МОЯ ЖИЗНЬ — УЖАСНАЯ СКАЗКА

Мужчина был уверен в том, что его сын не посмеет опровергнуть то, о чём он объявит людям. Как бы там ни было, и как бы парню не хотелось идти на поводу у отца, он берёг идеальную репутацию семьи Мин с таким же усердием, что и господин Мин. — Отец, не вынуждай меня... — вкрадчиво проговорил сын с угрозой во взгляде, указав на отца указательным пальцем. — Ты знаешь, что я не оставлю это просто так. Я не маленький ребёнок, которому ты можешь угрожать. Как не было новостей о том, что ты когда-то поднял на ноги семью Хоа, так не будет новостей и о том, что наша семья ожидает наследника, — до последнего в его взгляде сверкали искры, до момента, пока господин не сжал со злостью губы и кулаки. — Договорились? — спросил Юнги, вопросительно подняв бровь, слегка склонив голову на бок. — Нашей семье нужен наследник. — Чок не желал уступать сыну, а потому повторял одно и то же, стуча по столу костяшками на каждое своё слово. — Послушай! — не выдержал парень, резко рванувшись к отцу. Их разделял только стол, едва удерживая на безопасном расстоянии друг от друга. — Девушку насильно выдали замуж! Лишили возможности учиться, прожить нормально свою жизнь, украли все мечты и планы на жизнь! А теперь ей нужно рожать детей для чужой семьи?! — А-а, так ты это так переживаешь о том, что Хоа грустит о своей утерянной возможности учиться, и по этой причине решил дать ей возможность попробовать себя в моделинге? Думаешь, как бы Хоа не сошла с ума от безделья? Во-о-о-т оно что... — протянул мужчина, медленно выходя из-за стола. — Бедная девушка: попала в нашу семью, купается в роскоши, одета, сыта, ни о чём не заботится, но только глянь на неё – по сердцу аж болезненный скрежет – настолько она несчастная. Наверное, она не стала бы тратить своё время на бессмысленные занятия и тоску по прошлому, если бы занималась воспитанием твоих детей. Ты так не думаешь? — Боже, отец, ты слышишь меня?! — Юнги практически взялся за голову, посмотрев на отца с жалостью и отвращением одновременно. — Какое право я имею заставлять её?! — А у неё никто не спрашивает! Есть слово «должна»! Я обеспечивал их семью почти десять лет, она обязана не только родить тебе наследника, но и ноги целовать. Что за неблагодарность?! — мужчина, покрасневший от злости, нервно откинул ладонью воображаемый предмет в воздухе, а затем поставил руки в бока, тяжело задышав. — Тогда разведись. Этот брак всё равно перестал иметь значение ещё в тот день, когда ты сказал, что не позволишь использовать его для моих предвыборных махинаций. Разведись и женись на той, что станет достойной нашей семьи, которую не нужно будет уговаривать. Та твоя... как её? Лирим? — Отец, ты слышишь, о чём говоришь? Какой развод? Какая женитьба? — Из двух зол я выбираю меньшее: наша семья больше пострадает от атак врагов, отсутствие наследника которое играет им на руку, чем мимолетного шума вокруг твоего развода. Я думаю, ты и сейчас в отношениях с той девушкой. Верно? — в способе решения возникшей проблемы мужчина не сомневался, он действительно был уверен в своих словах. — Под «отношениями» ты имеешь ввиду, изменяю ли я Хоа? — лицо Юнги выражало презрение, когда он задал вопрос. — Не в моих интересах, отец, унижать свою жену. Но, думаю, тебе в любом случае не близка моя философия, — заключил парень и выдохнул, посмотрев вниз. Быстро подведя какие-то итоги в мыслях, он снова посмотрел на отца, однако теперь на его лице не было растерянности – только нерушимое равнодушие. — Разводиться я не собираюсь. Заставлять Хоа – тоже. Делай, как считаешь нужным, но, думаю, нам не стоит портить отношения находясь в такой напряженной обстановке, возникшей вокруг нашей семьи. Надеюсь, завтра я не увижу новостей о том, что семья Мин ожидает наследника. Юнги вышел из кабинета отца. Тело слегка передёргивало из-за внутренней борьбы с эмоциями. Пока он шёл по коридору, то