sincerity

Чонгук сидит на постели, хрумкая арбуз. Листает ленту в смартфоне, а Тэхён что-то делает за его спиной за компьютером. Это утро началось шикарно. Первая мысль была о том, что он сдал всю сессию и окончил первый курс. Течка, слава природе, задерживается, и Чон думает, что придет она только через пару дней. Вторая мысль после пробуждения – он лежит на гребаном стояке своего альфы. Конечно, поняв это, сон сразу пропал. Омега разбудил Кима поцелуями в шею, а затем хорошенько объездил упругие бедра альфы и его шикарный член. Да еще и не один раз, посему сейчас боится пошевелиться, лишь бы не почувствовать боль в мышцах. Тэхён отнес его в душ и они вместе помылись, затем альфа сказал, что пришло какое-то важное письмо, но под недовольным взглядом Чона быстренько достал арбуз из холодильника и нарезал омеге, доставая из него все косточки, лишь бы занять любимого ненадолго. Чонгук из него веревки вьет, кажется. И кажется, что Тэ вовсе не против. – Мур, ты долго там? – Он ласково обращается к Тэхёну, оборачиваясь и смотря на свой рисунок на стене. Они тогда были на начальном этапе отношений, но Чонгук, узнав больше о любви старшего к котикам, начал называть его по-милому. – Гуки, пожалуйста, подожди еще чуть-чуть. Я долго ждал этого письма, но, к сожалению, сейчас не могу рассказать тебе о его содержимом. – Тэхён встает, оборачиваясь и целуя младшего в лоб. – Тебе очень идет моя футболка. – Подмечает вещь, спадающую с плеча. – Дай мне полчаса, хорошо? А потом пойдем завтракать. Хочешь поиграть во что-то на моем планшете? – Тэ достает гаджет из ящика в столе, видя, как активно кивает Чонгук с набитыми арбузом щеками. – Скачай туда что тебе нужно, можешь видео посмотреть, хорошо? – Угу. – Чон благодарно целует Кима в висок, опять падая на постель, но уже на живот. Лицом к окну поворачивается, лежа поперек кровати, а альфа целует его лодыжку, возвращаясь к компьютеру. Их отношения – это что-то. Тэхён Чона обожает. Ни разу не пожалел, что тогда попросил разрешения на то, чтобы ухаживать за омегой. В его семье так принято всегда было, да и он сам захотел этого. Короткие интрижки – точно не для него. Он мечтал о том, что для своего омеги всем миром станет, а не так, развлечением. Да, влюбился в парня помладше, тогда еще совсем незнакомого, но все же полюбил его. Просто с Гуком ему хорошо. Он открыт перед ним, он может поддержать любую идею младшего, может помочь в чем-то, ведь он «старше и опытнее». А на самом деле он все еще остается таким же подростком в душе, который просто идет к своей мечте. В первом полугодии Тэ был уверен, что сделает Гуку предложение до конца своего пятого курса. А теперь сомневается в этом. Он познакомил омегу со своими родителями. Папа того в щеки целовал, говоря, как красив Чонгук. И воспитанный, и добрый, и привлекательный. Так еще омега его сына. Отец тоже от выбора Тэ был в восторге. Сказал сыну лично, чтобы тот парня не потерял. Заботился чтобы, любил сильно, радовал. И Тэхён старается делать это. Он отправляет последний файл со справкой, а затем выключает компьютер, ложась к младшему. – Всё, я всё сделал. Омега поворачивается, целует его в губы легким чмоком и спрашивает: – Расскажешь, чем занимался? Ким поджимает губы. – Пока что не могу. Расскажу сразу, когда мне придет ответ, договорились? – Хорошо. – Он откладывает планшет, улыбаясь и падая в объятия старшего. Любит очень. Лицом в грудь утыкается, сердцебиение альфы слушает. – Я уже не хочу кушать, я арбуза наелся. – Чон пытается вылезти из объятий, но его не отпускают. – Тэ, я хочу в туалет! Пусти! – Хихикает, когда его щекочут, а затем, на мгновение сплетая их губы, легко выбирается из хватки и убегает в санузел. Тэхёну его всегда мало. • • • – Ах, Тэ! Сильнее, сильнее! Прошу, не м-медли… – Его обрывают поцелуем в губы. Течка началась вечером, чего оба не ожидали. Тэхён еще с утра, конечно, чувствовал, что она будет скоро. Но если сейчас у него начнется гон из-за Чонгука, то тут будет полный хаос. Омега внутри Чона и так воет, подозревая что-то неладное. Чувствует, что альфа куда-то денется, поэтому не отпускает, хватаясь за любые способы оставить его рядом. – Черт, Куки… Укусить тебя хочу. – Тэ, мм… Мур, кусай, укуси меня. – Чонгук притягивает его за волосы, а сам шею подставляет под клыки. Ким продолжает резко вбиваться в нежное тело, буквально натягивает на себя младшего, а Гук только и в пояснице выгибается, дёргается под альфой и стонет. Старший кусает его шею, а клыки неожиданно пробиваются в кожу, подтверждая начало гона. – Аххм… – Омега протяжно стонет, изливаясь на свое тело и пачкая альфу спермой. Тот клыки из метки не вынимает, позволяя их феромонам смешиваться. Но Тэхён не останавливается даже после оргазма Чонгука. Вбивает того в постель, растрахивает щелку, вылизывает свежую метку. – Мур… остан-новись… – Чонгук жалобно хнычет, но подставляется под касания, ластится ближе к любимому. – Нет, Куки, мне тебя мало… – Он тяжело дышит, толкается прямо в простату парня, дышит в его шею и целует светлую кожу. – Тэ… – Чон вот вот кончит снова. Гребаная течка. – Чш… – Целует, языком чужого касается, губы прикусывает омежьи. – Я люблю тебя. • • • Чонгук лениво раскрывает глаза, потягиваясь в постели. Три дня секса буквально без остановки, они не выходили из офистеля, лишь Тэ забирал доставку в коридоре за дверью квартиры. И всё. Гон с течкой вместе – невыносимо. Они в этом убедились. Тэхён его не выпускал из постели. После пары раундов лениво целовал вспотевшую шею, облизывал ее, но держал Гука крепко, не позволяя уйти. Один раз даже дошло до мокрого оргазма… Когда слова Чона о том, что он сейчас описается, Тэ воспринял как вызов. Но это было шикарно, омега ни о чем не жалеет. Мышцы ноют, передвигаться по квартире нет сил, а о своей комнате в общаге он уже и забыл. Чимин с Юнги живет, они с Чоном почти не пересекаются. Но ему сейчас плевать. Он чертовски устал, даже проспав десять часов. Либо это был сон, либо отходящий от гона Тэхён вылизывал его задницу ночью. Похрен уже абсолютно. Один вопрос, где Ким сейчас? – Мур?! – Чуть ли сам не мурлычет Чонгук хриплым голосом. А затем видит выходящего из ванной комнаты побритого Тэхёна. – Ты… что сделал, дурень?! – Омега сразу вскакивает, мышцы ноют, но нет желания думать об этом. Перед ним, блять, почти лысый альфа! – Куки, сядь. – Ты… что это? Желание, или сюрприз какой, или ты… заболел раком? – У Чона уже чуть ли не слезы от своих догадок. Конечно, он знает, что Тэ много раз посещал поликлинику в последнее время. – Нет! Печенюшка, спокойно. Дай поцелую сначала. – Тянется к губам, ласкает их сразу, а тыльной стороной ладони стирает слезинку, текущую по щечке омеги. – Всё, Куки, спокойно. Меня забирают в армию. Полтора года, Чонгук, и я вернусь, надену на тебя обручальное кольцо и буду всегда рядом. А Чон опять в слезы. Он очень эмоциональный в период течки, а сейчас… – Мур… Мой мур, ты… Нет, Тэхён-и, скажи, что это шутка... Ким крепко прижимает его к своей груди, целует макушку и гладит плечо. – Нет, это не шутка. Прости, Гук, но это правда. У меня будут увольнительные- – Какие к черту увольнительные?! – Чон бьет его кулачками в грудь. – Нахрен увольнительные, ты мне дома живой нужен! – Он ревет, сжимает рукой чужую футболку и тянется к любимой «игрушке». Чужой член сжимает, ощущая, как тот мгновенно в руке увеличивается. И ничего поделать с собой не может, ему нужен Тэ. – Чонгук, всего полтора года. Мы будем проводить целые дни вместе, пусть и не