Glassy

      Чуя просыпается в своём номере во вчерашней одежде и потирает руками глаза. Мозг постепенно «загружается», отрывками напоминая о вчерашнем вечере.        Чувствует он себя гораздо лучше, чем мог бы после того, как пил виски… стоп.        Ночной клуб? Полицейские сирены? Больница? Такси?  «Что, блять, вчера произошло?» — не понимает он и резко вскакивает с кровати, чтобы умыться в ванной холодной водой.        Отражение в зеркале оповещает о том, что видок у него достаточно помятый: отёки на коже, растрёпанные волосы, следы от подушки на щеке. Он снимает футболку и осматривает свой торс — ни засосов, ни царапин, ни синяков там нет. Значит, в приключения не угодил. Но что он делал тогда в больнице?        На руке он замечает едва заметное красное пятнышко, похожее на след от укола иглой. Анализы сдавал?! Хрень какая-то. Кто на пьяную голову поедет это делать?        А с кем он вообще был…        Чуя скидывает с себя оставшуюся одежду и залезает под душ. И проводит там по меньшей мере час, усаживаясь на пол прямо под воду. Кипяток обжигает кожу, но очень хорошо приводит в себя. Он вспоминает, что уезжал из отеля с Дазаем, а после приезда в клуб воспоминания почему-то обрываются, превращаясь в какие-то невнятные куски.        Он хватается за голову и зарывается пальцами в волосы, как будто это поможет расшевелить память. Сквозь шум воды и гул собственных мыслей он слышит стук в дверь.        Конечно, пытается прикинуться, что его здесь нет. Чтобы незваный гость просто ушёл.        Стук продолжается, а вместе с ним начинает звонить мобильный телефон в комнате.  — Сука, — выругивается Чуя, вылезает из-под воды и наспех натягивает на себя белый халат. Он подходит к двери и резко открывает её с яростным выражением лица и надеждой отпугнуть им того, кто пришёл. — Привет, — тихо говорит Дазай и поднимает руки в воздух, показывая, что пришёл с миром. В одной из них телефон. Понятно.  — Привет, — выдыхает он и пропускает его в номер, а затем уходит обратно в ванную, чтобы вернуться под душ.  — Как себя чувствуешь? — кричит Дазай через дверь.  — Нормально, — кричит Чуя. — Что вчера было?  — Ты не помнишь?  — Кусками.  — Расскажу, когда выйдешь. Есть будешь?  — Да!        Дазай усаживается к нему на кровать и заказывает завтрак в номер. А затем укладывается на подушки и включает телевизор. Он не сильно запарился над внешнем видом — прошёлся по коридору прямо в халате и тапочках. Да и после пробуждения успел лишь умыться до того, как пошёл проверять Чую.        Он выходит из ванной в том же халате и вытирает полотенцем свои рыжие волосы, когда в номер приезжает еда. А ещё кофе и свежевыжатый апельсиновый сок.  — Ты как раз вовремя! — улыбается Дазай.  — Как я оказался в больнице? — всё, что спрашивает Чуя, залезая рядом на кровать.  — Эм… ну…  — Дазай!  — Тебя накачали наркотой. Экстази, скорее всего, или что-то похожее. Ну и ты перепил. Очень сильно, — ответил он.  — Еба… — Полиция приехала, потому что я попросил её вызвать. Виновника повязали, мы давали показания. В больницу ездили, чтобы тебя прокапали и ты с ума не сошёл от похмелья. — Я начудил?  — Нет, — улыбнулся Дазай и взял в руки стаканы с соком. — Ты вёл себя очень прилично, не переживай. Сок?  — Да, спасибо, — ответил Чуя и взял, касаясь его пальцев и слегка улыбаясь. — Тёплые?  — Что?! — опешил он.  — Пальцы у меня. Тёплые? — Дазай улыбнулся ещё шире и заглянул ему прямо в глаза.  — Насколько много я вчера рассказал? — понимает Чуя.  — Не знаю, я же не живу в твоей голове. Можем вернуться к этому диалогу сейчас, если хочешь? А начать с того, что мы с клуба не расцепляли руки.  — Чёрт, — он тут же смущается и прячет лицо в руках. — Дазай, я… — Был сильно пьян?  — Да. И если меня накачали, то…  — Понимаю, конечно, — ответил он. — Только то, что ты говорил, не относилось ко вчерашнему вечеру.  — Значит, ты знаешь, что я тогда специально уронил телефон под сидение, потому что…  — Чего?! Правда? — расхохотался Дазай. — Чуя!  — Блять. Ты не знал, да?  — Таких деталей ты не рассказывал, но мне приятно, спасибо!        Чуя устало выдыхает, допивает сок и откидывается спиной на подушки. Он складывает руки на лицо и потирает лоб.  — Слушай, я не знаю, что к тебе чувствую. Иногда мне кажется, что я тебя просто ненавижу, но при этом… — Скучаешь? — спрашивает Дазай. — У меня так же. Я будто привык, что ты рядом.  — Ты думаешь, что это симпатия? Это просто так… странно?  — Ты не представляешь, на каких качелях внутри себя я прокатился, когда об этом думал. Ну то есть… — отвечает он. — Пиздец? Мы же оба парни.  — Да. Это полный пиздец. Мои бывшие не поймут, — посмеялся Чуя.  — И, если честно говорить о том, что было вчера… Ты чуть меня не поцеловал и… предлагал заняться сексом, когда…  — О боже! — он слишком резко переворачивается и почти падает с кровати, но вовремя ставит руку на тумбочку рядом. — Прости!  — Не скажу, что это было плохо, — смеётся Дазай. — Просто достаточно грубо, а ещё ты был весь мокрый и липкий.  — Бля-ять! — вопит Чуя. — Больше никаких клубов!  — Не переживай, всё в порядке, — отвечает он. — Чуя?  — Мне так стыдно, я просто… — он поднимается на кровати и садится. — Что мы будем делать?  — Уедем в закат на розовом кабриолете под романтическую музыку?  — Смешно… — отвечает Чуя и заглядывает ему в глаза. А затем подползает ближе и… — Что ты делаешь? — удивляется Дазай.  — Тише, — шепчет он и боязливо целует в губы, будто пробует.        И тут же собирается отстраниться, но Дазай кладёт ладонь ему на щёку и отвечает на поцелуй. Они соприкасаются одними губами, медленно-медленно двигая ими и наблюдая за своими ощущениями. Сердце Чуи так бешено колотится, что пульс бьёт по вискам. Дазай отпускает его лицо, проходясь по нему мягким касанием и отодвигается назад. — Это… — тихо начинает говорить он. — Ещё, — шепчет Чуя и вновь двигается навстречу.  — А?       Как же, по-блядски и одновременно так правильно выглядит Чуя, когда садится на его колени сверху и жёстко впивается в его приоткрытые губы своими. Он скользит своими пальцами по шее Дазая, одной рукой уходя сзади в волосы, а второй — вниз по накаченной груди. И она так нагло раскрывает его халат, освобождаю доступ к телу. А пальцы скользят по коже.        Язык Чуи так умело проскальзывает внутрь, что Дазай на секунду задумывается, не об этом ли он мечтал всю жизнь, зачем-то пытаясь найти ту самую искру в женщинах. И он совсем немного сходит с ума от такого напора и страсти, что перехватывает инициативу в поцелуе и притягивает рыжего ещё ближе к себе за талию, тут же поднимая руки вверх по спине и стягивая его халат с плеч вниз.        Так горячо. Жадно. Мокро.        Мурашки по коже.        Они всё ближе друг к другу и уже соприкасаются кожей, как вдруг раздаётся стук в дверь. Они оба замирают.  — Чуя, ты ведь уже проснулся? Можешь помочь? — раздаётся голос Фёдора за дверью.  — Сейчас я скажу ему, что мне плохо, — шепчет он и быстро слезает с Дазая, поправляя халат и принимая максимально грустный и уставший вид, как ему кажется со стороны.        Чуя открывает дверь и смотрит на Достоевского так мучительно, будто разгружал вагоны целую неделю сутками напролёт. И тот ухмыляется, потому что кидает быстрый взгляд на распухшие губы, румяные щёки и растрёпанные волосы.  — Дазая не видел? — выдаёт он. — Его в номере нет, я стучался полчаса.  — А… Эм… нет, — отвечает Чуя и чешет голову. — Не знаю, где он. Я так напился вчера, что не помню даже, как до отеля доехал.  — Выглядишь бодро. Пройдёшься со мной по территории? Нужно решить, где и какие активности проводить. У тебя как раз опыт есть, — просит Фёдор.  — Честно говоря, я ещё не отошёл от вчерашней тусовки, так что…  — Отлично! Прогулка на свежем воздухе тебе как раз поможет! И я заварю тебе ромашковый чай, он успокоит и расслабит. Сколько тебе нужно времени, чтобы одеться?  — Я бы поспал лучше…  — Ага, потом ночью спать опять не будешь. И пропустишь все мероприятия. Не катит, давай-давай, бодрись, — ухмыляется Фёдор. — А можно попить возьму?  — Эм…  — Спасибо! — он заходит в номер и тут же идёт к мини-бару. Чуя бросает быстрый взгляд на кровать и не видит там никого. — Завтракаешь?  — Да, вот как раз собирался, — отвечает он.  — А чего тарелок так много? Ждёшь кого-то?  — Нет, я просто… много ем.  — О, правда? По тебе и не скажешь, — удивляется Фёдор.       Чуя идёт к шкафу. Открывает дверцу и видит там Дазая. Они обмениваются взглядами, после чего он достаёт спортивный костюм и закрывает его: — Давай встретимся внизу минут через двадцать, ладно?  — Договорились, — отвечает Фёдор и уходит с булочкой воды к двери. — Scio me nihil scire. — А?        Достоевский лишь хитро улыбается, а затем уходит, захлопывая за собой дверь. Чуя стоит в лёгком замешательстве. Это латынь?        Дазай тихо вылезает из шкафа.  — Ты теперь моль?  — Я знал, что он войдёт, — невозмутимо отвечает он, усаживаясь на кровать.  — Откуда? Сила дружбы?  — Просто посмотри на себя в зеркало, — смеётся он. — А его последняя фраза адресована мне. Он всё понял, крысёныш. — Не понимаю ваши отношения, — ответил Чуя, начиная натягивать штаны. — И что это за фраза?  — «Я знаю, что ничего не знаю», — переводит Дазай. — Отлично подходит к контексту. Как и всегда.  — Он кому-то расскажет?  — Фёдор? Нет, — смеётся он. — Потешил своё самолюбие и всё. Он даже меня не спросит, а будет выжидать, пока я сам не расскажу. Наша любимая игра.  — Мда уж, — отвечает Чуя и скидывает с себя халат на кровать, чтобы натянуть толстовку.  — Иди ко мне?  — Это из-за тебя он пришёл сюда. И я уже пообещал, что спущусь, — фыркает он и начинает надевать толстовку через голову, лишая Дазая возможности глазеть на его рельефную спину. — Давай поедим, м?  — Ладно, — соглашается он.       Чуя уходит к столу и усаживается есть, потому что его ждут, а он пообещал. — Даже не обсудим? — хмыкает Дазай, усаживаясь к нему за стол.  — Дазай, мы всё ещё на рабочем мероприятии, — смеётся Чуя. — Я уволю всех, кто будет что-то говорить?  — Отличный план! А может лучше перенести все разговоры на нейтральную территорию, м?  — Ты приглашаешь меня на свидание?  — Боже… — смущается Чуя. — Просто на встречу, ладно? Как… — Друзья? — хохочет Дазай. — Встретимся, как два друга, которые могут поцеловаться!  — Ешь. Пожалуйста.  — Мгм, — ухмыляется он.        Расправившись с едой, Чуя ушёл в ванную, чтобы причесаться, а затем махнул рукой Дазаю. — А поцелуй на прощание?  — Не-а, — смеётся он и подходит к двери. — Всего один, — отвечает он, подходя сзади и запуская руки под толстовку на животик. — М?  — Ладно, — фыркает Чуя, потому что, блять, какие же у Дазая приятные прикосновения. Он разворачивается и целует его, обхватывая руками голову и наклоняя к себе ближе. И тот скрещивает руки на его пояснице, крепко-крепко обнимая и сокращая между ними расстояние ещё сильнее. — Придёшь… вечером?  — Конечно, — отвечает Дазай, и Чуя уходит на встречу с Фёдором.