Рождество в Кардиффе

      Внутри дома атмосфера была более праздничной. С деревянного потолка в прихожей свисала декоративная омела, а в просторной светлой столовой стояла большая искусственная ёлка, украшенная ленточками, фигурками ангелочков, шишками и прочими игрушками. Камин, в котором потрескивал маленький костёр, тоже был готов к Рождеству. На нём красовались рамочки с фотографиями, сделанными в прошлые зимние праздники, и серебряная мишура. К такой чудесной картине не хватало лишь подарков и гирлянды.       На столе, устланном пожелтевшей от многолетнего использования скатертью, стояли старый белый чайный сервиз, расписанный синими узорами, и хрустальные вазочки с конфетами и бисквитами. На блюдцах лежали сэндвичи: вегетарианские с огурцом и сливочным сыром, явно приготовленные для Анжелики, и с копчёной рыбой для всех остальных. Дополняли почти полное английское чаепитие графин с молоком и запах бергамота.       Всему этому великолепию приезжие были обязаны двум женщинам, стоявшим рядом с результатом своего труда. Обе, как и их младшие родственницы, обладали светлой кожей и добрыми карими глазами. Пожилая дама носила короткую модную стрижку, но не окрашенную, видимо не желая скрывать прожитые годы в виде седины. Её старшая дочь, как и Рут, была обладательницей тёмных длинных волос.       Семейство Флай-Джонс принялось обниматься и целоваться, разделяя друг с другом радость от встречи. Не хватало лишь трёх человек: младших братьев Грейс и жены одного из них. Их пообещали представить Честеру позже, а пока Эмма Флай и Кэтрин Джонс, с удовольствием познакомившиеся с иностранцем, настойчиво усадили приезжих за стол.       — И всё-таки, где Лили, Стив и Томми? — Грейс не терпелось повидаться с другой частью своей большой семьи.       — Томми спит, а Стив и Лили на кухне. Готовят торт, — ответила Эмма старшей внучке, а затем с гордостью в голосе обратилась к Кейпе: — Наш Стив мог бы стать кондитером, если бы не захотел пойти по стопам своего отца.       — Понятно, — понимающе кивнул головой Честер, особо не задумываясь, насколько нужна и интересна ему эта информация.       — А чего Томми спит? Время уже, — недоумевала кузина Анжелики.       — Он поздно ночью прилетел из Аргентины, — объяснил Колин, а после решил по примеру тёщи похвастаться новому знакомому: — Мой младший сын — футболист. У него в Буэнос-Айресе были спортивные сборы.       Услышав слово «футболист», воображение Кейпы нарисовало крепкого парня, примерно похожего на мистера Джонса. Американец представлял, как мускулистый англичанин, одетый в шлем, каркас и прочую защиту, ловит в перчатках коричневый овальный мяч где-то в Аргентине. Рассказывать о своих фантазиях Честер и не думал, а лишь одобрительно воскликнул:       — Классная у вас семейка!       — Извините, но мой долг как старшей сестры поиздеваться над младшим братом, — неугомонная Грейс встала и засобиралась в другую комнату. Она не обратила внимания на похвалу, слишком занятая мыслями о том, как соскучилась по Томасу, с которым не виделась дольше, чем со Стивеном.       Бабушка хотела возразить старшей внучке, но Кейт не дала ей этого сделать. Позволив дочери уйти, тётя Анжелики обратилась к новому для неё человеку:       — Честер, не обращай внимания на Грейс. У них такие отношения. А у тебя есть братья или сёстры?       — У родителей я был единственным ребёнком, но у меня есть брат. Не родной, конечно. Но мы с Джеем считаем друг друга братьями. Выросли вместе в приюте. Вообще-то это не совсем приют, — разоткровенничался Кейпа. — Наша опекунша называла так свой дом. Кроме меня и Джея, там были и другие дети, но с ними у нас таких отношений не сложилось.       — Ах, да. Рут упоминала, что ты сирота. Мне очень жаль, — посочувствовала молодому мужчине Кэтрин.       — Спасибо, — Честер слабо улыбнулся. Боль от потери близких даже спустя почти 20 лет не утихала, порой погружая несчастного в состояние, близкое к депрессии. Благо, что большое количество людей, многие из которых демонстрировали дружелюбие, не дало Кейпе утонуть в горе.       — Мы не обещаем заменить тебе твоих родителей, но можем пообещать стать для тебя новой хорошей семьёй, — поддерживающе сказал дедушка.       — Спасибо, — вновь поблагодарил Честер, но уже более бодрым тоном. — Вообще, я не ожидал, что вы хорошо примите неангличанина.       — Это почему же? Моя мама… Не родная, но именно она меня вырастила. Она была валлийкой. Кстати, это её дом. Наши соседи… Может обратил внимание на дом с зелёной дверью? Они наполовину ирландцы, наполовину валлийцы. А отец нашей Энжи вообще был русским. Мы всех принимаем, — заверил в отсутствии национализма старик молодого собеседника.       — Ну, я просто подумал, что у вас был не очень хороший опыт с одним иностранцем, — пытался объясниться Честер.       — С кем? — искренне удивился Роберт.       — С отцом Анжелики, — просто сказал молодой мужчина, словно его ответ был очевидным.       — Почему ты думаешь, что у нас с ним был плохой опыт? Базиль — замечательный человек, — Колин разделял недоумения тестя.       — Да, столько хорошего сделал для нашей семьи. Жаль, так рано умер, — в голосе пожилого джентльмена послышались нотки грусти.       — В смысле «замечательный человек»? — Кейпа не был шокирован. В нём начали зарождаться раздражение, праведный гнев.       — Не обращайте внимания. Честер просто что-то не так понял, — нервно затараторила Энжи, а после обратилась к возлюбленному: — Честер, мы кое-что забыли в машине. Надо достать это прямо сейчас.       В ответ на это Кейпа и остальные, кроме Рут, попытались убедить младшую собеседницу, что оставленный груз подождёт. Если бы младшую Флай не поддержала мама, чьи глаза были наполнены тем же страхом, а сердце — той же тревогой, неизвестно, до чего бы дошло обсуждение покойного Василия Горбачёва. Раскрылся бы наконец ужасный секрет, связанный с давно умершим? К чему бы это привело?