так часто… Чонгук, не плачь так, пожалуйста, мне хочется нахрен всех послать и с тобой остаться! – Тэхён дергается, он возбужден и взбудоражен, он хочет успокоить своего омегу, но не получается. Личико его в руки берет, целует нос, губы мягкие. – Тэхён… – Чш, родной. Ты будешь жить в моей квартире. Я оплатил все счета на полтора года вперед, я оставлю тебе свою карточку и все свои вещи, я не стирал в последнее время ничего. Наше постельное еще долго будет пахнуть нами, Гуки… Меня заберут завтра. И Чон опять плачет. Опять утыкается в широкую грудь, опять сжимает в руках тело старшего, пытаясь запомнить эти касания на более долгий срок. Он уже скучает. Не нужны ему никакие карточки и деньги, вещи с отголоском запаха Тэ и гребаная простынь. Ему альфа его на ней нужен. Ему нужен сам Ким, а не его вещи. Нужен Тэхён во всех смыслах. – Я люблю тебя, Чонгук-ки. Безумно люблю. И я вернусь, я обновлю твою метку, надену кольцо. Фамилию тебе свою отдам, хочешь? Кивок с мокрыми глазами в ответ. – Я куплю нам огромный дом, Куки, и когда ты захочешь, мы создадим полноценную семью с детишками. Хочешь малышей? Вновь кивок. Чон сам как ребенок, он расплачется сейчас, ей-богу… – Ну и не плачь тогда. Ровно полтора годика, Мой омега, я вернусь к тебе перед новым годом. Я люблю тебя, безумно люблю. – Я тебя тоже… Я бесконечно люблю тебя, Тэхён… – И снова в слезы. Бубнит что-то на обиженном, в грудь кулачками старшего бьет, надеясь, что от этого что-то поменяется. Он не ожидал. Конечно, слава богу, что Ким полностью здоров, раз его взяли в армию, но полтора года разлуки… Он не выдержит. – Мой омега… Только мой, ты понял? Я не сомневаюсь в тебе, я сомневаюсь в компетентности альф вокруг. Сегодня я поставлю тебе еще одну метку, Куки, хорошо? Я хочу, чтобы все знали, что ты принадлежишь мне. Ты будешь носить мой запах, никто не посмеет коснуться тебя. Твоего чистого тела. Твоей чистой души. Чонгук, кажется, готов плакать вечность. Его молодой человек так красив. Он с ума сходит. Тэхёну идет короткая стрижка. Просто безумно идет. Чонгук, шмыгая носом, с интересом касается коротких волосков, поглаживая голову Кима. Плечи его трогает, желая запомнить их ширину. Руку под футболку засовывает, трогая пресс. Прекрасный. Во всём прекрасный. Руки у него сильные, Чонгук хочет запомнить его до ближайшей встречи самым настоящим. Таким, каким Ким был в начале их отношений. Он аккуратно целует щеку старшего, а затем слышит звонок своего телефона. Не успевает сказать и элементарного «алло», как Чимин орет в трубку, что Юнги уходит в армию. Чонгук молчит, пытаясь не думать о том, что Тэхён – тоже. Он только успокоился. Ким гладит его, целует в плечо и перебирает шоколадные волосы. – Чимин, Тэ тоже уходит. – Да ладно? Блять… – Омега опять срывается на крик, проклиная всё и вся, а Чонгук грустно смеется. – Чим-а, успокойся, мы проводим наших мужчин и обговорим всё, да? Беги к Юнги. – Да, Гук, ты прав… Чон откладывает телефон, падая в объятия альфы. Ким рассказал ему, что Хосока тоже забирают, а Намджун не годен, посему будет присматривать за омегами. Сегодня днём они планируют собраться вшестером, провести время вместе, но всю ночь Тэхён обещает посветить своему омеге. Чонгук уже успокоился, пытается смириться и поверить в то, что они будут видеться на увольнительных и тогда, когда Гук сможет приезжать к нему в часть. На самом деле Чонгук даже рад, что Ким будет там не один, а с двумя друзьями. Так лучше. А еще он безумно ждет момента, когда получит еще одну метку. В первый день течки Тэхён обновил его старую метку, а сейчас, видимо, планирует поставить рядом еще одну. Чонгуку все еще чуть-чуть хочется позорно зареветь на плече старшего. Он любит, ему можно. – Мур, я опять хочу кушать… – Конечно, пойдем. Или доставку в номер? – Он уже встал с постели, взяв младшего за руку, но остановился, не разрывая касания. – Доставку… эм, я не знаю, что я хочу. Тэхён понятливо кивает и улыбается. Так каждое утро у них проходит. Чонгук всегда не знает, что хочет, очень долго выбирает, но в итоге берет одно и то же. Ким его изучил на все сто процентов. Он знает Гука, знает, что тому нравится кушать на завтрак тосты, которые он без вопросов заказывает, выбирая себе с томатом и зеленью, а омеге – с нутеллой и клубникой. Пока они ждут доставку, Чонгук тянется за очередным поцелуем Тэхёна, не отпуская того. Безумно скучает. Уже. Вот сейчас все чувства обострены. Чонгук либо расплачется от сильной любви к своему альфе, либо от того, что тот уедет на полтора года. И Тэхён явно не ожидал, что вместо слез Гук будет смеяться и улыбаться, пачкая его нос нутеллой. – Мур, ты такой смешной! Дай усы нарисую! – Тянется ближе, аккуратно выводя кошачьи усики пастой на щеках старшего. А затем, улыбаясь, фотографирует сначала Кима, а затем и их вместе на селфи. Поворачивается, целует шоколадную щеку альфы, делая снимок, и облизывает ее. Тэхён рад, что его мальчик улыбается. Пусть лучше он будет радоваться в последний день, чем плакать. Позавтракав, наконец, они отправились собираться на встречу с друзьями. Договорились все «завалиться» в новую квартиру Намджуна и принести выпивку для омег. Тэхён не приветствует пьянки в хлам, но его омега, даже не зная этого, захотел взять легкое шампанское. Они как будто чувствуют друг друга постоянно. Чонгук не отпускал его руку ни разу по пути из офистеля до квартиры Джуна. Сплел с ним пальцы и шел, как ни в чем не бывало. От Чонгука пахнет табаком. Чистым, приятным табаком. Конечно, Тэ в восторге от запаха печенья с шоколадом, но зная то, что его омегу будет видеть не он, а другие альфы на протяжении полутора лет, лучше он оставит на Гуке свой аромат. – Проходите… Еб твою налево, Тэхён! Уже лысый, пиз… – Вовремя замолкает, не желая ругаться. Ким как-то упоминал, что лучше и ему, и остальным в компании не злоупотреблять матами перед Чонгуком. Лишь скрыл то, что все эти маты Гук потом выкрикивает во врем оргазма. – Кхм, тебе идет. Заходите, Юн с Чимином уже тут, Хосок пошел машинку покупать. Будем брить наших призывничков. – Хихикает старший, пропуская пару в квартиру. Чим сразу со слезами налетает на друга, жалуясь на то, что все альфы - козлы, раз не могут пойти на службу до учебы, и только потом уже искать пару. Но, честно, Чонгук выбрал для себя другую тактику того, как пережить это, поэтому толком не слушает друга, на все поддакивая. Они все вместе сбривали волосы Юнги, пока тот чуть ли не проклинал всё и вся, не желая прощаться с шевелюрой. А пока все были увлечены разглядыванием Мина, Хосок без зеркала сам себе и сбрил половину волос. Недовольного Чонгука попросили хоть что-то с этим сделать, когда увидели, что на голове Хосока происходит ни пойми что. А Тэхён весь день за любимым наблюдает. Они заказали роллы, усаживаясь на диван в гостиной перед небольшим столиком. Но так, как места не хватило, Чонгук без вопросов сел на бедра своего альфы, обнимая его за шею и одаряя поцелуями в висок. По Чону видно, что он эмоционально устал уже спустя пару часов. Слишком много эмоций в голове, много слез он пролил с утра, а сейчас дремлет после пары бокалов на плече Кима. Того все устраивает, он гладит талию любимого и надеется, что полтора года пролетят абсолютно незаметно. Пусть будет так. • • • Тэхён заносит на руках своего мальчика в номер. Он не спит, но и особого желания двигаться не изъявляет, посему альфа и решает позаботиться о младшем. Он так чертовски любит… Оказываясь на мягкой постели, Чонгук сразу тянется за