнулась, пытаясь вернуть диалогу доверительную атмосферу, — то есть ты, просто начал говорить про то, что… — она замялась, собираясь с мыслями. — Знаешь, я просто очень устала. И я так давно не плакала. Иногда мне, конечно, хочется поплакать, но что же я дома буду реветь в одиночку? — вытирая слезы, Ольга Сергеевна неожиданно улыбнулась. — Это как алкоголик, который пьет в одиночку. Казанцев все понял. Ему ведь самому было не чуждо это чувство. Но как же не хотелось, чтобы она чувствовала то же самое. Только не одиночество… Когда вокруг рядом сотни людей, а твоя душа неинтересна никому. — Ольга, — Вадим тихо сказал её имя, словно опасаясь спугнуть её. — В следующий раз звони, я приеду, и мы поплачем вместе, — он взял её руку в свою, его прикосновение было нежным и полным сочувствия. — Спасибо, — прошептала Москвина, её голос был хриплым от слёз. Она сжала его руку сильнее, словно цепляясь за единственный остров стабильности в бушующем море её переживаний. Тишина повисла между ними, наполненная только тихим шёпотом её дыхания и глубоким, размеренным ритмом биения их сердец. Вадим почувствовал, как тепло её ладони проникает в его, разгоняя холод, который до этого сжимал его грудь. Он не спешил, давая ей время оправиться от приступа слез. Знакомство с Ольгой началось несколько месяцев назад, и он уже успел понять, насколько сложна и уязвима эта женщина. Она скрывала за маской независимости хрупкую душу, полную разочарований и нереализованных надежд. — Я просто хочу, чтобы ты знала, что ты теперь не одна. Ему было важно, чтобы она знала это. Что ему не все равно на ее жизнь, на ее судьбу. Что он совершенно искренне готов стать плечом, на которое она может опереться. Ему не все равно. Ему важна ее душа. Ольга грустно улыбнулась, слезы всё ещё блестели на её ресницах, но в её глазах появилась надежда — крошечный, но яркий огонёк. Нежно касаясь пальцами его бороды, она провела ими по его щеке — лёгким, едва уловимым жестом, как будто рисуя невидимые знаки, запечатлевая на своей памяти этот момент — Оль, я хочу быть рядом, ты мне очень нужна и важна, — мужчина выпалил это быстрее, чем успел подумать. Боялся спугнуть, но так хотелось, чтобы она знала как он действительно к ней относится. Без всяких недомолвок. Ольга задумалась, слова Вадима «ты мне очень нужна» эхом отозвались в её голове. «Нужна?» — повторила она про себя, горькая усмешка тронула её губы. Когда она вообще была кому-то по-настоящему нужна? Дочь, конечно. Но и тут… В последнее время чувствовалось какое-то отчуждение. Ольга старалась быть хорошей матерью, но всё чаще ловила себя на мысли, что её дочь воспринимает её скорее как соседку по квартире, чем как близкого человека. Взрослая девушка, уже почти самостоятельная… Ощущение ненужности, глубоко запрятанное под маской независимости, вдруг вырвалось наружу. Ей так хотелось почувствовать себя нужной, важной для кого-то. И не просто нужной, а нужной тому, кто сам ей так необходим, кто стал опорой и поддержкой в её жизни. Без этого самоуверенного, наглого мужчины жизнь казалась лишенной прелести Она подняла глаза на Вадима, пытаясь прочесть в них ответ, ища в его взгляде подтверждение того, что она действительно нужна ему, что её одиночество наконец-то закончилось. В этот момент ей совсем не хотелось быть сильной и независимой, ей просто хотелось быть любимой и нужной, хотелось наконец-то почувствовать себя защищенной и по-настоящему счастливой. — Вадим… Всё казалось таким быстрым, но от этого не менее правильным. — Я не тороплю тебя, милая, — он нежно поцеловал ее ладонь. — Просто знай, что ты теперь никуда не денешься от меня. «Удивительный какой-то, так просто понимать по взгляду?» — от этой мысли становилось легко. — Так ты мой ангел-хранитель, — попыталась разбавить атмосферу Ольга, плеснув в разговор каплю юмора. — Скорее ты мой, — прошептал он, взгляд его был полон таинственной грусти. Грусти от осознания того, как долго он жил, словно скованный льдом, как долго он не позволял себе чувствовать, любить по-настоящему. В этот момент Вадим вновь вспомнил, как она появилась в его жизни — неожиданно, ярко, словно луч солнца в пасмурном небе. И как это изменило всё. Он, привыкший к одиночеству, к выстроенному им самим холодному равновесию, вдруг ощутил, как его сердце, застывшее на долгие годы, начинает оттаивать, оживать. Её появление словно растопило лёд, оставив после себя теплоту и нежность. Он, всегда сдержанный, закрытый в себе, вдруг почувствовал себя способным на сопереживание, на заботу, на настоящую, глубокую любовь. Он не сразу это осознал, но теперь, глядя на неё, он понимал: Ольга не просто женщина, в которую он влюблен. Она — его спасение, его надежда. Она словно открыла в нем все самые лучшие качества, те, о которых он сам и не подозревал. — Значит будем беречь друг друга? — Будем, — прошептал он, его взгляд затерялся в глубине её глаз, в их бесконечном сиянии, которое, казалось, отражало весь мир. Он увидел там и лёгкую тревогу, и безграничную надежду, и ту же нежность, что и в его собственной душе. А затем, резким, неожиданным движением, он привлёк её к себе. Это не были медленные, постепенные объятия. Это был импульсивный, полный страсти жест, словно он боялся, что если замедлится, то волшебство момента рассеется, как утренний туман. Её тело, мягкое и тёплое, прижалось к нему. Он почувствовал аромат её волос, тонкий, едва уловимый, аромат. Его руки обхватили её талию, чувствуя плавную линию позвоночника, нежную кожу под пальцами. Это было не просто прикосновение, это было проникновение в самую суть её существа, в её хрупкость и силу одновременно. «Боже, пусть ей никогда не будет больно» Он вжал её тело в своё, чувствуя биение её сердца, быстрое и ровное, отражающее его собственный учащённый пульс. Их дыхания смешались, создавая единый ритм, пульсирующий, живой, словно невидимая нить, связывающая их души. Он ощутил тепло её кожи сквозь ткань одежды, чувствовал, как её волосы щекочут его шею, как её голова удобно устроилась на его плече. Он прижал губы к её виску, ощущая, как её дыхание становится глубже, как её тело расслабляется в его объятиях. «Ты моя», — прошептал он, но не вслух, а где-то внутри, в самой глубине своего существа. Покинув объятия друг друга, их взгляды пересеклись. — Все хорошо? , — Вадим аккуратно стер следы туши с ее щек. — Да. Теперь да. Боль отступила, как тёмные тучи, рассекаемые первым проблеском солнца, уступая место свету. Только в этот момент душа двух противоположностей обрела долгожданный покой. В моей душе покоя нет Весь день я жду кого-то Без сна встречаю я рассвет И всё из-за кого-то Со мною нет кого-то Ах, где найти кого-то? Могу весь мир я обойти Чтобы найти кого-то.