***

      На улице разыгрался сильный ветер. Холод не пробирал до костей, но ощущался. Вот, что такое декабрь в Великобритании. Однако, привыкшая к этому Анжелика сильно дрожала. Но то было не из-за погоды, а из-за всё больше и больше зарождающегося страха. Страха перед разоблачением, перед реакцией близких и перед возлюбленным, презирающим любую ложь.       — Что мы забыли? — заглянув в одно из окон заднего сиденья голубой машины, недовольно спросил мужчина.       — Прости, Честер. Я тебя обманула. Мы ничего не забыли. Это я забыла... Предупредить тебя, — тревога чувствовалась в каждом слове, с трудом выговариваемом женщиной.       — О чём? — в противоположность партнёрше в Кейпе закипала злость.       — Не надо обсуждать с моей семьёй отца. Пожалуйста. Они ничего не знают, — наконец Энжи нашла в себе силы посмотреть в глаза возлюбленному, демонстрируя смесь мольбы, страха и стыда, отражённую на бледном квадратном лице.       — Почему? Они же твоя семья. Они обязаны знать, — раздражённо недоумевал Честер.       — Но моя мама не хочет, чтобы они знали. Она даже со мной обсуждать это не хочет. Просто делает вид, будто ничего не было, — к переживаниям добавилась обида, которую Анжелика не могла сдержать, вспоминая обо всех ужасных моментах в своей жизни, игнорируемых самым близким человеком.       — Но это же неправильно! Из-за этого замалчивания твоя семья сидит там и спокойно расхваливает урода, который избивал жену и маленького ребёнка, — праведный гнев мужчины не переставал утихать, но голос американца стал мягче.       — Думаешь, мне приятно это слушать и терпеть? Я бы может и хотела им всё рассказать, но не могу же я против мамы пойти. В этом деле не могу, — с отчаяньем заявила женщина.       — А мне ты что предлагаешь делать? Соглашаться с ними, когда они говорят, каким хорошим человеком был твой отец? Я не собираюсь лгать и потакать лжи, — не унимался Кейпа.       — Просто… Не знаю. Ничего не говори. Обходи эту тему стороной, — неуверенно ответила Энжи, ни на мгновение не перестававшая дрожать от тревоги.       Честер тяжко вздохнул и притянул к себе Анжелику, поглаживая её по спине то ли, чтобы согреть, то ли, чтобы успокоить. Эта минутка нежности нужна была и ему самому. Так, будучи очень тактильным экстравертом, мужчина смог почувствовать себя лучше и в итоге принять непростое решение. Как бы ему не хотелось участвовать в сокрытии уродливой правды, Кейпа согласился пойти на это.