поцелуем, но лишь чувствует, как с него снимают свободные джинсы, оставляя в белье и футболке. А затем и та отлетает в сторону. Тэхён оставляет его, чтобы Гук отлежался чуть-чуть, успокоился и расслабился, а сам быстро принимает душ. Лишь вернувшись, Ким видит сладко сопящий комочек омеги, обнимающий его подушку. Отлично, Чонгук поспит, а Тэ соберет вещи. Не хочется делать это при нем, напоминая, что уедет надолго. Хочется, чтобы ничего не происходило. Чтобы его не забирали в армию, чтобы омега не уронил с утра столько слез, чтобы бархатные щечки и мягкие губы не были мокрыми, а черные глаза - заплаканными. Ему действительно больно. Он не хочет оставлять Гука, им вдвоем слишком хорошо, чтобы быть не вместе. Конечно, омеге Тэ доверяет. Он не будет изменять ему и это понятно. Но если с Чонгуком опять что-то случится, альфа за себя не ручается. Да и не хочет он, чтобы случалось. Хочет вернуться спустя полтора года, встать на колено и услышать заветное «Да». Вещей надо немного. Он взял новую зубную щетку и пасту, пену для бритья и станок. Пара футболок и пара спортивных штанов, тапочки и сменное белье. Документы все были отправлены на почту, как и справки из поликлиник, поэтому с собой он берет только паспорт и сто тысяч вон на всякий случай. Он так не хочет оставлять своего мальчика… Так хочется рядом быть, целовать и обнимать. Теперь жалеет, что раньше мало внимания уделял ласке своего омеги. Кажется, что можно было работать быстрее и меньше, нужно было больше времени с Чонгуком проводить. Да, армия – неизбежность, особенно с учетом его отличного здоровья и физической подготовки. Но так не хочется… Отслужить-то он отслужит, но расставаться с любимым на полтора года… то еще испытание, конечно. Тэхён кидает взгляды на Чонгука, беспокойно сопящего в подушку. Омега чувствует всё, всё понимает и мирится с этим глубоко внутри. Тоже ведь не хочет расставания. Но ничего не поделаешь. Осталось лишь как следует насладиться близостью. Альфа неторопливо усаживается на постель, пододвигаясь ближе. Целует хрупкое плечо, острую ключицу и ямку рядом. Хочет губ плюшевых коснуться, но будить омегу сейчас не хочется совсем. Тот такой обаятельный, успокоился во сне наконец. Поэтому Ким позволяет себе лишь аккуратно гладить упругое бедро омеги, мягкие ягодицы сквозь белье и целовать его шею. Хочет весь запах Гука забрать себе, а свой ему оставить. Чон причмокивает губами, носом на запах альфы поворачивается. Открывает глазки, а затем опять прикрывает. Такой прекрасный… – Я уснул, да? – Тихо спрашивает. – Да, Куки. Часик наверное спал. – Я… Мы… – Бормочет, не может слов подобрать. Конечно, сразу вспоминает, что это их последняя ночь в ближайшее время. Всем нутром к альфе тянется, о шею крепкую трется. – Хочу узел. Сцепку, Тэ… Тебя хочу очень. Ким не отвечает. Альфа снимает и свою одежду совсем неторопливо, так, чтобы растянуть момент на более долгий срок, чтобы запомнить. Он хочет в омеге раствориться, хочет окунуться в любовь с головой, в его тело окунуться собою. Оба остаются в белье, тянутся друг к другу. Чонгук спокойно раздвигает коленки, подпуская альфу ближе, руками его плеч касается, жмется ближе. Губы сплетаются в чувственном поцелуе, языки толкаются друг в друга, будто передавая главенство в процессе. Хочется ближе, хочется горячее. Эта ночь только для них. Чон рукой гладит короткие волосы Кима, наслаждается. Его мужчина прекрасен любым. Ему идет короткая стрижка, он стал более мужественным. – Тэ… Не томи, Мур… – Теплые руки сжимают крепкие плечи, когда альфа трется своим пахом о чужой. Хочется сорваться, хочется больше и глубже, хочется навсегда вместе. Эта ночь принадлежит лишь им двоим. • • • Чонгук ревёт взахлеб, сидя на постели. Постель его мужчины. Такое мягкое облачко, Гук хотел свить гнездышко тут. Альфа уехал. С утра взял и уехал, прося не провожать. Он тогда долго обнимал, целовал и гладил омежье тело. Всю ночь терзал, а с утра ласкал. Спустя три недели Чонгук вроде и успокоился, но редкие сообщения Кима просто сводят с ума. Привет, Куки. Я очень скучаю по тебе. Люблю тебя. Сегодня полдня строевую отрабатывали. Выпросил телефон на одно сообщение. Я тебя люблю. Люблю тебя, Ким Чонгук, ты понял? Люблю безумно. Надеюсь, что у тебя всё в порядке. Если нет – говори об этом Намджуну, он разберется. Я очень скучаю и очень люблю тебя. В ту ночь Ким поставил третью метку поверх первых двух. Омега принадлежит одному мужчине. И принадлежит навсегда. Чон смотрит на себя в зеркало, видя зареванные глаза и дрожащие руки. Он так счастлив, что его мужчина думает о нём, пишет редкие сообщения. Чонгук слишком сильно скучает. Полтора года разлуки - это невероятный стресс. Ведь хочется к своему альфе, хочется привычно шлепать его по упругой попе, когда тот моет посуду, хочется будить поцелуями и укусами, хочется кричать на него за носки не в корзине для белья, а рядом. Он скучает. Слишком сильно. Квартира без ее владельца абсолютно пустая для Чона. Альфа оставил ему все свои банковские карточки и наличку в сейфе, оставил машину и квартиру, оплатив счета заранее. Он обо всём позаботился заранее, когда в мае пришло письмо из военкомата. Знал, что уедет. Любимому лишь не говорил. Расстраивать не хотел, предугадав реакцию, а в их последние дни вместе любил, кажется, на несколько тысяч лет вперед. Но Чону мало. Ему тут нужен Тэхён. Плакать сил нет уже, поэтому он лишь выключает телефон, убедившись, что контакт не был в сети с момента отправленного сообщения, и прикрывает глаза, засыпая в одиночку. • • • Утро не бывает добрым без Тэхёна. Чонгук чувствует себя неважно, привстает на кровати, чтобы сделать глоток воды, но сразу чувствует тошноту. Что за?… На всех парах бежит в туалет и едва успевает склониться над ним. Его рвет горьковатой желчью и водой, слюнями и кровью. Блять? Спустя пять минут Чон находит в себе силы встать с пола, выпить воды прямо из раковины и прополоскать рот. Что за пиздец? Хочется прижаться к боку Тэхёна, обнять, поцеловать, почувствовать любимый запах, но у него есть лишь одежда альфы. Поэтому долго не думая, Гук утыкается носом в тэхёнову кофту, на которой еще остался хоть какой-то запах. Нужно, наверное, написать Намджуну. Сказать сразу, что с ним что-то происходит, что не особо ему нравится. Черт с ним, он напишет. чонгук Джун, привет. Я себя очень неважно чувствую, меня стошнило желчью и кровью :( Сходишь со мной в поликлинику? Я один не хочу… намджун Привет, мелкий. Конечно. Жди меня через двадцать минут, собирайся и поедем, не будем тянуть. Тебе нужно что-то? чонгук Нет, спасибо тебе Чон выдыхает, снимает пижаму и натягивает футболку Тэхёна и простые черные шорты. Он не понимает, что с ним происходит. Хочется ласки от любимого, хочется уткнуться в его шею и дышать им. Но такой возможности нет, а плохое самочувствие слишком сильно напрягает Чонгука. Тем более он буквально остался один на полтора года, рядом лишь Чимин и Намджун. Тот не заставил себя ждать, быстро подъехал к зданию офистеля, забрал омегу и повез в поликлинику. По пути Чонгук рассказал все с самого пробуждения. Конечно, даже звучит страшно. А еще без Тэхёна страшно. Ведь хочется, чтобы он рядом был, чтобы целовал сейчас и говорил, что все хорошо. Остается надеяться на лучшее. • • • – Три недели, плод в порядке, а вот со здоровьем будущего папочки проблемы. – Врач отходит от ничего не понимающего Чонгука, дает ему салфетку, чтобы вытереть живот, и садится за стол. – У вас будет малыш. Но… Во-первых, вы довольно молоды. Восемнадцать лет всего, пусть организм и готов к беременности, чувствую я, что моральное состояние сейчас нестабильное. Я не психолог, но думаю, что он вам поможет. Сейчас очень важный период, самое начало беременности, плод только начинает развиваться, вам нужно больше времени проводить со своим альфой, гулять, больше кушать и меньше стрессовать. Во-вторых, что немаловажно, у вас явный недостаток веса. Как часто кушаете? – Врач говорит строго, четко и по факту. Чонгук просто не успевает усваивать информацию, глупо кидая взгляды на Намджуна, стоящего в проходе. – Раз в день?