Океан с изумрудными берегами

      Range Rover остановился, припарковавшись возле частного дома. Голубоглазый обернулся назад, видя свое любимое спящее чудо с отчего-то хмурящимся лицом.       "Какие мы серьезные...", — подумал Арс, дотягиваясь до паренька рукой.       — Тоша, просыпайся, любовь моя, мы приехали, — нежно поглаживая юную руку, Попов неспешно выводил все еще хмурящегося человека из сна.       Наконец, зеленые глаза распахнулись, и первое, что Шаст увидел, так это то, что за окном стемнело. Видно было только линию фонарных столбов и крыши одинаковых домов, сдающихся для любителей отдохнуть за городом.       — Мы уже в Москве?       — Без получаса езды. Но, для нас — уже да.       Вытащив из багажника сумки, Арсений вместе с сонным Антоном дошли до калитки. Набрав чей-то номер в телефоне, Попов сообщил, что они на месте и калитка открылась.       — Технологии, — удивился юнец, проходя во двор.       Самый обычный участок с заснеженными туями, обернутыми в пакеты и домиком небольшого рамера, стоящим по центру. Расчищенная узенькая дорожка подсвечивалась припорошенными садовыми фонариками, такими же, как в Калининграде были. Нахлынули воспоминания, стало приятнее на душе.       Дверь в дом тоже оказалась открытой. Удивительно, что можно вот так кому-то позвонить и все автоматически разблокируют, а внутри уже будут ждать ключики, которыми ты сам впоследствии сможешь все это открывать и закрывать.       — А тут тепло, — подметил Антон, расстегивая куртку.       — Да, дом прогрели к нашему приезду, — нажав на выключатель, старший зажег в прихожей свет и они оба поняли, что все это время проведут в самом прекрасном доме.       — Ваау! — протянул Шаст.       Кругом все так простенько, но так уютненько и со вкусом: деревянная мебель, лестница на второй этаж, чистота и все самое необходимое. Разувшись и оставив сумки на пороге, они пошли на обход их временного дома.       На первом этаже слева от входа располагалась достаточно просторная кухня с новым кухонным гарнитуром и круглым стеклянным столом по центру. Справа от входа находится гостиная с большим телеком, искусственным камином и огромным синим диваном.       Лестница, ведущая наверх, оказалась максимально удобной и нескользкой, а значит, Шаст со своей неуклюжестью не полетит с нее головой вниз, ну, если только очень постарается.       На втором этаже по обеим сторонам располагались спальни с двуспальными кроватями и ванная комната, разделенная от туалета.       — Будем ходить друг к другу в гости, — пошутил Антон, тут же замечая ухмылку Арса.       — Что ж, теперь дружно идем в душ!

╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸

      В ванной комнате начался самый настоящий Ад. После вчерашних ночных приключений Шаст еще не мылся, хотя очень хотелось, но как только он перелез через бортик душевой кабины, держась за руку помощи Попова, парень зашипел от боли.       Дверца сначала закрылась, а потом снова открылась и голый Арс прошмыгнул к привыкающему к болевым ощущениям Антону.       — Кажется, я не смогу сегодня помыться. Это слишком больно, — отойдя в сторону, подальше от бьющих по больным местам струек воды, сказал шатен, стискивая зубы.       — Мыть тебя буду я, — взяв мочалку, брюнет налил на нее немного геля для душа и вспенил.       Еле касаясь, он наносил пену на худое тело паренька, усиливая нажатие только в тех местах, где нет ран. Нежные "сугробики" стекали вниз, а Антона до невозможности забавил весь этот процесс. Ну, не каждый же день его кто-то моет. Изумруды наблюдали за каплями, капающими со смолистой челки старшего, который присел, намыливая его ноги.       — Смотреть на голого тебя – это кайф, а смотреть на мокрого и голого тебя – это двойной кайф, — не выдержав, все же произнес Шаст, прикусывая нижнюю губу.       Голубоглазый поднялся, чуть не задевая подбородок любопытного мальца, и тут же приблизился губами к юному приоткрытому рту:       — Ты провинился на заправке. Я слишком хорошо помню про рассказанную тобой сосиску, — нежно прикусив нижнюю губу Антона, Арсений одновременно принялся споласкивать мочалку под водой, готовясь перейти к шампуню.

╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸

      Макароны с тушенкой — что-то знакомое, но давно забытое. В Питере был свой дом, который приучил к тому, что в холодильнике всегда полно мяса и рыбы, а тут пусто и кроме непортящихся припасов, привезенных с собой, больше ничего нет.       С мокрых волос Антона еще стекала лишняя влага, а он с ухмылкой наблюдал за движениями Арсения, накрывающего на стол. Мытье в душе чуть не перетекло в горячий и страстный секс, остановило лишь то, что они оба устали, особенно Арс. Да и с переломанными ребрами это такое себе удовольствие, честно говоря.       — Приятного, — пожелал Шаст, когда пчелка по фамилии Попов уселся рядом, наконец принимаясь кушать.       — Спасибо, и тебе.       Ужин оказался очень вкусным. Хоть Арс и не повар, он все равно готовит неимоверно вкусно, настолько вкусно, что у Антона аж за ушами трещит, когда ест.       Оставив тарелки на столе, они оба поднялись наверх, даже не удосуживаясь что-либо убирать и расставлять. Все завтра. Сегодня — спать.       Уже через час они оба сопели в одной кровати. Шаст по привычке закинул на Попова свою ногу и лег на грудь, а тот обнял его, зарываясь носом в привычно пахнущих русых волосах. И это был их первый день в Москве. Начало новой жизни. Спасение самих себя из кошмара, который приснился Антону, но легко мог стать в любой момент реальностью, стоило им только чуть-чуть помедлить с отъездом.

***

      Первая неделя в Москве прошла спокойно. Знакомство с городом прошло успешно, они даже погуляли по центру, немного вспоминая те месте, где они уже были. По-прежнему темп города заставлял немного тосковать по более спокойному Питеру, но они оба знали, что в Москве они ненадолго.       Планируется улететь в другую страну после Нового года, поэтому в их доме начались праздничные подготовки к сказочному дню х. Съездив в какой-то огромный магазин новогодних товаров, они купили множество игрушек и украшений, а потом Антон долго уламывал Арса купить все-таки искусственную елку, а не живую. Попов хотел поставить дома красавицу, которая придаст особую сказку, наполнит дом неповторимым запахом и колючими иголками, валяющимися повсюду. Но, послушав аргументы младшего о том, что тот не сможет смотреть на мертвое дерево и радоваться, старший все же пошел в отдел искусственных елей.       Выбор был долгий, споров было много. То слишком большая, то слишком маленькая, то чересчур пушистая, то голая... В итоге нашли среднюю красотку с максимально правдоподобными и даже немного колючими веточками.       Приехав домой, они весь вечер украшали дом, как свой. За неделю оба привыкли к каждому дверному косяку, поэтому четко знали, что и куда они пристроят. Над камином развесили носочки, на входной двери повесили Рождественский венок. Антон отвечал за гирлянды, тянущиеся по всему периметру дома красивыми узорами, а Арсений собирал купленную елку. Потом они вместе долго-долго расправляли ветки.       Наконец наступил самый долгожданный момент: брюнет принес коробки с елочными игрушками. Они зажгли искусственный камин, включили на телеке фильм "Один дома" и кругом воцарилась настоящая новогодняя атмосфера.       Обмотав красотку разноцветной гирляндой, каждый из них принялся развешивать шары и фигурки.       — Тош, ты два красных рядом повесил, — уже который раз перевешивая шары одного цвета, Арс решил все же попросить больше так не делать.       — Ну извините, меня вообще раньше к елке не подпускали... — обиженно цокнул юнец, вешая синий шар вдали от синих фигурок.       — Серьезно? С бабушкой разве не наряжал?       — Нет. Она боялась, что я ее стеклянные советские игрушки расхуярю, поэтому делала все сама.       — Кстати о ней... Ты давно ей не звонил.       — Знаю, — достав стеклянного Винни Пуха, Антон бережно повесил его на самое видное место, чтобы потом каждый день им любоваться. — Хочу сегодня чуть позже ее набрать.       — Так позвони сейчас, чего ждать?       — Сейчас?       — Да.       — Так ты елку без меня тогда нарядишь...       — Я остановлюсь пока и передохну. Давай, звони ей. Обещал же, каждую неделю звонить, нехорошо получается.       — Да помню я.       Отойдя наконец от елки, парень какое-то время походил по комнате в поисках своего смартфона, который каким-то чудесным образом куда-то запропастился, а когда нашел, то вскрикнул так, что Арсений чуть не оглох:       — Охуеть!       — Антон! — резко выругался брюнет. — Может хватит материться?       — Да мне тут Аня написала...       — Аня? Какая Аня?       — Аня, которая с Тёмой в Финляндию улетели.       — А, друзья твои. Откуда у нее твой номер?       — Сам в шоке.