тёр глаза, сжимал переносицу пальцами, одновременно разминая плечи и шею в попытках хоть немного снять напряжение. Парень прекрасно понимал, в каком положении находится и оно было безвыходным. Как бы там ни было, но его отец прав – ему нужен наследник. Пока у него нет продолжателя, он уязвим в глазах врагов. Однако была огромная проблема: его жена не то чтобы не хотела его, она даже попыталась от него вчера сбежать. Вот, что действительно его задело. — О-о, сынок, я заждалась тебя! — встревоженно воскликнула госпожа, увидев сына в широком арочном проёме, разделяющем гостиную и коридор. — Что-то случилось серьёзное? О чём вы так долго разговаривали с отцом? Расскажи мне, я переживаю. — Не беспокойся лишний раз. Ничего серьёзного, — сказал Юнги, идя на встречу матери, которая шла к нему. — Как же ничего серьезного? Сынок... — она аккуратно положила руки на плечи сына, остановившись посреди гостиной, и с волнением заглянула в его глаза. В них она видела и решительность, и злость, и печаль. — Я ведь слышала, как вы ругались с отцом. И про развод слышала. Что происходит, сынок? Что случилось у вас с Хоа? — незаметно для парня, погрузившегося в мысли, женщина осторожно вела его к диванам и усадила, разместившись рядом. — Расскажи мне, — она сжала ладонь сына в своей и с жалостью смотрела ему в лицо. — Всё хорошо, — снова сказал Юнги, задумчиво смотря перед собой пустыми глазами. — Твоя проблема ­– Хоа? Она так и не полюбила тебя? Вопросы матери точно ножом прошлись по сердцу Юнги, заставив сжаться внутренности. Он впервые почувствовал душевную горечь, от которой утяжелилось дыхание и закружилась голова. Глаза парня метнулись в сторону матери и он, не скрывая в этот раз своих чувств, огорчённо произнёс: — Нет. Вчера она хотела сбежать от меня. Женщина крепче сжала руку сына. — Юнги, сынок... — она ждала, пока он посмотрит на неё. — Должна же быть причина, по которой Хоа так поступила. Неужели ты плохо с ней обращаешься? — У неё есть любимый – вот причина. Она хотела сбежать с ним. — Ты уверен? — почему-то женщину совсем не удивила эта информация, или она просто сдерживала свои эмоции. — Да. Она тайно встречалась с ним, пока я был в командировке. — Юнги, не может такого быть. Когда она возвращалась домой, то всегда радостно рассказывала о том, как погуляла с подругой. Я не поверю, что она так бесстрастно, глядя мне в глаза, могла врать. — Придётся. Госпожа последовала примеру сына и тоже начала смотреть в никуда, задумавшись. — Тогда, что ты решил? Разведешься с ней? — Не разведусь. — Почему? Может, это было бы и правильно? Я всё время была уверена в том, что она полюбит тебя и у вас будет хорошая правильная семья, что и ты и она будете счастливы. Однако, если ситуация такова, что у неё есть любимый, то... — Развода не будет. — Перебил Юнги, встав с дивана. — Мне эта шумиха вовсе не нужна. Придётся нам прожить свой век не в любви и счастье, а в семейных обязательствах, укрепляющих честь и статус семьи, а не отношения мужа и жены. — Только ли в этом причина? Не думаю, что ты так сильно переживаешь именно из-за обсуждений, которые появятся, — женщина стала напротив сына. — Мне пора уже. Пока заеду, будет совсем поздно. Спокойной ночи, — парень поцеловал мать в лоб. — Хорошо, сынок, — на её лице появилась улыбка, смешанная с жалостью. — Давай я проведу тебя. Отправив сына домой, госпожа Мин сразу же пошла в кабинет мужа. Отбросив все формальности и не постучав, она распахнула дверь. Мужчина сидел за столом и разговаривал по телефону, однако, стоило ему словить злой взгляд жены, он тут же отключил звонок, встав с кожаного кресла. — Хару, что за дерзость? — Чок нахмурил брови, смотря на женщину режущим взглядом. — Это ты мне скажи, Чок! Ты на что толкаешь Юнги?! Сколько гнили из тебя вылезет ещё?! Мало того, что ты заставил Хоа выйти замуж, расплачиваясь за проступки её отца, так ты хочешь её