… – Плохо. Очень плохо. Надо минимум три раза, лучше четыре. Вы должны набрать вес. И в-третьих. Где отец? Чонгук опять глупо смотрит на Намджуна, тот с грустью хмыкает, опуская голову. – Он ушел в армию чуть меньше месяца назад. На полтора года… – И опять слезы на щеках, опять непонимание того, что делать дальше. Тут врач и нашел главную проблему. – Значит так, дитё моё. Я правильно понимаю, что ты студент? Молчаливый кивок в ответ. – С родителями какие отношения? – Хорошие. Они в Пусане живут, а что?… – Нет, Гук сейчас действительно похож на грустного виноватого котёнка. – Значит собирай вещи, прописываю тебе две недели отдыха в Пусане у родителей. Никакого стресса, алкоголя, сигарет, только солнце, отдых на море, вкусная домашняя еда и какие-нибудь уличные котики. Любишь котиков? – По-доброму усмехается врач, найдя подход к парню. – Конечно! – Вот и все. Еще витаминки по списку, кушать обязательно и принимать все во время еды. Больше свежего воздуха, больше сна и отдыха. Через две недели снова ко мне, будем тебя наблюдать. Тошнота по утрам может быть, но если будет с кровью - значит не соблюдаешь мои рекомендации. По утрам овсянка ближайшую неделю, не хватало тебе еще язв в желудке. Понял? – Все время, что-то говоря, врач делает заметки, а затем отдает лист омеге. – Да? – Ну вот и славно. Поздравляю будущего папочку, следи за здоровьем, если что - звони, пиши. Контакты свои я тебе оставил. Чонгук все еще в шоке. Просто не верится. Сука, блять. Как же хочется сейчас проорать это на всю поликлинику. Он лишь вежливо прощается с врачом, садится в машину Нама и толком его не слушает. К Тэ хочется. Очень. Он осмыслить ничего не успевает, как Джун останавливается у аптеки, забирает лист из рук омеги и идет покупать все по списку. Вечером отвезет парнишку к родителям. Сейчас действительно не стоит стрессовать, он сам в шоке от беременности Чонгука, а Чону какого? И Тэхён еще, скотина, в армии своей. Небось полы драят да пенные вечеринки устраивают там. Ну и ладно. Они с Гуком разберутся, все равно их судьба свела. Со спокойной душой Нам смотрит на уже бодро кушающего в кафе омегу, что уплетает овсянку с ягодами и запивает все зеленым чаем, думающего лишь о малыше внутри себя. Всё точно будет хорошо. • • • – Нет, папуль, все в порядке, я просто решил отдохнуть от Сеула. – Чонгук в сотый раз вздыхает, открывая окошко в машине Джуна. – Нет, меня привезет не Тэхён, пап, а его лучший друг. Да, мы уже едем. Что я буду кушать? Всё, что есть. Нет, я не заболел. Все, папуль, не переживай, скоро приеду. Давай, и я тебя люблю. – Чонгук сбрасывает вызов, облегченно выдыхая. Папа переживает. Узнал, что сын ни с того, ни с сего решил приехать аж на две недели. Клялся ведь, что не вернется в Пусан, а тут такое. Ну и ладно, хоть не скучают там с отцом, пусть чуть-чуть побегают, подготовятся к возвращению сына. Чонгук все еще не может поверить в то, что все это происходит. После недолгой прогулки и обеда с Джуном, Чон завалился спать, проснувшись лишь к четырем часам ночи. Зато выспался на неделю вперед. Нам понял все, не возразил ни разу, подорвался посреди ночи и помог омеге собрать вещи, чтобы сразу выехать. Гук в предвкушении отдыха, расслабления и общения с близкими. Все равно суета с учебой выматывает, как и все эти переживания по поводу Тэ и малыша. Всё потом. Если врач сказал, что Гук должен быть в порядке, значит он должен. Выходя на заправке, омега чихает от яркого солнца и тянется, растягивая мышцы. – Устал? – Чуть-чуть. – Покушаем? – Джун указывает на кофейню около заправки, а Чон ведет носом. Хочется и колется. Представляя сейчас тот же хотдог в своем желудке, Гук уже видит, как блюет в ближайшие кусты на трассе. – Нееет. Заправляйся и поехали, только в туалет сбегаю… Десятый раз за дорогу. Но Намджун не против, он всё понимает. Уже добравшись до дома Чонов, Ким хотел было попрощаться и поехать обратно, но до жути добрые родители Гука его насильно в дом утащили и заставили покушать с ними. Ребята сразу рассказали, что друзья ушли в армию, и сейчас за Чонгуком приглядывает Нам. Папа Чон так хвалил его, накормил и с собой еще ведерко ягод и пирожков с яблоком надавал. В машину пакет картошки с огорода да ведро яблок засунул, даже не слушая отговорки. В общем и задерживать его не стали, парни тепло попрощались и Джун уехал в Сеул. Родители же на свое чадо насмотреться не могли. Чуяло сердце папы, что ребенок что-то скрывает, но Гук молчал. Наелся досыта, схватил коробку совсем крохотных котят и утащил в комнату, где провел все свое детство. Тут ремонт уже сделали, комната больше не детская, а гостевая. Но вид из окна родной. Тут совсем недалеко до берега моря, пешком за пять минут дойти можно, что он и делает вечером, сославшись на желание погулять в одиночестве по родным краям пригорода Пусана. Сев на камень, Гук неосознанно трогает животик, смотря на море. И в момент, слыша телефонный звонок, он уже хочет обматерить всё и вся, но видит на экране родное «Тэ». – Алло! Тэхёни?? – Да, Куки, привет, родной. Я так скучал по своему голосу… – Совсем устало отвечает. – Я тоже! Господи, Тэхён, как ты? Как служба? – Всё хорошо, маленький. Я в порядке. Почти не устаю, так, изредка, как сегодня, зато телефон на полчаса дали. Вот сразу решил тебе позвонить. Рад тебя слышать, родной. – И я! Боже! Я так люблю тебя, Тэ, так люблю… – Как ты? Все в порядке? – Да… С утра решил рвануть в родителям недельки на две, Намджун отвез. Сейчас вот сижу у берега и наслаждаюсь спокойствием. Я тебя очень люблю, Тэ. – Я рад, Куки, очень рад. Я тебя тоже люблю дико. Возможно в ближайшее время разрешат встречу, но вряд ли. Пока что без выходных, чем больше отпашу сейчас, тем легче будет потом, я тебе обещаю. Как только, так сразу. – Тэхён вздыхает, смотря, как ему обматывают руку бинтами. Пока работал, заработал лишь растяжение мышц. Конкурс у них был. Кто сильнее, тот и получит телефон для звонка. Он не сильнее остальных. Но он любит сильнее. Так бешено соревновался, что потянул мышцу на руке, хотел родному позвонить. Единственной любви своей. – Я верю, Тэ. Я… очень скучаю. Прошло всего ничего, но уже почти месяц. Осталось всего семнадцать… – И опять слезы на глазах. Ким будто чувствует эти слезы, напрягается сразу, феромон выпускает, пугая мед брата и командира, стоящего рядом. – Чонгук, маленький, не плачь. Ты слышишь? Я рядом. Я всегда рядом, даже если далеко. Время пролетит быстро, скоро учеба начнётся, суета вся эта, ты и вовсе забудешь обо всех переживаниях. Я приеду к тебе, вернусь, встану на колено и услышу согласие, ты меня понял? Я тебе самое красивое колечко подарю. А потом штамп в паспорте, свою фамилию и ребенка. Не плачь, мой родной, я тебя умоляю. Я ведь тебя люблю, Гук. Не плачь. А омега лишь шмыгает в трубку. Ему так приятен голос альфы, что с ума сойти можно. – Тэ.. Есть кое-что важное, но я не могу сказать это по телефону. Пожалуйста, как