Неизвестный номер

20:34

"Антон, здравствуй! Обещала не писать, но Тёма настоял. Во-первых, с наступающем тебя. Надеюсь, у вас с Арсением все хорошо. А во-вторых, я беременна... Не верю своим словам... Я так ждала ребеночка, а теперь стану мамой. Ждем вас к нам в гости, в Финляндии, по адресу: Хельсинки *****"

      Отдав телефон присевшему рядышком на диван Арсу, Антон почувствовал, как у него загорелись щеки. Скорее от радости и волнения, ведь, об этих двух он в последнее время слишком часто вспоминал, горюя, что не дал им своих контактов, а они тут, вот, появились негадано-нежданно.       — Позвонишь им?       — Хочу. Тогда сначала им, потом бабушке.       Забрав смартфон обратно, он быстро набрал номер, начинающийся с +385... Пошли гудки, а от волнения все внутри защекотало.       — Алло? — зазвучал женский голос по ту сторону.       — Аня?       — Да, Антон, это я, — даже по разговору чувствовалась эта неподдельная улыбка девушки.       — Мы с Арсом поздравляем вас! Я так рад за вас! Правда!       — Спасибо. Тёма трубку вырывает, — послышался смех и отдаленный разговор, после чего в трубке зазвучал уже мужской голос. — Антоха, приве-е-ет!       — Тёма... — сердечко ёкнуло от голоса, хозяин которого не раз спасал его от смерти. — Боже, как я рад вас слышать!       — Аня слишком долго скрывала, что переписала твой номер из кабинета Матвиеныча на какой-то листок. Оказывается, ваш хвостатый хранит твой телефон у себя на столе под стеклом, записав черной ручкой.       — Он уже не хвостатый, — усмехнулся Шаст, а вместе с ним и Попов, который тоже все слышит.       — Чтооо, — встряла Аня. — Охуеть...       Антон снова хихикнул, а Арс понял, кто его материться научил.       — Так вы прилетите к нам в гости? — вдруг спросил Тёма.       — Мы... — парень посмотрел на старшего, спрашивая у него глазами ответ на поставленный вопрос, на который брюнет недолго думая кивнул. — Прилетим, но после Нового года.       — Оооо, зачет, — обрадовался Тёма, а его подхватила и Аня, визжа где-то рядом. — Как у вас вообще?       — О, это надо много рассказывать. Давайте чуть позже, лады?       — Хорошо, Антох. Мы вас будем ждать. Не теряйся.       — Теперь будем переписываться. Я вам ща свой телеграмм скину.       — Ждем! — крикнула счастливая Аня и разговор завершился.       Все вокруг погрузилось в тишину. Шаст скинул сообщением свой ник, тут же получая поток сообщений от Ани и Тёмы. Каждый писал ему со своего телефона, засыпая его стикерами и вопросами, на которые парень принялся сразу отвечать, ведь ему так много надо рассказать своим друзьям.       — Тоша-а, — протянул бархатистый голос.       — М? — не отвлекаясь от увлекательной беседы, отреагировал Антон, высовывая язык от стараний ответить на каждое приходящее сообщение.       — Так, — телефон осторожно вытянули из рук.       — Эээ, куда?       — Нехорошо так делать, — нажав на кнопку питания, Попов погасил экран смартфона, на который продолжали поступать сообщения.       — Как?       — Никогда не отодвигай родных людей на второй план. Бог с тем, что ты Ане первой позвонил, а не бабушке, но будь добр вернуться в семью. Понимаю, ты соскучился по ним, эмоции бьют ключом, но надо учиться владеть собой. Если ты не научишься управлять эмоциями, то они будут управлять тобой.       — Ла-а-адно, — грустно протянул шатен. — Телефон вернешь?       — Верну.       Как только Антону вернули его вещь, то он зашел в телефонную книжку, ища номер бабушки. В верхней част экрана продолжали высвечиваться сообщения в стиле: "Антон, ты где?", "Антон, ты че молчишь?", "Антон, все нормально?, "Ааа, кого-то утащили в спальню", "Тох, ответь!", "Ку-ку!"...       "Ладно, звоню бабушке", — про себя твердо проговорил Шаст, нажимая на вызов нужного контакта.       — Ба, это я — Антон.

╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸

      Разговор длился очень долго. Поднимались разные темы, которые обсуждались с разной степенью эмоциональности. Антон рассказал бабушке о том, что улетает заграницу, выслушал много всего "хорошего" про другие страны, а еще гору вопросов по типу: "А ты будешь приезжать ко мне?", "А как мы будем общаться?", "Это что, я тебя больше не увижу?"...       Шасту было очень тяжело. Этот разговор дался ему слишком через силу. Он через силу слушал ее слезы, через силу говорил о том, что приедет явно ни скоро, при этом зная, что не приедет больше никогда, через силу пытался перевести тему на что-то более позитивное, но его все равно возвращали к одному и тому же.       Арс поначалу старался дать младшему волю и не подслушивать чужие разговоры, но потом, проходя мимо гостиной, он увидел своего Антона в странном состоянии. Тот сидел и смотрел в стену, что-то слушая, но при этом абсолютно неоднозначно отвечая на то, о чем его спрашивают.       Войдя в комнату, мужчина прошелся до елки, якобы поправляя перевернутую задом наперед игрушку, и услышал, что бабушка Антона плачет в трубку, отчитывая выбор глупого внука, ничего не смыслящего в жизни. Уважение к ней останавливало парня сбросить этот вызов, потому он просто слушал, чувствуя себя снова полным ничтожеством.       Но, каким бы длинным разговор не был, он все равно рано или поздно закончится. Расстроенный женский голос попросил больше не расстраивать ее подобными вещами, а на окончание ему сказали: "Надеюсь, что ты одумаешься!".       Телефон отложили в сторону, и юнец утонул в своих ладонях, растирая лицо. То, что бабушка отчасти права — убивало, а то, что ей еще и врать пришлось, о том, что его туда отправляют учиться — добивало.       Оттолкнувшись от дивана, зеленоглазый подошел к коробке с игрушками и достал из нее маленький стеклянный мухоморик, раскрашенный яркими цветами. Арсений не оборачивался. Он поправлял ветки, получше их расправляя, и терпеливо ждал хоть какого-то слова от Антона.       Но, тот молчал. Молчал и развешивал игрушки. Постепенно настроение младшего улучшалось и его глаза снова заблестели, как и до этого ужасного разговора. В конце концов Попов понял, что возвращаться к этому не стоит, если Шаст захочет, то поднимет эту тему самостоятельно. Наверное, этот разговор должен был состояться, пускай и обрываясь на такой ноте.

***

      Середина декабря — удивительная пора. Это время, когда у людей начинает подниматься настроение в связи с приближающимся праздником, но вот только у Антона этого праздничного настроения с каждым днем все меньше и меньше. Не спасает даже елка.       Если раньше хватало поваляться на полу, смотря на переливающиеся огоньки и висящие игрушки, пересмотреть все новогодние фильмы и потанцевать под песню "The Cranberry Singers - Jingle Bells", то сейчас это наоборот тянет на дно.       Радует лишь то, что ребра уже перестали болеть и он спокойно может обходиться без бинтования. Нога тоже зажила, на месте ранения остался небольшой почти заживший шрам, который, скорее всего, останется на память на всю жизнь.       Что делают люди, когда ощущают себя внутри полностью потерянными? Идут заниматься тем, что им знакомо, что может принести удовольствие. В Случае Антона — это рисование. Идея новогоднего рисунка уже давно сидит у него в голове, так может хоть это как-то исправит ситуацию?       Покопавшись в привезенных Арсом рисунках, которые тот заботливо сложил в синюю папочку, парень нашел несколько чистых листов. Раздобыв пару простых карандашей разной жесткости, он спустился по украшенной лестнице вниз, устаиваясь на кухне за столом.       Сегодня Попов куда-то уехал. Шаст особо не вдавался в подробности, для себя выяснив лишь то, что его не будет дома примерно до обеда и что тот вроде как поехал по магазинам, закупаться едой, которая пролежит в холодильнике до праздника. А что, цены растут, надо бы подумать об экономии в их ситуации.       Итак, пора рисовать реальность. Себя Антон всегда чувствует ребенком. То ли он боится повзрослеть, то ли не успел сходить в то место, где все люди обычно получают статус: "взрослый". Иногда это бесит, иногда забавит. Главное, что Арсу нравится его эта детская наивность.       Поэтому, недолго думая, шатен нарисовал себя, сидящего на полу в позе лотоса. Позади себя он нарисовал брюнета. Арс — это взрослый человек, решивший в какой-то момент положить весь мир перед ногами того, кого полюбил. И хоть он взрослый, этот мужчина старается создавать для своего маленького-взрослого мальчика ту сказку, которую обычно создают детям. Поэтому Шаст нарисовал в руках Попова нить, на которой висят звезды — что символизирует путеводность и счастье, а так же сердечки — символ любви. Между всеми этими фигурками сокращенная надпись: "С НГ".       "С Новым годом!", — улыбнулся зеленоглазый, уже представляя, как скажет это Арсению в новогоднюю ночь.       В следующую очередь парень нарисовал на них обоих свитера, которые тоже не обошлись без новогодней тематики. И, пока он все это старательно вырисовывал, естественно высунув от старания язык, то в прихожей послышался звук открывающейся двери. Но увлеченность не дала отвлечься от работы, а потому он быстро выбросил идею побежать к Арсению на встречу.       — А что это меня никто не встреча-а-ает? — игриво протянул мужчина, входя в кухню с пакетами.       Замерев на пороге, видя достаточно редкую, но такую любимую картину, он решил не тревожить творца. Попов тихонько подошел, заглянул через острое плечо на рабочий процесс, улыбнулся тому, что на рисунке их наконец-то двое, и поцеловал мальчишку в темечко.       Дальше пару минут слышалось шуршание целлофановых пакетов. Арс что-то бурчал себе под нос, пытаясь уместить продукты в холодильнике, желательно так, чтобы то, что можно есть сейчас не переплеталось с тем, что надо сохранить до Нового года.

╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸

      В постоянно сыплющемся с неба снеге есть минус: его надо время от времени чистить. В этом домике на заднем дворе есть небольшой сарай с минимальным набором для всякой всячины и, среди обычных земельных лопат, там есть и лопата для снега.       Решив не дергать Антона, весело болтающего по телефону с Тёмой, Арсений оделся и вышел на улицу, осматривая территорию, которую освещают маленькие садовые фонарики. Так атмосферно и уютно...       Расчищение дорожек — ответственное мероприятие, которое делает исключительно только Попов. Как бы Шаст не убеждал его в том, что все у него уже зажило, мужчина наотрез запрещал брать лопату в руки. Да чего уж там, они и сексом все эти дни не занимались. Антон даже обиделся пару раз, а Арсений в свои аргументы в очередной раз только тыкал в строчку на выписке из приемного покоя: "Воздержаться от физических нагрузок один месяц". Разве секс — это не физическая нагрузка? Еще какая.       Расчистив переднюю дорожку, ведущую к калитке, брюнет плавно прошелся лопатой вдоль дома до сарайчика. Плечи заныли от усталости и отчего-то захотелось курить. От вредной привычки он вроде как, получается, тоже отказался, да и напоминать Антону об это бяке не хочется, поэтому Арс вернулся на крыльцо, усаживаясь на подол своего пальто.       Взгляд устремился на дом, стоящий напротив. Под фонарями продолжают летать белые пушистые мухи, а нос заметно начинает подмерзать, отчего Попов время от времени начинал шмыгать.       Вдруг за спиной послышался звук открывающейся двери, тихие шажочки и... шлеп!       — Антон! — Арс обернулся, аж подрываясь с места.       Юнец лежал, растянувшись на крыльце звездочкой, поскользнувшись на заледенелом дереве. Обеспокоенный брюнет быстро подошел поближе к отчего-то довольному человеку, протягивая ему руку.       — Ты блять... ммм! — злостно прорычал старший, даже не зная, что и говорить уже. — Антон, ну как можно так жить? Ты и шагу сделать не можешь! Как можно наебнуться, сделав пару шагов из дома?       — А вот так, — улыбаясь, смотрел парень снизу-вверх на рассерженного Попова с блестящими голубыми глазами. — Без тебя я никуда. Кто меня спасать будет?       — Руку! — потянув юнца на себя, Арс поднял неуклюжего шатена с пола, одетого по всей строгости теплоты.       На парне поправили шапку и шарф, застегнули до подбородка молнию куртки и чмокнули в пока еще теплый нос.       — Пизды у меня получишь, — уже игриво проговорил старший, сбавляя обороты гнева.       — Лучше бы я чего-нибудь другого от тебя получил.       — С такими падениями ты это "чего-нибудь" отсрочишь еще на месяц.       Хотелось рассмеяться, если бы внизу живота не было бы так сильно больно. Если честно, то Антон уже устал гнать из головы все самые пошлые мыслишки, где они друг друга.. кхм... ну... того, этого, самого.       — Ты чего вообще выперся?       — Сидишь тут один, меня не зовешь, а я хочу с тобой побыть.       — Я уже домой собирался.       — А я нам подушки принес, хочу на падающий снег не через окно смотреть.       Попов посмотрел на две подушки, валяющиеся в стороне. Видать, выпали из рук юнца, когда тот решил проверить мягкость своей задницы, падая на нее минуту назад.       — Ладно, — нагнувшись, брюнет поднял их с пола. — Давай посидим.       Они оба поудобнее устроились на самой верхней ступеньке, подкладывая мягкие подушки для стульев под пятые точки. Антон положил свою голову на плечо Арса, до невозможности сильно радуясь такой посиделки.       — Знаешь, я вспомнил, как мы с тобой точно так же сидели в Калининграде, — немного помолчав, вдруг заговорил Шаст.       — Да, и тогда мы тоже обсуждали секс, — усмехнулся старший, с любовью смотря на профиль лежащего на нем паренька.       — Тогда этот вопрос меня напрягал. Сильно напрягал.       — А сейчас?       — Сейчас радует.       Снова наступила тишина. Пара изумрудных глаз наблюдала за падающими снежинками, а пара океанов следила за блестящими изумрудными глазками. В этом мире, полном всяких прикрас, Арсения радует лишь одно. Лишь на одно он готов смотреть вечность. И огонь с водой здесь не причем. Здесь при чем только Антон.       — Тош, пора кое о чем задуматься... — прервав такую дорогую им обоим тишину, сказал брюнет, выпуская из легких теплый пар.       — О чем?       — В Москве мы долго находиться не можем, сам понимаешь. Мы, конечно, можем переехать на другую часть России, но...       — Что "но"?       — Я бы хотел, чтобы мы жили там, где наши отношения были бы чем-то нормальным. Чтобы я не боялся целовать тебя на улице, чтобы жили так, как хотим.       — И куда бы ты хотел полететь?       — Вообще, думал про Нидерланды, там красиво. Но потом объявились Аня с Тёмой, и я подумал, что можно было бы переехать в Финляндию. По крайней мере, мы будем там не одни.       — А там красиво? — отстранившись, с заинтересованными глазами спросил младший, смотря на Арсения.       — Я там не был, но, думаю, что красиво.       — Тогда предлагаю туда. Только... Что если нам там не понравится? Другая страна все-таки.       Арс ненадолго притих, что-то обдумывая, потом тяжело вздохнул и резко заговорил:       — Давай сделаем так. Слетаем туда в гости, нас же звали? Посмотрим, погуляем, попробуем. Если там не понравится, то улетим в другую страну. Попробуем несколько вариантов. Вернуться в Россию мы всегда сможем, если заскучаем. Только в Питере и Москве больше не появимся.       — Неужели они и здесь нас найти могут?       — Могут. Не так далеко мы находимся. Власть Вани огромна, ведь, власть Макара была такой. Ему все передалось, не только деньги, связи тоже. Нам здесь находиться опасно.       — Значит, выдыхать рано?       — Пока еще рано, — брюнет поерзал и поднялся на свои две. — А теперь пошли в дом. Расскажешь мне, что тебе там Тёма поведать успел.

***

      Сладко потянувшись, Антон перевернулся на другую половину кровати, утыкаясь носом в теплую грудь. Сквозь полудрем он почувствовал на себе ласковую руку, гладящую его по волосам и спине, а потом и нежный невесомый поцелуй в лоб. Все это заставило улыбнуться и лишь сильнее прижаться к самому любимому телу.       — Доброе утро, — сонно, все еще не желая открывать глаза, будто боясь, что это только сон, пробормотал парень.       — Доброе предновогоднее, — послышался достаточно бодрый голос Арсения.       Шаст тут же распахнул глаза, приподнялся и лег на голую грудь Попова подобно верной собачки, кладя голову на подбородок. Сказочные искрящие изумруды пристально уставились на глубокие океаны, смотрящие на него с теплотой и заботой. Всего две вещи, а Антон этого ждал буквально всю жизнь... Каждый день он просыпался с мыслью, что никому не нужен в этом большом мире, каждый день он смотрел на улыбающихся людей, идущих за руки по городу, даже не веря, что все это когда-то будет так близко к нему.       Скользнув рукой по руке Арса, он переплел свои пальцы с пальцами брюнета так сильно, что они аж побелели. Вот она — та самая рука, которую он никогда не отпустит, и тот самый страшный сон тому подтверждение: даже перед лицом смерти они будут держаться за руки и лежать в одной луже крови. Это необъяснимая химия, это их неизлечимая болезнь, которую даже при возможности они бы лечить не стали.       — Я очень ждал этот день, — улыбнулся шатен, подтягиваясь к желанным губам, замирая в сладком поцелуе.       — Тридцать первое декабря? — усмехнулся старший, переворачивая юнца на спину, нависая над ним.       — День, когда ты сможешь вот так меня перевернуть и не бояться, что сделаешь мне больно, — хихикнул зеленоглазый, таща голову брюнета на себя, чтобы вновь поцеловать.

╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸

      День перед Новым годом — то, к чему ни Антон, ни Арсений не привыкли. Вся эта суета и приготовление вкусных блюд, целый день работающий телек с новогодними фильмами, перетаскивание стеклянного стола в гостиную — новые эмоции для них двоих.       — Антон, ты таблетки выпил? — донеслось из кухни, пока парень старательно запаковывал для Арса подарок в оберточную бумагу.       Хотя, сказать, что он запаковал больше себя, чем купленный несколько дней назад в тайне сюрприз — будет гораздо правильнее. Зеленая бумага с мелкими новогодними рисунками на ней будто отказывалась загибаться там, где надо. В некоторых местах Шаст даже умудрился ее надорвать, потом склеить пальцы тонким скотчем, полностью запутался в большом красном банте, но в итоге получилось что-то более-менее похожее на подарок.       — Да, выпил, — ответил парень твердой правдой. Уклоняться от курса, который совсем скоро подойдет к концу – нет никакой нужды.

╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸

      Время пролетело слишком быстро. Москва погрузилась в темноту, лишь фонари освещают их длинную улицу одинаковых домов.       Антон поднялся наверх, чтобы переодеться во что-то праздничное, пока Арсений внизу заканчивает приготовление главного блюда в виде их любимой курицы с картошкой, запеченных в духовке.       Распахнув шкаф, он только сейчас смог осознать, что все праздничные вещи остались в Питере. Все рубашки, пиджаки и кофты... Вот и что прикажите на себя натягивать? Обычную футболку? Черную толстовку? Водолазку?       — Татошкин-с, — от неожиданности, Шаст аж за сердце схватился.       — Я чуть не умер, Арс! — пытался отдышаться младший, видя в дверном проеме брюнета в нарядном свитере без горловины.       — Прости, просто я тут тебе кое-что принес, — парню протянули сверток, перетянутый ленточкой.       — Это подарок?       — Один из.       Опустившись на кровать, зеленоглазый с любопытством принялся за ленточку. Справившись с ней, он начал разворачивать мягкий подарок, снимая с него праздничную обертку.       — Я тут увидел твой рисунок, повешенный на холодильник. Во-первых, очень красиво. Рад, что мы наконец на твоих шедеврах изображены вдвоем. А во-вторых... я подумал, что свитер – хороший верх для такого праздника. Правда, точно такие я не нашел, но эти тоже красивые.       Попов наблюдал за искрящимися глазами, разворачивающими аккуратно сложенный свитер. Антон даже дар речи потерял от такой неожиданности. Как тонко его любимый человек умеет подметить какие-то вещи...       Ему подарили не свитер. Ему подарили тепло. Душевное тепло. А если говорить об одежде, то выбрал Арсений действительно что-то очень красивое. Их свитера различались только цветом: у Антона — красный, у Арса — зеленый. Красивые незамысловатые узоры, снежинки, олени, снеговички и Деды Морозы усыпали их по всему периметру, рассыпались конфетти и даже кое-где виднеются еловые веточки.       — Спаси-и-ибо! — радостно подпрыгнул Шаст, влетая в объятия, расцеловывая человека, угодившего с подарком.       На самом же деле угодить ему совсем не сложно. Достаточно лишь, чтобы подарок подарил важный для него человек, человек с большим сердцем и душой, которые все это время вынужденно скрывались за холодной киллерской стеной.       — Наденешь?       — Да, сейчас, — стянув с себя домашнюю кофту, парень влез в свитер, который ему пришелся как раз в пору.       — Фух, не ошибся с размером, — иронично выдохнул старший, зная размеры Антона лучше, чем свои. — Как же ты его украшаешь...       — Может, это он украшает меня?       — Ни в коем случае, — оглядев юнца со всех сторон, Арс взял его за руку, потащив за собой. — Идем со мной.       — Куда? — шатен удивленно вскинул брови, послушно топая за своим "похитителем".       — Подарок тебя один во дворе ждет. Сейчас искать будешь.

╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸

      Стоя на крыльце Попов уссывался с матерящегося Шаста, который уже весь забор облазил, даже в снегу успел покопаться, думая, что его сюрприз спрятали максимально жестко в этой темноте.       — Ищи, ищи... Лучше ищи! — неспешно спустившись на дорожку, брюнет продолжал улыбаться, смотря на активный поиск ползающего на коленках паренька, а сам принялся попутно набирать в ладонь немного снега, формируя шарик.       — Арс, да нет тут ничего! — послышался возмущенный голос, встающего на ноги младшего, в спину которого резко прилетел снежок.       Попов залился в смехе, а когда зеленоглазый обернулся и понял, что его охотно наебали с подарком, так он вообще рассыпался, готовясь к ответному обстрелу. Шаст быстро сунул руки одетые в непромокаемые перчатки в снег, сформировал снежок и кинул Арсу прямо в живот.       — Ага! Получил?! — хихикнув, Антон дернулся от прилетевшего снежного комочка в плечо.       — Меньше выебываться будешь, понял?! — усмехнулся старший.       Начался бой не на жизнь, а на смерть. На одежде застывали остатки от снежков, снег попадал за шиворот, в глаза и даже в рот.       — Эээ! Прямо в рот! — возмутился Шаст, выплевывая то, что быстро растаяло на языке.       — Меньше будешь рот открывать, где не надо! — и еще один снежок, прилетел Арсению в голову, оставаясь белым пятном на его шапке.       — Ах так! Тогда иди сюда! — сделав несколько быстрых шагов на человека, который не успел среагировать, Антон повалил его в снег, усаживаясь прямо на него.       — Я сверху! Я победил! — хихикнул младший, видя растерянного старшего. Но, триумф был весьма недолгий, всего секунда, и вот уже он лежит в снегу, а на нем сидит Попов.       — Смеется тот, кто смеется последний! — усмехнулся брюнет, склоняясь над парнишкой в поцелуе.

╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸

      До Нового года остался час. Щеки горят, точно так же, как и пальцы, замерзшие от снега, которыми они так активно играли в снежки. Антон побежал наверх, предупреждая, что вынесет приготовленный подарок, а Арс взял с холодильника свой, удобно размещаясь в гостиной на ковре, прямо возле елки.       Наверное, именно за это они друг друга и полюбили. Шаст раскрыл в мужчине то, о чем тот даже не догадывался — они оба дети в образе взрослых людей. Да, с учетом жизненных обстоятельств, Попову пришлось жить эту взрослую жизнь, забывая о шалостях и заливном смехе, которого он даже начал когда-то стесняться. А сейчас... Только сейчас Арсений твердо осознал свою сущность. Именно Антон раскрыл в нем эту тайную комнату. Всего за несколько месяцев киллерство для брюнета стало чем-то невозможным, а заливной смех — тем, чего не стоит стесняться. Он стал улыбаться настолько часто, что даже скулы начинает от этого сводить. Порой кажется, что сошел с ума, ведь, улыбаться постоянно вроде как не принято, но, даже если это и так, то он готов провести оставшуюся жизнь в полнейшем безумии, лишь бы с Тохой, лишь бы с ним и его искрящими глазами.       — Арс, а ты где? — зазвучал голос юнца, потерявшего своего голубоглазого.       — Я тут, — мужчина выглянул из-под стола, ловя на себе взгляд.       — Серьезно? Ты сел под елку? — младший обошел накрытый стол, усаживаясь рядышком с подарком в руках.       — Ну да. В детстве и юности не насиделся, пора нагонять упущенное.       — Если честно, то я бы тут всю ночь провел... — изумруды оглядели красавицу, усыпанную игрушками и разноцветными огнями. — Так. Подарок.       Нахлынуло какое-то волнение, руки затряслись, стало не по себе. Будто, дарение подарка — это прям очень ответственное мероприятие, где важно каждое слово и действие.       — Мой подарок для тебя всего один. Я долго выбирал, вносил в него большой смысл. Дарить что-то человеку, который может себе позволить купить по большому счету все – сложно, поэтому остается только дарить то, что несет большую историю, — Арсению протянули зеленый сверток с бантом.       Взяв его в руки, старший повертел, пощупал его, пытаясь догадаться. Догадаться не получилось, пришлось сразу открывать. Чем больше шуршала обертка, тем сильнее Арсений понимал, что ему подарили.       В руках оказался маленький мягкий игрушечный лисенок. Точно такой же лисенок, как из книги "Маленький принц". Рядом с ним лежала небольшая записка, написанная почерком Шаста:

"Я открою тебе один секрет, это будет мой тебе подарок: зорко одно лишь сердце, самого главного глазами не увидишь..."

      Голубоглазый поднял свой взгляд на еле сдерживающего слезы радости мальчишку. Тот смотрел на него, держащего в руках лисенка, настраиваясь на то, что так хотел сказать:       — Арс, ты приручил меня. Этот маленький лисенок – я. Мы создали узы, и я очень надеюсь, что я никогда не буду плакать, как плакал Лис из той книги. Ты дорог мне, как Маленькому принцу была дорога его роза, ведь, он тоже отдавал ей всю душу... Мы в ответе за того, кого приручили. Я в ответе за тебя, а ты — за меня, — улыбнувшись, Антон почувствовал слезы на своих щеках, а потом теплые руки, прижимающие его к груди. И если Маленький принц с розой были еще слишком молоды, они не умели любить, то Антон и Арсений несмотря на юность своих душ это делать умеют. Они умеют жить сказкой, создавая ее друг для друга самостоятельно, они умеют быть друг другу верными, умеют прощать, умеют меняться ради друг друга.       — Ты мой лисенок, спасибо, — юные мокрые щеки целовали и целовали, а Шаст от этого аж расплывался весь. — Будешь плакать только от радости, — снова много-много поцелуев, и в руки вложили ответный подарок. — А это – тебе.       Парень отстранился, с его щек вытерли остатки слез и дали возможность приступить к распаковке. Что-то небольшое, что-то очень мелкое, какая-то небольшая коробочка в золотистой упаковке. Развернув ее, Антон бросил на старшего заинтригованный взгляд, но решил не мучить себя, резко завершив распаковку тем, что он открыл подарочную бархатную коробочку для украшений.       Внутри нее сверкнули два золотых кольца, в которых отразился свет гирлянды и новогодних фонарей, висящих по всему дому в качестве украшения. От волнения руки юнца задрожали, он прикусил губу и посмотрел на Арсения, желая получить расшифровку. Но тот ничего не спешил говорить, он осторожно взял парня за руки и заставил встать в полный рост вместе с собой.

Самого главного глазами не увидишь...