жизнь превратить в сущий ад, настраивая Юнги против неё! — Никого я не настраиваю, — отмахнулся мужчина, сев в кресло. — Я сказал: или пусть разводится, раз уж Хоа не может стать достойной нашей семьи и женится на другой, или пусть сообщит нам, наконец, хорошую новость. Они молоды, поссорятся-помирятся, всё забудется и будут жить дальше. — Ничто не забывается, Чок. Даже ты всё помнишь и всегда будешь, — прищурив глаза, с осуждением проговорила женщина. — Юнги – плод твоего эгоизма. Ты сказал ему развестись, а ведь сам когда-то не развелся со мной, хотя я так тебя просила. С первого дня, как мы поженились, ты изменял мне, не любил, но всё равно не развёлся! Потому что у тебя есть «долг, статус и обязательства перед своей семьёй» – так ты мне говорил. И ты прекрасно знаешь, что в этом вопросе Юнги такой же как и ты, и не разведётся. Ты специально провоцируешь его, чтобы он издевался над Хоа во благо своей репутации. Зачем?! Дай единственному сыну возможность создать нормальную семью! — Ой, Хару, не хочу это слушать, — устало проговорил мужчина. — Юнги не такой хороший и наивный мальчишка, каким является в твоих глазах. Хотел бы счастливую семью, женился бы на той девушке, с которой встречался до Хоа, но он осознанно сделал противоположный выбор. Вот и всё. Я не заставлял его «рушить» своё семейное счастье, а раз уж он выбрал Хоа, и мы имеем то что имеем, то пусть будет добр не пятнать честь всей семьи и выполнит свой долг. Я и вовсе удивлен, как эта девушка взяла его под свои узды и он так легко прогнулся под неё, — мужчина нервно махнул рукой, раскрыв возмутительно ладонь. — Значит, он не любил ту девушку и ему было всё равно, на ком жениться. Но сейчас он влюблен. Я вижу. А когда любят, Чок, то берегут, ценят и уважают, потому он не будет делать что-то против неё. Сейчас у него есть возможность построить хорошие отношения с Хоа, а ты вот лезешь к нему со своими эгоистичными нравоучениями! — Пф... влюбился он! Посмотрите на него! Эта девушка сотрет в пыль нашу фамилию, да так, что и следа не останется. Конечно, если Юнги продолжит идти на поводу у своих чувств к ней. Во всех вопросах он трезв и рассудителен, а как дело доходит до девушки, то у него мозг отключается и он становится нерешительным. Если бы Юнги думал головой, то мне вообще не пришлось бы рассказывать ему о том, как важен наследник для нашей семьи – он и сам всё прекрасно понимал бы. — Ты возложил на него тяжёлое бремя. И теперь, вместо того, чтобы спокойно выстраивать хорошие отношения с женой, он должен ломать и себя и Хоа, чтобы исполнить долг перед семьёй. — Бремя! Ты возложила на него это бремя. Он – мой единственный сын! Если бы ты родила ещё, то я за него так не держался бы. — Как ты ужасен, Чок... — с отвращением прошипела женщина. — Ты забыл, наверное, о своём большом количестве любовниц, которые могли бы родить тебе не одного наследника, но ты почему-то предпочел им меня. Я, вернись бы сейчас в прошлое, повторила бы тебе те же слова. А звучали они так:«Молодец, Чок. Это вторая девушка, которая смеясь мне в лицо, говорил о том, что мой муж изменяет с ней. Ты унизил меня до такой степени, что теперь, кроме равнодушия и отвращения, у меня к тебе не осталось ничего. Больше ты никогда не прикоснёшься ко мне, а если и попытаешься, то обещаю – я сделаю аборт». — Хару, всё. Я не желаю больше это слушать. Иди, займись чем-нибудь, — мужчина открыл ноутбук, демонстрируя, свою занятость. —Чок, не настраивай Юнги... Госпожа не успела договорить, как мужчина раздраженно пробурчал: — Да он, если не захочет что-то сделать, то его и под дулом пистолета не заставишь. Ты ли не знаешь своего сына? Я убедился, что у него есть единственная слабость – Хоа. Знал бы, что он будет так падать на колени перед ней, никогда не познакомил бы. Всё, иди... Не нервируй и ты меня, — Чок мимолетно указал рукой на дверь и снова уставился в ноутбук.