будет возможность, я хочу приехать к тебе хотя бы на десять минут. Тэхён замирает. – Ты в порядке? Всё точно хорошо? Если что-то случилось, Гук, я прие… – Нет! Все хорошо, ничего не случилось. Это важно, но подождет, тебе не нужно переживать. Я в порядке, просто такое по звонку не говорят. Тэ, только напиши, и я приеду, вот сразу. Но… не убивайся там сильно, я за тебя переживаю. – Куки… Я люблю тебя. Дико люблю. Я сразу позвоню и напишу, когда разрешат встречи. Сразу же. Намджун привезет тебя. Мы ведь совсем недалеко, Гук, помни об этом. Я рядом. Только, пожалуйста, береги себя тоже. Очень беспокоюсь, что что-то произойдет. Чувствует сердце мое, что ты действительно скрываешь что-то важное. Но если это правда не телефонный разговор, то я подожду. Командир с прищуром смотрит на едва сдерживающего эмоции альфу, что буквально готов вырвать руку с иглой укола и побежать босыми ногами через сотни километров к любимому. Тяжело это всё. – Тэхён. Я правда тебя очень люблю. Не переживай, я в порядке… – И, для убедительности, шмыгает носом. Ким готов по-новой начать переживать, но командир показывает на запястье, где будто часы, твердящие, что их время закончилось. – Чонгук, Ким Чонгук, проведи время с родными, отдохни, нагуляйся хорошо у моря и не думай ни о чем. Время совсем быстро пролетит, скоро мы будем рядом. Я тебе обещаю. Из рук тебя не выпущу, как только смогу обнять. Ты главное будь в порядке. Я люблю тебя, родной, мне пора. – Я тебя тоже! – И опять слезы. Они текут бесконтрольно и бесконечно. Это дикость. – Очень люблю и скучаю, Тэ. Целую, удачи. – И я тебя целую. – Он первым сбрасывает вызов, чтобы дать омеге расслабиться. Медбрат приклеивает ватку пластырем на место укола и просит зажать руку. Командир забирает телефон из рук Кима и откладывает его в карман. – Не беременный ли случаем омега твой, а? Тэ дергается от этих слов. – Не знаю, честно. Что в голове у него, что он скрывает… – Ты зря его обнадеживаешь, я говорил всем, что первые три месяца никаких увольнительных, встреч и передачек. – Я знаю, да. Но если он перестанет переживать по этому поводу, то и время быстрее пролетит. Хочу, чтобы он был в порядке. Медбрат прощается с командиром, забирая медикаменты и уходя в свой кабинет. Старший долго смотрит на убитого в хлам альфу, что заработал себе за день несколько шрамов, потянул мышцы и набил синяков, зато добился звонка любимому. – Ким, я не изверг. Я тоже человек, у меня тоже есть любимый омега и дети, пусть уже и взрослые. Если что, один раз в положение я войти смогу. – Совсем тихо говорит, доставая из ящика коньяк и рюмку. – Подходишь, говоришь, что ситуация срочная, мы решаем. А теперь вали, устал я от тебя сегодня. Тэхён облегченно выдыхает, благодарит командира и идет к выходу. – И не геройствуй больше! Дверь со звонким стуком захлопывается. • • • Чонгук кушает отварной картофель, овощи с грядки и мясо, приготовленное отцом. Обычно такого аппетита у него не было, но сейчас он готов съесть все, что найдет, потому что почувствовал лишь на миг дико неприятный голод и боль в животе. Сразу вспомнил все слова врача. Под рукой кошка, которая недавно родила, он сидит с ногами на диване, пока родители напротив любуются сыном. – Такой ты у нас вырос хороший, Гуки. Скучаем по тебе сильно, когда уезжаешь. Но с появлением этого твоего Тэхёна спокойнее стало. – Я очень его люблю, пап. И у нас будет ребенок. Родители синхронно поперхнулись вином. Вот это новости. – Ты сейчас не шутишь? – Нет. Срок три недели, все хорошо, но надо много кушать, спать и гулять. Очень хочется к Тэ, но пока нельзя, мне без него так плохо… – И опять слезы. Эмоции зашкаливают. Ему действительно стоит на время забыть об этом всем. Но тут уже родители начинают расспрашивать обо всем, интересуются, волнуются. Поняли наконец, чего ребенок к ним приехал. Совсем крохотный вроде, и девятнадцати нет, но уже станет папой. И мужем… С ума сойти. Отец уже мечтает познакомиться с этим «невероятным и самым прекрасным на свете альфой», папа с «ну пап, он меня любит сильнее, чем ты!», а кошка лишь для общего фона изредка мурлычет, чтобы ее не переставали гладить. Так вечер и проходит за разговорами, и вот Гук ложится на свежую постель с кошкой и четырьмя комочками в ногах, укутывается накрахмаленным пододеяльником и засыпает с мыслями о любимом. • • • – Ким, отлетел быстро! – Командир свистит, прекращая бой. – Все, тебе на сегодня хватит. Не входило в мои планы устраивать тут бои. – Все альфы облегченно выдыхают, видя кровь на лицах Тэхёна и еще одного курсанта. Опять «соревнование» - рукопашный бой за звонок. Но в этот раз все подошли к этому более ответственно, посему и сидят с побитыми мордами. – Так, сейчас идете обрабатывать себе раны, приводите себя в порядок и звоните родным, что можно позвать одного человека не более, чем на час. Сегодня и завтра отдых, валите. Тэхён ушам не верит. Остальные альфы радостно бегут в казарму, а он смотрит с пустым взглядом и просто не может поверить. Скоро он увидит своего родного мальчика. Прошло ровно три месяца с начала службы, сегодня у Чонгука день рождения. Он и мечтать не мог о таком, надеялся хотя бы на звонок, но это еще лучше. Юнги с Хосоком бегут к нему, обнимают и радуются за него, хотя и Мин сейчас увидит своего омегу. Все вместе пошли звонить Джуну, чтобы приезжал с младшенькими, но Ким все еще в прострации. Совсем скоро. Совсем скоро он увидит своего омегу. И все время кажется затуманенным. Словно и не было этих четырёх часов ожидания, когда он видит Джуна, Чимина и Чонгука, проходящих через турникеты. Омега влетает в его объятия, плачет навзрыд, а Тэхён сразу целует шею с ароматом печенья, сразу прикусывает, тянет ближе своего любимого. Целует губы нежные, и плевать ему сейчас на командира, следящего за входом людей. Он Гука ближе тянет, слезы его стирает, облизывает свои метки и крепко держит любимого за спину и бедро. Но запах… В запахе печенья с шоколадной крошкой чувствуется немного иной аромат. Чистый горький шоколад. Он будто внутри омеги, будто в его сердце застрял. Ким на ватных ногах отстраняется, стирает с бархатных щек кристальные слезы и опускается на колени перед омегой, слегка касаясь руками животика. Как он сразу не заметил?… Руки тянутся под кофту, он мягко ощупывает тело любимого, пусть его руки и дрожат дико, но он, приподняв одежду омеги и кинув на него неверящий взгляд, целует самый низ животика, позволяя гладить свою голову. – Спасибо… Спасибо тебе, Чонгук, спасибо… Я не верю, не верю, скажи мне, что я не ошибся. – Ты не ошибся, Тэ… У нас будет малыш. Ким плачет. Просто роняет на пол слезы, продолжая целовать животик омеги. Совсем еще небольшой, но у Гука уже не торчат ребра, пусть талия и остается совсем тонкой. Ребята кричат и поздравляют, командир улыбается, смотря на них, но сейчас Киму плевать. Есть только он, его омега и их малыш. – Я дико тебя люблю… Спасибо… Спасибо, Чонгук… – Тэхён поднимается, не отпуская из руки животик, и вновь целует любимого, что со счастливой улыбкой жмется ближе. – Я буду рядом, Гук, совсем скоро буду рядом, я тебе обещаю. Я все сделаю, абсолютно все, лишь бы быть рядом. Я люблю тебя. – И я тебя, Тэ. Они провели вместе каждую минуту этого часа. Пока все парочки разбежались по койкам в казарме, обнимаясь и общаясь там, Тэхён удобно уселся на подоконнике в холле, а на нём и Гук, закинув сверху ножки. Ким постоянно целовал его. Руки с животика не убирал. Они обсудили все на свете за один гребаный час. Но