      Но, это не в их случае. Их глаза порой говорят намного больше и видят больше, чем что-либо другое. Их глаза имеют прямую связь к сердцу, а потому в них все так легко читается. Именно сейчас в глазах Арсения читается стойкая уверенность, желание и волнение...       — Тош, — мужчина запнулся, полностью теряясь, потом сделал глубокий успокаивающий вдох и продолжил. — Ты – самое лучшее, что со мной случалось. Ты – мое новогоднее настроение, ты – вся моя ЖИЗНЬ. Мы улетим туда, где подобное разрешено, а это значит, что я наконец могу сделать то, чего так давно желал, — статный, до невозможности красивый и вообще самый лучший в мире мужчина опустился на одно колено, беря в обе руки руку Антона. Устремив свой глубокий взгляд океанов на парня, он наконец произнес желаемое вслух. — Мой Тоша, Тошенька, Татошкин... Мой самый любимый зеленоглазый парнишка. Любовь всей моей жизни. Смысл моей жизни. Тош, выходи за меня замуж...       И из глаз самого сильного человека вдруг неожиданно потекли самые сильные слезы любви. Его губы расплылись в улыбке, такой теплой и нежной, в той самой, которую так хорошо знает Антон.       — Арсюша, мой самый любимый Арсюша, — в слезах произнес шатен. — Я согласен выйти за тебя, — без секунды раздумья ответил парень, крепко обнимая брюнета за шею, утыкаясь носом в плечо.       В комнате зазвучала музыка и из приятного объятия выдернули слова: "Уважаемые граждане России!...".       — Антон, пять минут! — Попов быстро поднялся на ноги, уносясь в кухню за курицей, стоящей все это время в духовке, чтобы не остыла, а Шаст еще несколько секунд поразглядывал кольца, прижимая эту коробочку к сердцу.       Пока звучала речь президента, все вокруг кипело суетой. Антон быстро принес из холодильника нарезки, оливки и многое-многое другое, Арсений подставил к себе бутылку игристого, и они оба сели рядом, прямо на диван, прямо рядом друг с другом, держась за руки. Пальцы поглаживали кожу друг друга, затаив дыхание ожидая момента, когда на часах будет 00:00.       — С праздником, дорогие друзья, с Новым годом!       Арсений встал, ловко открывая бутылку игристого, а Антон подлетел следом, подставляя два бокала. Кремлевские часы, показанные во весь экран, дали время для того, чтобы загадать желание под бой курантов, держа в руке жидкость, выпускающую мелкие пузырьки. Взявшись за руки, они молча смотрели друг на друга, пронося в голове одни и те же желания. Они улыбались. Они знали, что их ждет все только самое лучшее.       Куранты пробили и зазвучал гимн Российской Федерации. В этот торжественный момент они сделали всего по глоточку игристого, а потом слились в долгожданном поцелуе, ставя бокалы на стол, чтобы не мешали.       По телу бежали потоки мурашек, все внутри содрогалось от чувств. Руки Антона скользнули по груди любимого человека, а затем плавно перешли на широкие крепкие плечи, придающие такой уверенности, какой еще ни одни плечи ему не придавали.       — С Новым годом, Тош!       — С Новым годом, Арс!       — Оливье никто не отменял. Мы что, зря его сегодня днем готовили? — потянувшись к салатнице, брюнет взял ложку, набрал в нее немного оливье и поднес ко рту младшего. Тот послушно открыл рот и проглотил эту вкуснятину, хитрыми глазками смотря на заботливого Попова.       — Теперь твоя очередь! — салатницу отобрали, в ложку аналогично набрали оливье и засунули в рот несопротивляющегося старшего.       Оба усмехнулись тому, что только что сделали, но в секунду поняли, что салат, как и курица с картошкой, могут немного подождать. Оставив все на столе, Арс подхватил на руки Антона, осторожно вынося из-за стола. Они оба опустились на ковер возле елки, ровно на то место, где они совсем недавно с трепетом рассматривали подарки.       — У тебя тут майонез остался, — пройдясь большим пальцем по нижней губе, брюнет облизал его, сводя таким действием шатена с ума.       Юные руки залезли под свитер Попова, разглаживая это ни с чем несравнимое тело. Они целовали друг друга... Целовали, целовали и целовали... Сливались в одно, стягивали друг с друга одежду и снова целовали.       За окном зазвучали салюты, которые очень хорошо олицетворяли то, что происходит внутри их обоих. Такие же яркие, такие же громкие и долгожданные...       Всего мгновение, и по телу парня пронеслись знакомые импульсы, после которых с каждой секундой становилось все приятнее и кайфовее. Они задыхались в этой страсти, они скользили руками, будто заново изучая друг друга, при этом все прекрасно про друг друга зная.       Шаст то прикрывал глаза, то вновь их открывал, смотря то на Арса, нависающего над ним, то на елку, которая этой новогодней ночью стала свидетельницей подобного таинства.       Положения менялись незаметно, и вот, уже Арсений лежит на полу, а Антон нависает сверху, дыша своим опаляющим дыханием ему в ключицу. Юные руки исследовали усыпанное родинками тело, не боялись доставлять удовольствие и сгонять толпы мурашек.       Время потеряло счет, все потеряло какой-то смысл. Единственный смысл всего один: быть им друг для друга. Зеленоглазый смотрел на вновь нависающего над ним человека, с волос которого капают капельки пота, глаза которого горят желанием и страстью, удовольствием и блаженством. Голубоглазый растворялся от этих желанных приоткрытых губ, время от времени которые он прикусывал, от этих сладких стонов и мыслей, что их тела — единое целое.       Кульминация настала, их тела сошлись в содрогании и единовременном выкрике урагана их чувств, захлестнувших одновременно. Снова ласковые поцелуи, горячее дыхание и медленное снижение страстей. Ласковые руки проходились по телам друг друга, принося удовольствие, они смотрели друг на друга так, будто смотрят последний раз, прекрасно понимая, что впереди у них еще вся жизнь.

╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸

      Ковер кажется мягче кровати... Над головой светятся огоньки и машет своей рукой Винни Пух... Пальцы Арсения зарываются в отросших русых волосах, пока на его груди лежит и ровно дышит Антон.       Оба порой поглядывают на языки пламени искусственного камина, видя в этом что-то непривычное и одновременно успокаивающее.       — Кажется, я проголодался, — нарушив молчание, произнес Шаст, усаживаясь.       — Да неужели! — радостно воскликнув, мужчина привстал на локти, пытаясь найти свои вещи, разбросанные кругом в порыве страсти.       Оба поднялись, по очереди сбегали в душ. Пока мылся Антон, Арсений разогрел картофель с курицей и разлил по стаканам компот. Игристого на сегодня достаточно, единственные маленькие глоточки были больше традицией, чем нуждой, тем более, одним из них принимаются серьезные таблетки, которые с алкоголем лучше не мешать.       Спустился парень со второго этажа чистенький и укутанный в подаренный старшем свитер. Его волосы хоть и пахнут шампунем, но сухие, благодаря фену в ванной комнате. Странно было им пользоваться, но это была давнишняя просьба ответственного Арсения, который тут делает так же, боясь, что может понадобиться резкий и неожиданный выход во двор, и вот с мокрой башкой — это такое себе удовольствие.       По телеку до сих пор пелись песни, которые почему-то до этого были совсем не слышны. Подсев к бывшему киллеру поближе, Антон чмокнул его в щечку и принялся кушать. Вкусная курочка, картошка, оливки и маслины... Все это благополучно заедалось хлебом и оливье, а запивалось — вишневым соком.       Вновь зазвучали салюты, и тут Шаст не сдержался, подрываясь с места:       — Салюты, Арс! Салюты! Бежим смотреть! — он потянул мужчину, успевшего запить кусочек курицы одним глотком сока, за руку, прыгая как ребенок.       — Бежим, бежим, — накинув быстренько на младшего очередной свой подарок в виде дубленки, старший схватил с тумбочки бенгальские огни и зажигалку, которую юнец вытащил из пачки сигарет еще в Питере.       Они вылетели на улицу, замирая на ступеньках. Арс укутался в свое пальто, тяжело вздыхая от мысли, что его чудо снова без шапки и шарфа. Да и чего уж говорить, он сам выскочил без всего.       Мысли взрослого быстро угасли, когда они увидели очередной салют, появившийся разноцветными каплями в темном небе. Кто-то где-то смеялся, пел песни и верещал от радости, от этого делалось душевно. Парень обнял брюнета, тут же чувствуя, как обняли его в ответ. Они просто молча стояли и смотрели на сказку, которую Антон в детстве видел только из окна своей комнаты, а Арсений вообще чаще всего подобное пропускал, не видя в этом никакого смысла. Смысл появился. Вот он: стоит рядом и улыбается.       Но салюты не длятся вечность. Залп закончился и все в округе стихло. Младший выпустил из легких теплый воздух, чувствуя, что не успел насладиться моментом.       — Салюты будут сегодня всю ночь. Предлагаю зажечь бенгальские огни.       Пока Попов возился с коробочкой, вытаскивая оттуда палочки, Антон опустил взгляд и подметил, что одет во что-то... новое...       — Арс... — разглядывая дубленку на себе, с опаской в голосе позвал шатен.       — М? — не отвлекаясь от своего занятия, отозвался мужчина, тряся коробкой вниз тормашками.       — Что это?       Только тогда получилось отвлечь Арса от дела. Он поднял свой голубоглазый взгляд на растерянного парнишку с расставленными в разные стороны руками и усмехнулся:       — Я думал, ты сразу заметишь, но ты так спешил...       — Что это? — вопрос повторили.       — Дубленка. Подарок. Тебе.       — Охуеть...       — Антон!       — Прости, — хихикнул зеленоглазый. — С роду о дубленке мечтал. Я в ней секс?       — Ты всегда секс ходячий, — поднеся бенгальский огонь к пламени зажигалки, Арсений старательно боролся с ветром, в итоге зажигая эту трубочку и тут же быстро передавая ее Тохе.       — Ва-а-ау! — маленькие искорки летели в разные стороны и Шаст даже рукав задрал, боясь, что дубленке придет пизда после такого веселья.       Вскоре и у старшего в руках зажегся огонек. Попов поднял взгляд на парня, бегающего по улице с визгами радости.       — Арс! Смотри! Смотри на меня!       Антон кривлялся, крутился, прыгал и скакал. Арсений улыбался, хихикал, а потом рассыпался в смехе. В общем, ту самую коробочку с бенгальскими огнями они сожгли за один раз. Обоим понравилось, оба замерзли, оба прибежали домой пить чай: Антон — зеленый, Арсений — черный.