***

      Войдя в столовую, пара Флай-Кейпа обнаружила, что присутствующих стало больше. Рядом с вернувшейся Грейс сидел спортивного телосложения, но не мускулистый, парень. Судя по лохматым русым волосам и сонным голубым глазам, его только что вытащили из постели.       На противоположной стороне от Грейс и Томаса Джонсов расположился молодой мужчина. Внешность его не сильно отличалась от не выспавшегося парня. Разве что Стивен Джонс, как можно было подумать, любил носить более ухоженную причёску, но таких чувств к бритью бороды не питал. Да и ростом он был выше младшего брата и обладал чуть более плотным телосложением, из-за чего Честер решил, что этот незнакомец больше похож на футболиста, чем самый младший человек в семье Флай-Джонс.       Рядом со Стивеном сидела его жена. Молодая женщина выделялась на фоне всех присутствующих. Обладательница чёрных кудрявых волос и тёмной кожи, по-видимому, родилась в результате межрасового брака. Лили Джонс, носившая до замужества фамилию Блейк, по-доброму смотрела своими карими глазами на только что вошедших.       — Здравствуйте, — мило улыбнувшись, обратилась к Анжелике и её возлюбленному мулатка.       За ней повторили серьёзный Стивен и равнодушный Томас. Энжи и Кейпа также поздоровались с теми, кого ещё не видели, и вернулись на свои места.       — А теперь вернёмся к тому, на чём мы остановились, — заговорил дядя Колин с Честером после того, как иностранец познакомился с новыми для себя людьми. — Значит, многие американцы имеют предубеждения о русских?       — Давайте не будем об этом, — с еле уловимой тревогой сказала Рут.       — Да, — согласилась с сестрой Кейт. — Честер, лучше расскажи побольше о себе, о своей работе.       — Хорошо. Я — Честер Мёрфи Кейпа. Родился в Чикаго. Жил там до 5 лет с родителями и бабушкой. Моя мама работала пекаршей, папа — инженером. Бабушка была домохозяйкой. В 5 лет с родителями переехал в Ванкувер. В 10 лет стал сиротой. Моя бабушка не долго прожила после смерти родителей, поэтому меня под опеку взяла Мадам. Мы, её подопечные, так её называли. Когда я с Джеем, с моим лучшим другом и названным братом, подросли, мы стали работать… в мастерской. Благодаря этому познакомились с одной богатой и, как мне тогда казалось, избалованной девчонкой. Она предложила нам работать на её отца. Мы согласились. Джей через несколько лет женился на ней. Они до сих пор вместе. А потом… Сальма, так зовут жену Джея, начала свой бизнес. Безалкогольный бар. Втянула нас в это. Теперь у нашей троицы три безалкогольных бара: один в Мехико, один в Ванкувере и один в Лондоне. Я из-за этого и переехал в Лондон. Чтобы управлять бизнесом. Я всегда мечтал быть бизнесменом, — почти без остановки делился своей биографией Кейпа, глядя куда-то перед собой. Наконец он остановился, перевёл влюблённый взгляд на Энжи, и продолжил: — Хотя только ради бизнеса я бы вряд ли переехал в Англию. Хорошо, что здесь жила и всё ещё живёт Анжелика.       — Очень интересный рассказ, — с трудно понимаемыми окружающими эмоциями произнёс Стивен. — Кстати, а как ты познакомился с Энжи?