этого чертовски мало. Тэхён сотню раз сказал своему омеге, чтобы тот больше кушал, больше отдыхал и совершенно о нем не думал, чтобы не подвергать психику стрессу, а красивые черные глазки - слезам. Гук наревелся на несколько месяцев вперед. Так спокойно на душе стало. Он еще месяц назад начал собирать посылку для Тэ, и вот в этот день схватил и привез с собой. Целая коробка нужных вещей, которые упоминали ребята, различные вкусности, а еще омега привез снимки узи, где видно их малыша. К сожалению, тот пока ни разу не повернулся нужным бочком так, чтобы врач мой определить, есть узел или нет. Об этом Гук тоже сказал Киму, а тот лишь ответил, что от омеги сильным альфой с диким феромоном горького шоколада за километр пахнет, так что лично у него сомнений нет. А Чон и не против. Только вот тему того, что будет дальше, они так и не обсудили. Чонгуку действительно пришлось уехать спустя час, командир записывал время, когда к кому-либо приезжали. Долго они не могли друг друга отпустить. Вцепились дикими котами, когда услышали, что осталось пять минут. Искусали друг другу губы в кровь, Тэхён даже случайно резанул клыком шею младшего, но тому абсолютно кристаллически. С собой Чон забрал несколько футболок и толстовок альфы, которые тот носил, не отдавая в прачечную. Специально хотел сохранить свой запах на вещах, чтобы отдать их младшему. В итоге сквозь слезы и слова о любви они все же разошлись, и тут же Тэхён попросил телефон на полчаса у командира. – Твой омега минуту назад ушел отсюда, тебе зачем? – Надо. Мне нужен доступ в интернет, хочу найти кое-что, связанное с контрактом. Командир хмыкнул, но лишь указал на висящую в файле в холле книгу. – Ищи. Начитаешься бреда в интернете, а потом придешь мне сказки рассказывать. А Тэхён не гордый. Взял книгу, сел на тот же подоконник, где сидел со своим омегой, и принялся читать. Уже не обращал внимания на приходящих в другим близких, плевать ему было. Он своего любимого увидел наконец, узнал невероятную новость и может называть себя самым счастливым альфой. Ближе к ночи, за полчаса до отбоя, он все же нашел то, что искал. – Командир! Можно вас на разговор? – Строго, четко и уверенно. Он очень надеется, что все получится. – Попробуй, Ким. Чую я, что это не к добру. – Очередная усмешка. – По статье 19.2 я, как человек, подавший заявку на службу сам, имею право сократить контракт и пройти службу досрочно лишь по некоторым дисциплинам, если у меня есть на то веская причина. Беременность моего омеги считается веской причиной для того, чтобы за ближайшие шесть месяцев я закончил службу? Командир смотрит на него внимательно. Он уже понял по Тэхёну, что тот за человек, и плохим его назвать явно не может. Да, это веская причина. На его омеге несколько раз забитая метка, он действительно беременный, ведь даже в части, под камерами, показывал свои анализы альфе, доказывать его беременность даже не нужно. Но Ким загнул конечно, 9 месяцев службы вместо 18 - сильно. – Ты в курсе, что спустя две недели такой службы у тебя задница загорится от нагрузки? – Да плевать мне, командир. Я к омеге своему хочу, к нашему сыну. Могу я или нет? Командир долго молчит. Он смотрит в ответ таким же твердым взглядом, хоть и видит в двадцатичетырехлетнем парне напротив себя в молодости, убегающего ночью из казармы к своему омеге. – Можешь. • • • Ким пахал. Как гребаный конь. Он тренировался и работал сутками, не брал увольнительных, хоть и хотел побыть хоть денек с любимым. Нельзя. Каждый день на счету. Его мальчик уже на шестом месяце беременности. Пока что животик Тэхён видел только по фотографиям, но он значительно больше, чем был в их единственную встречу спустя три месяца. Гук говорит, что роды будут примерно в начале-середине марта. Поэтому сейчас главная цель Кима – вернуться домой раньше. Он сутками стоит на постах, драит казармы за всех, дежурит в столовой и отрабатывает по два-три зачета за раз. Ничего не успевает, толком не спит, зато уже прошла часть службы. Но дальше будет только сложнее, он понимает это. За оставшиеся три месяца он должен закрыть семь, что сводит с ума. Одна только мысль о том, что там, в Сеуле, его ждет Чонгук, бегающий по университету со своими кругленьким животиком и сдающий сессию, его успокаивает. Гуку вообще не до Тэхёна сейчас, как бы это грустно не звучало. Он ничего не успевает по учебе, с утра плохо себя чувствует, но несется на пары, чтобы готовиться к экзаменам. Сессия уже началась, он хотел бы отработать все раньше, чтобы раньше иметь возможность в любой момент сорваться к Киму в часть. Все это дико сложно. Оба устают. Малыш в животике не дает спокойно жить Гуку, но тот лишь каждый раз себе напоминает, что скоро станет папой. Уже совсем скоро. • • • Двадцать девятое декабря. Чонгук впервые проснулся без чувства тошноты, головокружения и ломоты в костях. За семь месяцев он намучился с этим всем не столько, сколько с ужасными проблемами снизу. Постоянно хочется. Очень. Альфу его хочется, чтобы расслабил, чтобы рядом был, потому что это невозможно. Врач говорит, что секс на последних месяцах беременности был бы ему очень кстати, ведь мышцы стройного омеги приходят в тонус из-за постоянного напряжения. Но ничего с этим не поделаешь, Ким в армии, ни разу не брал увольнительных и не назначал встреч. Чонгук смирился с этим. Ему звонили Хосок с Юнги, говорили, что Тэхен просто работает больше, чтобы быстрее освободиться. А Чон вовсе не знал, что такое бывает. Почитал статью, теперь искренне надеется, что его мужчина не слишком перегружает себя. Все-таки он хотел бы видеть отцом своего сына здорового альфу, а не убитого нагрузками. Как обычно провалявшись два часа в постели без дела, он все-таки соскреб себя с мягкого матраса и пошел заваривать чай. Хотел заказать завтрак, но услышал звонок в дверь. – Джун? Привет, что-то случилось? Гук пропустил друга в комнату, а за ним прошел и Чимин. – Срочно собирайся, едем к ребятам на весь день! – Мин буквально запрыгнул на него с объятиями, но вовремя опомнился, чтобы не надавить на животик. – Ну, телепузик, пора тебя с отцом нормально знакомить! – Сказал будто малышу, сидящему внутри, а Гук лишь в неверии уронил слезу и улыбнулся. Джун отзеркалил улыбку. Чонгук не ожидал. Но он собрался так быстро, как никогда ранее. Надел кружевное белье, специальное, которое не сдавливает быстро отекающее тело, тэхёновы спортивки с мягкой резинкой, лонгслив и куртку. Намджун в это время запаковал до конца ранее открытую коробку, полную вещей и еды для Тэхёна, успокоил все еще радующегося Чимина и позже отвел ребят в машину. Скоро они будут вместе. • • • – Ким, остановись. – Командир перегородил ему дорогу, а альфа, поклонившись, поставил поднос на стол. – Твой омега скоро приедет, вы на весь день вместе. Я… был в такой же ситуации, мой омега был на последних месяцах беременности и очень нуждался во мне. Я вижу, как ты стараешься, вижу, что работаешь в десять рук, поэтому возьми. – Командир протянул ему ключи. – Двести третья комната. Там пусто, на втором этаже сейчас никто не живет кроме меня, вы можете провести время наедине там. Тэхён не верит своим ушам. Он без промедлений берет ключи и низко кланяется, чуть не роняя слезы. Он так счастлив, что скоро увидит своего родного мальчика, что не может вымолвить и слова. – Спасибо вам… Спасибо, командир… – Вольно. Вали встречать, с дежурством работники столовой закончат. Ох, как Тэхён побежал. Он ринулся к основному входу в часть с дикой скоростью. Так хотел