***

      Объявили посадку на самолет и по телу пробежал мондраж. Вот они — последние минуты, когда он своими ногами стоит на земле страны, в которой родился, в которой вырос и в которой нашел свою любовь. Здесь все такое родное, а в Хельсинках — чужое.       — Тош, все нормально? — присев на корточки, Арсений заглянул в испуганные глаза.       — Я не уверен... — поежившись на кресле в зале ожидания, Антон робко огляделся по сторонам.       Ощущение сейчас максимально похоже на то, когда его похищали и продавали, везя в незнакомое место, которое своей неизвестностью сводило с ума. Снова это легкое подташнивание и что-то тянущее внизу живота, снова это ускоренное сердцебиение и холодный пот. Хочется отменить все, встать и уйти, только бы остаться дома, только бы остаться в России.       Антон любит Россию. Любит эту прекрасную страну со своими принципами и нравами. Строгая и жесткая, где-то кем-то недосмотренная. Но его. Любимая. Родная. С березами. Питером и российским паспортом.       Теперь в его руках лежит не только обычный, хорошо знакомый паспорт, но и заграничный, в который вложен билет. Это нагоняет тоску и дикий страх.       — Почему не уверен? — тихо, чтобы никто не слышал, спросил брюнет, сидя возле дрожащих колен.       — Я не хочу улетать, — к горлу подступил комок, но слезы сдержали в себе.       Арсений снисходительно и понимающе обвел парня взглядом, вынимая документы из холодных юных рук, беря их в свои теплые.       — Мы летим прежде всего в гости. Нас там ждут Аня и Тёма. Надо посмотреть, как они обустроились. Заодно погуляем там, посмотрим, что к чему. Если не понравится, то соберемся и улетим в другое место, если соскучимся по России — вернемся. Нам никто не запрещает. Никто не забирает из нашего сердца Родину, слышишь?       Зеленые глаза, опущенные в пол, бегали по ботинкам, на которых уже давно растаял и даже успел высохнуть за время ожидания февральский снег. От слов Арсения стало в разы спокойнее, будто только что они вместе подписали документ о свободе.       — Слышу.       Вновь прозвучал их рейс и Шаст вздохнул, беря в руки документы:       — Нам пора.

╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸

      На этот раз они разместились не в бизнес-классе, а в эконом. С собой у них по два чемодана, отправившихся в багажное отделение, и по ручной клади.       Колени как было ожидаемо уперлись в напротив стоящее кресло, но Антон старался не подавать вида, что ему "чуточку" неудобно. В связи со всем происходящим, их ждут большие траты, а переплачивать за комфорт во время перелета, который длится чуть больше, чем полтора часа — вроде как глупо. Пора забывать о бизнес-такси, дорогих ресторанах и бутиках. Теперь у них обычная, но спокойная жизнь, где ты не боишься, что тебя подстрелят на какой-нибудь улице.       Как и в прошлый раз, самое страшное — это взлет и приземление. Время полета прошло очень быстро, они оба даже успели поспать. Когда отлетали от Москвы, сердце жалобно скулило, но руку сжимала рука Арса, поэтому стало чуточку легче в моральном плане.       И вот, Хельсинки. Красивый аэропорт, под ногами снег. Кругом все на финском, шведском и английском. Знание Шаста языка, который он изучал со второго класса по одиннадцатый включительно — подвел. А вот Попов ориентировался даже очень хорошо. Они вышли на улицу и еще осознание не успело ничего толком понять, как в грудь кто-то влетел, чуть с ног не снося.       Это была она. Прекрасная девушка с кудрявыми локонами и безумно красивыми болотистыми глазами, укутанная в белый пуховик. Аня. Та Аня, которая так хорошо знакома Антону. Рядом с ней стоял Тёма. Кареглазый парень в шапке и простенькой черной курточке. Что-то в их взглядах изменилось. Наверное, появилась свобода. Долгожданная свобода, которую у них кто-то когда-то в один момент отнял.       — Боже! Даже не верится! — Аня обнимала Антона, пока Тёма жал Арсению руку в приветственном жесте.       — А у вас тут не теплее, — переминаясь с ноги на ногу, констатировал Попов.       — У нас не особо климат различается, — кареглазый парень забрал у брюнета один чемодан, в то время как Аня отжала с боем один чемодан у шатена.       — Идемте в машину! — девушка пожала руку Арсения, а затем уверенно двинулась в сторону припаркованной Toyta Corolla серебристого цвета.       — Это ваша? — удивился Шаст.       — Да, Тема на права успел сдать.

╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸

      Пока они ехали, Антон шептал Арсу на ушко свои мысли по поводу новой страны. Удивительно, но Хельсинки им обоим чем-то походили на Питер. Очень схожая архитектура, которая вообще не отталкивала, а даже больше: она манила.       Всю дорогу Аня и Тёма рассказывали о своей жизни тут. О том, как быстро и каким-то совершенно чудесным получили гражданство, при обычных условиях которое они должны были получить только через восемь лет, том, как Тёма в каком-то кафе познакомился с русским режиссером и тот взял его к себе на работу помощником, так называемым хелпером, который имеет много задач: от установки декораций и подготовки реквизита до организации перекусов для съемочной группы.       Тогда Шаст покосился на Попова и подмигнул ему, мол, и с гражданством им помогут, и с работой, а брюнет лишь усмехнулся, удивляясь насколько интересной бывает судьба.       Аня рассказала о том, что устроилась в то самое кафе официанткой. Думала, что будет очень сложно, но в итоге влюбилась в эту профессию, полностью уходя в нее с головой.       Затем они все дружно обсуждали новость о беременности. Результаты УЗИ показали, что у них будет девочка, от этого и Аня, и Тёма просто в восторге. На самом деле, они были бы рады любой отдушине в их жизни, и совершенно не важно какого он пола, ведь это — их маленький человечек.       Дальше разговор уже пошел об Арсении и Антоне. Тут старший замолчал, давая эмоциональному шатену возможность выговориться, и лишь изредка вставлял свои пять копеек. Шаст рассказал обо всем во всех подробностях, отчего друзья то смеялись, то закрывали рты руками от ужаса.       Дорога была долгая, но в итоге они добрались, паркуясь в каком-то дворе современной многоэтажки. Все то же самое: машины, выстроенные в ряд, детская площадка, фонарные столбы, урны... но есть здесь все же что-то другое, заграничное...       — Прошу! — перед ними Тема открыл дверь в подъезд, и они все дружно поднялись на лифте на пятый этаж.       Двухкомнатная квартира оказалась на удивление просторной. Расположение комнат в ней не похоже на то, которое в России: туалет и ванная комната как можно дальше от кухни, а это, между прочим, большая разница!       — В одной комнате будете жить вы, в другой — мы, — быстро проговорила Аня, снимая с себя пуховик, который тут же подхватил заботливый Тёма.       Вот теперь и Арс, и Антон увидели этот небольшой животик, в котором растет маленький человеческий детеныш. Оба улыбнулись, но ничего не сказали, потому что эта тема уже вдоль и поперек была обговорена в машине.       Большая кровать, шкаф в потолок, тумбочка, телевизор, махровый ковер под ногами... Сказка, а не жизнь. Тоха развалился на мягком матрасе прямо в одежде, как к нему тут же подлетел Арс, рычащий на ухо что-то типа: "Антон, мы же в гостях! Встань немедленно!". Какие дети? Арсению одного Шаста хватает. Тот еще ребенок.       Вкусный ужин позволил вспомнить те редкие чаепития в комнате у Ани. Она снова заботливо разлила чай по чашкам, разложила пасту карбонара по тарелкам и даже зажгла свечи, стоящие по центру. Антон с Арсением в миг ощутили себя дома, оба уплетали еду за обе щеки и думали о том, что им уже здесь нравится. Вероятно, правду говорят, что дом не там, где ты жил, а там, где находятся родные и близкие тебе по духу люди.

***

      Два месяца. Прошло ровно два месяца, как они переехали в Финляндию и обустроились в Хельсинках. Наступил Апрель. Наступил период, когда Антон с Арсением съехали в свою, пока что съемную квартиру, дабы не стеснять друзей, которые легко приняли Попова и стали с ним общаться, как и с Шастом. Первое время Антон очень переживал, ведь, его друзья знают этого человека именно с плохой стороны, но в итоге все сложилось очень даже хорошо.       На улице стало теплее, проблемы ушли из головы. Арс с Тёмой вместе работают с тем самым режиссером, который внедрил опытного актёра в съемки, познакомил с людьми, которые занимаются творческими направлениями. Аня привела Антона в кафе. На нем торжественно повязали фартук, и он тоже прочувствовал эту хоть и нелегкую, но такую интересную профессию. Может, в России ему подобное и не зашло бы из-за большого потока людей, а тут, в спокойствии, ему это очень нравится. Они с Аней даже фишки свои придумали, отчего процент посещаемости их кафе увеличился. Хозяин заметил эти старания и знатно повысил зарплату, время от времени устраивая с ребятами посиделки после закрытия.       Антидепрессанты полностью сошли на "нет". Отходив несколько раз к здешнему психотерапевту, до парня при помощи переводчика донесли, что он уже не нуждается в таком лечении. Таблетки постепенно вывели из его жизни, и счастья стало еще больше, правда, к алкоголю и сигаретам парень так больше и не притрагивается. То ли ассоциации плохие завязались, то ли в компании беременной Ани и непьющего Тёмы — это не то, что надо.       За эти два месяца их компания прошла Хельсинки вдоль и поперек, побывали в самых интересных местах, собрали целый альбом фотографий, которые здесь принято печатать.       С гражданством Арсений и Антон решили повременить, да и провернуть такую авантюру, какую провернули Аня с Тёмой — весьма сложно. Непростая система на везение, которую никто так и не понял даже после тысячной попытки объяснений.       И вот оно — очередное утро выходного дня. Антон перевернулся на другую половину кровати, неожиданно понимая, что никого рядом нет. Испуга не произошло, он причмокнул и уселся, точно зная, что Арсений где-то рядом. Приоткрыв сонные глаза, он в этом убедился. Его Попов стоит перед кроватью в идеально-невъебенно-сексуально-восхитительном черном официальном костюме с белой рубашкой под пиджаком.       — Я что, умер? — спросонья пробормотал растрепанный шатен, потирая глаза.       — Не в этот день, дорогой мой, — что-то кинули прямо на одеяло между ног парня.       Это была та самая коробочка. Главный новогодний подарок Арсения. Взяв ее в руки, зеленоглазый улыбнулся, вспоминая тот вечер и ночь.       Попов сделал несколько шагов, нагнулся, целуя Шаста в противоположную щеку. Это было сделано специально, чтобы тот уткнулся носом в шею и почувствовал запах нового парфюма.       — Ммм, вкусно, — подметил юнец.       — Я рад, — мужчина присел на край кровати, беря одну руку Антона в свою. — Не передумал?       — Нет конечно, — абсурдно выдал зеленоглазый.       — Ну, тогда бегом в душ и тебя ждет такой же костюм. Через два часа состоится церемония, нехорошо опаздывать.       Вот она — неподдельная радость. Изумрудные глаза засияли, сонный, еще толком не успевший проснуться парень попытался вылезти из-под одеяла, но как только ноги оказались на полу, так он чуть не навернулся, потянув его за собой.       — Тихо, не убейся, — подхватил парня за руку старший.       — Самый волнительный день настал. Держи меня покрепче, — намекнул на свою неуклюжесть юнец, убегающий в душ.       За время ожидания Арсений осмотрел их комнату, под потолком которой висит привычная лента, светящаяся фиолетовым цветом. Ее Антон купил месяц назад, возвращая неподдельную атмосферу в спальню. На тумбочке переливается шар-ночник. Посередине кровати, между двумя подушками сидит подаренный Антохой лисенок.       Пройдя в кухню, голубые глаза прошлись по разбросанным карандашам и наброскам, которые вчера сделал Шаст. Четыре стеклянных стакана из-под сока в раковине — последствие вчерашнего ужина, где два свидетеля в виде Ани и Тёмы знали, что сегодняшнее утро перевернет жизнь Антона с ног на голову. Конечно, особо ничего не изменится. Арсений и Антон любят друг друга и продолжат любить. Штамп в паспорте лишь добавит нюансы и внесет ряд преимуществ. Да и вообще, круто же носить кольца на левых руках, потому что на правых уже есть: те самые, смешивающие в себе химию двух глаз — голубых и зеленых.

╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸

      Такси ехало к специальному так называемому Агентству. Именно здесь чаще всего люди вступают в брак в Финляндии.       Всю дорогу Антон ерзал, пытался отвлечь себя видами за окном, но по итогу вновь вздрагивал и ежился. Постоянно поправляя то бабочку, то что-то наподобие маленького букетика на своем пиджаке, он в голове прокручивал весь этот год: от самой из первой встречи глазами в подъезде, где было совершено убийство, до сегодняшнего дня. Год. Прошел всего год, а так сильно они оба изменились, так сильно изменилось их отношение друг к другу.       — Успокойся, — Арсений положил свою руку парню на колено, слегка сжимая.       — Я не могу быть спокойным в такой день. Во-первых, это все очень неожиданно, а во-вторых, Я ВЫХОЖУ ЗА ТЕБЯ! — громче проговорил Шаст, отчего таксист посмотрел на них через зеркало, но все равно ничего не понял из-за другого языка.       — Согласись, что если бы я тебя предупредил, то было бы еще хуже. Сегодняшняя ночь точно была бы бессонной. И да, ты выходишь за меня, за человека, с которым живешь год бок о бок. Ничего же не меняется.       — Охуеть как меняется! Фамилия, например. Кстати, какая она у нас будет?       — А как ты хочешь?       — Хочу двойную.       — И чья будет первой? Твоя?       — Нет. Ты старше, путь будет твоя. Попов-Шастун... Я щас умру! — на эмоциях пищал шатен, еле дыша.       — Успокойся. Носом подыши. Ты доведешь себя такой эмоциональностью. Нам же потеря сознания не нужна на церемонии?       — Церемонии?! — вновь слишком эмоционально вскрикнул парень, машина свернула, и он врезался плечом в дверь.       — Вот видишь. Лучше сядь ровно и пристегнись.

╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸

      Возле здания Агентства их уже ждали Аня и Тёма. О свидетелях Шаст в этом потоке эмоций даже подумать не успел, поэтому красивая пара с букетами в руках его чуть с ума не свела.       — А-арс, — смотря в окно припарковавшейся машины, протянул младший, пока довольная Аня махала им рукой.       — М? — Попов потянулся к бабочке младшего, осторожно поправляя то, что он тут себе понакрутил за время дороги.       — Только не говори...       — Что? Что они наши свидетели? — перебил старший, как снова услышал радостный визг.       — Боже! Сегодня лучший день в моей жизни!       Зеленоглазый дернул за ручку и вылетел из машины. За ним следом вышел и голубоглазый. Взявшись за руки они как два лебедя поплыли навстречу дорогим друзьям.       — Пойдемте скорее! Мы опаздываем! — подгонял всех Тёма.

╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸

      Внутри Агентства все очень похоже на российский самый обычный Загс. Вот только флаг в торжественном зале Финляндский, и регистратор толкует свою речь на финском языке. Именно сейчас, стоя возле Арсения, Антон понимает, что ему все-таки надо выучить этот новый, но такой красивый язык, а то всю речь приходится нашептывая переводить с одной стороны Ане, а с другой — Тёме.       — Дорогие новобрачные и их друзья! Сегодня состоится торжественное соединение уз брака между Арсением и Антоном. Любовь – это дар, сокровище, которое каждый человек ищет ежедневно, тратя время и силы, но не теряя надежды. И вот, однажды вы нашли свое сокровище. Теперь главное хранить и беречь, уважать и дополнять друг друга всю жизнь. Готовы ли вы на это? Является ли ваше решение взвешенным и осознанным? Искренни ли ваши намерения и чувства? Отвечает Арсений, — девушка затихла, ожидая, когда кто-то из новобрачных даст свой ответ, точно не зная, кто из них кто.       Попов посмотрел на рядом стоящего Тёму:       — Как будет "да"?       — Kyllä, — подсказал кареглазый, пока хихикнули Антон и Аня.       — Kyllä, — твердо повторил Арсений.       Девушка кивнула и продолжила:       — Антон, готовы ли вы на это? Является ли ваше решение взвешенным и осознанным? Искренни ли ваши намерения и чувства? — снова наступила тишина.       Зеленоглазый сначала посмотрел на Арсения, потом на рядом стоящую Аню, понимая, что забыл подсказанное Тёмой слово.       — Как будет "да"? — теперь уже рассмеялись не только Арсений и Тёма, но и Аня, стоящая со стороны Шаста.       — Kyllä, — подсказала она, еле унимая смех.       — Kyllä, — быстро повторил Антон, пока не забыл.       Регистратор вновь продолжила, а ребята стали переводить с обеих сторон:       — Обменявшись клятвами вы объявили о своём твёрдом намерении жить вместе в любви и согласии на протяжении всех дней, подаренных вам судьбой. Теперь вы можете в знак верности обменяться кольцами, которые отныне будут красоваться на ваших пальчиках и станут символом вашей бесконечной любви, — девушка сделала несколько шагов к новобрачным, протягивая красивую тарелочку с двумя голубями, на которой лежат подаренные Арсением кольца.       Парни развернулись друг к другу лицом. Арс взял кольцо поменьше и подхватил дрожащую руку Антона. Посмотрев ему в глаза, он произнес:       — А теперь на русском. Тош, я люблю тебя и всегда буду любить. Эти кольца – наше с тобой напоминание о этом прекрасном дне. И я, пожалуй, повторю ту фразу, которую ты говорил в самый ужасный для меня день, в ту самую ночь, после которой я уехал оставляя тебя. Ты — мой. Мой, Антон. Только мой. Любимый, ласковый, родной. Пусть все то, что было, останется в нашей памяти как напоминание о темноте, которая помогла выйти на свет, — кольцо скользнуло по пальцу, удобно усаживаясь на нем.       Еле сдерживая слезы младший взял второе кольцо, которое было немного больше в размере, но выглядело точно так же, как и его. Взяв в свою руку левую ладонь Арсения, он улыбнулся, смотря любимому человеку ему в глаза:       — Я тоже очень сильно тебя люблю и буду любить всегда, до последней секунды своей жизни. Ты изменился ради меня, растопил этот лед в своем сердце, зажигая свечи в темной комнате. Мне дорога каждая секунда, каждое мгновение, проведенное с тобой. То, как ты мне дорог я даже словами описать не могу. Однажды я уже надел на твой палец кольцо, делая выбор всей своей жизни, и сегодня я готов это повторить, потому что уверен в тебе на все сто, — кольцо аналогично скользнуло по пальцу, усаживаясь на нем так, как и должно было усесться.       Теперь уже улыбнулся и Арсений, сдерживая внутри слезы радости.       — Ну вот, собственно, и все! С удовольствием и легким сердцем объявляю вас парой и от души поздравляю! Берегите себя и будьте счастливы! Целуйтесь! — торжественная речь закончилась и последнее слово прозвучало эхом, отражаясь от стен снова и снова.       Они шагнули навстречу друг к другу, снова становясь единым целом, сливаясь в одном страстном поцелуе. За спинами Аня и Тёма кричали русское: "Горько!", а Арсений и Антон продолжали дышать легкими друг друга, осознавая, что у них теперь одна фамилия.       Их подвели к столу, они оба чиркнули ручкой в документе, где черным по красивой бумаге прописано рядом с их именами: "Попов-Шастун".