скорее увидеть любимого. Прождал полчаса, сидя на подоконнике, выслушивая за это замечания и высматривая среди заходящих в часть людей своего единственного, любимого. И только увидел очертание животика, сразу как резанный подскочил к турникету, видя Чонгука. Его осмотрели и пропустили, на ребят Ким внимания не обратил, сразу прижал к себе омегу. Целовал до боли в челюсти и губах. И опять прямо у входа, никого и ничего не стесняясь. – Как же я рад видеть тебя, как же я скучал, Чонгук! – Вновь целует, целует постоянно и непрерывно, гладит животик под тонкой кофтой и бубнит, что так Гук заморозит их сына. – Я люблю тебя, Тэ… Нам разрешили целый день провести вместе… – Да, родной. Пойдем, есть еще кое-что. – Он хватает руку омеги, уводя его к лестнице, помогает подняться и быстро находит нужную комнату, открывая дверь. – Мы можем провести время тут. Командир дал мне ключи и намекнул, что беременные на поздних сроках очень нуждаются в своих альфах… Это так, малыш? – Он, прижав омегу к двери внутри комнаты, одной рукой держит его под животиком, а второй сжимает тонкую шейку совсем слабо, но ощутимо возбуждающе, а клыками едва царапает ее в районе пахучей железы. – Д-да. Очень. – Говорит совсем тихо, будто мурлычет, чем вызывает легкий смех у старшего. Гук мгновенно куксится, бьет его кулачком в широкую грудь и уворачивается от губ на шее. – Да блин, мне прям очень! Очень нужен ты! Сейчас! Твой член во мне, прямо сейчас! Прям зудит как надо, понимаешь?! Тэхён лишь тихо смеется, берет ладонь Гука и ведет его в сторону кровати. Он прикрывает окна и шторы, чтобы ничего им не мешало, аккуратно снимает кофту с худощавого тела любимого и припадает губами к животику. На коленях перед Чоном стоит. Целует, гладит самое лучшее, что подарила ему судьба. – Я люблю тебя, Ким Чонгук. И тебя, малыш, и очень хочу скорее взять тебя на ручки. – Второе уже шепчет в самую сердцевину животика. – Тэ, пожалуйста, мне дико тебя не хватало. – Сейчас, малыш, я застелю кровать и приласкаю тебя как следует, ты пока можешь снять штанишки. – Старший быстро соображает, где и что можно взять, в комоде находит толстое одеяло и плед, расстилает на постели и укладывает своего омегу на спинку, разглядывая его милое белье. – Ты прекрасен, мой Куки. Я так скучаю, мне так тебя не хватает… – Альфа позволяет омеге вылизывать свою шею и слышит довольное урчание. Ох, не к добру. – Я возьму тебя сейчас. Я буду аккуратен, но учти, ты кончишь, когда я скажу сделать это. Затуманенный любимым ароматом мозг Чона медленно переваривал поступающую информацию, поэтому омега и не обратил на эти слова внимания. Старший снял с него белье, раздвинул стройные ноги и приблизился лицом к промежности и низу живота. – Я в восторге от тебя, Чонгук. Дико хочу тебя. – И тут же берет омежий возбужденный член в рот, слизывая капельки предэякулята. Слышится мурлычущий стон, Гук выгибается на постели, тут же ощущая руки под своей поясницей. Альфа не останавливается, ласкает все, до чего дотянется языком. Горячие руки блуждают по талии младшего, пояснице и животику, Чон прикусывает губы в удовольствии и хватается руками за альфу как может. У того волосы отросли уже, это слишком сексуально выглядит. Но омега внутри Чонгука желает большего. Ким это чувствует. Он быстро сбрасывает свою форму, вновь устраивается между разведенных ног младшего, но уже своим пахом к его. Вставляет сразу два пальца, понимая, что омега возбужден до безумия, поэтому готов его принять. Смазки достаточно, он облизывает свои пальцы, сладко причмокивая, и аккуратно вводит головку члена, растягивая собой нежное нутро. Тут же слышится жалобный стон, Гук хочет больше, глубже, ближе. Тэхён, облизав пахучую железу любимого, резко входит до конца со словами «кончай сейчас». Он сказал это громко и четко, а омега был просто не в праве не выполнить «приказ». Омежий член дергался, резко изливаясь, а Тэ наслаждался тем, как любимый сжимает его благодаря сокращению мышц. И, не давая отдышаться после оргазма, Ким начинает двигаться внутри, терзая наслаждением своего омегу. – Мур!.. – Чонгук дергается, по красноватым щечкам скатываются хрустальные слезы, а Тэхён лишь сцеловывает их, поглаживая рукой животик младшего. – Не так быстро, нет, я не м-могу кончить дважды… Но его не слушают. Тэхён упивается сладостью своего омеги, залюбливает, то искусно и с оттяжкой, то резко и до шлепков мощных бедер о мягкие ягодицы. Узел альфы начинает раздуваться, он уже готов кончить, поэтому кладет руку на член омеги и ласкает пальцами головку и уздечку. – Кончай, Ким Чонгук. – Он втыкает клыки в шею омеги, обновляя метку вновь, в этот момент узел окончательно раздувается внутри, не давая возможности выйти из мягкого нутра, и оба кончают, один с писком и слезами наслаждения, второй с гортанным рыком и воткнутыми в шею младшего клыками. Узел набухает внутри, создавая «затычку» для спермы альфы, что заполняет омегу, а тот тяжело дышит и старается не двигаться, ощущая слияние феромонов. В этот раз все иначе, метка ощущается дико приятно и совсем не больно, так, лишь легкое покалывание. Но альфий феромон доставляет дикое удовольствие, проникая в кровь, и Гук блаженно стонет, обхватывая руками бицепсы старшего, без слов прося лечь чуть ближе. Альфа зализывает метку, достав клыки из плоти, он очень боится надавить на животик, а раньше радовался тому, насколько Чону хорошо от веса его тела на себе. Чонгук просто обожает чувствовать силу своего альфы. Он наслаждается этим, он этим пользуется, восхищается. – Я так тебя люблю, Чонгук, ты бы знал. – С тяжелым выдохом. Он не знает, сколько продлится сцепка, но не хочет сразу утомлять омегу. Держит свой вес на руках, лишь слегка касаясь каменным прессом аккуратного животика. Невероятного животика. Такого, казалось бы, небольшого, но оберегающего внутри себя плод их любви. – От тебя так сильно пахнет горьким шоколадом, я даже рад этому сейчас. Никто к тебе не лезет? – Нет, Мур, никто. Я пахну омегой, скованным по рукам и ногам любовью к одному лишь альфе. – Чуть расслабляется, отдохнув после двух резких оргазмов. – Мне так нравится, что ты метишь меня вновь и вновь. Всегда так красиво, так правильно. – Я, если честно, уже сам себя боюсь, у тебя вся шея изгрызена… – Он слизывает последнюю капельку крови, текущую по шее, и тянется ближе к омеге. – Все в порядке. Все три метки заживали быстро и красиво, первую уже совсем не видно, если не вглядываться, все же ты перебиваешь их, с каждым разом выпуская все больше феромона. Когда я не разглядел первую, зажившую метку, я испугался, подумав, что они все пропадут. – Не пропадут, пока я не перебью свежими метками. Они же хранят в себе мой феромон, и пока его не станет слишком много, метка не превратится в шрам. Я люблю тебя. – Мы тебя сильнее. • • • Чонгук уже не может терпеть. Его лихорадит от удовольствия. Он мечется по постели, вздрагивает, выгибаясь в пояснице, трясется от коктейля диких чувств. Ким ласкает его снизу языком и пальцами. Массирует под яичками, гладит хрупкую попу, иногда шлепая по ней, а языком исследует все самые запретные точки внутри нежного нутра омеги. На улице уже темнеет, скоро придется расстаться, поэтому альфа одаривает своего омегу уже вторым за день и третим за жизнь мокрым оргазмом. Тэхён до боли сладко целовал животик, гладил его, один раз даже почувствовав пинок малыша в ответ. Сразу распереживался, что омеге больно, но Чон его успокоил – это был даже приятный «пинок» от малыша. После долгих ласк они, разнеженные и уставшие, просто валяются на постели, общаясь. – Тэхён.. Сколько тебе осталось служить? – Я не знаю, Куки. Точных дат мне не называют, да и не говорят, сколько еще отработать надо. Но я думаю, что смогу еще сильнее постараться, чтобы успеть. Они не говорят, что именно успеть. Шанс, что Кима отпустят до родов слишком мал. Катастрофически мал. Это понимает и здраво мыслящий Чонгук, но все равно смеет надеяться на лучшее. – Не перегружай себя, все в порядке. Ты и так очень постарался. А мы, если что, справимся первое время вдвоем. – Ни в коем случае. Ты придал мне сегодня много-много сил, я теперь еще лучше понимаю, ради чего стараюсь. Хочу увидеть малыша… Хочу-хочу, Чонгук… – Капризничает, целуя и кусая любимые губы. Сам как ребенок, но уже так нуждается в своей семье рядом. Гук рад видеть его таким. Не как всегда ранее сильным и собранным во всем, а вот таким: мягким, целующим, ласковым и нежным. Так и хочется обнять, прижаться еще ближе, давая понять, что он рядом. – Я люблю тебя, Тэ. Очень сильно. – И я тебя. Я поговорю с Намджуном, он мог бы помочь тебе купить все для ребенка на первое время. Что там нужно? Кроватку, памперсы, пеленальный столик, одежду, бутылочки, соски… – Его перебивают. – Стой-стой, Тэ! – Смеется. Альфа сразу успокаивается, чувствуя спокойствие омеги. – У меня давно составлен список того, что нужно купить. Я был бы рад, если бы Джун согласился. Всё хорошо будет, не переживай. Тэхен лишь тяжело вздыхает, опускаясь лицом к животику любимого и продолжая целовать. Этот день – лучший подарок на его день рождения. Завтра он впервые весь день планирует пахать во все силы, лишь бы скоротать срок службы еще на день. Слишком хочет быть рядом с омегой как можно скорее. Быстрее бы все это закончилось… • • • – Ким Тэхён, бегом к командиру. Альфа слушается, оставляя пост на другом курсанте и направляясь в нужный кабинет. Он не в порядке. Его руки дрожат, он сам весь дерганый, бесится от всего и очень волнуется. Его малыши в роддоме. Намджун по телефону лишь сказал, что Гука забрали, роды будут на днях, с малышами все в порядке. Этого чертовски мало. Тэхён хочет сам быть рядом, держать любимого за руку и успокаивать, когда тот взволнован. А как не волноваться, если вот-вот ему рожать? – Ким, заходи. – Командир увидел его через щель приоткрытой двери. – Мне тут птичка донесла, что твой омега в роддоме. Это так? – Да, командир. Родит в течение двух дней. – Услужливым, тихим голосом. Он устал. Просто устал. Нет сил ни на что. – Я рад был повстречать такого человека, как ты. Честно, я был в таком же состоянии, находясь на службе, пока мой омега рожал. Но вот я не успел к нему. А тебе желаю успеть. Собирай вещи, забирай документы, желаю, чтобы твоя семья была в порядке. – Командир с грустной улыбкой встает, протягивая руку опешившему альфе. Тот пожимает ее, находясь в прострации. – Это… всё? Я могу уезжать? – Да. Ты выполнил все условия статьи, поэтому, считай, досрочно закончил службу. Я очень рад за тебя, Ким. – Спасибо… Спасибо огромное… – Он не верит. Берет протянутую папку с телефоном, паспортом и другими документами, а затем, увидев улыбку и кивок в сторону двери, бежит собирать вещи. Сразу вызывает такси, быстро комкая вещи в сумку и на ходу прощаясь в ребятами. Нет времени. Нужно к Чонгуку. Он доезжает в рекордное время, звонит Джуну, тот говорит, что Гука только готовят к родам, но схватки уже начались. Поэтому Тэхен пулей влетает в ювелирный магазин, ошарашивая консультантов, и начинает выбирать «то самое» колечко, которое хочет надеть на палец Чонгуку. Оно находится быстро. Тонкое, изящное, будто хрупкое, как весь Гук. Белое золото с небольшим хрусталиком. Расплачиваясь переводом, он так же быстро идет к цветочному магазину, покупая для омеги большой букет пышных белых роз. Совсем скоро он будет рядом со своим будущим мужем. Даже не верится. Хочется взять руку любимого омеги в свою, надеть кольцо и навсегда остаться с ним. Скоро… • • • – Ах! Блять, как же бо-ольно! – Голос Чона дрожит, он уже хрипит, но акушеры твердят, что осталось совсем чуть-чуть. И вот, малыш уже появляется полностью, но его тут же уносят на столик для осмотра, а омега продолжает страдать уже сквозь слезы счастья. Шлепок, малыш резво заплакал, и в этот момент в палату буквально ворвался альфа. Его аромат заглушил всю боль, забрал все плохое. Тэхён смотрит то на врачей, то на плачущего Чонгука, один акушер правильно ставит его руки, а второй кладет сверху сверточек с малышом. Весь мир будто замер. Тэхён смотрит на Чонгука, Чон на него в ответ с улыбкой, полной боли и счастья. У них получилось. Тэ вернулся к ним; вернулся, и сразу взял в руки самое ценное, что может дать ему Чонгук: плод их любви. Такой маленький и еще совсем беззащитный мальчик, совсем крошечный. А глазки черные-черные. Как две вселенных. Ким и не замечает, как по щекам текут слезы. Он в неверии смотрит на своего омегу, понимая, что вот он - смысл его жизни, - просто взял и понадеялся на судьбу, доверился. Попросил врачей дать сына отцу. Тэхён же так редко их видел. Не был рядом, когда малыш внутри живота пинался, когда омеге было плохо, когда он не спал ночами из-за страхов. Ким аккуратно подходит с малышом ближе к кровати Гука, не желая мешать оставшимся врачам, и показывает личико ребенка омеге. Прекрасный. Его чертова копия. – Гуки… Спасибо тебе. Спасибо за сына. Как же я, черт возьми, скучал. – Он вновь срывается, слезы текут ручьем, но в руках родной сын, а рядом ослабший после родов омега. Нужно быть сильным ради них. – Он такой красивый… – Тихо хрипит в ответ. Тэхён под чутким надзором врачей, помогающих Гуку присесть на постели, отдает малыша ему. Тот гладит бархатные щечки и любуется тёмными океанами в глазах. Засмотрелся, залюбовался совсем крохотным альфочкой. А ведь он так быстро вырастет, совсем скоро уже будет мяукать что-то на своем, младенческом, потом скажет первое «папа» или «отец»… Гук плачет, целуя сына в носик, и поднимает взгляд на своего альфу. Он сидит на одном колене перед кроватью с открытой велюровой коробочкой в руках. А в ней блестит колечко с камушком. Нет… – Ким Чонгук, ты станешь моим законным мужем? Ты позволишь мне впредь всегда быть рядом с тобой и нашим сыном? Позволишь любить вас всегда, всегда выбирать только вас, всегда оберегать и защищать? – Видно, что ему очень тяжело собраться с мыслями, но… – Нет… Чонгук всхлипывает, утирая слезы рукой. – Нет, ты не можешь заставлять меня любить тебя еще сильнее.. Тэхён… – Он смотрит такими же большими черными глазками, как у малыша, на своего альфу, и вновь всхлипывает. – Конечно, конечно да, я стану твоим мужем, Тэхён.. Слезы обрамляют его нежное лицо, альфа дрожащими руками надевает на палец колечко, а затем чувствует касание руки омеги к своей челюсти. Тот будто тянет его ближе, и Тэ слушается, приближаясь для поцелуя. В этот момент всё на свете неважно. Есть только они и их сын. – Я люблю тебя, Ким Чонгук, и тебя, моя маленькая любовь. – Он вновь берет на ручки малыша, засматриваясь на него. – Как назовем его, Тэ? – Ты хочешь, чтобы имя выбрал я? – Да. – Любимый голос омеги звучит так устало, но глаза все еще горят пламенем любви. – Минсу. Символизирует глубокие чувства, любовь, как в мечте. Чонгук может лишь кивнуть в согласии, пробормотать совсем тихое и хриплое «люблю» и провалиться в сон. Малыша забирают на процедуры, обещая после поселить вместе с омегой. А он будет оберегать их сон и мысленно благодарить омегу за то, что счастлив.