***

      В Range Rover провернули ключи, заводя машину. Антон вдохнул июльский теплый воздух открывая дверь со своей стороны. Сегодня важный день. Сегодня День Рождения Ани.       Арсений уже минут десять сидит в машине, отвечая своим "Питерским козлам" по имени Дима и Сережа. За это время ребята сделали высокий рост, конечно, каждый в своей сфере. Забрав бывшую машину Попова с паркинга и пригнав вторую его бывшую машину из Москвы, сутенер продал их и купил давно желанный Maybach, в который, естественно, пришлось вложить еще и свои средства. Армянин открыл еще три ночные клуба, выкупая и тот, которым ранее владела Оксана. Суркова обанкротилась, доверилась махинации, которую Матвиенко лихо провернул намеренно из желания мести. Хоть Оксана ему была и никем, но он двух друзей потерял из-за ее сделок с Ваней, так что пускай пострадает.       Кстати, о нем. Дмитриенко тоже затронул бумеранг. Парня повесили прямо в том же ангаре. Его верные псы нашли блондина обоссаного и обосранного с выпученными наружу глазами, в кармане которого находилась записка с надписью: "Пидарас перешел дорогу в неположенном месте". Уж кому он там дорогу перешел, история умалчивает, хотя, судя по его поведению и развязанности, вероятно, многим.       Дима стал отцом в третий раз. Вернее, пока еще не стал. Катя беременна. На пятом месяце. Говорят, сын будет. Видать, Поз решил теперь парней делать. Любовь этого человека к футболу заставила задуматься о собственной футбольной команде. Еще он стал владельцем квартиры Антона, которую тот спустя несколько недолгих разговоров все же убедил Попова оставить ему. Врач из него хороший, а семьянин — еще лучше. Детишки растут, квартир много не бывает. Во всяком случае, дистанционно квартиру было легче подарить, чем продать.       — Арс, мы за цветами успеем? — плюхнувшись на переднее сидение, Антон пристегнулся.       Красивый костюм, отросшие излюбленные брюнетом русые кудряшки, и... два прекрасных кольца на разных руках. Изумруды глянули на брюнета, ожидая ответа.       — Конечно успеем, — телефон отложили, а на него продолжили поступать сообщения по типу: "Че, мужья, сосетесь там, небойсь?", "Арс, если ты считаешь, что после замужества с Антоном тебе все можно, то ты глубоко заблуждаешься", "Все, точно сосутся, мужья ебаные". Все это, конечно, летит от Сережи, а Дима в этот момент пытается как-то смягчить углы и попросить его не лезть в чужую жизнь. Ко всем этим склокам Арсений уже более чем привык и даже смеется с подобных сообщений.       Попов уже отлично ориентируется по городу, понял нюансы, привык к новшествам, которых не так много, но имеются. Совместно с Шастом они вложились и купили себе самую любимую машину — Range Rover, которая уже успела стать неким символом их отношений.       Подъехав к цветочному магазину, они оба вылетели, бегом забегая внутрь. Большое разнообразие цветов, но какие же выбрать? Остановились на простом и чем-то, напоминающем о Родине — ромашки. Красивые ромашки. Родные такие, женственные.       Антон уже отлично разговаривает на финском. Постоянная практика в кафе сыграла ему в этом плане на руку. Да и Арсений не отстает, за полгода освоил язык так, как Аня и Тёма, встретившие их здесь на момент приезда.       Вернувшись в машину, оба испытывали некий стыд перед именинницей за вот-вот случающееся опоздание, хорошо, что вчера успели купить подарок.       Быстро долетев до нужного дома, выскочили на улицу, едва успевая схватить подарки с задних сидений. Вбив код в домофоне, они бегом пустились по лестнице, смеясь друг над другом за отставание. Сначала впереди был Арс, но потом дыхалка подвела и вперед вырвался Антон, кричащий свое: "Поэтому у нас фамилия Попов-Шастун, а не наоборот. Потому что ты старый!". Шатен хихикал и бежал вверх, даже не оглядываясь.       — Щас мы поглядим, кто из нас старый, — прибавив ходу, брюнет сравнялся с юнцом, идя плечом к плечу.       Оба вывалились на нужный этаж, задыхаясь. Пришли одновременно, но выдохлись так, будто обоим далеко за семьдесят.       Дверь распахнулась и на пороге показалась Аня с ребенком на руках:       — Вас что, снова убить пытались? — оглядывая парней глазами, девушка даже немного напугалась.       — Нет... мы... просто... опоздать... сильно... боялись... — пытаясь отдышаться, проговорил младший, поднимая взгляд на девчушку с маленькими светленькими кудряшками и карими, как у папы, глазками. — А кто это у нас ту-у-ут?! Это же Карина!       Арсений по-дружески чмокнул Аню в щечку, вручая подарки. Несколько пакетов со всем, что понравится девушке повисли в свободной руке. Вчера выбор этих сюрпризов просто сломал и Антону, и Арсению мозги. Созвонившись с Катей Позовой по видеосвязи, они гуляли по магазинам, ища "что-то действительно стоящее", и нашли. Много чего нашли. Все купили, полагаясь исключительно на женские советы.       Шаст тоже чмокнул Аню, но уже в другую щечку, решив, что букет донесет до вазы сам.       — А Тёма где? — прикрывая дверь, поинтересовался Попов.       — На кухне. За варящейся картошкой следит.       — А-а-а... Так мы не опоздали? — хитро протянул шатен.       — Не опоздали, не переживайте. Руки мойте, и к столу.       — А цветы?       — Цветы в вазу. Сейчас принесу, — донесся голос Ани из спальни, куда она понесла подаренные ей пакеты.       И вот, они все сидят за большим столом. Арсений сидит рядом с Антоном, оба улыбаются. Тёма рассказывает о их бессонных ночах из-за колик Карины. Аня хихикала, повествуя о том, что часто слышит тяжелые вздохи своего мужа, да-да, именно мужа, ведь, они расписались ровно через месяц после свадьбы парней, но встает ночью, стараясь укачать плачущую дочь. Оба души не чают в девочке, да и Арсению с Антоном эта малышка уже как племянница.       О своей дочери Попов вспоминает по присылаемым фото. Научиться правильно реагировать на их отдаление — единственное, что он смог для себя сделать. Девочка растет, красивеет, становится все больше и боле похожей на маму, но с каждым месяцем все чаще и чаще называет в видео папой исключительно Диму, с которым растет. Это радует. От этого больно, но это правильно. Правильно в их неправильной ситуации.       Все понемногу встало на свои места. Финляндия стала для них вторым домом. Россию они, конечно же не забывают, Антон продолжает раз в неделю звонить бабушке, которая уже смиренно реагирует на заграничные рассказы, а Арс списывается со своими питерскими козлами, каждый раз стараясь обходить темы секса стороной, но они почему-то очень сильно интересуют его давнишних друзей, даже Поз иногда в окурат, да и спросит чего-нибудь. Секс есть, его много, он все такой же яркий и многогранный. Узы брака сделали его еще насыщенней, и теперь они активно спекулируют фразой: "Муж, я жду тебя наверху".       Совмещенная фамилия "Попов-Шастун" стала настолько привычной, что по отдельности они уже будто звучат неполноценно. Их пара стала самым лучшим украшением Финляндии, а пара Ани и Тёмы — той, что равняется на тех, кто научились любить с плохого, с не самого светлого и лучшего. Арсений и Антон видели друг друга абсолютно разбитыми, но потом собрали друг друга по кусочкам, зная каждую трещинку и стараясь более на нее не давить. А тот, кто видел тебя несчастным, сможет подарить тебе максимальное счастье.

╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸

      Несколько слов вам, дорогие читатели, от главных героев данной работы:       Спасибо, что прочитали нашу историю! Не совершайте наших ошибок, лучше любите. Любите чистым сердцем и открытой душой. Если некого любить, то знайте, что любовь приходит, не стучась в дверь. Она нагло врывается в самое неожиданное и в самое неподходящее время, отчего Вы в последствии становитесь счастливыми.       Знайте, что киллерство, как и весь криминальный мир — зло, которого не следует касаться ни по моральным принципам, ни по принципам закона. Алкоголь, сигареты и наркотики — еще одно зло, но уже для Вашего организма. Берегите себя и окружающих Вас людей!       Мы, Антон и Арсений, влюбились в каждого из вас, как и Вы влюбились в нас! Спасибо, за пройденный вместе с нами жизненный этап! Будем по Вам скучать, но всегда будем помнить о тех прекрасных глазах, бегающих по строчкам нашей истории, записанной нашим автором: Ekaterrria! С любовью, главные герои данной работы!